CC BY
63
Языкознание
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2015, № 2 (2), с. 334-338
УДК 81'42
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ В ЗЕРКАЛЕ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ МЕДИАДИСКУРСЕ
© 2015 г. Л.Е. Адясова
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
Поитупила в редакцию 14.01.2015
В статье рассматривается метафорическое представление концепта советского государства в современном российском медийном дискурсе на материале данных Национального корпуса русского языка и сети Интернет.
Ключевые илова: концепт СССР, медиадискурс, метафора, концептуализация, языковое сознание.
В настоящее время одним из наиболее авторитетных и перспективных направлений в языкознании является когнитивная лингвистика. С её позиций речевая деятельность воспринимается как отражение существующей в сознании людей картины мира, как материал для изучения индивидуальной, социумной и национальной ментальности. Ведущая роль в становлении этого направления принадлежит Дж. Лакоффу. В своей книге «Метафоры, которыми мы живём» Дж. Лакофф совместно с М. Джонсоном заложили начало новой теории - теории концептуальной метафоры. Авторы постулировали, что метафора не ограничивается лишь сферой языка, сами процессы мышления человека метафоричны. С этого момента метафора стала рассматриваться как феномен взаимодействия языка, мышления и культуры.
Книга Дж. Лакоффа и М. Джонсона не только привнесла системность в описание метафоры как когнитивного механизма (на феномен метафоричности мышления обращали внимание также их предшественники - Д. Вико, Х. Орте-га-и-Гассет, П. Рикер, Э. Кассирер и др.), но и продемонстрировала большой потенциал для применения теории в практических исследованиях. Так, например, в 2000-х годах вышел целый ряд монографий и диссертационных работ, посвященных анализу метафор в политической коммуникации современной России. Это работы А.П. Чудинова, Э.В. Будаева, Т.В. Моисеевой, И.В. Телешевой и др. [1, 2, 3, 4].
Перспективность обращения к анализу метафор в политическом дискурсе объясняется тем, что, с одной стороны, таким образом выявляются структуры коллективного подсознательного, конституирующие национальную картину мира, с другой стороны, становится
нагляден персуазивный потенциал метафор, который может быть использован для «перекодирования» концептосферы адресата средствами массовой информации.
В последнее десятилетие политическая действительность стала объектом пристального внимания метафорологов, тем не менее анализ представления исторического прошлого на данный момент ещё не был проведен. Как мы полагаем, особого внимания заслуживает такой прецедентный феномен, как СССР, поскольку соответствующий период до сих пор определяет историческое самосознание носителей русского языка и вызывает противоречивые чувства и мнения не только на территории России, но и во всём мире.
Предметом нашего исследования стали метафорические модели, объективирующие концепт Советикий Союз в медийном дискурсе. Материалом для изучения послужили тексты СМИ 2000-х годов, вошедшие в Национальный корпус русского языка, - как печатных газет («Известия», «Советский спорт», «Труд», «Комсомольская правда»), так и электронных агентств (РИА «Новости», РБК, «Новый регион»), т.е. ведущих изданий, рассчитанных на массовую аудиторию и отражающих современное языковое сознание. Анализ текстов показал, что в медиадискурсе метафорические модели, характеризующие СССР, разнообразны и многочисленны, но в рамках данной статьи мы рассмотрим только наиболее активно используемые метафоры.
Согласно теории М. Джонсона, определяющей чертой языка является его «воплощен-ность», т.е. видение и описание мира через призму человеческого тела и опыта индивида [5]. Например, такая абстрактная сфера дея-
тельности, как политика, часто описывается в терминах родства или с помощью милитарных и спортивных метафор. Для СССР основными сферами-источниками образования метафор выступают человек (его тело, чувства, характер, основные занятия), семья, война, строительство, спорт и техника. Наиболее частотными в рассмотренных текстах становятся следующие метафорические модели, которые, по классификации Дж. Лакоффа, можно отнести к числу онтологических метафор [6, с. 39]:
1. Антропоморфная метафорическая модель;
2. Морбиальная метафорическая модель;
3. Метафора пути;
4. Спортивная метафорическая модель;
5. Милитарная метафорическая модель;
6. Доместическая метафора;
7. Метафора родства;
8. Механистическая метафора.
