CC BY
52
УДК 930(4)«15/18»
Антипов В. С.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ РЕФОРМА 1930-х гг. И ИЗуЧЕНИЕ ПОЛИТИКИ
просвещённого абсолютизма
СОВЕТСКИМИ ИСТОРИКАМИ
Исследуются технологии проведения, особенности и последствия методологической реформы, осуществлённой политическим руководством Советского Союза в 30-е гг. XX в., утвердившей в отечественной исторической науке монополию сталинской версии исторического материализма. В результате реформы у историков появилась возможность возобновить прерванные исследования политики просвещённого абсолютизма. Однако вестись они были должны в рамках анализируемых в статье жёстких методологических рамок.
Ключевые слова: методологическая реформа, отечественная историография, политика просвещённого абсолютизма.
В конце 1920-х — начале 1930-х гг. в Советском Союзе развернулась кампания дискредитация старых специалистов, обвиняемых в саботаже, сделанных козлами отпущения за экономические неудачи и ошибки руководства страны. Не стала исключением и историческая наука. Против историков, не перешедших на позиции марксистской методологии, было направлено так называемое «Академическое дело», приведшее при поддержке школы Н. М. Покровского к разгрому карательными органами «буржуазных учёных» и «внутренних эмигрантов» (согласно терминологии Покровского и его учеников).
Решающим образом менялась проблематика исторических исследований. В дискуссии о задачах, стоящих перед советскими историками при изучении западных стран, прошедшей на страницах ряда журналов одновременно с «Академическим делом»1, внимание участников было сосредоточено преимущественно на проблемах новейшей истории. При обсуждении вопросов новой истории речь шла, прежде всего, о необходимости изучения революционного процесса. О ре-
1 Историк-марксист. 1931. № 22; Пролетарская революция. 1931. № 4-5; Вестник Коммунистической академии. 1931. № 8-9; Большевик. 1931. № 11.
формах просвещённого абсолютизма не упоминалось2. В том же 1931 г. уходит из жизни Н. И. Кареев — последний учёный, специально занимавшийся проблемами зарубежного просвещённого абсолютизма. В 1931-1932 гг. вместе со многими темами, не представляющими интереса для идеологического обеспечения социалистического строительства, прекращается изучение реформ XVIII в. Казалось, навсегда был положен конец изучению феномена просвещённого абсолютизма. Это понятие исчезает из планов работы историков.
Но всё обернулось иначе. Начиная с 1933-1934 гг. политическое руководство страны совершает крутой поворот политики в отношении исторической науки и её преподавания. «Квазимарксистские исторические построения Покровского перестали отвечать политическим и идеологическим требованиям времени»3.
В 1930-е гг. идеологическим аппаратом ВКП(б) при руководящем участии И. В. Сталина была внесены серьёзнейшие коррективы в методологию исторического материализма, отвечавшие текущим политическим нуждам. Новая версия методологии, формировавшаяся «в интересах направленного манипулирования человеческим разумом»4, была призвана установить максимальный контроль над информационной картиной современности, будущего и прошлого. За последнее должны были отвечать историки, призванные соответствующим образом перестроить изучение и преподавание истории.
Основу новой версии продолжали составлять положения учения К. Маркса и Ф. Энгельса, в первую очередь — о пяти социально-экономических формациях и классовой борьбе. Был сохранён характерный для ленинизма отказ от детерминизма в трактовке исторического процесса. Таким образом, откорректированная версия исторического материализма сохраняла революционно-классовые основы марксизма-ленинизма.
2 См. подробнее: Алаторцева А. И. Советская историческая периодика. 1917 — середина 1930-х годов. М., 1989. С. 200.
3 Иллерицкая И. В. Становление советской историографической традиции: наука, не обретшая лица // Советская историография. М., 1996. С. 168.
4 Медушевский А. Н. Сталинизм как модель социального конструирования. К завершению научно-издательского проекта. 2010. [Электронный ресурс]: URL: http://magazines.russ.ru/vestnik/2011/30/ me34-pr.html (дата обращения: 24.06.2017).
В то же время по мере необходимости Сталин выдвигал новые теоретические положения национально-патриотического характера, полностью отсутствовавшие в трудах интернационалистов Маркса, Энгельса и Ленина. Эта тема звучала в отчётных докладах на партийных съездах, отдельных статьях5. Были исключены, как устаревшие, ключевые постулаты основоположников о возможности победы социализма только в том случае, когда пролетарская революция одновременно произойдёт в передовых капиталистических странах, постепенном отмирании государства после победы революции. Пересмотрены были и недвусмысленные негативные трактовки классиками внешней и колониальной политики царской России.
Сталинское конструирование прошлого предусматривало разделение исторических фактов на подлежащие забвению или восстановлению (при условии их соответствующей интерпретации).
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) возвращало в школу преподавание истории докапиталистических обществ6. Реализация постановления открывала возможность для историков обратиться к изучению новой истории, а, следовательно, и эпохи просвещённого абсолютизма.
Важную роль в возвращении к изучению политики просвещённого абсолютизма, несомненно, играло и то, что между политикой Сталина и просвещённых монархов было достаточно много общего. Хотя, разумеется, нигде об этом открыто не говорилось. Сталинское руководство, позиционировавшее свою власть как осуществляемую народом через демократически избранных представителей, естественно, не желало возводить свою родословную к просвещённым монархическим режимам прошлого. Однако факты говорят о другом.
Специалист по истории абсолютизма Медушевский, обращаясь к описанию сталинской модели социального конструирования, пишет, что оно осуществлялось «фактически
5 Сталин И. В. О некоторых вопросах истории большевизма: письмо в редакцию журнала «Пролетарская революция // Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. М., 1951. С. 84-102; Сталин И. В. О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма»: письмо членам Политбюро ЦК ВКП(б) 19 июля 1934 г. // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 18-23.
