CC BY
186
УДК 94(47).084.5:355.405.7:791.43
https://doi.org/10.24158/fik.2018.1.16
Нежигай Элеонора Николаевна
кандидат исторических наук, доцент Кубанского социально-экономического института
СОВЕТСКАЯ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЦЕНЗУРА И КИНОИСКУССТВО В РОССИИ ПЕРИОДА НЭПА
Nezhigay Eleonora Nikolaevna
PhD in History, Associate Professor, Kuban Institute for Social and Economic Studies
THE SOVIET POLITICAL CENSORSHIP AND MOTION PICTURE ART IN RUSSIA IN THE PERIOD OF THE NEW ECONOMIC POLICY
Аннотация:
Статья посвящена проблеме развития киноискусства в Советской России периода новой экономической политики. Автор описывает деятельность органов политического контроля, представленных в указанный период Гпавным управлением по делам литературы и издательств, учрежденным в рамках Народного комиссариата просвещения в 1922 г., и Главного репертуарного комитета, созданного в 1923 г. в структуре Главлита для цензурирования репертуара всех зрелищных предприятий: театров и кинотеатров, эстрадных и цирковых площадок, баров и ресторанов, рабочих клубов. Предметом особого внимания стала репертуарная политика Главреперткома в сфере кино. Работа со-держит описание основных принципов и трудностей цензурирования кинопродукции, связанных с многочисленными разрозненно действовавшими кинопрокатными организациями, значительным количеством коммерчески востребованных, но идеологически неприемлемых кинолент иностранного производства, несовершенной организацией самих контролирующих органов, дублировавших свою работу. С 1924 г. отмечается ужесточение контроля кинопрокатного материала в связи с введением дополнительных возрастных, территориальных, социальных ограничений при выдаче разрешительных демонстрационных виз на фоне утверждающейся практики закрытых показов. Усилению контроля способствовало также и объединение всех кинопрокатных организаций под эгидой «Сов-кино», получившей право на осуществление предварительной цензуры и выдачу разрешительных удостоверений. Существенную роль в популяризации научных знаний и распространении новой идеологии сыграл отечественный учебный кинематограф. Только с утверждением практики госзаказа в киноиндустрии и централизацией надзирающих цензурных органов киноискусство удалось полностью поставить под контроль.
Ключевые слова:
Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит), Главный репертуарный комитет, цензура, кино, идеологический контроль, закрытые кинопоказы, госзаказ в кинопроизводстве, новая экономическая политика.
Summary:
The paper deals with the development problem of motion picture art in the Soviet Union in the period of the New Economic Policy. The author describes the activities of the political control bodies represented by the Main Administration for Literary and Publishing Affairs (Glavlit) established within the People's Commissariat for Education in 1922 and the Main Repertory Committee created as a part of Glavlit in 1923 in order to censor a list of productions in such places of entertainment as theaters and cinemas, variety and circus, bars and restaurants, working clubs. The study emphasizes the Main Repertory Committee' policy on cinema programs. The paper describes the basic principles and challenges of cinema censorship related to many separate film distributors, a significant number of commercially popular but ideologically unacceptable foreign movies, imperfect management of duplicative supervisory bodies. Since 1924 there was a tighter control over films due to the introduction of additional age, territorial, and social constraints when issuing a permit for film screening in the context of growing private screenings. The control was tightened due to the consolidation of all film distributors into Sovkino company which was entitled to be engaged in prior censorship and issue authorized certificates. Domestic educational cinema played the essential role in promoting scientific knowledge and a new ideology. When the public procurement in film production was approved and the supervisory bodies were centralized, the motion picture art was under total control.
Keywords:
Main Administration for Literary and Publishing Affairs (Glavlit), Main Repertory Committee, censorship, cinema, ideological control, private screenings, public procurement in film production, New Economic Policy.
После прихода к власти большевиков и окончания Гражданской войны в России важнейшим инструментом утверждения и распространения социалистических идеалов в сложнейших условиях новой экономической политики стало Главное управление по делам литературы и издательств, созданное 6 июня 1922 г. и «обязанное осуществлять предупредительный и репрессивный контроль» всех видов печатной продукции, живописного материала, публичных выставок и лекций [1, p. 173]. С учреждением в феврале 1923 г. при Главлите Главного комитета по контролю за репертуаром (ГРК) под жестким идеологическим диктатом оказались все зрелищные
предприятия: театры, кинотеатры, эстрадные и цирковые площадки, бары и рестораны, рабочие клубы, допускающие проведение музыкально-танцевальных вечеров.
