CC BY
516
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ГОСУДАРСТВУ И ПРАВУ В ТРУДАХ М.М. КОВАЛЕВСКОГО А. А. Наумов
Кафедра социологии
Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 10, 117198, Москва, Россия
Теоретические взгляды и методологические установки М.М. Ковалевского в области разрабатываемой им концепции генетической социологии позволили ему добиться серьезных результатов в исследовании генезиса форм социальных институтов и причин их последующей эволюции. Несмотря на возможный рост «государственного вмешательства», с прогрессом политических форм растет и свобода личности. Политический прогресс, по мнению Ковалевского, может исторически осуществляться в любых формах государства, но его главной чертой является рост самостоятельности народа и автономии личности.
Анализ творческой эволюции М.М. Ковалевского показывает необычайную широту и универсальность взглядов и достижений этого великого русского социолога в различных областях гуманитарного знания. Ковалевский относится к той плеяде русских мыслителей конца Х1Х-начала XX вв., разносторонность теоретических изысканий которых позволила им добиться конкретных и относительно самостоятельных результатов в различных гуманитарных науках. Теоретические взгляды и методологические установки М.М. Ковалевского в области разрабатываемой им концепции генетической социологии позволили ему добиться серьезных результатов в исследовании генезиса форм социальных институтов и причин их последующей эволюции.
Справедливо утверждая, что ответ на вопрос о функционировании социального института немыслим вне контекста его развития, Ковалевский значительную часть своих работ посвятил анализу института политической власти, подробно исследовал процесс эволюции политических форм. Он выделял несколько источников возникновения политической власти. Во-первых, институт власти возникает из необходимости защиты коллектива от внешних опасностей. Это один из источников человеческой общественности, существовавший еще в животном мире у биологических предков человека. Первобытным людям угрожала постоянная опасность не только со стороны диких зверей, но и других людей. Между отдельными родами постоянно имели место войны и конфликты на почве добывания средств к существованию, дележа территории и т.д. Взаимные нападения и необходимость организации отпора врагам привели к возникновению общественных сил для самозащиты с особым предводительством наиболее опытных и сильных членов общины. В военном предводительстве зарождается, по Ковалевскому, особый, догосударственный вид общественной власти, на основе которого впоследствии возникает и государственная власть.
Во-вторых, как отмечает Ковалевский, государственная власть возникает в ходе общественной эволюции, на определенной стадии общественного развития - при разложении родового строя: «В данных этнографии мы находим на-
глядное подтверждение того, что государственные порядки зарождаются у племен, выходивших из условий родового быта» [2; с. 96]. Таким образом, Ковалевский не признает идею «вечного», изначального существования государства. Он указывает как минимум две причины к принятию точки зрения, согласно которой государство - не более как одна из форм общественной жизни, и притом далеко не первичная: 1) непосредственное знакомство с обществами, еще сохранившими черты догосударственных порядков (краснокожие Америки и др.), сравнительно-исторические исследования; 2) «наблюдения за жизнью современных обществ неизбежно должны были привести к тому заключению, что, помимо всякой правительственной инициативы, в жизни отдельных слоев населения, представляемых кастами, сословиями и классами, происходят постоянные столкновения, по временам прерываемые соглашениями, что и позволяет говорить об их общественной организации и общественной жизни, независимой от государственных» [3; с. 4].
Ковалевский предлагал следующую периодизацию политической истории человечества: родовая, государственная и мировая «стадии общественности» [4; с. 10]. В условиях родового строя (племенного княжества) политическая власть сосредоточивается в лице старейшего представителя рода, которым после смерти вождя становится не его старший сын, а следующий по старшинству брат. При переходе к государственной организации, вызываемой объединением нескольких родов и племен вокруг выдающейся личности, политический порядок представляет собой сочетание монархии, аристократии и демократии. Во главе стоит князь, принадлежащий к династии основателя государства или к семейству, пришедшему к власти ввиду родства с первой династией, а иногда и по народному выбору. Описывая особенности феодальной политической системы, Ковалевский все же основное внимание уделяет вопросу происхождения государственной власти, отмечая, что он может быть научно исследован и решен только социологией: «Вопрос о происхождении государства, прежде всего, не есть вопрос общего государственного права, а есть вопрос, рассматриваемый и разрешаемый методами сравнительно-историческим и сравнительно-
этнографическим. Этот вопрос, поднятый уже в глубокой древности, в значительной степени решен или решается той наукой, которая называется социологией и в частности социальной динамикой» [2; с. 75].