Исследование показало, что особенно активно реализует себя антропоморфная метафорическая модель (т.н. витальный код). Как человек, Советский Союз может рождаться, жить и умирать. Ср.: Давайте вспомним, как рождался Советский Союз (Труд-7, 2000.05.04); Но я скажу, как Рябушинский про Советский Союз: «Жив, жил и будет жить!» (КП, 2004.11.16); Но главное, похоже, свершилось на наших глазах — СССР умер окончательно (КП, 2007.01.12). Отличительной чертой газетного дискурса становится богатый выбор контекстов именно с моделью прекращения существования Союза, например: Советский Союз закончил существовать - или более экспрессивные -почил в бозе, скончался, кончился, приказал долго жить, сдох и др. Также для обозначения соответствующей ситуации применяется метафора пути и ориентационная метафора: ушел в небытие, унес в историю и свой суверенитет, грохнулся величественно. Такая вариативность языковых средств в представлении соответствующей прецедентной ситуации говорит о важности изучаемого феномена для языкового сознания.
Проявлением антропоморфной модели является также тот факт, что Советский Союз не только живет и умирает - для него характерны и проявления чувств (т.н. персонификация, по Дж. Лакоффу [6, с. 47]). Образ метонимически приравнивается, с одной стороны, ко всему советскому народу: весь Советский Союз был влюблен в его лицо (КП, 2007.10.01); разработал и гордился технологиями модификации погоды (Известия, 2005.09.23), — с другой стороны, к вертикали власти: Поздний СССР ре-
шил, что будет покупать дешевое зерно за дорогую нефть (КП, 2006.12.08); Союз побоялся пересмотра проекта (Известия, 2004.08.09) и
др.
Помимо всего прочего, СССР имеет волю и желания, он способен мыслить. Ср.: Советский Союз хотел быть лидером в мировой коммунистической революции (КП, 2007.12.20); решил удивить весь мир (КП, 2002.07.08); думал о своих интересах (Известия, 2004.09.09). Ему соответствуют определенное поведение (Советский Союз в какой-нибудь Африке вел себя по-разному (РБК Daily, 2005.05.27)) и характер (тоже был верен своим стереотипам (КП, 2001.08.10); проглядел другие вызовы - идеологические, экономические (Труд-7, 2007.03.30)). Также ему свойственны речевые действия пер-формативного типа: начиная со времен Горбачева Советский Союз начал каяться за свою историю (РБК Daily, 2005.11.16); отверг это предложение (Труд-7, 2007.12.11); обещал поддержку Чехословакии (Труд-7, 2001.02.06); Фиделя Кастро сурово одернул (РБК Daily, 2004.04.10) и др.
Отметим также, что в целом государствам свойственны человеческие поступки и отношения. Ср.: Попытка выставить Советский Союз «за тихоокеанскую дверь» провалилась (РИА Новости, 2005.06.28); Советский Союз все-таки сумел подложить Западу «свинью» (Труд-7, 2002.12.10). Как правило, эти отношения реализуются в двух стратегиях, условно их можем назвать «война» и «мир». В рамках этих двух стратегий Советский Союз может быть «соседом», «мирной страной», «союзником»: применил право вето, подписал договор, помогал соседям — или, наоборот, «агрессором»: подмял маленькие прибалтийские страны, готов растерзать весь мир.
В некоторых контекстах СССР выступает в качестве асоциального элемента: наркомана или вора, грабителя. Ср.: Советский Союз разучился выращивать хлеб, ради его закупок подсел на нефтяную иглу, а слезть уже не смог (РИА Новости, 2006.09.14); СССР якобы грабит Прибалтику (Труд-7, 2002.07.18); Союз систематически крал и тайно покупал у посредников радары (Труд-7, 2004.03.04). Такая конкретизированная онтологическая метафора позволяет экспрессивно и довольно безапелляционно-негативно обрисовать экономическую политику государства. Сходный случай мы наблюдаем с метафорическим переносом «СССР - транжира»: Советский Союз стал жить не по средствам, беря за рубежом один за другим огромные займы и вле-
зая в долговую петлю (Труд-7, 2000.10.05) и в итоге обанкротился.
