CC BY
12
теми же рецепторами, что и вибрация (Е. Ц. Андреева-Галанина и соавт.). Поэтому при интенсивности низкочастотного шума («воздушной вибрации»), превышающей 121—128 дб, рекомендуют производить защиту всего организма.
Наиболее общим физиологическим эффектом, наблюдаемым при действии инфразвуковых колебаний на человеческий организм, являются изменения ритма дыхания и сердечных сокращений, расстройства функции центральной нервной системы и др. Но инфразвуковые колебания в зависимости от их частоты способны вызвать реакцию отдельных органов; инфразвук частотой 7 гц может быть опасен для человека, так как он может совпадать с a-частотой биотоков мозга. Вообще же частоты от 2 до 15 гц являются крайне нежелательными из-за резонансных явлений, особенно внутренних органов. Механический резонанс органов отражается и в субъективных ощущениях. Литературные данные указывают, что в диапазоне частот от 5 до 9 гц наибольшие амплитуды колебаний испытывают такие органы, как печень, селезенка и желудок, болезненные ощущения возникают в нижней части живота и грудной клетке. При более высоких частотах появляются болезненные симптомы в полости рта, гортани, мочевом пузыре и прямой кишке. Если человек подвергается воздействию этих колебаний неоднократно в течение длительного времени, то в его организме, так же как и при воздействии вибрации тех же частот, могут развиться значительные патологические изменения.
Основным психологическим фактором влияния инфразвука следует считать утомление человека; степень такого утомления зависит от интенсивности и продолжительности действия инфразвука.
Источники инфразвуковых колебаний, иногда высоких уровней интенсивности, не регистрируемые обычной аппаратурой, существуют на большом числе производственных объектов. В то же время имеющиеся методы и средства защиты от шума слышимого диапазона частот могут оказываться неэффективными для инфразвука.
Задачей дальнейших исследований в области инфразвука являются установление' степени вредности инфразвуковых колебаний, разработка допустимых уровней их интенсивности, выявление и исследование источников инфразвука в производственных условиях и разработка средств эффективной защиты.
ЛИТЕРАТУРА
Шулейкин В. В. Физика моря. М., 1953.—Mohr G. С., Cole J. N.. G i el d E. et al. Aerospace Medicine. 1965, v. 36, p. 817.
Поступила 6/X 1969 r.
УДК 612.53/.55-06
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ИССЛЕДОВАНИЙ ПО ФИЗИОЛОГИИ ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ ТЕРМОРЕЦЕПЦИИ И ЕЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИИ
(на основании материалов симпозиума по температурной рецепции. Петрозаводск, 1—5/УН 1969 г.) 1
С. И. Горшков, А. Е. Малышева (Москва)
Создание оптимальных условий микроклимата в производственных, общественных и жилых помещениях при наличии разнообразных факторов внешней среды, воздействующих на человека, крайне актуально для обес-
1 Температурная рецепция. Материалы Всесоюзного симпозиума, 39 л., 1969 (Изд-во «Наука»).
печения высокопроизводительного труда, отдыха и здоровья населения. Благоприятный микроклимат для работы и отдыха населения в первую очередь основывается на санитарных нормах. В свою очередь сами санитарные нормы микроклимата для различных условий жизни человека основываются на современном состоянии науки и о теплообмене и терморегуляции.
Объединенный научный совет АН СССР по физиологии человека и животных ежегодно проводит симпозиумы, посвященные различным проблемам теплообмена и терморегуляции. В этих симпозиумах участвуют ученые разных специальностей — физиологи, патофизиологи, гигиенисты и др. На последнем симпозиуме, состоявшемся в Петрозаводске, обсуждались вопросы физиологии терморецепции, тесно связанные с теорией и практикой терморегуляции и интересующие широкие круги гигиенистов и физиологов.
Симпозиум проходил в университете им. О. В. Куусинена. В нем приняло участие свыше 100 физиологов и гигиенистов, работающих над изучением теплообмена и терморегуляции.