Вопрос о том, что такое государство, отмечает Ковалевский, является предметом споров еще со времени Платона - и эти споры продолжаются по сей день: «Является ли государство союзом большего или меньшего множества людей, объединенных общностью власти и права, или оно представляет не что иное, как форму владычества правящего класса с единоличным или многоголовым руководительством, класса, признающего свои себялюбивые веления за законы или общеобязательные нормы для подвластных, вопрос этот доселе разделяющий писателей по государственному праву и политике, быть может, впервые был поставлен в литературе в сочинении Платона «О республике» [2; с. 3]. В данной работе Платона представлены две точки зрения: софиста Тразимаха, утверждающего, что государство есть «польза сильнейшего», и Сократа, говорящего о том, что «правитель имеет в виду при издании приказа не свою пользу, а пользу управляемых». Таким образом, если по Тразимаху государство есть организация властвования, организация власти, пользуясь которой государство издает законы, выгодные для правящих и обязательные, как бы они ни расходились с интересами подданных, для этих последних, то у Сократа государственная власть осуществляется правительством именно в интересах общества. В со-
временных доктринах сущности государства, по мнению Ковалевского, также можно часто встретить точку зрения, «за высказывание которой так сильно достается Тразимаху от Сократа».
Например, сторонниками такого подхода Ковалевский считает современных ему исследователей-государствоведов Гумпловича и Дюги. По Гумпло-вичу, государство - это естественно развивающаяся организация господства, существующая с помощью или при посредстве поддержания господствующими известного правового порядка, очевидно отвечающего цели сохранения этого господства. Ковалевский критикует это определение, указывая на то, что «не особенно ясно понятие «естественное развитие». У Дюги государство также понимается как организация властвования: государство - это человек или группа людей, которые в обществе материально сильнее других, государство - это человеческое общество, где существует политическая дифференциация между правящими и управляемыми, одним словом, политическая власть. К этой же группе Ковалевский относит и социалистическую трактовку государства, представители которой «не прочь видеть в государстве организацию властвования, но властвования экономически господствующего класса» [2; с. 10].
Существуют и другие точки зрения на природу и сущность государства, причем все они едины только в вопросе о том, что нельзя сводить государство к одной только организации политической власти. При определении государства они принимают во внимание и властвующих, и подвластных, причем одни объявляют, что «государство есть социальный организм» (Конт), или суперорганизм (Спенсер), другие видят в государстве «осуществление нравственного закона» (Гегель), третьи определяют государство как «форму общежительного союза» (Цицерон) и, наконец, четвертую группу составляют исследователи, из которых одни видят в государстве субъект властвования, другие - его объект, а третьи - просто юридическое соглашение (правовая теория государства, немецкая юридическая школа). Последовательно критикуя все эти подходы: органическую теорию - за биологизм, теорию Гегеля - за психологизм, определение Цицерона - за абстрактность, правовые теории - за «метафизический подход», Ковалевский подходит к своему, социологическому пониманию этого явления: «Государство есть прежде всего факт, реальность. Государство есть социальный факт, всегда остающийся тождественным с собой, со своей природой» [2; с. 12].
Исследуя вопрос о происхождении государства, особое внимание Ковалевский уделяет критике договорной теории и субъективно-правовых воззрений немецкой юридической школы, так как во второй половине XIX в. именно эти взгляды являлись наиболее распространенными. Опровергая договорные представления о возникновении государства, Ковалевский отмечает только один случай возникновения государства путем договора - когда прибывшие в Америку люди основали Соединённые Штаты. Но государство не возникает путем простого договора, а также нельзя представить себе государство без территории.
