CC BY
8БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ: В ПРОШЛОМ, НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ
В
к
«СОВЕТСКИЕ ГАРНИЗОНЫ НА ПОБЕРЕЖЬЕ БАЛТИЙСКОГО МОРЯ ЯВЛЯЮТСЯ ТАКИМ ФАКТОРОМ, КОТОРЫЙ ОБЕСПЕЧИВАЕТ МИР В ЭТОЙ ЧАСТИ ЕВРОПЫ»
Латвийское руководство о международном положении в начальный период Второй мировой войны. 1939-1940 гг.
РСФСР признала Латвию независимым государством в ходе Советско-польской войны 1920 года —11 августа 1920 года, когда был заключен Рижский мирный договор, подтверждавший суверенитет этой прибалтийской республики.
В предвоенные годы Эстония, Латвия и Литва оказались в сфере противостоящих интересов Германии и СССР. Германия стремилась превратить эти государства в свой плацдарм с целью дальнейшего «продвижения на Восток», Советский Союз, в свою очередь, принимал меры не допустить размещения на территории этих государств войск и сил других держав.
5 октября 1939 года* Москва и Рига заключили договор о взаимопомощи, согласно которому в Лиепае, Вентспилсе и ряде других районов разместился контингент советских войск. В июне 1940 года Москва обвинила Ригу в ненадлежащем выполнении этого договора и согласно достигнутым межгосударственным договоренностям в Латвию, для усиления имеющейся группировки войск и сил, были дополнительно введены соединения и части РККА.
Сложившаяся в Латвии внутренняя социально-политическая и экономическая ситуация, создававшаяся под воздействием событий того периода в Европе, привела к формированию в июне 1940 года нового латвийского правительства.
21 июля 1940 года была провозглашена Латвийская ССР, вошедшая в состав СССР 5 августа 1940 года.
4 мая 1990 года Верховный совет Латвийской ССР принял декларацию о восстановлении независимости, изменил название страны на Латвийскую Республику, 3 марта 1991 года на референдуме большинство населения высказалось за выход из состава СССР. 6 сентября 1991 года Государственный совет СССР признал независимость Латвии.
* См.: Известия. 1939. 6 октября. Однако в Военной Энциклопедии приводится дата заключения договора 5 ноября 1939 года (Военная Энциклопедия. Т. 4. М.: Воениз-дат, 1999. С 395).
ХОЖДЕНИЮ Латвии 5 августа 1940 года в состав СССР предшествовал ряд событий, оказавших ключевое влияние на расклад сил в Восточной Европе.
Начало кардинальным политическим переменам в Европе и в мире было положено в 1933 году, когда в Германии пришла к власти национал-социалистская партия, и президент генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург назначил главой правительства ее фюрера Адольфа Гитлера. В начале 1935 года последовало англо-французское Лондонское коммюнике: западные державы выражали готовность к отмене военных статей Версальского договора и замене их соглашением с Германией об уровне вооружений. Так было положено начало политике «умиротворения агрессора», политике, которая в дальнейшем привела Францию к позорному поражению, а Великобританию поставила на край гибели. 22 мая 1939 года последовало заключение пакта о дружбе и союзе между Германией и Италией — «Стального пакта», а на следующий день, 23 мая, на совещании с руководством вермахта Гитлер объявил о своем окончательном решении напасть на Польшу. 23 августа 1939 года был подписан пакт Молотова-Риб-бентропа, 1 сентября нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война, 17 сентября 1939 года Красная армия вступила на территории Западной Украины и Западной Белоруссии, и уже в ноябре они были приняты в состав Советского Союза. С 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года шла «зим-
в
К
4
БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ: В ПРОШЛОМ, НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ
I
няя» война между СССР и Финляндией. Практически бескровно в июне 1940 года удалось решить вопрос о возвращении СССР Бессарабии и Северной Буковины. Сюда надо прибавить признание фашистским правительством Германии территорий Эстонии, Латвии и Литвы зоной советских интересов, что дало Москве легальный рычаг влияния в регионе и с чем вынуждены были согласиться Франция и Великобритания.