Вводный доклад «О принципах классификации периферических терморецепторов» был сделан проф. О. П. Минут-Сорохтиной. В нем сообщалось, что на протяжении десятилетий в физиологии сохранялось представление о том, что качественное различие термических ощущений (тепло, холод) зависит от морфологической обособленности периферических тепловых (образования Руффини) и холодовых (колбы Краузе) рецепторов. Современные исследования заставили отказаться от этого взгляда и признать, что периферический аппарат термической рецепции представлен свободными (неинкапсулированными) сенсорными окончаниями. При этом многие авторы (гойегтапп; Непзе1; О. П. Минут-Сорохтина) обнаружили, что процессы термической рецепции далеко не просты, что на наличную температуру и те изменения реагируют неоднородные рецепторы; лишь в силу привычки, по аналогии с термическими ощущениями, в физиологии сохраняется деление терморецепторов только на 2 группы холодовых и тепловых.
Раньше для отнесения рецептора к категории холодового или теплового по предложению НепБе1 (1960) были приняты следующие критерии: 1) появление или увеличение частоты импульсов в ответ на быстрое охлаждение (или согревание); 2) отсутствие реакции или прекращение импульсов в ответ на быстрое согревание (или охлаждение); 3) отсутствие реакции на тактильное механическое раздражение кожи. Между тем с появлением работы Непзе1 и 2оМегтапп (1951) все исследователи описывают весьма обширную категорию «механо-холодовых» рецепторов кожи, реагирующих и на прикосновение, и на быстрое охлаждение с различной степенью чувствительности к тому и другому раздражению.
По данным О. П. Минут-Сорохтиной (1950—1968), механо-рецепторы расположены как в коже, так и в стенке подкожных сосудов. На основании результатов своих многолетних исследований по этому вопросу она предложила классификацию периферических рецепторов, реагирующих на термические воздействия, включающую рецепторы, чувствительные к охлаждению, и рецепторы, чувствительные к согреванию. Каждая из этих видов рецепции делится на группу реагирующих на тактильные раздражения и группу на них не реагирующих. Таким образом, информация о термических воздействиях, поступающая с периферии в нервные центры, либо неразрывно связана с активностью тактильных рецепторов, либо независима от механических раздражений. При этом О. П. Минут-Сорохтина подчеркивает, что устойчивая тоническая импульсация рецептора подкожных сосудов тесно связана с реакциями терморегуляции и общими ощущениями термического комфорта или дискомфорта.
Материалы О. П. Минут-Сорохтиной были дополнены конкретными данными Т. С. О л и м п и е н к о «О механизме активации кожных механо-холодовых рецепторов», в которых было экспериментально подтвер-
ждено предположение о поливалентности неспецифических механо-холо-довых рецепторов. Эти опыты показали принципиальную возможность расчленения 2 видов рецепции механо-холодовых рецепторов.
Участники симпозиума, оценив положительно исследования лаборатории О. П. Минут-Сорохтиной, тем не менее высказали критические замечания по поводу совмещения термической и механической рецепции. Критика основывалась на существовании больших различий в физиологических условиях реагирования термической и механической рецепции, в частности известна значительная разница в величине скрытого времени рефлексов в ответ на механическое и холодовое раздражение.
Серия материалов симпозиума была посвящена температурной рецепции человека в норме и патологии. Основные данные по этому вопросу были представлены проф. П. Г. С н я к и н ы м. В отличие от О. П. Минут-Сорохтиной П. Г. Снякин связал рецепцию тепла с образованиями Руффини, а рецепцию холода — с колбами Краузе. Вместе с тем П. Г. Снякин признал, что «пока нельзя сказать точно, с какими морфологическими формами связано то или другое восприятие». Докладчик ссылался на данные Фрея о том, что при нанесении наркотиков на поверхность кожи отмечается утрата сначала холодовой чувствительности, а затем тепловой. Холодовые терморецепторы воспринимают холод от любого уровня температуры при теплоотдаче, а тепловые — при любом уровне нагревания. П. Г. Снякин отметил также, что, по данным Blix и Goldscheider, терморецепторы кожи расположены неравномерно: их количество на кожной поверхности составляет 6—23 холодовых и в среднем 3 тепловых точек на 1 смг. При этом количество реагирующих точек в зависимости от температурных условий колеблется, и это явление получило название мобильности.
