CC BY
79
5.5. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ В
УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Пронина Мария Петровна, канд. юрид. наук. Должность: доцент. Место работы: Нижегородская академия МВД России. Подразделение: кафедра гражданского права и процесса. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматривается одно из актуальных направлений юридической науки, связанное с правоприменением как элементом юридической техники в уголовном законодательстве, которое осуществляется путем квалификации общественно-опасных деяний; проводится исследование современного состояния правоприменения в уголовном законодательстве; выделяются условия правильного применения норм уголовного закона; приводятся примеры коллизий в Особенной части Уголовного кодекса РФ, при применении конкретных уголовно-правовых запретов; предлагаются приемы для решения выявленных проблем применения норм уголовного закона в плоскости снижения уровня коллизион-ности уголовного законодательства.
Ключевые слова: юридическая техника, правоприменение, уголовное законодательство, квалификация, состав преступления, наказание.
THE CURRENT STATE OF LAW ENFORCEMENT IN THE CRIMINAL LEGISLATION
Pronina Maria Petorvna, PhD at law. Position: Associate Professor. Place of employment: Nizhny Novgorod Academy of MIA Russia. Department: Civil Law and Civil Process chair. E-mail: [email protected]
Annotation: The article deals with one of the topical areas of jurisprudence related to law enforcement as an element of legal technique in criminal legislation, which is carried out by qualifying socially dangerous acts; a study of the current state of law enforcement in criminal law; the conditions for the correct application of the norms of the criminal law are singled out; examples of collisions in the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation are given, when applying specific criminal and legal prohibitions; methods are proposed to solve the identified problems of applying the norms of criminal law in the plane of reducing the level of collisions. Keywords: legal technique, law enforcement, criminal legislation, qualification, crime structure, punishment.
Правоприменительная деятельность в сфере реализации уголовного законодательства осуществляется путем квалификации общественно-опасных деяний. Квалификация одно из базовых понятий уголовного права. Латинский термин «qualis» - определяется как процесс отнесения какого-либо явления по четко определенным признакам к какому-либо виду либо кате-гории[22, С. 223].Применительно к уголовному праву -определение статьи уголовного закона, предусматривающего наказание за данное преступление. В процессе квалификации преступлений правоприменитель дает юридическую оценку содеянному. В уголовном праве данный процесс означает применение уголовно-правовой нормы наиболее соответствующей признакам совершенного деяния. Процедура квалификации преступления не только позволяет дать юридическую оценку содеянному, но и она может повлечь как возникновение, так и прекращение уголовно-правовых от-
ношений. Устанавливая тождество признаков, отраженных в уголовном законе с признаками совершенного деяния правоприменитель квалифицирует совершенное деяние. Приведенная точка зрения наиболее распространена в уголовно-правовой науке[23, С.6; 9, С.4]. Учитывая, что квалификация основана на сопоставлении элементов, отраженных в норме права, то есть в ее диспозиции с фактически совершенным деянием, она (квалификация) должна рассматриваться не только как интеллектуальный процесс, но и как результат деятельности специально уполномоченных на то субъектов[14, С. 7].
Однако, здесь не нужно забывать, что казуистич-ность закрепленных в уголовном законе норм, четко не определяющих признаки преступлений, порождает существенные проблемы при квалификации.
В этой связи только квалификация является официальным признанием деяния общественно-опасным. Поэтому рассматриваемый процесс имеет важнейшие правовые последствия. Правильность квалификации имеет существенное значение для обвиняемого, подозреваемого либо уже осужденного, так как он нее зависит размер и вид наказания, применяемого к субъекту. В частности, например, ошибка в установлении отягчающего признака, обязательно повлечет не обоснованное применение к нему уголовного наказания. Допущенные ошибки породят и другие нарушения, повлияют на выбор исправительного учреждения, режима отбытия наказания, исчисления сроков условно-досрочного освобождения, применение амнистии, сроков давности, сроков снятия судимости и т.д.
