CC BY
135
«СОВЕТСКИЕ ДОМА ТЕРПИМОСТИ»:
РАССКАЗ О ПОРТОВЫХ ТОРГСИНАХ 1930-х гг.
Е.А. ОСОКИНА
Кафедра истории Университет Южной Каролины 29208, США, ш. Ю. Каролина, Коламбия, Гембрелл Холл
Торгсин «Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами на территории СССР» -родился в годы острого валютного кризиса, вызванного форсированием индустриализации. В обмен на валюту, золото, серебро, платину и бриллианты он продавал продукты, товары и услуги. За годы недолгого существования Торгсин добыл для индустриализации без малого 300 млн. руб. золотом1. История Торгсина - это история предпринимательства советского государства, в котором идейно-классовые идеалы революции были принесены в жертву чистогану. Портовые торгсины - по определению современника «официальные дома проституток» - один из наиболее ярких тому примеров.
«Отречемся от старого мира»?
Не будет преувеличением сказать, что Торгсин вырос из портовой торговли -шипчандлерства. В момент своего создания в июле 1930 г. у Торгсина было всего лишь две функции - снабжение иностранных туристов в крупных городах и иностранных моряков в портах СССР2. Список отделений Торгсина начала 1931 г. был списком портов Советского Союза: Архангельск, Владивосток, Новороссийск, Одесса, Херсон, Николаев, Поти, Феодосия, Таганрог...3
До появления Торгсина портовая торговля находилась в ведении Советского Торгового Флота. В то время снабжение иностранных судов в советских портах носило случайный характер, капитаны покупали товары только в экстренных случаях. Создание портовых торгсинов было частью общего процесса централизации и мобилизации валютных средств на нужды индустриализации. Торгсин призван был превратить портовую торговлю в канал постоянного и стабильного притока валюты государству. В октябре 1930 г. Совторгфлот передал свое небогатое шипчандлер-ское хозяйство местным отделениям Торгсина4.
По мнению создателей, первый в мире опыт «централизованного снабжения иностранных пароходов» требовал особых социалистических форм работы. Анализ документов, однако, показывает, что обслуживание иностранных моряков в советских портах во многом повторяло практику капиталистического мира. Многие работники портовых торгсинов были шипчандлерами частных фирм царского времени. Они принесли с собой в Торгсин «пороки капитализма» - взятки, социальную сегрегацию, спаивание моряков, использование проституток для раскрутки клиентов. Хотя и советской специфики - безхозяйственность, дефицит и низкое качество продуктов и услуг, а также вездесущность ОГПУ - было хоть отбавляй.
По прибытии иностранного судна в советский порт на его борт поднимался шипчандлер Торгсина и предлагал капитану сделать заказ на пополнение запасов продовольствия, горючего и топлива, стройматериалов и т. д. Чтобы заинтересовать капитана, шипчандлер платил ему гратификационные - благодарственную сумму, премию, составлявшую процент со сделанного товарного заказа. Гратификационные были «срисованы» с практики капиталистических портов и представляли легализованную взятку иностранному капитану. Советская специфика нашла выражение в идейноклассовом оправдании взятки: торгсиновские руководители подчеркивали, что они платили деньги не владельцу парохода - капиталисту, эксплуататору и гноителю рабочих, а наемному работнику, каким, по их мнению, являлся капитан5.
Прибыв на иностранный пароход, шипчандлер Торгсина также оповещал моряков, что к их услугам в порту работают бар или ресторан Торгсина, а также его магазин, где можно купить сувениры, антиквариат, меха и другие товары. Капитан судна определял сумму денег, которую команда могла потратить на берегу, и чтобы сделать его пощедрее, шипчандлер Торгсина вновь платил ему премиальные - процент с разрешенной к трате на берегу суммы. Тут начинается интересное. ОПТУ запрещало иностранным морякам брать на берег валюту. Капитан должен был запереть ее в опломбированном сейфе на судне6. На руки команда получала боны Торгсина, по сути превращаясь в его крепостных клиентов - на все время стоянки они прикреплялись к торгсиновскому магазину, в других видах советской торговли торгсиновские боны не принимали7.
