CC BY
31
КАШТАНОВА Н.С., nata.kashtanova@mail.ru Кафедра уголовного процесса и криминалистики; Омский государственный университет имени Ф.М. Достоевского, 644077, г. Омск, просп. Мира, 55 а
KASHTANOVA N.S.,
nata.kashtanova@mail.ru
Chair of criminal procedure and criminalistics;
Omsk State University
named after F.M. Dostoevsky,
Mira Ave. 55 а, Omsk, 64 4077,
Russian Federation
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ КАК УСЛОВИЕ
ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ДЕНЕЖНОГО ВЗЫСКАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ И КАЗАХСТАНА
Аннотация. В статье на примере законодательства России и Казахстана выявлены многочисленные сложности разграничения денежного взыскания как меры уголовно-процессуального принуждения с составами административных правонарушений, предусматривающих административную ответственность за совершение схожих по правовой природе нарушений в сфере уголовного судопроизводства. Анализ правоприменительной практики позволил установить, что за неисполнение процессуальных обязанностей, предписанных УПК РФ, либо нарушение порядка в судебном заседании к административной ответственности по статьям 17.3 и 17.7 КоАП РФ необоснованно привлекались свидетели, потерпевшие, судебные эксперты, а также подозреваемые, обвиняемые и подсудимые. В целях устранения неоднозначного толкования действующего российского законодательства об административных правонарушениях предложены правотворческие решения, способные, по мнению автора, повлечь за собой увеличение эффективности реализации денежного взыскания в уголовном процессе.
Ключевые слова: уголовный процесс; иная мера процессуального принуждения; денежное взыскание; административная ответственность; Российская Федерация; Республика Казахстан.
IMPROVING THE LEGISLATION ON ADMINISTRATIVE VIOLATIONS AS A CONDITION FOR INCREASING THE EFFECTIVENESS OF THE APPLICATION OF MONETARY PENALTY IN THE CRIMINAL PROCEDURE OF RUSSIA AND KAZAKHSTAN
Annotation. The numerous difficulties connected with the distinguishing between the monetary penalty as a measure of criminal procedure coercion and the elements of administrative offences, providing the administrative liability for the commission of the violations of criminal proceedings of a similar legal nature, are revealed in the article on the example of the legislation of Russia and Kazakhstan. The analysis of law enforcement practice has allowed to establish that witnesses, victims, forensic experts, as well as suspects, accused persons and defendants were unreasonably brought to administrative responsibility under articles 17.3 and 17.7 of the Administrative Code of the Russian Federation for failure to perform procedural obligations prescribed by the Criminal Procedure Code of the Russian Federation or violation of the order during the hearing. In order to eliminate the ambiguous interpretations of the current Russian legislation on administrative offences, some lawmaking solutions are proposed by the author. According to the author's opinion, they can lead to an increase of efficiency of the implementation of monetary penalty in criminal procedure.
Keywords: criminal procedure; the other measure of procedural coercion; monetary penalty; administrative responsibility; Russian Federation; Republic of Kazakhstan.
Меры процессуального принуждения ст.ст. 159-160 УПК РК*). Оно представляет
подразделяются на три группы: задержание, собой санкцию за совершение правона-
меры пресечения и иные меры процессу- рушения в уголовном судопроизводстве [1,
ального принуждения. Денежное взыскание с. 61]. При этом одним из важных вопросов,
является одной из иных мер уголовно-про- требующих незамедлительного законода-
цессуального принуждения имуществен- *
ного характера в России и Казахстане (ч. 2
Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 4 июля 2014 г. N 231-V //
ст. 111, сг.сг. 117-118 УПК РФ и ч. 2 ст. 155, Ведомости Парламента Республики Казахстан
2014. N 15-II (2664-11). Ст.
тельного разрешения, является четкое разграничение денежного взыскания как меры принуждения за неисполнение участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей, а также нарушения ими порядка в судебном заседании с составами некоторых административных правонарушений, устанавливающих ответственность за схожие по своей правовой природе нарушения. Подчеркнем, что данная проблематика касается не только отечественного уголовного судопроизводства, но и казахстанского.
К сожалению, зарубежный законодатель на обозначенные выше проблемы не обращал внимания как в период действия предыдущей регламентации соответствующих правоотношений, так и в условиях вступления в силу с 2015 года нормативных новелл в изучаемой области научной публикации, чем и обусловлена сравнительно-правовая тематика данной работы, которая, без всякого сомнения, требует комплексного осмысления затронутых в исследовании аспектов. Устранение неоднозначного толкования действующего законодательства об административных правонарушениях анализируемых государств, на наш взгляд, позволило бы существенно увеличить интенсивность применения денежного взыскания в уголовном процессе. В целях более логичного и последовательного изложения материала рассмотрим в первую очередь имеющиеся в данном контексте трудности правовой регламентации соответствующих уголовно-процессуальных и административных правоотношений в Республике Казахстан.