Критикуя правовую теорию сущности государства немецкой юридической школы, рассматривавшую государство как субъект права, Ковалевский отмечает: «Очевидно, что субъектом права могут быть и коллективные единицы наравне с индивидами, и поэтому нет ничего удивительного, что и государство, наравне с частным лицом и корпорацией, выступает в юридическом отношении как субъект права, но от этого государство не перестает быть реальным фактом, организованным общежительным союзом с общей для всех членов властью, признаваемой на протяжении всего занимающего им пространства, властью, возвышающейся над всей массой его населения. Сказавши это, мы дали все су-
щественные и необходимые признаки государства, а это одно и требуется при определении природы того или иного явления. Мы, разумеется, совершенно отказываемся от мысли познать сущность государства и его конечную цель. Мы имеем дело только с явлением, и перечня его существенных признаков, по которым оно может быть опознано, вполне достаточно для научного определения этого явления» [2; с. 28].
Таким образом, по Ковалевскому, государство представляет собой одну, и далеко не первичную, форму общежительного союза, при котором народ-племя находит возможность политического самоопределения под властью признаваемого ими общего правительства: «... природа государства была изменчива в разное время. оставаясь всегда общежительным союзом множества людей, занимающих определенную территорию и подчиненных общей политической власти, государство в то же время сперва сливалось с понятием народа, а затем с понятием определенной земли, наконец, вышло за эти пределы, становясь составной частью политического тела, построенного на действительном договоре. Но, несмотря на эту изменчивость природы государства, последнее в своем вековом существовании все же оставалось определенной формой человеческого общежития, коллективным и организованным единством большего или меньшего множества людей, признающих руководительство определенной политической власти. Мы скажем поэтому, что всюду, где есть множество людей, называемое народом, сидя на определенной территории, подчиняется руководительству общей политической власти, мы имеем дело с тем организованным общежительным союзом, который слывет под названием государства» [2; с. 25-28].
Важнейшим вопросом для социологического исследования политических институтов, предпринимаемого Ковалевским, являлся вопрос об отношении между институтами государства и права. На этот счет, по Ковалевскому, существует как минимум четыре точки зрения. Первая - теория естественного права. Ковалевский подчеркивает ее положительное политическое значение, поскольку она пришла на место необоснованной теории божественного происхождения власти, когда церковь частично утратила свои позиции, она побуждала людей на борьбу за свои права, но «согласно данным современной науки, не может подлежать сомнению, что право невозможно вне общественного союза, что нет и не может быть права в изолированном, естественном состоянии человека» [2, с. 37].
Вторая позиция - концепция «положительного права», выдвинутая немецкими государствоведами. Сущность ее заключается в том, что никакого права нет вне государства, право имеет своим источником государство и обязательно для всех, в том числе и, номинально, для самого государства. Так как государство создает право, оно может его и упразднить, т.е. государство, в сущности, не связано никаким обязательным правом. Государство в определенном смысле всемогуще, оно создает нормы права, обязательные для всех подданных его, но необязательные для самого государства.
Третья точка зрения также популярна в среде немецкой юридической школы. Суть ее состоит в том, что государство действительно является источником права, но это право, им созданное, для государства - обязательное, так как государство само обращается к ограничению своей власти. Ковалевский называет эту теорию «теорией самоограничения государства» и полагает, что в данном случае можно сказать, что это самоограничение совершается в интересах само-устойчивости власти.
Единственно верным Ковалевский считает другой вариант решения данной проблемы, основанный на концепции общественной солидарности: «Право и государство одинаково вызвано к жизни необходимостью сохранить те общежительные союзы, жизнь и дальнейшее развитие которых возможно только под условием признания общественной солидарности. И право, и государство в своем источнике отвечают требованиям общественной солидарности. Они только потому и возникли, что их возникновение требовалось общественной солидарностью. Требования общественной солидарности были причиной того, что право возникло еще до государства в таких общежительных союзах, какими являются род или соединение родов в племя, или соединение племени в еще более сложную организацию, и для государств право, ранее его возникшее, является несомненно обязательным» [2, с. 40]. При этом Ковалевский проводит различие между точкой зрения Дюги и своей собственной, анализируя природу права, он приходит к выводу, что оно с самого начала является не более и не менее, как нормами, ставящими себе целью поддержание и развитие общественной солидарности.
Дюги полагал, что нет коллективного интереса, противоположного индивидуальному и что коллективный интерес не более, как сумма интересов индивидуальных. Социализация возрастает в прямом отношении к разделению труда, но разделение труда само развивается пропорционально его индивидуализации, следовательно, социализация и индивидуализация не исключают друг друга, а порождаются одна другой. Точка зрения Ковалевского противоположна Дюги, так как он четко пишет о том, что требование общественного самосохранения предполагает отказ индивида от безграничного пользования своей мощью.
