CC BY
135
УДК 177
СОВРЕМЕННОЕ РЕЛИГИОЗНОЕ ФЭНТЕЗИ: ИНВЕРСИЯ ЭТИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ
Вострецов Е.Ю., Иванова Е.В. Аннотация
Статья посвящена проблеме выяснения причин инверсии основных этических категорий - "добро" и "зло" в современной культуре, в частности в художественном творчестве. Анализируется феномен религиозного фэнтези как элемента религиозной мифологии. Делается попытка анализа привлекательности культурного героя, наделенного отрицательными этическими свойствами. Статья продолжает цикл размышлений об онтологических и этических основаниях категории "религиозная мифология".
Ключевые слова: миф, религия, добро, зло, религиозная мифология, этика, культурный герой.
MODERN RELIGIOUS FANTASY: INVERSION OF ETHICAL CATEGORIES
Vostretsov Ye.Ju., Ivanova Ye.V.
Abstract
The article deals with the problem of searching the reasons of inversion of the main ethical categories, that is "good" and "evil", in contemporary culture, particularly, in fiction. It analyzes the phenomenon of religious fantasy as the element of religious mythology. It is aimed at the analysis of attractiveness of a culture hero, who is featured as possessing negative ethical characteristics. The article continues the cycle of reflection on the ontological and ethical foundation of such category as "religious mythology".
Keywords: myth, religion, good, evil, religious mythology, ethics, culture hero.
Анализируя проявление категорий «добро» и «зло» в современном обществе, мы замечаем и констатируем их относительность. В зависимости от ситуации то или иное действие может быть объяснено нами как «злое» или как «доброе». Это объяснение может применяться как к разным, так и к одному и тому же действию. Другими словами, мы имеем дело с этическим плюрализмом как частным случаем глобального плюрализма, или инверсией основных
этических категорий. Можно ли заявлять, что всеобщие категории «добра» и «зла» ушли в прошлое, а на их место пришли «ситуативные категории» добра и зла?
Современное мифотворчество на базе старых, архаических мифологем формирует новые, актуальные и транслирует их через феномены массовой культуры. Cуществуют различные виды «новых» мифологий: политическая мифология, мифология в сфере рекламы, гендерная, инфор-
мационная мифология. В отличие от архаики, для современного человека мифологическое видение мира далеко не универсально, однако в условиях современной социальной повседневности обращенность к мифическому становится особо востребованной. Чем сложнее ситуация личного бытия, тем острее может быть ощущение бессмысленности и абсурда индивидуальных возможностей и страх перед погружением в неподвластную человеку стихию действительности. Мифотворчество способствует освобождению современного человека от его страхов, от боязни хаоса, реализует его стремление к совершенству, его утопические чаяния. Простота и схематизм мифа обеспечивают ясность, предсказуемость, психологический комфорт.
Поэтому не случайным является и обращенность к религиозному мифу Основными его характеристиками являются следующие:
1) религиозный миф позволяет упростить реальность и существующее в ней множество противоречий свести к простейшей формуле борьбы Добра со Злом;
2) в религиозном мифе мир понятен и полностью познан, благодаря чему обретается чувство гармонии с миром;
3) религиозный миф избавляет людей от страха перед реальностью, ориентирует не на сегодняшнее настоящее, а на будущее улучшение [3, с. 58].
Структура религиозного мифа может включать в себя волшебные сказки, эсхатологические мифы, религиозное фэнте-зи и т.д. Также в контексте нашего нарративного исследования определим, что каждый из перечисленных элементов имеет определенный набор мифем («функций» по В.Я. Проппу) как строгий алгоритм повествования.
Фэнтези - это жанр фантастической литературы, появившийся в начале XX века и основанный на использовании мифологических и сказочных мотивов. Произведения фэнтези чаще всего напоминают историко-
приключенческий роман, действие которого происходит в вымышленном мире, близком к реальному, но наполненному сверхъестественными явлениями и существами. В таких мирах существует своя история, в них обитают вымышленные или заимствованные из мифологии существа. Одной из ми-фем фэнтези, составляющей ее сюжетооб-разующий и смыслообразующий стержень, является противопоставление добра и зла. Часто конфликт между добром и злом замаскирован под конфликт между различными видами добра или несогласие со способами достижения добра. Противопоставление добра и зла присутствует и в волшебной сказке, где добро побеждает зло. Именно в сказках, особенно в волшебных, присутствует «абсолютно добрый, положительный герой» и «абсолютный злодей», поэтому сказка с древнейших времен несет в себе воспитательные функции подражания добрым поступкам и осуждения злых. Однако фэнтези отличается от «евкатастрофично-сти» сказки. Зло и добро в ней равнозначны, а в сказке добро побеждает.
