CC BY
43
Совершенствование нормативного регулирования признания сделок недействительными
Абдиримов Александр Фахраддинович,
студент, кафедра предпринимательского права и арбитражного процесса, Новосибирский национальный исследовательский государственный университет E-mail: sashka.chelovek@mail.ru
Озманян Юсуб Зограбович,
студент, Новосибирский национальный исследовательский государственный университет E-mail: ozmanyan.y@mail.ru
Несмотря на то, что в ходе реформирования гражданского законодательства презумпция ничтожности недействительных сделок была заменена на презумпцию их оспоримости, сделан вывод о том, что практика применения ничтожности намного шире, чем практика применения оспоримости. Во многом это связано с разъяснениями Постановления Пленума ВС РФ № 25, который указал на недостатки презумпции оспоримости и вывел из-под нее односторонние сделки и сделки с участием потребителей. В работе сделан вывод о том, что общее основание недействительности сделок, закрепленное в п. 1. ст. 168 ГК РФ, само по себе практически неприменимо. Этот вывод опирается на тезис о том, что для признания сделки оспоримой по общему основанию необходима одновременная совокупность нескольких условий, которые приведены в статье. Также отсутствует специальная норма, которая бы предусматривала основание оспаривания сделки. Таким образом, из-за того, что сфера применения этой нормы ограничивается случаем нарушения частного интереса стороны сделки, «связанной» принципом эстоппель, в чистом виде данное основание оспоримо-сти практически не применяется.
Ключевые слова: ничтожные и оспоримые сделки, презумпция недействительных сделок, условия ничтожности и оспори-мости.
см о см
До реформирования гражданского законодательства ст. 168 ГК РФ не делилась на части и устанавливала презумпцию ничтожности сделок. Из прошлой редакции ст. 168 следовало, что оспо-римость сделки является исключением, и оспоримыми были лишь те сделки, в отношении которых было прямо указано, что они оспоримые.
Введенные в 2013 году изменения в ГК РФ произвели смещение акцентов. Презумпция ничтожности была упразднена и вместо нее введено новое общее правило о том, что сделка, нарушающая требования закона или иного НПА является оспоримой, если из положений закона не следует иного[1, с. 54].
В.В. Долинская объясняет такое серьезное изменение законодательства тем, что, во-первых, и высшие судебные инстанции и законодатель устанавливали приоритет стабильности гражданского оборота над формальным соблюдением нормы права. Подобные изменения позволяют реализовать принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, смена презумпций позволяет стабилизировать и принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав[2, с. 192]. В данном случае, это произвольное вмешательство виделось в «переурегулировании» - слишком много сделок являлись недействительными с самого своего совершения, а значит создавало дополнительные сложности для добросовестных участников оборота.
Однако новая презумпция массовой поддержки среди научного сообщества не получила. Та же В.В. Долинская указала, что не согласна с подобной мотивировкой реформы. Одним из главных противников этой реформы являются А.Г. Карапетов и Д.О. Тузов. Их аргументация сводится к ряду тезисов: во-первых, в соответствии с классической моделью недействительности сделок, действует именно презумпция ничтожности, а не оспоримости. Во-вторых, презумпция оспоримости подрывает доверие к закону, поскольку позволяет установить действительность сделки, которая фактически нарушает закон. В-третьих, несколько забегая вперед, не очевидны различия между ч. 1 и ч. 2 ст. 168 ГК РФ, как в конкретной ситуации будет определяться, посягает ли сделка на публичный интерес, разве императивные нормы не имеют своей целью закрепление этого публичного интереса? Установление презумпции оспоримости ущемляет интересы слабых сторон, например, потребителей, а также оставляет пространство для недобросовестных действий в форме односторонних действий, например, для отказа от договора.