При повышении температуры среды возрастает количество активных тепловых точек, а при холодовом воздействии увеличивается количество ХОЛОДОВЫХ.
Эти особенности мобильности терморецепторов были конкретизированы в печатных материалах симпозиума и, в частности, в сообщениях Л. М. К у-р и л о в о й («К вопросу о раздельности холодовой и тепловой рецепции кожи»), В. Д. Левицкого («Использование методов теплофизики при исследовании терморецепции»), Л. Я. Уквольберг («Изменение уровня активности холодовых рецепторов кожи в условиях пониженной температуры воздуха»), М. Д. Марткоплишвили («О клинической ценности исследований терморецепторной системы и сосудистой реакции кожи при хронической пневмонии») и др.
Участники симпозиума, одобрив концепцию П. Г. Снякина о мобильности терморецепторов, высказали ряд критических замечаний. Они в основном касались 3 вопросов: о неопределенности понятий «тепловой» и «холодовой» точек, о полном отсутствии каких-либо данных, касающихся физиологической сущности изменения состояния «точки» при переходе из активного состояния в неактивное и, наоборот, из неактивного в активное, а также о неясности проводящих путей, связывающих «точки» с центральной нервной системой.
Проблеме центральной терморегуляции были посвящены исследования проф. И. С. Р е п и н а. В полном согласии с утверждениями ряда зарубежных ученых (Magoun и соавт.; Hardy и соавт.; Anderssen и соавт.; Euler и соавт.) и на основании своих собственных данных И. С. Репин указал, что в настоящее время твердо установлено существование в области медиальных преоптических структур (МПО) переднего гипоталамуса специализированной термочувствительной (как к теплу, так и к холоду) системы, играющей существенную роль в регуляции температурного гомеостаза у теплокровных. Нервные клетки этой области мозга обеспечивают восприятие уровня внутренней температуры тела «гомойотермного ядра» и в качестве элемента обратной связи представляют важное нейрофизиологическое звено в обеспечении и механизмах регуляции уровня гомойотермии.
Однако с микрофизиологической точки зрения проблема идентификации «термочувствительного» и «терморегулирующего» нейронов МПО представляет большие трудности.
Температурные воздействия на периферические терморецепторы в естественных условиях существования организма играют первостепенную роль в запуске защитных терморегуляторных реакций (особенно к холоду), имеющих конечной целью лишь сохранение нормальной температуры «ядра». Центральные же локальные температурные воздействия наряду с запуском адекватных терморегуляторных реакций неизбежно ведут к изменению самого уровня регуляции внутренней температуры тела: гипотермия — при тепловых и электрических раздражениях МПО, гипертермия — при воздействии на МПО холодом. Характер общего терморегуляторного ответа и уровень «установочной точки» определяются в этих случаях усредненным масс-эффектом нейронов названной структуры, зоной ее температурного комфорта. Эта зона быстро и резко смещается на более высокий уровень при прямом действии на нее низкомолекулярной термолабильной белковой фракции полиморфноядерных лейкоцитов. Термогенный эффект лейкоцитарного белка (ЛБ) устраняется его прогреванием при 90°. Возникновение лихорадочной реакции при интрацеребральном введении ЛБ практически наблюдается лишь при его микроинъекциях (1—2 мкл) через хронически имплантированные канюли в МПО и III желудочек.
Механизм повышения внутренней температуры тела осуществляется при этом так, что в самой фазе перехода на новый уровень теплорегуляции развивается положительный тепловой баланс за счет ограничения теплоотдачи и возрастания теплопродукции с их нормализацией и уравниванием при достижении febris continua. Заключая свой доклад, И. С. Репин отметил, что гранулоцитарная клетка и термочувствительные и теплорегули-рующие элементы МПО находятся в тесных взаимоотношениях, в значительной мере определяющих уровень «установочной точки» и теплорегуляции.
Отдельные положения доклада проф. И. С. Репина были конкретизированы в ряде сообщений. Так, А. И. А н и с и м о в, М. Д. Худай-бердиев и Е. М. Белявский и др. представили подробные данные об изменении внутренней температуры тела при введении лейкоцитарного пирогенного фактора в различные отделы ликвороносной системы мозга у кроликов. Все участники дискуссии отмечали, что в обычных условиях жизнедеятельности организма решающее значение принадлежит рефлекторным механизмам терморегуляции, пусковым звеном которых является температурная чувствительность.