6 Постановление Совета народных комиссаров Союза ССР и Центрального комитета ВКП(б) 15 мая 1934 года «О преподавании гражданской истории в школах СССР» // Известия. 1934. 16 мая. С. 1.
абсолютистским государством»7. Обе властные системы, казалось бы, столь далёкие одна от другой, объединяло, придавало им внутреннюю идентичность то, что они проповедовали социальные утопии о всеобщем благе, осуществляли их авторитарными, централизаторскими и бюрократическими методами, провозглашали создание человека нового типа. Генератором изменений при этом выступал никому неподконтрольный глава государства, благодетельствующий народ, управляющий им на основе принципа патернализма: «Всё для народа, ничего посредством народа».
К концу 1930-х гг. отстранёнными от активной работы оказались обе враждовавшие в 1920-е гг. группы историков — и учёные «старой школы» (чьи взгляды сформировались до революции), и «красные профессора». Однако обойтись на «историческом фронте» без специалистов было невозможно. Поэтому руководством страны были приняты решительные организационные меры. Старым историкам-государственникам, в том числе и занимавшимся проблемами просвещённого абсолютизма, была предоставлена возможность возвратиться к активной деятельности. Постепенно большинство осуждённых по «Академическому делу» были возвращены в Москву и Ленинград. Исследователям, начавшим деятельность незадолго до революции и не имевшим учёных степеней, была предоставлена возможность защиты диссертаций. Например, В. Н. Перцев, занимавшийся до революции проблемами просвещённого абсолютизма, ещё в 1932 г. проходил в сводках ГПУ как АСЭ (антисоветский элемент)8. Но в 1934 г. он получает степень доктора исторических наук, в 1940 г. избирается действительным членом Академии Наук Белорусской ССР. Учёный был окружён почётом, многократно награждался. Знаменательным фактом его биографии стало участие в составе белорусской делегации в заседании учредительной конференции Организации Объединённых Наций, подпись Перцева стояла под Уставом ООН. Были переизданы труды В. О. Ключевского, М. М. Богословского, в которых затрагивались вопросы политики просвещённого абсолютизма9.
7 Медушевский А. Н. Указ. соч.
8 Кошелев В. С., Острога В. А. Кафедра истории Нового и Новейшего времени Белорусского государственного университета. Минск, 2010. С. 148.
9 Ключевский В. О. Курс русской истории. В 5 т. М., 1937; Богослов-
Однако отныне исследователи политики просвещённого абсолютизма, так же как и все другие историки, обязаны были работать в жёстких рамках, предписываемых сталинской версией исторического материализма. Один из историков-администраторов, директор Высшей дипломатической школы С. К. Бушуев позднее чётко сформулировал это требование: «Разве можно было начинать разработку истории отдельных вопросов, когда по основным вопросам, затрагивающим ключевые исторические вопросы, не было договорённости? ...Безусловным требованием марксизма является постановка любого изучаемого вопроса в определённые исторические рамки»10. Таким образом, впереди конкретного исследования была поставлена обязательная методология, правильность которой должна была подтверждаться соответствующим образом отобранными историческими материалами.
Рассмотрим на примере изучения политики просвещённого абсолютизма, как на основе сталинской версии исторического материализма по предварительно намеченным параметрам должны были определяться её важнейшие характеристики.
1. Политика просвещённого абсолютизма могла рассматриваться только как закономерный результат исторического процесса в переходный период от феодальной общественно-экономической формации к капиталистической.
Отвергались ранее бытовавшие взгляды на причины возникновения феномена политики просвещённого абсолютизма. Такие как стечение случайных причин, появление выдающихся личностей — просвещённых реформаторов (монархов и их министров), влияние «идей века», нового политического мышления, рождённого Просвещением. Эти построения заведомо отбрасывались. За основу брался постулат истмата, согласно которому «общественная жизнь, история общества перестают быть скоплением "случайностей", ибо история общества становится закономерным развитием общества»11. Объяснение глубинных причин возникновения феномена просвещённого абсолютизма следовало отыскивать в марксистском
ский М. М. Пётр I. Материалы к биографии. В 5 т. М., 1940-1948.
10 Стенограмма совещания по вопросам истории СССР в ЦК ВКП(б) в 1944 году // ВИ. 1996. № 2. С. 56.
11 Сталин И. В. О диалектическом и историческом материализме // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 263.
учении о социально-экономических формациях, закономерно сменяющих друг друга в ходе исторического процесса. А более конкретно — в переходном периоде от феодальной формации к капиталистической. Становление просвещённого абсолютизма вписывалось в единую тенденцию экономических, социальных и политических изменений, охвативших в XVIII в. большинство стран континентальной Европы.
Капиталистические отношения неустанно коррозировали феодальные структуры, заставляли приспосабливаться к себе. Развёртывающийся кризис позднего феодализма был так глубок, что частичные реформы не могли разрешить накопившиеся противоречия. Условия для их решения социальной революцией ещё не созрели. Поэтому оставался путь решения накопившихся проблем путём структурной модернизации, т. е. через проведение политики просвещённого абсолютизма. Отсюда вытекала необходимость трансформации классического абсолютизма в форму абсолютизма просвещённого — последнюю попытку абсолютизма вообще приспособиться к неумолимо наступающим капиталистическим отношениям.
2. Отказ от представлений о возможности проведения политики просвещённого абсолютизма в докапиталистических обществах.
