CC BY
41
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 25 (279). История. Вып. 52. С. 42-49.
СОВЕТСКИЕ УПРАВЛЕНЦЫ ТЮМЕНСКОЙ (ТОБОЛЬСКОЙ) ГУБЕРНИИ
В 1919 - НАЧАЛЕ 1920-х ГОДОВ
В статье рассматриваются вопросы формирования кадров советских управленцев Тюменской (Тобольской) губернии 1919 - начала 1920-х гг. Характеризуются основные методы их подбора и подготовки. Определяется социальный состав, моральные и деловые качества, присущие советским служащим указанного периода.
Ключевые слова: Тюменская губерния, кадровый состав советов, советские управленцы 1920-х гг., методы подбора и подготовки советских кадров, выдвиженчество, кадры рабоче-крестьянской милиции.
В современных условиях исторический опыт государственного управления приобретает особую значимость и привлекает внимание исследователей. Важной частью данной проблемы является изучение опыта формирования кадров органами власти и управления.
В советской историографии 1920-1980-х гг. вопросы организации выборных органов власти первых лет диктатуры пролетариата - советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов - в общегосударственном масштабе изучены достаточно широко, чего нельзя сказать о региональном аспекте. На протяжении данного периода издано огромное количество работ, посвященных советскому государственному строительству, в которых затрагивалась и проблема кадров. Историками изучалась деятельность властных и партийных органов по «оживлению» советов, улучшению их состава, привлечению к работе в советских органах рабочих и крестьян1. Со второй половины 1980-х гг. начинают появляться публикации, в которых делается попытка найти новые подходы к изучению социально-политических проблем 1920-х гг. Вопросы кадровой политики государства и социального состава советских органов власти стали предметом изучения таких авторов, как Е. Г. Гимпельсон, Г. Л. Олех, В. П. Пашин, В. Б. Жиромская, И. В. Скипи-на, О. Ю. Винниченко и другие2.
Исследование кадрового состава советских управленцев, принципов их подбора и подготовки позволяет проследить процесс складывания советского бюрократического аппарата в рамках административно-командной системы, выявить особенности и специфику развития местной управленческой интеллигенции.
Изучая состав и методы формирования корпуса советских управленцев 1919 - первой половины 1920-х гг., имеет смысл выделить два периода в развитии кадров совслу-жащих. В 1919-1921 гг. к власти на местах пришла первая волна управленцев, это были участники Гражданской войны, выходцы из разных слоев общества. Анализ анкетных данных работников Тюменского губисполко-ма за 1920 г. показал, что в их составе участники гражданской войны занимали 74 % от общего числа управленцев, досоветские служащие - 26 %3. Система отбора и подготовки кадров для местных советов не была четко отработана. С одной стороны, существовала перспектива выдвинуться из низов и, приобретая соответствующий опыт, войти в ряды новой власти. С другой стороны, в состав органов власти данного периода входили работники, прибывшие из центра, имеющие опыт организационной деятельности, политически и юридически грамотные, они и создавали местный управленческий аппарат и задавали тон его работе. Так, в Тюменском губревкоме 2/3 состава были пришлые4.
Период 1922-1925 гг. характеризуется появлением новых подходов к подготовке кадров совслужащих. Прошли первые перевыборы в советы, были проанализированы результаты их работы, что послужило основанием систематизировать как деятельность самих советов, так и работу с кадрами. Распространенным стал метод выдвижения кандидатов для работы в советских органах, так называемое «выдвиженчество». В данный период также появляется номенклатура должностей и понятие 'ответственный работник'.
