Советская модель судебной защиты: поиски и утверждения(1917-1939 гг. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 343

В. Н. Смирнов

СОВЕТСКАЯ МОДЕЛЬ СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЫ: ПОИСКИ И УТВЕРЖДЕНИЯ (1917-1939 гг.)

Одним из первых законов советской власти стал Декрет о суде № 1 от 22 ноября 1917 г., который упразднил прежние органы юстиции, включая корпорацию присяжной адвокатуры. Судебная защита передавалась в руки всем неопороченным гражданам. Но менее чем через месяц дело защиты приобрело организованный характер, как и при царе. К 1922 г. Советское государство вернулось к корпоративным основам адвокатуры. Перевод адвокатуры на службу «социалистической законности» и к подобию советских учреждений осуществлялся разными политическими и законодательными мерами и нормативно оформился к 1939 г. К л ю ч е в ы е с л о в а: Декрет о суде, наркомат юстиции, правозащитники, трудовая повинность, коллегии защитников, чистки, репрессии, коллективизация, партийно-государственное руководство.

THE SOVIET MODEL OF JUDICIAL PROTECTION: SEARCHES AND ALLEGATIONS (1917-1939)

One of the first laws of the Soviet power was the Decree on the court of November 22, 1917 No. 1, which abolished the former bodies of justice, including the Corporation of juried lawyers. Judicial protection was handed over to all undefeated citizens. But less than a month later, the defense case became organized, as it had been under the Tsar. In 1922, the Soviet state returned to the corporate foundations of the bar. The transfer of the bar to the service of «socialist legality» and to the likeness of Soviet institutions was carried out by various political and legislative measures and was formalized by 1939. K e y w o r d s: the decree on the court, the people's Commissariat of justice, human rights defenders, labor service, the College of defenders, purges, repression, collectivization, party and state leadership.

Поступила в редакцию 10 января 2020 г.

Отмена царской адвокатуры и поиски альтернативы (1917-1922 гг.). Присяжная адвокатура поддержала Февральскую 1917 г. буржуазно-демократическую революцию и тесно сотрудничала с Временным правительством1. Октябрьский большевистский переворот адвокатура не приняла. Общее собрание Петроградского совета присяжных поверенных, состоявшееся 21 ноября 1917 г., приняло резолюцию с протестом «против ареста членов Временного правительства, являющегося до созыва Учредительного собрания признанным органом верховной государственной власти в стране»2.

Ответная мера последовала 28 ноября. Представитель Следственной комиссии Петроградского военно-революционного комитета с отрядом красногвардейцев опечатал помещение Петроградского совета присяжных пове-

1 См.: Смирнов В. Н. Адвокатура России (ХУ-ХХ! вв.). 2-е изд., испр. и доп. Екатеринбург, 2019. С. 116-120.

2 У адвокатов // Век. 1917. 23 нояб. © Смирнов В. Н., 2020

ренных3. Тогда же распустили и Московский совет присяжных поверенных4. В других местах советы присяжных поверенных де-факто действовали до середины 1918 г.

Декрет о суде от 24 ноября 1917 г. (Декрет № 1) сломал существовавшую систему правосудия как инструмент капиталистической формации и как препятствие на пути построения коммунистического общества. Статья 1 Декрета упраздняла: 1) все старые суды (окружные, судебные палаты, Правительствующий сенат со всеми департаментами военные, морские, коммерческие суды), заменяя их судами, образуемыми на основании демократических выборов; 2) институты судебных следователей, прокурорского надзора; 3) институты присяжной и частной адвокатуры. К роли обвинителей и защитников, а по гражданским делам - поверенных «допускались все неопороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами» (ст. 3). Неоконченные дела, архивы и имущество упраздняемых органов и советов присяжных поверенных передавались «комиссарам, избираемым местными Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» (ст. 4). Местные суды решали дела именем Российской республики и руководствовались в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств, поскольку таковые не были отменены революцией и не противоречили революционной совести и революционному правосознанию. Отмененными признавались все законы, противоречащие советским декретам и «программам Российской Социал-Демократической Рабочей Партии и Партии Соц. [иалистов]-Революционеров» (ст. 5).

Если взамен старых судов вводились новые - местные суды, то для ликвидируемой адвокатуры новой ее организации не предполагалось. Позже большевистский юрист И. В. Славин писал: «Сословие присяжных поверенных настолько срослось органически со старым строем и его правовым укладом, что оставить его в какой-либо форме - значит оставить укрепленное место для врага, который мог бы использовать адвокатуру как оружие для борьбы против советской власти»5.

Неудивительно, что адвокатура не восприняла новую власть и ее узаконения. Так, 16 декабря 1917 г. в Смоленске адвокаты на своем собрании пришли к единому решению продолжить работу суда и всех его органов, не считаясь с декретами и постановлениями советской власти, в случае же применения силы прекратить всякую деятельность и уйти из суда всем одновременно6. Тверской окружной суд совместно с адвокатурой 23 февраля 1918 г. постановил более не подчиняться советской власти и не принимать участия в осуществлении правосудия7. Екатеринбургский и Пермский окружные суды также не признали Декрет о суде и продолжали игнорировать его до тех пор,

3 О закрытии судебных учреждений // Правда. 1917. 9 дек.

4 Об управлении суда // Русские ведомости. 1917. 3 дек. С. 6 ; 28 дек. С. 5.

5 Славин И. Об организации адвокатуры // Еженедельник сов. юстиции. 1922. № 2. С. 4.

6 См.: Лубшев Ю. Ф. Адвокатура в России. М., 2002. С. 107.

7 См.: Петров Д. В. Законодательство, регламентирующее правовую охрану личности и профессиональной деятельности адвоката в период становления и утверждения советской власти // Евразийская адвокатура. 2012. № 1-1. С. 17.

пока в их работу не вмешались исполнительные органы рабочих и солдатских депутатов8.

В общественной и государственной среде развернулись дискуссии о дальнейшей судьбе института судебного представительства. Одни полагали, что стоит ограничиться положениями Декрета № 1 и допустить к защите любого, кто имеет политические права; другие указывали на необходимость придать судебной защите организационные формы, т. е. предлагали создать некую «адвокатскую» организацию, которая осуществляла бы свою деятельность под жестким контролем советского государства9. Первую точку зрения отстаивали такие видные юристы-большевики, как П. И. Стучка, М. Ю. Козловский и П. А. Красиков. В создании «организованной адвокатуры» они видели не что иное, как возрождение присяжной адвокатуры10.

Основным идеологом второй точки зрения выступал Е. Б. Пашуканис. Весной 1918 г. он писал: «Прежде всего, совершенно очевидно, что в истинно демократическом государстве никому из полноправных граждан не может быть воспрещено отстаивать перед судом справедливость так, как он ее понимает. Это и признано в декретах, предоставляющих каждому гражданину право выступать в суде в качестве защитника или в качестве обвинителя. Однако этим не может ограничиваться задача власти по отношению к институту судебного правозаступничества. Нельзя надеяться на то, что предоставление свободной инициативы всем без различия гражданам в достаточной мере обеспечит интересы каждого привлекаемого к суду... Необходимо создание корпорации, которая путем контроля над каждым из ее членов, обеспечивала бы надлежащий высокий уровень общественной защиты и общественного обвинения. Надзор за деятельностью корпорации судебных посредников, равно как организация бесплатной юридической помощи, могут быть возложены на районные коллегии местных Народных Судей совместно с Районными Советами»11.

Власть пошла именно по второму пути, так как в результате реализации Декрета о суде защита фактически перешла в руки прежней адвокатуры и сделалась средством агитации против советского строя и его организации, в первую очередь против народного суда, а представительство в гражданских делах стало доходнейшей статьей подпольных дельцов12.

19 декабря 1917 г. (не прошло и месяца после выхода первого Декрета о суде) Народный комиссариат юстиции в Инструкции революционному трибуналу предусмотрел создание при нем, по рекомендациям Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, коллегии правозаступников (функции последних - общественное обвинение и защита). Коллегия должна была оказывать всякую юридическую помощь (неимущим - бесплатно). Революцион-

8 Подробнее см.: Смирнов В. Н. Указ. соч. С. 123-125.

9 См.: Там же.

10 См.: Максимова О. Д. Законотворчество в Советской России в 1917-1922 годах. М., 2011. С. 22.

11 Правозаступничество и судебное представительство // Известия. 1918. № 83.

12 См.: Курский Д. И. Избранные статьи и речи. М., 1948. С. 66.

ный трибунал мог пригласить любого члена коллегии для участия в деле в качестве общественного обвинителя или защитника13.

По Декрету о суде от 3 марта 1918 г. (Декрет № 2) коллегии правозащитников передали под начало местных советов. Только членам этих коллегий разрешалось «выступать в судах за плату». В судебном заседании на стороне обвинения и защиты могли выступить также по одному человеку из присутствующей публики.

30 ноября 1918 г. ВЦИК РСФСР принял новое Положение о народном суде, которое изменило законодательство о судах и адвокатуре14.

Коллегии правозаступников преобразовали в коллегии защитников, обвинителей и представителей сторон в гражданском процессе. Их организация и деятельность регламентировались инструкциями народного комиссара юстиции Д. И. Курского о едином народном суде и о губернских отделах юстиции.

Члены коллегии переводились на государственное содержание, равное окладу судьи. Клиент по-прежнему платил за услуги, но уже не адвокату, а комиссариату юстиции, переводя деньги на его счет. Закон запрещал гражданам обращаться к адвокату лично. Они обязывались направлять свои прошения руководству коллегии или в суд, которые и назначали адвоката. По гражданским делам адвокаты могли выступать только в случае, если начальство признавало иск правомерным, а защиту по нему необходимой.

Таким образом, защита стала зависима от государства, акцент был сделан на ее содействии суду, а не на отстаивании интересов доверителя, материальная связь адвоката и клиента разорвалась. Государство, взяв на себя содержание правозащитников, оказалось не заинтересовано в большой их численности (так, губернский съезд Советов в Вятке избрал коллегию правозащитников из 11 человек, положив каждому оклад в 500 руб. Иным лицам адвокатская деятельность запрещалась под угрозой штрафа в 1000 руб. или лишения свободы сроком до одного года)15, началось массовое сокращение адвокатов. Потребность же населения в юридической помощи оказалась выше официальных лимитов.

В сложившихся условиях присяжные поверенные пытались сплотиться. В отчете Тверского губернского отдела юстиции за 1918 г. указывалось: «Была попытка открытия и у нас в Твери юридического бюро, но ее сразу мы пресекли, и участники этого бюро были преданы суду революционного трибунала, который и воздал им должное»16.

Царские специалисты, которые вошли в коллегии правозащитников, по-прежнему рассматривали процесс как состязание двух сторон - обвинения и защиты. Их речи звучали убедительно, а сами они были настолько бескомпромиссными, насколько возможно в рамках нового политического строя.

13 О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседания : инструкция Наркомюста от 19 декабря 1917 г. // Газета Временного рабочего и крестьянского Правительства. 1917. 21 дек.

14 СУ РСФСР. 1917-1918. № 85. Ст. 899.

15 Организация защиты в советском судебном процессе 1917-1918 гг. // Вектор науки ТГУ. 2013. № 1. С. 224.

16 Лубшев Ю. Ф. Адвокатура в России. С. 107.

Статус своей организации они соотносили с корпорацией независимых «от политической власти адвокатов». К примеру, Воронежская коллегия право-заступников заявила, что члены ее «в сфере отправления профессиональных обязанностей подлежат контролю в лице президиума коллегии»17. В финансовом плане отношения между адвокатом и клиентом строились, как и раньше: население платило за услуги, а адвокаты принимали гонорары. В Петрограде всю коллегию правозаступников (за исключением одного) предали суду Верховного трибунала за взяточничество. Подсудимые же, получавшие от государства заработную плату, на суде заявили, что брали только гонорар, а не взятки18.

