CC BY
179
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
The Soviet-Chinese disagreements in the field of nuclear technology 1954-1964 Kabanova M. Советско-китайские разногласия в сфере ядерных технологий 1954-1964 гг. Кабанова М. В.
Кабанова Мария Викторовна /Kabanova Mariya - аспирант, соискатель, кафедра отечественной истории, Московский городской педагогический университет (МГПУ), преподаватель истории и обществознания,
Государственное бюджетное образовательное учреждение Пушкинский лицей № 1500,
г. Москва
Аннотация: статья посвящена истории разногласий между СССР и КНР в сфере разработок ядерных технологий в период нахождения Н. С. Хрущева у власти. Автор рассматривает и анализирует причины затягивания, а затем и отказа передачи технических материалов для создания атомного оружия в Китае, что стало основой для еще большего отчуждения двух, ранее дружественных держав. Abstract: the article deals with the history of the differences between the USSR and China in the sphere of nuclear program in the time of Khrushchev's power. The author analyzes the reason of unmotivated refusal to pass the technical materials to nuclear weapons creation in China. It became the basis for the further alienation between the two friendly countries.
Ключевые слова: СССР, КНР, ядерные технологии, атомное оружие, конфронтация. Keywords: USSR, China, nuclear technology, nuclear weapon, confrontation.
История советско-китайских отношений далеко не однозначна. Она изобилует как периодами сближения, так и явного отчуждения, переходящего, порой, в жесткое противостояние. Две крупнейшие державы, отличающиеся высокой степенью доверия и единства в своих идейно-политических взглядах и способные выступать гарантами мира на Дальнем Востоке, за короткий срок пришли к острой враждебности и непониманию практически во всех сферах общественно-политической жизни и идеологии. Особого внимания в аспекте причин идейно-политического раскола между Советским Союзом и Китаем заслуживает вопрос о расхождении позиций в отношении становления и развития ядерного вооружения КНР.
В сентябре 1954 года в Советском Союзе на Тоцком полигоне Оренбургской области были проведены войсковые учения с применением атомного оружия. Среди гостей, прибывших в Тоцк, помимо маршалов Советского Союза и министров-обороны стран-союзников СССР, присутствовали также китайские военные, в частности, главнокомандующий Чжу Дэ и Пэн Дэхуай. Очевидно, что впечатления от увиденного и, в частности, вывод Чжу Дэ о том, что «чем больше стран будут обладать атомным оружием, тем крепче будет мир на земле» [8: с. 5], стимулировал установку Мао Цзэдуна на разработку собственного атомного оружия с помощью СССР. И уже 20 января 1955 года было подписано соответственное советско-китайское соглашение о геологических изысканиях в Синьцзяне. По этому соглашению СССР предоставлял помощь Китаю в геологической разведке урана в обмен на возможность получать излишки от добычи и держать под контролем процесс развития отрасли. С данной целью были привлечены китайские и советские специалисты, а также специалисты из социалистических стран Восточной Европы. Затем в апреле 1955 года было подписано соглашение о помощи Китаю в развитии
исследований по ядерной физике и использовании атомной энергии для нужд народного хозяйства. За ним в марте 1956 года последовало соглашение об организации Объединённого института ядерных исследований и о помощи Китаю в развитии некоторых отраслей промышленности 7 апреля 1956года. Предусматривалось строительство 55 крупных промышленных предприятий и расширение помощи в геологических работах [9: с. 315-316] - таким образом, ЦК КПК приняло решение и стало реализовывать план развития атомной энергетики и модернизации вооруженных сил. В 1957 году началась добыча китайского урана в районе города Чугучак.
Безусловно, СССР был основным партнером и выступал в качестве примера для подражания, как в процессе индустриализации, так и в развитии всех отраслей хозяйства и атомной энергетики в частности. Мао Дзэдун это четко осознавал и заявлял, что «Путь, пройденный Советским Союзом, и есть тот пример, которому мы должны сегодня следовать» [7: с. 18].
