CC BY
31
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2015, Том 24, Экспресс-выпуск ÏÏ37: 1512-1520
Современное состояние популяции просянки Miliaria calandra на юге Центрального Черноземья
А.Ю.Соколов
Второе издание. Первая публикация в 2015*
В данной публикации рассматриваются современное состояние популяции просянки Miliaria calandra и изменения её численности за период со второй половины XIX века по настоящее время на территории Воронежской и Белгородской областей, а также, отчасти, в сопредельных регионах России и Украины.
Через южные регионы Центрального Черноземья фактически проходит северная граница области гнездования просянки в европейской части России (Спангенберг, Судиловская 1954; Степанян 1990), хотя известны случаи её гнездования и в более северных областях (Котю-ков, Лавровский 1998; Иванчев, Назаров 2004; Сарычев 2006; и др.). Вполне естественно, что этим обстоятельством обусловлены более выраженная, чем в зоне оптимума ареала, спорадичность расселения и значительные периодические колебания численности просянок на юге Чернозёмного Центра, что неоднократно отмечалось разными авторами на протяжении более чем 150 лет (Огнев, Воробьёв 1923; Северцов 1950; Барабаш-Никифоров, Семаго 1963; Нумеров 1996; Венгеров 2005). Однако следует отметить, что гнездовая численность просянки в обозримом прошлом претерпевала серьёзные изменения и в других частях ареала (Donald, Hustings 1997). В качестве основных негативно влияющих на её численность факторов в ряде регионов рассматриваются некоторые следствия интенсификации сельского хозяйства, в частности расширение обрабатываемых площадей, ведущее к трансформации местообитаний вида, а также увеличение масштабов химизации (Holker 1996; Härtel 1997; Brickle et al. 2000; Венгеров 2005; и др.). Ещё одним фактором, способствующим проявлению разнонаправленных колебаний численности (в первую очередь на периферии гнездовой части ареала), по мнению некоторых авторов, являются циклические климатические изменения (Завьялов и др. 2002; Венгеров 2014).
Первые данные о гнездовании просянки в Воронежской губернии относятся к периоду исследований, проводившихся в середине XIX века
* Соколов А.Ю. 2015. Современное состояние популяции просянки на юге Центрального Черноземья // Степные птицы Северного Кавказа и сопредельных регионов: Изучение, использование, охрана: Материалы Междунар. конф. Ростов-на-Дону: 142-151.
Н.А.Северцовым (Северцов 1950). Автор приводит её в числе обычных (местами даже многочисленных) гнездящихся птиц для территории, расположенной в центральной части современной Воронежской области. При этом, согласно данным Н.А.Северцова, просянка в массе встречалась на гнездовании в степях по верховьям реки Икорец (левый приток Дона), но он совсем не упоминает её в списке птиц, гнездящихся на степном водоразделе рек Битюг, Икорец и Дон.
Проводивший несколько позже свои исследования на территории Харьковской губернии Н.Н.Сомов (1897) указывает просянку в качестве «не особенно часто встречающейся оседлой или кочующей птицы». Между тем, автор говорит, что «летом 1892 г. встречал просянок в особенно большом числе в Змиевском, Изюмском, Валковском и Богоду-ховском уездах» - т.е. в долине реки Северский Донец и на водоразделе Северского Донца и Ворсклы. Таким образом, и в данном случае мы видим подтверждение неравномерного расселения этой овсянки во второй половине XIX века, когда антропогенная трансформированность естественных биотопов была менее выражена, чем в следующем столетии.
Отмечая сходство ландшафтов в южной части Воронежской и северной части Харьковской области, М.В.Баник и Ю.И.Вергелес (2000) при анализе встречаемости просянки в начале ХХ века в этих регионах, проводившемся на основе данных В.Г.Аверина (1910, 1924) и С.И. Огнева и К.А.Воробьёва (1923), делают вывод о вероятной схожести динамики её численности и причин, повлиявших на её исчезновение в этой части ареала. Однако, в отличие от Харьковской области, в Воронежской просянка вновь в массе отмечалась в середине ХХ века (Бара-баш-Никифоров, Семаго 1963).
