CC BY
49
ражают сущность этого процесса и дают возможность изучать его во всей его сложности и многогранности.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Абрамов К. Г. Наймам: Роман. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1960. 387 с.
2. Антология мордовской поэзии. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. 496 с.
3. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. 445 с.
4. Берков П. Н. Проблемы исторического развития литератур. Л.: Худож. лит., 1981. 496 с.
5. Библер В. С. Диалог. Сознание. Культура: Идея культуры в работах М. М. Бахтина // Одиссей: Человек в истории: Сб. М;, 1989. С. 21 —
59.
6. Евссвьев М. Е. Мордовская свадьба // Избр. тр.: В 5 т. Саранск, 1966. Т. 5. С. 7 — 341.
Поступила 17.05.2000.
7. Костылев В. И. Жрецы: Роман. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1986. 304 с.
8. Костылев В. И. Иван Грозный: Роман-трилогия: В 3 кн. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. Кн. 1. 423 с.
9. Лихачев Д. С. Лев Толстой и традиции древней русской литературы // Избр. работы: В
3 т. Л., 1987. Т. 3. С. 298 — 321.
10. Махлим В. Л. „Диалогизм" М. М. Бахтина как проблема гуманитарной культуры XX века // Бахтинский сборник. М., 1990. Вып. 1. С. 107 — 129.
11. Циркин А. В. Экономические и культурные связи мордвы со славянскими племенами в VII — XII вв. // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965. С. 211 — 220.
СОВРЕМЕННАЯ МОРДОВСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: НАЦИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ
В. И. ДЕМИН, доктор филологических наук
В конце прошлого года мне пришлось побывать в Чебоксарах на Международной научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения великого сына чувашского народа поэта Михаила Сеспеля. Это был Человек, который своим творчеством, как набатом, звал соплеменников сбросить оковы „тихости и смиренности", явить миру дерзость своего ума и таланта, всемерно возвышать чувашский язык, поскольку глубоко осознавал, что только через великую любовь к родному языку можно достичь высот человеческого совершенства, сохраниться и развиться как самобытный этнос. На конференции с удовлетворением было отмечено, что многое из того, за что ратовал в своих произведениях М. Сеспель (а было это еще в начале 20-х годов XX века), стало реально-
стью, чего, к сожалению, не скажешь о судьбах эрзян и мокшан — одних из немногих сегодня в России народов, которым грозит исчезновение. В республике происходит интенсивная русификация во всех сферах жизни — в дошкольных и школьных учреждениях, высших учебных заведениях, в печати, на радио и телевидении; не стала Мордовия колыбелью и для 800-тысячной диаспоры, разбросанной в силу различных исторических обстоятельств по городам и весям ближнего и дальнего зарубежья и не ведающей, что значит книга или газета на родном языке, — отсюда как раз то, что миллионный народ, который дал для процветания России десятки талантливых людей, из года в год интенсивно сокращается.
Все это не могло не сказаться на изменении содержания творчества мор-
© В. И. Демин, 2000
довских писателей. В своих произведениях они все чаще обращаются к корневым истокам своего этноса, стремятся вызвать в сердцах соплеменников надежду на национальное возрождение, пробудить их национальное достоинство. Тем более что именно от писателя люди всегда как бы ждут ответа на перемены во времени, именно его слово, трагическое мироощущение при всем бездонном жизнелюбии может, по их представлениям, потрясти и обновить мир и душу. При этом, как и во многих других финно-угорских литературах России, наблюдается такая тенденция: если еще сравнительно недавно мордовские писатели акцентировали внимание преимущественно на историко-революционных вопросах, т. е. ограничивались узким диапазоном, за пределы которого, по известным причинам, мало кто решался заглядывать, боясь быть, мягко говоря, непонятым, то теперь их взгляд направляется в более отдаленное прошлое своего народа. Появляются произведения, в которых отчетливо говорится об исторических судьбах эрзян и мокшан, их национальном и общечеловеческом содержании. Художники слова заставляют задумываться: кто мы? зачем мы? откуда мы? с чем пришли на эту грешную землю?