Летом 1918 г. Е. Б. Пашуканис отмечал: «Нет ничего хуже, когда в обществе, совершившем революцию, возрождаются старые, формально упраздненные учреждения, только под новым названием, а иногда и вовсе без названия. Так именно обстоит у нас дело с адвокатурой»19.

Все это дало В. И. Ленину основание утверждать: «Мы разрушили в России, и правильно сделали, что разрушили, буржуазную адвокатуру, но она возрождается у нас под прикрытием „советских правозаступников"»20.

Большевики в то время не могли допустить подобного «возрождения». Нарком юстиции Д. И. Курский в письме Президиуму ВЦИК от 26 августа 1920 г. предложил: «Ввиду явной неудовлетворенности составом коллегий правозаступников, комплектуемых почти повсеместно из обломков буржуазной адвокатуры, а то и просто подпольных адвокатов, и при нежелании связывать себя постоянным участием в организации правозаступников со стороны действительно способных и могущих вести защиту прежних адвокатов и вообще юристов, представляется необходимым упразднить коллегии правозаступников, имевших к тому же тенденцию, хотя бы и в скрытой форме, возрождать институт буржуазной адвокатуры, перейти к привлечению лиц, способных вести защиту и в первую очередь выдающихся уголовных защитников из прежней адвокатуры на началах трудовой повинности»21.

Вопрос о введении защиты на началах трудовой повинности был решен на III Всероссийском съезде деятелей советской юстиции.

Коллегии правозащитников упразднили, функции защиты и обвинения разделили22.

Согласно Инструкции Наркомюста от 23 ноября 1920 г. защита по уголовным делам стала общественной повинностью для всех граждан, которые по своей профессии, образовательному, партийному или служебному стажу могли исполнять обязанности защитника в суде23. Не пришедший в суд без ува-

17 Кузин К. И. Воронежские адвокаты и революция 1917 года // Воронежский адвокат. 2007. № 11.

18 См.: Кожевников М. В. Советская адвокатура. М., 1939. С. 22 ; Славин И. Об организации адвокатуры // Еженедельник сов. юстиции. 1922. № 2. С. 4.

19 Народный суд и адвокатура // Известия. 1918. № 127.

20 Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме. М., 1981. С. 34.

21 Турин В. От коллегий правозаступников до адвокатуры // Сов. юстиция. 1957. № 9. С. 39.

22 СУ РСФСР. 1920. № 83. Ст. 407.

23 ГАПК. Ф. Р-436. Оп. 1. Д. 20. Л. 58.

жительных причин защитник, как и не отпустивший сотрудника руководитель учреждения, подлежали административной ответственности. При недостаточном количестве граждан, внесенных в списки защитников, к адвокатской деятельности привлекались консультанты отделов юстиции. Защитниками могли быть и родственники обвиняемого или представители профсоюзов.

Трудовая повинность, существовавшая до 1922 г., была попыткой советского правительства коренным образом изменить корпоративную природу адвокатуры, но потерпела неудачу. Отделы юстиции, на которые возлагалась реализация повинности, оказались не в состоянии привлечь требуемое количество юристов, и их сотрудникам пришлось взять оказание правовых услуг на себя. Однако ничтожное количество ведомственных консультантов не смогло удовлетворить потребительский спрос.

Положение о коллегии защитников 1922 г. После иностранной военной интервенции и Гражданской войны положение в стране оказалось крайне тяжелым. В марте 1921 г. В. И. Ленин завершил разработку новой экономической политики, которую рассматривал как постепенный переход от старого капиталистического уклада к новому - социалистическому. Х съезд РКП(б) одобрил ленинский план, в котором допускались элементы рынка, активно привлекался иностранный капитал, развивались гражданско-правовые отношения.

Либерализация экономики потребовала восстановления институтов профессиональной правовой защиты. Была осуществлена судебная реформа; упразднены революционные трибуналы; введена единая трехзвенная система: народный суд, губернский суд, Верховный суд республики24.

На VI Всероссийском съезде деятелей юстиции (26-30 января 1922 г.) нарком юстиции Д. И. Курский говорил, что «оставаться при списках защитников... сейчас анахронизм... Если мы... не создадим своей организации... не организуем контроля над этим органом (адвокатурой)... в системе наших учреждений, то, конечно, появится... уже не государственный орган, а „частная лавочка"»25.

28 мая 1922 г. III сессия ВЦИК РСФСР одобрила Положение о прокурорском надзоре, а двумя днями ранее, 26 мая 1922 г., приняла постановление об адвокатуре. Правда, данное постановление не являлось отдельным нормативным актом, а вошло в Положение о народном суде путем замены его ст. 43-49 на новые. 5 июля 1922 г. Наркомюст утвердил детализированное Положение о коллегии защитников, которое через год внесли отдельной главой (VI) в Положение о судоустройстве.

В советском обиходе термин «адвокатура» имел разное толкование. Впервые после упразднения царского института он появляется в Положении о создании адвокатуры при губернских отделах юстиции - коллегии защитников от 22 мая 1922 г., и то лишь в его заголовке. В тексте же речь идет о «коллегии защитников», о «членах коллегии защитников»26.

24 СУ РСФСР. 1922. № 69. Ст. 902.

25 Материалы Народного комиссариата юстиции. 1922. Вып. 16-17. С. 13.

26 Это название придумал Н. К. Муравьев, сторонник «коллегиальной, коллективной деятельности» (см.: Крохмалюк А. В., Малышева А. Ж. Корифеи присяжной адвокатуры. М., 1939. С. 758).

С точки зрения начальника отдела судебной защиты Наркомата юстиции РСФСР М. В. Кожевникова, замена «адвоката» «защитником» вызвана тем, что слово «"адвокат" скомпрометировано, ассоциируется в сознании масс с синонимом сомнительного дельца»27. Действительно же власть Советов даже в терминологии стремилась отрешиться от «старорежимного» института.

Согласно данному Положению коллегии защитников по уголовным и гражданским делам создавались при губернских отделах юстиции (вскоре - при губернских судах). Члены первого их состава утверждались губисполкомами. В дальнейшем их прием производился президиумом коллегии защитников с доведением сведений об этом до губисполкома, который мог отвести вновь принятых. Членам коллегии защитников запрещалось занимать должности в государственных учреждениях и на предприятиях.

Президиум коллегии, избираемый на общем собрании защитников, обладал элементами самоуправления; осуществлял наблюдение и контроль за исполнением защитниками своих обязанностей; налагал на них взыскания; распоряжался денежными средствами коллегии; назначал защиту бесплатную или по таксе; организовывал консультации населению.

Неимущие лица по особому постановлению суда освобождались «от всякого вознаграждения защитникам уголовных и гражданских дел», рабочие и советские служащие имели право оплаты по таксе Наркомата юстиции, в остальных случаях гонорар определялся соглашением сторон. Наркомюст устанавливал и размер процентного отчисления из гонорара в фонд коллегии защитников.

Членом коллегии защитников мог быть всякий гражданин, который пользовался избирательными правами, имел стаж работы не менее двух лет в органах юстиции в должности не ниже следователя или выдержал квалификационные испытания.

В сущности, коллегия защитников имела основные черты устройства дореволюционной присяжной адвокатуры с элементами самоуправления и под государственным надзором. Такую преемственность признавали и советские юристы. Член коллегии Наркомюста Я. Н. Бранденбургский в 1922 г. писал: «На протяжении всех пяти лет нашего революционного строительства мы ни разу не собирались уничтожить защиту в судебном процессе. Мы только несколько раз меняли форму организации защиты. мы прошли несколько этапов, исторически совершенно необходимых»28.

Н. А. Черлюнчакевич считал, что положения об адвокатуре и о коллегиях защитников от 26 мая и 5 июля 1922 г. «возродили органы самоуправления присяжных поверенных»29.

25 июля 1922 г. газета «Уральский рабочий» публикует объявление о наборе в коллегию защитников. Все желающие должны подать заявление с приложением кратких жизнеописаний и необходимых документов. 29 июля губюст принял решение: зачислить защитниками А. К. Попова, Н. М. Лубяновского,

27 Кожевников М. В. Советская адвокатура. С. 33.

28 Бранденбургский Я. Н. Революционная законность, прокуратура и адвокатура // Сов. право. 1922. № 2. С. 3.

29 О профессиональной адвокатуре // Известия. 1922. 10 мая.

С. В. Плышевского, Д. А. Слесарева, Э. П. Мэйвина, М. Е. Ильина, Н. В. Кофьяна, М. И. Рокотовского, В. П. Туркина, К. П. Гриднева, Н. И. Козлова и представить их на утверждение губисполкома.

Президиум губисполкома утвердил список 3 августа 1922 г., эта дата стала днем рождения Екатеринбургской (Уральской, Свердловской) коллегии защитников (адвокатов).

В том же году новая адвокатура сформировалась и в других регионах: пермская - 8 июля, башкирская - 12 августа30, петроградская - в начале сентября31, московская - 8 октября32.

Утвердив коллегию защитников, губюст принял Временное положение об адвокатуре Екатеринбургского судебного округа33. Им устанавливались права и обязанности президиума и членов коллегии защитников (ЧКЗ), а также плата за оказание юридических услуг. Выборный особый при губюсте президиум состоял из председателя, его заместителя и члена-кассира. Президиум осуществлял контроль и руководство всеми защитниками Екатеринбургского судебного округа, дисциплинарную власть (вплоть до исключения из числа защитников и возбуждения уголовных дел в случаях особенно важных), а также первоначальное рассмотрение прошений о зачислении в число защитников. Каждый защитник обязывался вести особый список дел, ему порученных, и представлять его в президиум по первому требованию; не вправе был сообщать тайны, вверенные доверителем, и давать о них показания; должен уплачивать денежный сбор, установленный общим собранием, для содержания президиума, библиотеки и для удовлетворения других нужд защиты.

Для каждой губернии Наркомюст предусматривал лимит защитников. Так, для Екатеринбургской губернии он составлял 75 человек34.

Члены Екатеринбургской коллегии (кроме троих) имели высшее образование, практический опыт35. Из 60 народных судей высшего образования не было ни у кого, зато 53 из них являлись членами РКП(б)36. Поэтому полуграмотные судьи часто выносили решения на основе мнений адвокатов.

В Перми через год работали 36 адвокатов: «о каждом, коих в адвокатуру зачислял президиум, делались сообщения в Губсуд (Совнарсуд) и Губисполком, семеро были отведены»37. Среди них 21 - с высшим образованием, шестеро -практиковали до революции, девять - служили в царских судах и столько же входило в советские коллегии правозаступников. Только один из них являлся коммунистом. Средний возраст адвокатов - от 30 до 50 лет. «Такой состав кол-

30 См.: 90 лет адвокатуре Башкортостана / под ред. Б. Г. Юмадилова. Уфа, 2012. С. 15.

31 См.: Турин В. От коллегий правозаступников до адвокатуры // Сов. юстиция. 1957. № 9. С. 39.

32 См.: Лубшев Ю. Ф. Адвокатура в России. С. 117.

33 См.: Временное положение об адвокатуре Екатеринбургского судебного округа // Смирнов В. Н., Усманов Р. Р. История адвокатуры Среднего Урала. Екатеринбург, 1999. С. 301-303.

34 ГАСО. Ф. Р-7. Оп. 1. Д. 104. Л. 115.

35 Там же. Ф. Р-88. Оп. 1. Д. 2057. Л. 7.

36 Там же. Ф. Р-7. Оп. 1. Д. 215. Л. 2-7.

37 Отчет о деятельности коллегии защитников с 8 июля 1922 г. до 20 сентября 1923 г. (далее - Отчет коллегии защитников). С. 3-4 // Архив ПОККА.

легии, - говорилось в первом ее отчете, - вполне отвечает нелегким и ответственным задачам, которые возложены законом на новую адвокатуру»38.

Указанные кадровые пропорции были общими по стране: в 1923 г. в Москве из 440 защитников в царское время работали 322 (т. е. около двух третей), в Петрограде из 281 - 256 (т. е. свыше 90 %)39.

