CC BY
226
УДК 821.161.1
СОВРЕМЕННОЕ РУССКОЕ САМОСОЗНАНИЕ И ТВОРЧЕСТВО В.ПЕЛЕВИНА: ПИСАТЕЛЬ О
ЛЮДЯХ И ЛЮДИ О ПИСАТЕЛЕ
О.И.Цветкова
RUSSIAN SELF-IDENTITY AND PELEVIN'S ART: THE AUTHOR ABOUT PEOPLE AND PEOPLE
ABOUT THE AUTHOR
O.LTsvetkova
Институт непрерывного педагогического образования НовГУ, mio1987@mail.ru
В статье рассмотрена современная историография творчества В.Пелевина, выявлены ключевые проблемы его произведений в свете восприятия читателей, критиков, литературоведов. Освещены грани современного русского самосознания, увиденные взглядом писателя, раскрыта связь его творчества с традициями русской классической литературы. Ключевые слова: творчество, критика, свобода, личность, сознание
The paper presents V.Pelevin's historiography and identifies the key issues of his works as viewed by readers and critics. Pelevin's works are closely connected with the classics of Russian literature. The author concludes her study by the analysis of contemporary Russian identity established in Pelevin's novels. Keywords: creativity, criticism, freedom, identity, consciousness
В данное время в литературе происходит очередная смена эпох. Появляются новые имена и проводятся различные литературные эксперименты. Из множества имен на арене современной литературы останутся несколько. Они будут задавать тон всей литературы нового времени. И, несомненно, Виктор Пелевин является одним из тех писателей, которые смогли понять мировоззрение современного читателя.
Критиков (профессиональных читателей), занимающихся изучением произведений Пелевина, условно можно разделить на два лагеря. Одни видят в писателе того, кто сумел в новое время построить мостик между культурным наследием и читателем, и благодаря этому вошел в современную литературу. Другие — шарлатана, желающего обмануть читателя. Обвиняют Пелевина в отсутствии стиля и наличии речевых ошибок. Необходимо разобраться в различных мнениях.
Некоторые критики отмечают, что автор «Чапаева и Пустоты» специально прикрывается категориями буддизма для маскировки своей «плохой прозы»: «Когда-то скромное орудие письма дало имя понятию "стиль", и вот новое страшное оружие должно, очевидно, это понятие отменить — раз и навсегда. Так что искать признаки хорошего или дурного стиля в романах Пелевина — это значит, если воспользоваться формулой из "Generation П", "искать черную кошку, которой никогда не было, в темной комнате, которой никогда не будет". Глиняный пулемет — хорошая защита для плохой прозы. Под его прицелом слова превращаются в тени слов, в призраки слов. Слово становится на удивление податливым: его можно поставить на любое место, соединить с каким угодно другим словом, потерять и забыть» [1]. Обвиняют писателя в отсутствии стиля и некачественном изложении материала и другие исследователи. Так, например, Семен Ульянов в своей статье «Пелевин и Пустота»
пишет: «Чтобы стать писателем, недостаточно просто знать слова, а Пелевин и слов-то, прямо скажем, знает совсем не много. И скудость его словарного запаса легче всего показать на примере глагола "быть", которым кишат страницы романа. Иначе как с его помощью автор, видимо, не в состоянии осуществлять процедуру описания» [2]. Впрочем, встречаются мнения и о «блестящем стиле» [3] Пелевина.