В видовом очерке о просянке С.П.Спангенберг и А.М.Судиловская (1954) ссылаются на указания (из текста неясно — чьи) относительно гнездования просянки в южных районах Курской области, по-видимому, в первой половине ХХ века. Какие конкретно районы имелись в виду, авторы не уточняют. Однако если учесть, что в состав образованной в 1954 году Белгородской области, наряду с западными и юго-западными районами Воронежской, вошли также южные районы Курской области, можно предположить, что речь шла о части территории, находящейся в границах современной Белгородской области. К этому же периоду относится упоминание о вероятном гнездовании нескольких пар в окрестностях Леса на Ворскле (запад Белгородской области) в 1949 году (Новиков и др. 1963). Это был единственный год за практически 20-летний промежуток исследований на данном участке (начиная с 1941 года), когда авторам удалось зарегистрировать здесь присутствие просянки. В качестве малочисленной гнездящейся птицы в конце 1950-х и в 1960-е годы для Сумской области просянку указывает М.Е.Матвиенко (2009).
Далее следует отметить, что во второй половине ХХ века на юге Центрального Черноземья, как и в ряде сопредельных регионов, гнездовая численность просянки демонстрировала значительное снижение вплоть до практически полного исчезновения. Так, например, для Воронежской области упоминание о гнездовании вида в работе Барабаш-Никифорова и Семаго (1963) явилось последним перед весьма длительным перерывом (Нумеров 1996; Венгеров 2004; Соколов 2004). Для центральных и юго-восточных районов Курской и для северо-восточных районов Белгородской (Ямская степь) областей в 1960-1970-е годы просянка рассматривалась как редкий нерегулярно гнездящийся вид на участках Центрально-Чернозёмного заповедника (Елисеева 1984). Как редкий гнездящийся представитель авифауны Белгородской области (без каких-либо уточнений относительно распространения и конкретных случаев встреч) она приводится в публикации А.С.Будниченко и П.С.Козлова (1980). К сожалению, сведения, содержащиеся в обеих публикациях, не проясняют картину динамики численности вида в регионе. Кроме того, объективность информации из второго источника вызывает некоторые сомнения, поскольку авторы в качестве основных населяемых местообитаний данного вида в сводной таблице указывают древесно-кустарниковые стации (т.е. те же, что и для лесных обитателей), что является, по крайней мере, не совсем корректным. Наконец, единичный случай встречи просянки отмечен на западе Белгородской области (в Борисовском районе) в 1975 году Н.П.Овчинниковой (1999). В 1980-е и в начале 1990-х годов просянка, хотя и довольно редко, продолжала спорадически встречаться на гнездовании в некоторых районах Сумской области (Кныш и др. 2014). В то же время до начала 1990-х годов она оставалась довольно обычным гнездящимся видом в более южных Луганской и Ростовской областях (Donald, Hustings 1997).
На территории Харьковской области просянка вновь начала регистрироваться с 1996 года (Баник, Вергелес 2000). В Белгородской и Воронежской областях новые встречи были зарегистрированы только в начале XXI века (Венгеров 2004; Соколов 2004; Вакуленко 2005).
В Воронежской области после длительного перерыва просянка впервые достоверно отмечена в Верхнемамонском районе (на юге региона; наблюдения здесь ведутся с 1996 года) в 2003 году: на участке возвышенного остепнённого правобережья Дона протяженностью в 1.5 км были встречены 3 территориальных самца и ещё 1 — в окрестностях населённого пункта, в котором расположен стационар (Венгеров 2004). В следующем году количество птиц, встреченных в этом районе, увеличилось; помимо того одиночные территориальные особи встречены также на территории соседнего Кантемировского района и на востоке области — в Новохоперском районе (Венгеров 2004). В первой декаде июля территориальный самец наблюдался в пойме реки Битюг
на границе Аннинского и Бобровского районов — в центральной части Воронежской области (Соколов 2004). В 2005-2010 годах регистрировались новые встречи в репродуктивный период, тем самым расширялась география новых мест появления данного вида в пределах региона (Соколов 2005, 2007; Венгеров 2014; неопубл. данные автора). Примечательно, что в этот период вновь участились встречи и на территории Сумской области (Кныш и др. 2014). В Белгородской области просянка была единично отмечена в 2001 году в Ровеньском районе, на юге региона (А.Г.Вакуленко, С.А. Букреев, неопубл. данные). В дальнейшем в количестве 1 размножающейся пары птицы регистрировались здесь в 2008 и 2009 годах, затем в 2010 году ещё на одном участке данного района (Соколов, Шаповалов 2009; Соколов 2010; Соколов, Шаповалов 2012); в других частях области, где проводились исследования, достоверных встреч не было.