В 1922-1925 гг. особенно бурной была деятельность подпольной адвокатуры. Объяснялось это тем, что при острой нехватке адвокатов многих дореволюционных юристов не принимали в коллегии защитников и судебные органы по политическим мотивам. В то же время развитие товарно-денежных отношений в стране вызывало множество вопросов, требовавших юридических решений. Поэтому немало заинтересованных лиц обращалось за советом именно к таким специалистам, вынужденным действовать нелегально. Власть же направила все свои силы на ликвидацию подпольной адвокатуры.

2 ноября 1923 г. Уполномоченный Екатеринбургского губернского суда разослал народным судьям и народным следователям циркуляр по «искоренению подпольной адвокатуры, дабы тем самым усовершенствовать законную адвокатуру и избавить население от неправильных советов толкования советских законов. Подпольный адвокат не считается с тем, чтобы дать правильное направление делу. Его цель - как можно больше сорвать с темного беспомощного населения. Судьям и следователям нужно уяснить, что эта задача является черезвычайно важной и ценной в своих последствиях, и чем скорее изживем это зло, тем скорее можно будет работать спокойнее.

Подпольный адвокат - это есть клоп, который забирается в глубокую щель, откуда его можно выжить только химическим средством, этим средством для подпольных адвокатов и является зоркий глаз нарсудей и нарследователей, которые также сумеют выжить подпольного адвоката из его щели, разрушить гнезда, а для этого необходимо всех лиц, работающих в этой области, взять на учет, немедленно описать его характеристику и указать его практический стаж в этой работе, образовательный стаж, классовую принадлежность, социальное положение и его благонадежность»40.

В декабре 1923 г. на карте государства появилась Уральская область41, объединившая бывшие Екатеринбургскую, Пермскую, Тюменскую и Челябинскую губернии.

18 октября 1924 г. Малый президиум Уралоблисполкома постановил: 1) реформировать существующую коллегию, создав вместо нее четыре коллегии (в Екатеринбурге, Перми, Челябинске, Тюмени) при постоянных судебно-кассаци-онных сессиях и при облсуде для Екатеринбургского, Тагильского, Ирбитского, Шадринского округов; 2) «поручить облсуду разработать положение о коллегии защитников. и внести его на рассмотрение президиума облисполкома»42.

38 ГАПК. Ф. Р-43. Оп. 1. Д. 64. Л. 91-96 ; Отчет коллегии защитников. С. 5.

39 См.: Годовщина Петроградской коллегии защитников // Рабочий суд. 1923. № 10. С. 43.

40 Циркуляр от 2 ноября 1923 г. № 8 «Всем нарсудьям и нарследователям по Екатеринбургскому уезду» // Смирнов В. Н., Усманов Р. Р. История адвокатуры Среднего Урала. С. 306-307.

41 СУ РСФСР. 1924. № 5. Ст. 35.

42 Выписка из протокола № 46 заседания Малого Президиума Уральского областного исполнительного комитета от 18 октября 1924 г. // Архив ПОККА.

17 декабря 1924 г. облисполком утвердил Положение об окружных коллегиях защитников Уральской области. Согласно ему коллегии защитников состояли при уполномоченных Уралоблсуда по округам. В округах, где насчитывалось 10-15 защитников и более, избирались президиумы коллегий; где менее десяти защитников - избирались уполномоченные коллегии. Президиумы и уполномоченные коллегии имели места пребывания в окружных городах и печати (не гербовые) с их наименованием. Для пополнения коллегии новыми защитниками они создавали испытательные комиссии в составе уполномоченного облсуда, помощника прокурора округа, представителя коллегии защитников. Выдержавшие испытание зачислялись в коллегию, в трехдневный срок об этом сообщалось окружному исполкому. В исключительных случаях комиссия могла освободить от испытания «лиц, кои по своим познаниям и практической подготовке вполне могут быть членами коллегии защитников».

Через административные, судебные и партийные организации комиссия собирала сведения о всех желающих стать членом коллегии защитников. Отказ в приеме можно было обжаловать в окрисполкоме в течение месяца. Дисциплинарные дела на защитников рассматривали президиумы коллегий, а в округах, где нет президиума, - уполномоченные Уралоблсуда. Их решения обжаловались в президиум окрисполкома в двухнедельный срок.

Надзор за деятельностью коллегий защитников возлагался на окружных уполномоченных Уралоблсуда. Перед ними ежеквартально отчитывались президиумы и уполномоченные коллегии.

Политический надзор. Каждое заявление о приеме в коллегию защитников подлежало проверке в губисполкоме, который тесно сотрудничал с органами Государственного политического управления (ГПУ)43.

Адвокатура подверглась тотальным проверкам на политическую благонадежность. Екатеринбургский совет народных судей направил в президиум губисполкома секретный документ, в котором писал: «При рассмотрении постановления президиума коллегии защитников о приеме новых членов обращается серьезное внимание на выяснение личности вновь вступающего, причем большинство из них проходит особую испытательную комиссию. Всего в составе коллегии защитников по г. Екатеринбургу и его уезду числится 21 чел., из них 2 партийных и 19 беспартийных. Последних можно распределить на три группы: 1) не вызывающие больших сомнений (7 чел.); 2) невыясненные (8 чел.); 3) сомнительные (4 чел.). Само собой понятно, что разгруппировка эта приблизительная и в процессе дальнейшей работы будет изменяться»44.

Сомнения в политической лояльности пермской адвокатуры повлекли череду ее реорганизаций.

Поводом послужил Наказ общего собрания защитников Президиуму и членам коллегии защитников (далее - Наказ). Пермский губернский суд раскри-

43 Несмотря на то что органы политического сыска в СССР имели разные наименования (Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК, ЧК), объединенное государственное политическое управление (ОГПУ), Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ), Министерство государственной безопасности (МГБ), Комитет государственной безопасности (КГБ), их функции оставались неизменными.

44 ГАСО. Ф. Р-7. Оп. 1. Д. 215. Л. 45.

тиковал данный Наказ и на своем пленуме пришел к заключению, что «Пермская коллегия защитников проникнута буржуазной идеологией, существует на средства буржуазии и защищает главным образом интересы последней, а потому губсуд постановил: усилить надзор за коллегией.»45.

По-видимому, губсуд не устроили в первую очередь п. 1-3 первого раздела Наказа. Пункт 1 ставил коллегию защитников наравне с судом и прокуратурой, призванными «укреплять завоевания. Республики переходного периода к социальному типу, где легально, бок о бок, существуют и рабочий, и капиталист, и представители других классов». В п. 2 говорилось, что «на коллегии защитников лежит защита всех прав, данных революцией и законом, хотя бы и прав представителей непролетарских слоев. Законодатель, давая исключительные по объему права пролетариату, кое-что дает и другим классам - не как желание продлить существование этих классов, а как необходимое удобрение, без которого. невозможен рост нового трудового общества без угнетения и рабства». Пункт 3 гласил: «.поскольку пролетарская сущность советского права парализует возможность. причинить вред пролетариату. то для защиты, основанной на этом праве, не будет иметь значения, кто таков объект этой защиты». Подобный подход (равенство прав каждого независимо от социальной принадлежности) противоречил официальной доктрине диктатуры пролетариата.

Согласно п. 4, 5 первого раздела Наказа цель защиты в уголовном процессе - «выяснение перед Судом истины по делу и установление обстоятельств, могущих послужить в пользу обвиняемого», а в гражданском процессе - «установление фактов, доказывающих действительное право доверителя, основанное на гражданских законах РСФСР».

В Наказе адвокат, названный «органом юстиции», не мог ограничиваться участием в судебном процессе, а должен был «принимать участие в популяризации Советского права. воспитать в каждом человеке гражданина. понимающего свои права и обязанности». Данные установки шли вразрез с постулатами революционной законности, служившей для властей политическим инструментом.

15 сентября 1923 г. губернский суд направил в коллегию защитников объявление о том, что по решению губисполкома полномочия ее членов «20 сентября с/г кончаются. Лица, желающие вступить в число членов вновь формируемой коллегии защитников, должны подать заявление председателю губсуда». В результате реорганизации число адвокатов сократилось более чем наполовину. Коллегию защитников очистили от лиц, «проникнутых буржуазной идеологией».

В Ленинграде пленум губернского суда 23 мая 1923 г. вынес похожее постановление: «Признать деятельность президиума [коллегии защитников] неудовлетворительной, а деятельность коллегии - не соответствующей задачам пролетарской адвокатуры»46.

5 мая 1923 г. внезапно был арестован преуспевающий пермский адвокат В. В. Ивановский. Причиной для ареста В. В. Ивановского стало следующее.

45 Отчет коллегии защитников. С. 2.

46 Равич М. Из истории советской адвокатуры // Сов. юстиция. 1937. 20 нояб. С. 21.

Во-первых, он занял «неправильную позицию» на судебном процессе против шести рабочих-транспортников, арестованных в апреле 1923 г. за хищение товаров. Пермский губернский суд, где рассматривалось дело, старался придать ему «показательный характер» для рабочих масс: и в назидание, и в предостережение будущих хищений. Прокурор в связи с закончившимся месячником по борьбе с хищениями на транспорте требовал применить к подсудимым высшую меру наказания - расстрел. В. В. Ивановский в защитительной речи выразил несогласие с позицией прокурора. Он пытался убедить суд в том, что «130 пудов похищенной воблы не подрывают основ народного достояния и что расстрелять, окровавить шесть человеческих жизней только для того, чтобы процесс этот имел показательный характер, и только потому, что заканчивается последний день месячника по борьбе с хищениями в транспорте, -значит дискредитировать советскую власть и советский суд». Он доказывал, что хищение совершено «в состоянии материальной нужды и без злостного контрреволюционного намерения подрывать основы народного достояния»47. Когда Ивановского арестовали, пришло известие о том, что Верховный Суд по его кассационной жалобе отменил приговор, причем «нашел дело произведенным настолько неудовлетворительно, что предложил возобновить производство со стадии предварительного следствия»48.

Во-вторых, Ивановского «уличили в агитации в пользу бойкота Губпродко-ма», выразившейся в том, что он защищал юрисконсульта данной организации Шермана, которого завхоз Маслов обругал «жидовской мордой» и ударил. Ивановский заявил, что пока Маслов не будет уволен, «вряд ли уважающий себя человек сможет занять должность юрисконсульта Губпродкома»49. Эти слова и расценили как призыв к бойкоту государственного учреждения.

В-третьих, Ивановскому поставили в вину «совершение Февральской революции на стороне Временного правительства, связь с царской семьей Романовых и стремление содействовать их побегу».

Ему инкриминировали ст. 63 УК РСФСР 1922 г. «Участие в организации, противодействующей в контрреволюционных целях нормальной деятельности советских учреждений или предприятий, или использующей таковые в тех же целях» и ст. 69 «Пропаганда и агитация, выражающаяся в призыве к свержению власти Советов путем насильственных или изменнических действий или путем активного или пассивного противодействия рабоче-крестьянскому правительству».

Ивановский отрицал обвинения, указывая на их «чрезвычайно общую форму», затрудняющую представление объяснений, просил «затребовать отзыв» о нем нескольких свидетелей. Однако их не допросили, и в следственных материалах оказались только неблагоприятные для Ивановского сведения.

Обвинение пришло к выводу, что он является «активным, опасным противником рабоче-крестьянского правительства, искусно тактически действующим и ускользающим от наказания в силу своих способностей, опыта и образования». Комиссия ОГПУ 1 августа 1923 г. вынесла постановление о заключении

47 ГОПАПК. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11513. Л. 7-7 об.

48 Там же. Л. 43.

49 Там же. Л. 21 об.

Ивановского в один из концентрационных лагерей республики сроком на три года «как политического авантюриста»50. Только в 2004 г. его реабилитировали.

Наркомюст РСФСР 23 апреля 1924 г. издал Циркуляр № 61, в котором предписал всем судам «усилить» кадры адвокатуры работниками партийных и профессиональных организаций, рабочими, имеющими достаточную подготовку; ужесточить контроль губернских судов за деятельностью коллегий защитников, а также урегулировать распределение защитников по области.