Моряк мог избежать торгсиновского крепостного права и обзавестись рублями, давашими экономическую свободу, став спекулянтом. Фарцовщики, валютчики и проститутки, которые несмотря на пропускной режим в портах, роились около Торгсина, объясняли моряку нехитрые азы жизни в условиях экономики дефицита -«нет ли чего продать?» По словам бюро фракции Одесского райкомвода, чтобы пойти в театр, кино, клуб или «попить чаю и скушать бутерброд» в буфете интерклуба - открытые в каждом порту, интерклубы вели революционную пропаганду среди моряков - моряку порой приходилось продавать что-то из своей одежды или спекулировать товарами и бонами Торгсина8. В 1933 г. в результате многочисленных жалоб интерклубов и продолжительного разбирательства в верхах дела о «крепостном хозяйстве» Торгсина иностранным морякам разрешили переводить кредит, открытый для них в Торгсине, на буфеты интерклубов. Однако Торгсин, не желая терять валюту, не афишировал новшество. Один из моряков жаловался, что только после «долгих и тяжелых усилий» узнал о системе перевода кредита9.
Торгсины плодили портовую мафию, где в доле были шипчандлеры, директора магазинов и ресторанов, сутенеры и проститутки, да порой и сами капитаны иностранных судов. Мирок советского порта был далек от идеала новой жизни, которую иностранные моряки-социалисты и коммунисты ожидали увидеть на родине победившего пролетариата. Их разгневанные и недоумевающие письма в Совбюро Интернационала моряков и портовых рабочих (ИМПР) свидетельствуют, что портовые торгсины были низкоразрядными борделями. Иностранные моряки показали больше политической зрелости и идейной выдержанности, чем местные работники Торгсина, да и его центральное руководство, которое отказывалось от радикального решения проблемы проституции, боясь потерять валюту.
В одной из докладных записок Совбюро ИМПРа приводится выдержка из письма тов. Коли, коммуниста, руководившего итальянской работой в интерклубах Туапсе, Новороссийска, Поти и Батума. В январе 1933 г. он писал: «Крупнейшим пре-
пятствием в нашей работе является проституция. Явление это одинаково во всех портах... Официальным домом проституток является Торгсин. В это помещение проститутки ходят как к себе домой, здесь ждут клиентов. Моряк не платит наличными, а продуктами. За один килограмм сахару, стоящего несколько копеек золотом, моряк проводит целую ночь с женщиной, которая уверяет его при этом, что в России умирают с голоду, едят черный хлеб, и то в недостаточном количестве... Видя, как проститутки действуют свободно, моряк начинает верить, что такое положение вещей существует с полного согласия власти. С 6-ти часов вечера до часу ночи как внутри ресторана Торгсина, так и снаружи нельзя буквально пройти, не пробивая себе дорогу сквозь толпу проституток, сутенеров и спекулянтов. Обо всем этом докладывалось властям письменно и устно, но, несмотря на обещания принять меры, положение еще больше ухудшается. На днях несколько моряков пригласили меня зайти в Торгсин, чтобы убедиться. Там были пьяные проститутки, которые танцевали в зале и на столах, как в настоящем публичном доме в буржуазных странах... Несколько судовых офицеров-фашистов, спокойно выпивавших там, уходя заявили, что здесь полагалось бы больше серьезности. Фашистская судовая администрация использует эти факты для всякой клеветы. Так, например, старший помощник капитана Тамбуриони - фашист на все 100% - иронически сказал мне, что без сомнения нами сделаны известные достижения, но что Россию лучше всего характеризует зрелище проституток и сутенеров»10.
Кошелек или идея?
В своих жалобах товарищ Коли был не одинок. Та же докладная записка Совбюро ИМПРа и другие материалы Торгсина свидетельствуют, что во всех черноморских портах политическая работа интерклубов была парализована торгсиновскими оргиями11. По словам интернационалистов, «пропаганда по соцстроительству натыкалась на вопрос моряков почему допускается гной проституции». Устройство портового торг-синовского борделя описали греческие моряки в своем письме в президиум Коминтерна (в архиве, к сожалению, сохранился только его корявый перевод):
«Товарищи!