Наиболее массовое появление просянки в Воронежской области отмечено в 2011 году, что сопровождалось заметным увеличением численности, особенный всплеск которого пришёлся на 2013-2014 годы, и регистрацией территориальных особей в новых точках на юге, востоке, юго-востоке и, в меньшей степени, в центре региона (Соколов 2012а; Венгеров, 2014; Соколов, Будаев 2013). В ряде случаев формировались сравнительно плотные (во всяком случае - для данной части ареала) локальные скопления - до 4-6 пар на 10-100 га. В частности, в ходе работ по сбору данных для Атласа гнездящихся птиц европейской части России (Соколов, Химин 2013; Киселёв, Ашуров, Соколов 2014) подобные скопления отмечены в 2013-2014 годах на суходольных лугах по правому и левому берегам Дона в окрестностях хутора Донской и села Гороховка Верхнемамонского района, а также на правобережье реки Подгорной восточнее города Калач.
В Белгородской области экспансия просянки резко проявилась в 2012 году, когда встречи территориальных особей были зарегистрированы в двух значительно удалённых районах — Губкинском (Ямская степь) и Борисовском (окрестности Леса на Ворскле), где в предыдущие годы она не отмечалась (Дьяконова 2012; Соколов 2012б). В это же время просянка вновь начала появляться на гнездовании в Курской области (А.А.Власов, устн. сообщ.), а также случаи размножения были зарегистрированы в Рязанской области (Фионина, Лобов 2012).
На сегодняшний день для Белгородской области известны всего три района, в которых зарегистрированы встречи просянки в течение XXI века: Ровеньский, Губкинский и Борисовский; случаи размножения достоверно установлены в двух первых. Наиболее плотное поселение сформировалось на северо-востоке региона, на участке «Ямская степь» заповедника «Белогорье», где в 2013 году на площади около 200-300 га было отмечено не менее 11 территориальных самцов просянки (Соко-
лов 2013). Однако в 2014 году их количество сократилось вдвое.
Пожалуй, немаловажной деталью является то обстоятельство, что в конце XIX и начале ХХ века на территории Харьковской губернии, а также в середине ХХ века в условиях Воронежской области отмечались неоднократные случаи зимовки просянок (Сомов 1897; Аверин 1910; Барабаш-Никифоров, Семаго 1963). Однако в настоящее время, несмотря на сравнительно тёплые зимы в течение нескольких последних лет, подобные факты в условиях Центрального Черноземья достоверно не известны.
Анализируя характер биотопов, населяемых просянкой в условиях южной части Центрального Черноземья, следует отметить, что при безусловной общей схожести (открытые, как правило сухие участки, большей частью с наличием богатой мезофильной травянистой растительности, иногда с мозаичными вкраплениями ксерофильных сообществ с низким проективным покрытием, с непременным наличием высокостебельных травянистых растений, редких кустарников или невысоких одиночных деревьев) они в определённой степени различаются (в том числе — по своей природе).
Наибольшее количество территориальных пар просянок за все годы наблюдений (начиная с 2004, n = 36) в Воронежской области было зарегистрировано автором в долинах рек на границе суходольных лугов и коренных склонов (42% от общего числа встреч). Примерно одинаковое число пар отмечено на высоких плоских суходольных лугах (19%) и по склонам степных балок (17%). Некоторые пары (11%) поселялись на окраинах населённых пунктов с наличием открытых пустырей. В двух случаях (5%) территориальные самцы держались на остеп-нённых участках в непосредственной близости от саженых сосновых лесов (в одном случае - на низменном водоразделе, в другом - на пла-коре). Наконец, по одному случаю (по 3%) предположительного гнездования отмечено на сухом пойменном лугу с большим количеством мелких озёр и на старом неиспользуемом выгоне на окраине поля.
