CC BY
60социокультурные основания научного
ПОЗНАНИЯ (ЗНАНИЯ)
Сидоров Даниэль Сергеевич
студент-магистр, 1-й курс, направления подготовки «Социальная антропология» факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета; Санкт-Петербург, Россия e-mail: 13arhyz2015@gmail.com
В статье рассмотрены некоторые направления исследований в философии науки, демонстрирующие влияние социокультурного контекста на научного производство. Постулируется, что важными факторами, детерминирующими во многом данное производство, является культурный контекст, в рамках которого происходит научное производство, а также социальные отношения, конституирующие его (контекст).
Ключевые слова: социология научного знания, позитивизм, постпозитивизм.
Развитие научной мысли в мире отнюдь не является простым линейным процессом. Прежде чем перейти к анализу такого феномена, как социокультурные основания научного познания (знания), мы, во-первых, рассмотрим позитивизм и постпозитивизм как единое (с некоторыми оговорками) направление в философии науки; во-вторых, попытаемся отыскать социокультурные основания и обобщим данный материал.
Постпозитивизм как направление в философии науки
Постпозитивизм пришел на смену логическому позитивизму, поэтому мы начнём наш анализ с логического позитивизма.
Магистральная идея логического позитивизма в том, что для познания необходимы наблюдаемые доказательства, основанные на рационализме. Одним из предшественников логического позитивизма можно считать Д. Юма, который предлагал отказаться от рассмотрения вопросов, связанных с Богом, душой, и других метафизических вопросов, так как эти вопросы не могут быть
описаны на основе чувственного опыта. Подобным же образом позитивисты считали невозможным научно исследовать не проверяемые эмпирически проблемы.
Что касается философии, из которой позитивистами изгоняется метафизика, то решение философских проблем, по их мнению, должно основываться в первую очередь на логическом анализе языка и языковых форм. Данной проблемой занимался Л. Витгенштейн в работе «Логико-философский трактат» (Вит-генштейн,1921).
Можно сформулировать основные идеи позитивизма:
— Любое познание возможно посредством чувственного опыта (хотя чувственный опыт как и любой другой не является точным и истинным, исходя из несовершенства технологий и человеческого тела).
— Познание, главным образом, должно зиждиться на математических методах, т. к. они являются самыми точными по мысли позитивистов. Что касается гуманитарного цикла наук, то все они должны строиться на манер естественных (в частности биологии).
— Научное познание должно основываться на «трёх китах», а именно: верификации, опыте и факте.
Постпозитивизм как направление возникло в конце пятидесятых годов двадцатого века. Одной из важных черт постпозитивизма является плюрализм методологических концепций и что самое главное — их взаимная критика. Постпозитивизм отказывается от рассмотрения формально-логических конструкций в пользу рассмотрения истории науки и реального значения теорий. Постпозитивизм стирает чёткие границы между фактом и теорией, между открытием и контекстом обоснования. Если в логическом позитивизме была проведена чёткая демаркационная линия между наукой и не наукой, то постпозитивизм склонен считать эту линию неуместной, в силу того, что любая теория или концепция, так или иначе, основывается на одной или нескольких метафизических посылках.
Важной особенностью позитивизма являлся тот факт, что философия науки есть наука, а стало быть, необходимы чёткие единые критерии в данной области. Постпозитивизм породил огромное количество теорий, предполагая, что одна из них всё же истинна. Но различные дискуссии выявили, что философия науки не наука,
а некоторая особенная область философии, и в ней господствует плюрализм. Это основание во многом и предопределило судьбу постпозитивизма.
Л. Флек и его «научный факт».
Л. Флек считает, что существуют некоторые априорные категории, которые автор называет протоидеями. Например, идея атома была в виде протоидеи ещё в Древней Греции и т. п.
