CC BY
30
Вестник Челябинского государственного университета. 2020. № 8 (442).
Философские науки. Вып. 57. С. 63-67.
УДК 57:1 DOI: 10.47475/1994-2796-2020-10810
ББК 28:87
СОВРЕМЕННАЯ БИОМЕДИЦИНА В СВЕТЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ РЕФЛЕКСИИ
А. А. Кожуховская
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия
В настоящее время биомедицина и биомедицинские инновационные технологии стремительно занимают ведущие позиции в науке, активно входят в практическую жизнь людей, вызывают серьёзные изменения в обществе. В то же время всё более очевидным становится, что существующие подходы к осмыслению феномена биомедицины не соответствуют сложности возникающих при этом теоретических и практических проблем. Предпосылкой их решения, как представляется, выступает качественное совершенствование уровня философской рефлексии посредством концептуализации фактора антропологической границы применительно к проблемам биомедицинской практики.
Ключевые слова: биомедицина, биомедицинские технологии, человек, биоэтика, философия, трансгуманизм, антропологическая граница.
Ситуация в современной биомедицине. Сегодня повсеместно признаётся, что современная наука и создаваемые на её основе технологии являются главными факторами развития современной цивилизации, которую принято именовать «техногенной» (В. С. Степин). В то же время именно они могут стать разрушительными и даже смертельно опасными для всего человечества. Во второй половине XX в. активно обсуждалась атомная угроза, в конце XX и начале XXI в. всё более актуальными становятся проблемы, связанные с прогрессом в сфере биологии и медицины, взаимодействие и слияние которых в контексте современной культуры породило новый теоретический и практический феномен биомедицины.
Биомедицина включает в себя знания о закономерностях развития живых организмов в норме и патологии, новые сведения в науках о мозге и человеческом поведении, результаты осмысления прорывных достижений в нейрофизиологии и конструировании искусственного интеллекта, в сфере фармакологии, в области изучения наследственности человека и т. д. Всё это указывает на то, что биомедицина представляет собой особый феномен, актуализирующийся в современных условиях, когда преобразованию и переделке начинает подвергаться не только внешняя, естественная природа, но и сам человек.
В этих условиях чрезвычайно возрастает значение общетеоретической рефлексии по поводу и самого феномена биомедицины, и порождаемых ею эффектов, прежде всего в плане установления критериев, отделяющих те биомедицинские технологии, которые способствуют улучшению био-
логических функций и способностей человека, от тех, которые носят разрушительный и опасный характер.
Данная проблема обсуждается на самых разных уровнях — от обыденного до строго научного. Мы попытаемся показать, что наиболее продуктивным подходом к решению обозначенной проблемы является философская рефлексия. Но для этого предварительно рассмотрим ряд других профессиональных подходов, в которых освещается ряд важных аспектов, но которые, как нам представляется, не достигают необходимой полноты рассмотрения, а именно медицинский, биоэтический и юридический.
Медицинский подход. Медицинский подход является наиболее значимым с практической точки зрения, поскольку все достижения биомедицины так или иначе используются с целью диагностики, лечения и профилактики заболеваний человека. Основным направлением современной клинической медицины, по мнению специалистов, становится индивидуальная направленность лечения, причём не только в плане сосредоточения медицинских усилий на отдельном индивиде, но и в плане более углублённого воздействия на его организм. В этом отношении всё чаще говорят о персонализированной биомедицине, учитывающей специфику отдельного организма, вплоть до его генетического уровня [7. С. 11], и включающей в себя ряд особых направлений: нанотехнологии, вспомогательные репродуктивные технологии, клеточные технологии и т. д. [2. С. 15].
Несмотря на несомненную эффективность этих технологий, сами медики всё чаще высказывают
беспокойство по их поводу, поскольку выработанные в сфере биомедицины новейшие методики лечения и их результаты уже не укладываются в рамки профессиональных стандартов классической медицины, сложившихся к середине XX в. [См.: 4]. Внедрение биотехнологических новаций всякий раз приходится рассматривать как «особый случай», для регламентации которого требуется предпринимать «особые решения», вплоть до законодательного уровня. Это означает, что неразработанными остаются принципиальные механизмы регулирования биомедицинской практики.