Из всех видов фэнтези (героического, эпического, исторического, феминистического и пр.) остановимся в своем анализе на таком виде, как «религиозное фэнтези». Его специфика заключается в обращенности к сверхъестественным героям, присутствующим в инфернальной религиозной мифологии (ведьмам, гномам, вампирам и пр.). При этом авторы, которые творят эти фэн-тезийные миры, не отрицают своей конфессиональной принадлежности, более того, она определяет события и поступки героев. Например, в творении С. Майер сумеречного мира присутствуют признаки принадлежности этого автора к Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. Это «брак с умершим», «сны-видения Беллы», «запечатление» [4, с. 199-200].
«Хроники Нарнии» К.С. Люиса и «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкиена имели своей целью через христианские символы создать новый мир, понятный ребенку, а
также неверующему или ищущему, независимо от его возраста. Также можно отметить, что часто автор религиозного фэнте-зи обращается к построению пространства фэнтезийного текста с точки зрения решения секулярных задач, но с применением размышлений своего религиозного опыта, иногда личного. Поэтому его фэнтезийный мир отличается от традиционных религиозных констант и догм, он обладает большей гибкостью этических оценок и норм, в нем возможны «переоценки ценностей». Вот как об «ином мире» пишет создательница «Дневников вампира» и большого количества романов об инфернальных культурных героях Л.Д. Смит: «Царства Ночи нет на географической карте, но оно существует, существует в нашем мире. Оно окружает нас со всех сторон. Это тайное общество вампиров, оборотней, колдунов, ведьм и прочих порождений тьмы, которые живут среди нас. Они красивы и опасны, их неудержимо тянет к людям, и никто из смертных не в силах устоять перед ними. Твой школьный учитель, твоя задушевная подруга или друг могут оказаться одним из них» [5, с. 5]. Поэтому часто мир религиозного фэнтези погружает читателя в повседневную секулярную жизнь героев, где они не задумываются о религиозных проблемах загробного воздаяния, смысла жизни, ценностей жизни, однако встреча с «таинственным незнакомцем» заставляет героев кардинально переосмыслить мир повседневности, секулярности и задуматься над философскими проблемами: «что такое человечность» и «что делает человека человеком?». Авторы фэнтезийных миров вместе со зрителями и читателями также размышляют над данными общефилософскими проблемами.
В таком «переосмыслении» важным элементом являются этические рефлексии. Возможны проявления абсолютного добра или зла в реальной жизни обычного человека? Эти этические идеальные концепты имеют ли свое проявление в современной
культуре или остаются на протяжении всей истории метафизическими константами? Напомним, что еще Аристотель констатировал, что одно дело - иметь знание о добре и зле, а другое - уметь ими пользоваться. Думается, что для ответов на данные вопросы необходимо обратиться к восточной мудрости. Дело в том, что западноевропейская культура (и философия) имеет традицию решения этой проблемы в свете дуализма добра и зла, идущую от Гераклита, где конфликт противоположностей разрешается сильнейшей стороной, и такой сильнейшей стороной является добро. Средневековое теоцентрическое миропонимание персонифицировало добро и зло, однако и здесь имел свое выражение острый конфликт между абсолютным добром и абсолютным злом. Постмодерн и секулярная массовая культура обратились к другому пониманию данного этического взаимодействия, близкому к модели даосов. Так в религиозном фэнтези и создается новый тип культурного героя - «привлекательного злодея», «падшего ангела» или «хищника», совершающего добрые дела. А так как мифологическое смыслотворчество подвижно, отвечает потребностям современности, но содержит в себе глубинные смыслы, то перед нами предстает диалектический концепт бинарного этического противоречия: добро оборачивается злом, зло представляется добрым и привлекательным. «Добрый» культурный герой становится скучным, сомневающимся в целесообразности и своей способности творить добрые дела. «Переоценка ценностей» в массовой культуре приводит также и к романтизации отрицательных инфернальных культурных героев, особенно среди женской аудитории.
Относительность категорий добра и зла в дискурсе фэнтезийных миров особенно отчетливо прослеживается через действия персонажей художественной литературы, мюзиклов, сериалов. Особого внимания заслуживает анализ современной массовой культуры; кинематографа, музыкальных об-
разов, образов в художественной литературе в конце ХХ- начале XXI века, представляющие собой ремифологизацию в сфере инфернальности.