В этих условиях Латвия весной 1939 года заключила договор с Германией, а 5 ноября пакт о взаимной помощи с СССР, который, как отметил президент Латвии Карл Уль-манис1, стал важным фактором во взаимной безопасности обоих государств. В июне 1940 года правительство Уль-маниса прекратило свое существование, а уже в конце июля была образована Латвийская ССР. Объяснять столь стремительные политические перемены с стране только вводом советских войск было бы по меньшей мере упрощенчеством. Трагическая судьба Польши и Чехословакии, не говоря уже об итало-германской интервенции в Испании, начавшейся в 1936 году, и насильственном присоединении Австрии к Германии в марте 1938 года, вызывала у прибалтийских граждан глубокую озабоченность, что и было главным побудительным мотивом для сближения с СССР. С другой стороны, в прибалтийских государствах стали резко обостряться экономические и политические противоречия, расквартирование частей Красной армии и сил Балтийского флота шло в условиях скрытого противодействия определенной части властных структур. В связи с этим сегодня, когда в Прибалтике Советский Союз и Россия, в качестве его преемницы, вдруг объявляются оккупантами, было бы интересно познакомиться с тем, какой политики придерживалось в то сложное время латвийское руководство и какую оценку оно давало международным отношениям, в частности, отношениям со своим восточным соседом. При этом, надо полагать, Ульманис знал, что какое-либо противодействие СССР обречено на
неудачу, ибо, во-первых, Германия признавала Прибалтику в сфере советских интересов, во-вторых, Франция и Англия также полагали, что это лучше, чем захват прибалтийских стран Гитлером, и даже государственный секретарь США К. Хэлл еще до подписания мирного договора между СССР и Финляндией 12 марта 1940 года дал понять, что США не будут «карать» Советский Союз за действия по обеспечению безопасности своих границ.
Подписанием договоров СССР с Прибалтийскими государствами была устранена возможность создания на их территориях марионеток под эгидой Германии2.
Вводу и пребыванию советского воинского контингента на территории Прибалтийских государств предшествовало установление правовых регламентаций, которые соответствовали духу соглашений, подписанных между странами Балтии и СССР и международным правовым нормам того времени; обеспечивалось сохранение суверенных прав Эстонии, Латвии и Литвы, в том числе экономической системы и государственного устройства; была создана система совместного контроля по выполнению договорных положений и разрешению спорных вопросов.
Невмешательство СССР во внутренние дела прибалтийских стран в этот период во многом объяснялось нежеланием обострять отношения с Англией и Францией и неясностью перспектив войны с Германией3.
Быстрая победа Германии на Западе Европы не соответствовала ожидаемым прогнозам: советское руководство вынуждено было резко менять политический курс, тем более что правительства Прибалтийских государств начали вести двойную игру и была опасность, что в случае обострения отношений с Германией они могут выступить на ее стороне.
Так что в целом условия принятия советским руководством решений по обеспечению военной безопасности государства, в том числе и решение о вводе советских войск в страны Прибалтики, происходили в
сложной и противоречивой военно-политической обстановке конца 1930-х — начала 1940-х годов.
ПОЗИЦИЮ Запада в отношении советско-прибалтийских договоренностей в определенной степени отражает и письмо от 17 февраля 1940 года посла США в Эстонии и Латвии Дж. К. Уайли заместителю начальника европейского отдела госдепартамента США Л. Гендерсону. Посол отмечал, что «безропотное подписание соглашений с Советским Союзом и эвакуация прибалтийских немцев, по-видимому, привели большую часть остального мира к естественному выводу о том, что последняя глава в биографии этих новорожденных республик Прибалтики закончена. Но это, очевидно, не так. Прибалтийские государства возникли в результате поражения Германии, а также революционного хаоса и истощения России. Своим выживанием в течение двух десятилетий они обязаны равновесию между их двумя великими соседями. ...Советско-германский пакт по-новому поставил вопрос об этом равновесии преимущественно за счет Прибалтийских государств и в пользу СССР. Последующее развитие событий бросило новый свет и на отношения между рейхом и Россией в этом регионе. Поспешная эвакуация прибалтийских немцев обернулась чем-то вроде панического бегства. Одновременно советские военные подразделения заняли их новые базы в Прибалтике. Ясно, что. поддерживаемое. равновесие между рейхом и Россией все же сохраняется. Германские интересы в прибалтийских государствах, как и прежде, имеют агрессивную направленность»4.
