CC BY
268
А. Н. Ершов, А. П. Ку лапин
СОЦИОЛОГИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Ключевые слова: информационное общество, рынок, договор, мифы, либерализм, менталитет, профессиональная социология, прикладная социология, критическая социология, публичная социология, дискурс, системный кризис,
общественное самоуправление.
Статья «Социология в современном мире» раскрывает взаимосвязь социологии и социальной макросреды. Авторы доказывают, что в современном обществе рыночные отношения уже не соответствуют тем, о которых писали ученые, начиная с А.Смита. Рынок вытесняют договорные отношения. Сама сущность договора как формы общественных отношений предполагает интерактивность. Возрастает значение позиций и диспозиций всех участников договорных отношений. Именно поэтому развитие договорных отношений как основы современного общества требует и соответствующего развития публичной социологии. Публичная социология должна стать научным фундаментом современных общественных отношений. Альтернатива - нарастание социальных дисфункций и распад общественных связей.
Keywords: the information society, the market, contract, myths, liberalism, mentality, professional sociology, applied sociology, critical sociology, public sociology, discourse, systemic crisis, public self-government.
Article "Sociology in a modern world" reveals the relationship of sociology and social macroenvironmental.
The authors argue that in a modern society the market relations do not correspond to those mentioned by scientists, starting with Adam Smith. Market crowding out of contractual relations. The very essence of the contract as a form of public relations suggests interactivity. Increases the value of positions and dispositions of all the participants of the contractual relationship. That is why the development of contractual relations as the basis of modern society requires and the corresponding development of public sociology. Public sociology should be a scientific foundation of modern public relations. Alternative - the rise of the social dysfunctions and the collapse ofpublic relations.
Современный мир часто называют информационным обществом [1]. Это, в частности, значит, что в нашем обществе информация становится одним из важнейших средств управления людьми и целыми социальными группами. Все большую роль играет не объективная социальная реальность, а субъективные представления о ней [2]. В результате зачастую объективная реальность вытесняется социальными мифами [3].
Именно это произошло с объяснением социально-экономических основ современного общества. Речь идет не об определениях типа «постиндустриальное общество», «постмодерн» и т.п. Нет, проблема - в определении самой основы современных общественных отношений. Пока еще очень немного авторов, осмеливающихся усомниться в том, что таковой основой является Его Величество РЫНОК [4].
А действительно ли рынок правит современным обществом?
Классическая теория рынка восходит к А.Смиту [5] и предполагает свободу как производителя, так и потребителя. Производитель производит все, что хочет, и предлагает произведенное всем желающим. Потребитель приобретает все, что ему нужно, у любого, кто данный продукт может предложить.
Сегодня все чаще даже в обыденной жизни мы имеем дело с договором: производитель знает, что, в каком объеме, по какой цене, для кого и в какой срок он должен произвести, а потребитель тоже заранее знает, что, в каком объеме, по какой цене, когда и у кого он приобретет. То есть или само
понятие «рынок» наполняется содержанием,
принципиально отличающимся от того, что
подразумевалось под этим явлением столетиями, или нам предлагается миф, не выдерживающий даже самой поверхностной критики. Но ведь если люди начнут так радикально менять содержание понятий, то они скоро не смогут разобраться даже в вопросе о том, что такое «белое» и что такое «черное». В такой ситуации никакое сообщество не сможет существовать.
Великий юрист Юстиниан утверждал, что, - с чем бы мы не сталкивались, - надо начинать искать объяснение происходящему с поиска ответа на вопрос: кому выгодно?
Кому же выгоден миф о рынке?
Ответ элементарно прост: тем, кому не выгодно то, что следует из предположения, что мы живем уже НЕ в РЫНОЧНОМ обществе.
Что же следует из этого еретического для большинства наших современников предположения?
Вспомним, что еще в 70-е годы прошлого века академик А.Г.Аганбегян выдвинул интересную концепцию, согласно которой любое действие включает в себя три основных элемента: план (цель и задачи, которые необходимо решить для достижения этой цели) - организация как статика по плану (ресурсообеспечение достижения цели) - управление как динамика по плану (использование ресурсов, необходимых для достижения цели, и способами, обеспечивающими наиболее эффективное достижение этой цели). Сегодня неопределенность наших целей и задач чаще всего связана именно с неопределенность наших собственных представлений о потенциально
доступных ресурсах. А неопределенность в планах и организации неизбежно снижает эффективность управления.