В то же время данное обстоятельство ускользает от внимания авторов, фиксирующих и анализирующих проблему средствами сугубо медицинского подхода. Все эти квалифицированные и даже выдающиеся специалисты в своей области по большей части мыслят узкопрофессионально, не выходя за рамки анализа отдельных прецедентов. Требуется переход на более высокий, нежели сугубо медицинский, уровень теоретической рефлексии.
Биоэтический подход. Биоэтический подход является самым распространённым среди рефлексивных подходов к анализу феномена биомедицины. Теоретики, работающие в его рамках, утверждают, что представляет собой интеграцию традиционной медицинской этики и деонтологии [12. С. 9]. Ведущей категорией в системе биоэтики выступает категория ценностей [10. С. 9], что отнюдь не исключает широких мировоззренческих обобщений с использованием аппарата философии и культурологии. Основным приёмом достижения теоретически и практически значимых результатов сторонники биоэтики считают проведение экспертиз биомедицинских нововведений, включая оценку возможных негативных последствий [1. С. 142].
В настоящее время биоэтика институализи-ровалась и даже вошла в систему медицинского образования, но, как показывает практика многолетних и всё же оставшихся бесплодными дискуссий по проблемам абортов, эвтаназии, вмешательства в геном человека и т. д., на деле биоэтический подход ограничивается лишь описанием реальных прецедентов, не давая ни конкретных ответов на практические вопросы, ни критериев их решения. «Происходит это по многим причинам, — пишет известный теоретик и публицист Фрэнсис Фукуяма, — в том числе благодаря зависимости регулирующих от регулируемых в смысле денег или информации» [15. С. 288].
Причина такого положения заключается в том, что позиция представителей биоэтики зависит
от точки зрения учёных — биологов и медиков, которые, как было показано выше, сами не обладают достаточно обоснованной позицией. Поэтому следует сделать вывод, что рефлексия в рамках биоэтического подхода также не достигает необходимого уровня.
Юридический подход. Он представляет значительный интерес, поскольку медицинская деятельность, особенно в современных условиях, непременно регламентируется на законодательном уровне. В Федеральном законе от 21 ноября 2011 г. № Э2Э-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» отражён такой термин, как «биомедицинское право».
В то же время, по мнению некоторых юристов, в современной России ещё не сложилась достаточно стройная система защиты частных прав граждан в сфере медицины; она отсутствует как на государственном уровне, так и в правовой системе, обеспечивающей негосударственную защиту. Учитывая, что достижений в биомедицинской науке вполне достаточно для создания мутантов и клонов, внедрение новых биотехнологий может привести к фатальным последствиям; например, ограничения, прописанные в законе об обращении клеточной субстанции, не способны остановить решительно настроенных учёных и медиков [13. С. 50].
Таким образом, мы видим, что наиболее распространённые профессиональные подходы к осмыслению и оценке феномена биомедицины на самом деле не являются достаточно глубокими и практически эффективными. Они не решают возникающие проблемы, в лучшем случае описывая их с той или другой стороны. Задача является далеко не простой, и для её решения необходимо подключить философский подход.
Философский подход. Если судить по ряду работ на предмет биомедицины, философский подход выступает как обобщающий, приводящий рассматриваемый круг проблем к определённой целостности. В то же время следует отметить его неоднородность и фактическое отсутствие практически значимых выводов. Рассмотрим главные направления, доминирующие в массиве философских публикаций по этой теме.
Все рассуждения философски мыслящих теоретиков, как и представителей обозначенных выше подходов, окрашены беспокойством по поводу рисков и угроз, сопровождающих развитие научного познания. Однако философы выявляют новые факторы более фундаментального порядка, а именно
размывание привычной грани между естественным и искусственным [6. С. 172], что, в свою очередь, актуализирует такой аспект, как характер взаимодействия между людьми и формы воздействия на них. В этом контексте возрастают возможности манипулятивного воздействия на индивида (тема искусственного интеллекта и цифровой цивилизации с перспективой воздействия на биологический организм) [8. С. 70]. Такой ракурс уже непосредственно актуализирует проблему пределов биотехнологической модификации человека.