Проблеме механизма интеграции температурной чувствительности были посвящены материалы проф. К. П. И в а н о в а. Он считает, что конечная задача системы терморегуляции состоит в поддержании постоянной температуры в «ядре» тела; какой-либо одной температурной точки, по которой производится регуляция температуры живого организма, не существует. «Установленная температурная точка» или «установка» физиологического термостата является сложно динамической комбинацией (интеграцией) температур различных участков тела. Исследование частных закономерностей указанной интеграции заключалось в определении порога прямой температурной чувствительности центра терморегуляции в переднем гипоталамусе и в установлении количественной зависимости этого порога от уровня окружающей температуры.
Однако автором было найдено, что при воздействии внешнего тепла или холода не всегда имела место корреляция между терморегуляторными сдвигами на периферии и температурой МПО.
Дополнительные данные о механизме интеграции температурой чувствительности были приведены в ряде печатных материалов симпозиума. Н. Ф. Глебова сообщила, что при умеренном температурном раздражении деятельность терморегуляционного центра изменяется под влиянием уменьшающегося или возрастающего потока информации с периферических
терморецепторов. При более интенсивном согревании или охлаждении возможно прямое действие температуры крови на гипоталамические центры. П. П. Дынникова показала, что с изменением температуры окружающей среды порог температурной чувствительности центра терморегуляции в гипоталамусе также изменяется. Повышение окружающей температуры на 5—7° вызывает увеличение чувствительности гипоталамуса к нагреванию примерно в 2 раза. Л. Н. Зефиров и Б. И. Колу паев нашли, что симпатическая нервная система участвует в механизме терморегуляции вообще и гипертермической реакции организма, в частности, через посредство ее медиатора — норадреналина и значительно ослабляется при нарушении синтеза последнего. Участие адренергических факторов в механизме гипертермии опосредуется путем прямого стимулирующего влияния на уровень обмена веществ и теплопродукцию, а также путем ограничения теплоотдачи в результате вазоконстрикторных реакций.
При обсуждении материалов И. С. Репина и К. П. Иванова были высказаны соображения в поддержку представлений обоих докладчиков. При всей убедительности доводов как в пользу представления о центральном терморецепторе в МПО, так и в пользу интегральной терморецепции и терморегуляции было высказано мнение, что этот вопрос не является еще решенным. В связи с этим ряд участников симпозиума (Н. И. Пути-лин, И. С. Кандрор, С. И. Горшков, 3. С. Донцова) высказались за то, что, по-видимому, для решения коренных вопросов терморецепции и терморегуляции необходимо использовать методические приемы исследования, отражающие рефлекторные и гуморальные уровни регуляции этих процессов.
Гигиенисты и физиологи труда (А. А. Л е т а в е т, Е. И. Коре-невская, Л. Я. Уквольберг, А. Е. Малышева и др.), принявшие участие в дискуссии, остановились на ряде проблем, находящихся на стыке теоретической физиологии и гигиенической практики. На заключительном заседании симпозиума была принята резолюция с положительной оценкой исследований по терморецепции.
Поступила 22/УШ 1969 г.
УДК 616-083.2:616-082.4
К ВОПРОСУ ОРГАНИЗАЦИИ ПИЩЕВЫХ БЛОКОВ В БОЛЬНИЦАХ
Канд. мед. наук 3. Ф. Турук-Пчелина, Г. А. Синицкая I Московский медицинский институт им. И. М. Сеченова
В последние годы наметилась тенденция к увеличению коечной вместимости и этажности больничных зданий с соответствующим усложнением их архитектурно-планировочных решений. Крупные многопрофильные больницы на 800, 1000 коек и более размещаются в зданиях большой этажности (18-этажное здание больницы в г. Любляны в Югославии, 22-этажное здание больницы Бельвю в Нью-Йорке, 17-этажное здание университетской клиники в Париже и др.).
Планирование пищевых блоков и их транспортных связей с палатными отделениями в таких больницах представляет значительные трудности для архитекторов. Организация питания в больницах сохраняет самые раз-