Итак, основным объективным фактором, предопределяющим возникновение и дальнейшее развитие государственных институтов, является общественная солидарность: «Определяя более точно содержание того понятия, которое скрывается за терминами «общественная солидарность», «требования общежития», «подчинение личности интересам союза», мы необходимо приходим к признанию того правила, что в мире общества, как и в мире органической и неорганической природы, сказывается с самого начала действие закона затраты наименьшего количества энергии в интересах достижения наибольших результатов. На той стадии общественного развития, при которой весь мир, лежащий вне пределов стадного соединения, из которого со временем развивается сперва материнский, а затем патриархальный род, закон наименьших затрат требует от каждого члена сообщества отказа от пользования своей мощью в пределах союза. ... Но чтобы обезопасить свое существование от всюду окружавших их врагов, членам их необходимо настолько сблизиться между собой, чтобы сделаться единым телом и единым духом. Но это мыслимо только под условием общности интересов, которому противоречило бы всякое различие во влиянии и власти, помимо того, какое предполагает подчинение общему руководительству . Итак, особенность первоначальных общественных союзов составляет . равенство в солидарности» [2; с. 47-48].
В вопросе о происхождении государства Ковалевский признает роль не только объективных, но и субъективных факторов. «Не в каком-то, никогда не имевшем места договоре народа с избранным им вождем надо искать источник возникновения власти и государства . , а в психическом воздействии личностей, способных к инициативе, к творчеству, на массы, не способные ни к чему иному, как к подчинению своей деятельности чужому примеру, чужому руководительству» [2; с. 94]. Он отмечает, что в деле создания государства, как и в об-
ласти религии, искусства или права, инициаторами являются изобретатели, лица, способные затратить избыток своей физической и умственной силы на действительное или мнимое служение пассивной массе, способной только к восприятию, т.е. другими словами, к одним подражательным процессам. Выдающаяся личность является, таким образом, творцом государства не в силу выбора, не на основании договора с подвластными, а благодаря тому влиянию, которое ей удается оказать на ищущую чужого руководительства толпу.
«Отвечая в настоящее время на вопрос о роли личности в образовании государства, - пишет Ковалевский, - нам придется сказать, что, во-первых, инициатором создания политического союза, ставящего себе задачей охрану мира внутри и независимости извне, является всегда выдающаяся личность, обладающая физическими или психическими свойствами, обеспечивающими ей роль руководителя; во-вторых, что та же личность далеко не требует себе безграничного подчинения и исключительного господства. Она осуществляет свою власть при участии и с совета старейшин, обязанных, в свою очередь, своим выдающимся положением наличности условий, при которых вообще становится возможным руководительство. Этими условиями могут быть в такой же степени старый возраст, житейская опытность, личная доблесть, как и накопление имущества, материального или духовного» [2; с. 101]. При этом он отмечает, что, преследуя лишь определенные задачи, государственная власть не поглощает индивида, а открывает довольно широкий простор для его самодеятельности. Внутренне человек остается свободным настолько, насколько он не связан не вполне еще разорванными оковами родового быта и суеверий, порождаемых магией и первобытной религией, насколько он не обязан подчиняться в своем поведении брачным и имущественным запретам, тем многочисленным «табу», которые ограничивают его выбор.
Следуя установкам позитивизма, являющегося основным теоретическим источником его социологической концепции, Ковалевский анализирует государство с точки зрения его социальной реальности, т.е. составных частей или элементов. Одним из основных элементов государства Ковалевский считает государственную власть: «Я лично присоединяюсь к мнению тех писателей, которые думают, что в понятии государства нельзя обойтись без двух элементов, без населения и без власти» [2; с. 114].