Однако после XX съезда КПСС и антисталинского доклада «О культе личности и его последствиях», ставшего базовой основой для советско-китайских идейно-политических разногласий, у Н. С. Хрущева зародились сомнения в отношении лидера КНР. Мао Цзэдун подверг критике самого Н. С. Хрущева, подчеркивая «противоречия с Хрущевым в вопросе о Сталине. Мы не согласны с тем, что он втаптывает Сталина в грязь» [4: с. 601]. Причем следует отметить, что это была не только его личная инициатива, а коллективное мнение ЦК КПК [3: с. 35]. К тому же, антикоммунистические волнения в Венгрии и Польше 1956-го года заставили руководство КПК задуматься об авторитете самой Партии, поставленной в крайне опасное положение, и еще больше усомниться в силе политического влияния Хрущева как идейного лидера социалистических стран. Необходимо отметить, что еще в ходе первого визита в Пекин в 1954 году, Никита Сергеевич оставил довольно неоднозначное впечатление на Мао Цзэдуна. Проявив излишнюю щедрость и уступчивость в вопросах «предоставления долговременного заёма на сумму 520 миллионов инвалютных рублей, расширении технической помощи, а также строительстве 141 промышленного предприятия, в возврате Китаю военно-морской базы в Люйшуне» [7: с. 521]. Он аннулировал секретные соглашения, которые давали ряд привилегий СССР в Маньчжурии и Синьцзяне [7: с. 521], и согласился помочь Китаю в разработке атомного оружия, а также в подготовке специалистов-атомщиков [11: с.16, 39]. К тому же излишнее панибратство и эмоциональность Хрущева были чужды Мао Цзэдуну и порой шокировали. Все это возымело противоположное действие, выставив главу советской делегации не в лучшем свете перед человеком, который руководствовался действиями с позиции силы. Да и сам Никита Сергеевич в конце визита почувствовал отчуждение, несмотря на видимость благосклонного отношения: «Когда же мы поехали в Китай в 1954 и провели несколько бесед с Мао, я потом сказал товарищам: «С Китаем у нас конфликт неизбежен». Такой вывод я сделал из реплик Мао и из обстановки, созданной вокруг нас» [10: с. 21-22], а также пришел к мнению, что «Мао не сумеет примириться с условиями, необходимыми для здоровых отношений между социалистическими странами... он претендует на гегемонию в мировом коммунистическом движении!» [10: с. 43-44]. Почему же, несмотря на столь неоднозначное и даже негативное впечатление, СССР продолжил тесное сотрудничество с КНР по вопросам развития атомной энергетики и вооружения? Отчасти это связано с вышеупомянутыми антикоммунистическими выступлениями в Восточной Европе. Н. С. Хрущев осознавал критичность ситуации и сам в какой-то степени искал одобрения у Пекина. Он неизменно информировал Мао Цзэдуна о важнейших изменениях в советском руководстве, рассчитывая на его поддержку [3: с. 41], и стал более уступчивым в вопросах предоставления технической помощи Китаю. Безусловно, такое положение дел нравилось Мао, но, в свою очередь, он отлично осознавал необходимость поддержки Москвы и
действительно адекватно оценивал свои силы и возможности своей страны: «Наш Китай не может быть во главе, так как он не имеет для этого данных. У нас мало опыта. Мы обладаем революционным опытом, но не имеем опыта строительства» [3: с. 50]. Особое впечатление на Мао Цзэдуна произвел прорыв Советского Союза в космической сфере. Запуск искусственного спутника Земли в октябре 1957 года показал лидирующие позиции СССР, возродил веру в возможности социализма и даже нивелировал все имеющиеся разногласия между КПСС и КПК. Это способствовало подписанию нового советско-китайского соглашения от 15 октября 1957 года, которое оговаривало передачу КНР технологии и модели изготовления атомной бомбы. Согласно договоренности, «КНР должна была получить образец ядерного боеприпаса, а также техническую документацию, необходимую для его воспроизводства. Китай получал и средства доставки ядерных боезарядов - дальние бомбардировщики, баллистические и крылатые ракеты» [2: с. 20]. Однако явный поворот в советско-китайских отношениях наметился уже в ноябре 1957 года во время празднования 40-й годовщины Октябрьской революции и состоявшегося после совещания коммунистических партий, где Мао Цзэдун выступил по вопросам войны [10: с. 55]. Здесь он заявил, что «Если сейчас придется воевать, то у Китая есть только гранаты и нет атомной бомбы, но она есть у Советского Союза... Не мы хотим воевать, а они стремятся к войне. в крайнем случае погибнет половина людей, но останется ещё другая половина, зато империализм будет стёрт с лица земли, и весь мир станет социалистическим. Пройдёт сколько-то лет, население опять вырастет до 2700 миллионов человек, а наверняка и ещё больше» [5: с. 244]. Эта речь, по воспоминаниям Н. С. Хрущева, покоробила всех, включая самого Генерального секретаря, так как шла в разрез с антивоенной тематикой совещания и выражала излишнюю самоуверенность и превосходство КНР [10: с. 55]. Данное поведение легко можно объяснить тем, что, с одной стороны, Мао Цзэдун, впрочем, как и Н. С. Хрущев, поддался иллюзии того, что ракеты с ядерным зарядом стали решающей движущей силой мировой истории [1: с. 129]. Но еще большим раздражающим фактором для советского лидера стало вызывающее поведение Мао Цзэдуна в ходе его визита в СССР. Он прибыл в Москву как глава второй по своей значимости социалистической страны, сделавшей огромный шаг вперёд, превратившись из аграрной в аграрно-индустриальную страну, и сам претендовал на положение наиболее влиятельного лидера хотя бы потому, что был вождем победоносной китайской революции, второй по своему значению после Великого Октября, основателем КНР, возглавлял КПК на протяжении 22 лет, а не был преемником предшествующих лидеров как Хрущев Н. С. [3: с. 209].