В соответствии с гл. 19 ранее действовавшего УПК РК от 13 декабря 1997 г. N 206-1* денежное взыскание относилось к иным мерам процессуального принуждения. Вместе с тем в ст. 160 УПК РК было закреплено, что вопрос о наложении денежного взыскания решался в соответствии с законодательством об административных правонарушениях. При этом Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях от 30 января
2001 г. N 155-11** (далее - КРКоАП 2001 г.), утративший силу с 1 января 2015 года, содержал гл. 29 с наименованием «Административные правонарушения, посягающие на институты государственной власти».
В данной главе наличествовали следующие составы административных правонарушений за неисполнение в уголовном судопроизводстве процессуальных обязанностей, предусмотренных ст.ст. 75, 82, 84, 85, 86, 145, 147 УПК РК, и нарушение порядка в судебном заседании: проявление неуважения к суду (ст. 513 КРКоАП 2001 г.), нарушение личного поручительства о явке обвиняемого (подозреваемого) (ст. 518 КРКоАП 2001 г.), нарушение обязательства об обеспечении явки несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого) (ст. 519 КРКоАП 2001 г.); уклонение от явки к прокурору, следователю и в орган дознания, к судебному исполнителю, судебному приставу (ст. 521 КРКоАП 2001 г.).
Как видно, каждый из составов административных деяний охватывал отдельное нарушение уголовно-процессуальных обязанностей участников уголовного судопроизводства, предусматривая при этом различные виды наказаний. Так, например, уклонение без уважительных причин участников процесса и иных лиц от явки в суд по повестке в случаях, когда дальнейшее рассмотрение дела в их отсутствие представлялось суду невозможным, влекло за собой предупреждение либо штраф в размере от десяти до двадцати месячных расчетных показателей (далее - МРП)*** либо административный арест на срок от трех до пяти суток (ч. 1 ст. 513 КРКоАП 2001 г.). Однако же неявка к прокурору, следователю, органу дознания для дачи показаний влекла за собой штраф на физических лиц в размере от одного до трех, на должностных лиц - в
* Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13 дек. 1997 г. N 206-1 // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 1997. N 23. Ст. 335.
** Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях от 30 янв. 2001 г. N 155-II // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 2001. N 5-6. Ст. 24; N 17-18. Ст. 241; N 21-22. Ст. 281; 2002. N 4. Ст. 33; N 17. Ст. 155. (Утратил силу с 1 января 2015 года).
*** В соответствии с Законом РК от 3 декабря
2013 г. N 148-V «О республиканском бюджете на 2014-2016 годы» с 1 января по 31 декабря 2014 года размер одного МРП составлял 1852 тенге (либо — по состоянию на 31 декабря
2014 г. - 584 рубля).
размере от пяти до десяти МРП. Таким образом, действовавшая ранее в Казахстане схема привлечения к административной ответственности за неисполнение участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей не порождала спорных вопросов разграничения случаев применения денежного взыскания и мер административной ответственности, поскольку в силу ст. 160 УПК РК 1997 г. данный вопрос разрешался исключительно в административном порядке.
Вместе с тем в действующем УПК РК вышеизложенной оговорки о том, что «вопрос о наложении денежного взыскания решается в соответствии с законодательством об административном правонарушении», не содержится, что в полной мере позволяет относить правовую природу денежного взыскания в казахстанском уголовном процессе исключительно к мерам уголовно-процессуальной ответственности. Как верно в этом контексте обращает внимание А.С. Смышляев, с принятием в 2014 году нового УПК РК денежное взыскание получило более детальную регламентацию в нем, и в настоящее время является уголовно-процессуальной санкцией [2, с. 187]. Это обусловлено тем, что ст. 160 УПК РК (в отличие от ранее действовавшего УПК РК 1997 г.) предусматривает четкий порядок наложения денежного взыскания (с особенностями составления протокола о нарушении, конкретным пределом размера устанавливаемого денежного взыскания и т.п.). Казалось бы, новый КРКоАП от
5 июля 2014 г. N 235-У (далее - КРКоАП), вступивший в силу одновременно с УПК РК с 1 января 2015 года, должен также кардинально изменить подходы к правовой регламентации вопросов привлечения к административной ответственности соответствующих категорий лиц.
Однако в настоящий момент предельно абсурдным представляется то, что в действующем КРКоАП сохранены все ранее указанные нами составы административных правонарушений за неисполнение процессуальных обязанностей участников уголовного судопроизводства. Так, в нем имеется ст. 653 «Проявление неуважения к суду», ст. 662 «Нарушение личного поручительства о явке обвиняемого (подозреваемого), ст. 663 «Нарушение обязательства
06 обеспечении явки несовершеннолетне-
го обвиняемого (подозреваемого), ст. 665 «Неявка к прокурору, следователю и в орган дознания, судебному исполнителю, судебному приставу».