Одним из первоочередных вопросов он полагает вопрос о признаках «верховной государственной власти». Наилучшим образом, по его мнению, этот вопрос решают представители немецкой государствоведческой школы: отличительным, характерным признаком государственной власти, говорит немецкая школа, является то, что эта власть - власть самодовлеющая, не допускающая контроля посторонней власти и являющаяся источником всяких других властей в государстве. При этом в государстве одна государственная власть имеет право создавать юридические нормы. То же можно сказать и о самоуправляемых союзах. Но их самотворческая деятельность осуществляется или во имя государства или под контролем государства. Издание правовых норм, творчество учреждений в силу ему одному принадлежащего и бесконтрольного права - специфическая особенность государства. Только государство имеет не подлежащую контролю публично-правовую власть, поскольку его мероприятия не могут быть ни приостановлены, ни изменены без его собственного почина. И это справедливо по отношению ко всей государственной деятельности: «Мы можем сказать поэтому, что каждый раз, когда тот или другой политический союз в любом из на-
правлений государственной деятельности по собственному праву издает общеобязательные нормы, такой союз и является государством.» [2; с. 119].
Признавая положение немецкой школы о суверенности как основном признаке государственной власти, Ковалевский в то же время отмечает, что, хотя самоопределяемость и составляет существенный признак государственной власти, но есть некоторый контроль и за этой самоопределяющейся властью, контроль со стороны международного союза. Тем не менее, Ковалевский в целом разделяет положение Еллинека о том, что именно «господство» является тем критерием, который отличает государственную власть от всех других видов властей.
«Современное государство, хотя и признает за каждым индивидом и каждым союзом определенную законом сферу свободы от вмешательства государственной власти, но признать самостоятельную власть, или государствование, оно ни за одним из них не может. Следовательно, ее непроизводность, ее само-довляемость, ее самоопределяемость и ее бесконтрольность - вот что должно считаться существенными и необходимыми признаками государственной власти. Когда все эти признаки характеризуют данную государственную власть, только тогда можно говорить о том, что эта власть суверенна» [2; с. 124]. Весьма спорными нам представляются дальнейшие рассуждения Ковалевского о том, что на русский язык совокупность этих признаков можно перевести одним термином - «самодержавие». Ковалевский настаивает на том, что понятие «самодержавие» отражает признак суверенитета государственной власти и в этом смысле тождественно понятию «суверенитет», а также может истолковываться как совокупность прав высшего органа государственной власти, например, парламента в Англии. В этом плане «где нет самодержавной государственной власти, где нет возможности самоопределения для государства, там нет, конечно, и самого государства» [2; с. 129].
Одним и важнейших вопросов современной социологической мысли Ковалевский полагает вопрос о пределах государственной власти, или, как это звучит в его формулировке, вопрос о «государственном вмешательстве». Ковалевский справедливо отмечает, что этот вопрос широко обсуждается в современной ему политической и общественной мысли, однако чаще всего проблематика этих дискуссий неоправданно сужена: этот вопрос обычно сводят к отношениям государства и личности. При этом существует два противоположных решения: «Вопрос этот разрешается в двух резко противоположных смыслах: с одной стороны индивидуалистами, с другой, всеми, кто является их противниками, будут ли ими социалисты и коммунисты или позитивисты. Для первых всемогущество древнего государства постепенно уступает место ограниченности государственных функций государства нового времени. Для других осложнение с каждым поколением общественных отношений вызывает все большее и большее вмешательство государства, следовательно, в конечном результате ведет к расширению его функций» [2; с. 178].
Ковалевский утверждает, что обе эти тенденции: как поглощение личности древним государством, так и стремление нового государства к расширению сферы своего влияния - получают надлежащее освещение лишь при условии расширения самого вопроса, необходимо еще включить в сферу этих сопоставлений другие посредующие между обоими союзы. Мыслитель отмечает, что исторически государство только впоследствии ограничивает сферу свободных проявлений личности, а прежде этого другие «общежительные союзы» - семья, род, община, различные союзы гильдий и цехов, наконец, церковь - сужают
сферу самодеятельности отдельного индивида. Именно поэтому может происходить и так, что сфера индивидуальной свободы индивида может быть расширена и при расширении функций государства, так как это расширение суживает сферу вмешательства в индивидуальную автономию личности со стороны семьи, рода, поместной общины, церкви и других союзов.