Выход из этой ситуации авторы видели в том, чтобы вернуть все вспять и установить вновь презумпцию ничтожности сделок, нарушающих требования закона[3, а 22]. Указанным исследователям оппонировал Э.А. Евстигнеев, сотрудник исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева, который непосредственно участвовал в реформировании ГК РФ. Автор укорил А.Г. Карапетова и Д.О. Тузова в том, что они не поняли замысел новой редакции ст. 168 ГК РФ, которая в действительности все еще не оставляет широкого простора для признания оспоримыми сделок, нарушающих требования закона. По его мнению, выбор формы недействительности решался на стадии разработки законопроекта исключительно в пользу ничтожности, однако сами изменения были направлены на то, чтобы расширить использование конструкций, не связанных с недействительностью: переквалификация сделок, признание их незаключенными, признание недействительными отдельных условий сделки[4, а 48].
В действительности, можно отметить, что часть опасений А.Г. Карапетова и Д.О. Тузова были развеяны еще с принятием Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25. Авторы опасались того, что презумпция оспоримости негативно скажется на защите потребителей, однако п. 76 указанного Постановления прямо указывает на то, что ничтожными являются условия сделки, заключенной с потребителем, не соответствующие актам, содержащим нормы гражданского права, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров, а также условия сделки, при совершении которой был нарушен явно выраженный законодательный запрет ограничения прав потребителей.
Сняты и опасения относительно злоупотреблений, совершаемых односторонними действиями. Пунктом 51 Постановления Пленума указано, что не влекут правовых последствий односторонние сделки, которые совершены в случае, когда правовым актом или соглашением сторон ее совершение не предусмотрено либо не соблюдены требования к ее совершению. Фактически, такие односторонние действия являются несуществующими для права. Сделки, совершенные в противоречии с явно выраженным законодательным запретом, также являются ничтожными.
В целом можно отметить, что в сущности положения вышеуказанного Постановления Пленума направлены на предотвращение возможных опасных последствий, вызванных реформой ГК. Как отмечет Д.Х. Глоов, сформулированные высшей инстанцией правовые позиции позволили увести большинство незаконных сделок под режим ничтожности. Такую практику, безусловно, следует только приветствовать, поскольку она нейтрализует большую часть негативных эффектов, порожденных неудачной реформой[5, с. 201].
В диспозиции п. 2 ст. 168 ГК РФ есть важная оговорка, которая отличает указанное основание от «общего правила» оспоримости. Ничтож-
ная сделка по этому основанию должна посягать на публичный интерес, либо на права или охраняемый законом интерес третьих лиц. Иными словами, эффект такой порочной сделки должен выйти за пределы субъектного состава сделки и должен напрямую посягать на правовой статус иных участников хозяйственного оборота, либо определенных (конкретное третье лицо), либо неопределенных, т.е. вообще всех, что подрывает основы правопорядка и является нарушением публичного интере-са[6, а 38].
К анализу достаточно важной для концепции ничтожных сделок категории «публичный интерес» основательно подошел К.И. Забоев. Он указал, что публичные интересы, это такие, которые противопоставляют интересы сторон этой сделки интересам общества, «как высшей цели государства». Публичный интерес, согласно взглядам указанного автора, нельзя отождествлять с интересом публично-правовых образований, либо отдельных аффилированных ему организаций. Публичность интереса означает, что такой интерес принадлежит всей общности частных субъектов как единому целому и является нарушением интереса каждого неперсонифицированного субъекта. Публичные интересы являются интересами общего для социума блага и прежде всего заключаются в защите жизни и здоровья граждан (сюда следует также относить основы конституционного строя, иные основополагающие начала российского правопорядка, оборону и безопасность государства), обеспечении возможности и организации их труда, а также в защите нормального течения гражданского оборо-та[7, а 50].
Вышеуказанное Постановление Пленума № 25 не дало определения публичному интересу, но при этом указало некие общие рамки: интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. Отдельно к посягательству на публичный интерес приравнены действия, нарушающие явно выраженный запрет.
Так, например, договор аренды лесного участка для целей заготовки древесины был признан недействительной ничтожной сделкой, поскольку предоставление такого участка для целей вырубки деревьев противоречило запрету Правил заготовки древесины № 474, утвержденных Министерством природы РФ: на предоставляемом в аренду участке была такая концентрация кедровых деревьев, при которой рубка леса была запрещена. Нарушение такого запрета судом было расценено, как посягательство на публичный интерес и договор был признан ничтожным[8].