В сентябре 1924 г. окружная контрольная комиссия РКП(б) осуществила ревизию Уральского областного суда. Проверила личные дела всех свердловских адвокатов, применив к некоторым из них «меры классовой защиты». Так, по мнению комиссии, адвокат Лубяновский «является чуждым элементом для пролетарского суда, ибо старается дискредитировать суд, допуская явления к угощению членов областного суда, имея предвзятую мысль о выигрыше дела в пользу защищаемого им какого-нибудь буржуа». Другой адвокат, Попов, «является самым популярным защитником среди буржуазии, к Советской власти не весьма лоялен. Попов, как получающий большой гонорар с подзащитной буржуазии, имеет гораздо большую возможность. разлагающе действовать на членов суда»51. Обоих адвокатов, а также Шиляева как «бывшего эсера в 1905-1917 гг.» комиссия сочла необходимым исключить из коллегии защитников.

Коллективизация адвокатуры. Проводившаяся в стране в конце 1920-х -начале 1930-х гг. коллективизация в своеобразной форме насаждалась и в адвокатуре, особенно среди адвокатов, занимающихся частной практикой. В 1929 г. повсеместно началась организация адвокатских коллективов.

27 февраля 1932 г. коллегия Наркомата юстиции СССР утвердила Положение о коллективах коллегии защитников, союзные республики издали свои положения. Создавались районные и межрайонные коллективы. Прием в их члены происходил по решению выборного бюро. Отказ в приеме обжаловался в президиум коллегии защитников, постановление последнего было окончательным. Президиум мог по согласованию с бюро направлять в коллективы новых членов52.

Коллективизация реализовывалась в условиях государственной реформы: в 1930 г. окружное деление заменили административно-территориальным. В Уральской области вместо 205 районов осталось 118 (подчинялись они непосредственно Уралоблисполкому). По решению областной коллегии защитников мелкие коллективы объединили в крупные.

На 6 ноября 1931 г. действовали следующие бюро:

«1) Пермское: Кизеловский, Кунгурский, Очерский, Н.-Ильинский районы;

2) Тагильское;

3) Тюменское: Ялуторовск;

4) Красноуфимское: Сарапул, Камбарка, Воткинск, Красноуфимск;

50 ГОПАПК. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11513. Л. 52. Подробнее см.: Смирнов В. Н. Советизация адвокатуры : чистки и репрессии на Урале (1923-1948 гг.) // Рос. юрид. журнал. 2014. № 4. С. 14-16.

51 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 2. Д. 14. Л. 146.

52 ГАСО. Ф. Р-2578. Оп. 1. Д. 2. Л. 63, 96.

5) Свердловское: городские районы, Нязе-Петровск, Ирбитский, Кыштым-ский районы;

6) Шадринское;

7) Челябинское: Камышловский район;

8) Троицкое;

9) Златоустовское;

10) Курган-Петуховское;

11) Ишимское»53.

К коллективизации адвокаты отнеслись по-разному. Е. М. Воробьева вспоминала: «.Никакой оплаты за свой труд (от коллегии защитников. - В. С.) я не получала, так как частной практикой не занималась, еще приходилось преодолевать недоверие к женщине-адвокату. Материально жилось мне очень трудно. Зато с какой радостью мы, молодежь, встретили проведенную коллективизацию в коллегии, когда отменили частную практику, и все деньги клиенты должны были давать не на руки адвокатам, а сдавать в кассу коллегии. Общую сумму стали распределять между всеми в соответствии с количеством выполненной работы, т. е. сколько дано советов, составлено деловых бумаг, проведено дел в судах. Те адвокаты, которые имели большую практику, были очень недовольны, так как часть сумм за ведение ими дел попадала начинающим, не имеющим еще авторитета.

Я помню, как почувствовала себя неловко, когда мне с учетом проделанной мною работы дали впервые столько денег, сколько от моих клиентов в общую кассу не поступало. Ведь всю бесплатную работу возлагали на молодежь, а некоторым старым адвокатам явно не понравилась новая система, и они вышли из состава коллегии»54.

В 1930-х гг. на Урале применялась марочно-премиальная форма оплаты труда адвокатов. Вознаграждение определялось в марках, максимальная стоимость одной марки - 35 руб. Для каждого защитника норма выработки составляла 250 марок в месяц, т. е. адвокат должен был провести 10 судодней, дать 20 письменных и устных советов. Судебное выступление оценивалось в 10 марок, написание жалобы - в 5 марок, совет - в 1 марку, прочие письменные работы - в 3 марки, общественная работа - в 5 марок55.

Позже перешли на разрядную форму: каждому адвокату присваивали разряд, которому соответствовал определенный оклад. Так, Е. М. Воробьевой дали шестой разряд со ставкой в 400 руб.56 Заработок складывался из двух частей: суммы, полученной от клиента, и суммы от валового дохода коллектива. В результате менее квалифицированные и востребованные члены коллектива защитников получали больше, чем фактически зарабатывали57. Потому-то и говорила в своих воспоминаниях Екатерина Михайловна Воробьева (Нечаева) о неловкости от того, что зарплата ее превышала личные кассовые вложения.

53 Там же. Д. 1. Л. 36.

54 Воспоминания Е. М. Воробьевой (Нечаевой). С. 1-4 // Архив ПОККА.

55 ГАСО. Ф. Р-2578. Оп. 1. Д. 3. Л. 20.

56 См.: Личное дело Е. М. Воробьевой. С. 53 // Архив ПОККА.

57 См.: Кожевников М. В. Советская адвокатура. С. 43.

В 1931-1933 гг. Е. М. Воробьева избиралась членом бюро Пермского коллектива защитников и ответственным секретарем, неоднократно поощрялась. Однако 16 февраля 1935 г. в ходе очередной чистки по распоряжению Г. И. Рябова - уполномоченного президиума Свердловской областной коллегии защитников по Пермскому межрайонному коллективу защитников - ее сняли с работы как выходца «из семьи чуждо-классового элемента» (торговца). Три жалобы Е. М. Воробьевой (две - в облколлегию защитников, одна - председателю Свердловского облсуда) успеха не принесли. 27 мая 1935 г. облисполком постановил: «Считать отведенными и отчислить из состава членов коллегии защитников. Е. М. Воробьеву»58.

В 1934 г. президиум областного суда утвердил Инструкцию по применению таксы за юридическую помощь, оказываемую коллективами Уральской областной коллегии защитников. Все обращавшиеся к адвокатам делились на семь категорий в зависимости от их доходов. «В пределах каждой категории вознаграждение за юридическую помощь назначается в зависимости от сложности дела, имущественного положения данного лица, причем в отношении нетрудового элемента гонорар взимается по соглашению 7-й категории». Красногвардейцы и красные партизаны пользуются скидкой 50 %»59.

Соблюдение «классовой линии» при взимании гонорара строго контролировалось.

Кадровые чистки и их последствия. В конце 1920-х гг. в связи с политизацией правовой системы стали проявляться упрощенческие тенденции в области судопроизводства, высказывались мысли и о ликвидации института защиты в советском суде. Однако это предложение не нашло поддержки в Наркомате юстиции60.

Перевод правовой системы на «более политические рельсы» привел к возобновлению дискуссии о роли адвоката в советском обществе. Одни ее участники, например известный партийный функционер того времени А. Сольц, считали, что адвокаты и состязательный процесс являются пережитками старого режима и поэтому им нет места в социалистическом обществе. Пролетарский суд сам в состоянии защитить интересы народа. Вместо состязания двух противоположных сторон - обвинения и защиты - предлагалось ввести в судебный процесс официально назначенного докладчика, который представлял бы составу суда объективные доказательства по существу дела. Другие (в их числе Председатель Верховного Суда РСФСР П. Стучка и Председатель Верховного Суда СССР А. Виноградов) выступали за состязательность61. Однако государственная линия направлялась на ослабление роли адвокатов в судопроизводстве, удаление из их среды подозрительных с политической точки зрения лиц, постепенное запрещение частной практики.

58 Личное дело Е. М. Воробьевой. С. 68, 73-74.

59 Инструкция по определению таксы за юридическую помощь, оказываемую коллективами Уральской областной коллегии защитников // Смирнов В. Н., Усманов Р. Р. История адвокатуры Среднего Урала. С. 314-317.

60 См.: История Советского государства и права : в 2 кн. М., 1968. Кн. 2. С. 400.

61 См.: Реформа советского уголовного процесса // Революция права. 1928. № 2. С. 72-74.

Многие работники советского аппарата предвзято относились к институту правозащитников (последние в обстановке новой экономической политики были обязаны оказывать юридическую помощь и «нэпманам»). На страницах юридических и общеполитических изданий дискутировали о том, могут ли коммунисты состоять в коллегии защитников. Так, на страницах газеты «Правда» высказывали свое мнение представитель Наркомюста Бранденбургский (доказывал допустимость и принципиальную желательность участия коммунистов в коллегии защитников) и Андерс (придерживался противоположной точки зрения). К последнему присоединились Красиков и Прушицкий. Пру-шицкий писал: «.Признавая участие коммунистов в этой среде необходимым, надо послать туда стойких, твердых, испытанных товарищей, но их-то для этой работы и жаль, а потому лучше уже совсем коммунистов туда не посылать»62.

Спор был настолько острым, что в него вмешался Центральный комитет партии. Вопрос разрешил циркуляр ЦК РКП(б) от 2 ноября 1922 г. Согласно ему коммунистам разрешалось вступать в коллегию защитников с санкции местной партийной организации и при условии отчетности коммунистической фракции коллегии. Им запрещалось выступать на стороне буржуазных контрреволюционных элементов, взяточников, расхитителей государственного имущества и всякого рода насильников63.

Власть считала необходимым выхолостить дореволюционный дух из адвокатуры, наполнить ее новым, советским, содержанием. По мнению одного из юристов, «советизация» корпорации адвокатов была направлена на то, чтобы превратить адвоката в советского работника, который по-советски интерпретировал бы наши законы, ни на минуту не забывая о границах революционной законности; по-советски разбирался в существе юридических вопросов и своей целью ставил не обслуживание клиента, а укрепление советского общества64.

Такой «государственный» взгляд лежал в основе политики, проводимой в отношении советских коллегий защитников с первых дней их существования.

В 1931 г. партячейка Уралокрсуда, прокуратуры и президиума облсуда резко критиковала в своих постановлениях коллегию защитников. Отмечала, что работа «не перестроена в соответствии с реконструктивным периодом, до сих пор протекает по-адвокатски, с тем лишь изменением, что зарплата нормируется»65 и воспрещен прием клиентуры на дому. Коллектив «не является сигнализатором о непорядках в прокуратуре и суде. надо разгонять негодный, разложившийся элемент, поставивший задачу личной наживы.»66. Председатель президиума Уралоблколлегии В. К. Попов переадресовал эти упреки дословно

62 Прушицкий С. Можно ли коммунистов посылать в коллегию адвокатов? // Еженедельник сов. юстиции. 1922. № 29/30. С. 3.

63 См.: Советская адвокатура : задачи и деятельность / отв. ред. А. А. Круглов. М., 1968. С. 133.

64 См.: Ундревич В. Советский суд и защита // Революция права. 1928. № 5. С. 271.

65 Секретная переписка Свердловской областной коллегии защитников с НКЮ РСФСР за 1932 г. С. 56 (далее - Секретная переписка.).

66 Там же. С. 50.

всем бюро и уполномоченным межрайонных коллективов защитников Уральской области и потребовал «целиком перестроить работу».

В конце своего послания он предупредил: «Больше напоминаний делать не буду, лица за неисполнение сего распоряжения будут привлекаться к дисциплинарной ответственности вплоть до исключения из членов коллективов»67.

Поводом для такого реагирования послужил поступивший в рабочее бюро расследований облРКИ материал о таких явлениях в аппарате коллектива «Красный юрист», как невыполнение решения бюро о замене чужаков рабочими, прошедшими юридические курсы; недостаточное руководство со стороны областного суда коллективами защитников; искажение классовой линии по взиманию гонорара; рвачество; зажим критики.

