CC BY
32
Раздел 2
КУЛЬТУРА.
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
штК8г
КУРАТОР
РАЗДЕЛА
Лидия Павловна Гекман -
доктор культурологии, профессор Алтайской государственной академии культуры и искусств, г. Барнаул.
РЕДАКТОР
РАЗДЕЛА
Ольга Васильевна Первушина -
кандидат культурологии, доцент, проректор по научной работе Алтайской государственной академии культуры и искусств, г. Барнаул.
РЕДАКТОР
РАЗДЕЛА
Наталия Степановна Гребенникова
- кандидат филологических наук, профессор Горно-Алтайского государственного университета, г. Горно-Алтайск.
УДК 398.221:130.2 Л. П. Гекман
СОВЕРШАЛСЯ ПОВЕДАННЫЙ СКАЗ... (виртуальная картина мира в мифопоэтическом творчестве народов Сибири)
В статье исследуется феномен особого типа реальности, создаваемой сказителем, исполняющим эпические тексты тюркоязычных и монголоязычных народов Сибири. Доказывается правомочность применения термина «виртуальная реальность» в контексте анализа звучащего текста и текста-нарратива.
Виртуальная реальность заставляет нас чувствовать так, как будто мы имеем дело прямо с телесной или естественной реальностью. Как будто...
А. Арто
Понятие «виртуальная реальность» активно входит в научный оборот с середины ХХ в. и к рубежу ХХ-ХХ1 веков становится одной из наиболее актуальных в проблемном поле философской и культурологической рефлексии, возвращая свою исходную семантику. Идея наличия специфических феноменов, способных актуализироваться только в специально созданной ситуации, прочитывается во фрагментарных высказываниях психологов (А.Н. Леонтьев, Ч. Тарт и др.); философов (А.Ф. Лосев, А.А. Пелипенко, А.Н. Уайтхед и др.); культурологов (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, М.С. Каган, Я.Э. Голосовкер и др.) На рубеже ХХ-ХХ1 вв. выходят исследования, специально посвященные проблеме виртуальности и виртуальной реальности (Н. Носов,
В. Руднев, И. Корсунцев и др.).
Современная справочная литература интерпретирует термин «виртуальность, виртуальный» как производный от латинского «уи!ш»: потенциальный, возможный, доблесть, энергия, сила [1, с. 161]; как искусственно соз-
данная компьютерными средствами среда, в которую можно проникать, меняя ее изнутри, наблюдая трансформации и испытывая при этом реальные ощущения. Понятие виртуальности воплощает в себе двойственный смысл - мнимость и истинность. Энциклопедия по культурологии фиксирует современное понимание виртуальной реальности, актуальной и интерактивной, которая позволяет заменить мысленную интерпретацию реальным воздействием, материально трансформирующим художественный объект [4, с. 122]. В аспекте формирования произведением искусства особого типа эстетического сознания феномен виртуального рассматривал Э.Я. Голосовкер, включивший в научный оборот понятие «имагинация» - воображение. Он полагал, что «бестелесная мысль», воображение - это тоже природа, тоже реальность, но отличная от «вещественной» [2, с. 132135].
Воображение для Э.Я. Голосовкера предстает в качестве специфически человеческой способности к мыс-
ленному созданию особого типа реальности, которая оказывает на психо-эмоциональную сферу воздействие, не уступающее по силе значимости воздействию объективной реальности. Имагинативный, т. е. виртуальный мир интерпретировался этим автором не столько как отраженный образ вещей или людей, сколько образ идей и смыслов.
М. С. Каган допускает существование объективного и субъективного в виде чисто воображаемых психических конструктов. Однако такие объекты, по его мнению, не являются материальными, подлинными, реальными, но отраженными, существующими лишь в сознании. Называя их квазиобъектами, М.С. Каган полагает, что одинаково возможно и существование квазисубъекта, который является моделью субъекта конструируемой иным субъектом [3, с. 79]. В системе художественной коммуникации подобные квазиобъекты и квазисубъекты
- это специфичные для данного вида коммуникации феномены, условие и способ ее существования и функционирования. Вид коммуницирования не имеет значения, а принципиален лишь его типологический аспект: воспринимающий субъект создает индивидуальный вариант реальности, трансформирующий как событийносюжетный, так и персонажно-личностный уровни произведения-текста.
