CC BY
81
УДК 930 (4) «15/18»
Антипов В. С.
советские историки о политике просвещённого абсолютизма
в зарубежных странах (1934-1941 гг.)
Статья посвящена выявлению новых условий изучения советскими учёными феномена просвещённого абсолютизма в зарубежных странах, возникших во второй половине тридцатых годов. Кардинально изменилась политика партийных инстанций, определявших пути развития исторической науки. В результате ликвидации диктата «школы Покровского» появилась возможность вернуться к изучению истории государства в эпоху феодализма. Политика просвещённого абсолютизма рассматривалась в монографиях В. П. Волгина и Н. М. Коробкова, излагалась в учебной литературе, Большой советской энциклопедии, была включена в проект издания «Всемирной истории». В рассматриваемый период был совершён принципиальный поворот, последствия которого в полной мере начнут сказываться только в годы «оттепели».
Ключевые слова: советская историография, политика просвещённого абсолютизма, история государства.
На рубеже 1920-х — 1930-х гг. в советской исторической науке была установлена монополия М. Н. Покровского и его школы «красных профессоров». Учёные, не разделявшие их взгляды, были отстранены от работы в государственных научных и учебных учреждениях, лишены возможности публиковаться, частично репрессированы. Полностью и, казалось бы, надолго прекращаются какие-либо исследования по изучению политики зарубежного просвещённого абсолютизма.
Однако, через несколько лет в политике партийных инстанций, определявших пути развития исторической науки, происходит кардинальный поворот. Восстанавливается преподавание истории в школах всех уровней. На стадии подготовки стабильных учебников выявилась полная неспособность учеников Покровского обеспечить выполнение изменившихся требований политического руководства. Летом 1934 г. вожди партии подвергли разносной критике подготовленный «красными профессорами» конспект учебника по истории
СССР1. Первоначально секретный партийный документ появился в «Правде» только 27 января 1936 г., когда впервые на самом высоком уровне были публично осуждены взгляды М. Н. Покровского и его учеников. Сопровождавшее документ постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) констатировало, что среди историков «укоренились антимарксистские, антиленинские, по сути ликвидаторские, антинаучные взгляды на историческую науку»2. В рамках «большого террора» была разгромлена и частично физически уничтожена «оголтелая банда врагов ленинизма, долго и безнаказанно проводившая вредительскую работу в области истории»3. Напутствием ей стали два сборника статей, подготовленных, в том числе и перестроившимися, а потому уцелевшими «красными профессорами», посвященные критике концепций прежнего лидера советской исторической науки4.
Учёные «старой школы» получили возможность вернуться к преподаванию в вузах и научным исследованиям при условии принятия методологии исторического материализма в её сталинской интерпретации. Исчезновение диктата «школы Покровского» создавало благоприятные возможности для возобновления изучения политики просвещённого абсолютизма.
Изучение общественных отношений эпохи феодализма возвращалось в планы работы советских историков. «Надо решительно ударить по тем, кто отрицает возможность изучения докапиталистических обществ», — гласила передовая статья ведущего исторического журнала страны, имея в виду последователей Покровского, концентрировавших усилия на изучении Новейшего времени5.
1 Сталин И. В., Жданов А. А., Киров С. М. Замечания по поводу конспекта учебника истории СССР // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 40-42.
2 На фронте исторической науки. В Совнаркоме Союза ССР и ЦК ВКП(б) // Историк-марксист. 1936. № 1. С. 4.
3 Против исторической концепции М. Н. Покровского. М. — Л., 1939. С. 3.
4 Против исторической концепции М. Н. Покровского. М. — Л., 1939; Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского. М. — Л., 1940.
5 15 лет Октября и задачи историков-марксистов // Историк-марксист. 1932. № 4-5. С. 8.
Уходило в прошлое требование сосредоточенности, прежде всего, на исследовании экономического базиса и производительных сил, порождавшее односторонность в освещении исторического процесса, приведшее на рубеже 1920-х — 1930-х гг. к прекращению разработки ряда проблем всеобщей и отечественной истории.