ОблРКИ предложило «Свердловский городской коллектив распустить», проверить весь личный состав ЧКЗ области «на предмет замены чуждых по идеалам новыми советскими юристами», пересмотреть таксу гонораров «с полным осуществлением классового принципа», «просить райКК - РКИ всей Уральской области произвести обследования работы всех коллективов и защитников по вопросам классового подхода и их социального и имущественного положения. Настоящее постановление опубликовать в печати»68.

В 1933 г. Уральский областной суд провел массовую кадровую чистку69.

Было проверено 178 человек: членов ВКП(б) - 7, членов ВЛКСМ - 4, беспартийных - 167. Среди них выходцами из рабочих были 33, батраков - 5, бедняков - 17, середняков - 11, служащих - 112. Уволили 26 человек, в основном как классово чуждые элементы70.

В 1934 г. Уральскую область на основании постановления ЦИК СССР от 17 января 1934 г. разделили на три: Свердловскую, Челябинскую и Обь-Иртышскую (Тюменскую). Численность Свердловской коллегии сократилась со 195 человек в 1933 г. до 123 человек в 1934 г.71

В конце февраля 1935 г. на съезде Свердловской коллегии защитников член областного суда Полышев в связи с убийством С. М. Кирова говорил «о новом этапе борьбы с остатками вражеских элементов, требующей особенного напряжения и особой бдительности от органов юстиции.», о том, что «члены коллегии защитников обязаны свои познания заострять на борьбе с классовым врагом»72. Ему возразил уполномоченный Свердловского межрайонного коллектива защитников Г. А. Колосов: «Нельзя понимать, что защитник - помощник суда в карательной политике. Мы - помощники суда и помощники юридической помощью трудящимся»73. Такие настроения не остались незаметными.

Уже 1 апреля 1935 г. вопрос о работе коллегии защитников рассмотрело бюро Свердловского обкома ВКП(б) и постановило:

67 Секретная переписка за 1932 г. С. 46.

68 Там же. С. 48-49.

69 См.: Секретная переписка за 1933 г. С. 17.

70 См.: Секретная переписка за 1934 г. С. 2-23, 25-31.

71 ГАСО. Ф-2578. Оп. 1. Д. 4. Л. 75.

72 Там же. Ф. 2578-Р. Оп. 1. Д. 5. Л. 96.

73 Там же. Л. 97.

«1. За искривление классовой линии, за политическую слепоту, допущение засоренности классово чуждыми и разложившимися элементами. членов коллегии защитников, членов ВКП(б) Попова, Хорькова и Рябова с работы снять, запретив работать в судебных органах. Председателю Коллегии защитников т. Попову объявить строгий выговор. Принять к сведению, что зам. Председателя коллегии защитников троцкист Карякин из партии исключен.

<...>

3. Обязать Облисполком - т. Царевского, Облсуд - т. Сундукова, прокурора Леймана в месячный срок пересмотреть весь состав членов коллегии защитников. и укрепить ее проверенными работниками.

<.>

5. Указать Облсуду и Прокуратуре на то, что они. не руководили работой коллегии защитников и только благодаря этому могли иметь место такие безобразия.

6. Командировать на работу в Коллегию защитников т. т. Постникова, Сауш-кина и Колосова»74.

Классовая «засоренность» была преодолена: к 1 октября 1936 г. 80 из 125 защитников исключили, коллегия обновилась на 70 %75.

Отрицательное отношение судов, «частые чистки и частные определения о дисциплинарном преследовании. создавали у ряда защитников. настроение, при котором они не могли бороться и отстаивать свои процессуальные права. порождали пассивность или угодливость»76. Активные же адвокаты в глазах наркома юстиции Н. В. Крыленко являли собой «центр сосредоточения политической оппозиции, буржуазной оппозиции»77.

Намеренная дискредитация адвокатов и ограничение уровня оплаты их труда привели к высокой текучести кадров. В 1933 г. в Свердловскую областную коллегию защитников приняли 92 человека, выбыло же 434. В условиях формирования тоталитарной системы стало престижнее работать на государство (в суде, прокуратуре, милиции). Туда и стремились многие юристы.

Кто же замещал вакансии в адвокатуре? Это были так называемые выдвиженцы, большая часть которых не имела не только юридической подготовки, но даже среднего образования, а также запятнавшие себя работники правоохранительной системы.

Один из таких - И. С. Авраменко - пишет в автобиографии: «Я окончил се-мелетку (так в документе. - В. С.) и ФЗУ (фабрично-заводское училище. - В. С.). С 1931 г. на комсомольской работе, в 1935 г. по мобилизации ЦК ВЛКСМ командирован на Урал, инструктор 3-го РК ЛКСМ г. Свердловск, не имею не одного (так в документе. - В. С.) взыскания. В январе 1936 г. после шестимесячных юридических курсов принят практикантом в Тагильский коллектив защитников. Оттуда "дезертировал", после оказался заведующим Кабаковской (Серов-ской) юридической консультацией, не оприходовал гонорары, полученные с

74 Секретная переписка за 1935 г. С. 1.

75 ГАСО. Ф. 2578-Р. Оп. 1. Д. 5. Л. 38-39; Д. 7. Л. 27.

76 Равич М. Из истории советской адвокатуры. С. 21.

77 Там же.

клиентов, присвоил 286 руб., принадлежащих Тагильскому коллективу». За все это и «разрисовку и искажение портрета тов. Косарева (в то время генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ. - В. С.), граничащего с политическим хулиганством (за что из комсомола исключен)»78. Президиум СОКЗ 5 сентября 1936 г. отчислил Авраменко из адвокатуры.

В марте 1934 г. из прокуратуры был уволен и исключен из членов ВКП(б) Я. И. Вечернин. Образование низшее, окончил годичные юридические курсы, служил в Красной Армии политруком, затем работал судисполнителем, следователем, нарсудьей, райпрокурором. В апреле 1934 г. зачислен в Пермский межрайонный коллектив защитников (Кунгур). Из его личного дела видно, что он дважды отчислялся из коллегии, последний раз в декабре 1938 г. «по собственному желанию». Истинная же причина - хронический алкоголизм79.

В июле 1936 г. по направлению председателя Коми-Пермяцкого окружного суда в местный коллектив защитников был принят Д. Е. Васькин. Образование низшее, окончил шестимесячные юридические курсы, работал судьей в ряде районов округа. Через четыре месяца его исключают из адвокатуры «за систематическую пьянку», но он устраивается сначала в коллегию защитников Западно-Сибирского края, потом в Алтайскую коллегию защитников. В мае 1938 г. получает направление в «Кудымкарский коллектив (Юрменский и Ко-чевской районы)». В декабре уполномоченный коллектива защитников Коми-Пермяцкого округа отстраняет Д. Е. Васькина от работы «как морально разложившегося и делавшего неоднократные прогулы»80.

Адвокатура, объединявшая в 1920-х гг. лучшие силы, спустя десятилетие переместилась на задворки правовой системы. В начале 1937 г. Наркомат юстиции СССР провел обследование (ревизию) работы Свердловской областной коллегии защитников. Его результаты отражены в письме наркома СССР Н. Крыленко от 28 марта 1937 г. в адрес и. о. председателя президиума коллегии Николаева (председатель СОКЗ Н. Ф. Островский в то время был отстранен от должности как троцкист) и в копии - председателю Свердловского областного суда Петрову. Нарком указал на следующие недостатки:

«1. За 4 месяца своей работы президиум не обследовал и не заслушал ни одного коллектива и юрконсультации и не провел ни одного совещания.

2. Слабая работа в деле повышения квалификации и качества работы ЧКЗ несмотря на то, что из 82 ЧКЗ - 63 чел. без юридического образования.

3. Из 75 районов Свердловской области 25 районов не обслуживаются юридической помощью.

4. Наличие фактов морально-бытового разложения: пьянство, склоки, нарушения таксы по гонорару и т. д.

5. Большой штат платных освобожденных работников (на 82 ЧКЗ - 33 чел. платных работников), в результате чего отчисления от общего заработка ЧКЗ в коллегию защитников составляют 50 %.

78 Личное дело И. С. Авраменко. С. 2-3, 6, 9-10, 14 // Архив СОКА.

79 См.: Личное дело Я. И. Вечернина. С. 5, 7-8, 17-18 // Архив ПОККА.

80 Там же. С. 7-8, 11-13, 37, 39, 47-48.

6. Неудовлетворительное руководство общественно-правовой работы ЧКЗ (нет плана и учета этой работы)»81.

Нарком Н. Крыленко потребовал от исполняющего обязанности председателя президиума СОКЗ Николаева «совместно с председателем обсуда Петровым поставить перед обкомом ВКП(б) вопрос о созыве в апреле месяце 1937 года общего собрания ЧКЗ и для отчета президиума КЗ и выборов нового президиума и ревкомиссии. О времени общего собрания и повестке дня сообщите в НКЮ РСФСР и НКЮ СССР», а также «принять меры к укомплектованию 27 районов по обслуживанию их юридической помощью, организовать кружки юрминимума с охватом всех нуждающихся и со сдачей зачета к 1 сентября с/года; прекратить посылку практикантов в районы на самостоятельную работу; усилить работу по изучению кадров путем обследования, заслушивания отчетов и проведения совещаний - ежемесячно; повести решительную борьбу с ненормальными явлениями: нарушение таксы, пьянство, переманивание и ловля клиентуры»82.

Этот документ, сохранившийся в архивном уголовном деле Н. Ф. Островского и других руководителей СОКЗ, арестованных за антисоветскую деятельность, наглядно показывает удручающее состояние адвокатуры после ее классового «очищения».

Репрессии и их жертвы. В начале 1930-х гг. в стране начал раскручиваться маховик массовых репрессий. 7 августа 1932 г. вышло постановление ВЦИК и СНК СССР (так называемый закон о трех колосках), в соответствии с которым хищение социалистической собственности, независимо от его размера, наказывалось как минимум 10 годами лишения свободы. На съезде Уральской областной коллегии защитников, прошедшем в феврале 1933 г., председатель президиума коллегии В. К. Попов сказал: «Постановление ВЦИК и СНК от 7 августа 1932 г. и Закон о спекуляции мы должны проводить в жизнь, изживая частный капитал. Дела можно брать к производству, когда хищение сомнительное и видно, что человек страдает безвинно; если же виновность установлена при сознании обвиняемого, помочь здесь ничем не можем, то, естественно, мы будем только мешать суду»83. Резолюция съезда звучала еще жестче, в ней содержались призывы к беспощадному отношению «к классовому врагу, расхитителям общественной собственности и спекулянтам»84.

1 декабря 1934 г. пробравшийся в Смольный молодой коммунист Николаев убил члена Политбюро ЦК ВКП(б), первого секретаря Ленинградской партийной организации С. М. Кирова. В тот же день вышло постановление ЦИК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик», известное как Закон от 1 декабря. Этот чрезвычайный акт упрощал процедуру по делам террористов: «срок расследования - десять дней, обвинительное заключение вручать обвиняемому за одни сутки до суда и слушать дела без участия сторон, не допускать обжалования приговоров и ходатайств о помиловании, приговор к высшей мере наказания исполнять немедленно».

81 ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 8476. Л. 151-151 об.

82 Там же.

83 ГАСО. Ф. Р-2578. Оп. 1. Д. 9. Л. 14.

84 Там же. Л. 25.

В убийстве С. М. Кирова И. В. Сталин усмотрел заговор, в котором были обвинены бывшие оппозиционеры троцкисты-зиновьевцы85. По всей стране начались преследования их «идеологических пособников».

Свердловский областной суд обязал всех членов коллегии защитников сигнализировать органам власти о нарушениях революционной законности. Уполномоченные и президиум коллегии должны были вести учет всех сигналов и всемерно помогать защитникам в достижении результатов по ним. Фактически адвокатов заставляли доносить на своих клиентов.

В насаждаемой атмосфере подозрительности и доносительства любое неосторожное слово грозило неприятностями.