В проблемно-концептуальном поле современной гуманитарной науки понятие «виртуальность» семантически перекликается с понятием «возможные миры», включающем в себя, в частности, у С.А. Крипке, фиксацию научного примата объективной модальности над языковой. Интеллектуальная и прогностическая потенция актуализируется в креативных моделях возможных миров по принципу «не более так, чем иначе». Подобная идея методологически обосновывается И. Пригожиным и И. Стенгерс. Названные авторы, в частности, отмечают: «Наше видение природы претерпевает радикальные изменения в сторону множественности, темпоральности и сложности. Ныне мы сознаем, что живем в плюралистическом мире. Существуют явления, которые представляются нам детерминированными и обратимыми. Но существуют также и необратимые процессы, которые как бы несут в себе стрелу времени. Ясно, что помимо детерминированных процессов, некоторые фундаментальные явления, такие, например, как биологическая эволюция или эволюция человеческих культур, должны содержать некоторый вероятностный элемент [6, с. 3435]. Исходя из открытий ХХ в. в области точных наук, авторы исследования констатируют факт концептуальной уязвимости классической философии в решении вопроса об отношении хаоса и порядка. Закон возрастания энтропии описывает мир как последовательно эволюционирующий от порядка к хаосу. В ответе на вопрос, как из хаоса может возникнуть структура, современная наука доказала, что неравномерность - поток вещества или энергии - может быть источником порядка. Тезис о том, что мир устроен просто и подчиняется обратным во времени фундаментальным законам, подобен, по мнению И. Пригожина и И. Стенгерс, представлению о здании как нагромождении кирпичей: «Лишь рассматривая здание как единое целое, мы обретаем способность воспринимать его как продукт эпохи, культуры, общества, стиля» [6, с. 61].
В контексте размышлений о природе виртуальной реальности и вероятностных миров акцент с моноонтич-ной парадигмы классической науки смещается в сторону полионтичной, во главе угла которой лежит тезис о том, что необратимость и случайность есть не исключение, а правило большинства процессов самоорганизации. Од-
ним из путей поиска вариантов создания единой картины мира современная наука считает обнаружение следующей закономерности: «.законы равновесия обладают высокой общностью: они универсальны. Что же касается поведения материи вблизи состояния равновесия, то ему свойственна «повторяемость». В то же время вдали от равновесия начинают действовать различные механизмы, соответствующие возможности возникновения диссипативных структур различных типов» [6, с. 65-66].
Полионтичная парадигма, по-видимому, была органичной для архаических цивилизаций и традиционных культур. Это проявляется в моделировании Вселенной сакральными текстами. Если современная наука устанавливает тесную связь между вероятностью и необратимостью, полагая, что различия между прошлым и будущим (а, следовательно, необратимость) могут входить в описание системы только в том случае, если система будет вести себя достаточно случайным образом, то традиционное сознание в ситуациях сакрального акта исполнения прецедентных текстов не только допускает возможность обратимости времени, но и осуществляет эту обратимость посредством слова.
В культурах народов Сибири на протяжении веков существовала традиция создания виртуальной реальности в ситуации ритуального озвучивания сакральных текстов.
Олонхосут, улигершин или кайчи создавали реальность, существовавшую здесь и сейчас. интерактивную и актуальную, путем обращения времени, соединения прошлого и настоящего с проекцией в будущее. Сказитель создавал виртуальную реальность внутри замкнутого пространства юрты, аила, чума, устроенного как микромодель Вселенной: имеющего центр (очаг, центральная ось - семантический эквивалент оси мира: мирового древа или горы), поляризованных «плюса» и «минуса», соответствующих реально существующим оппозициям «восток-запад» и «север-юг». Пятичастная микромодель этнического космоса - жилище - в ситуации исполнения эпики оказывается самостоятельной по отношению к объективной реальности внешнего мира и, одновременно, равной ей, но не в профаном, а в трансцендентном значении. Более того, сказитель упраздняет временную границу между «временем сновидений» - эпохой перво-творения - и сегодняшним днем. Автономность виртуальной реальности по отношению к объективной, про-фанической достигается специальными приемами повествования: последовательным «стиранием» рамок между сегодня и некогда, in illo tempore. Для эпики якутов, эвенков и бурят такое «стирание» есть возвращение сказителя к моменту рождения мира, который синонимичен началу нового цикла в бесконечной цепи рождений, гибели и новых рождений как возрождений. Мы назовем этап, предшествующий рождению мира, «нулевым циклом» (термин А. Пелипенко) по аналогии с культурологическим представлением о культурогенезе.
Нулевой цикл представляется в эпике трансформированным вариантом космогонического мифа, где акцентируется идея саморастущей и саморазвивающейся земли, и креатив не обеспечивается волей и действием демиургов. В бурятской версии «Гэсэра» такая ситуация воспроизводится следующим образом: «Это было, когда начало / Безначальное расцветало. / Не всходила еще трава / Не звучали еще слова / В первый раз Поведанной былью / И была еще мягкой пылью / Наша твердая мать-земля». В эпосе эвенков «Всесильный богатырь Дэвэл-чэн в расшитой-разукрашенной одежде» зачин выглядит так: «Вот, давным-давно, говорят, / Появились эти три мира, / Подобные чутким ушам / Годовалого дикого оле-
б9
ня. / После этого / Наш средний мир расстилался с кума-лан / А небо-мать растекалось / С донышко берестяного короба.». Якутский эпос «Нюргун-боотур Стремительный» воспроизводит нулевой цикл так: «Далеко за дальним хребтом / Давних незапамятных лет, / Где все дальше уходит грань / Грозных, гибельных, бранных лет,. /
В те времена была создана / Изначальная Мать-Земля...».