Мы греческие моряки посетили многие порты СССР и с гордостью видим сдвиги отечества трудящихся всего мира и продвижение переходного периода к социализму. Но существуют еще многие остатки царского режима, и прежде всего проституция, насчет которой в торгсине Херсона, где мы теперь находимся, и хотим донести до вашего сведения... Сначал входишь в магазин, который продает разные товары, а потом есть дверь в коридор. В коридоре есть другие двери, где особые комнаты, одни первого класса, роскошные для чинов, а остальные второстепенного класса для команд.
После покупок завторгсином говорит: мы имеем и девочек, маленькие и красивые, которых можно найти в комнатах, о которых мы выше говорили. Это случилось и с нами (подчеркнуто в документе - Е.О.) Мы слушали с удивлением слова заведующего и вошли в комнату для команд и действительно мы очутились в кругу хуже чем в худших домах терпимости, которые существуют в капиталистических странах. Несколько проституток находились в объятиях моряков, распевая хриплым от пьянства голосом и похабничали. На столах стояли бутылки пива и т. п.
Возмущенные этим мы вышли и спросили заведующего «кто эти женщины», а он спокойно ответил «проститутки».., а когда мы спросили, как это допускаются такие безобразия, он сказал, что здесь это ему разрешают. А эта торговля человеческим
телом делается так: проститутка покупает в торгсине сахар после уплаты моряками нужной суммы, а этот сахар она продает на рынке по цене 15-20 руб. кило»12.
Документы портовых торгсинов не оставляют сомнения в существовании профессиональной проституции, валютные доходы от которой обеспечивали худо-бедное существование. Но наряду с девушками - «иди сюда», проституция для которых была, если не единственным, то основным занятием, документы позволяют говорить о типе пролетарской проститутки по совместительству. Днем - работа на заводе, вечером - к бару, чтобы заработать несколько копеек золотом. Такие предпочитали брать за свои услуги продуктами. Для них проституция была средством выживания, как и тесно связанная с ней спекуляция - все проститутки спекулировали валютой и дефицитными товарами. Даже те немногие документы, что удалось найти, позволяют говорить об иерархии проституток - привилегированные красавицы на «чистой» и обеспеченной работе в баре и уличные девки, в надежде поймать клиента, который пригласит вместе провести вечер. Видно среди проституток и политическое размежевание - одни «стучали» в ГПУ, другие избивали политических активистов портовых интерклубов.
Одесский порт вызывал особо сильное негодование интернационалистов. Там в местном торгсине заправлял некто Гольдштейн, по одним сведениям, владелец гостиницы «Лондон», по другим, что, впрочем, не противоречит первому, содержатель дома терпимости в Одессе до революции. Его имя в материалах Торгсина стало символом распущенности и вседозволенности13. Гольдштейн был мастером своего дела. Для привлечения моряков листовки-зазывалки - «У нас сегодня вечер-кабаре. Спиртные напитки» - не только рассылали на суда, но разбрасывали даже в интерклубе, благо до него от торгсиновского бара было всего 50 метров. В заведении Гольдштейна всё и все работали на то, чтобы обобрать клиента до нитки. Бар был открыт всю ночь. Играли фокстроты. По распоряжению Гольдштейна кельнерши (официантки) - на работу принимали только красивых девушек - присаживались за столики иностранных моряков. Отказываясь от пива и других дешевых напитков, они заставляли моряков покупать ликеры, шампанское, коньяк, а также подарки. Очень кстати, тут же в буфете Гольдштейн устроил витрину, где были выставлены для продажи «женские принадлежности» - пудра, духи, шелковые чулки и панталоны. Подпивших моряков обсчитывали. Отсутствие у моряка денег не мешало раскрутке. Напитки и товары отпускали в кредит, а счет предъявляли потом к оплате капитану судна. Гольдштейн учитывал и запросы капитанов. В залы, где сидела «белая кость» - капитаны и их помощники, чтобы не портить им настроение, кочегаров и прочую матросню не пускали. При проверке его хозяйства Гольдштейн спокойно признал все факты «антисоветских методов работы», включая и «зазывание моряков в отдельные кабинеты» и «физическую связь»14.