В связи с этим возникает правомерный вопрос относительно того, в каких случаях следует применять денежное взыскание в уголовно-процессуальном порядке (ст.ст. 159-160 УПК РК), а в каких - в административном. При этом очевидно, что реализация одновременно как уголовно-процессуальной, так и административной ответственности за одно и то же нарушение представляется неуместным и недопустимым явлением. Как, например, необходимо поступить следователю при наличии факта неявки к нему без уважительных причин свидетеля? Получается, что действующее казахстанское законодательство предоставляет следователю два варианта разрешения ситуации: 1) более простой, а именно: на основании ч. 8 ст. 78, ч. 3 ст. 160 УПК РК составить протокол о нарушении свидетелем соответствующих обязательств по явке и направить его следственному судье, который рассматривает протокол в течение суток с момента поступления в суд (и тогда размер денежного взыскания составит до 50 МРП*); 2) усложненный по административной процедуре - в силу п. 2 ч. 1 ст. 802 КРКоАП направить материалы о нарушении, допущенном свидетелем, в органы актикоррупционной службы (п. 30 ч. 1 ст. 804), государственных доходов (п. 31 ч. 1 ст. 804), государственных судебных исполнителей (п. 56 ч. 1 ст. 804), полномочные составлять протоколы об административных правонарушениях и отправлять их в течение трех суток для рассмотрения судьей специализированного районного или приравненного к нему административного суда (ч. 1 ст. 684 КРКоАП) (при этом штраф составит всего лишь 3 МРП).
Непонятной представляется и ситуация с нарушением личного поручительства и обязательств об обеспечении явки несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), поскольку из ч. 5 ст. 142, ч. 4 ст. 144 УПК РК следует, что в случае
* В соответствии с Законом РК от 29 ноября
2016 г. N 25-У1 «О республиканском бюджете на 2017-2019 годы» с 1 января по 31 декабря 2017 года размер одного МРП составляет 2269 тенге (либо — по состоянию на 14 апреля
2017 г. — 412 рублей).
совершения подозреваемым, обвиняемым действий, для предупреждения которых было применено личное поручительство, на каждого поручителя судом может быть наложено денежное взыскание, равно как и на лиц, которым был отдан под присмотр несовершеннолетний, в случае невыполнения принятого ими обязательства. Однако ст.ст. 662, 663 КРКоАП также предусматривают административную ответственность за совершение аналогичных уголовно-процессуальных нарушений, что вряд ли следует признать оправданным.
Несколько иначе ситуация с разграничением случаев применения денежного взыскания и административной ответственности за совершение схожих по своей природе нарушений уголовного судопроизводства может быть истолкована применительно к ст. 653 КРКоАП «Проявление неуважения к суду». Административная ответственность в рамках данного состава правонарушения наступает при совершении действий (бездействия), явно свидетельствующих о неуважении к суду и (или) судье (ч. 1 ст. 653 КРКоАП). Аналогичное нарушение зафиксировано и в ч. 1 ст. 346 УПК РК, в силу которой при нарушении порядка в судебном заседании, неподчинении распоряжениям председательствующего, а равно совершении иных действий (бездействия), явно свидетельствующих о неуважении к суду, председательствующий вправе, в частности, наложить на виновное лицо денежное взыскание в порядке, предусмотренном ст. 160 УПК РК.
При этом схожая норма в гражданском процессуальном законодательстве прямо предписывает применение в типичных случаях мер административной ответственности. Так, из ч. 5 ст. 188 Гражданского процессуального кодекса РК от 31 октября 2015 г. N 377-У* (далее - ГПК РК) следует, что суд при установлении факта неуважения к суду со стороны присутствующего в процессе лица вправе непосредственно в ходе судебного разбирательства наложить на виновное лицо административное взыскание в порядке, установленном статьей 120 ГПК РК, которая предписывает судье
* Гражданский процессуальный кодекс Республики Казахстан: Кодекс Республики Казахстан от 31 окт. 2015 г. N 377-У // Казахстанская правда. 2015. 3 нояб.
изготавливать постановление об административном правонарушении после окончания судебного заседания по гражданскому делу в совещательной комнате. Очевидно, что уголовно-процессуальный и гражданский процессуальный законы в вопросах применения штрафных санкций к соответствующим участникам процесса между собой не согласованы. Таким образом, представляется, что ст. 653 КРКоАП «Проявление неуважения к суду» к подобным нарушениям в сфере уголовного судопроизводства применяться не должна, поскольку ч. 1 ст. 346 УПК РК (в отличие от аналогичной ч. 5 ст. 188 ГПК РК) предусматривает возможность наложения именно денежного взыскания и лишь в рамках процедуры, предусмотренной УПК РК.