До революции многие российские учёные вслед за Э. Мейером придерживались теории исторического циклиз-ма. Как известно, Мейер считал, что древний мир прошёл через стадии, аналогичные европейской истории нового времени. Он имел своё средневековье (гомеровская Греция) и свой капитализм (классическая Греция и Рим). В России взгляды Мейера разделяли В. П. Бузескул, Р. Ю. Виппер, Н. И. Каре-ев. Последний, в частности, считал, что варианты политики просвещённого абсолютизма встречались в античном мире, например, в годы правления Марка Аврелия12. Со второй по-
12 Кареев Н. И. Западноевропейская абсолютная монархия XV, XVI, XVII и XVIII веков. Общая характеристика бюрократического государства и сословного общества. М., 1908. С. 355. О взглядах Н. И. Ка-реева подробнее см.: Антипов В. С. Проблема хронологических рамок политики просвещённого абсолютизма в отечественной историографии // Вестник Псковского государственного университета. Серия «Социально-гуманитарные и психолого-педагогические науки». 2013. № 3. С. 30-37; Пьянков И. В. К вопросу о формационном и ци-вилизационном подходах // Метаморфозы истории. 2002. Вып. 2. С. 7-20.
ловины 1930-х гг. в советской исторической науке утвердилась противоположная концепция всемирной истории как поочерёдной смены пяти общественно-экономических формаций. «После того, как принадлежность древнего мира к рабовладельческой формации была зафиксирована в "Кратком курсе истории ВКП(б)", альтернативные мнения постепенно исчезли со страниц научной печати»13. Политика просвещённого абсолютизма отныне могла быть отнесена только к новому времени, трактовалась как феномен, порождённый кризисом последней стадии феодализма, межформационными процессами перехода к буржуазным отношениям.
3. Политика просвещённого абсолютизма должна была рассматриваться как результат достигнутого обществом определённого уровня производительных сил и обусловленных ими производственных отношений.
Сталин писал, повторяя выводы Маркса: «Первейшей задачей исторической науки является изучение и раскрытие законов производства, законов развития производительных сил и производственных отношений, законов экономического развития общества»14. Это требовало от историка сосредоточения внимания на экономических процессах и проблемах общественного производства, формах эксплуатации непосредственных производителей, сопровождавших становление, развитие и отмирание политики просвещённого абсолютизма.
Учёные, сформировавшиеся в рамках «Русской школы», были вынуждены отказаться от использования позитивистского принципа многофакторности при объяснении феномена просвещённого абсолютизма. Этот принцип провозглашал необходимость изучения исследователем всех возможных факторов, оказавших влияние на историческое событие (географического, экономического, политического, идейного, религиозного, личностного и других). При этом, конечно, речь шла о провозглашаемом идеале. Понимая, что абсолютно все факторы учесть нельзя, историк всё-таки должен был стремиться учесть
13 Неронова В. Д. Проблема формационной принадлежности Древнего мира в советской историографии // Античность Европы: Межвузовский сб. науч. статей. Пермь, 1992. [Электронный ресурс]: URL: http://ancientrome.ru/publik/article.htm?a=1334362470 (дата обращения: 29.03.2016).
14 Сталин И. В. О диалектическом и историческом материализме... С. 271.
их максимальное число. При этом он должен был выстроить их по степени значимости, разделив ведущие, второстепенные и третьестепенные. Теперь постулат многофакторности при изучении движущих сил исторического процесса заменялся принципом безусловного примата экономики. Отрицалась ранее признаваемая учёными «Русской школы» возможность выдвижения на первый план в ряде исторических ситуаций политических, юридических, психологических, нравственных факторов. Отсюда для исследователей политики просвещённого абсолютизма вытекала необходимость повышенного внимания к проводимым реформаторами экономическим преобразованиям. Руководствуясь такими ориентирами, советские историки в будущем достигнут немалых успехов при изучении экономической жизни эпохи просвещённого абсолютизма.
В то же время отказ от многофакторного подхода обеднял, упрощал реальную, многогранную картину истории просвещённого абсолютизма. В работах советских исследователей будут прослеживаться следы экономического детерминизма, гипертрофированного внимания к истории производительных сил позднего феодализма. Недооценивалась роль природно-географической среды. Почти не уделялось внимания многим надстроечным явлениям, религиозным, юридическим, культурным, нравственным и личностным факторам.
4. Принятие советскими историками марксистского учения о роли личности в истории.
Исключительно значение для изучения политики просвещённого абсолютизма имела трактовка вопроса о роли личности в истории, в нашем случае — монархов-реформаторов.
Сталинская версия исторического материализма повторяла тезисы методологического коллективизма, сформулированные классиками марксизма вслед за Гегелем и воспроизведённые в отечественной историографии Г. В. Плехановым. Согласно им, ход исторического процесса предопределён глубинными процессами развития производительных сил, а поведение личности определяется социальной средой, в которой она действует. Исторические деятели, по словам Плеханова, могут лишь «изменить индивидуальную физиономию, а не общее направление событий»15.
15 Плеханов Г. В. К вопросу о роли личности в истории // Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. В 5 т. Т. 2. М., 1956. С. 330.
При такой постановке вопроса только та личность могла стать действительно великой, которая уловила господствующие объективные тенденции развития социальной системы, работала на их осуществление. Так оценивал Маркс в «Разоблачении дипломатической истории XVIII века» деятельность Петра I. Он писал: «Пётр Великий действительно является творцом современной русской политики»16.
Советские историки должны были принять за руководство при объяснении исторического процесса слова Сталина, что при изучении развития общества надо исходить «не из добрых пожеланий "великих людей", а из реальных потребностей развития материальной жизни общества»17.
