СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ВОЙНЫ И ПАНДЕМИЯ Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

УДК 130.2

DOI 10.34823/SGZ.2021.3.51587

В.А. РЕМИЗОВ доктор культурологии, профессор, кандидат философских наук, заслуженный работник Высшей школы РФ. Эксперт управления научной работой Московского государственного института культуры

(МГИК)*

Социокультурные войны и пандемия

В статье проведена процессуальная характеристика «социокультурной войны» через феномен «культурной агрессии». Ее теория рассматривалась в рамках философии Франкфуртской школы, а также представителями «западного марксизма». Особое внимание уделено концепции «критической теории».

Ключевые слова: война, социокультурная война, пандемия, цифровизация, репрессивная толерантность, культурная агрессия, адепты социокультурной войны.

V.A. REMIZOV Doctor of Cultural Studies, Professor, Candidate of Philosophical Sciences, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation. Expert in scientific management at the Moscow State Institute of Culture

(MGIK)

Sociocultural wars and pandemic

The article provides a procedural description of the "sociocultural war" through the phenomenon of "cultural aggression". Its theory was considered within the framework of the philosophy of the Frankfurt School, as well as by representatives of "Western Marxism". Particular attention is paid to the concept of "critical theory".

Keywords: war, sociocultural war, pandemic, digitalization, repressive tolerance, cultural aggression, adherents of sociocultural war.

* Ремизов Вячеслав Александрович, e-mail: remizov1941@mail.ru

Современные мировые процессы, видимо, окончательно отодвигают в сторону проблему социоэкономической глобализации и актуализируют вопросы цифровой глобалистики1, а на фоне пандемии крайне политизируются социокультурные аспекты взаимоотношений стран, касающиеся и здоровья населения, и его духовного жизнедействия. Сегодня СМИ, а вместе с ними и ведущие политологи, философы, культурологи заявляют о начале не только «холодной гражданской войны», но и о наступлении с Запада идеологии «репрессивной толерантности», предполагающей «жестокий режим» по отношению к «правым движениям», который действует так же, как и против «Аль-Каиды» (это уже обсуждается в США в рамках закона о «внутреннем терроризме»). Данный «режим» чреват «гражданскими казнями» над идеологическими врагами или просто над невольными символами «старого морального порядка» (что уже продемонстрировали Украина и США), где нельзя получить или сохранить даже приличную работу без сертификата «идеологической лояльности»2. Последняя, как легко обнаруживается, непосредственно связана с миром культуры, который включает ценности-смыслы, ценности-цели, ценности-нормы, а также традиционные ментальные установки, символы, фиксируемые в укладе жизни, в верованиях, в духовных ориентациях, в культурных мемах и т. д. Словом, можно сделать вывод, что обозначенное явление «холодной гражданской войны» по сути своей преимущественно сводится к социокультурным явлениям, а «гражданственная ограниченность» перерастает во всеобщность.

Война по своей природе всегда была структурирована: экономическая война, торговая война, дипломатическая, информационная, политическая, мировоззренческая, вооруженная. Как известно, наиболее систематизированное изложение сущности войны было дано немецким теоретиком К. Клаузевицем (1780-1831 гг.). В своем трехтомном труде «О войне» он выдвинул формулу: «... война есть не что иное, как про-

3

должение государственной политики иными средствами» .

1 Соммер Дарио Салас. В чем ценность человека? / Пер. с исп. М.: Кодекс, 2018, с. 50.

2 Ремизов Михаил. Сможет ли Россия «отделиться» от Вашингтона? // Литературная газета, 2021, 20-26 января, №3(6768), с. 3. www.lgz.ru

3 Клаузевиц К. О войне. М.: Наука, 1941, т. 1, с. 17.

Опираясь на теоретические положения отечественных ученых, отметим, что сущность войны - сложное социальное явление. Оно имеет несколько уровней. Сущность войны первого порядка заключена в том, что она есть вооруженная борьба, направляемая политикой. Сущностью второго порядка (более глубокого) выступает зависимость войны во всех ее формах именно от внутренней политики. Сущностью третьего (следующего по глубине порядка) является социально-экономическое содержание самой политики как общественного

1

явления и источника войны .

Вместе с тем следует отметить и рядоположенные уровни сущности войны. Во-первых, это «вооруженная борьба», связанная с уничтожением идеалов и ценностных ориентаций противоположной стороны. Во-вторых, это «борьба», где целью является если не уничтожение, то «тотальная дискредитация» носителей этих идеалов и ценностей, их организаций. Именно это определяет ее жестокость и бескомпромиссность.