Критикуют писателя не только за наличие речевых и стилистических оплошностей. Говорят, что он намеренно вводит читателя в заблуждение, создавая свою схему написания произведений, не имея под ней никаких внутренних моральных мотиваций: «У меня "Generation П" усилил давнее ощущение какой-то неправильности. То ли я ничего не понимаю, то ли и понимать-то нечего. Может, никакой он не эзотерик, а просто тонкий конъюнктурщик с блестящим стилем и изощренной фантазией? И меня попросту дурят? Но не по-простому, а с вывертом — хотят не сорок рублей за книжку, а что-то еще? И с этой точки зрения книги Пелевина представляются совсем по-другому. Берется какой-нибудь антураж (поезд — "Желтая стрела", подготовка космонавтов — "Омон Ра", advertising см. выше) и нанизывается на парадоксальную версию, лучше — две или три параллельные. Сюжет произвольный и служит лишь для взаимного пересечения парадоксов. Герои колоритные, хорошо выписанные, но тоже совершенно необязательные. Очень много изящной спекуляции на эзотерических штампах. Мардук тебе, Иштар, Вотан с Локи, вервольфы с волколаками... Подтекст грамотный читатель легко додумывает сам. И, наконец, берем какое-нибудь философское построение, выворачиваем его парадоксальным образом — прячем где-нибудь на периферии, но как бы в привязке к некой зашифрованной сверх-идее романа. Которую, собственно, читателю и
предлагается найти. На таких условиях я не играю. Мне неинтересно» [3].
Однако, несмотря на все негативные отзывы, проза Пелевина лишь набирает обороты. А вопрос об отсутствии стиля, или же, напротив, его блестящем исполнении, остается открытым. Творчество Пелевина пользуется популярностью у современников, к которым относятся не только студенты, скучающие в Интернете, но и люди, близко знакомые с литературой и посвятившие ей не один десяток лет. Так, например, Ирина Роднянская, в защиту Пелевина от нападок «авторитетных людей» пишет: «... наиболее авторитетный приговор наиболее авторитетных людей состоит в том, что Пелевин этот — он для "ботвы". Для черни непосвященной. Или, что то же самое, — для инфантилов: "Generation П" как зеркало отечественного инфантилизма", — гласит подзаголовок рецензии А.Немзера ("Время MN", 1999, 26 марта). А между тем передо мной текст, задавший мне серьезную умственную работу» [4].
В статье «Этот мир придуман не нами» Роднянская оппонирует многим критикам, изучающим творчество Пелевина. Так, возвращаясь к спору о языке Виктора Олеговича, Роднянская дает следующие оценки: «Тексты Пелевина, с их четырежды руганным, а по мне, отвечающим внутренней задаче языком, спокойно встраиваются в ряд великих, значительных и просто приметных сочинений, своими особыми средствами — средствами моделирующего воображения — изъясняющих то, "что с нами происходит"» [4].
Пользуясь «средствами моделирующего воображения», Пелевин пытается сделать читателя соавтором своих произведений, а не «обдурить» его. Например, работа с пространством и временем в его романах выстроена таким образом, что читатель сам, невольно становится творцом романов и повестей. Так, анализируя роман «Жизнь насекомых», можно увидеть, что глава 4 является одновременно и серединой, и финалом романа. В данном случае понятие времени условно, и автор в очередной раз показывает, что события произведения происходят вне времени и пространства, а в сознании читающего, и только читатель вправе распоряжаться данным хронотопом по своему усмотрению.
Пелевина нельзя назвать коммерческим писателем. Темы, которые он поднимает в своих произведениях, можно отнести к разряду «вечных» тем, а его герои проходят долгий путь переосмысления. Так, вспоминая роман «Жизнь насекомых», необходимо отметить, что вид насекомых у Пелевина способен меняться, в зависимости от личного выбора и собственных убеждений героев. У муравьихи Марины вырастает дочь — муха Наташа. Или же другой герой, находясь в поиске своего внутреннего «я», сам способен всю жизнь видоизменяться (личинка — таракан — цикада). Такое же видоизменение происходит в цепи мотылек — светлячок. Здесь, при помощи изменения вида насекомого, показано изменение внутреннего состояния героя, его переоценка ценностей. Используя этот прием, Пелевину снова удается
коснуться «вечных тем»: «отцы и дети» (муравьиха Марина и муха Наташа), «маленький человек» (жук Сережа), «свет и тьма» (мотылек — светлячок).