Опасны были для адвокатов и выступления в суде. Например, 21 сентября 1935 г. по приговору специальной судебной коллегии Свердловского областного суда был осужден Г. Ф. Додор - член коллегии защитников Первоураль-ского района Свердловской области. Обвинялся по ч. 1 ст. 5810 УК (контрреволюционная агитация). Наказание - лишение свободы сроком на шесть лет. 27 октября 1935 г. приговор оставлен в силе Верховным Судом РСФСР. Его защитник А. В. Герасимов - заведующий юридической консультацией при Урал-машзаводе - утверждал, что «дискредитации (советской власти) не было. Додор не является опасным человеком»86. Через пять лет А. В. Герасимов сам оказался обвиняемым по той же статье и восемь лет провел в лагерях: с двумя адвокатами (В. И. Воробьевым и Е. Г. Невьянцевым) он «устраивал совместные сборища, на которых возводили клевету на органы суда, якобы неправильно вынесенные ими решения, рассказывали антисоветские анекдоты, направленные на дискредитацию органов юстиции и колхозного строительства, вождей партии и Советского правительства»87.

Пик репрессий пришелся на 1937-1938 гг.

31 января 1937 г. председатель Свердловского областного суда И. А. Петров отстранил от должности председателя коллегии защитников Н. Ф. Островского, который якобы скрыл свое троцкистское прошлое. На посту председателя он проработал всего три месяца.

Островский поехал в Москву с жалобой. В ходе проведенного партийного следствия его троцкизм не подтвердился, Островского (не сразу) восстановили в должности, но в покое не оставили88.

24 июня 1937 г. в газете «Уральский рабочий» появилась статья «Враг в коллегии защитников» (в ней Островского вновь обвинили в троцкизме). В адвокатуре начались аресты. 1 июля арестовали Островского и члена президиума М. Н. Ветлугина. 23 июля в «Уральском рабочем» вышла статья «Еще раз о коллегии защитников», в которой говорилось об аресте Островского и

85 Троцкистско-зиновьевский блок в 1926-1927 гг. претендовал на создание оппозиционной политической партии. Троцкизм (по имени его идеолога Л. Д. Троцкого) - крайне левое направление коммунизма. Группировку Троцкого разгромили, его выслали в Алма-Ату (Казахстан), а в 1929 г. - за пределы СССР. В 1940 г. Троцкий был убит в Мексике в результате специальной операции советской разведки.

86 ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 44048. Л. 144 об.

87 Там же. Д. 41342. Л. 51, 151-153.

88 ГАСО. Ф. Р-2578. Оп. 1. Д. 7. Л. 118.

об окружающих его подручных - членах президиума Брюшкове, Кузнецове, Ветлугине, Тороповой, Смоловике и бухгалтере Залевском. Все они (по версии газеты) были бывшими эсерами, колчаковскими офицерами, сыновьями миллионеров и т. д.89

28 августа 1937 г. весь состав президиума Свердловской областной коллегии защитников арестовали. За своих коллег заступились адвокаты А. Г. Соколова, А. В. Герасимов и К. В. Туркин, направившие Сталину телеграмму. В ней они утверждали, что арест стал результатом ложного доноса. Вскоре авторов телеграммы исключили из коллегии, однако через пять месяцев вос-становили90.

Несколько ранее (30 июля 1937 г.) глава НКВД СССР Н. И. Ежов издал оперативный приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»91. Так начались массовые репрессии, вошедшие в историю как Большой террор. Для каждой союзной, автономной республики, каждого края, каждой области устанавливалось количество репрессируемых, подлежащих расстрелу, заключению в лагерь или тюрьму на срок от восьми до десяти лет. Учет всех подозрительных (преимущественно по их анкетам) вели органы НКВД. «Врагов» искали и находили везде, в том числе и среди адвокатов. Рассмотрение дел «врагов» вверялось несудебным органам - территориальным «тройкам», в которые входили начальник органа НКВД, секретарь ЦК ВКП(б) республики, крайкома, обкома и прокурор. Персональный состав утверждал Н. И. Ежов.

Однако вернемся к делу руководителей коллегии защитников. Вместе с Островским по делу проходили его заместитель В. П. Постников и председатель месткома профсоюза А. Ф. Торопова. Им вменялись троцкистская пропаганда и подрывная деятельность против советской власти (ст. 581, 58.11, 587 УК РСФСР), следствие шло два года. Поскольку обвиняемыми были руководящие работники коллегии защитников, то дело рассматривал Челябинский областной суд92. Защищал подсудимых челябинский адвокат В. П. Павпертов93. Из материалов дела и протокола судебного заседания видно, что обвиняемые активно оспаривали обвинение. В суде свидетели К. В. Туркин, А. Г. Соколова, А. В. Герасимов показали, что подсудимых оклеветали «.с целью сведения с ними личных счетов члены старого руководства президиума в лице А. Г. Горбунова, М. Н. Кривоногова, Г. И. Фертикова, В. П. Устинова, а также Большевикова и Морейн, державшиеся монолитной группой». Они мстили за то, что сами были разоблачены «.в ряде мошеннических действий и исключены за это из членов ВКП(б)»94.

В судебных прениях прокурор отказался от обвинения против Островского и Тороповой, а к Постникову предлагал применить ч. 1 ст. 5810 УК РСФСР и

89 Уральский рабочий. 1937. 23 июля.

90 ГАСО. Ф. Р-2578. Оп. 1. Д. 8. Л. 9.

91 Цит. по: ГУЛАГ (Главное управление лагерей). М., 2000. С. 96-104.

92 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8476. Л. 286.

93 Подробнее о личности и биографии В. П. Павпертова см.: Творчество адвокатов Челябинской области. Челябинск, 2009. С. 8; Секретная переписка за 1934 г. С. 9, 28 об.-29.

94 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8476. Л. 279-282, 282 об.

«.вынести ему меру наказания в соответствии с карательной санкцией». В. П. Павпертов просил оправдать всех подсудимых95. На выездной сессии, проходившей в Свердловске с 1 по 16 сентября 1939 г., подсудимые Островский, Торопова и Постников были оправданы96.

Возможно, что такой исход вызвала спасительная телеграмма адвокатов И. В. Сталину. Благодаря ей дело по окончании следствия в январе 1938 г. было послано вместо «тройки» облУНКВД на Особое совещание при НКВД СССР, которое постановило: «.дело через прокурора направить в Спецколлегию суда, с перечислением арестованных.»97.

Тем временем наметилось ослабление политики Большого террора. 17 ноября 1938 г. вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем указывалось на «ряд крупнейших недостатков в работе органов НКВД и прокуратуры». Пробравшиеся в них враги народа «.сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты»98. Наркома внутренних дел Н. И. Ежова расстреляли как врага народа и иностранного шпиона. Сменивший его Л. П. Берия взял курс на ослабление репрессий.

Судьбы других адвокатов, попавших под упомянутый приказ НКВД СССР № 00447, сложились трагически.

В. А. Брюшкова в ноябре 1937 г. «тройка» УНКВД Свердловской области приговорила к десяти годам лагерей. В 1956 г. по ходатайству сына его реабилитировали99.

29 октября 1937 г. член президиума СОКЗ А. И. Кузнецов по решению той же «тройки» был расстрелян. Его обвинили «в том, что, оставаясь непримиримым врагом советский власти. вел подрывную вредительскую деятельность, направленную на дискредитацию советского суда и вызов недовольства трудящихся. путем проведения контрреволюционного положения по взиманию гонорара за выступления»100.

Еще один расстрелянный адвокат - М. Н. Ветлугин. Окончил юридический и историко-филологический факультеты Томского университета, «получая стипендию от известного мецената» Перми Н. В. Мешкова. Начал работать в Перми помощником присяжного поверенного Попова. Через пять лет в звании присяжного поверенного трудился на Нижне-Тагильском заводе101. Беспартийный, «ни в белой, ни в Красной Армии не служил. В 1917-1923 гг. занимался исключительно педагогической деятельностью»102.

С ноября 1922 г. работал в адвокатуре, трижды из нее отчислялся. Первый раз ввиду неутверждения (после чистки) окрисполкомом в 1924 г. Восстано-

95 Там же. Л. 291-291 об.

96 Там же. Л. 313.

97 Там же. Л. 217-219.

98 История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов : собр. док. : в 7 т. / отв. ред. Н. Верт, С. В. Мироненко. М., 2004. Т. 1. С. 305-308.

99 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 18647. Л. 156.

100 Там же. Д. 23815. Л. 15, 46.

101 НАРТ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 466. Л. 1-15.

102 Личное дело М. Н. Ветлугина. С. 54 // Архив СОКА.

вился М. Н. Ветлугин 23 января 1926 г. с согласия прокурора Свердловской области.

7 мая 1935 г. М. Н. Ветлугину выдали специальное удостоверение о том, что он «относится к профессиональным обязанностям вполне добросовестно, обладает большой эрудицией в знании советского права и процесса, умело вел значительную общественную работу, в точности выполнял все поручения и задания, участвовал в подготовке кадров в виде занятий с практикантами, с коими делился своими знаниями и опытом, выступал в крупных и ответственных уголовных процессах. Съездами Уральской областной коллегии и коллективом много раз был премирован и избираем заместителем уполномоченного коллектива» (Свердловского. - В. С.)103.

Второй раз его отчислили из адвокатуры в том же мае104. В рядах коллегии защитников его восстановили в ноябре 1936 г.105 по постановлению президиума ВЦИК РСФСР, о чем его рукой сделана запись в «трудовом списке» (аналог трудовой книжки) следующего содержания: «Восстановлен обратно на работу. Постановление Президиума ВЦИК от 20.VI.1936 г. и постановление] областного] исполнительного] к.[омитета] Свердл.[овска] от 7.1Х.1936 г. № 5688»106.

Меньше чем через год последовало третье (окончательное) исключение М. Н. Ветлугина.

Его расстреляли спустя неполных три месяца после ареста - 27 сентября 1937 г. по постановлению «тройки» УНКВД Свердловской области за то, что он был «участником контрреволюционной эсеровской повстанческой террористической организации на Урале. в контрреволюционной деятельности блокировался с организацией церковников. высказывался за немедленную организацию центрального террора. вел работу по вовлечению новых членов в организацию; проводил контрреволюционную пропаганду против Партии и Советской власти»107.

В июле 1956 г. дело М. Н. Ветлугина было пересмотрено военным трибуналом Уральского военного округа (УралВО): «.постановление ("тройки". - В. С.) в отношении Ветлугина Михаила Николаевича отменено и дело прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления». Жене реабилитированного президиум Свердловской областной коллегии адвокатов выплатил «за два месяца три тысячи рублей».

Судьба члена Нижнетагильского коллектива защитников Н. И. Корпачева, работавшего при нарсуде поселка Нижняя Салда, аналогична участи названных выше адвокатов.

В январе 1938 г. отдел областного УНКВД принял постановление о его аресте, в котором утверждалось: «Н. И. Корпачев с 1917 по 1920 год состоял в рядах эсеровской организации, в которой принимал активное участие. В своей практической работе главным образом берет под защиту кулаков, торговцев,

103 Там же. С. 77.

104 Там же. С. 59.

105 Там же. С. 60-62.

106 Там же. С. 78.

107 ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 21865. Л. 213.

спекулянтов и др. а[нти]/с[оветский] элемент. В целях прекращения контрреволюционной и повстанческой деятельности Корпачева Николая Ильича арестовать, в квартире произвести обыск»108. Через три дня, 1 февраля 1938 г., Корпачев написал на имя начальника следственного отдела заявление, в котором указал: «.на протяжении ряда лет и до последнего времени являюсь участником контрреволюционной диверсионно-террористической повстанческой эсеровской подпольной организации и стоял на позициях нелегальной контрреволюционной эсеровской деятельности в борьбе с Советской властью»109.