Однако, несмотря на свою заносчивость, лидер КПК отлично осознавал необходимость поддержки Москвы, так как сам вел борьбу с реальными и мнимыми врагами. Но теперь ничто не могло уже разубедить Хрущева Н. С. в том, что, несмотря на дружественные заверения, «китайцы готовят себе почву для будущих притязаний» на главенствующую роль [10: с. 57]. Эта подозрительность стала причиной для отклонения в будущем под разными предлогами просьбы КПК в создании атомной бомбы. Сейчас же, согласно договору, было принято решение о создании в Китае с помощью СССР научно-технической базы, которая могла бы обеспечить производство стратегического оружия. Первой китайской баллистической ракетой стала Р-2, принятая на вооружение Советской Армией в 1951 году [2: с. 21]. Она являлась основой для становления китайской ракетной промышленности и ракетных войск, и ее серийный выпуск был налажен в 1958 году. Но главным оружием КНР, в соответствии с соглашением 1957 года, должна была стать другая, более мощная и современная одноступенчатая баллистическая ракета средней дальности Р-12 (8К63), разработанная ОКБ-586 под руководством М. К. Янгеля и создававшаяся под термоядерную боевую часть мощностью порядка 1 Мт с дальность 2000 км.
Необходимо отметить, что освоение производства данного оружия предполагалось осуществлять в СССР и КНР параллельно [2: c. 21]. Также была развернута реализация атомной программы КНР, «в конце 1950-х годов в пригороде Пекина при помощи советских специалистов был введен в строй исследовательский ядерный реактор на тяжелой воде, обеспечивающий получение ограниченного количества расщепляющих материалов, пригодных для использования в ядерных боеприпасах. Был образован и проектный институт, обеспечивающий создание объектов атомной промышленности. Велось строительство крупного завода по обогащению урана. В целом, к 1960 году задача производства ядерного оружия в Китае была решена почти на 80 %» [2: c. 22].
Однако непосредственно атомную бомбу Пекин так и не получал, очевидно, что
H. С. Хрущев в силу своего настороженного отношения затягивал передачу технической документации на Р-12. Отношения между двумя странами все больше осложнялись: Китай обратился к Советскому Союзу с просьбой о содействии в создании своего Военно-морского флота, однако получил совсем иное встречное предложение о строительстве единого ВМФ на Тихом океане и желании создать на территории КНР радиолокационной станции (РЛС) с целью координации и слежения за действиями советских кораблей и подлодок [1: с. 131]. Мао Цзэдун категорически отверг предложения СССР, так как, по его мнению, «было затронуто его национальное чувство, затронут суверенитет Китая». По словам Н. С. Хрущева: «Он считал... мы... внедряемся в Китай, и очень бурно отреагировал на наше предложение» [10: c. 74]. В том же негативном ключе была реакция на предложение Хрущева «помочь Китаю более активно» [10: c. 61], в ходе военного конфликта с Чан Кайши и планированием вторжения на о. Тайвань.
