CC BY
72
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 18 (156).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 12. С. 53-57.
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ РЕГИОН КАК ФРАГМЕНТ СЕМИОСФЕРЫ
В статье рассматриваются культурологические смыслы региона как фрагмента семиос-феры, обладающего особым семантическим кодом, придающим ему социокультурное своеобразие. Дается анализ современных концепций герменевтики («палимпсеста», «локального текста культуры», «образа места») применительно к региону как явлению образно-духовной репрезентации.
Ключевые слова: социокультурный регион, локус-территория, смыслонаполненное пространство, семиосфера, текст культуры, локальный текст культуры, теория палимпсеста, «образы места».
Осмысление региона как социокультурного локуса предполагает постижение разнообразной совокупности его смыслов.
Регион является субъектным пространством. Где присутствует пространственносубъектная связь, там пространство уплотняется, становится суггестивным, поддающимся влиянию, осмысляемым. Там, где ее не существует - там пространство представляет собой некую разряженную бесконечность, «рассеянное бытие - небытие». По мнению Г. Гачева это характерно для России - «разряженного пространства с островками жизни. Точка жизни - тире пустоты. Пунктир, а не сплошняк цивилизации»1.
Каждый социокультурный регион порождает множество уровней смысла. Смыслона-полненность региона связана с процессами семантизации, сакрализации исходного объекта. Осваивая место, избранное для жизни, человек «вырывает» его из «немого доселе ландшафта», осваивая его как утилитарно, так и организуя символически. Культура начинает переустраивать физическое пространство, сообщать ему структуру и смысл. Локус-территория, становясь местом жизни, вовлекается в историю. В результате рождается новая реальность, символическая структура места, зачастую «слитая с природной до неразличимости, выступающей как некая изначальная данность»2. Ценностно-символический порядок предполагает наделение смыслом физических и социальных явлений, символизацию смысла, воплощение смысла в знак, закрепление этого смысла и символов в материальных носителях и т. д. Социокультурный регион начинает выступать как часть семиосферы.
Понятие семиосферы было предложено Ю. М. Лотманом и определялось как сфера
знаково-коммуникационной деятельности. По мнению ученого, семиосфера образует коммуникативно-семиотическую структуру ноосферы. Но если понятие ноосферы охватывает содержание сознания и его воздействие на реальность, то семиосфера - это система знаковых опор сознания, т. е. носителей и передатчиков значения, каналов и способов передачи информации. Ю. М. Лотман в своих трудах определил ряд существенных черт семиосферы, в которых раскрывается ее природа и закономерности функционирования. Во-первых, семиосфера - это «ансамбль семиотических образований» и включает множество относительно отдельных семи-осфер (со своими внутренними и внешними границами)3. Во-вторых, семиосфера имеет уровневую (иерархическую) и внутренне неравномерную организацию и динамику (оппозиции ядра и периферии, симметрии и ассиметрии, старого и нового, синусоидная смена интенсивности и затухания временных процессов). В-третьих, процессы порождения информации и семиозиса возможны только в условиях взаимодействия «разноязычных» семиотических образований; диалоги возникают «на границах», т. к. природа границы -двуязычна. В-четвертых, «семиосфера имеет диахронную глубину, поскольку она наделена сложной системой памяти и без этой памяти функционировать не может»4. Проблематика семиосферы трактовалась ученым как весьма масштабная и являлась логичным обобщением понимания текста как смыслопорождающего устройства, разрабатываемого им в рамках герменевтики, где текстом могло выступать любое явление культуры.
Исходя из этих положений, социокультурный регион может быть интепретирован как
смыслонаполненное и смыслообразующее пространство; как текст; как фрагмент семи-осферы, отражающий ее сущностные характеристики.
Процессы заполнения; освоения; превращения / преобразования / воздействия региона взаимосвязаны и представляют собой три одновременно идущие составных его развития. Параллельно этому осуществляются процессы десемантизации и десакрализации. Мир знаков и знаковых систем (природных и социальных) каждого конкретного региона бесконечно разнообразен. Его единство носит характер континуума - непрерывной или связной совокупности объектов, различия между которыми носят градуальный (ступенчатый) характер и определяются местом объектов в данной совокупности.