Юридически вредными являются и ошибки квалификации снижающие реальный объем общественной опасности содеянного. В данном случае под сомнение ставятся цели наказания, отраженные в ст. 43 УК РФ, так как они объективно не могут быть достигнуты. Как видно ошибочная квалификация влечет за собой не только существенные правовые последствия, но и глубокие политические, социальные, а в некоторых случаях даже экономические изменения отрицательного толка: снижается авторитет государственной власти в области противодействия преступности, подрывается вера в справедливость наказания. Все это снижает уровень общей и частной превенции. Только правильность квалификации составляет основу деятельности всех правоприменительных органов в области реализации уголовного законодательства. Поэтому правильное применение норм уголовного закона должно быть основано на ряде основополагающих условий.
Во-первых, процесс квалификации не может быть автоматизирован, так как он носит творческий характер, а в некоторых случаях и авторский вид интеллектуальной деятельности. Здесь следует согласиться с мнением классиков в том, что «если бы законы применялись сами собой - то тогда суды были бы излиш-ни»[15, С. 67].
Во-вторых, субъекты квалификации должны иметь высокие теоретические и практические познания в области юридической оценки преступлений, правильно понимать современные направления уголовной политики. Пренебрежение к знанию закона чревато тяжкими последствиями для всей системы правосудия. Еще в начале прошлого века указанной проблеме уделялось особое внимание со стороны государства. Так, в приказе Президиума ВЧК от 28 февраля 1920 г. «О строгом соблюдении советских законов» было закреплено императивное требование для членов коллегии
ЧК. В нем было отмечено, что они обязаны знать все декреты и строго руководствоваться ими в своей служебной деятельности[13, С. 374].Незнание законов и неправильное их применение строго каралось по зако-ну[20, С. 95].
В-третьих, должны быть обеспечены условия по независимости органов суда и следствия от давления на них для принятия заведомо неправильного, неправосудного решения с их стороны[11, С. 194].
В-четвертых, должны быть проведены глубокие организационные мероприятия в части систематизации нормативных правовых актов и переподготовки правоприменителей.
В-пятых, вся правоприменительная деятельность в области уголовного права должна строится на продуманной научно-методологической основе, выражающейся в постоянной разработке научным сообществом с непосредственным участием представителей правоприменительных органов методических рекомендаций, проектов законов и пленумов Верховного суда, направленных на исключение коллизий, пробелов, а также выработке единообразной практики применения норм уголовного закона.
Соблюдение выделенных нами условий создаст благоприятные условия для правильной квалификации преступного поведения и позволит исключить допускаемые сегодня ошибки. Констатируя их наличие видим, что основными причинами являются отсутствие у правоприменителя глубоких законодательных познаний и неумение правильного применения норм материального права. Эти причины пронизывают практически все этапы развития учения о квалификации дея-ний[10, С. 11].
Другой причиной допущения таких ошибок также выступает пробельность и коллизионность уголовного законодательства и его несоответствие «реалиям жизни». Устаревание правовых норм — это объективное явление, однако, решение этого вопроса лежит не в плоскости правоприменителя, а законодателя. В Уголовном кодексе РФ это особо проявляется на примере преступлений, закрепленных в главе 22. Поэтому прием адаптации нормы в части изменения ее признаков субъектом, применяющим закон, не допустим.
Вышеизложенное ставит вопрос о методологических основах квалификации преступлений.
В первую очередь это касается объема признаков совершенного преступления, включающих в себя четыре самостоятельные категории. Первая - это все признаки, имеющие отношение к содеянному, тоесть в том числе и те, которые не имеют юридического значения, но косвенно характеризующие совершенное преступление. Вторая включает категории имеющие непосредственное значение для расследования и разрешения общественно-опасного деяния. Третья - это уголовно-правовые признаки, которые, по нашему мнению, вытекают из содержания ст. 8 УК РФ, определяющие основания уголовной ответственности, то есть элементы состава преступления, закрепленные в конкретной норме Особенной части Уголовного кодекса РФ. Последняя, четвертая категория - это признаки имеющие непосредственное значение для квалификации деяния[14, С. 45].