По данному сфабрикованному делу № 38651, составившему 59 томов, проходило 295 человек, никак не связанных между собой, они даже не были знакомы. Всем им предъявлены обвинения по нескольким пунктам ст. 58 УК РСФСР, начиная от антисоветской агитации и кончая попыткой свержения советской власти. В обвинительном заключении подчеркивалось, что «.в феврале 1938 г. IV отделом управления НКВД по Свердловской области вскрыта и ликвидирована контрреволюционная эсеровская организация, действовавшая в г. Свердловске и ряде районов Свердловской области: Чусовском, До-брянском, Полевском, Артинском, Алапаевском, Чермозском, Белоярском, Нытвинском, Нижне-Салдинском и других. Организация ставила своей задачей: 1. Создать широкую повстанческую организацию с тем, чтобы в момент наступления на Советский Союз со стороны какой-либо капиталистической державы организовать вооруженное восстание. 2. Развернуть работу в области подготовки повстанческих кадров и расстановки их на важнейших хозяйственных и оборонных объектах.»110.

В отношении Корпачева говорилось: «По заданию к[онтр]-р[еволюцион-ной] организации в 1930 г. организовал и руководил эсеровской нелегальной организацией в Н.-Салдинском районе. Создал боевую террористическую группу. Корпачева Николая Ильича расстрелять. Лично ему принадлежащее имущество конфисковать». Обвиняемых по данному делу постановлением «тройки» от 13 мая приговорили к высшей мере наказания, и до 17 мая 1938 г. все 295 человек были расстреляны.

Среди обвиняемых по этому делу был и М. Е. Ильин - защитник из первого состава коллегии, утвержденного Екатеринбургским губисполкомом 3 августа 1922 г. Вскоре после зачисления в коллегию защитников М. Е. Ильин «вышел из нее на госслужбу»: работал заведующим договорным правовым сектором объединения «Востоксоюзстрой». В июле 1934 г. он вернулся в СОКЗ и трудился в коллегии как совместитель.

7 февраля 1938 г. М. Е. Ильина из коллегии исключили в связи с арестом по следующему обвинению: «Является активным участником эсеровской к[онтр]-р[еволюционной] организации, в которую вошел с целью борьбы с ВКП(б) и советской властью. Систематически проводит к[онтр]-р[еволюцион-ную] пропаганду и распускает клевету против руководства ВКП(б) и Советского

108 Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 17160. Т. 13. Л. 2.

109 Там же. Л. 7.

110 Там же. Т. 18. Л. 1-2.

правительства, ст. 5810-5811 УК РСФСР»111. Допросили его только 11 мая 1938 г., вину он не признал, зачитанные против него показания нескольких лиц назвал «явной ложью»112. 13 мая его осудили, а 16 мая расстреляли113.

Жена М. Е. Ильина Клавдия Ивановна в течение 18 лет не знала, жив ли муж. В 1956 г. из УАО УКГБ по Свердловской области ей сообщили, что ее муж «был осужден на 10 лет ИТЛ и умер 24 июля 1941 г. в заключении (не сказано где. - В. С.) от паралича сердца». То же указано и в свидетельстве о смерти, выданном Свердловским загсом. Ложные сведения, как видно из служебной переписки ст. лейтенанта УАО УКГБ Немчинова, его начальника подполковника Горшенина и уполномоченного УКГБ Ревды (место жительства К. И. Ильиной) майора Кондратьева, были выданы «в соответствии с приказом МВД СССР № 0400 от 15.07.1954 и руководствуясь указаниями КГБ при СМ СССР № 108сс от 24.08.1955». Только в декабре 1989 г. дочь казненного Ирина Михайловна получила истинное свидетельство о смерти отца: «Причина смерти - расстрел, место - г. Свердловск, 16 мая 1938 г.»114.

После смерти Сталина и особенно после XX съезда КПСС в государственные органы пришло огромное количество писем от родственников репрессированных с просьбой прояснить судьбы их близких.

В апреле 1956 г. военный прокурор Уральского военного округа в протесте в порядке надзора поставил вопрос об отмене постановления «тройки» от 13 мая 1938 г. и прекращении дела № 38651 в отношении всех 295 человек за отсутствием состава преступления. 8 июня 1956 г. вышло определение № 586 военного трибунала УралВО, в котором отмечалось: «К моменту ареста лиц органы НКВД никакими данными о их преступной деятельности не располагали. Обвинение всех лиц было основано на противоречивых, неконкретных признаниях большинства обвиняемых (только 20 из них свою вину не признали). Однако эти показания объективно ничем не подтверждены и являются несостоятельными. Проверкой, проведенной в 1955-1956 гг., установлено, что контрреволюционной организации, в которой якобы состояли обвиняемые, фактически не существовало, вмененные им в вину факты вредительской и другой антисоветской деятельности, как это выяснено проверкой, в действительности не имели места. Проверкой также установлено, что расследование по данному делу проводилось с грубейшими нарушениями социалистической законности, признательные показания арестованные давали под принуждением работников следствия. (В результате камерной обработки "агитаторами" и "колунами".) Дело о каждом из перечисленных выше лиц производством прекратить за отсутствием состава преступления». Жене посмертно реабилитированного Н. И. Корпачева по постановлению президиума СОКА от 28 августа 1956 г. выдали 1200 руб.115

111 Личное дело М. Е. Ильина. С. 2-6, 8-9 // Архив СОКА ; ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 17160. Т. 16. Л. 2.

112 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 17160. Т. 16. Л. 6-7.

113 Там же. Л. 673.

114 Там же. Т. 56. Л. 237-239, 241.

115 Личное дело Н. И. Корпачева. С. 48.

В архивных документах (ставших доступными нам сегодня) содержатся данные лишь о 23 работниках уральской адвокатуры, подвергнутых в 19231940 гг. политическим репрессиям.

Фракция ВКП(б) в адвокатуре - руководящая сила. К органам управления адвокатурой в те времена относились съезды, пленум, президиум коллегии защитников, ревизионная комиссия, общее собрание и бюро ЧКЗ. Съезд коллегии избирал пленум, президиум и ревкомиссию, утверждал их отчеты, принимал локальные нормативные акты (положения). Наибольшую активность проявлял президиум коллегии как исполнительный орган.

Однако подлинной руководящей силой являлись фракция коммунистов в президиуме коллегии и партгруппы в коллективах. Именно они принимали постановления, которые претворяли в жизнь коллегии защитников.

Проводили ту политику, которую диктовала власть. Так, на заседании «фракции президиума областной коллегии защитников» 29 января 1933 г. «присутствовали: Попов, Гладких, Носов», обсуждался поступивший из газеты «Уральский рабочий» проект заметки под заголовком «Вон рвачей из Коллегии защитников». В постановляющей части протокола заседания указывается, что президиум Уральской областной коллегии защитников «ведет беспощадную борьбу со всеми навыками, унаследованными защитниками от старого царского строя, со всеми рвачами, попавшими случайно и примазавшимися к коллективу защитников... В составе президиума имеется 3 члена партии со стажем с 1905-1920 годов, участники гражданской войны. покровительством мошенников не занимались и заниматься не будут»116.

Руководителей адвокатуры тех лет фактически назначали партийно-советские органы, но назначенцы долго не удерживались на вверенных им постах. Один из них - Г. Я. Суханов, родился в Кизеле в 1897 г. в семье рабочего, рано осиротел, образование: «учился всего один год, больше не пришлось ввиду бедности», рабфак и юридические курсы. Доброволец Красной армии, член ВКП(б), выдвинут в народные судьи. В 1934 г. - судья в Екатеринбурге, получил выговор от уполномоченного ЦК ВКП(б) «за неграмотное решение суда». Эти сведения отражены в личном листке по учету кадров и автобиографии Г. Я. Суханова.

На следующей странице его личного дела красноречивая выписка из протокола заседания президиума СОКЗ от 26 июня 1935 г.: «Слушали: О командировании обкомом ВКП(б) для работы в качестве председателя областной коллегии защитников и выбранного последним на областном съезде ЧКЗ 12^ с. г. т. Суханова Григория Яковлевича. Постановили: Г. Я. Суханова зачислить в состав Свердловской областной коллегии защитников с 1Ж35 года». Выходит, что Суханова Г. Я. «выбрали» председателем до того, как он стал (за полтора месяца!) членом коллегии защитников.

За этим документом следует выписка из протокола заседания президиума Свердловского областного суда от 11 июня 1936 г.: «признать, что президиум

116 Секретная переписка за 1933 г. С. 51. См. также: Смирнов В. Н. Партийно-государственное руководство адвокатурой в довоенное время // Рос. юрид. журнал. 2014. № 6. С. 151-168.

коллегии защитников не извлек уроков из указаний. а именно: слабое руководство коллективами, не развернутая консультационная работа для трудящихся, массовые переборы с них гонораров, слабая работа по поднятию политических и юридических знаний членов коллегии защитников; Г. Я. Суханов допустил сколку между отдельными членами коллегии, сам совершил недостойный гражданина СССР поступок, уклоняется от уплаты законных средств на содержание ребенка, кроме того, предложил буфетчице Поповой изготовить фиктивный финансовый счет на 78 руб. для покрытия его задолженности, уехал в отпуск без согласования с председателем облсуда». Президиум облсуда постановил: «Суханова от должности освободить. созвать съезд коллегии защитников 5 сентября 1936 г., согласовать с председателем облсуда повестку съезда, погасить задолженность населению по переборам гонораров»117.

Другой неудавшийся назначенец - М. И. Зыков, 1909 года рождения, с двумя курсами Свердловского юридического института. Отозван в 1937 г. из вуза обкомом партии и назначен народным судьей 16-го участка Свердловска. Через два месяца работы председатель облсуда направил его в областную коллегию защитников, где «его избрали членом президиума, а 13 января 1938 года -председателем»118.

В феврале 1939 г. на очередном съезде адвокатов М. И. Зыков обрушился с обвинениями в адрес репрессированного руководства СОКЗ. «Враги народа, - говорил он, - насаждали вредные методы работы в адвокатуре, мешали росту. молодых кадров, принимали в ряды членов коллегии бывших белых офицеров и другие обломки старого общества, насаждали антисоветские методы с целью окончательной дискредитации органов защиты»119.

Адвокаты в свою очередь критиковали членов президиума за склоки и неэффективную работу120. На следующий день М. И. Зыкова лишили его поста, работу президиума (и его в том числе) признали неудовлетворительной.

Происшедшие перемены одобрила партийная часть членов коллегии защитников на заседаниях 5 и 7 февраля 1939 г., которые вел начальник управления НКЮ РСФСР по Свердловской области Н. Старченков.

На первом заседании присутствовали 23 человека, на втором - 24. На время съезда Старченкова избрали секретарем партгруппы. 5 февраля утвердили повестку дня и регламент областного собрания. Старченков предложил, и с ним все согласились, «создать президиум СОКЗ из 7 человек»: Малинина, Боч-карева, Осипова, Пчелинцева, Пуртова, Тарутина, Проданова. Почти все они пришли из областного суда и прокуратуры.

На втором заседании «партийной части» возникла полемика по кандидатуре И. Н. Малинина на пост председателя коллегии. Рингельштейн и Павлович выразили сомнение, сможет ли Малинин «обеспечить руководство из-за "мягкого характера"». «Сколько у нас было председателей? - много, - сказал

117 Личное дело Г. Я. Суханова. С. 1-8.

118 Личное дело М. И. Зыкова. С. 1-3, 6 // Архив СОКА.

119 ГАСО. Ф. Р-2578. Оп. 1. Д. 5. Л. 97, 104.

120 Там же. Д. 9. Л. 41-42.

Павлович, - и все они сломали голову». Старченков возразил им, заявив собравшимся, что знает Малинина «как энергичного работника, способного. Он обеспечит руководство». Предложение Старченкова поддержали Пуртов, Мезенцев, Васильев, Проданов, Кривобок, Зыков, Казаков, Фомин. В своем выступлении Малинин сказал: «Совершенно правильно подходят товарищи к подбору кандидатур. О себе. мягкотелостью я не болею». Постановили: «Кандидатуру тов. Малинина оставить - рекомендовать. общему собранию. Работу президиума СОКЗ признать неудовлетворительной»121.