Китайско-советские разногласия все более обострялись. В ходе Тайваньского конфликта КНР получил образец новейшей американской ракеты класса «воздух-воздух» AIM-9B «Sidewinder». Она была пущена тайваньским летчиком во время прибрежной стычки, не взорвалась и упала в грязь рисового поля [6: c. 8]. В ответ на просьбу передать образец для изучения СССР, Пекин ответил молчанием, а в дальнейшем затягивал передачу образцов. Такое нелояльное поведение союзника «очень задело и обидело по существу» [10: c. 63] лидера Советского Союза. Ведь в ответ на всестороннюю помощь он не получал даже «трофейную ракету». Следствием стало решение на приостановку передачи КНР технической документации для создания атомной бомбы. Ракета «Sidewinder» все же попала в СССР и ускорила создание советского аналога того же класса, но имеющиеся противоречия между СССР и КНР уже перешли в плоскость не только идейных, но военно-политических разногласий. Хрущев отказался передать КНР технологию изготовления ядерного оружия, несмотря на имевшийся договор, и уже 16 июля 1960 года объявил о решении отозвать из Китая всех советских специалистов, которые, в свою очередь, вывозили с собой всю документацию, чертежи и проекты, нанося тяжелый урон экономике КНР [7: c. 594]. Но, несмотря на тяжелое положение, в Китае уже имелись собственные специалисты, ранее подготовленные Советским Союзом и способные сделать бомбу без какой-либо помощи извне.
16 октября 1964 года на полигоне Лобнор (северо-восточная часть Чарклык Синьцзян-Уйгурского автономного района) была испытана первая китайская атомная бомба мощностью 22 кт. Таким образом был изменен статус КНР, выдвинув ее на позиции ведущих ядерных держав и сделав основным конкурентом СССР как на геополитической арене, так и внутри стран социалистического блока Европы, и еще сильнее обострив взаимоотношения двух держав.
Литература
I. ЕмельяновЮ. В. Хрущев. Смутьян в Кремле. М.: Вече, 2005. 416 с.
2. Ильин В. Баллистические ракеты третьих стран // Техника и вооружение. 2001. № 10. С. 19—22.
3. Кулик Б. Т. Советско-китайский раскол: причины и последствия. М.: РАН. Институт Дальнего Востока., 2000. 640 с.
4. Мао Дзэдун Избранные произведения. Пекин, 1977 (на русск.яз.). Т. 5. 607 с.
5. Маоизм без прикрас. М.: Прогресс, 1980. 286 с.
6. Марковский В., Перов К. Развитие советских авиационных ракет класса «воздух-воздух». М. Экспринт. 2005. 50 с.
7. Панцов А. Мао Цзэдун. М.: Молодая гвардия, 2007. — (Жизнь замечательных людей). 867 с.
8. Пожилое И. Е. Чжу Дэ о проблемах военного строительства в КНР (1949-1954 гг.). Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика/ Выпуск № 7 (102). 2011.
9. 1917 - 1957: Сборник документов / Отв. Ред. И. Ф. Курдюков, В. Н. Никифоров, А. С. Перевертайло. М.: Вост. лит., 1959. 465 с.
10.Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн.). М.: Московские новости, 1999. (кн. 3). 704 с.
11. Brothers in Arms: The Rise and Fall of the Sino-Soviet Alliance, 1945-1963. Washington, DC: Woodrow Wilson Center Press, 1998. xxii + 404 p.
The fight Central Asian peoples against Jungar Khanate (XVII century) Biylibaev K. Борьба народов Центральной Азии против джунгарского ханства (XVII в.) Бийлибаев К. Ш.
Бийлибаев Кайнарбек Шеримкулович /Biylibaev Kaynarbek - соискатель,
кафедра истории и философии, Кыргызский национальный аграрный университет имени К. И. Скрябина, г. Бишкек, Кыргызская Республика
Аннотация: в статье рассматриваются вопросы становления и укрепления Джунгарского ханства, его захватнические походы в Центральную Азию и совместную борьбу кыргызов, казахов, узбеков, каракалпаков против джунгаров. Повествуется движение калмаков на запад, овладение землями Восточного Туркестана, Чуйской, Таласской, а также Ферганской долиной. Главной целью войны ойрато-джунгарского ханства, было покорение и подчинение земли кыргызской и казачьей орды и размещение родового состава ойратов. Борьба в Центральной Азии против джунгаров, повлияла на внутренние родоплеменные раздоры соседних правителей Бухарских и Ташкентских ханств.
Abstract: in the article the questions of formation and strengthening of the Dzhungar khanate, his aggressive campaigns in Central Asia and a joint struggle of the Kyrgyz, Kazakhs, Uzbeks, Karakalpaks against the Dzungars. Tells the movement of the Kalmyks to the West, the mastery of the lands of East Turkestan, Or, Chui, Talas and Fergana valley. The main purpose of the war eurato-Dzhungar khanate, was the conquest and subjection of the land of the Kyrgyz, and the Cossack hordes and the placement of the tribal composition of the Oirats. The struggle in Central Asia against the Dzungars, was affected by internal tribal strife neighbouring rulers of Tashkent and Bukhara khanates.