Должны были быть отброшены принципы исторического индивидуализма, акцентирующие внимание на изучении поведения индивидов, исходящие из того, что деятельность отдельных людей оказывает решающее воздействие на возникновение социальных и политических феноменов. Отметались построения, восходящие к просветительской философии XVIII в., о том, что политика просвещённого абсолютизма — результат деятельности передовых реформаторов. Как результат, в советской историографии вплоть до 1960-х гг. не использовался биографический метод, почти не публиковались биографии деятелей просвещённого абсолютизма. Сократились попытки увидеть нечто позитивное в деятельности исторических лиц, принадлежащих к «эксплуататорским классам». И, наоборот, возвышались противники и критики политики просвещённого абсолютизма (Е. И. Пугачёв, А. Н. Радищев).
5. Особое внимание при изучении просвещённого абсолютизма должно было уделяться изучению классовой борьбы.
При использовании идей основоположников истмата Сталин всегда особое внимание уделял их учению о классовой борьбе как неотъемлемой характеристике эксплуататорских обществ. Непосредственно к эпохе просвещённого абсолютизма относились его слова: «Классовая борьба между эксплуататорами и эксплуатируемыми составляет основную черту феодального строя»18.
16 Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // ВИ. 1989. № 4. С. 10.
17 Сталин И. В. О диалектическом и историческом материализме... С. 264.
18 Там же. С. 275.
Следуя утвердившейся методологии, советские исследователи эпохи просвещённого абсолютизма обязаны были сосредоточить внимание на изучении в ней классовых антагонизмов.
Закладывалась основа трактовки возникновения политики просвещённого абсолютизма как результата классового компромисса между феодалами, находящимися у власти, и буржуазными элементами, неуклонно наращивающими свой экономический потенциал, добивающимися новых уступок от господствующего класса. Ибо к началу распространения в странах континентальной Европы политики просвещённого абсолютизма буржуазия ещё недостаточно накопила ресурсов, чтобы добиваться своих целей революционными методами. В своём большинстве она продолжала поддерживать абсолютистские монархии, так как нуждалась в проводимой ими политике протекционизма, внешнеполитической защите. Ещё неокрепшая буржуазия стремилась опереться на сильную монархическую власть, способную реформировать общество в её интересах. В свою очередь, лавируя между дворянством и буржуазией, абсолютизм стремился к компромиссу с последней. Так, согласно классовому подходу, возникала одна из важнейших предпосылок перехода к проведению политики просвещённого абсолютизма.
С позиций меняющейся расстановки классовых сил объяснялись и причины кризиса политики просвещённого абсолютизма. В XVIII в. буржуазия всё более чётко осознавала свои цели как класса. Неуклонно возрастало экономическое влияние торговцев, мануфактуристов, ростовщиков, откупщиков, обуржуазившихся зажиточных элементов крестьянства и городских ремесленников. В их руках концентрировалась всё большая доля средств производства. Обуржуазивалась часть дворянства. В среде буржуазии всё шире распространялись антифеодальные требования ликвидации привилегий дворянства и духовенства, остатков средневековой цехово-корпо-ративной системы, введения свободы предпринимательства и торговли. В совокупности эти и другие претензии ставили под вопрос само существование феодальной общественной системы. Так возникали предпосылки для разрыва классового компромисса буржуазии и феодалов, а следовательно, и для окончания политики просвещённого абсолютизма.
6. Реформы, проводимые монархами, должны были однозначно оцениваться как реакционные.
В откорректированной Сталиным версии исторического материализма было полностью сохранены марксистско-ленинские негативные оценки реформ, проводимых в эксплуататорских обществах. Их критиковали за ограниченность и противоречивость последствий. Реформы рассматривались, прежде всего, как средство предотвратить назревающие революционные преобразования, как «побочный продукт революционной классовой борьбы»19.
Историки, продолжавшие традиции «Русской школы», должны были отказаться от концепции, наиболее полно сформулированной в трудах А. Токвиля, А. Сореля и Н. И. Карее-ва. Эти учёные считали, что страны Европы переживали во второй половине XVIII в. идентичный кризис, разрешение которого могло произойти либо снизу, через революцию, либо сверху, опережающими действиями абсолютистского государства. Сторонники такой точки зрения находили много общего в преобразованиях, совершённых просвещёнными реформаторами и деятелями Французской революции, особенно в её первыё конституционно-монархический период. Просвещённые монархи, писал Кареев, были «как бы предшественниками революции, поскольку и они, и революционные деятели иногда ставили одни и те же задачи и исходили из одних и тех же идей»20. Цели, набор намечаемых реформ у политики просвещённого абсолютизма и социальной революции были близкие, но пути их достижения разные. Просвещённые монархи и их министры использовали путь «реформ сверху», при котором народные массы выступали в качестве пассивного материала. Революционеры, наоборот, опирались на массовые народные движения. Выбор одного из этих путей зависел от степени вызревания объективных предпосылок перемен, готовности к ним общественного сознания.
Реформы просвещённого абсолютизма с конца 1930-х гг. могли характеризоваться советскими историками только как половинчатые, поверхностные, носящие внешний характер.
19 Ленин В. И. Как не следует писать резолюции // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 15. М., 1972. С. 108.
20 Кареев Н. И. История Западной Европы в Новое время. В 7 т. Т. 2. СПб., 1893. С. 2.
Все участники дискуссии по проблемам абсолютизма, проходившей в Институте истории (март — апрель 1940 г.), были согласны в том, что на завершающем этапе абсолютизм полностью утрачивает прогрессивные черты, его реформы несостоятельны, он «превращается в реакционную силу, ибо препятствует развитию буржуазных производительных сил и капиталистических производственных отношений»21.
