CC BY
19
изводства обеспечит реализацию возможностей модернизации системы профессионального образования и трансформации социального статуса современных российских рабочих.
Литература
1. Ткаченко Е.В., Глазунов А.Т. Базовое профессиональное образование: Проблемы регионализации и развития. Чебоксары, 2001.
2. Braverman H. Labor and Monopoly Capital: The Degradation of Work in the Twentieth Century. N.Y., 1974.
3. Козловский В.В. Трудовые конфликты на предприятиях с иностранным участием // Трудовые отношения на предприятиях с иностранным участием: Материалы науч.-практ. семинара 20-21 апреля 2001 г. СПб., 2001. С. 30-53.
4. Социальная стратификация российского общества / Под ред. З.Т. Голенковой. М., 2003.
Удмуртский государственный университет 31 мая 2006 г.
© 2006 г. А.П. Михайлов
СОВРЕМЕННАЯ МОДЕЛЬ ВОССТАНОВИТЕЛЬНОГО ПРАВОСУДИЯ: СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ АНАЛИЗ
Одной из актуальных проблем современных развитых стран является прогрессивная динамика правонарушений несовершеннолетних. Широкая вовлеченность несовершеннолетних в противоправные практики в России, бесспорно, содержит в себе тревожную перспективу ближайшего будущего страны. Тенденция роста преступных практик несовершеннолетних свидетельствует о том, что этот процесс уже вышел за пределы компетенции только правоохранительных органов и выступает социальной проблемой, решение которой относится к внутренней политике государства и полностью зависит от взаимодействия государства и общества.
Мониторинг динамики делинквентности несовершеннолетних убедительно свидетельствует также о том, что ее прогрессия была спровоцирована рыночно-демократическими преобразованиями. Они в чрезвычайно сжатые сроки вывели ювенальную делинквентность на качественно новый уровень, что заставило, с одной стороны, высоко оценить деятельность правоохранительных органов по профилактике делинквентности несовершеннолетних в предшествующий советский период, а с другой - убедиться в необходимости разработки новых способов регулирования возникшего социального процесса.
В то же время правовая девиация является неотъемлемой характеристикой любой социальной системы; она выражает неустранимое до сего дня архетипичное противоречие между «общественным благом», как оно зафиксировано в праве, и личным интересом, понимание которого индиви-
дуально и ситуационно. Особенно сильно это противоречие представлено в формирующихся личностях - как в силу неустойчивости привычки подчинять свою активность социальному диктату в разных его проявлениях, так и - вследствие этого - слишком бурной фантазии на тему «все возрастающих потребностей индивидуума».
Современные социокультурные условия российского общества, безусловно, не приемлют системы государственного патернализма в вопросах воспитания подрастающего поколения, выдвигая в качестве альтернативы концепцию главенства свободы личности, обеспечения ее прав на самореализацию творчества и духовной независимости.
Реформы первой половины 90-х гг., вводя рыночные механизмы в систему производства и управления, существенно ослабили контролирующую функцию государства, хотя ее сохранения по-прежнему требовали объективные условия организации экономики и естественные монополии. В этот период резко возрастает не только делинквентность, но и различные формы девиантного поведения несовершеннолетних. Так, например, количество несовершеннолетних, доставленных в органы внутренних дел, только в РФ по различным причинам возросло с 585752 в 1990 г. до 656303 в 1993 г. За употребление спиртного и появление в общественных местах в нетрезвом состоянии в Российской Федерации привлечено в 1989 г. - 49517 лиц, в 1990 г. - 122630, а в 1993 г. уже 162174. За другие административные нарушения задержано 245342 - в 1990 г., 320906 - в 1993 г. Для сравнения - в СССР в 1989 г. этот показатель был 67565. Число лиц, состоящих на учете в подразделениях по делам несовершеннолетних Министерства внутренних дел РФ с 1989 по 1993 г., увеличилось с 347830 до 375886. С учетом вышеизложенного в общем комплексе институциональных изменений в области государственной политики по противостоянию криминализации молодежной среды особое место должна занять реформа правосудия и, в частности, в отношении несовершеннолетних правонарушителей. Хотя, как отмечают специалисты, «в целом и в советское время подход к преступности несовершеннолетних, характерный для ювенальной юстиции, не состоялся» [1, с. 73], тем не менее советская практика предложила иной ответ на проблему малолетней преступности - Комиссию по делам несовершеннолетних (КДН). Этот орган функционировал на основе Положения 1967 г., в соответствии с которым до 1999 г. занимался разбором правонарушений несовершеннолетних, работал с родителями, не выполняющими обязанности по воспитанию детей, решал вопрос о направлении несовершеннолетних в детский приемник-распределитель, специальные школы и ПТУ закрытого типа, т.е. функции КДН во многом были схожи с функциями суда. Закон 1999 г. переориентировал деятельность КДН на защиту прав несовершеннолетних. Однако это не повлекло за собой изменения набора инструментов. Они остаются ориентированными на выявление правонарушителя, принятие к нему мер воздействия (по аналогу судебной модели)
и совсем не предполагают какие-то способы обеспечения помощи несовершеннолетнему, защиты его интересов. В распоряжении КДН по-прежнему существуют следующие способы/инструменты воздействия на несовершеннолетнего: выговор, строгий выговор, штраф, направление дела в суд для принятия решения о помещении несовершеннолетнего в ЦВИНП, спецшколу/спец. ПТУ [2, с. 30].