Охарактеризуем первый аспект инверсии добра и зла. Для этого проанализируем «Сильмариллион» Дж.Р. Толкиена, являющийся картиной мира «Арды», которую он писал всю жизнь, и «Черную Книгу Арды» Н. Васильевой, в которой рассказ идет со стороны сил зла и где показывается совершенно иная картина событий. Так же особый упор будет сделан на мюзикл Веры Трофимовой «Мелькор», являющийся интерпретацией «Черной Книги Арды», ставший самостоятельным произведением [2, с. 29-30].
В «Сильмариллионе» Толкиена воспроизводится классическая картина противостояния добра и зла. Есть Бог - Творец -Эру. Есть взбунтовавшийся против него Люцифер - Мелькор. Есть Валар - Ангелы, вместе с Мелькором однажды сотворившие мир - Арду и чьим трудам Мелькор всячески стремится помешать, разрушить все их творения. Перед нами классический христианский сюжет о противостоянии добра и зла, где понятны границы допустимой применимости этих категорий. С «Черной Книгой Арды» ситуация совсем иная. В ней границы этического размываются и переосмысливаются. Эру не является первотвор-цом и не является всеблагим. Мелькор - это бунтарь, но не воплощение зла, а лишь тот, для кого Свобода и возможность творить являются высшим ценностями. Особенно это хорошо показано в мюзикле «Мелькор» Веры Трофимовой. Мелькор изменяет идеальный мир, созданный Валар. В нем появляются не только время, жизнь, смерть, но и развитие, невиданное прежде разнообразие. За свою волю к свободе Мелькор в итоге жестоко наказан - его творения уничтожаются и предаются забвению, убивают всех, кого он любит, а сам Мелькор претерпевает страдания в плену у Валар, которые, как и Эру, оказываются мелочными, само-
любивыми и бездушными созданиями. Они прикрываются понятиями Света и Тьмы и творят зло, прикрываясь идеалами добра, считая себя абсолютно правыми. Во многом действия Валар и Эру и доводят Мель-кора до того, что он совершает все то зло, которое совершил по Сильмариллиону.
В «Черной книге Арды» и мюзикле «Мелькор» поднимаются такие проблемы, как релятивность в оценках добра и зла, проблема свободы и творчества, проблема ответственности Творца и т.д. Для нашего исследования особенно важным с этической точки зрения предстает следующий момент, что нет ни абсолютного добра, ни абсолютного зла. Мы не можем никого оценивать ни как доброго, ни как злого даже в рамках отдельного поступка. Добро и зло переплетаются, взаимоперетекают друг в друга. Мелькор творит зло с точки зрения Валар, но он творит добро, например, с точки зрения жителей Арды: именно благодаря ему стала возможной жизнь такой, какой мы ее знаем - сложная, но прекрасная. Появились развитие и время. Валар, уничтожая все, созданное Мелькором, искренне верят, что уничтожают искажение замысла Творца. И они не видят, что уничтожают не зло, а обыкновенных людей и эльфов, не желавших зла, а лишь желающих жить самостоятельно, делать свою жизнь самим вместе со своим учителем.
Второй аспект инверсии этих этических категорий можно обнаружить в сериалах, посвященных инферальным героям - ведьмам, вампирам, оборотням. В секулярной культуре традиционное отношение к «злым» героям, «антигероям» пересматривается. Уже в романе Б. Стокера «Дракула» подчеркивалась привлекательность зла, а абсолютное добро рассматривалось как вымысел и сказка. Что же говорить о массовой культуре постмодерна, выраженной через сериальное пространство текста? Действия героя гармонично сливаются с актером, играющим этого героя. Этическое тесно переплетается с эстетическим - ин-
фернальных героев играют актеры и актрисы с привлекательной внешностью, безобразные образы уходят в прошлое. Привлекательность инфернальных героев заключается в том, что они не являются «застывшими мифами-образцами» монстров времен Средневековья и стандартов фильмов жанра «хоррор». Новая парадигма постмодерна проявляется в гуманизации «демонического», которая также является следствием секулярной культуры - проявлений толерантности и политкорректнос-ти. Культурные герои инфернального мира, «не такие как люди», «бывшие люди», «люди со сверхспособностями», не отдаляются от мира людей, а хотят жить в мире с ними, а для этого им необходимо решать те же этические проблемы, что ставятся «человеческим обществом». Особенностью данной парадигмы является гуманистическая линия - подчеркивается ценность человека, поэтому питание демонических героев становится либо «диетическим» - они пьют кровь животных, либо берут питание из искусственных банков крови, либо «щадят» доноров, не лишая их жизни. Герои в процессе сериального «хронотопа» не являются застывшими «злодеями». Их «человечность» - проявление чувств: они страдают, как люди, любят, пытаются налаживать дружеские отношения, ценят уютный дом и семью. Герои сериала «Настоящая кровь» вампиры уже не скрываются от людей, они получают равные с людьми политические права, а питаются лишь искусственной, синтетической пищей.