Актуальным и важным было провозглашено изучение истории государства. Обосновывая её необходимость, историки теперь могли ссылаться на требования партийного руководства. Перечисляя в отчётном докладе XVIII съезду ВКП(б) назревшие вопросы теоретической работы, Сталин назвал и «вопрос о государстве вообще»6. К числу вредительских действий «школы Покровского» было отнесено свёртывание исследования таких важных для познания проблем политики просвещённого абсолютизма тем, как история государств и их институтов. В 1920-х гг. обращение историка к этим сюжетам влекло немедленное обвинение в обслуживании классовых интересов буржуазии. Покровский безапелляционно ставил клеймо «внутренних эмигрантов» на своих противниках, продолжавших традиции «Русской школы». Он безапелляционно утверждал: «Все наши буржуазные историки суть историки-государственники»7. Возмущённо критикуя последствия господства «школы Покровского, З. В. Мосина писала: «За последние годы у нас не вышло ни одного монографического исследования по вопросам, относящимся к истории абсолютной монархии на Западе или самодержавия в России. У советских историков наблюдалась такая же недооценка исторической роли государства, какая была характерна для всего теоретического фронта»8.
Содействовал возобновлению исследований и торжественно провозглашённый отказ от вульгарно-социологического подхода к изучению конкретных исторических тем. Отныне от историков требовалось обоснование их теоретических выводов тщательно верифицированным фактическим материалом. Логический метод свойственный социологии за-
6 Сталин И. В. Отчётный доклад на XVIII съезде о работе ЦК ВКП(б) 10 марта 1939 г. // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 330.
7 Покровский М. Н. Историческая наука и борьба классов. Ч. 1. М., 1933. С. 126.
8 Мосина З. К обсуждению проблемы абсолютизма // Историк-марксист. 1940. № 6. С. 68.
менялся историко-генетическим. Изучение любого исторического процесса, события, явления должно было сопровождаться раскрытием их предпосылок и последствий.
Дискуссия 1940 г. по проблемам абсолютизма, проведённая учёным советом Института истории, способствовала формированию новых принципов его изучения9. Ими, внося только незначительные коррективы, будут руководствоваться советские историки вплоть до начала 1990-х гг. Сам факт такой дискуссии, призванной закрепить истматовскую концепцию абсолютизма, свидетельствовал о возрастающем интересе к надстроечным явлениям феодальной формации. «Несмотря на цитатный характер, дискуссия была полезна. Она выявила взгляды основоположников по этому вопросу, основные расхождения между участниками спора»10. Может быть, главным её достижением было обоснование настоятельной потребности в дальнейших комплексных исследованиях абсолютизма на основе расширения источниковой базы. Такие историки, как В. В. Бирюкович, А. Д. Эпштейн призывали покончить с отвлечённостью, формализмом и абстрактностью, отстаивали необходимость конкретно-исторического подхода11. Ставился вопрос о необходимости тщательного изучения создания и развития бюрократической машины, формирования и содержания идеологии абсолютизма. «Стало очевидным, что абсолютизм нельзя брать "в общем и целом", необходимо учитывать этапы его развития»12. В ходе дискуссии непосредственно тема просвещённого абсолютизма не затрагивалась, хотя ясно, что новые принципы изучения должны были быть отнесены и к нему как последнему этапу эволюции феодального государства. Обсуждался так же «вопрос о предпосылках гибели абсолютизма, какими классами ниспровергается абсолютизм»13. При этом, опять же, о политике просвещённого абсолютизма не говорилось. Всё внимание выступавших было сосредоточено на буржуазной социальной революции.
9 Обсуждение проблемы абсолютизма // Историк-марксист. 1940. № 6. С. 63-68.
10 Гутнова Е. В. Советская медиевистика с середины 30-х до конца 60-х годов // История и историки. М., 1990. С. 170.
11 Обсуждение проблемы абсолютизма... С. 66.
12 Алаторцева А. И. Журнал «Историк-марксист». 1926-1941 годы. М., 1979. С. 253.
13 Мосина З. К обсуждению проблемы абсолютизма... С. 71.