Здесь надо вспомнить и усилия СССР в самом начале 1930-х годов по созданию так называемого Восточного пакта с участием Польши, СССР, Германии, Чехословакии, Финляндии, Эстонии, Латвии и Литвы. Правда, из-за происков Германии заключить его не представилось возможным, однако реальность плана признавали многие, а министр иностранных дел Франции Л. Барту так охарактеризовал роль СССР: «Наши
в
С.Н. КОВАЛЕВ. «Советские гарнизоны на побережье Балтийского моря...» и
Ж
малые союзники в центре Европы должны быть готовы рассматривать Россию как опору против Германии...»5. Разумеется, это было мнением не одного Барту, и под его воздействием правительства Прибалтийских стран выразили готовность участвовать в Восточном пакте, а когда идея не осуществилась, пошли на заключение с СССР индивидуальных договоров с целью обеспечения собственной безопасности и возможности сохранения политики нейтралитета. Угроза же со стороны Германии была реальной. Так, в январе 1935 года путем организованного Германией плебисцита к ней перешла Саарская область, в марте 1936 года вермахт вступил в демилитаризованную Рейнскую зону, в 1938 году Германия потребовала присоединения к Восточной Пруссии так называемого польского коридора и района «Вольного города Данцига». Правительство Польши, до того послушно следовавшее в фарватере политики гитлеровской Германии6, на этот развоспротивилось, что, кстати, и стало формальным поводом для нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года, положившего начало Второй мировой войне7.
Надо отметить, что в Латвии, как, впрочем, и в Литве и Эстонии, на фоне развивающихся грозных событий не очень-то надеялись на провозглашенную политику нейт-ралитета8. Давая оценку 12 мая 1939 года складывавшейся ситуации в Европе, министр иностранных дел Латвии В. Мунтерс отмечал на объединенном заседании хозяйственного и культурного советов, что «события в международной политике настоящего времени» требуют от правительства особого внимания, так как Европа раскололась на блоки, что привело к возникновению «противоположностей, контуры которых сравнительно ярко очерчива-ются»9. Между прочим, в Риге в тот период вызывала опасения и позиция Польши. Так, в конце мая в газете «Лиетувос Айдас» было опубликовано сообщение о выпущенной польским философом Вин-центом Лютославским книге под названием «Миссия поль-
ского народа», где были такие строки: «Если мы восстановим благодаря верному, осторожному и толерантному образу действий доверие литовцев, то и латыши последуют за ними и попросят присоединить их к Польше. ... С другой стороны, желательно оттеснить Россию от Балтийского моря. Петербург... должен быть передан балтийским народам, только тогда Гельсингфорс, Пернов, Рига, Либава будут чувствовать себя в безопасности. ». Не без язвительности в газете было отмечено, что «вину [за смысл сказанного] несет более ста лет вколачиваемая в поляков точка зрения об их величии»10.
В то же время, по мере все более портившейся дружбы между Германией и Польшей, уходила на второй план надежда хотя бы «формально выровнять наши отношения между обеими соседними странами»11. Окончательно, по крайней мере в официальном порядке, эта идея умерла после 1 сентября 1939 года.
ПОСЛЕ разгрома Польши произошло продвижение Германии на восток, была создана советско-германская граница в основном по «линии Керзона». Военно-политическое положение в Прибалтике значительно изменилось. В этих условиях и члены латвийского кабинета, и пресса договор с СССР стали рассматривать единственным гарантом независимости страны. Так, газета «Ритс» от 7 ноября 1939 года давала договору следующие оценки: «Для обеспечения мира мы согласились с нашим великим соседом вместе отбивать нападение и защищаться. Сделаем все возможное, чтобы мир в нашей части Европы был со-хранен...»12. Еще более откровенным был министр внутренних дел страны К. Вейтман, отмечавший 20 декабря 1939 года в своем выступлении перед работниками государственных учреждений и самоуправлений, что «происходящая в настоящее время война сильно повлияла и на положение нейтральных стран. ... На нашем договоре с Советским Союзом нет надобности более подробно задерживаться. Надо подчеркнуть только то, что договор обеими сторонами исполняется лояльно и в
дружелюбной атмосфере. Советские войска уже размещены в предусмотренных базах, и это произошло без перебоев и в добром согласии, при взаимных уступках в каждом отдельном случае. Если даже размещение советских войск в нашей стране потребовало. известных жертв и неудобств в отношении занятых помещений и земельных участков, то всякому понятно, что советские гарнизоны на побережье Балтийского моря являются таким фактором, который обеспечивает мир в этой части Европы и отдаляет от нашей страны опасность войны. . Договор с Советским Союзом даст нам возможность на льготных условиях покупать оружие у нашего союзника, о чем в настоящее время происходят переговоры».