Отсюда можно вести речь о нескольких параллелях сущности войны, в которых отдельной ее стороной выступает социокультурный пласт. Здесь следует и еще один вывод: в разные эпохи человеческой истории качественный характер войн с точки зрения средств ее ведения менялся. Были войны стрел, были войны сабель, были войны огнестрельных орудий, были технические и технологические «железные» войны. Сегодня прежде всего говорят об актуализации «гибридных» и «холодных» войн2. Если в «гибридных» войнах все еще применяется «летальное» оружие, то уже в «холодных» войнах используется иное оружие. Так, оружием текущей «холодной» войны стали информационно-цифровые системы, СМИ, искусство, а также социокультурные модификации смыслов, целей, ментальных установок. Суть «войны» здесь заключена в том, чтобы подорвать, дискредитировать, уничтожить иную систему социодуховных ценностей и принудить противника принять свою ценностно-ориентационную систему3.

1 Ксенофонтов В.Н., Ксенофонтов В.В. Политика: война и мир. М.: АГЗМЧС России. 2000, с. 27.

2 Краткая Российская энциклопедия: т. 1. Москва: Большая Российская энциклопедия. ОНИКС 21 век. 2004, с. 508.

3 Чалдымов Н.А. Антропологическая катастрофа. М.: Национальный Институт им. Екатерины Великой, 2014, с. 124-125.

Собственно такова природа самой войны. Она является принудительным вызовом. Здесь можно бороться или подчиниться. Проигнорировать невозможно. Невозможность и опасность подпитаны тоталитарной содержательностью информационно-цифровой войны. Тоталитарная ее природа проявляется в том, что ее оказывается «аполитично игнорировать». Такова политика ее адептов. Они принуждают делать выбор не сопротивлением, а тотальным подчинением в форме единомыслия, когда человека не просто лишают возможности влиять на общественную жизнь, а предписывают определенную гештальт-мысль, требуют постоянного выражения лояльности на уровне образа мышления и образа жизни. Под тотальной угрозой оказывается не какая-то партия или государство, а духовная автономия человека в обществе1, а в конечном счете - и само это общество.

Перед лицом данного вызова стихийный консерватизм, воспринимающий традиционную систему ценностей как нечто разумеющееся и привычное - обречен. Это касается и стихийного обывательского консерватизма, и осознанного консерватизма профессиональных политиков, который чаще называют социальным реализмом.

В данном случае логично возникает тема культурной агрессии. Отмеченный аспект в свое время активно разрабатывался в рамках философии Франкфуртской школы: Г. Марку-зе, М. Хоркхаймер, Т. Адорно и др., а также представителями теории «западного марксизма»(Грамши и Лукач)2.

Так, например, А. Грамши утверждал, что тотальная власть без захвата культурной власти невозможна. Он оперировал такими категориями, как «культурный диктат над населением», «необходимость насаждать (иную) культуру сверху». Он подчеркивал важнейшую роль в этом средств массовой информации, систем образования и культурно-досугового обеспечения3.

Основная цель культурной агрессии - террор для неугодных ценностей; распад духовного национального сознания. Она (цель) направлена на духовный и моральный слом че-

1 Абдулатипов Р.Г. Перспективы человека и культуры. Монография. Махачкала: Дагестанский писатель, 2014, с. 324.

2 Агапов П.В. Социальная агрессия: историко-социологический и методологический анализ. Монография. Рязань: Наше время, 2006, с. 233.

3 Гоамши А. Искусство и политика: В 2 т. / Пер. с итал. М.: Искусство, 1990, с. 327.

ловека и на перепрофилирование сознания людей по меркам агрессора. Полномасштабная культурная агрессия (война) связана с захватом культурных и политических институтов, с мобилизацией «своих» групп в политику и культуру, а параллельно - с созданием иных культурных и политических институтов. Данный процесс связан с насаждением агрессивного поведения, с дискредитацией атрибутов общественного устройства, с дестабилизацией уклада жизни и моделей взаимосвязей населения.

В этом плане особый интерес представляет разработанная философами Франкфуртской школы культурная по содержанию «критическая теория». Ее сутью является лишение оппонента «всякого духовного престижа. путем постоянной разъедающей критики.., сеющей сомнения, скептицизм.., уничтожающей верования» 1.

По мнению специалистов, тотальная критика традиционной культуры и общественных устоев способствует возникновению депрессии и порождает «культурный пессимизм», ощущение полной безнадежности и отчаяния, когда люди, свободные и преуспевающие, начинают воспринимать свою страну как угнетателя, как общество, не заслуживающее любви и верности. Неомарксисты считали культурный пессимизм необходимым предварительным условием революционных социальных перемен. Сегодняшние идеологи социокультурных войн активно муссируют идеи «неуважения к чужой картине мира», «переосмысления исторического прошлого» (в интересах наличных политических сил), «скрытого управления, манипулирования и игнорирования» 2.

