CC BY
49
УДК 394 : 930.85 (47+57)
Шаповалов Сергей Николаевич
преподаватель кафедры истории и культурологии
Кубанского государственного университета dom-hors@mail.ru
СОВЕТСКИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРАЗДНИКИ В КРАСНОДАРСКОМ КРАЕ И РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ В 1990-1991 ГГ.
Shapovalov Sergey Nikolaevich
Lecturer of the History and Cultural Science Department, Kuban State University dom-hors@mail.ru
SOVIET STATE CELEBRATIONS IN THE KRASNODAR TERRITORY AND ROSTOV REGION IN 1990-1991
Аннотация:
В статье рассматриваются особенности проведения и участия населения в советских государственных праздниках накануне разрушения СССР. Акцентируется внимание на появлении новых тенденций в праздновании государственных событий. Посредством праздничного дискурса показаны общественно-политические процессы, происходившие в этот период в стране.
Ключевые слова:
советский государственный праздник, первомайская демонстрация, военный парад, митинг.
The summary:
The article considers peculiarities of celebration
ORCHESTRATIONS and COMMUNITY PARTICIPATION in
soviet state celebrations before the collapse of the USSR. The author emphasizes the new tendencies in national events celebrations, and interpenetrates the social and political processes of the period in terms of holiday discourse.
Keywords:
soviet state celebration, the May Day march, military parade, meeting.
Период конца 1980-х - начала 1990-х гг. занимает особое место в советской истории, так как именно в это время проводились реформы и преобразования, призванные обновить существовавшую социалистическую систему. Они стали частью политики «перестройки», под девизом которой и осуществлялись изменения. Под ее влиянием в стране произошли значимые идеологические, политические, экономические, социальные и культурные перемены, которые не только коренным образом изменили существовавшую социалистическую систему, но и в конечном счете привели к ее разрушению. Эти процессы не могли не отразиться на государственных праздниках, которые всегда выступали в качестве одного из средств пропаганды советской политики.
Под воздействием демократизации и политизации общественной жизни, происходивших в стране, государственные праздники стали своеобразным индикатором социальных настроений населения и выразителем идей и взглядов новых общественнополитических движений и организаций. Наиболее ярко этот процесс наблюдался во время празднования Первомая и годовщины Октябрьской революции, которые объективно являлись главными советскими праздниками. Именно их изучению и посвящена данная статья.
Исследование материалов, посвященных празднованию государственных торжеств на Кубани и Дону, свидетельствует, что до 1990 г. они проводились в рамках модели, сформировавшейся еще в послевоенный период. Она включала в себя организацию торжественных заседаний партийных, советских и общественных органов, проведение военных парадов, демонстраций трудящихся, праздничных концертов и массовых народных гуляний. При этом значение этих элементов постоянно подчеркивалась и тиражировалась средствами массовой информации.
Однако к 1990 г. значение для населения государственных праздников снизилось. К этому времени в стране произошли важные изменения в экономической и общественно-
политической сфере. Уже летом 1987 г. на Кубани, как и в целом по стране, проявились первые признаки кризиса: начали выстраиваться длинные очереди за сахаром и другими товарами. Были введены талоны, купоны и карточки покупателей. В 1989-1990 гг. произошло резкое сокращение темпа роста производства промышленной продукции. Увеличились размеры дефицита госбюджета, выросла безработица. В начале 1990 г. численность безработных в стране составила (по официальным данным) 6 млн человек [1, с. 294-295].
С началом проведения политики гласности была снята цензура и разрешено издание новых газет. Это вызвало широкий всплеск социальной активности населения. Возникли многочисленные общественные объединения в поддержку «перестройки». Широкое обсуждение нового правительственного курса проходило на массовых митингах граждан. На страницах периодических изданий развернулись дискуссии о выборе пути общественного развития и совершенствования социалистической системы. Так, М. Гри-ненко, член КПСС, в статье «Поменьше заседаний» отмечал: «Ежемесячные собрания и заседания проводятся не для дела, а для формы, для протоколов - пустая трата времени, наглядный пример живучести формализма, бюрократии. Необходимо не бояться смотреть правде в глаза, называть вещи своими именами» [2].