Третий аспект инверсии этических категорий прослеживается через динамику развития образа инфернального культурного героя в фэнтези. Если в «классике» Б. Стокера «Дракула» вампир - это демонический герой, то в эпоху модерна у Э. Райс он «скучающий» герой, а постмодерн дает образ романтического героя, чувствующего и сочувствующего. «Отключи чувства» - станешь зверем, чудовищем, страшным злодеем. У Э. Райс в
«Вампирских хрониках» Лестад - это воплощение амбивалентного существования темного дара ночи и блага одновременно. Существование темного дара заключается, с точки зрения этого автора, в потере человечности этого героя и в напряженных поисках драматической замены чем-то этой болезненной и дезориентирующей утраты - властью, силой, соперничеством, злодеяниями и пр. Лестад эгоистичен, высокомерен, самонадеян, импульсивен, однако страдает и часто впадает в депрессию. Герои Л.Д. Смит в «Дневниках вампира» братья Сальваторе (Деймон и Стефан), а также С. Майер в тетралогии «Сумерки» (семейство Калленов) страдая от осознания себя как «чудовищ», стараются сохранить последнюю ниточку «человечности», и этой ниточкой является любовь-страдание, любовь-защита. И, раздумывая над ценностями человеческой жизни, они решают для себя смысложизненные вопросы - «вечность» жизни дана для чего? Они стараются творить добро людям (основатель семьи Карлайль Каллен стал врачом и творцом вегетарианской диеты). «Чудовища» больше не «чудовища»? Их можно любить? Как такое возможно? Рушится средневековая демонология - такие культурные герои, архетипически «злые», творят добро.
Четвертый аспект. Современное фэнте-зи массовой культуры заменило классическую волшебную сказку. Поэтому история инфернального героя близка со сказочным. В процессе развертывания фэнтезийного текста и нарративного действия происходит личностное становление героя (пусть и затянувшееся на века), причем и протагонисты, и антагонисты решают личные проблемы, не совершая героического общественного, стоят либо на стороне злых сил, либо добрых, преследуя личные, индивидуальные интересы. Необходимо сказать, что и в классической волшебной сказке герой не является самодостаточным - ему обязательно нужен помощник, советчик, волшеб-
ник, указывающий ему путь к преобразованию. Он задает вопросы герою: «Куда?», «Кто?», «Почему?», «Откуда?», позволяющие герою осознать ситуацию, ближайшие цели действия (или возможность подумать до завтра: «Ложись, утро вечера мудренее»). Помощник знает опасности пути, предостерегает героя, снабжает средствами, необходимыми для того, чтобы встретить их во всеоружии. Таким образом, помощник, с одной стороны, представляет знание, размышление, проницательность, интуицию, а с другой - такие нравственные качества, как добрая воля и готовность помочь. Думается, что без «помощника» сказочный герой не состоялся бы как личность и не были бы четко для слушателя сказки проявлены основные черты становления данного героя как носителя положительных этических смыслов.
При этом в качестве поисков глобальных, индивидуально значимых смыслов сказочный герой действует в узкоспецифических социальных рамках - семейных и индивидуальных, и его поиск - поиск моральных приоритетов («сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок»), через становление сказочного героя четко прослеживается противостояние на уровне «добро» - «зло», и эта семантическая проявленность и является самым ценным смыслом для существования человека в обыденном мире.