Комиссии осуществляли важную функцию координации всех ведомств, которые участвовали в профилактике подростковой преступности [2, с. 31].
В своей деятельности в советский период комиссии опирались на целую сеть организаций - родительские комитеты школ, пионерские дружины, комсомольские организации, а также на классных руководителей, которые вели активную воспитательную работу со всеми детьми, и особенно -с правонарушителями, активно взаимодействуя для этого с семьей. Для успешной деятельности по ресоциализации КДН не требовалось придавать дополнительные полномочия, например, для устройства несовершеннолетних делинквентов на работу и (или) в образовательное учреждение.
Разрушение советской идеологии и механизмов функционирования го -сударственных органов и хозяйствующих субъектов, системы организации планового хозяйства, переход на принципы рыночной экономики вызвал дисфункцию и КДН. Рост в России преступности несовершеннолетних в 90-е гг. происходил примерно в 6 раз быстрее по сравнению с темпами роста численности этой возрастной группы [3, с. 266] и потребовал институционального разрешения этой проблемы. В отличие от советской КДН был предложен европейский подход - ювенальная юстиция, основанная на принципе восстановительного правосудия.
Анализ функционирования ювенальных судов во Франции, Канаде, США показывает неэффективность этого подхода, например для США. Выявленные различия позволяют рассмотреть перспективу ювенального правосудия в России с позиции ее культурных особенностей. Этот подход требует рассмотрения социокультурных ресурсов общества, необходимых для эффективного функционирования восстановительного правосудия, а именно:
- эмоциональной готовности подростков «раскаяться» посредством исполнения определенного комплекса действий;
- наличия установки и ресурсов со стороны функционеров правоохранительной системы реализовывать восстановительный подход применительно к ювенальной преступности;
- наличия организаций, способных выступить в роли медиаторов и контролировать процесс ресоциализации подростка. В то же время следует отметить, что современное российское общество отличается глубоким материальным расколом, что отражается в ценностных ориентациях различных социальных групп и их возможностях для социализации детей.
Учитывая, что значительная часть преступлений несовершеннолетних - это имущественные преступления, нельзя не признать логическую последовательность рыночного общества, легитимирующего жестокие наказания подростков за кражи, грабежи, угоны и т.д. В конце концов, столкновение несовершеннолетнего с судом и тюрьмой - лучший способ показать ему меру ответственности за нарушения права. Ювенальная юстиция, милосердно уравнивающая правонарушителей из разных социальных слоев только по причине их возраста, - не самый подходящий инструмент для общества с глубокой экономической дифференциацией. Не удивительно поэтому, что законопроекты о ювенальной юстиции не получили широкого одобрения у законодателей. Из трех законопроектов только первый был одобрен депутатами Государственной Думы в первом чтении. В то же время закон получил отрицательный отзыв Президента России [4, с. 112]. Сложилась сложная ситуация: с одной стороны, Пленум Верховного Суда РФ от 14.02.2000 г. принял постановление «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», где рекомендовал судам непосредственно применять международно-правовые стандарты и нормы, касающиеся особенностей уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, мер по обеспечению защиты их прав; с другой стороны, отсутствие у государства необходимых ресурсов (а у соответствующих органов нет и желания) на введение новых мер наказания, не связанных с лишением свободы, предложенных УК РФ 1996 г., не позволило судам применять никакую другую меру наказания, кроме лишения свободы. Выход был найден за счет необоснованно широкого применения условного осуждения. Так, «если в нормальных условиях эта мера применялась к 18-20 % лиц, осужденных к наказанию, то в 1997 г. число условно осужденных составило 53,4 % от всех осужденных, а число несовершеннолетних, приговоренных условно, - 73,3 %. Но и это не привело к сколько-нибудь значительному сокращению числа лиц, находящихся в местах лишения свободы» [5, с. 71].