Особое значение для активизации общественности и различных политических организаций и партий имело то обстоятельство, что в марте 1990 г. была отменена статья 6 Конституции СССР «О руководящей роли КПСС в обществе». Она стимулировала возникновение новых партий и движений. Усилила процессы демократизации, которые охватили все без исключения республики, способствовала политизации общественной и частной жизни, вызванной гласностью, ослаблением идеологического контроля, свободной критикой существовавших реалий, всевозможных ошибок, слабостей и прорех. Например, П. Назаренко, ветеран труда, в статье «Гласность на деле» акцентировал внимание на том, что необходимо очистить партийные ряды: «Утерявший доверие человек не имеет морального права оставаться на руководящей работе. К сожалению, на практике бывает по-другому. Гласность и демократия в ЦК КПСС пока еще не на должном уровне. Человек провалил работу, а его «на пенсию по состоянию здоровья» [2]. Более категорично высказывались региональные партийные организации. Из заявления III пленума Ростовского обкома КПСС: «Считаем, что основными причинами сползания страны к катастрофе являются непоследовательность действий, некомпетентность и противостояние центральной и республиканских органов власти, отсутствие научно-обоснованной антикризисной программы» [3].
Эта политизация была распространена и на официальные торжества, во время которых на митингах и демонстрациях происходили массовые дискуссии о социальноэкономическом и политическом развитии страны, зачастую заканчивавшиеся столкновениями представителей различных общественно-политических сил. Все эти факты накладывали свой отпечаток на отношение к празднованию населения и на участие в них.
К такой мысли приводят и результаты, полученные в исследовании ВЦИОМ в ноябре 1989 г. в рамках фундаментального проекта «Советский человек». Всего было опрошено 2700 человек из нескольких республик СССР. По результатам исследования, 1 Мая и 7 Ноября (т. е. главные государственные праздники) по-настоящему праздничными для себя назвали лишь 18 % от общего числа опрошенных. При этом собственный день рождения в качестве главного праздника выбрали 46 % респондентов [4, с. 37]. Поскольку день рождения является личным праздником и традиционно отмечается прежде всего в семье и в дружеской компании, то можно предположить, что такая форма стала более предпочтительной для населения, нежели общественная.
В Краснодарском крае и Ростовской области указанные тенденции стали заметны в преддверии празднования 1 Мая в 1990 г. Накануне праздника в адрес редакций периодических изданий поступило множество писем читателей и общественных деятелей с предложениями «О первомайской демонстрации». Многие из обратившихся настаивали на том, чтобы изменить традиционный порядок проведения первомайских торжеств или совсем отказаться от демонстрации, которая, по их мнению, «не соответствовала духу времени». Среди предложений были и такие: «Никаких шествий и колонн трудящихся. Это праздник. Пусть люди идут семьями в парки, театры, кафе, отдыхают, веселятся. А для этого нужно заранее ознакомить горожан с программой проведения торжеств. Пусть каждый выберет себе отдых по душе» [5]. Жители Советского района Краснодара высказывались против колонн и организованных многочасовых шествий и демонстраций по городу, предлагая провести праздничные массовые гуляния по районам, в парках, скверах, на берегу Кубани и около Карасунских озер. Еще более категоричную позицию заняла группа депутатов Краснодарского краевого совета народных депутатов, которая через газету выступала с критикой первомайской демонстрации. «Мы считаем, что дорогостоящее массовое мероприятие - первомайская демонстрация трудящихся - является не более чем пережитком эпохи принудительного единодушия. Ничего, кроме материального и морального ущерба, это мероприятие в нынешней ситуации принести не может. В связи с этим просим президиум Краснодарского краевого совета и краевой комитет КПСС рекомендовать своим нижестоящим органам вместо первомайской демонстрации организовать массовые гуляния граждан» [5].