Структура философского подхода. Именно в этой «пограничной» плоскости ведутся сегодня самые жаркие споры и в России, и за рубежом. Здесь доминируют два подхода, которые известный специалист по биоэтике И. В. Силуянова обозначает как консервативный и либеральный [11. С. 22]; мы предлагаем использовать их с приставкой «био», выделяя соответственно биоконсерваторов и биолибералов.
Биолибералы утверждают, что общество не должно налагать никаких ограничений на развитие и внедрение новых технологий. Данную позицию, подкрепляя её ссылками на неизбежность научно-технического прогресса, предельно остро выражают сторонники трансгуманизма, которые призывают к радикальной трансформации организма человека за пределами его эволюционно сложившегося естества [3. С. 53], вплоть до сращивания человека с компьютером и создания биороботов и киборгов [17. С. 120].
Позицию биоконсерваторов наиболее последовательно выражают сторонники традиционных (в том числе и религиозных) ценностей, которые, рассматривая технику и технологии как факторы порабощения человека, выступают за полный запрет всех биомедицинских инноваций. В числе самых ярких зарубежных сторонников этой позиции следует назвать М. Хайдеггера, в числе отечественных — В. А. Кутырева, который прямо заявляет о катастрофических последствиях бесконтрольной технической эволюции и рисует картину грядущего технологического апокалипсиса [5. С. 521-522]. Хайдеггера и Кутырева разделяют полвека, оба они ярко описывают угрозы, исходящие от бесконтрольного развития науки, однако не приводят убедительных аргументов в пользу какой-то иной, не столь разрушительной формы прогресса.
В рамках философского подхода прослеживается и другая линия, связанная с истолкованием сущности жизни и человека как живого существа, тоже предполагающая две позиции: биоцен-
тризм — социоцентризм. В первом случае источник человеческого типа жизни рассматривается как внутреннее начало генетического происхождения; во втором он выступает как продукт исключительно внешней, социальной детерминации, где на первый план выходит культура, а биологическое начало в человеке исключается из рассмотрения [9. С. 49]. Что, безусловно, в чём-то совершенствует общее понимание.
Проблемы философского подхода. На первый взгляд, складывается логически убедительная теоретическая сетка с выделением полюсов «социо-центристы — биоцентристы», «биолибералы — биоконсерваторы». Однако в практическом плане она оказывается малопродуктивной, поскольку не содержит искомых практически значимых критериев. Более того, без дальнейшего уточнения она только запутывает понимание: если развивать то положение сторонников социоцентризма, что природа человека детерминируется культурой, то придётся согласиться с тем, что организм человека тоже должен пересоздаваться по ходу совершенствования технологий [16. С. 40], признавая в итоге правоту биолибералов, биоцентристов и апологетов трансгуманизма.
Учитывая данное обстоятельство, есть смысл в рамках философского подхода рассмотреть проблему биомедицины по-новому — устанавливая её специфику в ряду других практик. Указывая на эту особенность, Б. Г. Юдин в одной из своих работ отметил, что воздействие на внешнюю природу и на самого человека носит различный характер: в первом случае у нас есть масштаб и точка отсчёта; во втором случае, при воздействии на человека, мы теряем эту мерку, и потому, когда речь заходит о радикальной модификации человека, оказывается, что здесь никакого общепринятого масштаба нет, что каждый в этом случае вынужден действовать произвольно, по нормам собственной фантазии и воображения [18. С. 347].
Тем самым выявляется парадоксальная ситуация: оказывается, ни учёные-биологи, ни медики-практики, ни философы или другие теоретики, рассуждающие по поводу проблемы внедрения биотехнологий с целью модификации человека, не имеют ни какого-то чёткого образа, ни конкретной меры для подобной реконструкции. Человек выступает у них как некая фигура умолчания, про которую уже всё известно и нет смысла лишний раз упоминать.