В разгневанном письме «Мое впечатление о Торгсине» некто Джонс, посетивший Одесский порт, писал о хозяйстве Гольдштейна: «Я знаю, что главной функцией Торгсина является сбор валюты для выполнения пятилетнего плана. Вольность операций Торгсина дает впечатление первоклассного публичного дома в капиталистических странах... Когда шипчандлер первый раз пришел на наш пароход, он сказал морякам, что девочки в кафе ожидают их... Одна девушка, темная на вид, и которая в поведении не уступила бы барной служанке, выделялась своим поведением среди других. Я думаю, что она хорошо оправдала себя, завлекая моряков и продавая им шампанское для большого сбора денег для выполнения пятилетнего плана, но она оправдала себя и в другом виде: она объясняла нескольким морякам
систему, как доставать рубли. Она говорила, что нужно покупать сигареты «Москва» по 10 коп. (золотом) в кафе и продавать их на улице хулиганам по 3 руб. Когда подходишь к дверям Торгсина, всегда там можно видеть молодых хулиганов, которые останавливают моряка и просят его, чтобы он им купил сигарет. Товарищи, я считаю, что это возмутительно. Может быть валюта для пятилетки, но это действует на рабочих города Одессы. Каждый моряк может пробыть здесь с прихода парохода до его ухода и не узнать о существовании пятилетнего плана, о соцстроитель-стве, о положении советских моряков, рабочих и т. д. В Торгсине нет ни одной открытки, ни одной карточки с изображением соцстроительства и т. д., которые дали бы возможность узнать об индустриализации Советского Союза»15.
В декабре 1932 г. некто тов. Россетти, разделяя возмущение Джонса, сообщал: «В других портах Черного моря проститутки и полупроститутки многочисленны, но здесь, в Одессе, их тысячи и среди них имеется тайная организация с разделением труда и поля действия. Проститутки имеют даже разрешение на вход в порт, на суда, а несколько десятков привилегированных составляют красу и гордость бара, представляющего собой настоящий публичный дом... В конце концов проститутки нам говорят: вы работаете для клуба (интерклуб моряков - Е.О.), а мы для бара и для Торгсина; клуб - политическое учреждение, Торгсин и бар - советские учреждения, разрешенные (подчеркнуто мной -Е.О.) дома терпимости16».
Кто Вы, защитники валютного экстремизм?
«Разрешенные»? - Кем? Анализ архивных материалов позволяет сказать, что, одно из главных валютных ведомств страны, Наркомфин, в интересах получения валюты ратовал за развлечения в портах17. Валютный экстремизм портовых торгсинов процветал при содействии или бездействии милиции и местных ГПУ18. Уже упоминавшийся ранее тов. Россетти из Одессы писал в 1932 г. «Однажды я арестовал двух проституток, избивавших нашу активистку на центральной улице, обвиняя ее перед моряками в том, что она работает в клубе в качестве консульского шпиона. В милиции мне заявили, что проститутки занимаются своим ремеслом, чтобы заработать несколько копеек и что я ошибаюсь, если думаю, что милиция может вести борьбу с проституцией»19.
Местные власти, как и директора портовых торгсинов, оправдывали свое бездействие в борьбе с проституцией необходимостью добывать валюту для пятилетки. Однако по признанию самих же работников Торгсина доходы от портовой торговли были ничтожны20. За все время работы портовые торгсины дали государству около 10 млн. руб.21 Очевидно, не мало валюты от проституции и спекуляции утекало в карманы ди-ректоров-гольдштейнов, сутенеров и на поддержание хороших отношений с местной администрацией. ГПУ, видимо, имело свой интерес в торгсиновских притонах, используя проституток и спекулянтов для сбора информации среди иностранцев. Спаивание и интимные услуги кельнерш, по словам Гольдштейна, служили делу «политической и разведывательной работы»22. Не покровительство ли местного ГПУ объясняет его уверенное спокойствие и случайно ли, что начатый интерклубом еще в 1931 г. шум вокруг хозяйства Гольдштейна вплоть до 1934 г. не дал результатов? И другие шипчанддеры прикрывали свои не вполне советские действия именем ГПУ23. По словам одного из документов, ГПУ «советовало» проверяющим и недовольным не ходить в Торгсин24.