Эти вопросы отчетливо проявляются в книге документально-художественных очерков „Они были эрзянами" Раисы Кемайкиной, повести „Ради бра-тий своих" Михаила Брыжинского и романе-сказании „За волю" народного писателя Мордовии Кузьмы Абрамова, повествующих о сподвижнице Степана Разина старице Алене Арзамасской, повторившей судьбу Жанны д'Арк, в романе „Пургаз" того же К. Абрамова, возвращающем нас во времена „мордовской пургасовой Руси", и романе ,Тени колоколов" Александра Доронина, посвященном патриарху Никону и удостоенном Государственной премии
Республики Мордовия за 1998 год. Это не случайно. Преемственно продолжая лучшие традиции отечественного и национального литературного историзма, выразившиеся прежде всего в произ-
ведениях А. Толстого, Вс. Иванова,
A. Чапыгина, С. Злобина, М. Филиппова, В. Бахревского, В. Шишкова,
B. Костылева, К. Абрамова и других, роман А. Доронина, несомненно, явился новым словом в художественном исследовании переломных моментов в жизни страны, утверждающим силу и красоту народа, величие и исторический смысл лучших его представителей.
Произведение А. Доронина обращено к событиям XVII века, связанным с никоновской реформой церкви. Хотя непосредственное время занимает в нем сравнительно небольшой отрезок, обозначенный двумя вехами — от посвящения архиепископа Никона в сан митрополита до его смерти, — события, изображенные автором, развертываются на эпически широких временных пространствах — от эпохи Ивана Грозного до эпохи Алексея Михайловича. Все это требовало от автора огромной глубины историко-теологической подготовки, да и особого чутья к противоречивым явлениям средневековой России. Трудность еще состояла в том, что писателем была поставлена задача впервые в отечественной литературе показать Никона не только как реформатора церкви и выдающегося государственного деятеля, но и как эрзянина, представителя народа, который в те времена еще недостаточно познал Христа и активно отстаивал право молиться собственным богам. И можно с уверенностью сказать, что автор потрудился не зря, ибо создано произведение большой художественно-исторической силы.
Эти слова с полным правом можно отнести и к другим вышеназванным произведениям. Писатели рисуют в них глубоко национальный характер народа во всем многообразии проявлений им своих чувств. В отличие от броских отличительных черт, характерных для мироощущения родственных мокшанам и эрзянам северных народов, таких, как финны, карелы, коми, саамы, ханты, манси и т. д., которые живут в экстремальных, по нашим меркам, условиях, мордва, как и многие другие
народы средней полосы России, испокон веков селившиеся в основном среди спокойных ландшафтов, лишена подобной экзотичности восприятия. Поэтому мир се национальной образности спокоен, сдержан, скрыт от поверхностного взора. Следствием такой сдержанности, а точнее — уравновешенности эт-ноэстетической сферы, является, на наш взгляд, отсутствие в мордовском литературно-художественном творчестве пристрастия к вычурности и орнаментализму, что отчетливо проявилось и в вышеназванных произведениях. В то же время писатели убедительно подчеркивают, что сдержанность как своеобразное отражение чувства собственного достоинства не предполагает отрицания других особенностей национального художественного сознания мордвы, среди которых наиболее значительной является поэтичность мироощущения.
Эта черта национальной духовной жизни складывается из многих эстети-ко-чувственных категорий. Одна из них и, возможно, определяющая — бережное отношение к женщине. Конечно, эта черта характера свойственна большинству народов. Просто каждый из них выражает ее по-своему, только ему присущими средствами. Мордовский народ свое извечное почитание женщины, преклонение перед ее материнской сутью очень полно и глубоко выразил в устно-поэтических творениях. Не случайно многие языческие божества эрзян и мокшан наделены женскими именами (Масторава — Мать-земля, Норовава — Мать урожая, Ве-дява — Хозяйка воды, Кудава — Хранительница дома и т. д.), а в жанре, например, хвалебных песен преобладают „женские" названия: „Девушка-боярышня", „Девушка славная Касту-ша", „Аринушка" и другие. Во всех них воспевается прекрасный облик мордовки.