Наконец, способствовала возвращению учёных к нормальной работе относительно стабильная обстановка в исторической науке, установившаяся в конце тридцатых годов, хотя и не в результате естественного развития познавательного процесса, но чисто административными методами. После постоянных реформ и пертурбаций предшествующих лет наступило относительное спокойствие. Сформировался более или менее точный список установок, которых должен был придерживаться законопослушный историк-аналитик и преподаватель. Исследователям, изучавшим фактический материал, оставалось только в рамках всё более распространявшегося «иллюстративного метода» подтверждать теоретические положения, априори признанными соответствующими методологии истмата.
Впрочем, восстановив возможность изучения феномена просвещённого абсолютизма, разрушители наследия школы Покровского не собирались относить его к первоочередным ценностям, подлежащим возрождению. Сталинское руководство, позиционировавшее свою власть как осуществляемую народом через демократически избранных представителей, естественно, не могло возводить свою родословную к просвещённым монархическим режимам прошлого, хотя по многим характеристикам (патернализму, авторитарным методам управления, полицейскому государству и др.) аналогии были вполне уместны. Понятие «просвещённый абсолютизм» вернулось в историческое изучение как бы попутно, вместе с возвращением более важных для идеологического обеспечения правомерности существующего режима положений — например, таких, как ведущая роль государства в историческом процессе, величие судеб русского народа, историческая необходимость и правомерность создания Российской империи. Однако эта прежде табуированная тема постепенно вернулась и заняла своё скромное место, поместившись на обочине научно-исторического мейнстрима. О включении её в планы работы Института истории, вузовских кафедр зарубежной истории пока не могло быть и речи. Разумеется, в таких условиях подготовка специальных монографических исследований по истории политики зарубежного просвещённого абсолютизма по-прежнему была невозможна.
И всё-таки, как признак неких перемен, в 1940 г. почти одновременно публикуются две монографии, в которых по-
путно затрагивались проблемы политики просвещённого абсолютизма в зарубежных странах. Первая из них — это труд Вячеслава Петровича Волгина (1879-1962)14. Биография учёного характерна для немногочисленной группы университетских преподавателей, вставших после революции на сторону победивших большевиков. После 1917 г. ученик Р. Ю. Виппера, незадолго до революции оставленный в университете для подготовки к должности профессора, становится видным деятелем идеологического фронта новой власти15. В 1921-1925 гг. он занимает пост ректора Московского государственного университета, с его именем связаны радикальные реформы, превратившие недавний «императорский» университет в ведущий советский вуз. Позднее Волгин избирается членом АН СССР, в 1930-1935 гг. занимает должность её непременного секретаря, обеспечивая преобразования, ликвидирующие последние остатки независимости главного научного учреждения страны. При этом (сказывались незаурядные трудолюбие, организованность и хорошее дореволюционное образование) Волгин, несмотря на занятие многочисленных административных должностей, продолжает публиковать книги и статьи, посвя-щённые социалистическим и коммунистическим утопиям, предшествовавшим возникновению марксизма, книги, столь востребованные в первые десятилетия советской власти16.
В рассматриваемой монографии он в первый (и в последний!) раз попытался не ограничиться только социалистическими идеями, а обрисовать весь спектр общественной мысли Франции второй половины XVIII в.: экономического либерализма, буржуазного радикализма, ограниченной монархии, коммунистического утопизма и, наконец, интересующей нас концепции просвещённого абсолютизма. Ей посвящён специ-
14 Волгин В. П. Социальные и политические идеи во Франции перед революцией (1748-1789). М. — Л., 1940. [Электронный ресурс]: URL: http://istmat.info/files/uploads/27221/idees_sociales_et_politiques_ en_france_avant_revolution_volguin-v-p_1940.pdf (дата обращения: 28.09.2017).
15 См. подробнее: Гладышев А. А. Историк-руководящий: В. П. Волгин // Историк и власть: советские историки сталинской эпохи. Саратов, 2006. С. 136-198.
16 Волгин В. П. Очерки по истории социализма. М. — Пг., 1923; он же. История социалистических идей. Ч. 1. М. — Л., 1928; Ч. 2. Вып. 1. М. — Л., 1931.