При этом следует обратить внимание на положение ч. 2 ст. 736 КРКоАП, в соответствии с которой порядок наложения судом административных взысканий в процессе рассмотрения уголовного или гражданского дела определяется положениями КРКоАП и соответственно Уголовно-процессуального и Гражданского процессуального кодексов Республики Казахстан. Таким образом, на первый взгляд, суд, рассматривая уголовное дело, при наличии установленного факта проявления неуважения к суду, в рамках уголовного судопроизводства может применить как денежное взыскание, так и административный штраф в соответствии со ст. 653 КРКоАП. Об этом же может свидетельствовать и п. 3 ч. 3 ст. 53 УПК РК 2014 г., в котором к полномочию суда отнесено наложение денежного и административного взыскания. Вместе с тем, исходя из формулировки п. 3 ч. 3 ст. 53 УПК РК следует, что наложение денежного и административного взыскания допускается лишь «в случаях и порядке, предусмотренных настоящим Кодексом». В соответствии с действующим УПК РК суд может наложить административное взыскание (по КРКоАП) лишь при вынесении частного постановления, когда в действиях лица установлен административный проступок, способствующий совершению уголовного правонарушения (ч. 1 ст. 405 УПК РК).
Безусловно, существующая в Республике Казахстан правовая неопределенность в вопросах разграничения случаев применения денежного взыскания (по УПК РК) и привлечения к административной
ответственности (по КРКоАП) по схожим уголовно-процессуальным нарушениям требует более тщательной законодательной проработки. Кроме того, если отдельные составы административных правонарушений (например, ст. 653 КРКоАП «Проявление неуважения к суду») еще можно реализовывать применительно к гражданскому процессуальному законодательству (о чем было сказано выше), то содержащиеся в новом КРКоАП составы административных правонарушений, закрепленные в ст. 662 «Нарушение личного поручительства...» и ст. 663 «Нарушение обязательства об обеспечении явки несовершеннолетнего...», имеют исключительно уголовно-процессуальную природу и явно представляются излишними, могущими создать серьезные правоприменительные противоречия, поскольку ответственность за совершение уголовно-процессуальных нарушений, нашедших свое отражение в данных составах, полностью реализуется (покрывается) при применении денежного взыскания в порядке ст.ст. 159-160 УПК РК.
В КоАП РФ также имеется глава под названием «Административные правонарушения, посягающие на институты государственной власти» (гл. 17). Вместе с тем непосредственно в данной главе (и в целом в рамках КоАП) отсутствуют составы административных деяний, предусматривающие, в частности, ответственность за нарушения личного поручительства о явке подозреваемого (обвиняемого), а также обязательства об обеспечении явки несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого). Тем не менее КоАП РФ содержит ст. 17.3 «Неисполнение распоряжения судьи или судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности судов», а также ст. 17.7 «Невыполнение законных требований прокурора, следователя, дознавателя или должностного лица, осуществляющего производство по делу об административных правонарушениях».
В этом контексте В.Ю. Петрикин отмечает, что «необходимо различать денежное взыскание, налагаемое в порядке ст.ст. 117-118 УПК РФ, и административную ответственность за невыполнение законных требований прокурора, следователя, дознавателя, предусмотренную ст. 17.7 КоАП РФ» [3, с. 122]. Вместе с тем указанный процессуалист, во-первых, не раскрывает
критериев разграничения случаев применения денежного взыскания как санкции за совершение уголовно-процессуальных нарушений и мер административной ответственности и, во-вторых, необоснованно упускает из виду необходимость различения денежного взыскания не только с составом административного правонарушения, предусмотренного ст. 17.7, но и со ст. 17.3 КоАП РФ «Неисполнение распоряжения судьи или судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности судов».
Н.В. Ткачева в указанной части предельно объективна, поскольку более определенно пишет о необходимости отличать анализируемую нами меру процессуального принуждения от мер административной ответственности в виде штрафа как за неисполнение распоряжения судьи или судебного пристава о прекращении действий, нарушающих установленные в суде правила (ст. 17.3 КоАП РФ), так и за умышленное невыполнение законных требований прокурора, следователя, дознавателя (ст. 17.7 КоАП РФ) [1, с. 61].
С.С. Каримова полагает, что денежное взыскание применяется в случаях, во многом сходных с теми, которые могут повлечь административную ответственность. По заключению исследователя, денежное взыскание в понимании ст. 117 УПК РФ налагается по факту совершения действий, нарушающих порядок в судебном заседании или связанных с неисполнением процессуальных обязанностей, которые совершены при очевидных обстоятельствах и не требуют дополнительных процедур для установления виновности лица в их совершении [4, с. 254; 5, с. 15-16].
Однако вышеупомянутыми авторами отражались лишь общие теоретические вопросы разграничения денежного взыскания как меры уголовно-процессуальной ответственности с составами административных правонарушений, предусмотренных ст.ст. 17.3 и 17.7 КоАП РФ, без достаточного анализа складывающейся правопримененительной практики, что, на наш взгляд, является существенным научным упущением. Вместе с тем проведенный нами тщательный анализ судебной практики реализации ст. 17.3 и ст. 17.7 КоАП РФ показал недопустимую тенденцию предпринимаемых попыток привлечения к
административном ответственности в рамках данных статей лиц, совершающих нарушения уголовного судопроизводства, ответственность за которые предусмотрена, в том числе, иной мерой процессуального принуждения в виде денежного взыскания (ст. 117 УПК РФ). Неоднозначное (и во многом ошибочное) толкование действующего законодательства об административных правонарушениях (в части вышеупомянутых составов), по нашему мнению, существенно «затормаживает» интенсивность применения рассматриваемого денежного взыскания как предусмотренной законом специализированной санкции за неисполнение участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей или нарушение порядка в судебном заседании, что, без всякого сомнения, требует проработки вопроса о необходимости внесения соответствующих изменений в законодательство об административных правонарушениях.