Древние фольклорные корни высокого, трепетного отношения к женщине имеют и многие женские образы современной мордовской литературы. Видимо, эта черта мироощущения „поэтичного мордвина" (по определению пуб-
лициста-народника Н. Флеровского) неподвластна ни времени, ни моде, ни все убыстряющемуся темпу нашей жизни, одинаково „успешно" перемалывающему как мужскую, так и женскую индивидуальность и, казалось бы, не оставляющему места для лирики... Несмотря ни на что, без слащавости и сентиментальности мордовский народ сохраняет вековую традицию почитания женского, материнского начала, и эта идея высокого предназначения женщины — как матери и созидатель-ницы — органически связана в народной философии мордвы, в ее этнически своеобразном художественном сознании еще с одной краеугольной идеей — поклонения земле, ее животворящей силе, как, например, в романе „Поклонись борозде" Михаила Брыжинского, ибо мордва — это нация, имеющая глубокие деревенские корни. Словами своего героя — потомственного хлебороба Юрия Щербатова автор с горечью констатирует, что большинство бед наших — от ослабления связей с землей-матушкой, к которой много веков назад мордовский крестьянин, прародитель Юрия Щербатова, обращался „лучше, чем к отцу-матери... ублажал всячески, чтобы не прогневалась, урожай дала; молился на нее, кланялся ей, обряды совершал. Почитал за живую...". Мечта героя романа М. Брыжинского — возрождение глубоко народной традиции одушевления земли, являющегося, по его мнению, важной гранью общности национального восприятия мира.
С наибольшей полнотой эта общность выражена в художественно-эпи-ческом своде „Масторава" Александра Шаронова — третьем финно-угорском эпосе вслед за „Калевалой" финна Э. Леннрота и „Калевипоэгом" эстонца Ф. Крейцвальда. Произведение А. Шаронова, вышедшее как нельзя вовремя (впрочем, фигуры такого масштаба всегда выдвигает определенная историческая эпоха с ее особыми задачами, вытекающими из потребностей нации осмыслить собственное бытие в его непрерывности и последовательности, из ее желания в период национального возрождения осознать свое
прошлое и свой путь) и состоящее из произведений разных фольклорных жанров, представляет художественно обобщенную картину древнего песенного мира мордвы и ее истории. Через образы героев, центральное место среди которых занимает великий мордовский инязор (царь) Тюштя, впервые показываются реальная жизнь целого народа, его мировоззрение, культура, героическая эпика, эстетика, этика, философия, педагогика, национальная космогония, пантеон небесных и земных богов от сотворения мира и его обжи-вания людьми-первопредками до падения Казанского царства. Эпос наполнен простой и высокой человечностью, прекрасными идеями гуманизма, в нем в полной мере выразился художественный гений народа. Обладая огромной культурно-эстетической ценностью и способствуя утверждению национального самосознания, „Масторава"
Поступила 20.06.2000.
А. Шаронова еще раз показала миру, что народ, к которому принадлежит автор художественно-эпического свода, обладает единственной в своем роде, ни с чем не сравнимой сокровищницей народного творчества, великой жизнестойкостью, огромным стремлением к национальной и политической свободе.
С выходом в свет „Масторавы" мы можем с гордостью сказать: у эрзян и мокшан наконец-то появилась своя художественная автобиография, потому что каждый народ остро нуждается в „упорядочении" своего прошлого, в том, чтобы выстроить в единый ряд все известное о себе. И хотелось бы верить: как с „Калевалы" началось в свое время национальное и духовное возрождение родственного финского народа, так и „Масторава" положит начало возрождению эрзян и мокшан.
СПЕЦКУРС „МОРДОВСКАЯ ПОЭМА44 В СИСТЕМЕ ОБУЧЕНИЯ СТУДЕНТОВ НЕФИЛОЛОГИЧЕСКИХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ
Е. Н. КИРКИНА, аспирант
В настоящее время возрастает интерес к национальной культуре народов России, идет возрождение их культурно-духовных ценностей, традиций, обрядов, устного творчества. Актуальной в связи с этим остается и проблема изучения произведений национальной мордовской литературы, в частности традиций поэмного жанра.
Для студентов, обучающихся на национальных отделениях нефилологических специальностей, предлагается ввести спецкурс „Мордовская поэма".
Мордовская поэма как жанр в своем историческом развитии претерпела существенные изменения и в настоящее
время отличается многообразием жанровых форм. Ей свойственны лирико-драматические, сатирические и национально-исторические жанровые разновидности. Национально-историческая поэма — одна из наиболее характерных форм мордовского поэтического эпоса. К ней мы относим такие произведения, как „Эрьмезь" Я. Кулдуркае-ва, „Литува", „Валске Сура лангсо" П. Кириллова, „Сияжар", „Тюштя" В. Радаева и многие другие [1]. На основе фольклорных мотивов и образов поэма историко-героического характера отражает важнейшие вехи исторических судеб мордовского народа, свиде-
© Е. Н. Киркина, 2000