Ирина Роднянская, рассматривая творчество автора «Омон — Ра» и сравнивая его произведения с коммерческой литературой, пишет: «Пелевин, сколько бы ни выискивались источники его "коллажей", думает сам, своей головой, и, главное, думает первым делом для себя, а потом уже для нас, для тех, в кого целит. Он пишет памфлет на информационное общество, с коим входим в XXI век, потому что у него накипело, а не потому, что хочет с помощью модной приманки пошустрее сбыть свой товар» [4]. Несмотря на форму написания пелевинских текстов, необходимо отметить, что их содержание вполне соотносимо с классической литературой. Пелевин продолжает развитие «вечных тем» в современных для нас условиях. Герои его произведений ищут собственные пути выхода из сложившихся обстоятельств: «Главная тема пелевинского творчества — самопознание героя в ситуации "плохой реальности", когда вокруг — социальные бури и катаклизмы или засилье сонных, мертвых душ. И решается эта задача полностью в классическом ключе: через примат духа над материей, трансцендентных ценностей над приманками материального существования» [5].
Герои Пелевина ищут свободу, и она заключается в свободе сознания от всеобщей потребительской установки, от всего социума, от своего «я» и своей роли в жизни. Здесь необходимо отметить, что для автора «Чапаева и Пустоты» важна не только свобода от реальности. Пелевин пытается освободить читателя от гнетущей тяжести внутреннего мира. Этот процесс происходит при помощи стирания внутреннего «я» (но не личности), и он гораздо важнее для писателя, чем отказ от внешней реальности: «Главной же целью, идеей романа, является попытка, как мне кажется, помочь читателю хоть на миг осознать, почувствовать небывалую внутреннюю свободу, скрытую от него его же собственным обыденным сознанием. Вовлеченное в порочный круг отражения внешнего мира в себе, себя во внешнем мире и, в конечном счете — себя в себе, наше сознание строит внутреннюю тюрьму, почему-то называя это жизнью» [6].
Внутренняя жизнь, по Пелевину, представляет собой опасность для личности, она может замкнуться на себе, стать единственно реальной. Но стирание своего «я» — очень сложный процесс, уход от внешней реальности происходит гораздо проще: «Однако избавиться от гнетущей тяжести внутреннего мира не так-то просто. Ты его в дверь, а он в окно лезет. Словно какой-то жуткий неубиваемый зомби из фильмов ужасов — думаешь, что окончательно добил его, а он вновь и вновь встает и наваливается на тебя» [6].
Здесь невольно вспоминается не только роман «Чапаев и Пустота», но и отрывок из романа «Жизнь насекомых», где главный герой борется со своим внутренним «я»: «Но в тот же момент, когда он
увидел перед собой собственное лицо, только синее и усталое, он вспомнил место из старой японской книги, где человеку снится кошмар, в котором он бежит вдоль берега моря от самого себя, вставшего из гроба. С ним сейчас происходило то же самое, только 1.
не было гроба, берег моря находился далеко внизу, и просыпаться было некуда.
Митя попятился, и труп шагнул за ним. Митя 2
кинулся к ведущей вниз тропинке, но, представив себе, как он снова повиснет на ветках, затормозил, чуть помешкал, решая, куда бежать, и почувствовал, как за левое плечо его схватила собственная ладонь» '
[7].
Уход от самого себя необходим писателю не только как средство борьбы с внутренними 4
разногласиями, которое помогает освободиться от личностных ориентиров и своих представлений о себе. Внутренняя жизнь, по Пелевину, является 5.
препятствием для развития творчества. А человек, мир которого построен на саморефлексии, не способен подняться над собой и творить. Андрей Щербин, рассуждая об этом явлении, пишет: «Можно 6.
предположить и большее — именно творчество и есть тот способ, который позволяет избавиться от гнетущего влияния внутреннего мира, стать свободным от него. Ведь именно настоящее, 7.