С момента восстановления советских органов власти на территории Тюменской гу-
бернии ощущался острый дефицит кадров. В каждом «освобождённом от колчаковцев пункте» политработники частей Красной армии, воссоздавая гражданские органы власти, как правило, обеспечивали их кадрами. Многочисленные донесения и политсводки дивизий указывают на трудности, которые приходилось преодолевать в Зауралье, на недостаток, а иной раз и полное отсутствие опытных и политически подготовленных местных кадров, которые могли бы успешно справляться с организационной работой. Это резко отличало работу армейских агитаторов среди гражданского населения в Сибири от Урала5. В подобной обстановке органы советской власти (ревкомы и исполкомы) формировались первоначально из армейских политработников, рекомендованных полковым бюро РКП и утверждённых военкомом части, занявшей данный населённый пункт. Наладив работу ревкома и подобрав соответствующие кадры для его руководства, красноармейцы возвращались в свои воинские части. Вот некоторые данные из донесений политотделов о восстановлении советской власти на местах. По Тугулымской волости Тюменского уезда в донесении говорилось: «В волости существует ревком, который состоит из пяти лиц беспартийных. Работал ревком по указанию организатора выборов сотрудника политотдела 51 дивизии т. Балашева и по приказам Тюменского ревкома.. .»6. В Вагай-ской волости Ялуторовского уезда 26 сентября военкомом 1-го Путиловского полка был сформирован ревком из трёх красноармейцев полка. Ревком организовал сельсоветы, созвал волостной съезд, на котором был избран исполком. После чего инструктировать исполком остался бывший член ревкома Бес-паленко, а остальные организаторы ревкома разъехались по частям.
Тюменский ревком был сформирован из политических работников 51-й дивизии 3-й армии Восточного фронта. Председателем ревкома (впоследствии ставшего губернским) был назначен помощник военного комиссара 454 полка А. Д. Макаров, через месяц он был отозван в распоряжение политотдела 3-й армии и, по занятии советскими войсками Тобольска в октябре 1919 г., стал председателем Тобольского ревкома. При ревкоме были сформированы отделы: управления, социального обеспечения, народного образования, военный, труда, юстиции, земельный,
здравоохранения, финансовый, чрезвычайная комиссия.
Руководящим отделом тюменского военно-революционного комитета был отдел управления, он состоял из следующих подотделов: 1) общего - со столами консультационным, административным и бухгалтерским, 2) инструкторско-информационного, 3) губ-милиции, 4) загса, 5) принудительных работ, 6) национальностей, 7) эвакуационного. Впоследствии ревкомы были преобразованы в исполкомы советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Отделы управления были местными органами НКВД, в 1923 г. они были упразднены, вместо них организованы административные отделы губернских исполкомов, а в уездах их функции выполняли уездные управления милиции.
Кадровыми вопросами Тюменского гу-бревкома, а затем - губисполкома, занимался общий подотдел отдела управления. На служащих отдела были возложены прием, увольнение, командирование сотрудников. При приеме работника на службу в исполком следовало предоставить документ, удостоверяющий личность, при наличии - документ об образовании, заполнить анкету и заявление.
Постоянная нехватка советских работников на местах вызывалась тем, что нельзя было найти людей, обладающих навыками организаторской и агитационно-пропагандистской работы (опыт участия в подобной деятельности учитывался в анкетных данных). Большинство сельских и волостных аппаратов было сформировано из людей, некомпетентных в делах управления, а зачастую даже неграмотных. Губернские и уездные государственные аппараты в большинстве своём формировались из работников, присланных из других губерний. Согласно анкетным данным служащих Тюменского военно-революционного комитета в 1919 г., установлено следующее. По своему социальному положению 4 человека являлись рабочими, 7 - крестьянами, 1 - дворянин, 6 - представителей других социальных слоёв. Высшее образование имели 4 человека, среднее - 8, низшее - 6. По партийной принадлежности было 7 коммунистов, 5 сочувствующих, 3 члена РСДРП и 6 беспартийных. Из них постоянно проживало в Тюмени 44,5 %. По возрастным показателям 5 человек были в возрасте от 20 до 30 лет, 7 - от 30 до 40 лет, и 6 - свыше 40 лет. Опыт организационной работы имели
50 % служащих Тюменского военно-революционного комитета'.
Недоставало не только руководящих, но и канцелярских служащих, особенно в волостях и на селе. Такая же ситуация существовала в других губерниях Западной Сибири8. 16 ноября 1919 г. Сибревком и Реввоенсовет 5-й армии издали приказ об освобождении от мобилизации «в целях сохранения советского аппарата» всех членов сельских, волостных, уездных и губернских революционных комитетов9.