Ничтожна также и сделка, которая противоречит существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства (абз. 2 п. 74 Постановления Пленума № 25). И.С. Чупурнов указывает, что в данном случае речь идет о сделках, которые прямо не противоречат ни одной норме, однако их содержание противно самим принци-
5 -о
сз
<
пам регулирования правоотношений[9, с. 32]. Например, условие договора управления многоквартирным домом, по которому лицо освобождается от уплаты расходов на содержание общего имущества является ничтожным, потому что оно посягает на существо законодательного регулирования отношений по содержанию имущества в многоквартирном доме[10]. Иным случаем, когда сделка противоречит существу законодательного регулирования, ВС РФ в одном из дел, назвал ситуацию, при которой только часть прав из договора страхования передается новому страховщику. Передаваться они должны в полном объеме, но прямого указания на это в законодательстве нет[11 ].
При этом ничтожная сделка может одновременно противоречить существу законодательного регулирования и требованиям о недопустимости посягательства на публичный интерес. Так, ВС РФ указал, что контракт, заключенный с нарушением требования Закона № 44-ФЗ и влекущий, в частности, нарушение принципов открытости, прозрачности, ограничение конкуренции, необоснованное ограничение числа участников закупки, является посягающим на публичные интересы и (или) права и законные интересы третьих лиц, является ни-чтожным[12].
Ситуации, когда сделки противоречат существу правового регулирования, очень напоминают частный случай такого способа злоупотребления правами, как обход закона. Обход закона представляет собой такие формально законные действия лица, конечной целью которых является достижение противоправного результата[13, с. 56]. Действуя без прямого нарушения императивных норм законодательства, сторона сделки совершенной в обход закона получает недопустимый эффект от своего поведения. Поскольку сделка - это действие, а не последствие, то формально она законна, ведь действия нормам закона не противоречат. Однако исходя из концепции нарушения сущности закона, такие действия подрывают и суть запрета «обходимого» действия и посягают на публичный интерес устойчивого правопорядка.
Таким образом, следует заключить, что несмотря на то, что в Гражданском Кодексе установлена презумпция оспоримости сделок, нарушающих требования закона, либо иного нормативно-правового акта, в действительности разъяснениями Верховного суда этот принцип был скорректирован настолько, что допустимо говорить о возвращении нормативно-правового регулирования к состоянию на 2013 год, когда до реформы гражданского законодательства действовала презумпция ничтожности недействительной сделки.
Сфера применения ничтожности сделок, действительно, весьма широка, а применение общего правила о том, что сделки, совершенные с нару-5= шением требований закона, являются оспоримы— ми, ограничено практикой применения п. 2 ст. 168 g ГК РФ.
S Из системного толкования п.п. 1 и 2 ст. 168 ГК Ü РФ следует, что оспоримой будет являться та неза-
конная сделка, которая нарушает интересы самого контрагента, а ничтожной - та, которая нарушает публичные интересы или интересы третьих лиц.
Поскольку каждая норма нацелена на защиту какого-то права, либо законного интереса, можно сделать простое умозаключение: если сделка, которая посягает на публичный интерес или охраняемый законом интерес третьих лиц является ничтожной, что обозначено в объекте посягательства в п. 2 ст. 168 ГК РФ, то остается лишь один возможный охраняемый интерес при оспаривании сделки по п. 1 ст. 168 ГК РФ, а именно частный интерес лица, который является стороной сделки, но закон об этом прямо не говорит.