Обращает на себя внимание тот факт, что депутаты Краснодарского краевого совета, настаивая на отмене демонстрации, апеллировали как к материальным затратам, необходимым для ее организации, так и к утрате ее значения. Эта тенденция стала весьма характерной для периода «перестройки», когда праздник стал ассоциироваться больше с затратами на его проведение, нежели со значимостью этого события для общественных и партийных структур. Также прослеживается тенденция к замене идеологической составляющей государственного праздника сугубо развлекательной частью.
В то же время не все население придерживалось такого мнения. Были и призывы к проведению традиционной первомайской демонстрации, которая выступала в качестве символа солидарности трудящихся и свидетельствовала о единстве советского рабочего класса.
Несмотря на полемику, развернувшуюся на страницах периодической печати вокруг Первомая, 27 апреля 1990 г. Краснодарский городской совет народных депутатов принял решение «Об обеспечении проведения праздничной демонстрации, посвященной Дню международной солидарности - 1 Мая». В нем отделам, управлениям и службам горисполкома поручалось обеспечить подготовку и проведение демонстрации трудящихся; организовать в городе широкую предпраздничную и праздничную торговлю продовольственными и промышленными товарами, 1 мая - в местах сосредоточения колонн демонстрантов обеспечить работу буфетов; устроить в парках культуры и отдыха, на улицах, площадях города массовые гуляния, физкультурные и спортивные праздники [6].
Тем не менее празднование 1 Мая в 1990 г. на Кубани и Дону имело свои особенности. Так, в колоннах демонстрантов не было громоздких транспарантов с «цифрами невиданных достижений» и «меньше маячили над головами портреты». При этом лозунги, украшавшие колонны, впервые спускались не «сверху», а были приняты накануне в трудовых коллективах. В Краснодаре после окончания демонстрации трудящихся на площадь с черными знаменами вышли представители конфедерации анархо-синдикалистов и других общественно-политических сил. Это было первое появление подобных групп на празднике трудящихся. Позже в городе прошли «неофициальные» маев-
ки, на которых присутствовали представители демократических партий и движений с трехцветными флагами, анархисты с черными знаменами и коммунисты с традиционными красными знаменами и флагами. Однако никаких серьезных инцидентов во время демонстрации и маевки в городе, по данным периодической печати, не произошло [7].
В Туапсе демонстрация прошла, по сообщениям прессы, без «ура-патриотизма» и «тяжеловесной агитации». Демонстранты шли с гитарами и баянами, пели песни, отплясывали зажигательные танцы. Вход на трибуну был свободный, пропуски отменены. В Сочи колонна демонстрантов «Сочиавтотранса» прошла перед трибуной с руководителями города и партии не под традиционную первомайскую музыку, а под мелодию «Ламбады» [7]. На основании приведенных фактов можно утверждать, что в 1990 г. государственный праздник, в данном случае первомайское торжество, воспринимался некоторыми группами населения не в качестве официального мероприятия, имевшего важное общественное и идеологическое значение, а как «карнавал» и дополнительное развлечение. Отметим, что советские праздники с момента появления отличались своей регламентацией, унификацией, тщательным планированием и не допускали подобных «вольностей».
По-видимому, изменение отношения к этому празднику было вызвано и тем, что в стране в период «перестройки» развитие многообразия форм собственности привело к появлению новых слоев населения. Возникли социальные группы, владевшие собственным бизнесом: члены кооперативов и лица, занимавшиеся индивидуальной трудовой деятельностью, получило распространение фермерское хозяйство. Для представителей этих групп Первомай в качестве праздника борьбы трудящихся за свои права утратил свою актуальность.