На данном этапе характерным было то, что различные органы власти и управления конкурировали между собой, чтобы получить ценных работников, низовые органы власти стремились привлечь в свои структуры красноармейцев, как более развитых, организованных и авторитетных товарищей. Отдел управления Тюменского военно-революционного комитета просил комитет партии ходатайствовать перед политотделом 51-й дивизии об откомандировании из рядов армии инструктора крестьянской секции Васильева и прикомандировании его к отделу управления как инструктора по организации волостных и сельских ревкомов и исполкомов, мотивируя такое ходатайство полным отсутствием испытанных партийных работ-ников10. Нуждаясь в опытных инструкторах для организации советских органов, Тюменский ревком выступил с просьбой к политотделу 51-й дивизии «о прикомандировании к отделу пяти человек испытанных партийных работников - инструкторов, для организации и постановки дел волостных ревкомов»11. Тюменский ГСНХ обращался в ревком с предложением «в целях более рационального использования технических сил, недостаток которых ощущается крайне остро, откомандировать в распоряжение губсовнархоза инженера-механика т. Масленникова, в настоящее время являющегося заведующим Ялуторовским уездным экономическим отделом ревкома», так как «т. Масленников как специалист мог бы быть гораздо более широко использован в общегубернском масштабе»12.
В рабоче-крестьянской милиции кадровой работой занимался административно-строевой отдел. Данный отдел состоял из двух отделений: строевого отделения и отделения службы13. В составе строевого отделения работали: начальник отделения, старший и младший делопроизводители, письмоводитель и машинист. Они занимались вопросами
строевого учёта сотрудников милиции, пополнением и укомплектованием милиции кадрами, контролировали прохождение службы, занимались организацией переводов, увольнением, отпусками, командированием сотрудников. В отделе вели учет комсостава и милиционеров, составляли планы специальной и строевой подготовки милиционеров, а также составляли срочные донесения руководству14.
В состав отделения службы входили: начальник отделения, старший и младший делопроизводители, письмоводитель, машинист и чертёжник. Данное отделение занималось вопросами несения административной и караульной служб, целесообразного распределения милиционеров по уездам, районам, отдельным видам службы и заданиям, в том числе и боевым. Сотрудники отдела составляли периодические ведомости о работе милиции по указанным вопросам и оперативно-информационные сводки15.
Согласно Приказу № 229 от 27 сентября 1921 г. и инструкции при нём поступить на службу в милицию мог каждый гражданин РСФСР, достигший: возраста 21 года; грамотный; пользующийся избирательным правом в Советы; годный к милицейской службе; не состоящий на действительной военной службе; преимущество имели проходившие службу в Армии16. Желающие поступить на службу в милицию должны были обращаться лично, а в случае невозможности первоначально письменно в ближайшее управление милиции с заявлением о приёме его на служ-бу16. Приём производился исключительно городским и уездным управлениями, а также территориальными районными управлениями железнодорожной и водной милиции. Кандидат представлял: заявление, документы о рождении; об отношении к воинской повинности; согласие учреждения, если он состоял на службе или местного отдела труда; свидетельство о несудимости; состоянии здоровья; об образовании; анкету в 2-х экземплярах, заполненную по установленной форме. В случае положительного решения кандидат включался в списки милиции, на все виды довольствия, наравне с другими милиционерами, а его поступления в милицию сообщалось в местный Военный Комиссариат16.
Лица, состоящие на службе в милиции, не могли занимать какой-либо должности в другом ведомстве. За нарушение дисципли-
ны, порядка и правил милицейской службы работники подвергались дисциплинарным взысканиям по дисциплинарному уставу Красной Армии17. Принятые на службу в милицию считались мобилизованными и могли призываться в ряды Красной Армии только по особому соглашению Народного военного комиссариата с НКВД17.
Источники показывают, что работа с кадрами в органах Тюменской милиции была достаточно политизированной и классово зависимой. В документах много места отводилось сведениям о социальном происхождении, партийной принадлежности, информации о службе при старом режиме. Привилегированное положение имели лица, участвовавшие в революции и Гражданской войне на стороне Красной армии. При этом уровень образования и профессиональной подготовки отходил на второй план, что, несомненно, приводило к снижению профессиональных качеств милиционеров.
Недостатки кадровой деятельности в милиции были связаны не только с её слабой регламентированностью, но также с нехваткой образования и квалификации работников советской тюменской милиции. Практика милицейской работы в условиях Гражданской войны показала, что профессиональных людей было мало, многие предпочитали идти служить в армию, а не в милицию. Исходя из острой криминальной обстановки того времени, милиционеры были подвержены не меньшей опасности вне линии фронта, а их материальное положение было хуже, чем у военнослужащих.
