CC BY
36
УДК 821.161.1
СОЦИОПСИХОЛОГИЧЕСКИМ КОНТЕКСТ ОБРАЗА ОСТРОВА В РОМАНЕ Г. ГАЗДАНОВА «ВЕЧЕР У КЛЭР»
© 2012 г. Л.И. Горницкая
Южный федеральный университет,
ул. Пушкинская, 150, г. Ростов-на-Дону, 344006,
philfac@philol.sfedu.ru
Southern Federal University,
Pushkinskaya St., 150, Rostov-on-Don, 344006,
philfac@philol.sfedu.ru
Рассматривается социопсихологическая обусловленность образа острова в творчестве Г. Газданова на примере романа «Вечер у Клэр». Показана интерпретация писателем образа острова как рая и пространства смерти одновременно. Анализируется автовымысел об острове в романе как попытка мифологизации прошлого и отстранения от негативной реальности эмиграции. Прослеживается связь способов создания биографического мифа с ритуальной практикой анамнеза.
Ключевые слова: образ острова, проза Газданова, пограничное состояние, маргинальность.
The author considers socio-psychological conditioning of the image of the island in the works of G. Gazdanov as the example we take the novel «An Evening with Claire». It is shown that interpretation of the writer the image of the island as paradise and the space of the death at the same time. We analize «autoinvention» of the island in the novel as the attempt to mythologize the past and remove negative reality of emigration. The connection of ways to create a biographical myth with ritual practice history is observed.
Keywords: image of island, Gazdanov 's prose, borderline state, marginality.
Е.В. Асмолова, которая одна из немногих обзорно обратилась к образу острова в творчестве Г. Газданова, пришла к выводу, что остров для писателя - автобиографическая мифологема, символизирующая литературное творчество [1, с. 343]. Однако, по нашему мнению, семантика островного мифа в авторской мифопоэтике Газданова несколько шире и интерпретация ее требует обращения к социопсихологическому контексту, обусловленному принадлежностью писателя к «молодому поколению» первой волны русской эмиграции.
Остров для Газданова - это дом. Апелляция Газданова к мифологеме дома имеет социопсихологические предпосылки. В.Б. Земсков маркирует мифологему дома как общую для эмигрантской литературы [2, с. 10]. Трагедия «молодого поколения» первой волны эмиграции заключалась в том, что его представители попали в изгнание детьми и подростками. Скучая по дому, они не отождествляли его полностью с образом России, а локализовали в конкретных топосах, ассоциирующихся с детством, воспринимая эмиграцию не глобально, а личностно.
Газданов, одновременно ощущавший себя русским и осетином и контактировавший с обеими культурами, в эмиграции теряет связь с ними, что углубляет его изоляцию и удваивает чувство маргинальности. Проявленная в типе изгнанничества маргинальность развивается посредством разрыва всех традиционных связей и созданием собственного, «иного» мира в литературном творчестве.
Социопсихологическая ситуация эмиграции в индивидуальном переживании Газданова становится ведущим фактором субъективного мифотворчества. В рамках мифопоэтического хронотопа происходит творческая сублимация Газдановым его чувства одиночества, трагедии изоляции, попытка избыть маргинальность посредством создания позитивного литературного мифа, замещающего негативную действительность. Автобиографизм трансформируется в автовымысел. Архетипи-ческие образы включаются в субъективное мифотворчество и интерпретируются с опорой на социопсихологический контекст мифотворчества поколения. В творчестве Газданова эта культурная тенденция проявляется в первом же крупном произведении - романе «Вечер у Клэр» - в образе острова.
Осенью 1920 г. Газданов в числе солдат и офицеров врангелевской армии был эвакуирован на полуостров Галлиполи [3, с. 16]. Галлиполи 1920 - 1921 гг. - это пустынный остров, где из растительности присутствуют лишь кусты роз, среди которых ползают змеи, что дало основание местным жителям назвать его «долиной роз и смерти», а единственным крупным строением были руины огромной белой крепости, похожей на развалины средневекового города [4, с. 41]. Пейзаж, вызывающий визуальную ассоциацию с Градом Божьим и Эдемом -двумя архетипическими инвариантами рая христианской мифопоэтики. Черты реального острова Галлиполи, по нашему мнению, переносятся писателем на пейзаж острова, придуманного Колей Соседовым, где появляется город с белыми зданиями: «Все погружается в темноту; спят матросы, спит белый город на берегу (здесь и
далее курсив наш. - Л.Г.), спит мой отец в глубокой черноте, где-то недалеко от меня» [5, с. 59].
Островные образы в романе возникают как проявления бессознательного, когда рассказчик спит, бредит, или фантазирует. Так, Коля вводит острова в сказку о путешествии, придуманную отцом: «За время моего детства я совершил несколько кругосветных путешествий, потом открыл новый остров, стал его правителем» [5, с. 57]. Знаменательно, что остров придумывается самим мальчиком, он все время подчеркивает личную заслугу открытия острова, в то время как отец создает сказку о непрерывном плавании без причаливания к берегу (даже во время шторма он просит Колю не спускать шлюпки, отвергая возможность прекратить путешествие). Здесь отчетливо прослеживается семантика острова как пространства смерти и водного пути как пути жизни.
Отец, не желающий попасть на остров, не переносит ничего, что может напомнить ему о потенциальной возможности смерти, поэтому остров создает Коля и, пока отец жив, берет в воображаемую поездку только мать, которая не переносит воду - жизнь: «Я ... построил через море железную дорогу и привез на свой остров маму прямо в вагоне - потому, что мама очень боится моря и даже не стыдится этого» [5, с. 57]. Мать, способная, по мнению ребенка, попасть на остров, напрямую ассоциируется с потусторонним миром и сравнивается с трупом: «Бессознательное, холодное равнодушие моей матери точно отразило в себе чью-то последнюю неподвижность» [5, с. 77].