Учитывая опыт проведения первомайского торжества, когда в некоторых регионах страны оно прошло без демонстрации трудящихся или свелось к обычному субботнику, партийные и правительственные органы приняли целый ряд постановлений и указов, направленных на достойное празднование годовщины Октябрьской революции. Так, 6 октября 1990 г. Секретариат ЦК КПСС принял постановление «О 73-й годовщине Октябрьской революции», в котором подчеркивалось, что «все эти годы советские коммунисты вместе со своим народом неизменно отмечали 7 Ноября как день рождения Советского государства, как выдающуюся дату в революционном обновлении мира. Однако в этом году в отдельных городах и регионах страны стали раздаваться призывы отказаться от этой общенародной традиции. Секретариат призывает всех поддержать значение этого главного общенародного государственного праздника...» [8]. Форма проведения праздника допускалась самая разнообразная - торжественные собрания, демонстрации, митинги и любые другие мероприятия. Иными словами, центральная власть была согласна на любые праздничные новации и самостоятельность при непременном праздновании этого дня.
11 октября 1990 г. был издан Указ Президента СССР «О проведении военных парадов в ознаменование 73-й годовщины Октябрьской революции» [9]. В соответствии с ним, парады войск намечалось провести в Москве на Красной площади, в столицах союзных республик и других городах. 27 октября 1990 г. Верховный Совет СССР выпустил постановление «О праздновании 73-й годовщины Октябрьской революции». В нем выражалась уверенность, что «Верховные Советы союзных и автономных республик, местные Советы народных депутатов обеспечат проведение главного государственного праздника страны -торжественными заседаниями, демонстрациями, митингами, народными гуляниями, манифестациями под знаменем консолидации и всестороннего обновления общества.» [10]. Такого обилия законодательных актов, акцентирующих внимание на необходимости праздника, никогда ранее не выпускалось. Зачастую достаточно было опубликовать одно постановление о проведении и особенностях предстоящего празднования, что являлось преро-
гативой ЦК КПСС. Однако, несмотря на все предпринятые партийными и правительственными органами меры, направленные на сплочение и объединение общества накануне торжества, все это оказалось напрасным, поскольку каждая республика и даже отдельные города самостоятельно решали вопрос о проведении празднования.
На Кубани бюро Краснодарского крайкома КПСС выпустило 24 октября 1990 г. «Обращение к коммунистам, всем жителям края», в котором призвало участвовать в праздновании. Однако даже в тех городах и станицах, которые не отказались от организации празднования Октябрьской годовщины, оно проходило несколько иначе, чем ранее. Колонны демонстрантов, участвовавших в официальной части праздника впервые формировались не по разнарядке, а на сугубо добровольных началах. В результате это отразилось как на их количественном составе, так и на числе плакатов, транспарантов, макетов и прочих визуальных атрибутов, используемых во время демонстрации. С одной стороны, все это являлось прямым следствием начавшихся в стране демократических процессов, политики гласности и свободы, с другой - в кратчайшие сроки привело к превращению праздничных демонстраций трудящихся в формальные мероприятия, утратившие свою обязательность и проводимые только для «галочки». Неизбежным следствием этой тенденции стала утрата значения проведения и самого государственного праздника.
В Армавире отказались от проведения военного парада. В станице Тбилисской особой популярностью пользовалась выставка торговли, которая привлекла больше внимания, нежели демонстрация. В Краснодаре демонстрация окончилась столкновениями различных общественно-политических сил. Из газетного отчета о демонстрации, опубликованного в «Комсомольце Кубани»: «Еще звучали приветствия трудовым коллективам, когда появилась колонна, очень непохожая на другие. Дореволюционные российские трехцветные флаги с траурными ленточками, черные анархистские знамена и плакаты следующего содержания: «Да здравствует последняя годовщина великого кровавого эксперимента», «Социализм - строй лоботрясов и бюрократов». Черными полосками перечеркнут портрет Ленина. Напротив здания крайкома партии стояла солидная группа людей, в основном пожилых, с портретами Маркса, Энгельса и Ленина, с лозунгами «Кому мешает Ленин?», «ДПР - партия необуржуа». Оказавшись перед колонной «демократов», ветераны не позволили им прошествовать мимо памятника В.И. Ленину, и между сторонами возникло противостояние. Их разделил появившийся ОМОН.» [11]. Такие столкновения подтверждали, что к концу 1990 г. государственные праздники все более политизировались, выступая «ареной» для различных общественно-политических движений и организаций, и теряли свою «праздничность».