С этого момента ни одно произведение не могло быть допущено к публичной демонстрации без разрешительной визы Главреперткома или его местных органов [2]. Общим принципом цензурирования было деление всей продукции на две категории. Литерой «А» помечались все пьесы, кинофильмы и пр. как «разрешенные безусловно», не внушающие ни малейшего идеологического сомнения или просто «безвредные». Под литерой «Б» группировались произведения, «разрешенные условно». Их допущение рассматривалось местными репертуарными комиссиями с точки зрения целесообразности их демонстрации с учетом характера аудитории и экономического значения мероприятия. Количество подобных произведений не должно было превышать 30-35 % всего репертуара зрелищ [3, л. 11].
В отношении кино, которое В.И. Ленин, «воодушевленный пропагандистскими возможностями кинематографа», называл «важнейшим из искусств» [4, р. 374], работа Главреперткома началась с пересмотра всей кинопродукции, циркулировавшей по республике, принадлежавшей кинофирмам и находившейся у них на складах. Эту гигантскую работу - просмотр, вырезки из фильмов, изменение надписей и т. п. - проделывали немногочисленные сотрудники киносекции ГРК [5, с. 122]. Их задача состояла в том, чтобы из «картин выбросить наиболее вредные места, а всему остальному путем изменений надписей и т. д. придать по возможности критическое освещение». С учетом того обстоятельства, что производство кинолент в Советской России только налаживалось, а большинство находившихся в прокате картин были получены из-за границы, даже разрешенные к демонстрации ленты следовало считать не рекомендуемыми, а лишь допустимыми [6, л. 4].
Вопреки рекомендациям проводить вырезки «безболезненно для самого произведения, его архитектурного сюжета и здравого смысла», из-под руки цензора зачастую выходили киноленты, измененные до неузнаваемости [7, л. 1]. Лишенные «вредных мест», они одновременно утрачивали и свое содержание, становились совершенно непонятными для зрителей. Так, например, в апреле 1927 г. на имя заведующего художественной секцией Кубанского окружного политпросвета поступил рапорт киномеханика передвижки номер 2 Окрполитпросвета. В нем приводились причины, по которым в станице Варениковской не состоялась запланированная на Страстную неделю серия киносеансов. Малочисленность зрителей киномеханик объяснял «повышенной религиозностью» населения и непонятностью картины «Золотой запас», из которой были сделаны многочисленные вырезки, «благодаря чему отсутствовала последовательность событий и содержание не было понятно, несмотря на пояснения». Далее следовал рассказ о неудачной поездке в Краснодар для обмена картины. Два дня хождения киномеханика по кабинетам не дали результата, подходящей картины для замены не нашлось. В итоге он выехал обратно в станицу с той же кинолентой. «Когда я начал просить помещение для вторичной постановки, - писал киномеханик, - меня прежде всего спросили, какая пойдет картина. И когда я сказал, что пойдет вторично "Золотой запас", мне заявили, что помещение Народного дома будет занято спектаклем драмкружка и приезжими артистами». К рапорту прилагалась характеристика, которую дал обиженный киномеханик выступлению «бродячих халтуристов», занявших помещение, необходимое для показа кинофильма. «На удивление публике демонстрировалась "поющая собака" и прочие номера под названием "Букет артистического искусства". Выступления сопровождались буфетом, который привлек не меньшее внимание посетителей. В соседней станице помещение Народного дома тоже оказалось занятым "заслуженными" артистами. Киносеанс и там не состоялся» [8, л. 22, 30].
Действительно, многие картины, переработанные цензурой и разрешенные к показу, не представляли никакого интереса для зрителей. Запрещенные же вовсе картины 8 апреля 1923 г. были изъяты из проката по просьбе ГРК органами ОГПУ СССР, опечатаны и выдавались только по предъявлению плана перемонтажа. Помимо цензурирования имеющихся в прокате кинолент ГРК взял под контроль и все новые картины, поступавшие из-за рубежа. В первой половине 1920-х гг. они составляли 85 % всей прокатываемой в СССР продукции. У ГРК постоянно были конфликты с прокатчиками, которые в коммерческих целях приобретали картины, пользовавшиеся спросом у «невзыскательной публики», но никак не устраивавшие цензурные органы. Своими запретами последние наносили убытки зрелищным предприятиям.
Отсутствие соответствующего идеологическим требованиям киноматериала актуализировало необходимость собственного производства советских фильмов. По новым отечественным фильмам в ГРК поступали сначала сценарии, в случае их утверждения начиналась работа над фильмом. Готовый фильм снова просматривал цензор. Он выдавал разрешительное удостоверение на фильм с указанием срока и, если они были, ограничений проката [9].