Учёный приходит к выводу, что «многие теории проходят через две стадии своего развития: классический период, в течение которого всё находится в удивительном согласии, и затем второй, когда на первый план выходят исключения из общих законов» (Флек, 1935: 36). Л. Флек не отрицает, что и в классическом периоде существуют некоторые противоречия и исключения, однако, по мысли учёного, специфика культурных, социальных и прочих отношений не позволяет этим противоречиям в полной мере проявиться. Однако Флек стремится избежать вульгарного социологизма или историзма: «...тем не менее, всегда имеют место другие связи, обнаруживающиеся в содержании знания и неподдающиеся ни психологическому (будь то в смысле индивидуальной или коллективной психологии), ни историческому объяснению. По этой причине они кажутся «реальными», «действительными» и истинными»». Л. Флек называет подобными детерминации пассивными связями.
Другими словами, исторические (например, влияние социокультурного фактора) или социальные интерпретативные модели есть не что иное, как активные детерминации. С другой стороны, пассивным является нечто, что отсылает нас к самой «вещи». Конечно, пассивные и активные ассоциации взаимосвязаны, но не очень понятно раскрытие пассивных, ввиду того, что каждое восприятие того или иного явления уже заранее детерминировано спецификой и характером этого восприятия, а самое главное — способностью воспринимать. Таким образом, Флек говорит о том, что есть ассоциации активные (детерминированные различными факторами), а есть пассивные (детерминированные самой природой познаваемого объекта), но последние раскрыты плохо и очень проблематично.
Также противоречивый характер носит рассуждение Л. Флека о научных открытиях. Во-первых, Л. Флек пишет: «..в конеч-
ном счете, это [разгадать природу сифилиса] удалось сделать с помощью так называемой реакции Вассермана. Это открытие положило начало исключительно важным исследовательским направлениям; без преувеличения можно сказать, что оно стало эпохальным событием» (Флек, 1935: 41). В то же время в другом месте автор указывает на невозможность одного открытия или факта существенно повлиять на всю совокупность опыта в какой-либо области знания: «история развития сифилиса указывает на ограниченность роли любого эксперимента по сравнению со всей совокупностью опыта в определённой области знания, в которую включаются эксперименты, наблюдения, профессиональные навыки (умения) и трансформации понятий».
Также Л. Флек развивает идею о социальной обусловленности различного рода открытий. Так, он описывает историю открытия Spirochaeta ро1Ыа как целенаправленную работу специалистов и городской администрации.
Л. Флек также вводит понятие «система убеждений», как некоторую устойчивую систему мнений, обладающую стилями. Собственно, такую систему Л. Флек и называет стилем мышления, который в свою очередь детерминирован различными внешними и внутренними посылками. Подобное знание может получиться только в том случае, если совершить какие-либо ошибки, недопустимые в данной системе убеждений и(или) пренебречь внутренними связями и актуализировать таким образом некоторые осознанные или нет противоречия. Таким образом, новое знание, чтобы конституировать новую систему убеждений, проходит пять этапов:
«— противоречие в системе убеждений совершенно немыслимо
— всё, что не согласуется с системой, просто не замечается
— если и замечается, то замалчивается
— затрачиваются огромные усилия, чтобы объяснить, что данное исключение вовсе не противоречит системе
— несмотря на то, что противоречащие системе явления получают подтверждения, в них всё же видят описания и даже иллюстрации того, что соответствует господствующим взглядам, как бы реализации последних».
Стиль мышления связан с понятием «мыслительный коллектив» , понимаемый как «сообщество людей, взаимно обмениваю-
щихся идеями или поддерживающих интеллектуальное взаимодействие». Если мыслительный коллектив — это специфическая социальная общность, целью и атрибутивным свойством которой является познание, то познание — глубоко социальный феномен. Познание, таким образом, Л. Флек определяет как: «наиболее социально обусловленную деятельность человека; оно является, прежде всего, социальным продуктом». Мыслительному коллективу присуща коллективная мысль, которая, по Л. Флеку, никогда не относится только к одному индивиду, но всегда к группе.
Подводя некоторый промежуточный итог концепции Л. Флека, следует признать взаимообусловленность познания и активных ассоциаций, а стало быть, и социокультурного фактора. Таким образом, научный факт — это не «вещь в себе», не единичное событие и уж тем более не некоторая кумулятивная завершенность. Научный факт представляет собой процесс долгого поиска диалектических связей и постоянной борьбы различных сил за исключительную роль в интерпретации того или иного явления.