Само слово «реформы» часто заключалось в кавычки. «Просвещённый абсолютизм» не назывался бы так, если бы он не осуществлял каких-либо нововведений, внешне отвечавших духу времени»22. Реформы просвещённого абсолютизма расценивались как пропагандистские, чисто декларативные акции, а часто и реакционные меры властей, преследующие цель отвлечения народных масс от единственно правильного революционного пути. Даже освобождение австрийских крестьян от крепостной зависимости и регулирование их налоговых повинностей, проведённое в 1781-1783 гг. Иосифом II, оценивалось как «шаг в интересах части дворянства, которому в данный исторический момент обезземеливание крестьян было выгоднее сохранения крепостного права»23. Великие реформы в Дании конца XVIII — начала XIX вв., отменившие крепостное право, давшие право крестьянам на свободную торговлю, уничтожившие общинное землепользование, считались заведомо обречёнными на неудачу, их положительные результаты полностью отрицались.
7. Марксистская теория абсолютного обнищания пролетариата при капитализме была распространена на крестьянство и городской плебс периода позднего феодализма и просвещённого абсолютизма.
В своём «Капитале» Маркс, говоря о положении пролетариата, возникшего в результате промышленного переворота,
21 Кондратьева Т. Н. Б. Ф. Поршнев и дискуссия об абсолютизме в Институте истории АН СССР (1940) // Известия Уральского государственного университета. 2009. № 3 (65). [Электронный ресурс]: URL: http://readera.org/artide/b-f-porshnev-y-dyskussyja-ob-absolju-tyzme-v-ynstytute-ystoryy-an-cccp-1940-10324969.html (дата обращения: 02.12.2016).
22 Германская история в Новое и Новейшее время. В 2 т. Т. 1. М., 1970. С. 125-126.
23 Сказкин С. Д. Иосиф II // Большая советская энциклопедия. Т. 29. М., 1935. Стлб. 123.
сформулировал положение об «абсолютном всеобщем законе» его обнищания. Он писал: «Накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе»24. Советские теоретики распространили это положение Маркса, относящееся к промышленному пролетариату раннего индустриального общества, на крестьянство и городской плебс периода позднего феодализма. Утверждалось, что «с развитием обмена и ростом товарно-денежных отношений эксплуатация крестьянства со стороны феодалов непрерывно усиливалась»25. Отсюда вытекало, что при позднем абсолютизме в результате роста товарно-денежных отношений, формирования капиталистических отношений внутри феодального общества, усиления роли буржуазных элементов в экономической жизни положение крестьян и городского плебса непрестанно ухудшалось, их жизненный уровень постоянно снижался. Одновременно сокращалась и доля этих социальных слоёв в национальном доходе.
В результате исследования, касающиеся эпохи просвещённого абсолютизма, постоянно говорили о неукоснительном ухудшении положения социальных низов. Например, завершая разговор о реформах Марии-Терезии и Иосифа II, авторы «Истории Югославии» сообщают: «В XVIII веке положение хорватского крепостного крестьянства и граничарско-го населения неуклонно ухудшалось»26. Авторы вузовского учебника писали: «В восточных областях Германии, в Польско-Литовском государстве, в Австро-Венгрии, в Румынских княжествах, как и в России, начинавшаяся в Западной Европе капиталистическая эра возвестила о себе усилением или даже возрождением самого грубого крепостничества, почти граничившего с рабством»27.
8. Государство просвещённого абсолютизма должно было оцениваться только как орудие правящего меньшинства, призванное обеспечить эксплуатацию подавляющего большинства населения.
24 Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. I // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 23. М., 1960. С. 660.
25 Кулагин Н. А., Краев М. А., Тихомиров В. П. Крестьянство // Большая советская энциклопедия. 2-е изд. Т. 23. М., 1953. С. 372.
26 История Югославии. В 2 т. Т. 1. М., 1963. С. 257.
27 Новая история. Т. 1. 1640-1789 / Под ред. Б. Ф. Поршнева, С. Д. Сказкина, Е. Б. Черняка. М., 1964. С. 23.
В. И. Ленин писал: «Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчинённые классы»28.
В соответствии с этим положением отвергались как несостоятельные взгляды учёных-государственников дореволюционной России, изучавших политику просвещённого абсолютизма (М. М. Ковалевского, Н. И. Кареева, Б. Н. Чичерина, С. М. Соловьёва), рассматривавших вслед за Гегелем государство как высшее достижение исторического процесса, механизм классового компромисса, солидарных потребностей всего общества. К последним они относили развитие экономики, обеспечение правопорядка и стабильности, государственной целостности и суверенитета, внешнеполитической безопасности. Государство выражало, по их мнению, интересы всего народа и было вместе с ним устремлено «к высшему гармоническому единству»29.
Наоборот, согласно новому подходу, должен был соблюдаться строгий классовый подход к оценке роли государства в антагонистических обществах стран просвещённого абсолютизма. Все декларации деятелей просвещённого абсолютизма (Фридриха II, Иосифа II и других) об общем благе оценивались как чисто демагогические. Так же рассматривались цели и результаты преобразований просвещённых реформаторов. Какая-либо заинтересованность социальных низов в их проведении категорически отрицалась.
9. Была пересмотрена оценка внешней и колониальной политики российского просвещённого абсолютизма.
Сталинское руководство в 1930-е гг. вынашивало планы возвращения в состав СССР национальных окраин, утраченных после Гражданской войны. Поэтому официальная историография должна была отказаться от господствовавших в 20-е гг. негативных трактовок имперской колониальной политики, в том числе эпохи просвещённого абсолютизма. Были пересмотрены отрицательные оценки российской внешней политики, содержащиеся в трудах Маркса и Энгельса30. Ис-
28 Ленин В. И. О государстве: лекция в Свердловском университете 11 июля 1919 г. // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. М., 1970. С. 75.
29 Чичерин Б. Н. Наука и религия. М., 1999. С. 37.
