CC BY
49
УДК 316.334.4 ББК 60.561.4 М 69
Михайлов А.П.
Социокультурные основания процесса институционализации восстановительного правосудия
(Рецензирована)
Аннотация:
Данная статья посвящена происходящим в обществе процессам гуманизации деятельности пенитенциарных учреждений для несовершеннолетних, проблемам ресоциализации личности подростков с девиантным поведением, поиску новых форм их социальной реабилитации.
Ключевые слова:
Институционализация, ювенальная юстиция, социализация, ресоциализация.
Mikhailov A.P.
Sociocultural bases of the process of institutionalization of regenerative justice
Abstract:
The paper is devoted to processes of humanization of the activity of penitentiary institutions for minors taking place in the society, to problems of re-socialization of the teenager person with deviant behaviour and to search of new forms of their social rehabilitation.
Key words:
Institutionalization, juvenile justice, socialization, re-socialization
Следует отметить, что для современных развитых стран одной из наиболее значимых проблем является прогрессирующая динамика правонарушений несовершеннолетних.
Правовая девиация является неотъемлемой характеристикой любой социальной системы; она выражает неустранимое до сего дня архетипичное противоречие между «общественным благом», как оно зафиксировано в праве, и личным интересом, понимание которого индивидуально и ситуационно. Особенно сильно это противоречие представлено в формирующихся личностях - как в силу неустойчивости привычки подчинять свою активность социальному диктату в разных его проявлениях, так и -вследствие этого - слишком бурной фантазии на тему «все возрастающих потребностей индивидуума».
Современные социокультурные условия Российского общества, безусловно, не приемлют системы государственного патернализма в вопросах воспитания подрастающего поколения, выдвигая в качестве альтернативы, концепцию главенства свободы личности, обеспечения ее прав на самореализацию, творчества и духовной независимости.
Реформы 90-х годов, вводя рыночные механизмы в систему производства и управления, существенно ослабили контролирующую функцию государства, хотя ее сохранения по-прежнему требовали объективные условия организации экономики и естественные монополии.
В общем комплексе институциональных изменений в области государственной политики по противостоянию криминализации молодежной среды, особое место должна была занять реформа правосудия, и, в частности, в отношении несовершеннолетних правонарушителей. Хотя, как отмечают специалисты, «... в целом и в советское время подход к преступности несовершеннолетних, характерный для ювенальной юстиции, не состоялся», [6;с. 73] тем не менее, советская практика предложила иной ответ на проблему малолетней преступности - Комиссию по делам несовершеннолетних.
Этот орган функционировал на основе Положения 1967 г., в соответствие с которым, до 1999 года занимался разбором правонарушений несовершеннолетних, работал с родителями, не выполняющими обязанности по воспитанию детей, решал вопрос о направлении несовершеннолетнего в детский приемник-распределитель, специальные школы и ПТУ закрытого типа, т.е. функции КДН во многом были схожи с функциями суда.
Закон 1999 года переориентировал деятельность КДН на защиту прав несовершеннолетних. Однако это не повлекло за собой изменения набора инструментов. Они остаются ориентированными на выявление правонарушителя, принятие к нему мер воздействия (по аналогу судебной модели) и совсем не предполагают какие-то способы обеспечения помощи несовершеннолетнему, защиты его интересов. В распоряжении КДН по-прежнему существуют следующие способы/инструменты воздействия на несовершеннолетнего: выговор, строгий выговор, штраф, направление дела в суд для принятия решения о помещении несовершеннолетнего в ЦВИНП, спецшколу/спец. ПТУ». [ 4; с.30]
Комиссии осуществляли важную функцию координации всех ведомств, которые участвовали в профилактике подростковой преступности.[4; с.31]
В своей деятельности в советский период Комиссии опирались на целую сеть организаций - родительские комитеты школ, пионерские дружины, комсомольские организации, и классных руководителей, которые вели активную воспитательную работу со всеми детьми, и особенно - с правонарушителями, активно взаимодействуя для этого с семьей. Для успешной деятельности по ресоциализации КДН не требовалось придавать дополнительные полномочия, например, для устройства несовершеннолетних делинквентов на работу и (или) в образовательное учреждение.
Разрушение советской идеологии и механизмов функционирования государственных органов и хозяйствующих субъектов, системы организации планового хозяйства, переход на принципы рыночной экономики вызвал дисфункцию и Комиссии по делам несовершеннолетних. Рост в России преступности несовершеннолетних в 90-е годы происходил примерно в 6 раз быстрее по сравнению с темпами роста численности этой возрастной группы, [7; с.266] и потребовал институционального разрешения этой проблемы. В отличие от советской Комиссии по делам несовершеннолетних был предложен европейский подход - ювенальная юстиция, основанная на принципе восстановительного правосудия.