С развитием отечественного кинопроизводства ужесточается идеологический контроль всего прокатного материала. Уже с января 1924 г. Главрепертком отказался от весьма грубого разделения фильмов на две категории: «для всех» и «не для рабоче-крестьянской аудитории».
В разрешительных удостоверениях появляются дополнительные ограничения типа «не для детей до 16 лет» или «временно разрешается только для центральных районов города».
Существование прежнего деления объяснялось зависимостью отечественного кинорынка от иностранного и от частных прокатчиков, вследствие чего «слишком твердая линия по контролю... не могла быть проведена, так как пришлось бы закрыть большинство кинотеатров, а это убило бы кинопредприятия и так материально слабые». Насыщение рынка новыми отечественными лентами позволило повести более решительную борьбу «с разлагающим влиянием заграничных фильмов, которые, несмотря на купюры и поправки, насыщены бывали старыми мещанскими буржуазными предрассудками и моралью, мистикой, погоней за золотом, страстью к наживе и т. д.» [10, л. 14].
Введение дополнительных ограничений в прокате позволяло сузить круг зрителей, оградить гораздо большее их число от нежелательного влияния чуждой идеологии. Можно предположить, что разрешение демонстрации фильмов, например, «только в центральных кинотеатрах города» само собой сводило к минимуму количество зрителей из рабочей среды, так как большинство рабочих жило на окраинах города и вряд ли у них могло возникнуть желание после утомительного рабочего дня проделать долгий путь в центр города. К тому же ко времени окончания киносеансов практически прекращалось движение городского транспорта. В то же время для проведения важных государственных мероприятий или демонстрации рекомендованных фильмов организовывались специальные рейсы общественного транспорта.
Пометка «разрешается, только не для рабоче-крестьянской и красноармейской аудитории» предшествовала установлению практики закрытых показов для политически грамотной аудитории, как правило состоявшей из числа партийных руководителей, способных противостоять разлагающему влиянию буржуазной культуры. На таких показах демонстрировались фильмы зачастую весьма сомнительного, нередко порнографического содержания.
В дополнение контроля, осуществляемого Главреперткомом, местные цензурные органы наделялись правом просмотра всех картин, произведенных на подведомственной им территории, и в порядке последующего контроля могли просматривать вообще все фильмы, прокатываемые на их территории [11]. Но разрешением демонстрации фильма с точки зрения цензуры полномочия местных органов заканчивались. Прокат кинолент необходимо было согласовывать непосредственно с «Совкино».
В 1925 г. в связи с объединением прокатного дела и всех ранее существовавших киноорганизаций: «Госкино», «Севзапкино», «Кино-Москва», «Пролеткино», «Кино-Север» - была прекращена выдача лицензий по прокату «Совкино». С этого времени кинокартины должны были сопровождаться разрешительным удостоверением Главреперткома и накладными «Совкино» взамен аннулированных лицензий. Демонстрация лент по сопроводительным документам старого образца являлась нарушением вновь принятого положения. Выданные ранее лицензии сохраняли свою силу лишь для бесплатно демонстрируемых в рабоче-крестьянских и красноармейских клубах агитационных фильмов, снятых ПУРом (Политическое управление Реввоенсовета), Доброхимом (Добровольное общество содействия предприятиям химической промышленности), ОДВФ (Общество друзей воздушного флота) и другими организациями [12, л. 77]. Эта мера, помимо ревизии разрешенных фильмов, способствовала через взимание специально установленного сбора пополнению казны.
Необходимость согласовывать демонстрацию кинолент с центральными и местными цензурными органами и, кроме этого, с кинопрокатными организациями на практике приводила к задержкам показа важных агитационно-пропагандистских или просветительных фильмов. Так, например, в 1926 г. имел место конфликт Кубанского лита с краевым кинопрокатом по поводу самостоятельной демонстрации фильма «Саранча». Лента принадлежала Окружному земельному управлению, была снята в 1921 г. во время борьбы с саранчой на Кубани и показана вновь «с агитационной целью, ввиду угрожающей опасности появления саранчи в Крае, с целью ознакомления населения с ужасами и бедствиями, причиняемыми саранчой». Требования же Уполномоченного отделения «Совкино» к предоставлению надлежащих документов и выплате сбора «Совкино» с этой картины, не имевшей коммерческих целей, были признаны Кубанским окружным литом «буквоедством» [13, л. 112].