Новый председатель СОКЗ И. Н. Малинин ведал до этого кадрами управления НКЮ РСФСР по Свердловской области. Его личное дело начинается с заявления от 1 февраля 1939 г. о приеме в Свердловскую областную коллегию защитников: «Себя считаю вполне подготовленным для работы в таковой»122.

На следующий день (2 февраля) заявление Малинина было удовлетворено президиумом СОКЗ. Замечу, что ни Малинин, ни его заместитель Бочкарев не имели адвокатской практики: специальным постановлением президиума СОКЗ (от 8 августа 1939 г.) их прикрепили к коллективам защитников и обязали уполномоченных давать им дела для выступлений123.

Новому руководству, фактически назначенному, досталось нелегкое наследство. Действительно, многие председатели СОКЗ «сломали голову» на этом посту.

Сохранились акты приема-передачи наличных денег, имущества, библиотеки и секретной переписки коллегии адвокатов:

от Г. Я. Суханова «вновь назначенному временно исполняющим обязанности председателя президиума Постникову В. П.» (15 июля 1936 г.)124;

от Постникова «вновь избранному на должность председателя СОКЗ Островскому Н. Ф.» (1 ноября 1936 г.)125;

от Островского «вновь назначенному предпрезидиума Свердловской областной коллегии защитников т. Николаеву И. Н.» (10 февраля 1937 г.)126;

от «Врид. (временно исполняющего должность. - В. С.) Председателя Коллегии защитников тов. Николаева И. Н. вновь временно избранному на эту должность Постникову В. П.» (8 апреля 1937 г.)127;

от Постникова В. П. «восстановленному на должность председателя президиума Островскому Н. Ф.» (8 мая 1937 г.)128.

По состоянию на 13 января 1938 г. обязанности председателя СОКЗ исполнял А. А. Смирнов, от которого дела коллегии по акту принял «вновь избранный» М. И. Зыков. Последний занимал эту должность один год и неполный месяц.

121 Секретная переписка за 1939 г. С. 3-4.

122 Личное дело И. Н. Малинина. С. 1 // Архив СОКА.

123 Там же. С. 10.

124 Секретная переписка за 1937 г. С. 1.

125 Там же. С. 2-4.

126 Там же. С. 8.

127 Там же. С. 13-16.

128 Там же. С. 20.

Таким образом, с июня 1935 г., когда пришел неудавшийся назначенец Суханов, по февраль 1939 г., когда адвокаты выразили недоверие председателю Зыкову, на посту председателя коллегии сменилось шесть человек.

Изучая советскую довоенную адвокатуру, американский ученый Ю. Ха-ски сделал выводы о незначительном партийном влиянии на «деятельность разрозненной массы адвокатов»129 в годы нэпа и о «полнейшей неразберихе при осуществлении партийно-государственного контроля в коллегиях» в 1936-1938 гг.130

А. П. Галоганов вслед за Хаски ошибочно утверждает, что в результате «второй "чистки" 1938 г. соотношение социальных сил среди адвокатов не изменилось, не было и значительного влияния коммунистической партии в их рядах». Препятствовала этому сама структура адвокатуры, право ее рядовых членов избирать президиум и его председателя.

Вместе с тем наши данные говорят о том, что фактически в советских коллегиях защитников сразу после их учреждения и в ходе политических чисток кадровые и другие значимые решения определяли партийно-государственные органы, а с 1930-х гг. - и фракция коммунистов.

Положение об адвокатуре СССР 1939 г. - модельный закон. 16 августа 1939 г. Совет народных комиссаров утвердил представленное НКЮ СССР Положение об адвокатуре131.

Положение вернуло адвокатуре ее гражданское наименование - коллегии адвокатов, которые официально провозглашались общественными организациями. Правда, оно уравняло коллегии адвокатов с иными советскими учреждениями и установило за ними мощный контроль. Первичным звеном коллегии стала юридическая консультация во главе с заведующим, назначаемым президиумом коллегии. Если юрконсультация насчитывала не менее 15 человек, заведующий освобождался от ведения судебных дел, получал зарплату от президиума и нес перед ним ответственность. Он полновластно руководил адвокатами: распределял дела, устанавливал размер гонорара, контролировал качество их профессиональной деятельности, вел статистическую и финансовую отчетность (ст. 21, 23, 24 Положения).

Организацию коллегий адвокатов и общее руководство ими осуществлял Наркомат юстиции СССР через республиканские наркоматы и управления при областных и краевых советах депутатов трудящихся (ст. 2 Положения). Нар-комюст обладал правом:

допускать адвокатов к частной практике (ст. 5 Положения);

определять срок, порядок стажировки и оплату труда стажеров (ст. 7);

разрешать жалобы на отказ в приеме и исключение из адвокатуры (ст. 11);

отводить принятых в коллегию адвокатов (ст. 12);

устанавливать порядок и сроки отчетности президиума коллегии (п. «и» ст. 18);

129 Хаски Ю. Российские адвокаты и Советское государство. Происхождение и развитие советской адвокатуры. 1917-1939. М., 1993. С. 95, 157.

130 Галоганов А. П. Правовой статус адвокатуры : российская законодательная модель и конституционные принципы обеспечения прав человека. М., 2011. С. 215.

131 СУ СССР. 1939. № 49. Ст. 394.

утверждать состав и местонахождение юридических консультаций (ст. 21); разрабатывать формы статистической и финансовой отчетности юркон-сультаций (ст. 24);

издавать инструкции об оплате юридической помощи (ст. 25); рассматривать жалобы адвокатов на дисциплинарные взыскания (ст. 28). Последующие приказы Наркомюста еще более расширили его компетенцию по «общему руководству» адвокатурой: по управлению выборами президиума коллегии (приказ от 26 октября 1939 г. № 98); по контролю за приемом в коллегии (приказ от 22 апреля 1941 г. № 65); по гонорарным ставкам (приказы от 2 октября 1939 г. № 85, от 25 сентября 1940 г. № 29, от 24 января 1941 г. № 18); по подготовке молодых адвокатов (Инструкция от 23 апреля 1940 г. № 47); по дисциплинарному разбирательству (приказ от 11 апреля 1940 г. № 47); по должностным окладам освобожденных членов президиумов и заведующих юридическими консультациями (приказ от 3 июля 1940 г. № 75).

В приказе народного комиссара юстиции СССР от 14 октября 1940 г. № 137 «Об усилении руководства работой коллегий адвокатов и юридических консультаций»132 говорилось о плохом руководстве работой коллегий адвокатов и консультаций вследствие того, что некоторые председатели коллегий и заведующие консультациями «много занимаются адвокатской практикой и часто забывают о своих прямых обязанностях руководителей. В Москве из 63 освобожденных заведующих юридическими консультациями 52 занимаются адвокатской практикой, уделяя на эту работу две трети своего рабочего времени». Согласно приказу «освобожденные заведующие юридическими консультациями и члены президиумов коллегий адвокатов в течение 8 часов рабочего дня обязаны находиться в консультациях и коллегиях, осуществляя руководство их работой».

19 ноября 1941 г. Наркомюст СССР директивным письмом № АД-5 ввел служебную ответственность председателей президиумов коллегий адвокатов перед «народными комиссарами юстиции за нарушения дисциплины и директивных указаний НКЮ СССР «Союзных республик»133. В обиход вошел термин «единоначалие» в адвокатуре134.

Органы юстиции фактически распоряжались свободными средствами коллегий адвокатов. Начальник Свердловского управления юстиции П. А. Стар-ченков в ноябре 1940 г. потребовал срочно созвать закрытое заседание президиума для передачи «на оборонную работу» Осоавиахиму 50 % накоплений коллегии (около 300 тыс. руб.), которые она «держит. на счете совершенно бесполезно, ибо расходовать сверх сметы или разделить между адвокатами не имеет права, а обязана сдавать в бюджет государства»135. Указание исполнено 28 ноября 1940 г.

В 1940 г. в соответствии с приказами НКЮ СССР была проведена очередная кампания отводов из адвокатуры (в первую очередь, по идеологическим

132 Секретная переписка за 1940 г. С. 58.

133 Секретная переписка за 1941 г. С. 5.

134 См.: Смирнов В. Н. Адвокатура России ^-ХХ1 вв.). С. 199.

135 Там же. С. 65-67, 71.

мотивам). 28 марта 1941 г. начальник Отдела адвокатуры НКЮ РСФСР Дудник секретно запросил у председателей коллегий адвокатов сведения об исключенных: бывших чиновниках дореволюционных учреждений власти, «выходцах из партий эсеров, меньшевиков, бундовцев136 и т. п. .лицах, находившихся в период интервенции на территории белых, морально разложившихся, нарушителях трудовой дисциплины»137. По Свердловской коллегии таковых оказалось за 1940 г. и три месяца 1941 г. 24 человека, трое из них «изъяты органами НКВД и осуждены»138 (очевидно, это А. В. Герасимов, В. И. Воробьев, Е. Г. Невьянцев. - В. С.).

Напомним, что Наркомат юстиции 5 августа 1939 г. (незадолго до принятия Положения об адвокатуре СССР) издал приказ, которым судьи обязывались создавать адвокатам нормальные условия для их деятельности, «рассматривать адвоката не как помеху, а как нужную и важную фигуру в системе судебного аппарата»139. Однако в реальности ничего не менялось, на что и обратил внимание на кустовом совещании адвокатов, народных судей и районных прокуроров в январе 1941 г. заместитель председателя СОКА Пуртов: «Имеют место случаи, когда председательствующий чувствует себя помощником прокурора, то есть изображает собой второго прокурора и ведет процесс явно с обвинительным уклоном, а прокурор часто смотрит на адвоката, как на еще не разоблаченного преступника. Бывают случаи, когда устанавливают регламент защитнику в одну минуту. Адвокат - равноправная сторона и призван, по Конституции, защищать права и интересы подсудимых»140.

Пуртов привел факты уничижительного отношения к защите, среди них -отстранение адвоката М. Е. Абраменко от судебного процесса А. И. Исакова, обвиняемого по ст. 5810 УК РСФСР. Так, председатель Линейного суда Свердловской железной дороги Чернышов мстил защитнику за прежнюю активную защиту подсудимого Исакова: по надзорной жалобе М. Е. Абраменко был отменен предыдущий приговор по делу141. В 1950 г. тот же суд в частном определении по делу Рукавишникова обвинил М. Е. Абраменко «в извращении сути советской торговли» в защитительной речи.

Президиум СОКА был вынужден исключить профессионального и смелого защитника Абраменко из коллегии как политически нелояльного142.

За политическим обликом советской адвокатуры следили ревностно и неустанно. Если Положение о коллегиях защитников 1922 г. воспроизводило черты, присущие советам присяжных поверенных, сохраняло традиционную материальную связь защитника с доверителем, то Положение об адвокатуре СССР 1939 г. поставило точку в трансформации коллегий адвокатов в подобие советских учреждений.

136 Бунд - Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России, действовавший до 20-х гг. ХХ в.

137 Секретная переписка за 1940 г. С. 97.

138 Там же. С. 96, 98.

139 ГАСО. Ф. Р-2578. Оп. 1. Д. 10. Л. 1.

140 Там же. Л. 89-91.

141 Подробнее см.: Смирнов В. Н. Адвокатура России ^-ХХ1 вв.). С. 192-194.

142 Секретная переписка за 1940 г. С. 47, 49.

Советская власть, стремясь поставить адвокатуру на службу пролетарской законности и целям социалистического правосудия, включить ее в государственную систему, использовала такие приемы, как избавление от буржуазных специалистов, партийные чистки и репрессии, наполнение коллегий защитников коммунистами, постановка последних на руководящие должности, постепенное запрещение индивидуальной практики и коллективизация адвокатуры. Положение об адвокатуре 1939 г. стало моделью для последующего правового регулирования, формально - до принятия Федерального закона от 31 мая 2002 г. «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Уральский государственный юридический университет Смирнов В. Н., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса

Ural State Law University Smirnov V. N., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Criminal Process Department

E-mail: up@usla.ru