подлинное творчество обнажает внутренний мир человека, по крайней мере, для него самого, и изгоняет оттуда всю эту искусственную дурь, что 1.
называется представлением о себе» [6]. Из этого можно сделать вывод, что отказ Пелевина от внутренней жизни является призывом к творчеству. 2
Борьба со своим заблудшим «я» и представлениями о нем, с социумом, с разрушением з.
ценностных ориентиров — все это необходимо писателю для спасения духовных начал в современной ему действительности периода .
социальных катаклизмов 1990-х годов.
Уход личности от обыденной реальности — 5.
вот способ, которым решают проблемы герои Виктора Пелевина. Является ли это решение правильным, каждый может ответить для себя сам. Но важно то, что герои ищут путь 6.
самосовершенствования и выхода из дурной действительности. И в данном случае Пелевин является прямым последователем классиков литературы и всех лучших традиций русской 7.
культуры.
Свердлов М. Как сделан Пелевин — Хорошая защита плохой прозы // Сайт творчества Виктора Пелевина [Электр. ресурс]. URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-sverd/1.html (дата обращения: 12.09.2014). Ульянов С. Пелевин и Пустота // Сайт творчества Виктора Пелевина [Электр. ресурс]. URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-ulan/1.html (дата обращения: 12.09.2014).
Шапиро Я. Пепса по-пелевински // Сайт творчества Виктора Пелевина [Электр. ресурс]. URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-pepsa/1.html (дата обращения: 14.09.2014).
Роднянская И. Этот мир придуман не нами // Сайт творчества Виктора Пелевина [Электр. ресурс]. URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-ir/1.html (дата обращения: 14.09.2014).
Корнев С. Блюстители дихотомий. Кто и почему не любит у нас Пелевина // Сайт творчества Виктора Пелевина [Электр. ресурс]. URL:
http://pelevin.nov.ru/stati/o-krn1/1.html (дата обращения: 16.09.2014).
Щербин А. Излечение от внутренней жизни. По роману В.Пелевина «Чапаев и Пустота» // Сайт творчества Виктора Пелевина [Электр. ресурс]. URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-vnutr/1.html (дата обращения 17.09.2014).
Пелевин В. Жизнь насекомых. М.: Вагриус, 2003. С. 215. References
Sverdlov M. Kak sdelan Pelevin - Horoshaya zaschita plohoy prozyi [[How Pelevin is made — Good defense of bad writing]. Available at: http://pelevin.nov.ru/stati/o-sverd/1.html (accessed 12.09.2014).
Ulyanov S. Pelevin i Pustota [Pelevin and Void]. Available at: http://pelevin.nov.ru/stati/o-ulan71.html (accessed: 12.09.2014).
Shapiro Ya. Pepsa po-pelevinski [Pepsi Pelevin style] Available at: http://pelevin.nov.ru/stati/o-pepsa/1.html (accessed: 14.09.2014).
Rodnyanskaya I. Etot mir priduman ne nami [We didn't make this world]. Available at: http://pelevin.nov.ru/stati/o-ir/1.html (accessed: 14.09.2014).
Kornev S. Blyustiteli dihotomiy. Kto i pochemu ne lyubit u nas Pelevina [Guardians of dichotomies. Who does not like Pelevin in Russia and why]. Available at: http://pelevin.nov.ru/stati/o-krn1/Lhtml (accessed:
16.09.2014).
Scherbin A. Izlechenie ot vnutrenney zhizni. Po romanu V.Pelevina "Chapaev i Pustota" [Recovery from inner life. Based on "Buddha's little finger" by V.Pelevin]. Available at: URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-vnutr/1.html (accessed 17.09.2014).
Pelevin V. Zhizn nasekomyih [The life of insects]. Moscow, Vagrius Publ., 2003, 240 p.