«Регион, - отмечает В. Л. Каганский, - аналог текста в самом широком смысле, и работа с ним - путешествие в мир контекстов»5. В русле семиотического и герменевтического подходов анализ региона предстает как задача поисков символов, кристаллизующих смысл проживания людей в том или ином ландшафте.
Применительно к локус-территории, интерпретируемой как текст, в рамках культурологического подхода получила новое звучание теория палимпсеста6
Буквальный перевод термина палимпсеста - древняя рукопись на пергаменте, написанная по смытому или соскобленному тексту7. Палимпсест - это целостная совокупность пластов, каждый из которых есть одна из множественных реальностей каждого места (какое-либо пространственное представление). Модель «место как палимпсест» позволяет представлять регион как ряд сосуществующих географических пластов-контекстов, накладывающихся друг на друга. При этом каждый из этих контекстов ориентируется на свою доминанту и в определенных условиях может закрывать собой все другие. Палимпсест как понятие предполагает: сосуществование множественных реальностей каждого места; автономность каждой из этих реальностей как одного из пластов единого палимпсеста; возможность установления правил построения каждого пласта; возможность установления закономерных связей между пластами; существование некой иерархии пластов каждого места в каждый конкретный момент времени для каждого индивида или группы; вариативность (не-единственность)
всякой такой иерархии. Понимание пласта палимпсеста предполагает следующий алгоритм: отбор только некоторых признаков места, в том числе вычленение главных - доминант; акцент на достижении целостности (а не полноты характеристики), т. е. на проработку связи между признаками места, их иерархии; объяснение второстепенных признаков места доминантными; индивидуальность для каждого места и субъективность для каждого исследователя всякой характеристики; структурируемость и трансформируемость всякой характеристики на основе изменения структуры связей признаков8.
Концепция палимпсеста перекликается с идеей существования локальных текстов культуры, к каковым можно отнести регион как субкультурный локус. Изучение локальных текстов русской культуры стало быстро развивающимся направлением культурологии. Стали классическими работы Ю. М. Лотмана и В. Н. Топорова по исследованию петербургского текста. Появились работы по изучению семантики и структуры отдельных исторических областей России: В. В. Абашев (Пермь как текст), А. Н. Давыдова (семантика городской среды Архангельска), И.
A. Разумова (Петрозаводск), Е. В. Милюкова (Челябинск), И. И. Митин (города Южной Карелии), А. А. Литягин и А. В. Тарабукина (Старая Русса) и ряд других.
Ряд принципиальных методологических позиций понимания локального текста культуры как результата процесса символической репрезентации места был сформулирован
B. В. Абашевым в монографии «Пермь как текст», а именно:
• Процесс создания локального текста культуры - стихийный и непрерывный9.
• Алгоритм формирования локального текста предполагает наличие стабильной сетки семантических констант, которые становятся доминирующими категориями описания места и начинают по существу программировать этот процесс в качестве своего рода матрицы новых репрезентаций10.
• Фундаментальными свойствами локального текста являются связность, цельность и презумция текстуальности, понимаемая как потребность представлять себе нечто в качестве непосредственного и целиком обозримого феномена11.
• Локальный текст - не единый однородный и центрированный. Он синкретический,
очень подвижный, текучий, постоянно меняющий очертания конгломерат текстов и знаков, вербальных и визуальных, где каждый
текст может сворачиваться в знак, а каждый
12
знак может разворачиваться в текст12.
• Признак текстуальности корректно определяет место жизни человека в его семиотической проекции, через которую место входит в семиосферу (Ю. М. Лотман) нацио-
13
нальной культуры как один из его топосов
• Каждое место жизни приурочено к бытийному «центру мира». «В любом уголке есть все, что надо человеку для жизни и смерти, - «все питательные вещества, требующиеся духу». Мировая символика универсальная. Каждая река - это Река, каждый холм - Гора и каждый город - Город. Дело не в местоположении, а в устройстве нашего зрения, его чувствительности к внутренним формам вещей»14.
• Сложившаяся локальная семиотика начинает работать как относительно самостоятельный аспект жизненного мира человека. Более того, она начинает оказывать обратное влияние на привычки, представления, на мотивацию человеческого поведения и локальные культурные практики15.