В этих условиях формирование восстановительного правосудия с его принципом сотрудничества и взаимодействия жертвы и правонарушителя рассматривается некоторыми юристами как достойный способ разрешения проблемы подростковой преступности. Однако, по свидетельству специалистов, государство в современных социально-экономических условиях реально не может повлиять на распространение восстановительного правосудия.
Во-первых, начиная с 1926 г. и до настоящего времени в уголовном процессе России господствует «принцип законности» уголовного преследования, исключающего возможность оценки целесообразности возбуждения уголовного дела. Законодательство РФ, по оценкам специалистов, недостаточно способствует проведению уголовно-правовой медитации [6, с. 67]. Главное состоит в том, что большинство работников судов общей юрисдикции и правоохранительных органов отстаивают репрессивный
подход к несовершеннолетним правонарушителям, рассматривают подростков как наиболее криминогенную часть общества. Система не воспринимает «институты, применение которых призвано обеспечить последовательную реализацию принципа субъектного вменения - возрастной невменяемости и ограниченной вменяемости» [7, с. 90].
Во-вторых, важнейшим моментом восстановительного правосудия является заглаживание причиненного жертве вреда самим преступником. Правонарушитель должен «восстановить» нанесенный ущерб жертве: помимо принесения извинений, посещений ее в больнице и т.д., требуется возместить материальный ущерб, оплаты в случае необходимости лечения, помощи психиатра и т.д. Ясно, что если эти деньги жертва получит от родителей несовершеннолетнего преступника, разница восстановительного правосудия с привычным механизмом теневого сговора двух сторон с целью «полюбовного решения вопроса» будет минимальна. Государство же в настоящее время уклоняется от проблемы трудоустройства малолетнего преступника и контроля за его ресоциализацией: «.. .желательно, чтобы для добровольного выполнения взятого на себя несовершеннолетним обязательства по заглаживанию вреда путем заработка были созданы соответствующие социально-экономические условия. В будущем может быть поставлен вопрос о том, чтобы для таких подростков служба занятости специально бронировала рабочие места в пределах установленных для несовершеннолетних квот» [8, с. 104].
В-третьих, возникает большая проблема с введением штатных единиц социальных работников в систему судопроизводства. До настоящего времени на всех экспериментальных площадках формирования ювенальных судов в России (Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Саратов) профессиональная деятельность социальных работников финансово поддерживалась зарубежными грантами Программы развития ООН «Поддержка осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних» (ПРООН). В частности, в Ростове-на-Дону их деятельность стала финансироваться с 1 января 2001 г. Эта работа получила высокую оценку со стороны судейского сообщества [9, с. 11].
Однако статус социальных работников за рамками грантов не нашел своего юридического оформления. Социальный работник, на институциональном участии которого в рассмотрении дел несовершеннолетних правонарушителей строится восстановительное правосудие в сфере ювеналь-ной юстиции, для оптимизации своей деятельности, для придания ей смысла должен обладать полномочиями в плане эффективного влияния на разрешение проблем делинквента. Помимо встреч с трудным подростком и его семьей, посещения учебного заведения и участия в работе судебных заседаний, социальный работник, по идее, должен помогать «в устройстве на работу или учебу», в поиске жилья, т.е. реально интегрировать несовершеннолетнего в общество [1, с. 83].
На основании проведенного анализа мы считаем возможным предложить следующие выводы:
1. В советский период сложилась модель воспитательной работы с несовершеннолетними, вовлеченными в правонарушения без отягчающих последствий. Она включала в себя деятельность КДН, которая организовывала совместную работу всех ведомств, участвовавших в профилактике подростковой преступности (родительских комитетов школ, пионерских дружин, комсомольских организаций, классных руководителей, трудовых коллективов). Разрушение институциональной структуры советского общества сделали неэффективной и КДН.