Анализ функционирования ювенальных судов во Франции, Канаде, США показывает неэффективность этого подхода, например, для США. Выявленные различия позволяют рассмотреть перспективу ювенального правосудия в России с позиции ее культурных особенностей. Этот подход требует рассмотрения социокультурных ресурсов общества, необходимых для эффективного функционирования восстановительного правосудия, а именно:
- эмоциональная готовность подростков «раскаяться» посредством исполнения определенного комплекса действий;
- наличие установки и ресурсов со стороны функционеров правоохранительной системы реализовывать восстановительный подход применительно к ювенальной преступности:
- наличие организаций, способных выступить в роли медиаторов и способных контролировать процесс ресоциализации подростка.
В тоже время, следует отметить, что современное российское общество отличается глубоким материальным расколом, что отражается в ценностных ориентациях различных социальных групп и их возможностях для социализации детей.
Учитывая, что значительная часть преступлений несовершеннолетних - это имущественные преступления нельзя не признать логическую последовательность рыночного общества, легитимирующего жестокие наказания подростков за кражи,
грабежи, угоны, и т.д. В конце концов, столкновение несовершеннолетнего с судом и тюрьмой - лучший способ показать ему меру ответственности за нарушения права. Ювенальная юстиция, милосердно уравнивающая правонарушителей из разных социальных слоев только по причине их возраста, - не самый подходящий инструмент для общества с глубокой экономической дифференциацией.
Не удивительно поэтому, что законопроекты о ювенальной юстиции не получили широкого одобрения у законодателей. Из трех законопроектов только Первый был одобрен депутатами Государственной Думы в первом чтении. В то же время Закон получил отрицательный отзыв Президента России. [3; с.112] Сложилась сложная ситуация: с одной стороны, Пленум Верховного Суда РФ от 14.02.2000 принял постановление «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», где рекомендовал судам непосредственно применять международно-правовые стандарты и нормы, касающиеся особенностей уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, мер по обеспечению защиты их прав; с другой стороны
отсутствие у государства необходимых ресурсов (а у соответствующих органов нет и желания) на введение новых мер наказания, не связанных с лишением свободы, предложенных УК РФ 1996 г., не позволило судам применять никакую другую меру наказания, кроме лишения свободы.
Выход был найден за счет необоснованно широкого применения условного осуждения. Так, «если в нормальных условиях эта мера применялась к 18-20 % лиц, осужденных к наказанию, то в 1997 г. число условно осужденных составило 53,4 % от всех осужденных, а число несовершеннолетних, приговоренных условно, - 73,3 %. Но и это не привело к сколько-нибудь значительному сокращению числа лиц, находящихся в местах лишения свободы» [2; с.71].
В этих условиях формирование восстановительного правосудия с его принципом сотрудничества и взаимодействия жертвы и правонарушителя рассматривается некоторыми юристами как достойный способ разрешения проблемы подростковой преступности. Однако по свидетельству специалистов государство в современных социально-экономических условиях реально не может повлиять на распространение восстановительного правосудия.
Во-первых, начиная с 1926 г. и до настоящего времени в уголовном процессе России господствует «принцип законности» уголовного преследования, исключающего возможность оценки целесообразности возбуждения уголовного дела. Законодательство РФ по оценкам специалистов недостаточно способствует проведению уголовно-правовой медитации [1; с.67]. Главное состоит в том, что большинство работников судов общей юрисдикции и правоохранительных органов отстаивают репрессивный подход к несовершеннолетним правонарушителям, рассматривают подростков как наиболее криминогенную часть современного сообщества.
Система не воспринимает «институты, применение которых призвано обеспечить последовательную реализацию принципа субъектного вменения - возрастной невменяемости , и ограниченной вменяемости [8; с.90].
Во-вторых, важнейшим моментом восстановительного правосудия является заглаживание причиненного жертве вреда самим преступником. Правонарушитель должен «восстановить» нанесенный ущерб жертве: помимо принесения извинений, посещений ее в больнице и т.д., требуется возместить материальный ущерб, оплаты в случае необходимости лечения, помощи психиатра и т.д.
То есть, что если эти деньги жертва получит от родителей несовершеннолетнего преступника, разница восстановительного правосудия с привычным механизмом теневого сговора двух сторон с целью «полюбовного решения вопроса» будет минимальна. Государство же в настоящее время уклоняется от проблемы трудоустройства малолетнего преступника и контроля за его ресоциализацией: «... желательно, чтобы для
добровольного выполнения взятого на себя несовершеннолетним обязательства по
заглаживанию вреда путем заработка были созданы соответствующие социальноэкономические условия. В будущем может быть поставлен вопрос о том, чтобы для таких подростков служба занятости специально бронировала рабочие места в пределах установленных для несовершеннолетних квот» [9; с.104].
В-третьих, возникает большая проблема с введением штатных единиц социальных работников в систему судопроизводства. До настоящего времени на всех экспериментальных площадках формирования ювенальных судов в России (Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Саратов) профессиональная деятельность социальных работников финансово поддерживалась зарубежными грантами Программы Развития ООН «Поддержка осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних» (ПРООН). В частности, в Ростове-на-Дону их деятельность стала финансироваться с 1 января 2001 г. Эта работа получила высокую оценку со стороны судейского сообщества. [5; с.11] Однако статус социальных работников за рамками грантов не нашел своего юридического оформления.