Сказитель разворачивает ленту времени в обратном направлении подобно тому, как в заговорном тексте колдун (знахарь, целитель, шаман) сжимает профанное время до предельного - нулевого цикла, до необходимого и достаточного минимума семантических эквивалентов модели вселенной - вода, остров, дерево. Возвращение к первоначалу мира дает возможность влиять на события, которые возникнут, но уже в трансформированном волей сказителя варианте. С точки зрения мифопоэтической виртуальной реальности, или, в терминологии Э. Я. Го-лосовкера, «имагинативной» действительности, реальность будет подчиняться логике чудесного, т £аЬо уеп-1а8. Положение «в обмане - истина» представляется в мифопоэтическом тексте « . не в негативно-моральном смысле., а в смысле положительном, в качестве своей особой уегка8, своей обманной истины» [2, с. 34] «обманная истина», «логика чудесного» у Э.Я. Голосовкера заменяют термин «виртуальный».
Воссоздание трансформированного волей сказителя процесса генезиса этнического космоса предполагает изображение цепи генеалогий или создание персоносфе-ры виртуального мира, характеризующейся всеми признаками виртуальности: порожденностью (генеалогии возникают и продуцируются другой реальностью, в данном случае - волей сказителя - и/или улавливаются его интуицией); актуальностью (виртуальная реальность создается и существует «здесь и теперь», во время исполнения эпоса, т. е. пока активна порождающая реальность); автономностью (у виртуальной реальности свое время, пространство и законы существования; у слушателей эпики отсутствует внеположенное прошлое и будущее); интерактивностью (виртуальная реальность может взаимодействовать со всеми другими реальностями,
Библиографический список
в том числе и с порождающей, как онтологически независимая от них). Специфические свойства виртуальной реальности были сформулированы Н.А. Носовым [5, с. 83] и, как представляется, могут быть экстраполированы на предмет нашего исследования.
В самом деле, вторичная по отношению к объективной реальности действительность эпического повествования становится для слушателей абсолютной, не менее истинной, чем профанная. Более того, сказитель, будучи медиатором между профанным и сакральным уровнями бытия, выступает в качестве создателя виртуальной реальности и является ее регулятором. Мы обнаружили три типа реальности в ситуации воспроизведения сакральных мифопоэтических текстов коренных народов Сибири. Первым типом является реальность эпохи сотворения мира, вторым - реальность исполнения текста и третьим
- объективная порождающая реальность. В виртуали-стике последняя называется константной и выступает в качестве оппозиции к виртуальной (в данном случае -воссоздаваемой сказителем). Онтологический статус категорий является относительным, поскольку виртуальная реальность может породить такую же, но следующего уровня, став для нее константной. Думается, что подобная трансформация категорийной пары «константный» -«виртуальный» характеризует состояние сказителя при воссоздании им разных уровней картины мира: высшего, среднего и нижнего. В большей степени такую трансформацию воспроизводят тексты, построенные по принципу драматургии (например, якутские олонхо), где сказитель последовательно оказывается внутри виртуальной реальности, в частности, нижнего мира, тогда реальности среднего и высшего миров эпики оказываются для него и его аудитории константными. Эпические произведения со скрытой драматургичностью (эвенкийский, бурятский, алтайский, монголо-ойратский эпос) представляют онтологическую модель «виртуальный - константный» путем выстраивания прямой или косвенной речи персонажей, включенной в эпику не в качестве развернутых монологов, а в виде компактных, но всегда индивидуализированных (в пределах эстетики эпоса) высказываний персонажей.
1. Всемирная энциклопедия. Философия. - М. і АСТ, 2001.
2. Голосовкер, Э. Я. Логика мифа I Э. Я. Голосовкер. - М. ; Гл. ред. вост. литературы. Изд. «Наука», 1987. - 218 с.
3. Каган, М. С. Философия культуры I М. С. Каган. - СПб. ; Петрополис, 1996. - 415 с.
4. Культурология ХХ в. Энциклопедия ; в 2-х тт. - СПб. ; Университетская книга ООО «Алетейя», 1998. - Т. 1. - 447 с.
5. Носов, Н. А. Виртуальная психология I Н. А. Носов. - М. ; Аграф, 2000. - 420 с.
6. Пригожин, И. Время, хаос I И. Пригожин, И. Стенгерс. - М. ; Прогресс,1994. - 266 с.
Материал поступил в редакцию 1S. ОТ. 200Т.
УДК 174
С.М. Илющенко
КОДЕКСЫ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МОРАЛИ КАК ФОРМА САМООРГАНИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА
Каждая эпоха знает свой круг профессий, свой набор профессиональных кодексов. По отношению к нормам морали, принятым в обществе, кодексы профессиональной морали - это дополнительный способ воздействия на отдельную личность: они в концентрированном виде задают требования, необходимые для решения социально значимых задач. Кодексы передают нормы, принципы, необходимые для осуществления профессиональной деятельности, определяют ее гуманистическое назначение, идеалы, способствуют выполнению профессионального долга представителями данной профессии.