30 Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века...; Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. М., 1962. С. 11-52.
ключительно важную роль в этом сыграла работа Сталина «О статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма"», отвергшая многие критические оценки деятельности российской дипломатии Энгельсом31.
В трудах историков исчезли обличения принудительного характера вхождения нерусских народов в Россию — «тюрьму народов». Их присоединение в годы просвещённого абсолютизма к Российской империи теперь должно было оцениваться как добровольное, трактоваться как «меньшее зло» по сравнению с другими вариантами развития. Если в первое десятилетие Советской власти все национально-освободительные движения против царизма объявлялись «прогрессивными», то теперь многие из них рассматривались как реакционные. Впрочем, такие оценки не распространялись на участие национальных меньшинств (башкир, татар, мордвы и других) в восстании Пугачёва.
Были отвергнуты утверждения о великороссах как «угнетающей нации». Напротив, всячески подчёркивалась их роль в создании великого многонационального государства. В конце 1930-х гг. логическим завершением возобладавшей тенденции стало «изобретение для русского народа внешне привлекательной роли старшего брата, любовно и безвозмездно оказывающего помощь отсталым народам-братьям»32.
10. От исследователей требовалось рассматривать политику просвещённого абсолютизма как тупиковый путь социального развития, а буржуазную социальную революцию как единственно возможный вариант разрушения феодального общества.
Маркс называл революции «локомотивами истории»33, единственным эффективным средством ликвидации старой социальной реальности и замены её новой. Насилие, неотделимое от революции, представлялось основоположникам исторического материализма «повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым»34. Этот постулат был без какой-либо корректировки включён в сталинскую
31 Сталин И. В. О статье Энгельса... С. 18-23.
32 Вдовин А. И. «Русский вопрос» в 1940-е — начале 1950-х гг. URL: http://www.portal-slovo.ru/history/41243.php (дата обращения: 24.06.2017).
33 Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. М., 1956. С. 86.
34 Маркс К. Капитал... С. 761.
версию исторического материализма. Сталин писал: «После того, как новые производительные силы созрели, существующие производственные отношения и их носители — господствующие классы превращаются в ту "непреодолимую" преграду, которую можно снять с дороги лишь путём сознательной деятельности новых классов, путём насильственных действий этих классов, путём революции»35.
Возможность позитивных преобразований эволюционным (реформистским) путём отныне отрицалась. Совершенно неприемлемым для советской науки оказался тезис Кареева и других учёных «Русской школы» о возможности предотвращения революции в случае последовательного проведения политики просвещённого абсолютизма. Это означало, что отбрасывалось ключевое положение «Русской школы», касавшееся политики просвещённого абсолютизма, о предпочтительности эволюционного пути развития общества перед революционным, что постепенный прогресс даёт более надёжные результаты, чем революционные скачки.
Отвергалась и столь популярная среди дореволюционных историков концепция «континуитета» (преемственности), впервые выдвинутая А. Токвилем и продолженная А. Сорелем. До Токвиля исследователи (и защитники, и противники) Французской революции конца XVIII в. видели в ней только разрыв с прошлым. Токвиль впервые выдвинул идею преемственности между «старым порядком» во Франции и обществом, возникшим в результате революции, впервые применил к изучению революции метод, основанный на принципе эволюционизма, заложив новое направление в историографии. Токвиль писал: «Революция мгновенно, судорожным и болезненным усилием, без постепенных переходов, без предосторожностей и без пощады положила конец тому, что позднее мало помалу окончилось бы само собою»36. Работая в архивах Франции над фондами предреволюционных десятилетий, Токвиль поражался сходством старой Франции с новой послереволюционной, «наблюдая в последней многое из того, что было прежней, а в прежней — зарождение много-
35 Сталин И. В. О диалектическом и историческом материализме... С. 281.
36 Токвиль А. Старый порядок и революция. М., 1896. С. 37.
го такого, что характеризует новую»37. Согласно Токвилю, попытки реформ просвещённого абсолютизма, связанные с деятельностью Р. Н. Мопу, А. Р. Тюрго, Ж. Неккера, выражали те же тенденции общественного развития, которые с «шумом и грохотом» осуществила революция. Симпатии Токвиля не на стороне деятелей революции, а на стороне инициаторов реформ просвещённого абсолютизма, пытавшихся менее болезненно, более естественно и органично осуществить переход к новому состоянию общества.
А. Сорель распространил методологический подход Токвиля на историю всех стран континента, проходивших через этапы политики просвещённого абсолютизма. Реформы просвещённого абсолютизма представлялись ему составной частью кризиса, охватившего Европу в последние десятилетия XVIII в.38 «Мы видим, — писал он, — что в последние годы старого режима в континентальных правительствах обнаруживается стремление к реформам, аналогичное с тем, которое наблюдается во Франции»39.
В итоге с конца 1930-х гг. основное внимание советских учёных было по-прежнему сосредоточено на изучении Французской революции и её откликов в других странах континента. Изучение же политики просвещённого абсолютизма, хотя и было возобновлено, оказалось на периферии отечественной историографии.
Таковы основные методологические акценты, которые должен был расставить в своих трудах советский исследователь просвещённого абсолютизма.
Эти требования, заложенные в 1930-е гг., будут сопровождать советскую историографию просвещённого абсолютизма на протяжении всего времени её существования. Они будут неуклонно соблюдаться в годы позднего сталинизма. Будут несколько скорректированы в период «оттепели» и последующие десятилетия, когда произойдёт отказ от наиболее упрощённых и прямолинейных из них. Но в основе своей они сохранятся вплоть до последних лет «перестройки» и возвращения в науку методологического плюрализма.