Несколько иначе выглядит спектр занимаемых просянкой биотопов в условиях Белгородской области (n = 29). Наибольшее число пар (55%), как уже было сказано выше, зарегистрировано на целинном участке ковыльно-разнотравно-луговой степи с наличием невысоких одиночных деревьев (преимущественно яблони Malus sp.). Ещё 24% встреч приходится на участок засоленного луга, активно используемый под выпас крупного рогатого скота, с наличием низин, заросших грубосте-бельной травянистой растительностью, и мозаичными вкраплениями древесной растительности (преимущественно - поросли лоха узколистного Elaeagnus angustifolia). На лугу, граничащем с подножием коренного склона, отмечено всего 11% встреч. Наконец, 2 территориальных самца (7%) держались по краям бурьянистых залежей, ещё 1 (3%) от-
мечен на краю жилого кордона (с сельскохозяйственным подворьем). Следует заметить, что на западе Белгородской области, на территории Борисовского района, территориальные самцы как в середине прошлого, так и в начале нынешнего столетия отмечались в окрестностях сравнительно крупного лесного массива (Новиков и др. 1963; Дьяконова 2012). Подобные случаи имели место и на севере Воронежской области (Барабаш-Никифоров, Павловский 1948).
Приведённые данные свидетельствуют о новой волне массового появления просянки на юге Центрального Черноземья. Как уже отмечено выше, в качестве одного из факторов, объясняющего её очередное активное продвижение на северо-восток, рассматриваются циклические изменения климатических условий и в первую очередь — степени увлажнения. В частности, П.Д.Венгеров (2014) считает, что в Центральном Черноземье экспансии просянки связаны с наступлением тепло-сухих климатических периодов (по: Кривенко 1991), что вполне подтверждается рядом конкретных фактов (см. рисунок). Однако в данном случае мы можем видеть и некоторые несоответствия. Например, Барабаш-Никифоров и Семаго (1963) в своей публикации отмечают, что «за последние два десятилетия накопились данные, свидетельствующие о том, что в южной части Среднего Подонья просянка ... довольно обычная гнездящаяся птица». То есть авторы имеют в виду промежуток времени с начала 1940-х по начало 1960-х годов, который, согласно приведённой схеме (см. рисунок), пришёлся на период между пиками тепло-сухих периодов и фактически совпал с обратным, прохладно-влажным периодом.
Многовековые, вековые и внутривековые климатические циклы Евразии и динамика появлений просянки ШШапа еа1апс1га (черные кружки) в Центральном Черноземье (по: Кривенко 1991; в редакции: Венгеров 2014).
Для Белгородской и Воронежской областей свойственны довольно сходные условия увлажнённости, однако в тепло-сухие периоды конца 1930-х и начала 1940-х годов и начала и середины 1960-х годов на территории первой просянка в гнездовой период встречалась крайне
редко (Новиков и др. 1963; Елисеева 1984). Не совсем вписываются в эту схему и сроки отсутствия и появления просянки в Харьковской области (Банник, Вергелес 2000). Наконец, начало последнего очередного проникновения просянки в Воронежскую область (2003-2005 годы) приходится именно на пик прохладно-влажного периода.
Не совсем однозначной является, пожалуй, и ситуация с увеличением в конце ХХ и начале XXI века площадей неиспользуемых сельскохозяйственных земель, что тоже рассматривалось в качестве благоприятного фактора (Банник, Вергелес 2000; Венгеров 2004). С одной стороны, местами на юге Центрального Черноземья просянка демонстрирует явную привязанность к участкам, подверженным активному выпасу. С другой стороны, на участке, где в последние два года наблюдалось самое плотное локальное поселение — в Ямской степи — благодаря заповедному статусу ландшафтно-ботаническая обстановка существенно не менялась с середины 1930-х годов. При этом просянка появилась здесь на гнездовании после длительного перерыва только в 2012 году. В то же время результаты исследований в Сумской области (Кныш и др. 2014) показывают, что просянка способна даже на периферии ареала поддерживать практически изолированные очаги гнездования с минимальной численностью (что в Ямской степи не наблюдалось).