Следует отметить, что такое восприятие советских государственных праздников населением относилось прежде всего к общественной (официальной) части и в меньшей степени касалось семейно-дружеской. На предприятиях по месту работы, в компании друзей и в домашней обстановке до или после демонстраций и митингов продолжали устраивать праздничные застолья, призванные создать особое настроение и выступавшие в качестве собственного способа отметить торжество.
Опасения партийных и правительственных органов о том, что во время празднования 1 Мая в 1991 г. повторится прошлогодний сценарий, когда часть республик проигнорировала его проведение, привели к выпуску специального обращения. Оно было подготовлено объединенным Пленумом ЦК и ЦКК КПСС и сделано накануне праздника 29 апреля 1991 г. В нем всех граждан призвали «сплотиться для достижения главных целей стратегии обновления - создания эффективной экономики, правового государства, обеспечения достойной жизни народа. провести праздничный Первомай под знаком укрепления союза, дружбы и братства народов страны» [12].
В Ростове-на-Дону инициаторами идеи проведения первомайского праздника выступили райсоветы, горком КПСС, Облсовпроф и координационный совет движения «Демократическая Россия». В день праздника состоялась демонстрация, в которой приняли участие ветераны труда совместно с руководством партийных и советских организаций, представителями общественных организаций. Наряду с этим, в ней участвовали две относительно небольшие группы. Одна из них - колонна Объединенного фронта трудящихся с лозунгом: «Нет ограблению трудового народа», а также колонна «Демократической России» с лозунгом «Требуем проведения досрочных многопартийных выборов». В Таганроге и Волгодонске после демонстраций и шествий рабочих проводились политизированные митинги «Демократической России», на которых выступали депутаты горсоветов, представители различных общественных организаций и объединений. В газетных отчетах о прошедших празднованиях весьма точно отмечалось, что «политическое противостояние, поглотившее безрадостные будни потихоньку поглощает и праздники» [13].
На Кубани во всех городах и станицах были организованы шествия, демонстрации и митинги. Характерными особенностями 1 Мая в 1991 г. являлись: отсутствие привычных трибун, заграждений, портретов, транспарантов и лозунгов, малочисленность манифестантов и непродолжительность официальной части [14]. Такое положение явно демонстрировало отношение значительной части населения, партийных и государственных органов к государственным праздникам.
К причинам, вызвавшим такое отношение к праздникам, в целом в рассматриваемый период можно отнести: нерешенность накопившихся социально-экономических проблем, увеличение количества безработных, рост цен, дефицит товаров, что явно не способствовало популярности торжеств и препятствовало созданию соответствующего настроения. Определенное значение имела и отмена обязательного участия рабочих в демонстрации и прочих формах по разнарядке, что сводило все в конечном счете к проблеме личного выбора. Важной причиной являлось ослабление центральной и местной партийной власти, которая не могла мотивировать население участвовать в праздновании.
События августа 1991 г., во время которых было объявлено о переходе всей власти в стране к Государственному комитету по чрезвычайному положению (ГКЧП) в СССР, имели важные политические последствия. Они не только ускорили разрушение единого государства, так как несколько республик после этого события приняли Декларации о независимости и выходе из состава СССР, но и самым непосредственным образом отразились на проведении последнего советского государственного праздника.
В преддверии годовщины Октябрьской революции повсеместно развернулись дискуссии о целесообразности ее празднования. В газете «Комсомолец Кубани» вышла характерная статья под названием «Слава Великому Октябрю!». Из нее следовало, что праздновать 73-ю годовщину большевистского переворота... «неприлично. Особенно в момент, когда всего лишь пара месяцев отделяет страну от другого переворота. Тоже большевистского, но неудавшегося. Так что радоваться по поводу того, что произошло 73 года назад, мы не будем» [15].