альный раздел «Политические традиции и "просвещённый абсолютизм"». Автор даёт краткий очерк причин возникновения доктрины, рассказывает о её первых теоретиках. Он констатирует: «Влияние концепции "просвещённого абсолютизма" было, очевидно, очень широко. Буржуазия пришла к сознанию непримиримости своих интересов с феодальным порядком раньше, чем она поняла, что для устранения феодализма необходима политическая свобода»17. Волгин отказывается от широко распространённого в дореволюционных исследованиях представления о решающей роли Вольтера в разработке концепции. Её зарождение он связывает в первую очередь с творческими поисками экономистов-физиократов (Ф. Кенэ, А. Р. Тюрго, П. С. Дюпона де Немура). Именно они, утверждает Волгин, «дают теорию "просвещённого абсолютизма" в наиболее разработанной, наиболее последовательной форме»18. Обращает внимание объективный, спокойный, взвешенный характер текста советского академика, лишённый столь характерной для эпохи разоблачительной тенденции по отношению к буржуазным теориям. Но, может быть, именно проверенный, сверхлояльный и влиятельный Волгин и мог позволить себе писать в ключе деловой научной тональности.
На волне, открывшей дорогу публикациям историков «старой школы», стало возможно издание монографии Николая Михайловича Коробкова (1891-1947)19, посвящённой военному противостоянию Фридриха II и русских полководцев в годы Семилетней войны. Начинавший как краевед, историк неоднократно арестовывался властями. Однако в конце 1930-х гг. ему была предоставлена возможность печататься. Появился ряд его статей по истории Семилетней войны20. Добротная монография, написанная на солидной источниковой базе (в том числе и архивной) содержит крайне негативную развёрнутую характеристику «просвещённого» монарха Фридриха II, «большого любителя играть роль хитреца в международном
17 Волгин В. П. Социальные и политические идеи...
18 Там же.
19 Коробков Н. М. Семилетняя война (Действия России в 17561762 годах). М., 1940.
20 Коробков Н. М. Сражение при Гросс-Егерсдорфе в 1757 году // ВИЖ. 1939. № 2. С. 80-102; он же. Пальциг и Кунерсдорф (1759) // ВИЖ. 1940. № 1. С. 75-96.
надувательстве»21. Симпатии советского историка полностью на стороне противницы прусского короля императрицы Елизаветы Петровны. Он пишет: «В области внешней политики елизаветинское правительство не выступало, однако, как представитель только классовых целей. Его интересы во внешних делах, по крайней мере, в реальной политике, сводились к безопасности государства»22. Коробков явно учитывал последние оценки И. В. Сталиным внешней политики дореволюционной России. Выступая 7 ноября 1937 г. на торжественном обеде у К. Е. Ворошилова, вождь поделился следующим размышлением: «Русские цари сделали много плохого... Но они сделали одно хорошее дело — сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство»23. Более того, Коробков оправдывает действия и остальных противников Фридриха II: «Самое возникновение антипрусского союза явилось естественным следствием развивавшейся политики Фридриха, закономерным желанием угрожаемых ею государств защитить себя от захватнических тенденций»24. Книга, содержащая столь жёсткую критику внешней политики Фридриха Великого — кумира нацистской Германии, объявленного одним из предшественников Гитлера, была сдана в набор 28 сентября 1939 г., в день заключения германо-советского договора о дружбе и границах и подписана к печати 2 августа 1940 г. На месяцы между этими датами приходится время тесного сотрудничества между Германией и СССР, сопровождавшееся всякого рода демонстрациями близких отношений. Публикация военным издательством книги Коробкова — это ещё одно свидетельство того, что, несмотря на внешние проявления дружбы, в Советском Союзе продолжали относиться с подозрением к внешней политике Германии.
Единообразные оценки исторических событий и деятелей, соответствующие текущим политическим потребностям, должны были внедряться через Большую Советскую Энциклопедию (БСЭ), вузовские и школьные учебники, намечавшееся издание «Всемирной истории».
21 Коробков Н. Семилетняя война... С. 22.
22 Там же. С. 35.
23 Димитров Г. Дневник (9 март 1933 — 8 февруари 1949). София, 1997. С. 128. Цит. по: Марьина В. В. Дневник Г. Димитрова // ВИ. 2000. № 7. С. 36.
24 Коробков Н. Семилетняя война... С. 33.