Для правильной квалификации совершенного преступления недостаточно абстрактно определить его характеристики. Необходимо соотнести их с признаками, описанными в конкретной уголовно-правовой норме. И только при установлении их буквального тождества можно говорить о правильности квалификации.
Это достигается путем упорядочения установленных фактических данных и выделением из них юридически значимых элементов[24, С. 45]. Поэтому первый этап квалификации включает в себя подбор уголовно-правовых норм, соответствующих признакам деяния. В рамках второго происходит установление конструкций состава преступления в соответствии с имеющимся фактическим материалом. Третий этап нацелен на поиск смежных составов преступлений, которые также содержат выявленные характеристики деяния. Это свидетельствует о том, что на первоначальных этапах квалификации преступлений невозможно определить единственную норму уголовного закона, подлежащую применению. Например, наличие трупа с признаками насильственной смерти не может однозначно говорить о простом или квалифицированном убийстве. Такое деяние в том числе может подпадать под признаки ч. 4 ст. 111 УК РФ, ст. 107, 108, 317 УК РФ и т.д. Допустимы в данном случае и правомерные действия, например, необходимая оборона, то есть в рамках этого этапа не только подбираются смежные составы, но и отсеиваются явно неподходящие. Следующий этап является наиболее сложным. Он нацелен на выбор единственной нормы из всего комплекса ранее вычлененных, которая в большей мере, в отличии от смежных, соответствует всем обстоятельствам содеянного. И вот здесь встает вопрос о конкуренции норм уголовного закона. Отметим, что при конкуренции фактически совершено одно преступление, что и отличает ее от рецидива или совокупности. Однако, между конкурируе-мыми нормами присутствует зависимость или тесная связь, обуславливаемая обязательными признаками состава преступления. То есть каждая из них содержит черты квалифицируемого деяния, что дает нам основание сделать вывод об их совпадении как по объему, так и по содержанию.
Поэтому весь процесс квалификации построен на правильном установлении признаков конкретного состава преступления.
Решение поставленной задачи необходимо начать с определения роли объекта состава преступления. Обусловлено это тем, что правильное установление общественных отношений, которым причиняется вред или создается угроза причинения вреда в результате совершения деяния — это залог правильной квалификации и как следствие назначение верного наказания, влекущего достижение его целей. То есть допущение ошибок в объекте не только не дает возможности определить социальную сущность содеянного, но и его характер и степень общественной опасности[16, С. 6].
Неправильное определение объекта это одна из наиболее распространенных ошибок, встречающихся при установлении признаков преступлений, что является основанием отмены или изменения пригово-ров[17, С. 64;3, С. 165;18, С. 10; 25,С. 35 ].Данный факт признавался на различных этапах развития российского уголовного законодательства. Полагаем, что сегодня обозначенная проблема становится все более актуальной, по причине рассистематизации или пересистематизации действующего Уголовного кодекса РФ, о чем свидетельствуют происходящие процессы криминализации и декриминализации деяний.
Ее решение лежит в плоскости установления как сферы посягательства, так и ответа на вопрос, а охраняется ли она уголовно-правовыми нормами.
Достаточно часто это встречается при охране имущественных отношений. Так, гражданин Р. в первой судебной инстанции был осужден по п. «б» ч. 3 ст. 159
УК РФ за причинение ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, в части невозврата сахара, который обязался вернуть. Вышестоящей инстанцией приговор был отменен за отсутствием состава преступления в действиях Р. Было установлено, что Р. не вернул предмет сделки, однако от возмещения его стоимости не отказывался, что дает основание рассматривать возникшие правоотношения как гражданско-правовые^, С. 14].Причиной квалификационной ошибки стало неправильное определение сферы правового регулирования. Хотя любое преступление посягает на целый комплекс общественных отношений, и не только уголовно-правовых, однако, для квалификации имеют значение лишь те, которые определяют объект общественно-опасного деяния и поэтому находятся под охраной уголовного закона[19, С. 75].