Опираясь на подобный вывод Д.Х. Глоов дополнительно акцентирует внимание на том, что от судов применение дифференцированного подхода в зависимости от носителя нарушенного, но охраняемого интереса требует телеологического толкования тех императивных норм, которые нарушаются соответствующей сделкой. Если цель императивной нормы состоит в том, чтобы обеспечить разумный баланс интересов сторон договора, пресечь явную несправедливость или защитить слабую сторону договора (т.е. такая норма носит патерналистский характер), то противоречие сделки такой норме будет влечь оспоримость сделки (или отдельного ее условия). Если же цель императивной нормы состоит в обеспечении охраны публичных интересов и интересов третьих лиц, то сделка, нарушающая такую норму, будет считаться ничтожной[5, с. 188].
Стоит также отметить, что частный интерес стороны оспариваемой сделки защищен и специальными нормами: ст. ст. 173, 173.1, 174, 175-179 ГК РФ, которыми крайне обширно регулируются возможные случаи, когда пороки сделки затрагивают частный интерес, оставляя еще меньше пространства для применения ст. 168 ГК РФ, поскольку общеизвестен принцип lex specialis durogat generalis^, с. 75].
Кроме того, возможность признания сделки недействительной по п. 1 ст. 168 ГК РФ сужается и из-за принципа эстоппель, который установлен в абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ и в п. 5 ст. 166 ГК РФ. Фактически две эти нормы представляют собой два вида эстоппеля, а именно: - абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ: запрещено оспаривать сделку если сторона знала (должна была знать) о том, что имеются основания недействительности и потом такую сделку одобрила; -п. 5 ст. 166 ГК РФ: сторона, заявляя о недействительности сделки, действует недобросовестно.
Де факто, указанные нормы конвалидируют недействительную оспоримую сделку, поскольку лишают права на ее оспаривание единственного лица, который выражает заинтересованность (пусть и недобросовестную) в том, чтобы правовой результат подобной сделки считался ненасту-пившим[15, с. 220].
Все вышеизложенное свидетельствует о том, что сделка с нарушением требований закона мо-
жет быть признана оспоримой по основанию ч. 1 ст. 168 ГК РФ при одновременном наличии совокупности ряда условий:
1) Требование об оспаривании сделки заявлено ее стороной;
2) Сама сделка в части необходимых для ее совершения действий, а также в части следующих из нее последствий, не затрагивает права и законные интересы, как неопределенного круга лиц, так и каких-то конкретных третьих лиц;
3) Сторона не знала о том, что имеются основания для оспаривания сделки и (или) ее поведение не свидетельствует о том, что она заинтересована в сохранении последствий такой сделки;
4) Сторона при совершении сделки действовала добросовестно;
5) Отсутствует специальная норма, которая бы предусматривала основание оспаривания сделки.
Полагаем, что является практически невозможной ситуация, при которой сторона, являющаяся предпринимателем, не знала о какой-то норме закона, и не знала о том, что своими действиями она ее нарушает. Единственным возможным отклонением от этой ситуации являются случаи, когда добросовестного контрагента ввели в заблуждение, например, относительно предмета сделки. Однако данное исключение является специальным основанием оспаривания и в зависимости от обстоятельств конкретного правоотношения может быть квалифицировано либо по ст. 178, либо по ст. 179 ГК РФ
Практика применения норм об эстоппеле свидетельствует о том, что даже формально соответствующую критериям оспоримости сделку не признают недействительной, если стороны приняли исполнение друг друга. Так, в одном из дел истец просил признать недействительным договор на оказание медицинских услуг. Ответчиком выступало государственное учреждение. Истец просил признать договор недействительным в части установления стоимости за оказанные услуги, превышающей предельные размеры платы за медицинские услуги, установленные Правительством РФ. Установив, что спорная сделка является оспоримой, суд констатировал, что ответчиком проведены медицинские осмотры сотрудников истца, последним услуги приняты и оплачены в полном объеме. Поведение истца в таком случае является недобросовестным и в удовлетворении иска было отказано[16].
Таким образом, следует заключить, что общее основание недействительности сделок, закрепленное в п. 1. ст. 168 ГК РФ, само по себе практически неприменимо. Для прямого применения общей нормы о презумпции оспоримости сделки, нарушающей требования закона должны сложиться одновременно целый ряд условий. Возможно поэтому при осуществлении настоящего исследования не удалось найти ни одного судебного акта, который прямо бы предусмотрел признание какой-либо сделки недействительной на основании п. 1 ст. 168 ГК РФ.