В документах есть упоминания о том, что местные партийные организации противились расширению торгсиновских баров из-за процветавшей в них проституции25. Именно «противились расширению», а не закрывали, ведь партийные руко-
водители несли ответственность за выполнение валютного плана своего региона26. Местные советские и профсоюзные организации, несмотря на поступавшие многочисленные сигналы, также бездействовали. Следует сказать, что и правление Торг-сина в Москве довольно долго не предпринимало решительных мер против валютного экстремизма портовых торгсинов. - Зачем резать курицу, несущую золотые яйца. В портовых торгсинах мечты революции о создании нового мира разбивались
о власть чистогана. Стремление выжать валюту любыми средствами ограничивалось в портовых торгсинах лишь советской бесхозяйственностью.
В январе 1933 г. в ответ на шум, поднятый Интернационалом моряков вокруг порядков в Одесском порту, зампредседателя Торгсина Бошкович всего лишь предлагал управляющему Одесской конторой «принять ряд оздоровительных мероприятий, могущих обеспечить поступление инвалюты, не дискредитируя при этом наше учреждение»27. В феврале 1933 г. председатель правления Торгсина Сташевский в директивном письме местным конторам предлагал провести в портах, опять-таки, лишь частичные меры - заменить обслуживающий персонал баров мужскими работниками и не открывать там горячих кухонь, ограничившись продажей исключительно холодных закусок28. Его требование «не отказываться от максимума извлечения инвалюты от иноморяков» предопределило провал частичных «оздоровительных мер» в борьбе с валютным экстремизмом портовых торгсинов.
Война миров: Интерклубы против портовых торгсинов
Единственной организацией, которая объявила портовым торгсинам войну, были интерклубы моряков - центры политической пропаганды и агитации в советских портах. Лекции о преимуществах социализма и бедный буфет слабо привлекали моряков, которые охотнее посещали злачный Торгсин29. Пустующие интерклубы вынуждали политработников действовать. Совбюро Интернационала водников забрасывало тревожными письмами ВЦСПС и Профинтерн, требуя призвать зарвавшийся Торгсин к «советскому порядку». Война интерклубов против портовых торгсинов - проявление конфликта революционных идеалов и реалий валютного экстремизма.
Ненадолго отвлекусь от проституции, чтобы рассказать одну сохранившуюся в архиве историю. В ней революционность и нажива в советских портах схватились не на шутку. В поисках валюты портовые торгсины пытались расширить предлагаемые иностранным морякам услуги: катание на катерах и мототрамваях, разъездные катера-лари, прокат, экскурсии, билеты в театр, стирка белья, стрижка, ремонт тары и зарядка батарей и даже похороны. Именно о валютных похоронах и пойдет речь. Случай произошел в 1934 г. и разбирался в НКВД. На турецком пароходе убился матрос. Капитан парохода заказал доски, мануфактуру и другие предметы, чтобы похороны прошли по турецкому обряду. Советские моряки по инициативе интерклуба решили проявить солидарность и политически грамотно проводить товарища по классу - они оплатили оркестр, венки и знамена Руководство же портового торгсина видело в похоронах лишь источник валюты: в счет капитану Торгсин включил не только заказанные им товары, но и стоимость земли (по словам капитана была предоставлена бесплатно) и оркестра, уже оплаченного интерклубом. По сообщению местного отдела НКВД при предъявлении счета капитану «произошла безобразная торгашеская сцена»: капитан запротестовал, ссылаясь на то, что «по обряду мусульман с оркестром нельзя хоронить». Торгсин с ним стал торговаться, пытаясь, несмотря ни на что, получить хоть какие-то халявные деньги за
революционную музыку и советскую землю. После того как Торгсин пригрозил капитану, что деньги все равно насильно вычтут из фрахтовых сумм, он вынужденно заплатил за революционные атрибуты. Дело, однако, стало оборачиваться политическим скандалом, так как возмущенные турецкие моряки написали в газету, а турецкое пароходство решило обратиться в Наркоминдел.