Проблемы СССР и его конец фиксируется в медиадискурсе, как правило, в терминах болезней, или, другими словами, через морбиальную метафору. СМИ акцентируют внимание на том, что к 80-ым годам здоровье Союза подорвано, он истощен, ослаблен. Ср.: Именно Андропов способствовал созданию милитаризованной машины, что окончательно истощило, подорвало Советский Союз (Труд-7, 2000.09.13). На фоне ослабленного иммунитета развивается инфекционное заболевание. Ср.: Революционную заразу мы подхватили от европейских бациллоносителей (Труд-7, 2005.05.05); «Цветастые» революции в странах СНГ продолжатся, так как жители бывших республик СССР сейчас заражены «духом свободы» (Новый регион 2, 2005.03.26). Это заболевание в кратчайшие сроки подкосило государственную систему. Симптомами наступающей агонии стали лихорадка, паралич, конвульсии, бред, которые частично перешли также наследнице СССР -России. Ср.: Авиапром после распада СССР и экономических реформ лихорадило (РБК Daily, 2004.08.13); А еще это были конвульсии СССР - в Беловежской пуще крах лишь закрепили формально (КП, 2002.08.20).
События 1991-го года для многих были неожиданностью, именно поэтому развал СССР регулярно концептуализируется как некая скоротечная болезнь, инфекция, вирус. Но болезни СССР имели не только физическую природу: так, Союз и его «смерть» стали причиной психического нездоровья постсоветского общества. Россия, например, получила по наследству некоторые советские комплексы: комплекс европейского изгоя, комплекс поражения и унижения и др. Ср.: Ужас и отвращение перед прошлым <...> сформировали целый комплекс неполноценности у людей среднего и старшего поколения. А развал СССР, коренная ломка всего прежнего уклада жизни дополнили его комплексом поражения и унижения (РИА Новости, 2005.06.16). Воспоминания о Советском Союзе становятся фантомной болью для современности, а его распад ощущается физически. Ср.: Вот у стран Восточной Европы фантомный страх. СССР давно нет, а они его все равно боятся (КП, 2007.02.20).
Заметим, что последние годы, месяцы и дни перед распадом СССР в СМИ получили название агонии эпохи. Образ коматозного состояния СССР не менее экспрессивен. Ср.: Советский Союз был в коме. Страна начала разваливаться (РИА Новости, 2010.05.04); В итоге произошло
то, что должно было произойти. Союз из комы не вышел (Труд-7, 2001.10.16). Так, в 91-ом году действия «реаниматологов» ни к чему не приводят, они отключают больного от аппаратов - Россия хоронит СССР.
Помимо морбиальной метафорической модели, важной метафорой в концептуализации государственной жизни является также метафора пути. При этом важен темп движения, попутчики и лидеры. Так, Советский Союз продвигается вперед сам, или его ведет лидер. Ср.: Мы не можем идти тем же путем, которым шел Советикий Союз (Труд-7, 2003.07.30); Он (Андропов) <...> привел Советикий Союз к краю бездны, к икорой неминуемой катаитрофе (КП, 2004.10.19). Советский Союз также может топтатьия на меите или уже пройти пик развития. На основе метафоры пути объективируется спортивная метафора, в которой на этом пути появляются препятствия, соперники и дух конкуренции. Ср.: Не без его учаития Советикий Союз догнал Соединенные Штаты в ио-здании ядерного оружия, а потом перегнал и водородной бомбой (Труд-7, 2001.01.11). Спортивная метафорическая модель в политике получает распространение в период, когда международная обстановка накалена вследствие конкуренции сторон в той или иной сфере. Таким образом, спортивная метафора становится проекцией милитарной метафоры в сферу экономического и технологического соперничества государств, как то: укрепление экономики, развитие науки, гонка вооружений и др.