Приведем несколько конкретных практических примеров. Так, согласно протоколу об административном правонарушении Л. не выполнил законное требование следователя, осуществляющего производство по уголовному делу, а именно не явился на допрос в качестве свидетеля. Выслушав объяснения Л., изучив и оценив материалы дела, мировой судья пришел к выводу о прекращении производства по нему в связи с отсутствием состава административного правонарушения по следующим основаниям. Как отметил судья, процессуальное положение следователя, проводящего предварительное расследование по уголовному делу, и свидетеля урегулировано нормами УПК РФ и относится к уголовному судопроизводству. В соответствии со ст. 113 УПК РФ в случае неявки по вызову без уважительных причин свидетель может быть подвергнут такой мере процессуального принуждения, как привод. Помимо прочего, в силу ст. 117 УПК РФ за неисполнение участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей на них может быть наложено денежное взыскание. Таким образом, как резюмировал мировой судья, поскольку условия привлечения к ответственности за нарушение установленного процессуальными нормами порядка вызова на допрос в рамках производства по уголовному
делу специально урегулированы нормами УПК РФ, то оснований для привлечения Л. к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ не имеется*. В других случаях мировыми судьями также принималось решение о прекращении производства по делу в связи с отсутствием состава административного правонарушения (ст. 17.7 КоАП РФ) в действиях свидетелей, не явившихся по вызовам органов предварительного расследования**.
Заметим, что аналогичные судебные постановления выносились и в отношении потерпевших по уголовному делу***. Вместе с тем неверное толкование положений ст. 17.7 КоАП РФ (в том числе обусловленное несовершенством ее редакции) привело к тому, что в некоторых из проанализированных нами примеров мировыми судьями к административной ответственности все же были привлечены потерпевшие, не явившиеся по вызову к следователю. Однако же вышестоящими судебными инстанциями такие решения были отменены, а производство по делу об административном правонарушении прекращено****.
Тем не менее анализ судебной практики позволил установить вопиющий факт привлечения к административной ответ-
* Постановление мирового судьи судебного участка N 1 Обливского судебного района Ростовской области от 17 февр. 2017 г. по делу N 5-90/2017 // РосПравосудие. URL: https:// rospravosudie.com/
** См., например: Постановление мирового судьи судебного участка N 3 Ленинского судебного района г. Ростова-на-Дону от 1 дек. 2016 г. по делу N 5-2-1373/2016; Постановление мирового судьи судебного участка N 10 Володарского судебного района г. Брянска от 24 нояб. 2016 г. по делу N 5-280/2016; Постановление мирового судьи судебного участка N 7 Железнодорожного района г. Барнаула от 6 сент. 2016 г. по делу N 5-346/2016 // РосПравосудие. URL: https://rospravosudie.com/
*** См., например: Постановление мирового судьи судебного участка N 1 г. Абакана от 5 авг. 2016 г. по делу N 5-9-529/2016 // Ро-сПравосудие. URL: https://rospravosudie.com/
**** См.: Постановление от 23 янв. 2012 г. по делу N 4а-17/2015 // Архив Свердловского областного суда; Решение Чернышевского районного суда Забайкальского края от 26 авг. 2016 г. по делу N 12-51/2016 // РосПравосудие. URL: https://rospravosudie.com/
ственности по ст. 17.7 КоАП РФ судебного эксперта, не исполнившего уголовно-процессуальную обязанность по явке к следователю. Так, постановлением мирового судьи, оставленным без изменения решением городского суда, Ш. был привлечен к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ. В жалобе, поданной в порядке надзора, Ш. ставил вопрос об отмене состоявшихся судебных актов и прекращении производства по делу, ссылаясь на отсутствие состава административного правонарушения и неправильное применение норм материального права. Однако суд вышестоящей инстанции, оставив нижестоящие судебные решения без изменения, указал, что, как следует из материалов дела, Ш., являясь судебно-медицинским экспертом, проводившим судебно-медицинскую экспертизу по уголовному делу, умышленно не выполнил законное требование следователя о явке в следственный отдел для допроса в качестве эксперта по названному уголовному делу. Учитывая, что в соответствии с п. 6 ч. 4 ст. 57 УПК РФ эксперт не вправе уклоняться от явки по вызовам следователя, утверждение правонарушителя о том, что явка к следователю для допроса не входит в его должностные обязанности, законность выводов судебных инстанций не опровергает. Помимо прочего, суд надзорной инстанции, с нашей точки зрения, ошибочно указал, что объективная сторона правонарушения, предусмотренного ст. 17.7 КоАП РФ, ограничена любыми законными требованиями следователя в пределах предоставленных полномочий*. Очевидно, что данный случай привлечения эксперта к административной ответственности совершенно определенно основан на неверном толковании и применении ст. 17.7 КоАП РФ, поскольку ответственность данного участника процесса за неявку без уважительных причин к следователю реализуется при применении привода либо денежного взыскания в рамках уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 111 УПК РФ).