Начиная с 1928 г. ГРК ежегодно отслеживал планы киноорганизаций и давал по их поводу замечания. Главным требованием цензуры к кинопродукции было снимать фильмы на «актуальные темы современности». В 1928 г. ГРК сделал замечание «Межрабпом-Русь»: сократить производство фильмов «из быта буржуазии и аристократов» и «осветить» индустриализацию, коллективизацию, тому подобные мероприятия [14].
Огромное значение придавалось развитию учебного кинематографа. За 1924-1925 гг. было выпущено 47 учебных фильмов. Большой прокатный успех имел фильм «Аборт» (реж.
H. Галкин). Несмотря на ряд недостатков: грубый натурализм, слабая актерская работа, схематизм сценария, он долгие месяцы не сходил с экранов кинотеатров. В течение 1920-х гг. было создано много фильмов по вопросам промышленного строительства и пропаганды передового опыта в индустрии и сельском хозяйстве. Среди них: «Саранча», «Капуста и ее вредители», «Пчеловодство», «Ворота Кавказа» (о военно-грузинской дороге) и др. Все эти ленты вызвали немалый интерес публики. Однако фильмы, приспособленные непосредственно к определенной учебной программе, появились лишь в 1930-х гг. [15, с. 10-12].
В результате развития отечественной киноиндустрии уже к 1926 г. процент фильмов иностранного производства на внутреннем рынке снизился до 33 [16, с. 10].
Научные фильмы наряду с остальными подвергались не менее тщательному контролю со стороны цензуры. По усмотрению цензора из картины могли быть удалены места, противоречащие «задачам научной агитации». На этих основаниях, например, из киноленты «Омолаживание» Кубанский лит вырезал кадры, изображающие самцов и самок обезьян, коров и лошадей как «не добавляющие ничего к научному освещению вопроса» и препятствующие семейному просмотру картины [17, л. 1].
C 1928 г. у ГРК появилась еще одна функция - просмотр и разрешение вывоза советских фильмов за границу. Здесь царил еще более жесткий диктат идеологии. Так, например, ГРК предложил «Совкино» изъять из хроникального фильма «Детские ясли» кадры, в которых показаны «голодные детишки с опухшими животами», и дал разрешение на вывоз фильма «Процесс шах-тинских вредителей» [18]. Но, несмотря на усилия цензуры, вывозимая кинопродукция, по мнению контролирующих органов, все еще страдала «безыдейностью, халтурностью, преследованием целей чистой коммерции и т. д.». В целях борьбы с существующими недостатками предполагалось привлечь к кино внимание рабоче-крестьянской общественности [19]. Однако лишь с утверждением практики госзаказа в кинопроизводстве и централизацией в структуре надзирающих органов, когда киноцензура, поделенная с 1923 по 1927 г. между Главполитпросветом (Главным политико-просветительным комитетом Наркомпроса), ГРК и Государственным ученым советом Наркомпроса, полностью сосредоточилась в руках Главреперткома в 1928 г., этот вид искусства окончательно удалось привести в соответствие с требованиями идеологии.
Ссылки:
I. Werth N. Histoire de l'Union soviétique. De l'Empire russe à la communauté des états indépendants (1900-1991). Paris, 1990. 544 p.
2. Рейфман П.С. Из истории русской, советской и постсоветской цензуры [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/reifm/index.php (дата обращения: 12.01.2018).
3. ГАКК (Гос. арх. Краснод. края). Ф. Р-890. Оп. 1. Д. 966. Л. 11.
4. Pipes R. Russia under the Bolshevik regime. N. Y., 1994. 674 p.
5. Коржихина Т.П. Извольте быть благонадежны! / подгот. к изд. А.С. Сенин. М., 1997. 372 с.
6. ГАКК. Ф. Р-890. Оп. 1. Д. 955. Л. 4.
7. Там же. Д. 954. Л. 1.
8. Там же. Д. 975. Л. 22, 30.
9. Коржихина Т.П. Указ. соч. С. 121.
10. ГАКК. Ф. Р-890. Оп. 1. Д. 954. Л. 14.
11. Коржихина Т.П. Указ. соч. С. 122.
12. ГАКК. Ф. Р-890. Оп. 1. Д. 954. Л. 77.
13. Там же. Д. 966. Л. 112.
14. Коржихина Т.П. Указ. соч. С. 123.
15. Альтшулер Б.А. Учебный кинематограф: этапы развития. М., 1987. 71 с.
16. Из истории кино. Документы и материалы. Вып. 11. М., 1985. 206 с.
17. ГАКК. Ф. Р-890. Оп. 1. Д. 952. Л. 1.
18. Коржихина Т.П. Указ. соч. С. 122.
19. Из истории кино ... С. 10.