Возрастает количество упоминаний о просвещённом абсолютизме в очередных томах первого издания БСЭ. В этом была несомненная заслуга нового редактора её исторического отдела М. В. Нечкиной, сменившей умершего М. Н. Покровского. В энциклопедии резко увеличилось число статей по истории, политике, экономике, науке, культуре эпохи просвещённого абсолютизма. Без указания имени автора в очередном томе была опубликована статья, специально посвящённая просвещённому абсолютизму. В ней давалась марксистская дефиниция понятия, ставящая во главу угла межформаци-онный характер феномена, его принадлежность ко времени перехода от феодализма к капитализму. Приведём это определение: «Особая форма абсолютизма конца XVIII века, при которой феодальный монарх пытался сверху, своей самодержавной властью, без участия подданных осуществить реформы, способствующие буржуазному развитию и централизации страны»25. Ограничение эпохи просвещённого абсолютизма концом XVIII в. было, конечно, ошибочным, на самом деле его хронологические рамки гораздо шире. Интересно, что само понятие употреблялось в первом издании без кавычек. Во втором издании энциклопедии (послевоенном) оно будет заключено в кавычки, видимо, следуя его написанию В. И. Ле-ниным26. В последнем, третьем издании БСЭ кавычки снова будут убраны. Ряд статей энциклопедии, посвящённых истории отдельных стран и политическим деятелям, содержал материалы о реформах второй половины XVIII в. в Австрийской монархии, Дании, Испании, Швеции и других государствах, проводивших политику просвещённого абсолютизма.
Крайне негативно в энциклопедии оценивалась деятельность Фридриха II27. Одним из авторов посвящённой ему энциклопедической статьи был профессор Гавриил Осипович Гордон (1885-1942), в 1920-х гг. являвшийся видным организатором советской исторической науки, опубликовавший несколько книг по истории классовой борьбы, член Государственного учёного совета при Народном комиссариате про-
25 Просвещённый абсолютизм // БСЭ. 1-е изд. Т. 47. М., 1940. Стлб. 319.
26 Ленин В. И. Как не следует писать резолюции // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 15. М., 1972. С. 108.
27 Гордон Г., Галактионов М. Фридрих II Великий // БСЭ. 1-е изд. Т. 59. М., 1935. Стлб. 211.
свещения. Однако через некоторое время он был арестован и отбывал наказание на Соловках (сохранились воспоминания Д. С. Лихачёва об их одновременном пребывании в лагере). В 1933 г. Гордон был освобождён, постоянного места службы не имел и перебивался работой по договорам, в том числе и с редакцией БСЭ. В 1936 г. был снова арестован и умер в лагере. О проводимых прусским королём реформах просвещённого абсолютизма в энциклопедической статье не говорилось. Указывалось только: «Фридрих был реакционнее своих предшественников, которые сравняли помещиков в податном отношении с другими классами и покровительствовали буржуазии как опоре абсолютизма в его борьбе с феодально-местническими стремлениями дворян»28. Авторы, не называя имён, полемизировали с дореволюционными отечественными историками (Ф. А. Кони, Н. И. Кареевым), высоко оценивавшими многие реформы прусского короля, прежде всего в сфере юстиции и образования. Они приходили к выводу: «Просвещённый абсолютизм Фридриха II, которого принято считать наиболее ярким его представителем, следует понимать весьма ограничительно»29.
В 1938 г. был опубликован проект издания «Всемирной истории»30. В грандиозном, рассчитанном на выпуск 28 томов коллективном труде планировалось изложить и систематизировать с марксистских позиций всю историю человечества. При просмотре проекта складывается впечатление о некоей переходной стадии освоения интересующей нас проблематики, двойственности отношения его авторов к изучению политики просвещённого абсолютизма. Сам термин «просвещённый абсолютизм» не употребляется при планируемом повествовании ни об одной из зарубежных стран и даже екатерининской России. В то же время предполагалось подробно рассказать о преобразованиях второй половины XVIII в., традиционно связываемых с политикой просвещённого абсолютизма: Карла III в Испании, Иосифа II в австрийской монархии, Тюрго во Франции, крестьянской реформе в Дании, Фридриха II в Пруссии, С. Помбала в Португалии, Густава III
28 Гордон Г., Галактионов М. Указ. соч. Стлб. 211.