Весьма показательно, что министр затронул и такой чувствительный для Германии вопрос, как репатриация лиц немецкой национальности на историческую родину. «Нельзя обойти молчанием репатриацию немцев. фактор, который будет иметь глубочайшее значение в нашей государственной и народной жизни. Одно ясно всем нам: после 16 декабря в Латвии не существует группы немецкой народности. В нашей стране больше нет немцев, за исключением тех, которые проживают здесь как иностранцы. Немечество в Латвии окончилось на вечные времена. Этого желало правительство Германии, и мы со своей стороны помогли и позаботились о том, чтоб выехали все принадлежавшие к немецкой национальности. Теперь этот исторический факт свершился, и мы можем в этом смысле быть удовлетворены: исчез последний объект возможного спора в наших отношениях с Германией. Если Латвия стала более латышской, то наша обязанность заботиться о том, чтоб латышское заняло почетное место... во всех явлениях, где. коренится чуждый нам немецкий элемент; это относится ко всем сферам созида-тельства, традициям, обычаям, к названиям местностей, к именам и фамилиям и т.д.»13. Вообще следует отметить, что антинемецкие настроения, имевшиеся внутри
в
К
4
БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ: В ПРОШЛОМ, НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ
I
латвийского общества, сыграли свою роль при заключении договора с Советским Союзом. Это видно и по публикациям в газете «Ритс».
Кстати, на том же собрании председатель латвийской торгово-промышленной камеры (палаты) А. Берзиня отмечал: «договор между Балт-странами и Советским Союзом вообще вводит новую эпоху в политику берегов Балтийского моря. Особенности договора свидетельствуют о том, что договор. обещает сделать новую эпоху в этой части Европы полной стабильного и плодотворного сотрудничества»14. Берзиня назвал договор не просто «платоническим выражением симпатий», но мероприятием обоюдовыгодным, что, по его мнению, являлось особенно важным фактором. Председателя торгово-промышленной палаты поддержал и министр торговли и промышленности Я. Блумберг. На конференции инспекторов народных школ 16 марта 1940 года он достаточно недвусмысленно высказался относительно создавшегося положения: «Когда. начались военные действия. Латвии как нейтральной стране предсказывалось «золотое время», ибо естественно, что в военное время возникает большой спрос на различные товары со стороны воюющих стран, и мы могли бы потребовать за них любые цены. Теперь мы можем сказать: увы, предсказание не сбылось. При нынешних обстоятельствах мы даже в худшем положении в вопросе нашего экспорта. ибо на свои сельхозпродукты мы не можем в такой степени повышать цены, какие мы должны платить за импортные товары»15. Сожаление министра будет более понятно в контексте экономической части советско-латвийского договора: размещение воинских контингентов Красной армии приносило в латвийскую казну определенные средства, что несколько компенсировало убытки от внешней торговли.
В УСЛОВИЯХ разраставшейся войны военно-политическое положение в Европе серьезно осложнилось. Захватив Данию и Норвегию, гитлеровские вой-
ска в мае 1940 года вторглись в Голландию, Бельгию и Люксембург, 14 июня пал Париж. Даже непримиримые по отношению к СССР латвийские политические деятели были вынуждены признать огромную пользу для страны советско-латвийского сотрудничества. Так, министр общественных дел 10 апреля 1940 года, говоря о событиях на Севере Европы, подчеркнул, что Латвию от ужасов войны охраняют прежде всего благоприятные договоры, благодаря которым Латвия, хотя и испытывает экономические трудности, но все же в меньшем объеме, чем это могло бы быть16. По сути дела об этом шла речь и в статье министра народного благополучия Я. Волонта, опубликованной в «Правовом вестнике» 27 апреля 1940 года. По его словам, правительству приходилось предпринимать чрезвычайные меры, чтобы обеспечить население необходимыми товарами и сырьем. Под чрезвычайными мерами следует понимать сотрудничество с Советским Союзом. Впрочем, даже К. Ульманис при аккредитации полпреда СССР В. Деревянко 6 мая 1940 года отмечал все возрастающее взаимопонимание между Латвией и СССР и заверял, что его правительство «всегда уделяло и будет уделять» этому процессу особое внимание. Он отметил также, что пакт о взаимной помощи внес «новый важный элемент в общую безопасность во взаимном геополитическом пространстве наших стран и тем самым. помогал и помогает укреплять международные позиции Латвии и Советского Союза»17.