По мнению НКВД, Торгсин «забыл», что советская торговля должна иметь идейно-политический характер, что она не просто средство зарабатывания денег, а и средство проведения в жизнь классовых принципов, в данном случае - пролетарского интернационализма. Если Торгсин не мог взять все расходы по революционным похоронам на себя, то хотя бы не обворовывал бы свой интерклуб и не заставлял капиталистов платить за революционную солидарность. Хочется подчеркнуть, что НКВД говорит здесь не о честности в проведении сделки, а о политической беспринципности, «ибо нельзя капиталистическую (курсив мой - Е. О.) торговую фирму заставлять платить деньги за церемонии, ...выражающие революционные стремления советских моряков»30.
Проблема, однако, состояла в том, что соблюдение идейно-политических принципов в данном случае вело к ограничению валютного урожая. Валютный экстремизм Торгсина - производное от стратегии индустриализации, проводившейся советским руководством, требовал пересмотра, а то и вовсе отмены многих принципов Октября. История с похоронами, как и почти легальная проституция в портовых торгсинах - свидетельство идейной беспринципности, продажности. Торгсин служил не революции, а капиталу. В этом смысле Торгсин, как в своем портовом, частном, проявлении, так и в своих общих главных принципах являлся предательством революции, отрицанием ее идеалов и стремлений. Это заключение особенно важно потому, что Торгсин был не частной лавочкой, а государственным детищем.
Но вернемся к проституции. Благодаря поднятой интерклубами шумихе, дело о проституции и спекуляции в портовых торгсинах достигло партийных верхов31. В 1933 г. ЦКК РКИ обсуждал методы работы портовых баров. В апреле 1933 г., нако-нец-то, последовали радикальные меры. Замнаркома внешней торговли Логанов-ский, по своей ли инициативе или по окрику сверху, приказал местным отделениям Торгсина ликвидировать бары и буфеты, оставив в портах только магазины32. Бары и буфеты теперь могли работать только при интерклубах под присмотром политработников. Как водится, торгсиновские чиновники после окрика стали перестраховываться, так что не обошлось без перегибов. Вместе со злачными местами были запрещены и выступления оркестров в ресторанах для интуристов33.
Летом 1933 г. пришла очередь Гольдштейна и других «бывших» и «чуждых», работавших в системе Торгсина. В рамках общей кампании по чистке торгсинов-ского аппарата, проводившейся по решению Президиума ЦКК и Коллегии НК РКИ, Сташевский приказал портовым конторам уволить всех бывших торговцев, кулаков, административно-высланных, меньшевиков, эсеров, бывших троцкистов, дворян, полицейских, лиц духовного звания, лишенных избирательных прав и осужденных за уголовные преступления34.
Замирение Торгсина и Совбюро Интернационала моряков было оформлено генеральным договором, по которому Торгсин обязался обеспечивать культурную торговлю в портовых интерклубах. Однако сохранявшиеся в Торгсине методы раскрутки клиентов вновь и вновь вызывали нарекания интернационалистов. В конце 1935 г. завинтерклубом в Потийском порту некто Вилкс жаловался в НКВД: «Анг-
личане меня ругают, что это за безобразие, когда человек, придя с моря, не может получить стакан пива... им чуть ли не говорят «Пейте водку»... Ввиду этого большинство моряков-англичан ушли из клуба искать себе проституток». Не было, по словам Вилкса, в торгсиновском буфете и других дешевых товаров: лимонада, безделушек-сувениров, «которые моряки всех стран покупают ради шутки». «Думают», - в сердцах писал Вилкс, - «что можно торговать только мехами и тканями, а чтобы человек мог купить себе напиться воды, этого нет»35.
Архивные материалы свидетельствуют, что с закрытием торгсиновских баров валютная проституция в портах не прекратилась. Шипчандлеры продолжали выполнять роль сводников-сутенеров, отправляя по просьбе иностранных моряков проституток на пароходы3 . Но валютные доходы от торговли телом теперь уходили не на дело индустриализации, а полностью утекали в частные карманы. Идейнополитические принципы в деле о проституции в портовых торгсинах после вмешательства высшего руководства страны с запозданием, но все же взяли верх над валютными интересами индустриализации.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 РГАЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 133. - Л. 136-143. По данным этого отчета стоимость импортного оборудования для Магнитки составила 44 млн руб. золотом. Импортное оборудование для Уралмаша, например, стоило советскому правительству 15 млн руб., Челябинского тракторного -23, Днепростроя-31, Горьковского автозавода-43,2, Сталинградского тракторного - 35, Кузнецка - 25,9 млн руб. золотом.