Напротив, если мы примем за основу положение о договорной природе современных общественных отношений, то сразу проясняется вопрос о том, кто, что, в какие сроки и по каким ценам может поставить, не рискуя оказаться в ситуации, - нередкой для рынка, - в которой
предлагаемые им ресурсы окажутся невостребованными, а инвестиции в разработку этих ресурсов превратятся в мертвый капитал. Иными словами, отказ от мифа о рынке сразу ставит проблему ресурсов вполне конкретно: насколько обоснованы договора (экспертиза) и насколько заинтересованы стороны в их неуклонном исполнении (санкции и механизмы их применения). Проясняем вопрос о ресурсообеспечении - получаем возможность более обосновано ставить цели и задачи. Тем самым создаются предпосылки и для качественного роста уровня управления всеми делами общества. Таким образом, вместо общих теорий и академических дискуссий мы переходим к конкретному обсуждению конкретных проблем.
Понятно, что ясность не нужна тем, кто основал свой социальный статус на «ловле рыбки в мутной воде», то есть большинству «выдвиженцев» 90-х годов.
Но ведь в текущем веке уже сформировалось новое поколение «творцов истории».
Почему новая генерация «хозяев жизни» так упорно цепляется за отжившие мифы?
Да ведь все дело в том же ДОГОВОРЕ!
С одной стороны, договорные отношения с трудом соотносятся с принципами либерализма: договор ограничивает свободу и независимость договаривающихся сторон; независимость сменяется взаимозависимостью.
С другой стороны, антитезой либерализма традиционно выступает этатизм: государство
рассматривается как высшая институциональная форма принудительного регулирования отношений между людьми. Если социальный институт -устойчивая организационная форма воспроизводства общественных отношений, то и государство следует рассматривать с организационной точки зрения. А в этом аспекте оно и не может быть ничем иным, как корпорацией специалистов по управлению. Значит, антитезой либерализма оказывается идеология корпоративного регулирования социальных отношений. Это - питательная почва для традиционной парадигмы управления: субъект
управляет объектом, то есть пользуется объектом в своих интересах. Различие между управлением автомобилем и управлением государством при таком подходе заключается только в том, как называются объекты, которыми мы управляем - «Мерседес 2008 года выпуска» или «Иван Петрович Сидоров 1980 года рождения» (как разновидность последнего -«Аппарат Главы администрации Муниципального Образования» и т.п.).
Однако, в информационную эпоху либерализм не выдерживает малейшего
столкновения с действительностью: без навыков
общения, умения договариваться в современном мире жить нельзя. Беспредел свободы и независимости не вписывается в социальную повседневность.
Точно так же СМИ, безудержно пропагандирующие идею достойной жизни только и исключительно в столичном пентхаузе или в трехэтажном особнячке на Французской Ривьере, -что недоступно абсолютному большинству населения,
- в корне подрывают доверие к корпоративному регулированию, рассматривающему управляемых в качестве объектов, ценность которых определяется их значимостью для достижения целей субъекта: люди не испытывают восторга, осознавая свою роль инструмента для достижения благополучия «начальства».
В первом случае, сталкиваясь с либерализмом в действии, человек поступает в соответствии с известной теорией У: и хотелось бы что-то сделать, но не понятно, как, - нужен организатор, управленец.
Во втором - люди рано или поздно приходят к пониманию старой истины: лучший способ борьбы с дурными приказами - дурное их исполнение.
В современном мире и либерализм, и этатизм, как отмечает, например, известный социолог И.Валлерстайн, переживают глубочайший кризис [6].
В России именно сочетание радикального либерализма и державности составляют особенность отечественного менталитета [7].
Поэтому не стоит удивляться, что идеи «не рыночного» общества не встречают горячего отклика в сердцах даже вполне образованных россиян, несмотря на наше «вхождение» или даже «возвращение» в мировое социальное пространство.