Фэнтезийным героям также нужен помощник. Однако помощник выступает как романтический герой. Феминизация в се-кулярной культуре наделяет фэнтезийный мир особым видом помощника. Это обычная современная девушка, тинейджер, у нее своя жизнь - подруги, школа, первый опыт общения с представителями противоположного пола, для которых она является очень привлекательной. Она живет напряженной внутренней жизнью, переживает за свою семью. Девушки как главные героини С. Майер и Л.Д. Смит совсем внешне не похожи. Белла Свон (С. Майер) - неуклюжая, замкнутая, но с богатым внутренним
миром, не случайно автор дает ей фамилию «Лебедь» - это возможность потенциального раскрытия ее глубины внутреннего мира, который потом проявится в жертвенности, героизме, способности отстоять и защитить свою любовь. Елена Гилберт (Л.Д. Смит) осознает свою красоту и умеет общаться с молодыми людьми, но у нее случилось горе - она считает себя виноватой в потере родителей в автокатастрофе и сильно переживает эту потерю. Тем не менее она тоже «Золушка», т. к. все черты ее характера: забота о близких, самоотверженность, борьба за свою любовь - еще только впереди. Героини не мечтают о принцах и замужестве, они хотят любить и «строить отношения» здесь и сейчас. Общее, что объединяет их - встретив «загадочного молодого человека», они пытаются разгадать его загадку, наблюдают, собирают факты и приходят к выводу - их Герой - это «Нечеловек». Однако это неважно для них, они хотят быть вместе с ним. Раздумывая над романтическими отношениями с бессмертными существами, девушки сомневаются - возможна ли такая любовь? С. Майер не дает своей героине альтернативного выбора - Белла Свон решила, что хочет быть с Эдвардом всегда, следовательно, ей человеческая жизнь не нужна. Л.Д. Смит дает своей героине выбор - она не хочет быть такой, как Стефан, но обстоятельства складываются так, что она обращается. Девушки как Помощники заставляют инфернальных героев измениться в лучшую сторону, так же, как это происходит и в волшебной сказке.
Наиболее важной ценностью религиозного фэнтези является постулирование самостоятельности и самодостаточности человека. В мюзикле «Мелькор» в финальной арии прослеживается главная мысль: «Делайте жизнь сами!» В этой фразе заключается то, на что хотелось бы обратить внимание. Нет абсолютных, «чистых» проявлений добра и зла. Человек может и должен сам решить, как ему жить, что для него
зло и что для него добро. В современном мире усиливается эффект релятивности и этической субъективности [2, с. 34]. Этот тезис можно проиллюстрировать мыслью из одной буддистской притчи, где умирающий Будда говорит своим ученикам о том, что они долго шли в его свете, но настало время стать светом для себя. Если перефразировать эту фразу, то мы можем сказать, что в ситуации отсутствия четких ориентиров каждый человек отныне сам для себя мерило зла и добра. Задача человека - самостоятельно строить свою жизнь, не рассчитывать ни на кого. Задача человека -стремиться к невозможному, стать больше, чем он есть. Это возможно только через осознание и преодоление себя. Если человек хочет выйти из ситуации постмодернис-
тской неопределённости, он должен кардинальным способом изменить свое мышление, что приведет к качественным изменениям. Какие изменения? Нам не известно. Мы можем узнать это, лишь начав строить свою жизнь сами. Потому что восприятие художественных образов - это целостное эмоционально-этическое воздействие, которое предполагает и работу воображения, и творческую активность воспринимающего субъекта, в том числе и осмысление им собственного жизненного и нравственного опыта. Так через художественные идеалы фэнтезийных миров происходит самоидентификация читателя-слушателя с художественным персонажем-Героем и свое собственное личностное смыслоообразование.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Васильева Н. Черная книга Арды. Т. I. М.: Memories, 2008. 366 с. с илл. Васильева Н. Черная книга Арды. Том II. М.: Memories, 2008. 410 с. с илл.
2. Вострецов Е.Ю. Социально-этический анализ добра и зла на примере произведений Дж. Р.Р. Толкиена и его последователей // Вострецов Е. Ю. Философия без границ : Сб. науч. тр. участников проекта «Философия без границ: философские практики в современном образовательном процессе» / Науч. ред. К. В. Кондратьев. Казань, 2014. 120 с.
3. Ivanova Evgenia «Religious Fantasy» as Element of Contemporary Religious Mythology // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences 1. 2012. № 5. P. 56-62.
4. Ivanova Evgenia Modern Infernal Culture Hero as an Element of Religious Mythology // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences 2. 2013. № 6. P. 194-201.
5. Смит Л.Д. Предначертание. СПб., 2010. 304 с.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
ИВАНОВА Евгения Владимировна, доктор философских наук, доцент, профессор кафедры, Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б .Н.Ельцина, г. Екатеринбург.
E-mail: [email protected]
ВОСТРЕЦОВ Евгений Юрьевич, магистрант 2 курса департамента философии направления «Религиоведение», Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина, г. Екатеринбург.
E-mail: [email protected]