Литература
1. Дерхо Д.С. Недействительность сделок. Некоторые вопросы теории и практики // Судья.
2017. № 9. С. 54-56.
2. Реформирование гражданского законодательства: общие положения о сделках, обязательствах и договорах: монография / И.З. Аюшее-ва, И.С. Богданова, Е.С. Болтанова и др.; отв. ред. В.В. Долинская. Москва: Проспект, 2018. 192 с.
3. Карапетов А.Г., Тузов Д.О. Сделки, совершенные в противоречии с императивными нормами закона, в контексте новой редакции ст. 168 ГК РФ // Вестник гражданского права. 2016. № 5. С. 14-67.
4. Евстигнеев Э.А. Проблема дуализма императивных норм в свете применения ст. 168 ГК РФ. Ответ на статью А.Г. Карапетова и Д.О. Тузова // Вестник гражданского права. 2018. № 3. С. 7-52.
5. Глоов Д.Х. Недействительность сделок на основании ст. 168 ГК РФ // Вестник экономического правосудия Российской Федерации.
2018. № 8. С. 177-214.
6. Ем В.С. Ничтожность сделок по действующему гражданскому законодательству // Вестник гражданского права. 2018. № 4. С. 12-45.
7. Забоев К.И. О применении ст. 168 Гражданского кодекса РФ и к вопросу о публичных интересах // Закон. 2015. № 9. С. 49-72.
8. Постановление Арбитражного суда ЗападноСибирского округа от 21.02.2022 № Ф04-8459/2021 по делу № А02-222/2021 // Консуль-тантПлюс. Некоммерческая интернет версия. URL: consultant.ru (дата обращения: 15.04.2022)
9. Чупрунов И.С. Начало «новой жизни» в российском корпоративном праве. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2020. № 8. С. 25-68.
10. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.07.2019 № 307-ЭС18-25783 по делу № А56-75313/2017 // КонсультантПлюс. Некоммерческая интернет версия. URL: consult-ant.ru (дата обращения: 15.04.2022)
11. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 29.10.2019 № 67-КГ19-16, 2-1815/2018 // КонсультантПлюс. Некоммерческая интернет версия. URL: consultant.ru (дата обращения: 15.04.2022)
12. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 17.06.2020 № 310-ЭС19-26526 по делу № А84-2224/2018 // КонсультантПлюс. Некоммерческая интернет версия. URL: соп-sultant.ru (дата обращения: 15.04.2022)
5 -а
сз
<
13. Цыреторов А.И. Обход закона как явление правовой действительности // Российская юстиция. 2018. № 8. С. 54-57.
14. Тотьев К.Ю. Недействительность сделок предпринимателей в контексте принципа законности // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. № 3. С. 72-77.
15. Низамова Г.Х. Доктрина непротиворечивого поведения (эстоппель) как правовое средство конвалидации оспоримой сделки // Власть Закона. 2017. № 3. С. 217-223.
16. Постановление Арбитражного суда ВосточноСибирского округа от 18.08.2017 № Ф02-4187/2017 по делу № А78-14846/2016// Кон-сультантПлюс. Некоммерческая интернет версия. URL: consultant.ru (дата обращения: 15.04.2022)
IMPROVEMENT OF REGULATORY REGULATION OF INVALIDATION OF TRANSACTIONS
Abdirimov A.F., Ozmanyan Yu.Z.