Т. Кун и его научная революция.
Мы неслучайно начали рассмотрение этой группы учёных с Л. Флека. Т. Кун пишет: «...мне удалось наткнуться на почти неизвестную монографию Л. Флека "Возникновение и развитие научного факта», которая предвосхитила многие мои собственные идеи" (Кун, 1962: 9).
Томас Кун первый, кто ввёл понятие парадигмы, понимая её как «признанные всеми научные достижения, которые в течение определённого времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу».
Так же, как и Л. Флек, Т. Кун придаёт особое значение истории в формировании научного знания (познания). А целью работы «Структура научных революций» является «описать схематически концепцию науки, которая вырисовывается из исторического подхода к исследованию самой научной деятельности».
Для Т. Куна наука не является кумулятивной, напротив, она подвержена резким изменениям (т. н. научным революциям), следствием которых является возникновение новой парадигмы. Процесс возникновения парадигмы постоянно соприкасается с некоторой степенью инерции системы научного знания. «Создание новых теорий по понятным причинам вызывает негативный
ответ со стороны тех специалистов, чью область компетенции они затрагивают». Так, Кун выделяет нормальную науку, то есть «исследование, которое прочно опирается на одно или несколько прошлых научных достижений — достижений, которые в течение некоторого времени признаются определённым научным сообществом как основа для развития его дальнейшей практической деятельности» и экстраординарную, то есть кризис в науке и появление аномалий, которые невозможно объяснить в рамках существующей теории или парадигмы. Следующая стадия после экстраординарной науки, по Т. Куну, — научная революция.
Но следует несколько конкретизировать последние замечания. Понятие парадигмы отсылает нас не только к фокусу рассмотрения конкретных проблем, оно скорее показывает нам некоторую перспективу, с помощью которой мы можем смотреть на мир и исследовать нечто «не проблематичное». Но по мере того, как в ходе функционирования нормальной науки появляются (а они обязательно появляются) некоторые факты, которые невозможно объяснить с точки зрения нормальной науки. Плюс ко всему, появляются молодые исследователи, которые, по Т. Куну, более не склоны считаться с господствующей парадигмой и более всего ориентированы на поиск альтернативных путей развития науки: так появляются альтернативные теории. И затем, когда данных противоречий становится достаточно, из всех альтернативных теорий появляется одна, которая способна описать их (пусть не полно), происходит научная революция. Но, на мой взгляд, в работе «Структура научных революций» слабо отражен антагонизм именно этих новых теорий.
Полная же смена парадигмы происходит тогда, когда приверженцы старой парадигмы более не способны заниматься научной деятельностью. «Хотя некоторые учёные, особенно немолодые и более опытные, могут сопротивляться сколь угодно долго, большинство ученых, так или иначе, переходит к новой парадигме. Обращения в новую веру будут продолжаться до тех пор, пока не останется в живых ни одного защитника старой парадигмы, и пока вся профессиональная группа не будет руководствоваться единой, но теперь уже иной парадигмой».
Мы кратко охарактеризовали позицию Т. Куна. Главным здесь также является то, что Т. Кун понимает научное развитие не
кумулятивно, а во-вторых, что у Т. Куна также есть некоторый социальный компонент, такой как научное сообщество, понимаемое достаточно широко как некоторую специфическую группу, занимающуюся научной деятельностью.
К. Поппер и «Логика научного исследования»
Если первые двое учёных выявляли в первую очередь природу научного факта и опыта, а также смену научного мировоззрения, объясняя это через относительность исторических и социокультурных особенностей той среды, где они возникли, то К. Поппер боролся с принципом верификации, который в какой-то мере унаследовал постпозитивизм.