2 См. постановление Наркомторга СССР от 18.07.30 о создании специальной конторы по торговле с иностранцами на территории СССР; Торгсин также снабжал советские суда и советских моряков заграничного плавания и их семьи. По мере разветвления функций Торг-сина и его переориентации на ценности советских граждан, шипчандлерство, некогда бывшее основной, превратилось во второстепенную операцию Торгсина. Драгоценности и сбережения советских граждан существенно перевесили доходы от портовой торговли; РГ АЭ. -Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 8. - Л. 5.
3 РГ АЭ. - Ф. 4433.-Оп. 1.-Д.8.-Л. 15.
4 В Торгсине шипчандлерством руководил Портовый сектор, позднее реорганизованный в Портовый директорат. РГАЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 3. - Л. 51, 82.
5 Г ратификационные не должны были превышать 5% стоимости заказа, они выплачивались как деньгами, так и товарами Торгсина. РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 5. - Л. 54, 96; Д. 73.-Л. 118.
6 Там же.-Д. 73.-Л. 30.
7 Там же.
8 Одной из обязанностей интерклубов в советских портах было привлечение иностранных моряков в профсоюзные и другие общественные организации. Политработников интерклубов беспокоило, что отсутствие денег на руках у моряков мешало выполнению этой задачи - при вступлении нужно было платить взносы в валюте, а она оставалась запертой на пароходе. РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 73. - Л. 13об.
9 Там же. - Л. 41.
10 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 120. - Д. 35. - Л. 104.
11 Там же. - Л. 105-106 (Херсон, Николаев, Феодосия, Одесса); РГ АЭ. - Ф. 4433. -Оп. 1. - Д. 73. - Л. 29-30 (Одесса), 107 (Мариуполь). Найденные мной материалы о проституции в торгсинах относятся к черноморским портам, но думаю, что и северные и восточные порты страдали этим пороком.
12 РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 73. - Л. 24. Письмо подписали моряки судовых комитетов пароходов «Мари Лемос» и «Волгас».
13 Гольдштейн и его притон в Одесском порту стали предметом специального разбирательства на объединенном заседании работников ВЦСПС, ИМПРА, ЦК Водников, Торгси-на, «Отеля» и «Интуриста» в январе 1933 г. Дело было передано в ЦКК РКИ. // РГАЭ. -Ф. 4433. ^ Оп. 1,-Д. 73.-Л. 16.
14 РГАЭ.-Ф. 4433.-Оп. 1.-Д. 73.-Л. 13.
15 Там же,-Л. 41-42.
16 Речь идет о баре Всесоюзного общества «Отель». Там царили те же порядки, что и в барах Торгсина.
17 Осенью 1931 г. член главной коллегии НКФ Рейхель сетовал на то, что в некоторые портовые кафе не пускают женщин и пьют исключительно в мужском обществе. Нравы местной властислишком строги, - сетовал он, - нужны развлечения, музыка, кегельбан и пр. РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 20. - Л. 187.
18 Милиция в то время находилась в ведении ОГПУ.
19 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 120. - Д. 35. - Л. 105.
20 Доходы торгсиновского бара в Батумском порту в 1931 году составляли от 25 до 50 руб. в день. РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 5. - Л. 245.
21 Данные за 1931 г. отсутствуют, но исходя из последующих показателей, вряд ли превысят 1 млн руб. В 1932 г. портовая торговля Торгсина принесла 1,4 млн руб., в 1933 - около 2 млн, в 1934 - 2,6 млн и в 1935 г. 2,7 млн руб. РГАЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 132. -
Л. 123; Д. 133. - Л. 103; Д. 154. - Л. 90. Объемы портовой торговли росли незначительно, а их доля в общей сумме валюты, которую советскому руководству удалось получить через Торгсин, оставалась низкой, порядка 3-3,5 %. Важно и то, что значительную часть портовых доходов Торгсина составляла не реальная валюта от обслуживания иностранных судов, а экономия государственных валютных средств за счет снабжения советских судов загран-плавания отечественными товарами.