2. Введение системы ювенальной юстиции в России предполагает наличие необходимых социокультурных ресурсов, а именно: эмоциональной готовности подростков «раскаяться» посредством исполнения определенного комплекса действий; установки и ресурсов со стороны функционеров правоохранительной системы реализовывать восстановительный подход применительно к ювенальной преступности; наличие организаций, выступающих в роли медиаторов и способных контролировать процесс ресоциа-лизации подростка.
3. Анализ социокультурных ресурсов, необходимых для эффективного функционирования ювенального правосудия и восстановительной модели ресоциализации, показывает их крайний дефицит. Во-первых, в настоящее время в молодежной среде наблюдается снижение общего фона нравственности, а в среде несовершеннолетних осужденных - практически полная неразвитость нравственного сознания. Во-вторых, большинство работников судов общей юрисдикции и правоохранительных органов отстаивают репрессивный подход к несовершеннолетним правонарушителям, рассматривают подростков как наиболее криминогенную часть общества; одновременно с этим государство не инвестирует работу социальных работников, необходимых для функционирования ювенальных судов. В-третьих, ценностный и экономический раскол российского общества, вызвавший бытовую агрессивность населения, блокирует работу институтов гражданского общества, направленную на поддержание и контроль за процессом ресоциализации малолетнего правонарушителя.
Литература
1. Флямер М., Карнозова Л. «Детская» юстиция: Обзор экспериментальных проектов в России // Движение за ювенальную юстицию в современной России. М., 2003.
2. «Преступление и наказание» несовершеннолетних правонарушителей: Мнения населения и экспертов. СПб.; Ульяновск; Саратов, 2004.
3. ХохряковГ.Ф. Криминология. М., 2000.
4. Максудов Р. Движение за ювенальную юстицию в России: характеристика современного этапа и версия следующего шага // Движение за ювенальную юстицию в современной России. М., 2003.
5. Келина С.Г. Восстановительное правосудие: уголовно-правовой аспект // Восстановительное правосудие. М., 2003.
6. Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию: европейская практика и российский уголовно-процессуальный контекст // Там же.
7. Цымбал Е.И. Предпосылки внедрения восстановительного правосудия для несовершеннолетних в России // Там же.
8. Яковлева Н.Г. Освобождение от уголовной ответственности несовершеннолетних в связи с примирением с потерпевшим как мера исправления подростка // Там же.
9. Ткачев В.Н. Правосудие в отношении несовершеннолетних - следующий этап судебно-правовой реформы // Ювенальная юстиция: мультидисциплинарный подход // Опыт становления правосудия в отношении несовершеннолетних в Ростовской области. 18-19 сентября. Ростов н/Д, 2001.
Ростовский государственный педагогический университет 31 мая 2006 г.
© 2006 г. К.А. Акопова ЯЗЫКОВЫЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ
Язык и общество неразрывно связаны и представляют собой единое целое. Между носителями языка и социально-экономическими, историческими и культурными условиями жизни людей существует взаимозависимость. Человек усваивает язык только в процессе речевого контакта с другими людьми. Рассматривая влияние процесса социализации на языковую деятельность говорящего, необходимо остановиться на определении языковой социализации, под которой понимается, по утверждению В.П. Тимофеева, «процесс развития индивида в широкой системе социально-языковых отношений посредством их усвоения, то есть процесс становления языковой личности». А под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений, языковая компетенция, характеризующаяся глубиной и точностью отражения действительности, степенью структурно-языковой сложности» [1, с. 67].
В своей работе П. Миллер и Л. Хугстра пишут о том, что язык играет привилегированную роль в процессах языковой социализации из-за своей универсальности и силы. Чтобы быть компетентным носителем культуры, субъект должен уметь говорить так, как принято в его культуре. В процессе своей языковой социализации личность выявляет собственные языковые предпочтения, которые, в свою очередь, указывают на культурное развитие данной языковой личности и выступают одним из факторов, определяющих ее принадлежность к одной из ячеек конкретного социума [2].
Поскольку язык является непосредственным механизмом регуляции деятельности людей в различных сферах, то изучение речевого поведения