Требуется выход на более общую позицию. Поскольку речь идёт о феномене биомедицины,
возникшем в контексте современной культуры, специфика и содержание которой определяется человеком, то для продуктивного решения указанных проблем необходимо предварительно, хотя бы в самых общих чертах ответить на вопрос «что такое человек?», а затем уже на этой основе очертить антропологическую границу вместе с соот-
ветствующими ей пределами биотехнологического воздействия на него [14. С. 778-779].
Данным выводом обрисовано направление, в русле которого предполагается осуществлять дальнейшую философскую разработку феномена биомедицины и её проблем.
Список литературы
1. Белкина Г Л., Корсаков С. Н. XI Фроловские чтения. Новые технологии и развитие человека // Философские науки. 2012. № 3. С. 139-142.
2. Готье С. В. Трансплантология XXI века: высокие технологии в медицине и инновации в биомедицинской науке // Вестник трансплантологии и искусственных органов. 2017. № 3. С. 10-32.
3. Дубровский Д. И. Биологические корни антропологического кризиса. Что дальше? // Человек. — 2012. № 6. С. 49-57.
4. Жаркин Н. А., Семихова Т. Г. Биоэтические проблемы врачевания в трагедии репродуктивного выбора (мировоззренческие аспекты) // Биоэтика. — 2016. № 2. С. 17-20.
5. Кутырев В. А. Сова Минервы вылетает в сумерки: (Избранные философские тексты XXI века). СПб. : Алетейя, 2018. 526 с.
6. Мареева Е. В. От искусственного интеллекта к искусственной душе // Вопросы философии. 2014. № 1. С. 171-177.
7. Мелерзанов А., Москалёв А., Жаров В. Прецизионная медицина и молекулярная тераностика // Врач. 2016. № 12. С. 11-14.
8. Моторина Л. Е., Сытник В. М. Фундаментальные отношения человека к миру // Вопросы философии. 2017. № 8. 69-79.
9. Рыбин В. А. Биосоциальность человека: опыт переосмысления в контексте современности // Человек. 2020. Т. 31, № 1. С. 44-58.
10. Седова Н. Н. Этический портрет «Homo perfectus»: от биоэтики к техноэтике // Биоэтика. 2016. № 2. С. 6-10.
11. Силуянова И. В. Биоэтика в России: ценности и законы. М. : Литера, 1997. 224 с.
12. Тищенко П.Д. «Что такое человек?» Ответы Бориса Григорьевича Юдина // Человек. 2018. № 5. С. 5-17.
13. Фоков А. П. Биомедицина: настоящее и будущее науки как отрасли права в России и за рубежом // Медицинское право. 2018. № 2 (78). С. 48-51.
14. Фонарь Диогена. Проект синергийной антропологии в современном гуманитарном контексте / отв. ред. С. С. Хоружий. М. : Прогресс-Традиция, 2010. 928 с.
15. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: последствия биотехнологической революции / пер. с англ. М. Б. Левина. М. : АСТ, 2004. 349 с.
16. Черникова И. В. Сохранение природы человека как глобальная проблема современности // Вопросы философии. 2016. № 9. С. 37-40.
17. Эпштейн М. Н. От знания — к творчеству. Как гуманитарные науки могут изменять мир. М. ; СПб. : Центр гуманитар. инициатив, 2016. 480 с.
18. Юдин Б. Г. На пути к трансчеловеку // Гуманитарные ориентиры научного познания : сб. ст. : к 70-летию Б. Г. Юдина / отв. ред. П. Д. Тищенко. М. : Навигатор, 2014. 352 с.
Сведения об авторе
Кожуховская Анастасия Анатольевна — аспирант кафедры философии, факультет Евразии и Востока, Челябинский государственный университет. Челябинск, Россия. volkovat-soc@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2020. No. 8 (442). Philosophy Sciences. Iss. 57. Pp. 63-67.