37 Кареев Н. И. Историки Французской революции. В 3 т. Т. 2. Французские историки второй половины XIX и начала XX века. Л., 1924. С. 129.
38 Сорель А. Европа и Французская революция. В 8 т. Т. 1. СПб., 1892. С. 113.
39 Там же. С. 96.
Подведём итог. Перед советскими историками с конца 1930-х гг. открылась перспектива возобновить исследования просвещённого абсолютизма. Но жёсткие рамки, в которые они были поставлены, сильно ограничивали эту возможность. Этим объясняется то, что даже в послевоенные десятилетия не были достигнуты серьёзные монографические результаты в его изучении, сопоставимые с дореволюционными. Изучение политики просвещённого абсолютизма является ещё одним примером того, как легко в результате политического вмешательства прервать интеллектуальную традицию и как трудно её возобновить.
Источники
Ленин В. И. Как не следует писать резолюции // Ленин В. И.
Полн. собр. соч. Т. 15. М., 1972. С. 89-112. Ленин В. И. О государстве: лекция в Свердловском университете 11 июля 1919 г. // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. М., 1970. С. 64-84.
Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. //
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. М., 1956. С. 5-110. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. I //
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 23. М., 1960. Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века
// ВИ. 1989. №№ 1, 2, 3, 4. Плеханов Г. В. К вопросу о роли личности в истории // Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. В 5 т. Т. 2. М., 1956. С. 300-334. Постановление Совета народных комиссаров Союза ССР и Центрального комитета ВКП(б) 15 мая 1934 года «О преподавании гражданской истории в школах СССР» // Известия. 1934. 16 мая. С. 1. Сталин И. В. О некоторых вопросах истории большевизма: письмо в редакцию журнала «Пролетарская революция» // Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. М., 1951. С. 84-102. Сталин И. В. О диалектическом и историческом материализме
// Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 253-282. Сталин И. В. О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма»: письмо членам Политбюро ЦК ВКП(б) 19 июля 1934 г. // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 18-23.
Стенограмма совещания по вопросам истории СССР в ЦК ВКП(б) в 1944 году // ВИ. 1996. №№ 2, 3, 4, 5-6, 7, 9.
Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. М., 1962. С. 11-52.
Литература
Алаторцева А. И. Советская историческая периодика. 1917 — середина 1930-х годов. М., 1989.
Антипов В. С. Проблема хронологических рамок политики просвещённого абсолютизма в отечественной историографии // Вестник Псковского государственного университета. Серия «Социально-гуманитарные и психолого-педагогические науки». 2013. № 3. С. 30-37.
Богословский М. М. Пётр I. Материалы к биографии. В 5 т. М., 1940-1948.
Вдовин А. И. «Русский вопрос» в 1940-е — начале 1950-х гг. [Электронный ресурс]: URL: http://www.portal-slovo.ru/ history/41243.php (дата обращения: 24.06.2017).
Германская история в Новое и Новейшее время. В 2 т. Т. 1. М., 1970.
Иллерицкая И. В. Становление советской историографической традиции: наука, не обретшая лица // Советская историография. М., 1996. С. 162-190.
История Югославии. В 2 т. Т. 1. М., 1963.
Кареев Н. И. Западноевропейская абсолютная монархия XV, XVI, XVII и XVIII веков. Общая характеристика бюрократического государства и сословного общества. М., 1908.
Кареев Н. И. Историки Французской революции. В 3 т. Т. 2. Французские историки второй половины XIX и начала XX века. Л., 1924.
Кареев Н. И. История Западной Европы в Новое время. В 7 т. Т. 2. СПб., 1893.
Кондратьева Т. Н. Б. Ф. Поршнев и дискуссия об абсолютизме в Институте истории АН СССР (1940) // Известия Уральского государственного университета. 2009. № 3 (65). [Электронный ресурс]: URL: http://readera.org/article/b-f-porshnev-y-dyskussyja-ob-absoljutyzme-v-ynstytute-ystoryy-an-cccp-1940-10324969.html (дата обращения: 02.12.2016).
Ключевский В. О. Курс русской истории. В 5 т. М. 1937.
Кошелев В. С., Острога В. А. Кафедра истории Нового и Новейшего времени Белорусского государственного университета. Минск, 2010. Кулагин Н. А, Краев М. А., Тихомиров В. П. Крестьянство // Большая советская энциклопедия. 2-е изд. Т. 23. М., 1953. С. 371-378.
Медушевский А. Н. Сталинизм как модель социального конструирования. К завершению научно-издательского проекта. 2010. [Электронный ресурс]: URL: http://magazines. russ.ru/vestnik/2011/30/me34-pr.html (дата обращения: 24.06.2017).
Неронова В. Д. Проблема формационной принадлежности Древнего мира в советской историографии // Античность Европы: Межвузовский сб. науч. статей. Пермь, 1992. [Электронный ресурс]: URL: http://ancientrome.ru/publik/article. htm?a=1334362470 (дата обращения: 29.03.2016). Новая история. Т. 1. 1640-1789 / Под ред. Б. Ф. Поршнева,
С. Д. Сказкина, Е. Б. Черняка. М., 1964. Пьянков И. В. К вопросу о формационном и цивилизационном
подходах // Метаморфозы истории. 2002. Вып. 2. С. 7-20. Сказкин С. Д. Иосиф II // Большая советская энциклопедия.
Т. 29. М., 1935. Стлб. 123. Сорель А. Европа и Французская революция. В 8 т. Т. 1. СПб., 1892. Токвиль А. Старый порядок и революция. М., 1896. Чичерин Б. Н. Наука и религия. М., 1999.
Антипов Владимир Сергеевич, доцент кафедры всеобщей истории и регионоведения, кандидат философских наук, доцент (Псковский государственный университет, Псков, Россия); эл. почта: [email protected].