Что касалось хода Второй мировой войны, а также Советско-финляндской войны 1939—1940 гг., то общий тон латвийской прессы был довольно спокойным. При этом одна из газет даже высказала мнение, что, опираясь на «реально защищенные Советским Союзом интересы мира в Балтийском море», Балтстраны могут снова «констатировать, что большая военная буря не заденет их солнечных берегов»18. Что же, вполне понятное стремление переждать бурю на хорошо защищенном островке.
Правда, сделать этого все-таки не удалось.
Справедливости ради, надо сказать, что, несмотря на лояльные заявления и реальную оценку значения для страны советско-латвийского договора, препятствий к его надлежащему исполнению в Латвии было немало. Они возникали при размещении советских войск, строительстве гарнизонов, решении различных правовых вопросов. Смена в июне 1940 года кабинета министров, июльские выборы в сейм изменили не только внутреннее положение в стране, но и характер внешней политики. Что касается отношений с СССР, то новый министр юстиции Ю. Любэ-рэс в своей радиоречи 6 июля 1940 года указал на то, что правительство считает своим долгом обеспечить честное выполнение латвийско-советского договора о взаимопомощи и «всеми мерами предотвратить всякое нарушение этого важного государственного задания.»19. Также Любэрэс отметил, что сотрудничество с Советским Союзом не только уберегало Латвию от разрушительной классовой борьбы, но одновременно «обеспечило и нашу государственную самостоятельность и развитие нашей истинно национальной культуры и хозяйства»20.
Новое руководство приняло предложение СССР о расширении договорных рамок, что дало возможность Советскому Союзу ускорить работу по созданию новых оборонительных рубежей21.
Таким образом, использовав англо-франко-германские противоречия, на основе межгосударственных договоренностей без применения воинской силы СССР удалось установить контроль над стратегически важным регионом, усилить свои позиции на Балтийском море.
В ПРИБАЛТИКЕ создавалась мощная группировка Красной армии. Незамерзающие порты обеспечивали действия флота на Балтике круглый год. В случае войны флот получал возможность проводить крейсерские операции, организовывать рейды подводных лодок, осуществлять минирование акватории Балтийского
в
моря у берегов Восточной Пруссии и Померании, блокировать доставку в Германию железной руды из Швеции. Прибалтийские аэродромы позволяли советской авиации наносить удары по территории Германии. Именно с них были нанесены первые воздушные удары по Берлину в августе 1941 года.
Принятием Прибалтийских республик в состав СССР советское руководство достигало решения главной стратегической цели, содержание которой состояло в упрочении безопасности, не говоря уж о возвращении в состав государства земель, утраченных в годы Гражданской войны, что по сути явилось актом восстановления исторической справедливости. В свою очередь, перенос границы создал ряд проблем, связанных с необходимостью перестройки всей группировки первого эшелона, прочного укрепления новых границ, оперативного оборудования приобретенных территорий, переработки всех оперативных планов. Но это уже другая тема.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ульманис Карл (1877—1942) — политический деятель Латвии. Родился в семье крупного землевладельца. Учился в Лейпцигском сельскохозяйственном институте и университете Небраски (США); агроном. В 1913 г. вернулся в Латвию. В 1917 г. заместитель комиссара Временного правительства Лифлянд-ской губернии. Один из организаторов и лидеров партии «Крестьянский союз» (апрель 1917); возглавил в Латвии борьбу против советской власти. С ноября 1918-го по июнь 1921 г. председатель Временного правительства Латвии. Премьер-министр (1925—1926, 1931, март 1934 — июнь 1940) и министр иностранных дел (1926, 1931, 1934—1936). В мае 1934 г. совершил переворот, стал диктатором и в апреле 1936 г. назначил себя на пост президента Латвии. В июле 1940 г. был смещен с поста президента и после провозглашения советской власти в Латвии выслан из Латвийской ССР.