То есть у нас дело не только, а, возможно, и не столько в классовой ограниченности «хозяев жизни», но и в менталитете основной массы населения, который, разумеется, складывается веками, и который невозможно изменить за два-три десятилетия.
Потому и публичная социология как научная основа социального дискурса (в классическом определении «дискурс» - это «обсуждение», и не более), прививается сложнее, чем за рубежом.
Действительно, дискурс как самое широкое, открытое обсуждение всех социальных проблем, - это и есть тот третий путь, который ищет радикальная интеллигенция с середины прошлого века. Основой такого дискурса может быть только научно обоснованное и общедоступное понимание интересов не только чиновников или олигархов, не только молодежи или пенсионеров, не только тех или иных этнических групп, а всех социальных групп современного общества, как предпосылка выработки взаимоприемлемых подходов к практическому решению жизненных проблем.
Это - переход от принудительной регуляции общественных отношений к саморегуляции, от «общества, регулируемого из-вне» [8] к
саморегулируемому обществу, но отнюдь не к
механической совокупности закрытых социальных сообществ [9].
Научной основой такого дискурса может стать не просто социология, а именно та социология, которую известный американский социолог М. Буравой определяет как «публичную» [10].
М. Буравой выделяет четыре типа социологии: профессиональную, прикладную,
критическую и публичную. Его классификация социологии интересна тем, что в ее основе не предмет науки, а значение этого предмета для общества.
Профессиональная социология направлена на утверждение социологии как науки, обладающей своим предметом исследования, отличающим ее от других наук об обществе. Она занимается разработкой парадигмы, методологией. Это необходимо для развития социологии, но понятно только самим же социологам (и то, как показывает практика, не всем социологам). То есть это социология для социологии.
Прикладная социология ориентируется на потребителя социологического знания. Это социология для клиента, что в обществе, где одни контролируют основную массу ресурсов, а другие вынуждены выполнять их указания в обмен на допуск к ресурсам, необходимым им для выживания, вовсе не подразумевает служения обществу как целому. Поскольку такие общественные отношения могут быть описано в терминах теории игр как игры с антагонистическими интересами, в которых игрок выигрывает, только навязав партнеру наименее выгодный для последнего способ действия, постольку служение одному клиенту-игроку неизбежно так или иначе приводит к ущемлению интересов его партнеров. Здесь задача социолога заключается не только в том, чтобы обосновать претензии заказчика, но и в том, чтобы обосновать нелигитимность претензий партнеров заказчика. Поэтому даже вся совокупность прикладных социологических исследований не представляет и не может представлять интересы целого, то есть системные интересы общества. Отсюда - селективность интереса социальных субъектов к прикладной социологии.
Критическая социология определяется как критическая потому, что она критикует профессиональную социологию за отрыв от общества, за направленность на исследование проблем самой социологической науки, а не общества как системы межсубъектных отношений. Прикладную же социологию она критикует за ориентацию на заказ клиента, а не на диалог с заказчиком. То есть она критична по отношению к другим типам социологии, но не к изучаемому социологией обществу.
И только публичная социология нацелена на диалог с обществом. Она объясняет не только те или иные социальные проблемы. Публичная социология объясняет каждому социальному субъекту, чего он может добиться при данном состоянии общества и чего хотят его партнеры, а также и то, какими возможностями располагают эти партнеры для достижения своих целей. То есть публичная социология дает материал для размышлений о
ВЗАИМОДЕЙСТВИИ. В этом смысле она учит общество на его же собственном примере навыкам конструктивного социального взаимодействия. При этом она оперирует не академическими абстракциями и обращается не только к избранной публике; публичная социология открыта для всех. Это -социология для общества.
Но нужна ли такая социология современному обществу вообще, и российскому обществу в частности?
В России возрождение социологии происходило в 60-е годы ХХ века под эгидой КПСС. С конца 89-х годов начался настоящий социологический бум. Сегодня любой опрос, производимый кем угодно, где угодно, по какому угодно поводу, гордо именуется социологическим. В этих условиях едва ли можно говорить о сколь-либо сильных стимулах развития профессиональной социологии.