В этой связи возникают проблемы определения объекта при множественности преступлений. Ошибочно признавая совершение деяния по совокупности, действия виновного квалифицируются по двум или более статьям Особенной части УК РФ, охраняющих самостоятельные виды общественных отношений.
Примером может служить действия лиц направленных на незаконную порубку лесных насаждений и квалифицированных по совокупности ч. 1 ст. 260 УК РФ и ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Кассационная инстанция исключила из приговора квалификацию по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ, обосновывая свое решение тем, что непосредственным объектом посягательства выступают не отношения собственности, а отношения по обеспечению экологической безопасности^].
Причиной допущения такой юридико-технической ошибки квалификации стало не соблюдение правил используемых при конкуренции общей и специальной нормы[12, С. 57]. В приведенном примере применению подлежит специальная норма, к которой относится ст. 260 УК РФ, в рамках которой, отношения собственности выступают в качестве дополнительного объекта,то есть решение этого вопроса лежит в плоскости конкуренции объектов уголовно-правовой охраны.
Проблема конкуренции объектов представляет особый интерес для научного сообщества. Она наблюдается в соотношении разбоя совершенного организованной группой и бандитизмом. Ученные изучая точки соприкосновения ст. 209 УК РФ и п. «а» ч. 4 ст. 161 УК РФ предлагают два, принципиально отличающихся друг от друга подхода. Первая группа обосновывает необходимость совершения разбоя в составе группы и с применением оружия как бандитизм[4, С. 52-53]. Другая - считает такой прием недопустимым, по причине подмены содержания объектов этих двух деяний, что исключает между ними конкуренцию[8, С. 56].Следует поддержать последнюю точку зрения по следующим основаниям.
Во-первых, разбой, являющийся наиболее опасной формой хищения, предполагает обязательное наличие корыстной цели, отсутствующей в бандитизме. В банде цель четко определена в законе и предполагает нападение на граждан или организации. Эта позиция подтверждается и п.п. 3, 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»[5].
Во-вторых, именно цель в данном случае и определяет содержание родового, видового и непосредственного объектов, что и представило возможность
расположить указанные статьи в иных главах и разделах.
В-третьих, в отличии от ст. 162 УК РФ, в которой закрепляется как минимум два объекта преступления (собственность, жизнь и здоровье), ст. 209 УК РФ фиксирует лишь один - общественную безопасность, что не дает нам легитимного основания для отнесения отношений собственности к разряду дополнительных либо факультативных объектов.
Именно поэтому, совершение бандой любого другого преступления образует совокупность. Все это нашло свою аргументацию в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»[5].
Ошибки в определении объекта встречаются при соотношении признаков преступлений, имеющих сходства в объективной стороне. Примером может стать конкуренция ст. 213 УК РФ «Хулиганство» и ст. 330 УК РФ «Самоуправство». Так, гражданин М. был осужден по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ за совершение хулиганских действий с применением оружия. Деяние заключалось в воздействии на потерпевшего с целью признания реально существующего долга, что ставит под сомнение выделение общественного порядка в качестве непосредственного объекта этого преступления. Нужно не забывать о том, что при совершении хулиганства цель, которую преследует виновный, направлена на противопоставление себя окружающим через демонстрацию своего несогласия с общепризнанными правилами общежития, что прямо указано в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»[6].
В приведенном примере данная цель отсутствовала и она была направлена на криминальное разрешение материального спора, эти действия не могут оценены как хулиганство, даже при условии их совершения в общественном месте и с применением оружия. Рассматриваемое преступление нарушает установленный законом порядок по разрешению гражданско-правовых споров, в связи с этим действия виновного суд переквалифицировал на ст. 330 УК РФ «Самоуправст-во»[2].