Масштабное использование милитарных метафор было характерно для советского дискурса, что во многом объясняется установками марксистского учения. Пожалуй, самыми известными примерами такой тенденции были типичные советские клише: «битва за урожай», «герой труда» и т.д. К периоду ослабления режима и полного распада СССР милитарная метафора несколько теряет свое значение, хотя появляются такие яркие метафорические образы, как, например, «парад суверенитетов», «мародерство». Ср.: Это и итало прологомраипада Советикого Союза: в 1990 году началия «парад суверенитетов» (Известия, 2010.07.05); В конце века — влаить в крупнейшем иубъекте бывшего СССР захватили олигархические мародеры (КП, 2003.12.16). В настоящее время, напротив, наблюдается реанимация милитарной метафорики в медиадискурсе. Ср.: Победы Роииии - СССР были не только победами оружия на полях великих иражений, это были и мирные победы - итроительитво мощной, экономиче-ики развитой, коимичеикой и ядерной державы
(Новый регион 2, 2007.05.30); В военном отношении СССР успешно соперничал с Западом, но на новых, финансово-экономических полях сражений сильным игроком стать не смог (Труд-7, 2003.06.06). Как отмечает А.П. Чуди-нов, милитарная метафорика активизируется в основном в наиболее сложные исторические периоды [7, с. 158].
Другой важной онтологической метафорой, которая объективируется в связи с СССР, является метафора дома. Доместическая метафора представлена в современном медиадискурсе достаточно широко. У дома СССР есть соответствующие компоненты: фундамент, крыша, двери и т.д. Он же, Хрущев, первым вытащил и несколько кирпичей из того идеологического фундамента, на котором стояло партийное здание, да и весь Советский Союз (РИА Новости, 2008.02.11). Строителями такого дома выступали народ и вожди, разрушается дом, напротив, самостоятельно, по объективным причинам: Союз затрещал по швам (Труд-7, 2002.01.22) и рухнул под собственной критической массой (Труд-7, 2006.06.14). Заметим, что ситуация прекращения существования СССР наиболее частотно вербализуется именно через доместическую метафорическую модель, т. е. как разрушение массивного ветхого здания. Ср.: Советский Союз рухнул, развалился, разрушился, лежал в руинах и др. Можно предположить, что образ большого общего дома создавался советской пропагандой специально, чтобы укрепить межнациональные отношения на всей территории союзного государства, и так он стал неотъемлемой частью концепта СССР. Таким образом, крушение режима ассоциируется у носителей языка с нарушением целостности, т. е. разрушением дома. Другим вариантом нарушения целостности выступает возможность установления новых границ внутри некогда единого пространства. Ср.: Советский Союз вдруг разгородился границами, наступило безвластие (Труд-7, 2006.02.01). Так, бывшие соседи стали жить отдельно. Ср.: Соседи по советской коммуналке лишь начали вылезать из ямы, в которую скатились за годы неумелых реформ, политических раздоров и войн (КП, 2001.03.13). Заметим, что представление СССР в качестве коммунальной квартиры в духе Булгакова в средствах медиа не единично, что можно объяснить эмоциональной нагруженно-стью сравнения.
Наравне с доместической метафорой фигурирует другая архетипическая метафорическая модель - метафора родства. Так, если Русь в русской языковой картине мира концетуализируется
как мать, то Советский Союз - это целая семья братских социалистических народов. Ср.: Советский Союз продолжал оказывать помощь так называемым «братским» странам, то есть странам с родственным устройством, давая им деньги в долг, который они и не собирались погашать, а мы продолжали играть роль богатого дядюшки (КП, 2006.12.08). Союз мог выступать также в роли отца. Ср.: От этого пережитка Советского Союза россияне все же имеют шанс избавиться через несколько поколений и научиться воспринимать государство не как старшего брата или отца-покровителя, а как партнера (РИА Новости, 2007.08.17). Заметим, что, несмотря на крушение СССР, метафора родства (особенно клише «братские народы») довольно частотна в российских СМИ.
Однако Советский Союз не только персонифицируется, он также воспринимается и в технических терминах. Как отмечает ряд авторов, механистическая метафорика была особенно популярна в советский период, что объяснялось спецификой марксистского учения. «В сознание общества настойчиво внедрялось представление о том, что советский человек - это вооруженный коммунистической теорией винтик в настраиваемом инженерами человеческих душ механизме, который предназначен для боев и походов» [7, с. 156]. В современной прессе СССР так же представляется как жесткая система, но в определенный момент этот механизм дал сбой, подвергшись «коррозии». Ср.: Советский Союз был таким комбайном, который со временем износился, проржавел и прогнил (РИА Новости, 2008.01.11). Так, преимущество этой системы - жесткость - обернулось её недостатком и причиной деструкции.