Оценка кадровой политики органов тюменской милиции, которая была дана руководящими лицами в августе 1920 г., - также не в пользу советской правоохранительной системы того периода. В совместной докладной записке в губком партии заведующий губернским отделом управления и начальник Тюменской губернской милиции указывали: «Если провести сравнение советской милиции со старой царской полицией и жандармерией, то совершенно смело можно сказать, что царизм умел лучше нас создавать себе солидную опору своего существования, весьма осторожно и тщательно подбирая состав полиции, комплектуя ее из самых верных своих служак, отдавая много времени и средств на ее специфическое воспитание и обучение»18.
После перехода от ревкомов к исполкомам советов проблема кадров не была решена. В
результате сложившегося взаимодействия советских и партийных органов вопросы кадровой политики определялись последними, были разработаны методы подбора, расстановки и воспитания кадров, а также принципы их выдвижения.
Особенно сложно было обеспечить работниками самые многочисленные советские органы - волостные исполкомы и сельсоветы. Для подготовки совслужащих на местах с 1920 г. стали проводиться краткосрочные партийные курсы, курсы инструкторов и волостных секретарей. На этапе становления советской власти в губернии важной задачей было инструктирование служащих низовых советских органов по их основным функциям, политической обстановке в стране и задачах советской власти на текущий момент. Программы инструкторских и партийных курсов разрабатывались комитетами РКП (б) и отделами управления ревкомов, а затем исполкомов советов19. На курсах волостных секретарей обучались работники сельских и волостных советских органов, основной задачей этого обучения было повышение общей грамотности сотрудников. В программы курсов были включены как основные циклы дисциплин, которые соответствовали школьным, так и специальные, они были направлены в основном на изучение нормативных документов советской власти, политической обстановки и партийной идеологии.
Проблема низкого уровня квалификации местных управленческих кадров была актуальна в течение всего периода 1920-х гг. Работа по его повышению велась планомерно в соответствии с указаниями центральных властей. В соответствии с Тюменским губернским планом на 1922 г. было намечено провести курсов по губернии - 48, с охватом 950 человек20. Отношение самих курсантов и низовой администрации к курсам можно охарактеризовать как «несознательное». С одной стороны, это нежелание отпускать людей, отрывать их от работы, с другой, нежелание учиться, в связи с плохой материальной обеспеченностью курсов21.
В начале 1920-х гг. по-прежнему используются метод переброски партийных работников, что являлось в свою очередь и способом разрешения внутрипартийных противоречий. Коммунисты, занимавшие в советском аппарате руководящие посты, получили статус «ответственных работни-
ков областного, губернского или уездного масштаба». Исследователи говорят о возникновении так называемой «номенклатуры». Временем её появления считается осень 1923 г., когда этот термин впервые появился в партийных документах. Номенклатура - это перечень должностей, кандидатуры на которые в обязательном порядке назначались соответствующими партийными комитетами. Номенклатура включала и список лиц, из которых подбирались кандидатуры на ту или иную должность22. Распространённым методом обновления государственного аппарата становится выдвиженчество. Выдвиженцами являлись, как правило, беспартийные рабочие и крестьяне, привлечением которых на советскую работу планировалось «оживить связь организаций и учреждений с рабочими и крестьянскими массами».
Для налаживания и большей эффективности работы районным исполкомам и отделам окружных исполкомов предписывалось вести персональный учёт и руководить работой выдвиженцев, для этого оформлялись личные дела, содержащие автобиографию, характеристики, отзывы о деятельности выдвиженца, его письменные отчёты о проделанной работе. При подборе кандидатов для выдвижения на соответствующую работу рекомендовано было основное внимание обратить на выдвижение женщин крестьянок, нацменьшинств, в связи с тем, что эта часть ранее не была задействована в совстроительстве22. Широко практиковалось привлечение трудящихся через организованные при РКИ ячейки содействия и институт делегированных.
Надо сказать, что расширению выдвиженчества препятствовал низкий образовательный уровень кандидатов для работы в государственном аппарате. Часто руководители боялись доверить работу беспартийным товарищам, предпочитая иногда менее способных, но членов партии.