Анализируя правовую природу положений ст. 17.7 КоАП РФ, Н.А. Власова [6, с 54] и В.Ю. Петрикин [3, с 122] полагают, что административный штраф может быть наложен на тех участников уголовного
* Постановление Камчатского краевого суда от 11 февр. 2014 г. по делу N 4-А-56. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
судопроизводства и должностных лиц, которые не названы в ч. 2 ст. 111 УПК РФ. Считаем, что с указанной точкой зрения трудно согласиться. Получается, что, поскольку к подозреваемому (обвиняемому, подсудимому) денежное взыскание в рамках УПК РФ применяться не может, то согласно логике данных авторов имеется альтернатива по привлечению указанных категорий лиц к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ. Вместе с тем, исходя из положений ч. 1 ст. 111 и ст. 113 УПК РФ, к обвиняемому либо подозреваемому может быть применена иная мера уголовно-процессуального принуждения в виде привода, что, как нами ранее отмечалось, в полной мере обеспечивает исполнение указанными лицами процессуальной обязанности по явке к следователю, дознавателю или в суд. Вследствие этого распространение действия ст. 17.7 КоАП РФ на подозреваемого (обвиняемого, подсудимого) представляется также недопустимым, что, следует заметить, находит свое подтверждение и в судебной практике.
Так, например, старшим участковым уполномоченным отдела полиции был составлен протокол об административном правонарушении в отношении обвиняемого К. за совершение административного правонарушения, предусмотренного ст. 17.7 КоАП, согласно которому гр. К. умышленно не выполнил законные требования следователя. Для проведения с участием К. следственного действия ему была вручена повестка о вызове на допрос к следователю, однако, игнорируя законные требования следователя, К. не выполнил обязанность по явке на допрос в указанное время, и не уведомил об уважительных причинах такого поведения. Тем самым, по мнению инициатора процесса, К. нарушил ст. 17.7 КоАП РФ. Вместе с тем районный суд, прекращая производство по административному делу, справедливо отметил, что ст. 17.7 КоАП РФ является общей нормой, т.к. для участников уголовного судопроизводства, уклоняющихся от вызова по повестке следователя, уполномоченного осуществлять предварительное следствие, предписан конкретный порядок применения мер уголовно-процессуального принуждения, предусмотренных ст. 111 УПК РФ, что исключает возможность при-
влечения указанных лиц к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ*. Производство по делам об административных правонарушениях по аналогичным случаям в отношении подозреваемых (обвиняемых) судами прекращалось и в рамках иных практических примеров**.
Тем не менее нами все же был зафиксирован один недопустимый факт привлечения обвиняемого к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ в связи с неявкой на допрос***. В другой ситуации суд также необоснованно признал в действиях обвиняемого административное правонарушение по указанной статье за нарушение обязательства о явке (ст. 112 УПК РФ), однако не привлек его к предусмотренной законом ответственности лишь по причине истечения сроков давности со дня совершения соответствующего деяния (ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ)****.
Проведенный нами анализ судебной практики позволяет заключить, что административная ответственность за умышленное невыполнение законных требований следователя или дознавателя (ст. 17.7 КоАП РФ) наступает лишь за отдельные деяния, не связанные с неисполнением участниками уголовного судопроизводства соответствующих процессуальных обязанностей, предусмотренных уголовным судопроизводством (как это определено в ч. 1 ст. 117 УПК РФ). Так, в частности, по ст. 17.7 КоАП РФ к административной ответственности были привлечены лица:
а) за неисполнение представления следователя (дознавателя) об устранении причин и условий, способствовавших совершению преступления, вынесенного в порядке ч. 2 ст. 158 УПК РФ*****;
б) за непредоставление необходимых имеющихся у них сведений (документов) по запросу следователя******;
в) за умышленное невыполнение требований следственных органов о получении образцов слюны и крови******* (либо образцов следов рук для их последующего дактилоскопического исследования********) на основании соответствующих постановлений;
г) за отказ обвиняемого от выполнения законного требования дознавателя о прохождении дактилоскопической регистрации********.
Далее проведем анализ разграничения денежного взыскания, применяемого за нарушение участниками уголовного судопроизводства либо иными лицами порядка в судебном заседании (ст.ст. 117, 258 УПК РФ) от административной ответственности за схожее нарушение уголовного судопроизводства, закрепленное в составе административного правонарушения, предусмотренного ст. 17.3 КоАП РФ. Диспозиция ч. 1 данной статьи сформулирована следующим образом: «Неисполнение законного распоряжения судьи о прекращении действий, нарушающих установленные в суде правила».