В ходе исследования медийного дискурса нами были рассмотрены основные метафорические и метонимические модели, которые использовались в контекстах о Советском Союзе. Среди наиболее активно реализуемых моделей можно выделить антропоморфную, морбиаль-ную, милитарную и доместическую модели. Анализ использования метафор позволил установить, что выбор каждой из названных моделей, а также особенности их вербализации -актуализация тех или иных слотов - зависят как от конкретной политической обстановки и общей метафорической тенденции в СМИ этого периода, так и от позиции автора и издания по соответствующему вопросу. Так, например, использование морбиальной метафоры находит свое применение в основном в кризисные периоды, соответственно, оно запускает тревожный эмоциональный фон, в то время как доместиче-
ская метафорическая модель, основанная на представлении о неком единстве («жизнь под одной крышей»), апеллирует к чувству ностальгии. Соответственно, морбиальная метафора имеет больший дискредитирующий потенциал по сравнению с метафорой дома. Таким образом, анализ рассмотренных метафор дает нам представление о том, в каких терминах и с помощью каких сфер опыта происходит эмоциональное восприятие такого сложного концепта, каким является Советский Союз.
Несмотря на то, что с момента крушения советского режима прошло более двадцати лет, средства массовой информации продолжают возвращаться к событиям недавнего прошлого, некоторые - для сравнения и оценки, другие -для восстановления некой исторической объективности. При этом обращение к прошлому характеризует не только само прошлое, но и современное состояние дел, потому что прошлое выступает преломляющей призмой современности с её злободневными вопросами.
Список литературы
1. Будаев Э.В., Чудинов А.П. Метафора в политической коммуникации. М.: Флинта: Наука, 2012. 248 с.
2. Чудинов А.П. Политическая лингвистика. М.: Флинта: Наука, 2006. 256 с.
3. Моисеева Т.В. Метафорическое моделирование образа России в американских СМИ и образа США в российских СМИ : дис. ... канд. фил. наук: 10.02.20. Екатеринбург, 2007. 235 с.
4. Телешева И.В. Когнитивное исследование морбиальной метафоры в современном политическом дискурсе России, США и Великобритании: дис. ... канд. фил. наук: 10.02.20. Челябинск, 2006. 180 с.
5. Johnson M. The body in the mind: The bodily basis of meaning, imagination, and reason. Chicago: University of Chicago, 1990.
6. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
7. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2001. 238 с.
THE USSR IN THE MIRROR OF THE CONCEPTUAL METAPHOR IN THE CONTEMPORARY RUSSIAN MEDIA DISCOURSE
L.E. Adyasova
In the paper we consider the metaphorical representation of the concept of the Soviet Union in the contemporary Russian media discourse for comprehensive analysis of the concept of "the USSR". The material for the study is based on data from „Russian National Corpus" and the Internet.
Keywords: concept of the USSR, media discourse, metaphors, language consciousness, conceptualisation.
References
1. Budaev E.V., Chudinov A.P. Metafora v politicheskoy kommunikatsii. M.: Flinta: Nauka, 2012. 248 s.
2. Chudinov A.P. Politicheskaya lingvistika. M.: Flinta: Nauka, 2006. 256 s.
3. Moiseeva T.V. Metaforicheskoe modelirovanie obraza Rossii v amerikanskikh SMI i obraza USA v ros-siyskikh SMI : dis. ... kand. fil. nauk: 10.02.20. Ekaterinburg, 2007. 235 s.
4. Telesheva I.V. Kognitivnoe issledovanie morbi-al'noy metafory v sovremennom politicheskom diskurse Rossii, USA i Velikobritanii: dis. ... kand. fil. nauk: 10.02.20. Chelyabinsk, 2006. 180 s.
5. Johnson M. The body in the mind: The bodily basis of meaning, imagination, and reason. Chicago: University of Chicago, 1990.
6. Lakoff G., Johnson M. Metafory, kotorymi my zhivem. M.: Editorial URSS, 2004. 256 s.
7. Chudinov A.P. Rossiya v metaforicheskom zerkale: kognitivnoe issledovanie politicheskoy metafory (19912000). Ekaterinburg: Ural. gos. ped. un-t, 2001. 238 s.