О кадровом составе исполнительных органов начала 1920-х гг. позволяют судить, прежде всего, документы съездов советов разных уровней: личные карточки делегатов, списки избранных членов исполнительных комитетов, отчеты избирательных комиссий. В данных материалах, как правило, содержатся сведения о возрасте, партийной принадлежности, образовании, профессии или социальном происхождении управленцев. Также качественные показатели по кадрово-
му составу государственных учреждений отражены в списках ответственных работников этих учреждений и анкетах служащих.
Социальный состав представителей власти в Тюменской губернии начиная с 1919 г. и на протяжении 1920-х гг. менялся и зависел от масштаба учреждения (губернский, уездный или волостной), а также от особенностей региона. Если в 1919 г. среди управленцев губернского масштаба не наблюдалось преобладания какой-либо социальной группы, то уже в 1920 и 1921 гг. прослеживается рост числа рабочих с 16 до 40 % по сравнению с крестьянами, доля которых уменьшилась с 50 до 37 %, и служащими, процент которых понизился с 27 до 1823. В 1922 и 1923 гг. в составе совслужащих крестьяне составили вновь 50 %, рабочие - 38 %, а служащие и выходцы из других социальных слоев - 12 %24. Общий рост числа рабочих и крестьян в составе управленческого аппарата связан с действующей политикой диктатуры пролетариата. Преобладание рабочих над крестьянами в первые годы и дальнейшее уменьшение их числа объясняется тем, что первоначально органы власти губернии формировались приехавшими для налаживания советской работы людьми из других (промышленных) губерний. После выполнения своих задач данные работники переводились на другое место работы и уезжали. А состав органов власти пополнялся местными гражданами, которые по своей социальной принадлежности были преимущественно крестьянами.
Согласно анкетам работников губернского ревкома в 1919 г., 22 % имели высшее образование, 44 % - среднее, и 34 % - низшее25. После перехода к советам в 1920 г. доля имеющих высшее и среднее образование снижается до 35 %26. Это объясняется тем, что партработники, прибывшие из центра для установления и организации советской власти, выполнив свои задачи, как правило, уезжали. Уровень образования представителей власти, сформировавшихся из местного населения в 1920-1923 гг., оставался низким. Так, в губернских учреждениях служили преимущественно (до 80 %) сотрудники со средним и низшим образованием, а на уездном и волостном уровне преобладали работники, получившие низшее или домашнее образование (до 90 %)27. К 1924 г. ряды советских служащих стали пополняться товарищами, окончившими совпартшколы28.
Политические, моральные и деловые качества работников местного аппарата управления нашли отражение в работах отечественных историков29. Общими чертами носителей власти, пришедших после революции, по мнению Е. В. Гимпельсона, были «политическое единомыслие, у одних - искреннее, у других - лукавое, лицемерное, афишируемое в целях занятия государственных постов», которое выражалось в обязательной приверженности марксистско-большевистским догмам; политическая нетерпимость и максима-лизм30. Характерная убеждённость в том, что «цель оправдывает средства», способствовала возникновению понятий 'революционная законность' и 'революционная нравственность', провозглашавших - «нравственно то, что служит интересам пролетариата». Автор указывает на множество должностных преступлений и злоупотреблений, которые совершались партийными и советскими работниками, а также «буржуазные замашки», порождённые привилегиями ответственных работников.
Образ советского управленца можно дополнить, рассмотрев характеристики ответственных работников, данные Тюменским губкомом партии, в которых, как правило, обращалось внимание на деловые и партийные качества. В характеристике указывалось, какого масштаба работник (уездного или губернского), имеет ли профессиональное образование, является ли фактическим руководителем или может работать только под руководством, имеет ли опыт административной работы. Также учитывались организационные способности: умение подбирать кадры, налаживать отношения в коллективе, проявлять аккуратность в выполнении директив вышестоящих органов. Важен был пункт, характеризующий уровень марксистской подготовки, политическая грамотность, проявление классового подхода в работе. Учитывалась дисциплинированность, партийная устойчивость и наличие или отсутствие «уклонов», среди которых назывались склонность к группировкам и склокам, «хозяйственное обрастание», карьеризм и др.31
Контрольные комиссии уделяли много внимания изучению болезненных уклонов, наблюдаемых среди членов партии. Так, в докладе губернской контрольной комиссии на I окружной Тюменской партийной конференции (ноябрь 1923 г.) говорится: «За послед-
нее время наша организация укрепилась, дисциплина в ней поднялась. Влияние нэпа на состояние наших товарищей коммунистов не сказалось, хозяйственных обрастаний среди членов партии не наблюдается. Склок за год совершенно нет, пьянство коммунистов не принимало широкого размаха.»32. Однако, несмотря на эти позитивные факты, приведены данные о преступлениях коммунистов, которые подразделены на следующие виды. Нарушение дисциплины - 17 %, преступления по должности - 8 %, уголовные преступления - 14 %, пьянство - 31 %, религиозные проступки - 20 %, чуждый элемент - 9 %, карьеризм - 10 %33.