Непосредственно перед праздником Секретариат Президиума Верховного Совета СССР выпустил разъяснение, в котором указывалось, что 7 и 8 ноября 1991 г. являются выходными днями, а решение об их праздновании каждый может принять самостоятельно [16]. В Краснодарском крае и Ростовской области торжества были проведены, но они вновь имели некоторые особенности. Так, в городе Тихорецке Краснодарского края официального празднования не было. В этот день прошли митинги, проводимые городским казачьим обществом. Они были посвящены памяти казаков - жертв революций и Гражданской войны на Кубани, к которым были отнесены представители как белого, так и
красного движения. В нем участвовали представители казачьих обществ из близлежащих станиц, актив городского совета ветеранов, организация «Демократическая партия России», Кубанский союз молодежи, жители города [17].
В Ростове-на-Дону в празднике годовщины Октябрьской революции приняли участие «небольшие группки населения». На митинге из соображений безопасности ведущий мероприятия предложил не называть фамилии выступавших людей. Участники праздника спели песню «О красном командире» и прочли стихи А.С. Пушкина у памятника В.И. Ленину. В Таганроге в праздничном шествии приняли участие несколько тысяч человек. В этот же день участники движения «Демократическая Россия» в церкви отслужили панихиду в память жертв Гражданской войны и сталинщины [18].
Годовщина Октябрьской революции стала последним государственным праздником, отмечавшимся на территории Краснодарского края и Ростовской области в советский период. Это имело определенное символическое значение, так как именно этот праздник носил статус главного торжества страны. С распадом СССР в декабре 1991 г. завершилась и эпоха советских государственных праздников.
Таким образом, государственные праздники в рассматриваемый период стали одним из средств выражения отношения населения к проводимым реформам и преобразованиям, а также индикатором социального настроения граждан, который демонстрировал, что в обществе происходят глубокие общественно-политические и идеологические изменения.
Ссылки:
1. История Кубани : учеб. пособие / под общ. ред. В.В. Касьянова. Краснодар, 2009.
2. Молот. 1988. 28 июля.
3. Молот. 1991. 24 апреля.
4. Советский простой человек: опыт социального портрета на рубеже 80-90-х / отв. ред. Ю.А. Левада. М., 1993.
5. Советская Кубань. 1990. 24 апреля.
6. ГАКК. Ф. Р-988. Оп. 4. Д. 757. Л. 180-181.
7. Комсомолец Кубани. 1990. 2 мая.
8. Правда. 1990. 6 октября.
9. Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР. 1990. № 42. Ст. 864.
10. Правда. 1990. 27 октября.
11. Комсомолец Кубани. 1990. 8 ноября.
12. Правда. 1991. 29 апреля.
13. Молот. 1991. 4 мая.
14. Советская. Кубань. 1991. 2 мая.
15. Комсомолец Кубани. 1991. 5 ноября.
16. Правда. 1991. 6 ноября.
17. Комсомолец Кубани. 1991. 8 ноября.
18. Молот. 1991. 7 ноября.
References (transliterated):
1. Istoriya Kubani : manual / under general ed. of V.V. Kas'yanov. Krasnodar, 2009.
2. Molot. 1988. July 28.
3. Molot. 1991. April 24.
4. Sovetskiy prostoy chelovek: opyt sotsial'nogo portreta na rubezhe 80-90-kh / ex. ed. Y.A. Levada. M., 1993.
5. Sovetskaya Kuban'. 1990. April 24.
6. GAKK. F. R-988. Op. 4. D. 757. L. 180-181.
7. Komsomolets Kubani. 1990. May 2.
8. Pravda. 1990. October 6.
9. Vedomosti S"ezda narodnykh deputatov i Verkhovnogo Soveta SSSR. 1990. № 42. Art. 864.
10. Pravda. 1990. October 27.
11. Komsomolets Kubani. 1990. November 8.
12. Pravda. 1991. April 29.
13. Molot. 1991. May 4.
14. Sovetskaya. Kuban'. 1991. May 2.
15. Komsomolets Kubani. 1991. November 5.
16. Pravda. 1991. November 6.
17. Komsomolets Kubani. 1991. November 8.
18. Molot. 1991. November 7.