Социальный работник, на институциональном участии которого в рассмотрении дел несовершеннолетних правонарушителей строится восстановительное правосудие в сфере ювенальной юстиции, для оптимизации своей деятельности, для придания ей смысла должен обладать полномочиями в плане решения насущных проблем делинквента. Помимо встреч с трудным подростком и его семьей, посещения учебного заведения и участия в работе судебных заседаний, социальный работник, по идее, должен помогать «в устройстве на работу или учебу», в поиске жилья, то есть реально интегрировать несовершеннолетнего в общество [6; с.83].
На основании проведенного анализа, мы считаем возможным предложить следующие выводы:
1. В советский период сложилась модель воспитательной работы с несовершеннолетними, вовлеченными в правонарушения, без отягчающих последствий. Она включала в себя деятельность Комиссии по делам несовершеннолетних, которая организовывала совместную работу всех ведомств, участвовавших в профилактике подростковой преступности (родительские комитеты школ, пионерские дружины, комсомольские организации, и классных руководителей). Разрушение институциональной структуры советского общества сделали неэффективной и Комиссию по делам несовершеннолетних.
2. Введение системы ювенальной юстиции в России предполагает наличие
необходимых социокультурных ресурсов, а именно: эмоциональная готовность
подростков «раскаяться» посредством исполнения определенного комплекса действий; установки и ресурсов со стороны функционеров правоохранительной системы реализовывать восстановительный подход применительно к ювенальной преступности: наличие организаций, способных выступить в роли медиаторов и способных контролировать процесс ресоциализации подростка.
3. Анализ социокультурных ресурсов, необходимых для эффективного функционирования ювенального правосудия и восстановительной модели ресоциализации, показывает их крайний дефицит. Во-первых, в настоящее время в молодежной среде снижение общего фона нравственности, а в среде несовершеннолетних осужденных - практически полную неразвитость нравственного сознания. Во-вторых, большинство работников судов общей юрисдикции и правоохранительных органов отстаивают репрессивный подход к несовершеннолетним правонарушителям, рассматривают подростков как наиболее криминогенную часть общества; одновременно с этим государство не инвестирует работу социальных работников, необходимых для функционирования ювенальных судов. В-третьих, ценностный и экономический раскол российского общества, вызвавший бытовую агрессивность населения, блокирует заботу институтов гражданского общества, направленную на поддержание и контроль за процессом ресоциализации малолетнего правонарушителя.
Примечание:
1. Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию: европейская практика и российский уголовно-процессуальный контекст // Восстановительное правосудие. М., 2003.
2. Келина С.Г. Восстановительное правосудие: уголовно-правовой аспект // Восстановительное правосудие. М., 2003.
3. Максудов Р. Движение за ювенальную юстицию в России: характеристика современного этапа и версия следующего шага // Движение за ювенальную юстицию в современной России. М., 2003.
4. «Преступление и наказание» несовершеннолетних правонарушителей: мнения населения и экспертов. СПб.; Ульяновск; Саратов, 2004.
5. Ткачев В.Н. Правосудие в отношении несовершеннолетних - следующий этап судебно-правовой реформы // Ювенальная юстиция: мультидисциплинарный подход. Опыт становления правосудия в отношении несовершеннолетних в Ростовской области. Ростов н/Д, 2001.
6. Флямер М., Карнозова Л. «Детская» юстиция. Обзор экспериментальных проектов в России // Движение за ювенальную юстицию в современной России. М., 2003.
7. Хохряков Г.Ф. Криминология. М., 2000.
8. Цымбал Е.И. Предпосылки внедрения восстановительного правосудия для несовершеннолетних в России // Восстановительное правосудие. М., 2003.
9. Яковлева Н.Г. Освобождение от уголовной ответственности несовершеннолетних в связи с примирением с потерпевшим как мера исправления подростка // Восстановительное правосудие. М., 2003.
References:
1. Golovko L.V. Alternatives to criminal prosecution: the European practice and Russian criminally -remedial context // Regenerative justice. M., 2003.
2. Kelina S.G. Regenerative justice: criminal - legal aspect // Regenerative justice. M., 2003.
3. Maksudov R. Movement for juvenile justice in Russia: the characteristic of the present stage and the version of the next step // Movement for juvenile justice in modern Russia. M., 2003.
4. “The crime and punishment” of minor offenders: Opinions of the population and experts. SPb.; Ulyanovsk; Saratov, 2004.
5. Tkachev V.N. Justice concerning minors - the following stage of judicial - legal reform // Juvenile justice: the multidisciplinary approach. Experience in setting up justice concerning minors in the Rostov area. Rostov-on-Don, 2001.
6. Flyamer M., Karnozova L. “Children's” justice. The review of pilot projects in Russia // Movement for juvenile justice in modern Russia. M., 2003.
7. Khokhryakov G.F. Criminology. M., 2000.
8. Tsymbal E.I. Preconditions of introduction of regenerative justice for minors in Russia // Regenerative justice. M., 2003.
9. Yakovleva N.G. Clearing from the criminal liability of minors in connection with reconciliation with the victim as a measure of correction of the teenager // Regenerative justice. M., 2003.