Вероятно, в связи с этим в числе факторов, влияющих на подобную динамику численности просянки, следует рассматривать и учитывать также возможные изменения комплекса условий в регионах с более стабильной численностью этого вида. Не исключено, что при позитивном развитии эти изменения условий могут повлиять на увеличение численности и, как следствие, — на последующее расселение просянок. С другой стороны, ухудшение условий существования может способствовать формированию неблагоприятной для размножения обстановки и стимулировать выселение птиц в другие районы. Возможно, выяснить статус изменений гнездовой численности просянки и причины этих изменений на периферии гнездовой части ареала позволит новый этап современных исследований биологии и экологии данного вида в условиях Центрального Черноземья и сопредельных регионов.
Литератур а
Аверин В.Г. 1910. К орнитологии Харьковской губернии // Тр. Общ-ва испыт. природы
при Харьков. ун-те 43: 1-240. Аверин В.Г. 1924. Рецензия: С.И.Огнев. К.А.Воробьёв. Фауна наземных позвоночных Воронежской губернии. Изд. «Новая деревня». Москва. 1923 // Природа и охота на Украине 1/2: 377-379.
Баник М.В., Вергелес Ю.И. 2000. Просянка (Emberiza calandra L.) в Харьковской области: возвращение вида или флуктуации численности в ареале? // Птицы бассейна Северского Донца 6/7: 20-27. Барабаш-Никифоров И.И., Павловский Н.К. 1948. Фауна наземных позвоночных Воронежского государственного заповедника // Тр. Воронежского заповедника 2: 7-128.
Барабаш-Никифоров И.И., Семаго Л.Л. 1963. Птицы юго-востока Чернозёмного центра. Воронеж: 1-210.
Будниченко А.С., Козлов П.С. 1980. О составе и структуре авифауны Белгородской области // Науч. тр. Курск. пед. ин-та 202: 64-82.
Вакуленко А.Г. 2005. Просянка // Красная книга Белгородской области. Редкие и исчезающие растения, грибы, лишайники и животные. Официальное издание. Белгород: 503.
Венгеров П.Д. 2004. Динамика популяции просянки (Emberiza calandra L.) в Воронежской области и о необходимости внесения её в региональную Красную книгу // Мат-лы рабоч. совещ. по проблемам ведения региональных Красных книг. Липецк: 99103.
Венгеров П.Д. 2005. Птицы и малоиспользуемые сельскохозяйственные земли Воронежской области. Воронеж: 1-152.
Венгеров П.Д. 2014. Возвращение просянки Miliaria calandra: результат циклических колебаний климата и изменений в сельском хозяйстве (Воронежская область) // Рус. орнитол. журн. 23 (970): 503-511.
Дьяконова Т.П. 2012. Новое появление просянки Miliaria calandra в окрестностях «Леса на Ворскле» // Рус. орнитол. журн. 21 (778): 1753-1755.
Елисеева В.И. 1984. Состав и структура орнитофауны Центрально-Чернозёмного заповедника // Эколого-фаунистические исследования Центральной лесостепи Европейской части СССР. М.: 104-130.
Завьялов Е.В., Якушев Н.Н., Табачишин В.Г. 2002. К вопросу о статусе просянки Emberiza calandra на севере Нижнего Поволжья // Рус. орнитол. журн. 11 (196): 809814.
Иванчев В.П., Назаров И.П. 2004. Орнитологические наблюдения на юго- востоке Рязанской области // Тр. Окского заповедника 23: 496-499.
Киселёв О.Г., Ашуров Н.П., Соколов А.Ю. 2014. Квадрат 37UFR1. Воронежская область // Фауна и население птиц Европейской России. Ежегодник Программы «Птицы Москвы и Подмосковья» 3: 147-152.
Кныш Н.П., Статива А.И., Малышок В.М. 2014. Материалы по распространению и биологии просянки Emberiza calandra на северо-востоке Украины // Рус. орнитол. журн. 23 (977): 737-751.
Котюков Ю.В., Лавровский В.В. 1998. Фаунистические находки в Рязанской области // Рус. орнитол. журн. 7 (33): 20-21.
Кривенко В.Г. 1991. Водоплавающие птицы и их охрана. М.: 1-271.
Матвиенко М.Е. 2009. Очерки распространения и экологии птиц Сумской области (60-е годы ХХ столетия). Сумы: 1-208.