29 Там же.
30 Проект схемы многотомника всемирной истории // Историк-марксист. 1938. № 2. С. 143-191.
в Швеции31. Издание «Всемирной истории» удалось осуществить только в годы «оттепели», при этом изложение истории политики просвещённого абсолютизма будет дано в нём несравненно шире, чем задумывалось в проекте 1938 г.32
Тема просвещённого абсолютизма постепенно возвращается в учебники. В 1939 г. выходит первый советский учебник по Новой истории для высшей школы под редакцией Е. В. Тарле, А. В. Ефимова и Ф. А. Хейфец33. Этот учебник стал единственным в отечественной историографии, где Новая история начиналась с Великой французской революции; в более поздних изданиях её ранняя грань будет отодвинута до Английской революции XVII в. Само понятие «просвещённый абсолютизм» в учебнике отсутствовало. Но в беглом обзоре вводной части упоминались «буржуазные реформы» Карла III в Испании, С. Помбала в Португалии, Ф. Струэнзе в Дании. Давалась их общая характеристика: «Все эти реформы... носили половинчатый характер. К тому же они вызывали яростное сопротивление дворянства и духовенства и не могли изменить что-либо по существу в феодально-абсолютистских порядках»34.
Из всех деятелей зарубежного просвещённого абсолютизма наибольшее внимание авторов учебника привлёк А. Р. Тюрго. Объяснялось это, конечно, тем, что проблема его неудачных реформ была связана с изучением непосредственных причин Французской революции, продолжавшей находиться в центре внимания советских исследователей. Текст, посвящённый Тюрго, написан с большим сочувствием к его деятельности35.
В эти годы можно отметить только три источниковые публикации, представлявшие интерес для изучения просвещённого абсолютизма36. Из них можно выделить «О преступлени-
31 Проект схемы многотомника всемирной истории // Историк-марксист. 1938. № 2. С. 161.
32 См.: Всемирная история. Т. 5. М., 1958.
33 Новая история. Ч. 1. От Французской буржуазной революции до Франко-прусской войны и Парижской Коммуны (1798-1870 годы). М., 1939.
34 Новая история. Ч. 1. С. 11.
35 Там же. С. 58-59.
36 Льоренте Х. А. Критическая история инквизиции. Т. 1-2. М., 1936; Тюрго А. Р. Избранные философские произведения. М., 1937; Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939.
ях и наказаниях» Ч. Беккариа, где текст итальянского юриста сопровождался очерком его жизни и деятельности, подготовленным М. М. Исаевым — видным советским специалистом по уголовному праву.
В какой-то степени недостаток документальных публикаций компенсировало издание художественных текстов зарубежных литераторов — современников реформ просвещённого абсолютизма. В этом отношении особенно следует отметить издательство «ACADEMIA», выпускавшее серии книг «Сокровища мировой литературы», «Классики мировой литературы». Издания сочинений Вольтера, Ш. Л. Монтескьё, П. О. Бомарше, Ф. Шиллера и других властителей дум второй половины XVIII в. сопровождалось научно-справочным аппаратом, комментариями высокого профессионального уровня. В 1938 г. издательство было поглощено Госиздатом, и научный уровень публикаций значительно снизился.
Как видим, в предвоенные годы достижения советских историков в изучении конкретных сюжетов, связанных с политикой просвещённого абсолютизма в зарубежных странах, были невелики. В публикациях преимущественно использовался фактический материал, накопленный дореволюционными учёными. Тем не менее, именно в рассматриваемый период для исследователей появилась возможность вновь обратиться к этой проблематике. Был совершён принципиальный поворот, последствия которого в полной мере начнут сказываться только в годы «оттепели».
Источники
15 лет Октября и задачи историков-марксистов // Историк-
марксист. 1932. № 4-5. С. 3-8. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. Волгин В. П. История социалистических идей. Ч. 1. М. — Л.,
1928; Ч. 2. Вып. 1. М. — Л., 1931. Волгин В. П. Очерки по истории социализма. М. — Пг., 1923. Волгин В. П. Социальные и политические идеи во Франции перед революцией (1748-1789). М. — Л. 1940 [Электронный ресурс]: URL: http://istmat.mfo/ffles/uploads/27221/idees_ soaales_et_politiques_en_france_avant_revolution_volguin-v-p_1940.pdf (дата обращения 28.09.2017). Всемирная история. Т. 5. М., 1958.