Ведение социокультурной войны связано с приемами: диверсии на лидера; дискредитации символов, святости и героев (в том числе и героических дат, событий); проведения «гуманистических» спецопераций, имеющих целью переиначить манифестируемый гуманитарный смысл; насаждения

3

ложных клише на известное почитаемое и т. д. , настойчивого навязывания «правильного» (желательного) позиционирования людей в социокультурной среде4.

1 Агапов П.В. Указ.соч., с. 284.

2 Шейнов В.П. Психологическое влияние. Минск. Харвест, 2011, с. 800.

3 Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2002, с. 832.

4 Флиер А.Я. Очерки теории исторической динамики культуры. Монография. М.: Согласие, 2014, с. 301.

Особой прицельной группой для адептов социокультурных войн всегда была интеллигенция. Практика показывает, что именно с интеллигенции, выделяющей противоречия и «частности» культурного облика общества, гипертрофирующей их, начинается втягивание этих групп в своеобразные отряды коллаборационистов: по сути - организаторов социокультурных войн. Тактика последних тоже индивидуальна. Коллаборационистов они превращают в «свою артиллерию» или в «снайперскую группу». Как бы то ни было, но и господа Волков, Навальный, Венедиктов; авторы «Дождей», «Собеседников» оказываются в этой наемной колонне, представители которой ведут речь о своей стране с упоенной ненавистью, с удовольствием палача, с отвращением сноба. Между тем интеллектуальная элита, «аристократы духа» (коими они себя считают) - это другие, те, кто сохраняет фундаментальные ценности, обеспечивая бесперебойный процесс преемственности культуры, направленной на возвышение человеческого существа до величины гуманистических значений, что в свое время неоднократно подчеркивал, например, А. Швейцер1.

Другой целевой социальной группой адептов социокультурных войн являются собрания людей, а также толпа. Отсюда такое внимание уделяется манифестациям, акциям, шоу-арт-действиям, социальному перфомансу и стрит-арту наряду с граффити и даже с тату. Режиссура этих «военных» действий очень часто напоминает «экшн» и «шоу». Конечно, в основу данной режиссуры кладется психология. Автор весьма интересной в данном смысле работы под названием «Стадо. Как изменить поведение, используя энергию подлинной человеческой природы» Марк Эрлс подчеркивает, что в группе человек становится более покорным, легче усваивает внушаемое, он подчинен «единообразию поведения», в нем просыпается «инстинкт слепого подражания» 2.

Вместе с тем организаторы социокультурных войн всегда выискивают для своих целей агрессивных личностей, чтобы превратить их в своеобразных поджигателей акций. В исследовательской литературе выделяется пять моделей таких личностей: 1. модель личности некрофила (Э. Фромм); 2. мо-

1 Голик Н.В. Просвещение как феномен культуры // Альманах научно-образовательного культурологического общества России. Мир культуры и культурологии. СПб., 2015, с. 40-41.

2 Эрлс М. Стадо. Как изменить поведение, используя энергию подлинной человеческой природы / Пер. с англ. М.: ЭКСМО, 2008, с. 64-65.

дель психопата-фанатика; 3. модель фрустрированного человека; 4. модель человека-функции; 5. модель человека из ущербного бытия. С данной структурой сопрягается «теория социального научения», согласно которой на агрессивное

поведение оказывают влияние вознаграждения, ассоциирую-

1

щиеся с агрессией .

Сегодня создается впечатление, что пандемия подхлестнула нездоровый евроатлантический англосаксонский азарт зачинщиков тотальной агрессии в форме социокультурной войны - против тех, кто имеет иные взгляды, другие ценностные ориентиры и смыслы жизнедействия. Вопрос ставится жестко: другие в системе «Я - другой» должны и обязаны принять и перейти на позиции духовных ориентаций западнической морали, модели видения «свободы» и сущности человека. Агрессивность западных адептов против России по лекалам войны проявилась уже в январских событиях 2021 г. в ряде городов России, когда целый отряд западных информационных сетей на основе в том числе явных фейков подстрекал молодежь и подростков выйти на «шоу-манифестации» чуть ли не «похода на Кремль», против, якобы, коррупции и несправедливости. Беда в том, что и некоторые отечественные СМИ в лице, например радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала «Дождь», активно - коллаборационно примкнули к иностранным «голосам», к тоталитарному социокультурному дрейфу Запада.

Справедливости ради отметим и сформировавшееся в последние десятилетия сквозь идеологему «жить как на Западе», излишнее доверие к Западу некоторой части российской интеллигенции, предпринимательства и молодежи, а также скепсис по отношению к собственной стране. Так, уже в 2008 г. по данным ВЦИОМ жители городов отмечали, что они стали: а) более циничные (57% опрошенных); б) менее доброжелательные (62%); в) менее совестливые (65%)2. Параллельно с этим исследователи отмечают «эгоизацию» моло-

3

дежи, ее отрыв от «социальных групп» .