Новиков Г.А., Мальчевский А.С., Овчинникова Н.П., Иванова Н.С. 1963. Птицы «Леса на Ворскле» и его окрестностей // Вопросы экологии и биоценологии 8: 9-118.
Нумеров А.Д. 1996. Класс Птицы Aves // Природные ресурсы Воронежской области. Позвоночные животные. Кадастр. Воронеж: 48-159.
Огнев С.И., Воробьёв К.А. 1923. Фауна наземных позвоночных Воронежской губернии. М.: 1-225.
Овчинникова Н.П. 1999. Птицы водно-болотных стаций окрестностей заповедника «Лес на Ворскле» // Рус. орнитол. журн. 8 (70): 10-23.
Сарычев В.С. 2006. Просянка // Красная книга Липецкой области. Животные. Т. 2. Воронеж: 128.
Северцов Н.А. 1950. Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Воронежской губернии. М.: 1-308.
Соколов А.Ю. 2004. Зоологические находки и встречи регионально редких видов позвоночных животных в поймах рек Дон и Битюг в 2004 г. // Материалы рабоч. совещ. по проблемам ведения региональных Красных книг. Липецк: 155-158.
Соколов А.Ю. 2005. О тенденциях изменения численности некоторых видов птиц в фауне Бобровского Прибитюжья // Стрепет 3, 1/2: 51-56.
Соколов А.Ю. 2007. Птицы Бобровского Прибитюжья // Тр. Воронежского заповедника 25: 133-193.
Соколов А.Ю. 2010. Авифауна особо охраняемых территорий Белгородской области // Стрепет 8, 1: 36-59.
Соколов А.Ю. 2012а. Встречи регионально редких видов птиц в Белгородской и Воронежской областях в полевой сезон 2011 года // Рус. орнитол. журн. 21 (770): 15131518.
Соколов А.Ю. 2012б. Встречи просянки Miliaria calandra и зелёной пеночки Phyllosco-pus trochiloides на особо охраняемых территориях Белгородской области // Рус. орнитол. журн. 21 (766): 1384-1386.
Соколов А.Ю. 2013. Просянка Miliaria calandra на участке «Ямская степь» заповедника «Белогорье» в 2013 году // Рус. орнитол. журн. 22 (903): 2050-2052.
Соколов А.Ю., Шаповалов А.С. 2009. К распространению редких видов птиц на территории Белгородской области // Науч. ведомости Белгород. ун-та № 3 (58). вып.8: 108122.
Соколов А.Ю., Шаповалов А.С. 2012. Дополнения по авифауне Белгородской области // Рус. орнитол. журн. 21 (768): 1453-1455.
Соколов А.Ю., Будаев В.Н. 2013. Квадрат 37UES1. Воронежская область // Фауна и население птиц Европейской России. Ежегодник Программы «Птицы Москвы и Подмосковья» 1: .273-276.
Соколов А.Ю., Химин А.Н. 2013. Квадрат 37UES4. Воронежская область // Фауна и население птиц Европейской России. Ежегодник Программы «Птицы Москвы и Подмосковья» 1: 281-284.
Сомов Н.Н. 1897. Орнитологическая фауна Харьковской губернии. Харьков: 1-680.
Спангенберг С.П., Судиловская А.М. 1954. Просянка // Птицы Советского Союза. М., 5: 376-381.
Степанян Л.С. 1990. Конспект орнитологической фауны СССР. М.: 1-728.
Фионина Е.А., Лобов И.В. 2012. Новые находки просянки Miliaria calandra в Рязанской области // Рус. орнитол. журн. 21 (829): 3249-3253.
Brickle N.W., Harper D.G.C., Aebischer N.J., Cockayne S.H. 2000. Effects of agricultural intensification on the breeding success of Corn Buntings Miliaria calandra // J. Appl. Ecol. 37, 5: 742-755.
Donald P., Hustings F. 1997. Corn Bunting // The EBCC Atlas of European Breeding Birds. London: 762-763.
Hartel H. 1997. Untersuchungen zur Bestandsentwicklung der Grauammer Emberiza calandra im Kreis Paderborn // Charadrius 33, 4: 214-216.
Holker M. 1996. Die Grauammer - vom charaktervogel zur Seltenheit // LOBF-Mitt. 21, 4: 51-54.