Очевидна «перекличка» перечисленных концепций палимпсеста и локального текста в сущностных характеристиках социокультурного региона, понимаемого как текст.
Регион как текст может существовать в проявлениях естественных и искусственных семиотических систем: художественной (фольклор, литература, архитектура, музыка, живопись, скульптура), бытовой (поведение, одежда, этикет, обычаи, обряды), религиозной, языковой и т. д. При этом процессы сложения и развития названных систем - стихийны, никем не спланированы. Понимаемый как гипертекст, регион обладает пространственной зафиксированностью, тотальностью (т. е. он должен быть высказываем на ряде языков), сложноустроенностью (он вмещает в себя множество фрагментов со свойственным им микротопонимичностью, сакральностью, коммуникативностью, мифо-логичностью. антиномичностью и историчностью) и может формировать новые тексты культуры. Вместе с тем, социокультурный регион может обладать сверхсемантийностью, неким высшим смыслом, который больше суммы «эмпирически-возможного» (В. Н. Топоров) в самом регионе, придающем ему
единообразие, которое будет отличать его от других текстов культуры, по-разному описываемых. В этом случае он «вырастает» до региона-символа (например, Урал - рудник и завод государства Российского, Ставрополье
- житница России и т. д.). В этом смысле локальный текст - самодостаточен и внутренне суверенен.
Применительно к региону как субкультурному локусу возможно существование субстратных элементов, функция которых - маркировать данный текст, выделяя его из множества. К таковым можно отнести топографические, климатически-метеорологические, пейзажно-ландшафтные, этнографически-бытовые, духовно- и материально-культурные элементы.
С пониманием региона как смыслообразующего пространства корреспондируются идеи «образа места». Образ места, смысл места (sense of place, в соответствии с принятой в зарубежной науке терминологией) включает в себя визуальные и эстетические характеристики места, его эмоциональное воздействие, его символику. Понятие «образа» активизировалось в гуманитаристике во второй половине ХХ века, когда стали развиваться направления, связанные с исследованиями восприятия, памяти, познания и т. д. И сразу же этим построениям стали находиться применения, относящееся к элементам пространства - географические образы, «образы места». Обращение к «образам места» географ Н. Н. Михайлов обозначил еще в 1948 году как метод комплексного синтетического описания территории или района, обусловленного «стремлением к географической специфике»16. Он же дал их классификацию на познавательные («созданы из познавательного материала и притом лучатся светом поэзии»), образы-уподобления и универсальные. В настоящее время культурногеографическими образами занимаются Д. Н. Замятин, Н. Ю. Замятина, О. А. Лавренева17. Д. Н. Замятин отмечает, что наиболее значимые в образно-символическом смысле природные или культурные ареалы какой-либо страны могут иногда выступать и в качестве образа всей страны, акцентируя внимание на наиболее ярких и существенных чертах. Так, в русской поэзии Урал часто рассматривался как символ мощи Российской державы, а Сибирь
- как символ неосвоенности и дикости России (причем наиболее широко он применялся при взгляде на нашу страну извне)18.
О. А. Лавренева утверждает об информационном характере образа места как собой знаковой системе культурного ландшафта, в которой, в зависимости от смыслового содержания, можно выделить символьные, икониче-ские и индексальные знаки-топонимы (в роли знака выступают в двух последних случаях преимущественно собственные географические объекты, а не их имена). По мнению автора, наиболее значимы в национальной и мировой культуре символьно-индексальные знаки, в которых визуальные, событийные, исторические характеристики оказываются неразрывно связаны с местом и его топонимом. Чаще всего такими сложными знаковыми образованиями предстают города и реки. Иконические знаки достаточно редки, т. к. для использования географического объекта в таком качестве он должен обладать ярко выраженными собственными физиогномическими характеристиками, значимыми в семиосфере культуры. По мнению автора, таковым знаком можно считать Урал (Рифей). Меридиональная протяженность и горный рельеф, положение между давно освоенным культурным пространством и сравнительно недавно колонизированной территорией Сибири, относительная труднодоступность вплоть до начала XIX столетия - эти черты, присущие Уралу. сыграли свою роль в их использовании в качестве иконического знака19.