Мать незримо присутствует в тягостных галлюцинациях мальчика, последовавших после смерти отца. И появляется именно в тот момент, когда Коля в бреду осознает факт смерти отца, а в это время мальчик видит не море, а остров. В восприятии Коли остров оказывается связан со сказочностью и смертью, радостью сотворения и потусторонним материнским началом одновременно.
Отсутствие разрыва между негативным и позитивным возникает вследствие наложения отрицательных черт образа острова как реальности смерти на положительные - рая, пространства осуществившейся мечты, неразрывно связанной в рецепции героя с образами родителей. Трагедия героя - трагедия одиночества (изначально обусловленного сиротством), причем те, кто мог бы избавить от него, заключены в островном пространстве. Смерть не трагична, потому что она переход, возвращение домой, в место, где находятся в воображаемом мире близкие Соседова - на остров. Танатологический путь на остров как психологическая необходимость обусловлен тем, что попытка рассказчика и других персонажей создать остров в пределах жизни сводится к мистификации.
В «Вечере у Клэр» протагонист впервые постигает суть смерти в раннем детстве, над гробом отца, и в этот момент впервые осознает потерю острова: «В ту же секунду я вдруг понял все: ледяное чувство смерти охватило меня <...> отец неподвижно лежит там: с ним погиб я, и мой чудесный корабль, и остров с белыми зданиями, который я открыл в
Индийском океане» [5, с. 58]. После этого жизнь и смерть приобретают условный характер, то и дело взаимомозамещая друг друга: «и опять долгий звон дрожащей пилы, пролетев тысячи и тысячи верст, переносил меня в Петербург с замерзшей водой, которую божественная сила звука опять превращала в далекий ландшафт островов Индийского океана» [5, с. 153].
Силой воображения Соседов превращает пространство жизни - воду - в остров, который был им некогда утерян. Бытие и небытие смешиваются воедино, остров возникает из ниоткуда, ввергая близкого к помешательству протагониста в зону смерти: «Я вспоминал о нем (времени. - Л.Г.), как и обо всем другом, чаще всего ночью: горела лампа над моим столом, за окном было холодно и темно; и я жил точно на далеком острове; и сейчас же за окном и за стеной теснились призраки, входившие в комнату, как только я думал о них» [5, с. 101]. Стабильность подобного мировосприятия персонажей ранее отмечалась Т.О. Семеновой, предположившей, что в художественном мире Газданова нет границ между объективным бытием и небытием [6, с. 223]. Следствием этого, по нашему мнению, является адаптация реальности, превращающейся в основу для возникновения мифопоэтического универсума.
Происходит попытка возвращения к острову как воплощению раннего детства, где существуют потерянные дом и семья (биографические обстоятельства таковы, что наиболее счастливым временем в жизни Газданова было именно ранее детство - в восьмилетнем возрасте он потерял отца, смерть которого тяжело переживал, и сестер), но она не тождественна акту ностальгии и созданию мифа о счастье прошлого. Связь с прошедшим обусловлена интересом писателя к философии буддизма и индуизма. Прием апелляции к памяти и созданию автовымысла о личном прошлом как инструменту мифотворчества сходен с буддистской психофизиологической практикой «возвращения назад» - у писателя к ситуации раннего детства. Цель данной практики не сакрализировать прошлое, а научить медитирующего стоически принимать настоящее, уничтожить воспоминания, переживая их и отдаляясь
Поступила в редакцию
от них. Важно держать в памяти самые незначительные детали, так как только благодаря этим воспоминаниям можно овладеть собственным прошлым и помешать ему воздействовать на настоящее. Памяти отдается ведущая роль, зависимость от прошлого излечивается воспоминанием, от времени избавляет анамнез [7, с. 88]. Уничтожение времени воспоминанием и мифотворческая функция экскурсов памяти в творимое (воображаемое) прошлое объясняют постоянные апелляции к образу острова. Рай детства необходимо избыть, чтобы стоически противостоять настоящему, иного выхода нет - иначе невозможен водный путь жизни. Пространство острова недостижимо в пределах бытия. Но подспудная тяга героев к утраченному раю детства, где отсутствует ситуация сиротства и одиночества, стимулирует все новые акты мифотворчества и все новые попытки избыть воспоминанием тоску по утраченной родине и найти свое место в настоящем.
Таким образом, в индивидуальном мифотворчестве Газданова находят отображение мотивы, характерные для художественного мышления «молодого поколения» первой волны эмиграции, реализуясь в его текстах посредством апелляции к универсальной мифологеме острова и репрезентации ее в мифопоэтиче-ском образе, сочетающем черты «иного» (загробного) мира и дома.
Литература
1. Асмолова Е.В. Локус острова в рассказах Г. И. Газданова // Художественный текст и культура: материалы V Междунар. науч. конф. Владимир, 2004. С. 342 - 345.
2. Земсков В.Б. Экстерриториальность как фактор творческого сознания // Русское зарубежье: приглашение к диалогу. Калининград, 2004. С. 7 - 14.
3. ЦховребовН.Д. Гайто Газданов. Владикавказ, 2003. 272 с.
4. Орлова О.М. Газданов. М., 2003. 275 с.
5. Газданов Г. Вечер у Клэр // Собр. соч.: в 3 т. М., 1996. Т. 1.
6. Семенова Т.О. Лирический герой Газданова // Дарьял. 2003. № 3. С. 208 - 236.
7. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2005. 224 с.
12 сентября 2011 г.