Таким образом, следует сказать, что большинство советских управленцев были членами РКП (б), выходцами из рабочей и крестьянской среды. Важными и социально значимыми качествами советских работников считались революционный опыт, идеологическая убеждённость, непримиримость к врагам советской власти, твёрдость в проведении решений партийных органов. В данной ситуации образование и профессиональная подготовка играли второстепенную роль.
Существовавшая система работы с кадрами имела как недостатки, так и положительные моменты. Назначенство и переброски приводили к тому, что на ответственных должностях оказывались люди, не знакомые с местными условиями и спецификой отраслей управления. Часто они не пользовались доверием граждан. Назначенцы, в свою очередь, не чувствовали ответственности перед населением за свои действия, не были заинтересованы в том, чтобы разобраться в существующих проблемах, так как были ответственны только лишь перед вышестоящими инстанциями. Положительным моментом кадровой политики было то, что в ходе выдвижения и продвижения по служебной лестнице, в процессе практической деятельности складывался слой профессиональных управленцев, имеющих квалификацию, способных решать крупные задачи. Надо сказать, что положение в провинции не отличалось от центра, прежде всего тем, что выдвигаться на руководящие посты могли лишь члены партии и выходцы из трудящихся слоёв, в то время как буржуазные специалисты не имели такой возможности. Кадровый резерв состоял из тех же пролетариев и партийцев, старослужащие в его состав не включались.
Примечания
1 Бауман, К. Партия и оживление советов / К. Бауман, И. Любимов. М, 1925; Киселёв, А. С. Очередные задачи в области улучшения работы волисполкомов и сельских советов // Совет. строительство. М., 1925. С. 5-15; Болдырев, М. Ф. Оживление советов. М. ; Л., 1926; Молотов, В. М. Выборы в советы и задачи рабочего класса. Л., 1928; Арбузов, М. Ф. Выдвижение рабочих и крестьян в госаппарат. М., 1929; Гагарин, А. В. : 1) Перевыборы советов в Западной Сибири в 1925-1926 гг. // Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Томск, 1964. Вып. 3. С. 121-144; 2) Укрепление сельских советов Западной Сибири в конце восстановительного периода // Учен. зап. Том. ун-та. Томск, 1962. С. 5467; Морозов, Л. Ф. Органы ЦКК-НК РКИ в борьбе за совершенствование советского государственного аппарата (1923-1934 гг.) / Л. Ф. Морозов, В. П. Портнов. М., 1964; Дол-ганов, У. А. Партийная организация Урала в борьбе за оживление Советов в деревне в 1924-1925 годах (на материалах Южного Зауралья) // Учен. зап., посв. 300-летию основания Кургана и Шадринска. Вып. 4. Курган, 1962. С. 37-45; Гришанов, В. П. Деятельность партийных организаций Урала по укреплению сельских Советов в 1928-1929 гг. // Сб. науч. тр. Свердл. гос. пед. ин-та. Свердловск, 1978. С.78-86 и др.