Methodological Reform of the 1930s and the Study of the Enlightened Absolutism Policy by Soviet Historians
The methodological reform, which was implemented by the political leadership of the Soviet Union in the 1930s, established the monopoly of Stalin's version of historical materialism in the Soviet historical science. The technologies of conducting, the characteristics and consequences of the reform are explored. As a result of the methodological reform, since the late 1930s before Soviet historians opened the prospect of renewing the study of enlightened absolutism. But the rigid ideological framework in which they were put severely limited this opportunity. This explains why, even in the post-war decades, serious monographic results in the study of enlightened absolutism, comparable to the pre-revolutionary ones, were not achieved.
These requirements, laid down in the 1930s, accompanied the Soviet historiography of enlightened absolutism throughout the whole period of its existence. They will be observed unswervingly during the years of Late Stalinism. There will be several adjustments during the "Khrushchev Thaw" and subsequent decades, when the rejection of the most simplified and straightforward Stalinist approaches will take place. But at the core they will exist until the last years of "perestroika" and the Soviet Union, when methodological pluralism returns to Russian science.
The study of the policy of enlightened absolutism by Soviet scholars is one more example of how easy it is to interrupt the intellectual tradition and how difficult it is to revive it.
Key words: methodological reform, Russian historiography, enlightened absolutism policy.
Vladimir Antipov, Associate Professor of the Department of World History and Area Studies, Candidate of Philosophical Sciences, Docent (Pskov State University, Pskov, Russia); e-mail: [email protected].
References
Alatortseva A. I. Sovetskaia istoricheskaia periodika. 1917 — seredina 1930-
kh godov. M., 1989. Antipov V. S. Problema khronologicheskikh ramok politiki prosveshchen-nogo absoliutizma v otechestvennoi istoriografii // Vestnik Pskovsko-go gosudarstvennogo universiteta. Seriia "Sotsialno-gumanitarnye i psikhologo-pedagogicheskie nauki". 2013. № 3. S. 30-37. Bogoslovskii M. M. Petr I. Materialy k biografii. V 5 t. M., 1940-1948. Vdovin A. I. "Russkii vopros" v 1940-e — nachale 1950-kh gg. [Eletronnyi resurs]: URL: http://www.portal-slovo.ru/history/41243.php (data obrashcheniia: 24.06.2017). Germanskaia istoriia v Novoe i Noveishee vremia. V 2 t. T. 1. M., 1970. Illeritskaia I. V. Stanovlenie sovetskoi istoriograficheskoi traditsii: nauka,
ne obretshaia litsa // Sovetskaia istoriografiia. M., 1996. S. 162-190. Istoriia Iugoslavii. V 2 t. T. 1. M., 1963.
Kareev N. I. Zapadnoevropeiskaia absoliutnaia monarkhiia XV, XVI, XVII i XVIII vekov. Obshchaia kharakteristika biurokraticheskogo gosu-darstva i soslovnogo obshchestva. M., 1908. Kareev N. I. Istoriki Frantsuzskoi revoliutsii. V 3 t. T. 2. Frantsuzskie istori-
ki vtoroi poloviny XIX i nachala XX veka. L., 1924. Kareev N. I. Istoriia Zapadnoi Evropy v Novoe vremia. V 7 t. T. 2. SPb., 1893.
Kondrateva T. N. B. F. Porshnev i diskussiia ob absoliutizme v Institute istorii AN SSSR (1940) // Izvestiia Uralskogo gosudarstvennogo uni-versiteta. 2009. № 3 (65). [Eletronnyi resurs]: URL: http://readera. org/article/b-f-porshnev-y-dyskussyja-ob-absoljutyzme-v-ynstytute-ystoryy-an-cccp-1940-10324969.html (data obrashcheniia: 02.12.2016).
Kliuchevskii V. O. Kurs russkoi istorii. V 5 t. M. 1937.
Koshelev V. S., Ostroga V. A. Kafedra istorii Novogo i Noveishego vremeni Belorusskogo gosudarstvennogo universiteta. Minsk, 2010.
Kulagin N. A., Kraev M. A., Tikhomirov V. P. Krestianstvo // Bolshaia so-vetskaia entsiklopediia. 2-e izd. T. 23. M., 1953. S. 371-378.
Medushevskii A. N. Stalinizm kak model sotsialnogo konstruirovaniia. K zaversheniiu nauchno-izdatelskogo proekta. 2010. [Eletronnyi resurs]: URL: http://magazines.russ.ru/vestnik/2011/30/me34-pr.html (data obrashcheniia: 24.06.2017).
Neronova V. D. Problema formatsionnoi prinadlezhnosti Drevnego mira v sovetskoi istoriografii // Antichnost Evropy: Mezhvuzovskii sb. nauch. statei. Perm, 1992. [Eletronnyi resurs]: URL: http://ancien-trome.ru/publik/article.htm?a=1334362470 (data obrashcheniia: 29.03.2016).
Novaia istoriia. T. 1. 1640-1789 / Pod red. B. F. Porshneva, S. D. Skazkina, E. B. Cherniaka. M., 1964.
Piankov I. V. K voprosu o formatsionnom i tsivilizatsionnom podkhodakh // Metamorfozy istorii. 2002. Vyp. 2. S. 7-20.
Skazkin S. D. Iosif II // Bolshaia sovetskaia entsiklopediia. T. 29. M., 1935. Stlb. 123.
Sorel A. Evropa i Frantsuzskaia revoliutsiia. V 8 t. T. 1. SPb., 1892.
Tokvil A. Staryi poriadok i revoliutsiia. M., 1896.
Chicherin B. N. Nauka i religiia. M., 1999.