Недостаточное финансирование социальных и гуманитарных наук, высшей школы в целом, наряду с пропагандой необоснованно завышаемых стандартов потребления, вынуждают социологов искать возможности приработка «на стороне». Прикладная социология превращается из служения классу, нации и пр. в откровенную торговлю: вам как посчитать?
В результате и критическая социология развивается, что называется, со скрипом: неразвитость профессиональной социологии, коммерциализация прикладной социологии делают ее предмет не актуальным.
Совсем плохо обстоит дело с публичной социологией.
К сожалению, надо признать, что современное общество не ориентировано на социальный многосторонний дискурс: мы привыкли выживать и уж тем более процветать не за счет той социальной солидарности, о которой, как об общественном идеале, мечтал еще Э.Дюркгейм [11], а за счет друг друга. В этом отношении Россия никак не может претендовать на роль наиболее «продвинутой» страны: наш менталитет предполагает «шараханье» от принципа «мне нет ни до кого дела, что хочу, то и ворочу» (радикальный либерализм) к принципу «мы -люди государевы, что батюшка-царь укажет, то и сделаем» (державность) и обратно. Поэтому ни современному обществу вообще, ни российскому обществу в частности публичная социология как бы и не нужна. Соответственно, и публичной социологии не с кем вести диалог.
Но те принципы, на которые ориентировано современное общество, которые соответствуют российскому менталитету, не способны вывести общество из системного кризиса, только проявляющегося в периодических экономических мировых кризисов, но далеко ими не исчерпывающемуся [4].
Таким образом, развитие современного общества требует изменения самой социологической науки как предпосылки изменения отношения общества к социологии и социологии к обществу:
только тогда можно будет всерьез говорить о научных основах формирования действительного
общественного самоуправления как антитезы как либерализму, который доведенный до своего логического завершения приводит к анархизму, так и этатизму, который в логически завершенной форме утверждает государственно организованный тоталитаризм. Следовательно, развитие социологии и изменение отношения общества к этой науке - одна из важнейших предпосылок преодоления системного кризиса рыночного общества и его идеологии.
Литература
1. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика,
общество и культура (Пер. с англ. под научн. ред. О.И. Шкаратана) / М. Кастельс. - М.: ГУ ВШЭ, 2000. - С.56.
2. Ясавеев, И.Г. Социальные проблемы:
конструкционистское прочтение. Хрестоматия / И.Г. Ясавеев. - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2007. - 276 с.
3. Осипов, Г.В. Социология и социальное мифотворчество / Г.В. Осипов. - М.: ИНФРА-М, 2002. - 656 с.
4. Кагарлицкий, Б.Ю. Политология революции /
Б.Ю. Кагарлицкий. - М.: Алгоритм, 2007. - 576 с.
5. Смит, А . Исследование о природе и причинах богатства народов / А. Смит. - М.: ЭКСМО, 2007. - 657 с.
6. Валлерстайн, И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / Пер. с анг. под ред. В. Л. Иноземцева. - М.: «Логос», 2004. - 368 с.
7. Васильев, В.Л. Юридическая психология / В.Л. Васильев.
- СПб.: Питер, 2009. - 608 с.
8. Турен, А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии / А. Турен. - М.: Научный мир, 1998. - 204 с.
9. Ионин, Л.Г. Социология культуры. Путь в новое
тысячелетие / Л.Г. Ионин. - М.: Логос, 2000. - 202 с. 10. Буравой, М. Приживется ли «публичная социология» в России? //
http://www.intelros.ru/readroom/laboratorium/laboratorium-1-2009/9835-prizhivetsya-li-publichnaya-sociologiya-v-rossii.html.
11. Дюркгейм, Э. Метод социологии //
http://socioline.ru/pages/e-dyurkgejm-metod-sotsiologii.
© А. Н. Ершов - д-р соц. наук, проф. каф. государственного, муниципального управления и социологии КНИТУ, guis@kstu.ru, А. П. Кулапин - канд. историч. наук, доц. каф. государственного, муниципального управления и социологии КНИТУ.