1 Агапов П.В. Уаз. соч., с. 445.

2 Ремизов В.А. Культурно-цивилизационные процессы. Монография. М.: МГИК, 2020, с. 81.

3 Ирхен И.И. Региональное образование в сфере культуры и искусства в глобализирующейся России. Монография. М.. Московский государственный университет культуры и искусств, 2012, с. 153.

И еще одно, уже объективное обстоятельство, которое исследователи называют «псевдоморфозность». Она совмещена с постоянным заимствованием западнических идей и концептов со стороны россиян в характеристике «импульсов извне» и «на свой лад» (О. Шпенглер). Политолог, сын известного философа-культуролога, Б.В. Межуев одновременно связывает это явление с блокировкой «чуждого влияния», в которой выделяет государственное и церковное сопротивление, а все остальное-де организуется «по западным лека-лам»1. Данная картина побуждает к вопросу: сможем ли мы обеспечить в развязанной социокультурной войне свою автономию? Ответ очевиден - мы обязаны это сделать. Здесь необходимо ускорение уже имеющего свои традиции процесса постоянной активации собственных ценностных и технологических платформ. Необходима общественно-ориентированная патриотизация через рассматриваемые вопросы, через национально содержательный контент коллективов театров, кинопродюсеров, телекоммуникационных коллективов и редакторских групп газет, журналов.

Январские пандемийные дни 2021 г. показали, что в школах, средних и высших учебных заведениях необходима разъяснительная работа по когнитивному ориентированию в сложной социокультурной ситуации, функционирующей по законам войны.

Актуальна идея усиления социокультурного контрнаступления. Это связано с работой на опережение акций и манифестаций.

Вероятно, есть смысл пристальней взглянуть на положение дел с собственностью в сфере средств массовой информации, где сложилась ситуация, что региональные СМИ страны принадлежат иностранным бенефициарам.

Здесь же отметим и то обстоятельство, что в сферу экологического, художественно-творческого, психико-рекреацион-ного образования в последние годы внедрилось уж очень много разного рода иноязычных «специалистов», основавших свои базы, клубы, коучинг-залы, в которых отнюдь не всегда идет речь только об образовательных практиках. А в этой сети, с данными агентами контактирует преимущественно «интернетная» молодежь и «прекарии», отряд которых растет

1 Межуев Б.В. Есть ли у России свой «цивилизационный» код и в чем он может заключаться? // Вопросы философии, 2018, № 7, с. 35-43.

и в России в условиях пандемии. Прекарии - это люди, не имеющие постоянной занятости и не защищенные социально. Прекаризация - главный «ковидный» процесс в сфере трудовых отношений, и его последствия опасны. Одним из проявлений данной «опасности» являются новые протестные движения. В конце 90-х гг. это было левое движение «альтер-глобализма», когда люди ездили по местам глобальных саммитов и протестовали. Теперь протесты идут справа, «трампизм» - это тоже протестное движение, хотя его и возглавляет миллиардер. Будут и другие движения, расшатывающие существующую систему. Их появление - симптом того, что легитимность капитализма в его неолиберальном издании исчезает, в мире идет напряженный поиск новых моделей более справедливого общественного устройства. Справедливость же состоит прежде всего в более равномерном распределении доходов между богатыми и бедными. Если с середины XIX в. до конца XX в. эта равномерность прогрессировала, то затем ее сменил неолиберальный регресс. Но он больше никого не соблазняет и не успокаивает -вместо него люди ищут более разнообразного, социального, экологичного и справедливого мира. Так характеризует основной тренд пандемийного мира в сфере общественных движений генеральный директор Всероссийского центра изучения общественного мнения1. Данная характеристика настораживает тем - чьи социокультурные сети раскидываются по России и не сети ли это не только «холодной», но и гибридной, а также и «горячей» войны?

Заметим, что в период пандемии повысился интерес молодежи не только к «цифровой информации», но и, например, к радио. Однако и здесь «прописалась» тенденция «увода» внимания аудитории в социокультурное пространство Запада, «отвода» от своего традиционного, корневого, отечественного - в истории и в современности. Анализ, например, содержания музыкального и информационного ряда радиостанции «Маяк» весьма подтверждает этот вывод.

Таким образом, «социокультурные войны» в современном мире - развивающаяся тенденция. Их проявление в России ощущается все явственнее. Анализ сущности, характера и механизма этих войн - задача актуальная и неотложная.

1 Федоров Валерий. Больше всего мы страшимся революции. // Литературная газета, 2020, 25 ноября - 1 декабря, № 47(6762), с. 4. www.lgz.ru