2 1939 год: уроки истории. М., 1990. С. 489.
3 См.: Пыхалов И.А. Как «порабощали» Прибалтику // Армия и Флот. 2002. № 150(2).
4 Мальков В. Прибалтика глазами американских дипломатов. 1939—
1940 гг. // Новая и новейшая история. 1990. № 5. С. 48.
5 Цит. по: G. Tabouis. Jls l'ont appele'e Cassandre. New York, 1942. P. 198.
6 26 января 1934 г. сроком на 10 лет был подписан германо-польский пакт «Декларация о неприменении силы между Польшей и Германией». Правительство Польши рассматривало это соглашение в первую очередь как антисоветский акт. «Договор Гитлера с Польшей... — писал польский журналист Мацке-вич, — являлся началом осуществления Германского похода против Советского Союза при активном участии Польши, при нейтралитете Англии и Франции» (См.: Z. Mackiewicz (Cat.). Polityka J. Becka. London. 1946. P. 125).
7 21 марта 1939 г. Германия ультимативно потребовала от Польши передачи ей Данцига (Гданьска) и права строительства в «Польском коридоре» автострады и железной дороги. Польша отклонила эти требования. 11 апреля Гитлер подписал директиву о подготовке к войне. С учетом резервов против Польши было сосредоточено 62 дивизии, 1,6 млн человек, 2800 танков, 6000 артиллерийских орудий и минометов, около 2000 самолетов. Поляки противопоставили агрессору 39 пехотных дивизий и 11 кавалерийских бригад, 3 горно-стрелковые и 2 бронемоторизованные бригады, всего около 1 млн человек, 870 легких танков и танкеток, 4300 артиллерийских орудий и минометов, более 400 боевых самолетов. Военные действия начались 1 сентября, 16 сентября польское правительство бежало в Румынию, 17 сентября части Красной армии перешли польско-советскую границу, чем воспрепятствовали продвижению вермахта на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.
8 Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 210. Оп. 22. П. 31. Д. 14. Л. 25.
9 Там же. Л. 44.
10 Там же. Л. 89.
"Там же. Л. 122, 123.
12 Там же. Д. 17. Л. 29.
13 Там же. Правда, министр поспешил выдать желаемое за действительное: влияние этнических немцев в Латвии, особенно в Курляндии (Курземе), продолжало оставаться весьма высоким.
14 Там же. Л. 177, 178.
15 Там же. Оп. 31. П. 30. Д. 12. Л. 38.
16 Там же. Л. 116.
17 АВП РФ. Ф. 210. Оп. 21. П. 30.
Д. 3. Л. 30.
18 Там же. Л. 25.
19 Там же. Л. 24.
20 Там же.
21 Стратегические решения и вооруженные силы: новое прочтение. В 2-х томах. М., 2000. Т. 1.С. 551.
Полковник С.Н. КОВАЛЕВ
МАСТЕР
ОКРУЖЕНИЙ
Обложка книги
ЫШЛА в свет книга Ричарда Португальского «Маршал Конев. Мастер окружений»*. Иван Степанович Конев вошел в историю Второй мировой войны как один из наиболее ярких и талантливых советских полководцев. Командующий войсками Калининского, Северо-Западного, Степного, 2-го и 1-го Украинских фронтов, Конев участвовал в Смоленском сражении, Московской и Курской битвах, в форсировании Днепра, освобождении Украины, Молдавии, Румынии, Польши, Чехословакии, в Берлинской и Пражской операциях. Это был бесстрашный военачальник, которого уважал и к мнению которого прислушивался даже И.В. Сталин.
Маршал Конев не только одержал крупные победы, блестяще организовал и провел ряд важнейших операций, но и внес большой вклад в развитие военного искусства. Полководческий талант Конева наиболее ярко проявился в наступательных операциях. Он обладал на редкость хорошей интуицией, умело сочетал мощь артиллерии и авиации с быстротой, натиском и внезапностью удара. Конев по праву считается мастером окружения и уничтожения крупных группировок противника. Он заслужил высшую полководческую награду Советского Союза — орден Победы.
* Португальский Р. Маршал Конев. Мастер окружений. М.: Яуза, Эксмо, 2007. 320 с.
О.Р. СПИХИНА