В негеографических исследованиях образов особое место занимают труды Г. Д. Гачева. Ученый исследует национальные образы мира, вычленяя в культуре народов, в традициях, в обычаях черты, обусловленные в той или иной степени природными условиями местообитания народа, историей формирования его (в основном, в территориальном разрезе) и др.20
Нельзя не согласиться с мнением, что «образы дают мощный моментальный срез пространственных представлений... их использование в качестве инструмента культурногеографических характеристик> представляется целесообразным»21. Особенность развития образов регионов России заключается в наращивании символического капитала в процессах политической регионализации. Технологии символической капитализации регионов означают, что сами регионы не «изобретаются» (например, у Ф. Броделя -«Изобретать Сибирь»), т. е. не возникают однажды по тем или иным причинам в раз-
личных образно-географических полях, а, фактически, «воображаются», исходя из уже существующего знаково-символического материала, содержащего разные матрицы регио-
^ 22
нальных «констелляции»
Таким образом, регион - это сложное пространство знаково-символических систем, хорошо приспосабливающихся друг к другу, пространство устоичивое, семиотически богатое, емкое для смысла и деятельности. Процессы смыслопорождения есть результат духовных поисков и семантическои активности всех важнеиших групп регионального сообщества.
Рассмотрение региона как фрагмента семи-осферы и локального текста, когда аналитик от изучения систем физических, естественноприродных переходит к исследованию системы социокультурной, способствует дополнению «метафизических» конструктов анализа смысловыми и оценочными критериями, что приводит к обогащению способов постижения реальности.
Примечания
1 Гачев, Г. Д. Национальные образы мира. Евразия - космос кочевника, земледельца и горца. М. : Ин-т ДИДИК, 1999. С. 93.
2 Там же. С. 5.
3 См.: Лотман, Ю. М. Избр. статьи : в 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 19.
4 Там же. С. 20.
5 Каганский, В. Л. Основания регионального анализа в гуманитарной географии // Изв. РАН. Сер. География. 1999. № 2. С. 43.
6 См.: Митин, И. И. Палимпсест // Гуманитар. география. Вып. 2. М. : Ин-т наследия, 2005. С.330-331.
7 См.: Митин, И. И. Комплексные географические характеристики. Множественные реальности мест и семиозис пространственных мифов. Смоленск : Ойкумена, 2004. С. 56.
8 См.: Митин, И. И. Палимпсест ... С. 331.
9 См.: Абашев, В. В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе ХХ века. Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 2000. С. 12.
10 Там же. С. 11.
11 Там же. С. 10.
12 Там же. С. 23.
13 Там же. С. 9.
14 Там же. С. 395.
15 Там же. С. 22.
16 Михайлов, Н. Н. Образ места // Вопр. гео-
графии. Сб. 10. Экон. география СССР. М. : ОГИЗ, 1948. С. 193-198.
17 См.: Замятин, Д. Н. Гуманитарная география : Пространство и язык географических образов. СПб. : Алетейя, 2003; Замятин, Д. Н. Метагеография : Пространство образов и образы пространства. М. : Аграф, 2004; Замятина, Н. Ю. Взаимосвязи географических образов в страноведении : дис. ... канд. геогр. наук. М., 2001; Лавренева, О. А. Географическое пространство в русской поэзии ХУШ -начала ХХ века (геокультурный аспект). М. : Ин-т наследия, 1998.
18 Замятин, Д. Н. Социокультурное развитие Сибири и его образно-географические контексты // Проблемы сибирской ментальности. СПб. : Астерион, 2004. С. 45.
19 Лавренева, О. А. Образ места и его значение в культуре провинции // Геопанорама русской культуры : провинция и ее локальные тексты. М. : Языки славян. культуры, 2004.
С.417-418.
20 Гачев, Г. Д. Россия и Америка. Национальные образы мира // Рос. провинция. 1994. № 5. С. 91-98.
21 Митин, И. И. Комплексные географические характеристики... С. 43.
22 Замятин, Д. Н. Социокультурное развитие Сибири. С. 43.