* Постановление по делу об административном правонарушении Чемальского районного суда Республики Алтай от 29 марта 2017 г. по делу N 5-192/2017 // РосПравосудие. URL: https://rospravosudie.com/
** См., например: Постановление мирового судьи судебного участка N 84 Пограничного судебного района Приморского края от 7 марта 2017 г. по делу N 5-167/2017; Постановление Чойского районного суда Республики Алтай от 3 авг. 2016 г. по делу N 5-495/2016 // РосПравосудие. URL: https://rospravosudie.com/
*** См.: Постановление Суда Еврейской автономной области от 22 июля 2013 г. по делу N 4-А-45/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
**** Решение Верховного Суда Республики Крым от 30 мая 2016 г. по делу N 12-653/2016.
Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
***** См.: Постановление Верховного Суда Республики Татарстан от 13 дек. 2016 г. по делу N 4А-1728/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
****** См.: Постановление Нижегородского областного суда от 19 дек. 2016 г. по делу N 4а-1897/2016; Решение Самарского областного суда от 2 июня 2016 г. по делу N 12-189/2016. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
******* Постановление Хабаровского краевого суда от 3 авг. 2016 г. по делу N 4а-616/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
******** Постановление Суда Еврейской автономной области от 8 мая 2013 г. по делу N 4-А-29/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
******** Постановление Калужского областного суда от 26 сент. 2016 г. по делу N 4-А-318/16. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
С.С. Каримова, основываясь на судебной практике, справедливо в этой части отмечает, что ст. 17.3 КоАП РФ подлежит применению в тех случаях, когда нарушение установленных в суде правил совершено не во время судебного заседания, что, безусловно, исключает применение денежного взыскания в порядке, предусмотренном ст. 118 УПК РФ [4, с. 254]. Следует согласиться с автором в том, что состав административного правонарушения, закрепленного в ст. 17.3 КоАП РФ, образуют действия граждан, пытавшихся пройти в зал судебного заседания в нетрезвом виде либо громко разговаривающих в здании суда [4, с. 254]. Нами также выявлен случай привлечения к административной ответственности по ст. 17.3 КоАП РФ лица, неоднократно врывавшегося в зал судебного заседания, где проходили судебные процессы, требовавшего ознакомления с материалами дела, в грубой форме высказывавшегося в адрес судьи и секретаря судебного заседания*.
Вместе с тем нами (по аналогии с ранее проанализированной ст. 17.7 КоАП РФ) установлены недопустимые факты привлечения к ответственности по данной статье участников уголовного судопроизводства за нарушение ими порядка непосредственно в судебном заседании. Так, например, постановлением мирового судьи, оставленным без изменения решением районного суда, Ф. признана в ин овн ой в совершен ии адм ин истра тив-ного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 17.3 КоАП РФ, т.е. в том, что, являясь подсудимой по уголовному делу, нарушала порядок в судебном заседании у мирового судьи, на замечания последнего о прекращении указанных действий не реагировала, в связи с чем ей назначено наказание в виде административного ареста на срок трое суток. В надзорной жалобе Ф. просила отменить состоявшиеся по делу судебные постановления и прекратить производство по делу ввиду отсутствия в ее действиях состава вышеуказанного административного правонарушения.
Изучив материалы дела об административном правонарушении, ознакомив-
шись с доводами жалобы Ф., суд вышестоящей инстанции нашел ее подлежащей удовлетворению. По мнению суда, привлекая Ф. к административной ответственности по ч. 1 ст. 17.3 КоАП РФ, мировой судья не дал надлежащей оценки тому обстоятельству, что действия, связанные с нарушением порядка и неисполнением распоряжений судьи, допущены участником уголовного судопроизводства в ходе судебного заседания по уголовному делу. Соответственно, в данной ситуации в отношении подсудимой подлежали применению меры воздействия, определенные в ст. 258 УПК РФ**.
Приведем еще один пример. К административной ответственности по ч. 1 ст. 17.3 КоАП РФ привлечен защитник осужденной по уголовному делу, не исполнивший в ходе судебного процесса законное распоряжение судьи о соблюдении регламента судебного заседания и о прекращении действий, нарушающих установленные в суде правила. Вместе с тем суд вышестоящей инстанции, отменяя постановление мирового судьи и решение районного суда, также справедливо указал, что меры воздействия на лиц, нарушающих порядок в судебном заседании, закреплены, в частности, в ст. 258 УПК РФ, а не в КоАП РФ***. Неправомерные факты привлечения к административной ответственности участников процесса либо иных лиц за нарушение ими порядка в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела были зафиксированы нами и в иных материалах судебной практики****.