Novosibirsk National Research State University
Despite the fact that during the reform of civil legislation, the presumption of the nullity of invalid transactions was replaced by the presumption of their impugnability, it is concluded that the practice of applying nullity is much broader than the practice of applying im-pugnability. This is largely due to the explanations of the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 25, which pointed out the shortcomings of the presumption of impugnability and removed unilateral transactions and transactions involving consumers from under it. The paper concludes that the general basis for the invalidity of transactions, fixed in paragraph 1. Article 168 of the Civil Code of the Russian Federation, in itself is practically inapplicable. This conclusion is based on the thesis that in order to recognize a transaction as disputed on a general basis, a simultaneous combination of several conditions is necessary, which are given in the article. There is also no special rule that would provide a basis for challenging the transaction. Thus, due to the fact that the scope of application of this rule is limited to the case of violation of private
Keywords: void and disputed transactions, presumption of invalid transactions, conditions of nullity and disputability.
References
1. Derkho D.S. Invalidity of transactions. Some questions of theory and practice // Judge. 2017. No. 9. pp. 54-56.
2. Reforming civil legislation: general provisions on transactions, obligations and contracts: monograph / I.Z. Ayusheeva,
I.S. Bogdanova, E.S. Boltanova, etc.; ed. by V.V. Dolinskaya. Moscow: Prospect, 2018. 192 p.
3. Karapetov A.G., Tuzov D.O. Transactions made in contradiction with the mandatory norms of the law, in the context of the new edition of Article 168 of the Civil Code of the Russian Federation // Bulletin of Civil Law. 2016. No. 5. pp. 14-67.
4. Evstigneev E.A. The problem of dualism of imperative norms in the light of the application of Article 168 of the Civil Code of the Russian Federation. Response to the article by A.G. Karapetov and D.O. Tuzov // Bulletin of Civil Law. 2018. No. 3. pp. 7-52.
5. Gloov D.H. Invalidity of transactions on the basis of Article 168 of the Civil Code of the Russian Federation // Bulletin of Economic Justice of the Russian Federation. 2018. No. 8. pp. 177214.
6. Em V.S. Nullity of transactions under the current civil legislation // Bulletin of Civil Law. Bulletin of Civil Law. 2018. No. 4. pp. 12-45.
7. Zaboev K.I. On the application of Article 168 of the Civil Code of the Russian Federation and to the issue of public interests // Law. 2015. No. 9. pp. 49-72.
8. Resolution of the Arbitration Court of the West Siberian District of 02/21/2022 No. F04-8459/2021 in case No. A02-222/2021 // ConsultantPlus. Non-commercial internet version. URL: consult-ant.ru (date of application: 04/15/2022)
9. Chuprunov I.S. The beginning of a "new life" in Russian corporate law. Comment to the Definition of the Judicial Board for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation dated 11.06.2020 No. 306-ES19-24912 // Bulletin of Economic Justice of the Russian Federation. 2020. No. 8. pp. 2568.
10. Determination of the Judicial Board for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation dated 23.07.2019 No. 307-ES18-25783 in case No. A56-75313/2017 // ConsultantPlus. Non-commercial internet version. URL: consultant.ru (accessed: 04/15/2022)
11. Ruling of the Judicial Board for Civil Cases of the Supreme Court of the Russian Federation No. 67-KG19-16 dated 29.10.2019, 2-1815/2018 // ConsultantPlus. Non-commercial internet version. URL: consultant.ru (date of appeal: 15.04.2022)
12. Determination of the Judicial Board for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation dated 17.06.2020 No. 310-ES19-26526 in case No. A84-2224/2018 // Consult-antPlus. Non-commercial internet version. URL: consultant.ru (date of appeal: 04/15/2022)
13. Tsyretorov A.I. Circumvention of the law as a phenomenon of legal reality // Russian justice. 2018. No. 8. pp. 54-57.
14. Totyev K. Yu. Invalidity of business transactions in the context of the principle of legality // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2016. No. 3. pp. 72-77.
15. Nizamova G.H. The doctrine of consistent behavior (estoppel) as a legal means of convalidation of a disputed transaction // The Power of Law. 2017. No. 3. pp. 217-223.
16. Resolution of the Arbitration Court of the East Siberian District of 18.08.2017 No. F02-4187/2017 in case No. A78-14846/2016// ConsultantPlus. Non-commercial internet version. URL: consult-ant.ru (accessed: 04/15/2022)
cm
о
cm