Гордон Г., Галактионов М. Фридрих II Великий // БСЭ. 1-е изд.
Т. 59. М., 1935. Стлб. 211. Димитров Г. Дневник (9 март 1933 - 8 февруари 1949). София, 1997.
Коробков Н. М. Пальциг и Кунерсдорф (1759) // ВИЖ. 1940. № 1. С. 75-96.
Коробков Н. М. Семилетняя война (Действия России в 1756-1762
годах). М., 1940. Коробков Н. М. Сражение при Гросс-Егерсдорфе в 1757 году //
ВИЖ. 1939. № 2. С. 80-102. Ленин В. И. Как не следует писать резолюции // Ленин В. И.
Полн. собр. соч. Т. 15. М., 1972. С. 89-112. Льоренте Х. А. Критическая история инквизиции. Т. 1-2. М., 1936.
Мосина З. К обсуждению проблемы абсолютизма // Историк-
марксист. 1940. № 6. С. 68-74. На фронте исторической науки. В Совнаркоме Союза ССР и
ЦК ВКП(б) // Историк-марксист. 1936. № 1. С. 3-4. Новая история. Ч. 1. От Французской буржуазной революции до Франко-прусской войны и Парижской Коммуны (17981870 годы). М., 1939. Обсуждение проблемы абсолютизма // Историк-марксист.
1940. № 6. С. 63-68. Покровский М. Н. Историческая наука и борьба классов. Ч. 1. М., 1933.
Проект схемы многотомника всемирной истории // Историк-
марксист. 1938. № 2. С. 143-191. Просвещённый абсолютизм // БСЭ. 1-е изд. Т. 47. М., 1940. Стлб. 319.
Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского. М. — Л., 1940.
Против исторической концепции М. Н. Покровского. М. — Л., 1939.
Сталин И. В. Отчётный доклад на XVIII съезде о работе ЦК ВКП(б) 10 марта 1939 г. // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 290-341. Сталин И. В., Жданов А. А, Киров С. М. Замечания по поводу конспекта учебника истории СССР // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 40-42. Тюрго А. Р. Избранные философские произведения. М., 1937.
Литература
Алаторцева А. И. Журнал «Историк-марксист». 1926-1941 годы. М., 1979.
Гладышев А. А. Историк-руководящий: В. П. Волгин // Историк и власть: советские историки сталинской эпохи. Саратов, 2006. С. 136-198. Гутнова Е. В. Советская медиевистика с середины 30-х до конца 60-х годов // История и историки. М., 1990. С. 164-208. Марьина В. В. Дневник Г. Димитрова // ВИ. 2000. № 7. С. 32-55.
Антипов Владимир Сергеевич, доцент кафедры всеобщей истории и регионоведения, кандидат философских наук, доцент (Псковский государственный университет, Псков, Россия); эл. почта: v_antipov@mail.ru.
Soviet Historians on the Policy of Enlightened Absolutism in Foreign Countries (1934-1941)
The article is revealing new conditions in the study of the enlightened absolutism phenomenon in foreign countries by Soviet scholars, which emerged in the second half of the thirties of XX century, when the "Red Professors" historical school (or "Pokrovsky School") was abolished by Stalin's authorities because of extremely radical and uncompromising views of "Red Professors" even for Stalin's Soviet communist regime. The policy of party institutions, which determined the development of historical science, had changed radically. As a result of "Pokrovsky school" diktat liquidation, it became possible to return to researching the history of the state in the era of the late feudalism. The policy of enlightened absolutism was examined in monographs of V. P. Volgin and N. M. Korobkov, was expounded in educational literature and the Great Soviet Encyclopedia, and was included in the draft edition of the fundamental "World History". During reviewed period, a principal turnabout was made, the consequences of which would become fully apparent only in the "Khrushchev Thaw" years.
Key words: Soviet historiography, enlightened absolutism policy, history of state.