Нельзя согласиться с квалификацией первой инстанции по ст. 213 УК РФ даже и в том случае, если виновным предъявлялись требования о признании несуществующего долга. Полагаем, что такие действия имеют корыстную составляющую, отсутствующую в качестве криминообразующего признака хулиганства, в связи с чем они должны быть оценены по ст. 163 УК РФ «Вымогательство». Примененный правоприменителем прием нарушает закон противоречия (непротиворечия), основанный на требованиях непротиворечивости мышления. Это означает, что не могут быть истинными два противоположных суждения об одном и том же предмете, содержащимся в одном и том же отношении и взятом в одно и то же время[21, С. 164].
Такого рода ошибки допускаются по причине возникновения трудностей в определении конкурирующих объектов, а также нарушения законов логики.
Для их недопущения необходимо строго руководствоваться правилами квалификации при конкурен-циях норм, а также с учетом высочайшего уровня бланкетности современного уголовного законодательства, использовать нормы других отраслей права, рас-
крывающих содержание нарушенных в результате посягательства общественных отношений.
Проведенное исследование современного состояния правоприменения в уголовном законодательстве позволяет прийти к выводу, что к условиям правильного применения норм уголовного закона относятся следующие:
а) правоприменительная деятельность должна представлять собой творческий и авторский вид интеллектуальной деятельности, направленный на реализацию уголовного законодательства;
б) субъекты правоприменительной деятельности обязаны иметь высокие теоретические и практические познания в области юридической оценки преступлений, правильно понимать современные направления уголовной политики;
в) органам государственной власти необходимо создать условия правоприменителю, исключающие всякое давление на них, что исключит вынесение заведомо неправосудных решений, то есть обеспечит независимость судебно-следственных органов;
г) правоприменительная деятельность в области реализации уголовного закона должна строится на продуманной научно-методологической основе, включающей в себя проведение мониторинга действия Уголовного кодекса, разработку научным сообществом с непосредственным участием представителей правоприменительных органов методических рекомендаций, проектов законов и пленумов Верховного суда, направленных на исключение коллизий, пробелов, а также выработку единообразной практики применения норм уголовного закона.
Решение выявленных проблем применения норм уголовного закона лежит в плоскости снижения уровня коллизионности уголовного законодательства. Это возможно путем реализации следующих приемов:
- исключить расширительное толкование диспозиций уголовно-правовых норм;
- запретить исполнение уголовно-правовых предписаний по усмотрению правоприменителя;
- в УПК РФ предусмотреть более детальную процедуру прекращения уголовного преследования по предусмотренным в УК РФ основаниям освобождения от уголовной ответственности.
Список литературы:
1. Архив Челябинского областного суда. Определение судебной коллегии по уголовным делам Челябинского областного суда от 26 июня 2000 г. Уголовное дело № 22-2904.
2. Архив Челябинского областного суда. Определение судебной коллегии по уголовным делам от 15 декабря 2003 г. Уголовное дело № 22-7651.
3. Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. М., 1967.
4. Быков В. Как разграничить бандитизм и разбой // Российская юстиция. 2001. № 3.
5. Бюллетень Верховного Суда РФ, № 3, 1997.
6. Бюллетень Верховного Суда РФ, № 1, январь, 2008.
7. Бюллетень Верховного Суда РФ, № 9. 2001.
8. Галиакбаров Р. Разграничение разбоя и бандитизма. Ошибка в теории ломает судебную практику // Российская юстиция. 2001. № 7.
9. Герцензон А.А. Квалификация преступления. М., 1947.
10. Горкин А.Ф. Задачи социалистического правосудия в современных условиях. Советское государство и право. 1962. №8.
11. Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961.
12. Иногамова Л.В. Виды конкуренции норм уголовного права // Российский юридический журнал. 1999. № 4.
13. Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии. 1917-1921 гг. Сборник документов. М. 1958.
14. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Юридическая литература. 1972.