MODERN BIOMEDICINE IN THE LIGHT OF THEORETICAL REFLEXION
A.A. Kozhukhovskaya
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia. volkovat-soc@mail.ru
At present, biomedicine and biomedical innovative technologies are rapidly occupying leading positions in science, actively entering the practical life of people, and causing serious changes in society. At the same time, it becomes more and more obvious that the existing approaches to understanding the phenomenon of biomedicine do not correspond to the complexity of the theoretical and practical problems arising in this case. The prerequisite for their solution, it seems, is the qualitative improvement of the level of philosophical reflection through the conceptualization of the factor of the anthropological border in relation to the problems of biomedical practice.
Keywords: biomedicine, biomedical technologies, human, bioethics, philosophy, transhumanism, anthropological border.
References
1. Belkina G.L., Korsakov S.N. (2012) Filosofskiye nauki [Philosophical sciences], no. 3, pp. 139-142. [in Russ.].
2. Gauthier S. (2017) Vestnik transplantologii i iskusstvennykh organov [Bulletin of transplantology and artificial organ], no. 3, pp. 10-32. [in Russ.].
3. Dubrovsky D.I. (2012) Chelovek [Person], no. 6, pp. 49-57. [in Russ.].
4. Zharkin N.A., Semikhova T.G. (2016) Bioetika [Bioethics], no. 2, pp. 17-20. [in Russ.].
5. Kutyrev V.A. (2018) Sova Minervy vyletaet v sumerki (Izbrannye filosofskie teksty XXI veka) [Minerva's Owl Flies Out at Dusk (Selected Philosophical Texts of the 21st Century)]. St. Petersburg, Aleteya Publ. 526 p. [in Russ.].
6. Mareyeva E.V. (2014) Voprosyfilosofii [Questions of Philosophy], no. 1, pp. 171-177. [in Russ.].
7. Melerzanov A., Moskalyov A., Zharov V. (2016) Vrach [Doctor], no. 12, pp. 11-14. [in Russ.].
8. Motorina L.Ye., Sytnik V.M. (2017) Voprosy filosofii [Philosophy Issues], no. 8, pp. 69-79. [in Russ.].
9. Rybin V.A. (2020) Chelovek [Man], vol. 31, no. 1, pp. 44-58. [in Russ.].
10. Sedova N.N. (2016) Bioetika [Bioethics], no. 2, pp. 6-10. [in Russ.].
11. Siluyanova I.V. (1997) Bioetika v Rossii: cennosti i zakony [Bioethics in Russia: values and laws] Moscow, Litera Publ. 224 p. [in Russ.].
12. Tishchenko P.D. (2018) Chelovek [Man], no. 5, pp. 5-17. [in Russ.].
13. Fokov A.P. (2018) Medicinskoepravo [Medical Law], no. 2 (78), pp. 48-51. [in Russ.].
14. Khoruzhiy S.S. (eds.) (2010) Fonar' Diogena. Proekt sinergijnoj antropologii v sovremennom gumanitar-nom kontekste [Lantern of Diogenes. The project of synergy anthropology in the modern humanitarian context]. Moscow, Progress-Tradition Publ. 928 p. [in Russ.].
15. Fukuyama F. (2004) Nashe postchelovecheskoe budushchee: Posledstviya biotekhnologicheskoj revolyu-cii [Our posthuman future: Consequences of the biotechnological revolution]. Transl. from English M. B. Levin. Moscow, Publishing House LLC AST, 349 p. [in Russ.].
16. Chernikova I.V. (2016) Voprosy filosofii [Problems of Philosophy], no. 9, pp. 37-40. [in Russ.].
17. Epstein M.N. (2016) Ot znaniya — k tvorchestvu. Kak gumanitarnye nauki mogut izmenyat' mir [From knowledge — to creativity. How the humanities can change the world] Moscow; St. Petersburg, Center for Humanitarian Initiatives. 480 p. [in Russ.].
18. Yudin B.G. (2014) Gumanitarnye orientiry nauchnogo poznaniya: sbornik statej. K 70-letiyu B.G. Yudina. [Humanitarian landmarks of scientific knowledge: collection of articles. To the 70th anniversary of B.G. Yudin]. Ed. PD. Tishchenko. Moscow, Publishing House "Navigator". 352 p. [in Russ.].