22 РГАЭ. -Ф. 4433.-Оп. 1.-Д. 73.-Л. 13.
23 Там же. - Д. 164. - Л. 27.
24 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 120. - Д. 35. - Л. 105.
25 РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 5. - Л. 245.
26 Местные партийные комитеты должны были регулярно заслушивать доклады местных отделений Торгсина о ходе выполнения валютного плана.
27 При этом Бошкович писал: «Мы, конечно, не можем отказаться от извлечения инвалюты от иностранных моряков и капитанов, в силу чего и пошли на организацию такого бара». РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 73. - Л. 2.
28 Там же. - Л. 20.
29 Интерклубы снабжался из скудных фондов государственного общепита на общих основаниях. Торгсин от своих щедрот давал папиросы, шоколад, пиво, печенье - товары, которые в общем снабжении отсутствовали.
30 РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 120. - Л. 64.
31 Совещание работников 13 интерклубов в сентябре 1931 г., а также их совещание 10 и
11 января 1933 г., проведенное с участием представителей ВЦСПС, ЦК Союза водников, Торгсина, объединений «Отель» и «Интурист», требовали, чтобы «партийные директивные органы», то есть ЦК, наконец, вмешались и положили конец безобразиям в советских портах. РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 120. - Д. 35. - Л. 106.
32 Об отрицательном отношении Логановского к методам работы портовых торгсинов свидетельствуют также пометки на полях и резолюция, сделанные на рапорте А.И. Майорова, портового работника Торгсина. Девять страниц рапорта Майорова представляют описание беспорядков в портовых торгсинах. РГ АЭ. - Ф. 4433. - Оп. 1. - Д. 162. - Л. 23-31.
33 Зампредседателя правления Торгсина Муст писал в октябре 1933 г. Северной конторе в Архангельск: «Ввиду решения вышестоящих правительственных организаций о ликвидации при н/портовых объединениях каких-либо буфетов, баров и увеселительных мест, разрешить Вам работу какого-либо оркестра при столовой нашей гостиницы, исключительно предназначенной для обслуживания иностранцев и инокапитанов, проживающих в этой гостинице, мы считаем невозможным». В результате прекращения работы струнного оркестра выручка в ресторане упала с 60 до 35 руб. в день. Архангельский Торгсин просил разрешить оркестру играть, хотя бы днем. РГ АЭ. - Ф. 4433. - On. 1. - Д. 73. - Л. 142.
34 Сташевский требовал принять меры к тому, чтобы «вычищенные не попали на работу в другие участки системы Торгсин». Интересна последняя ремарка в письме Сташевского о том, что приказ об увольнении не распространялся на административно высланных и работавших под контролем ГПУ. Выходит ГУЛАГ был и в Торгсине. РГ АЭ. - Ф. 4433. - On. 1. -Д. 152.-Л. 22-23,30.
35 Там же.-Д. 164. - Л. 82.
36 Портовый работник Торгсина, некто А.И. Майоров, в докладной записке Логановско-му в декабре 1934 года сообщал, что старший шипчандлер Новороссийска Кумантарос отправил проституток на пароходе в Мариуполь «по телеграмме двух греков с иносудна». В той же записке он писал, что большинство шипчандлеров занимались сводничеством и поставляли капитанам проституток. Там же. - Д. 164. - Л. 25, 26.
«SOVIET BORDELLOS»:
A STORY OF THE SEAPORT TORGSINS OF THE 1930s
E.A. OSOKINA
Department of History University of South Carolina
Gambrell Hall, Columbia, SC, 29208 USA
The article explores a conflict between the ideals of the Revolution and the reality of the 1930s. To finance an ambitious industrialization program the government created a chain of stores called Torgsin that sold food and goods in exchange for currency, gold and other valuables. Torgsin represents an unprecedented example of a large entrepreneurial activity of the socialist state where the sacred postulates of Marxism, including the principles of a marketless economy and the class approach were sacrificed to the industrial needs of the country. The Torgsin stores that worked in the seaports became especially famous for their «capitalist methods» of work - bribes, social segregation, speculation and flourishing prostitution.