2 Винниченко, О. Ю. «Кадры решают всё?» : проблемы эволюции советской бюрократии 1930-х годов (на материалах Урала) // Правоведение. 2002. № 2. С. 162-175; Гимпель-сон, Е. Г. : 1) Советские управленцы. 19171920 годы. М., 1998; 2) Советские управленцы : политический и нравственный облик (1917-1920 гг.) // Отечеств. история. 1997. № 5. С. 44-54; 3) Руководящие советские кадры: 1917-1920 годы // Отечеств. история. 2004. № 6. С. 61-67; Жиромская, В. Б. Кадры решают всё! : административно-управленческий аппарат в 20-30-е гг. по данным общих и спецпереписей // Формирование административно-командной системы. 20-30-е гг. М., 1992; Олех, Г. Л. Партийная демократия РКП (б) в первой половине 20-х годов : возможности и пределы роста // Политические партии, организации, движения в условиях кризисов, конфликтов и трансформации общества : опыт уходящего столетия : сб.
материалов междунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. Омск, 2000. С. 150-152; Пашин, В. П. Кадровая политика властных структур : история и современность // Гос. власть и мест. самоуправление. 2003. № 4. С. 11-14; Пашин, В. П. Кадры коммунистической номенклатуры : методы подбора и воспитания / В. П. Пашин, Ю. П. Свириденко. М., 1998; Скипина, И. В. Современные историки о советских управленцах 1919-1920 гг. // Слов-цовские чтения - 2002. Тюмень, 2002. С. 99101; Ящук, Т. Ф. : 1) Подготовка служащих советского аппарата на курсах волостных секретарей в Сибири в начале 1920-х годов // Политические партии, организации, движения в условиях кризисов, конфликтов и трансформации общества : опыт уходящего столетия : сб. материалов междунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. Омск, 2000. С. 337-339; 2) Политика в отношении к старым специалистам в первой половине 1920-х годов // Исторический ежегодник. Омск, 1997. С. 56-60.
3 ГБУТО Государственный архив Тюменской области (ГАТО). Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 59. Л 27-39.
4 Там же. Д. 144. Л. 2-58.
5 Рощевский, П. И. Образование ВРК в прифронтовой полосе и роль партийно-политического аппарата Красной Армии Восточного фронта в советском строительстве в 19191920 годы // Учён. зап. Тюмен. гос. пед. ин-та. 1957. Вып. 1. С. 14.
6 Там же. С. 15.
7 ГБУТО ГАТО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 144. Л. 2-58.
8 Шуранова, Е. Н. Формирование низовой администрации Сибири в 1920-1921 годы // Учен. зап. фак. истории и междунар. отношений. Вып. 1. Кемерово, 2001. С. 325.
9 Сибирский революционный комитет (Си-бревком). Август 1919 - декабрь 1925. Новосибирск, 1959. С. 29-30.
10 ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 19. Л. 11.
11 ГБУТО ГАТО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 135. Л. 24.
12 Там же. Д. 136. Л. 6.
13 Там же. Ф. Р-149. Оп. 3. Д. 3. Л. 10.
14 Там же. Л. 10.
15 Там же. Л. 23.
16 Инструкция по приёму добровольцев в милицию. Утверждена приказом начальника милиции Республики от 27.09.1921 № 299.
17 ГБУТО ГАТО. Ф. Р-149. Оп. 3. Д. 3. Л. 221.
18 ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 117. Л.27-28.
19 Там же. Д. 2. Л. 17-18; Д. 15. Л. 33-37.
20 Там же. Д. 422. Л. 18.
21 Там же. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1155. Л. 25-25 об.
22 Пашин, В. П. Кадровая политика властных структур : история и современность // Гос. власть и мест. самоуправление. 2003. № 4. С. 12.
23 ГБУТО ГАТО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 133. Л. 1273; Д. 143. Л. 34-75.
24 Там же. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 278. Л. 20-47.
25 Там же. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 214. Л. 221-232; Д. 215. Л. 23-33; Д. 239. Л. 34-47.
26 Там же. Ф. Р-1. Д. 143. Л. 63; Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 116.Л. 15.
27 Там же. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 116. Л. 24-39.
28 Там же. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 243. Л. 90-113; Д. 250.Л. 28-41.
29 Гимпельсон, Е. Г. : 1) Советские управленцы. 1917-1920 годы. М., 1998; 2) Советские управленцы : политический и нравственный облик (1917-1920 гг.) // Отечеств. история. 1997. № 5. С. 44-54.
30 Гимпельсон, Е. Г. Советские управленцы : политический и нравственный облик... С.44-45.
31 ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 776. Л. 9-75.
32 Там же. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3. Л. 8а.
33 Там же. Л. 8б.