При этом отметим в дополнение, что проведенное нами изучение складывающейся судебной практики привлечения к административной ответственности по ч. 1
* Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 3 апр. 2012 г. по делу N 46-АД12-8. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
** Постановление Суда Еврейской автономной области от 8 февр. 2013 г. по делу N 4-А-89/2012. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
*** Постановление от 9 июля 2010 г. по делу N 4а-1465/10 // Архив Московского городского суда.
**** См., например: Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 31 янв. 2006 г. по делу N 41-ад05-5; Постановление Верховного Суда Российской Федерации от
13 сент. 2007 г. по делу N 20-Ад07-2; Постановление Кемеровского областного суда от
14 нояб. 2013 г. по делу N 4А-893-13. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
ст. 17.3 КоАП РФ лиц, нарушающих порядок в судебном заседании при рассмотрении дела в гражданском*, арбитражном** и административном*** судопроизводстве, также свидетельствует о том, что к таким субъектам подлежат применению исключительно меры ответственности (воздействия), предусмотренные в отраслевом законодательстве (судебный штраф - ст. 105 ГПК РФ, ст. 119 АПК РФ, ст. 122 КАС РФ).
Таким образом, проведенное нами исследование позволило прийти к следующим выводам:
1. Одна из существенных причин неприменения денежного взыскания как иной меры процессуального принуждения в российском уголовном судопроизводстве в отношении лиц, указанных в ч. 2 ст. 111 УПК РФ (либо иных лиц, нарушающих порядок в судебном заседании, - ст. 258 УПК РФ), видится в несовершенстве норм законодательства об административных правонарушениях. Его неверное толкование позволяет судам привлекать данных субъектов (либо поднимать перед судом вопрос о таком привлечении путем составления протокола об административном правонарушении) к административной ответственности за неисполнение предписанных уголовным судопроизводством процессуальных обязанностей.
2. В связи с этим в целях обеспечения единообразия судебной практики, а также для устранения необоснованного затягивания решения вопроса, отнимающего время у мирового судьи (суда) на
* См.: Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 19 авг. 2014 г. по делу N 75-АД14-1; Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 4 марта 2010 г. по делу N 89-АД10-5; Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 18 апр. 2008 г. по делу N 9-Ад08-1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Постановление от 16 февр. 2012 г. по делу N 4А-16/2012 // Архив Омского областного суда; Постановление от 28 янв. 2010 г. по делу N 4а10-53 // Архив Челябинского областного суда.
** См.: Постановление Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 10 апр. 2015 г. по делу N 4а-99-15. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
*** См.: Постановление Нижегородского областного суда от 1 апр. 2016 г. по делу N 4а-401/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
рассмотрение административного материала, в рамках которого состав административного правонарушения отсутствует, предлагаем изменить положения ст.ст. 17.7 и 17.3 КоАП РФ.
В частности, полагаем необходимым изложить примечание к ст. 17.7 КоАП РФ в следующей редакции: «Положения настоящей статьи не распространяются на урегулированные уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации отношения, связанные с осуществлением прокурором надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия, а также на случаи, когда ответственность участников уголовного судопроизводства за неисполнение ими соответствующих обязанностей реализуется при применении мер процессуального принуждения по основаниям и в порядке, предусмотренном главой 4 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
Статью 17.3 КоАП РФ требуется дополнить примечанием следующего содержания: «Настоящая статья не применяется к случаям, когда основания и условия привлечения к предусмотренной законом ответственности за нарушение установленного порядка в судебном заседании регламентированы нормами гражданского, арбитражного, уголовного и административного судопроизводства».
3. Проблемы схожей правовой природы наблюдаются и в сфере нормативной регламентации соответствующих правоотношений в Республике Казахстан. При этом указанные трудности носят, как следует из изложенного выше, длительный, системный характер и обусловлены как несовершенством ранее действовавшего зарубежного законодательства, так и отсутствием должного внимания государства к вновь принятому.
Полагаем, что рассмотренные в данной статье актуальные теоретико-прикладные аспекты подтолкнут казахстанского законодателя к исправлению имеющихся противоречий и послужат превентивным сигналом к их недопущению со стороны российского законодателя.
Список литературы
1. Ткачева Н.В. Сущность иных мер процессуального принуждения // Вестник ЮУрГУ. 2007. N 9.
2. Смышляев А.С. Санкции в уголовно-процессуальном праве Республики Казахстан // Актуальные проблемы современной науки в 21 веке: сб. материалов 6-ой междунар. науч.-практ. конф. (28 декабря 2014 г.). Махачкала: Апробация, 2014.
3. Петрикин В.Ю. Обеспечение имущественных прав граждан при применении мер уголовно-процессуального принуждения: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2007.
4. Каримова С.С. Денежное взыскание как иная мера уголовно-процессуального принуждения // Общество и право. 2016. N 2.
5. Каримова С.С. Денежное взыскание: соотношение меры уголовно-процессуального принуждения и административной ответственности // Вестник Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России. 2016. N 1.
6. Власова Н.А. Применение денежного взыскания в качестве меры уголовно-процессуального принуждения // Известия МГИУ. 2006. N 2.