Vladimir Antipov, Associate Professor of the Department of World History and Area Studies, Candidate of Philosophical Sciences, Docent (Pskov State University, Pskov, Russia); e-mail: v_antipov@mail.ru.
References
15 let Oktjabrja i zadachi istorikov-marksistov // Istorik-marksist. 1932.
№ 4-5. S. 3-8. Bekkaria Ch. O prestuplenijah i nakazanijah. M., 1939.
Volgin V. P. Istorija socialisticheskih idej. Ch. 1. M. - L., 1928; Ch. 2.
Vyp. 1. M. - L., 1931. Volgin V. P. Ocherki po istorii socializma. M. — Pg., 1923. Volgin V. P. Socialnye i politicheskie idei vo Francii pered revoljuciej (17481789). M. — L. 1940 [Elektronnyi resurs]: URL: http://istmat.info/ files/uploads/27221/idees_sociales_et_politiques_en_france_avant_ revolution_volguin-v-p_1940.pdf (data obrashhenija 28.09.2017). Vsemirnaja istorija. T. 5. M., 1958.
Gordon G, Galaktionov M. Fridrih II Velikij // BSJe. 1-e izd. T. 59. M., 1935. Stlb. 211.
Dimitrov G. Dnevnik (9 mart 1933 — 8 fevruari 1949). Sofija, 1997. Korobkov N. M. Pal'cig i Kunersdorf (1759) // VIZh. 1940. № 1. S. 75-96. Korobkov N. M. Semiletnjaja vojna (Dejstvija Rossii v 1756-1762 godah). M., 1940.
Korobkov N. M. Srazhenie pri Gross-Egersdorfe v 1757 godu // VIZh.
1939. № 2. S. 80-102.
Lenin V. I. Kak ne sleduet pisat' rezoljucii // Lenin V. I. Poln. sobr. soch.
T. 15. M., 1972. S. 89-112. L'orente H. A. Kriticheskaja istorija inkvizicii. T. 1-2. M., 1936. Mosina Z. K obsuzhdeniju problemy absoljutizma // Istorik-marksist.
1940. № 6. S. 68-74.
Na fronte istoricheskoj nauki. V Sovnarkome Sojuza SSR i CK VKP(b) //
Istorik-marksist. 1936. № 1. S. 3-4. Novaja istorija. Ch. 1. Ot Francuzskoj burzhuaznoj revoljucii do Franko-
prusskoj vojny i Parizhskoj Kommuny (1798-1870 gody). M., 1939. Obsuzhdenie problemy absoljutizma // Istorik-marksist. 1940. № 6. S. 63-68.
Pokrovskij M. N. Istoricheskaja nauka i bor'ba klassov. Ch. 1. M., 1933. Proekt shemy mnogotomnika vsemirnoj istorii // Istorik-marksist. 1938. № 2. S. 143-191.
Prosveshhjonnyj absoljutizm // BSJe. 1-e izd. T. 47. M., 1940. Stlb. 319. Protiv antimarksistskoj koncepcii M. N. Pokrovskogo. M. — L., 1940. Protiv istoricheskoj koncepcii M. N. Pokrovskogo. M. — L. 1939. Stalin I. V. Otchjotnyj doklad na XVIII s#ezde o rabote CK VKP(b) 10 marta 1939 g. // Stalin I. V. Sochinenija. T. 14. M., 1997. S. 290-341. Stalin I. V., Zhdanov A. A., Kirov S. M. Zamechanija po povodu konspek-ta uchebnika istorii SSSR // Stalin I. V. Sochinenija. T. 14. M., 1997. S. 40-42.
Tjurgo A. R. Izbrannye filosofskie proizvedenija. M., 1937. Alatorceva A. I. Zhurnal "Istorik-marksist". 1926-1941 gody. M., 1979. Gladyshev A. A. Istorik-rukovodjashhij: V. P. Volgin // Istorik i vlast':
sovetskie istoriki stalinskoj jepohi. Saratov, 2006. S. 136-198. Gutnova E. V. Sovetskaja medievistika s serediny 30-h do konca 60-h go-
dov // Istorija i istoriki. M., 1990. S. 164-208. Mar'ina V. V. Dnevnik G. Dimitrova // VI. 2000. № 7. S. 32-55.