Ковалевский приводит точку зрения Спенсера, который высказывался против расширения вмешательства государственной власти в общественную жизнь. Ковалевский здесь не согласен со Спенсером. Несмотря на утверждение неотъемлемых прав личности, Ковалевский полагал, что связь между расширением сферы государственного вмешательства и сужением прав личности не является абсолютной, т.е. первое не обязательно приводит ко второму: «.если мы отнесемся исторически к этому вопросу, то мы увидим, что расширение функций государства не имело всегда своим последствием сокращение сферы автономии личности, но сплошь и рядом имело своим последствием сокращение сферы вмешательства в индивидуальную свободу таких союзов, как община, таких союзов, как сословия и т.п.» [2; с. 183]. Примером подобных явлений могут служить следующие факты: например, если дворянское сословие потеряет право исключать из своих рядов за политическую и общественную деятельность, то свобода личности будет расширена, а государство не сократит сферу своего вмешательства, так же произойдет, если священник будет иметь право второй раз жениться после потери первой жены.
Кроме того, Ковалевский полагает, что вопрос оценки государственного вмешательства необходимо рассматривать исторически: то, что было хорошо на известном этапе развития, может стать плохим на другой. Выступая решительно против «полицейского государства», которое считает возможным и необходимым вмешиваться в разные сферы личной деятельности в интересах опеки индивида, Ковалевский в то же время убежден, что есть сферы общественной жизни, где государственное воздействие представляется необходимым и оправданным. Это такие сферы, как социальная политика (по Ковалевскому, сфера «благоустройства» - помощь безработным, другим обездоленным слоям населения) и область народного образования: «... государство должно обеспечить всем своим совершеннолетним гражданам возможность вступить в борьбу за существование в равных условияхз т.е. запастись одинаковыми знаниями, доходящими до такого уровня, при котором человек путем самообразования может самостоятельно приобретать необходимые сведения, знаниями общими, не только начальными» [2; с. 197].
Таким образом, по Ковалевскому, следует признать, что с успехами гражданственности усиливается и вмешательство государства и что причиной этого усиления является, с одной стороны, осложнение общественных отношений, а с другой, постепенное принятие на себя государством тех задач, которые некогда осуществляемы были такими общежительными союзами, как семья, род, община, церковь и т.д. Из этого последнего положения в свою очередь следует тот вывод, что расширение пределов государственного вмешательства не всегда равнозначно с ограничением свободы индивида.
Подведем итог вышесказанному. Возникновение института политической власти в его государственной форме Ковалевский считал прогрессом в формах общественного управления, благодаря которому расширяются границы солидарной среды, а кровное возмездие заменяется государственным санкционированием. Как сторонник мирного прогресса, Ковалевский не разделял теорию классовой борьбы, противопоставляя ей свою теорию солидарности. Не
борьба, а примирение, гармония и солидарность являются двигателем прогресса: «... при нормальном течении общественной жизни столкновение интересов избегается соглашением, договором, при котором руководящим началом всегда является идея солидарности всех граждан одного государства» [1; с. 237]. При этом государство все более будет превращаться в регулятор человеческих отношений, в фактор роста общественной солидарности. Несмотря на возможный рост «государственного вмешательства», с прогрессом политических форм растет и свобода личности. Политический прогресс, по мнению Ковалевского, может исторически осуществляться в любых формах государства, главное - чтобы росли самостоятельность и самодеятельность народа и автономия личности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ковалевский М.М. Н.К. Михайловский как социолог // Вестник Европы. - 1913. -№2.
2. Ковалевский М.М. Общее учение о государстве. Лекции, читанные в Санкт-Петербургском университете в 1908/09 гг. - СПб., 1909.
3. Ковалевский М.М. Общий ход развития политической мысли во второй половине XIX в. - СПб., 1905.
4. Ковалевский М.М. Сравнительно-историческое правоведение и его отношение к социологии. - СПб., 1899.
5. М.М. Ковалевский. Ученый, государственный и общественный деятель и гражданин. - Пг., 1917.
6. Сафронов Б.Г. М.М.Ковалевский как социолог. - М., 1960.
WORKS OF M.M. KOVALEVSKY: SOCIOLOGICAL APPROACH TO THE STATE AND LAW A.A. Naumov
Кафедра социологии
Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198, Москва, Россия
“Genetic sociology”- theoretical views and methodological approaches of M.M. Kovalevsky allowed him to obtain some serious results in the area of social institute study as well in the area of social evolution research. He pointed out that the increase of state power may not only uphold the individual freedom by means of law, but also it can support individual in his struggle versus traditional institutions of society.