15. К. Маркс, Ф Энгельс. Соч., Т.1.
16. Коржанский Н.И. Объект посягательства и квалификация преступлений: Учеб. пособие. Волгоград, 1976.
17. Колосовский В.В. Теоретические проблемы квалификации уголовно-правовых деяний: Монография. Статут, 2011.
18. Кливер И.Я. Уголовно-правовые судебные ошибки квалификации преступлений и их предупрежде-ние.Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1979.
19. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976.
20. Ленин В.И. Полит. собр. Соч. Т. 51.
21. Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973.
22. Словарь иностранных слов. - 14-е изд., испр. М.: Рус. яз., 1987.
23. Трайнин .А.Н. Общее учение о составе преступления, 1957.
24. Шляпочников А.С. Толкование уголовного закона. М., 1960.
25. Яни П.С. Экономические и служебные преступления. М., 1997.
Рецензия
на статью доцента кафедры гражданского права и процесса Нижегородской академии МВД России Прониной Марии Петровны «Современное состояние правоприменения в уголовном законодательстве»
При создании правовых норм, законодатель добивается качественного регулирования общественных отношений, путем воздействия на волю людей, побуждая их к правомерному поведению, тем самым реализуя одно из главных направлений государственной политики. Одной из форм достижения поставленной цели является правоприменение, выступающее в качестве разновидности формы и стадии реализации права. Именно применение права выступает в качестве инструмента взаимодействия субъектов права. Право может выполнить свое основное предназначение как регулятор общественных отношений только в процессе его применения.
В этой связи, как отмечает автор, возрастает повышенный научный интерес к исследованию современного состояния правоприменения в уголовном законодательстве.
Все это и обусловило проведение М.П. Прониной теоретико-правового исследования вопросов правоприменения как элемента юридической техники в уголовном законодательстве, которое осуществляется путем квалификации общественно-опасных деяний.
В процессе проведения исследования она пришла к выводу, что необходимо соблюдать определенные условия для правильного применения норм уголовного закона и полагает, что правоприменительная деятельность должна представлять собой творческий и
авторский вид интеллектуальной деятельности, направленный на реализацию уголовного законодательства. М.П. Пронина отмечает, что субъекты правоприменительной деятельности обязаны иметь высокие теоретические и практические познания в области юридической оценки преступлений, правильно понимать современные направления уголовной политики. Особое внимание обратила на то, что правоприменительная деятельность в области реализации уголовного закона должна строиться на продуманной научно-методологической основе, включающей в себя проведение мониторинга действия Уголовного кодекса, разработку научным сообществом с непосредственным участием представителей правоприменительных органов методических рекомендаций, проектов законов и пленумов Верховного суда, направленных на исключение коллизий, пробелов, а также выработку единообразной практики применения норм уголовного закона. По ее мнению, решение выявленных проблем применения норм уголовного закона лежит в плоскости снижения уровня коллизионности уголовного законодательства.
В статье четко и последовательно реализованы поставленные цель и задачи, проведено изучение нормативных правовых актов, большого количества дореволюционных, советских и современных источников и научной литературы по избранной тематике. Все это повышает аргументированность сформулированных научных положений, которые отличаются оригинальностью подхода к решению задач.
Вывод: Рецензируемая работа по своему содержанию отвечает требованиям предъявляемым к подобного рода научным сочинениям, включает в себя хорошо подобранный в содержательном плане научный материал. Она выполнена на высоком теоретическом уровне, содержит ряд выводов, представляющих практический интерес и в этой связи может быть рекомендована к опубликованию в журналах, включенных в утвержденный Минобрнауки России «Перечня рецензируемых научных изданий», в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени кандидата наук и доктора наук.
Профессор кафедры социально-правовых дисциплин Приволжского института повышения квалификации ФНС России (г. Н. Новгород), д.ю.н., профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный юрист РФ А.П. Кузнецов
Статья проверена системой «Антиплагиат»;
Оригинальность текста - 93,91%