Так, К. Поппер считал, что наше знание о мире всегда будет носить недостаточно полный характер в силу ограниченности наших познавательных возможностей, что приводит к постоянному пересмотру более ранних, т. е. их фальсификации. Другими словами, К. Поппер развивает идею фаллибилизма, но основываясь на собственном принципе толерантности, сутью которого является уважение и «терпимость» к другим точкам зрения. Таким образом, взаимен принципа верификации, К. Поппер выдвинул собственный принцип фальсификации, согласно которому знание является научным тогда и только тогда, если существует методологическая возможность его опровержения путём постановки эксперимента, даже если этот эксперимент ещё не был поставлен. Например, согласно данной точке зрения, марксизм как направление или фрейдизм не являются научными концепциями (теориями) в силу того, что не могут быть опровергнуты никакими экспериментами или логическими конструкциями. Абсолютно любой эксперимент может быть успешно объяснён в рамках этих концепций. В силу того, что предпосылка данного тезиса в том, что любое знание является «промежуточным» и абсолютного не существует, статус подобных концепций (теорий) предопределён.
Если в наиболее общем виде рассмотреть воззрения К. Поппера на природу научного познания, то можно прийти к следующему: истина объективна, а знание носит предположительный характер. Демаркационная линия между научным и ненаучным знанием подвижна, Так, индуктивный характер научного знания и его рациональность, по мысли Поппера, иррациональные стремления. А рациональность научного знания в том и только в том, что мы
можем критически его рассматривать (другими словами, само требование обоснованности научного знания, по Попперу, является иррациональным). Таким образом, наращивание научного знания есть результат возможности критического рассмотрения знания. Так, Поппер пишет: «все теории не только равно не обоснованы, но и равно невероятны».
И. Лакатос и утончённый фальсификационизм
Для понимания того, что такое утончённый фальсификацио-низм нам необходимо уточнить центральное понятие философии И. Лакатоса, а именно — «научная исследовательская программа». По мнению И. Лакатоса, развитие науки есть конкуренция научно-исследовательских программ, под которыми понимается «единица научного знания; совокупность и последовательность теорий, связанных непрерывно развивающимся основанием, общностью основополагающих идей и принципов». Так, Лакатос разделяет «зрелую и незрелую науку»: «мой подход предполагает новый критерий демаркации между «зрелой наукой», состоящей из исследовательских программ, и «незрелой наукой», которая состоит из затасканного образца проб и ошибок». По мнению учёного, главным критерием научности программы есть прирост фактического знания. Научная программа состоит из структурных элементов, таких как: жёсткое ядро, защитный пояс, положительная и отрицательная эвристика.
Под жёстким ядром понимается некоторая совокупность утверждений или гипотез, которые и составляют сущность научно-исследовательской программы. Подобное название оправдано тем, что утверждения и гипотезы не могут быть изменены и считаются постоянными в рамках данной научно-исследовательской программы. Жёсткое ядро является конвенционально неопровержимым, и для «страховки» данного ядра формируется защитный пояс или набор вспомогательных гипотез, призванный защитить жёсткое ядро. Другими словами, защитный пояс может меняться под влиянием критики и различных аргументов, оставляя при этом неизменным жёсткое ядро исследовательской программы. В противном же случае, вся исследовательская программа будет признана неудачной. Подобная критика может носить положительный и отрицательный эвристический характер. В положительной эвристике предположения и аргументы направлены на уточнение и
модификацию «защитного пояса». Лакатос считает, что теоретики, работающие в рамках конкретной исследовательской программы, обычно, предполагают, с какой стороны может быть критика и какие аномалии могут случиться, поэтому с помощью положительной эвристики они модифицируют «защитный пояс» и делают ядро ещё более недоступным распаду. Примером отрицательной эвристики может служить цитата: «Классический пример успешной исследовательской программы — теория тяготения Ньютона. Быть может, это самая успешная из всех когда-либо существовавших исследовательских программ. Когда она возникла впервые, вокруг неё был океан „аномалий" (если угодно, „контрпримеров"), и она вступала в противоречие с теориями, подтверждающими эти аномалии. Но проявив изумительную изобретательность и блестящее остроумие, ньютонианцы превратили один контрпример за другим в подкрепляющие примеры. И делали они это главным образом за счёт ниспровержения тех исходных „наблюдательных" теорий, на основании которых устанавливались эти „опровергающие" данные. Они „каждую новую трудность превращали в новую победу своей программы»». Другими словами, отрицательная эвристика направлена не на получение нового знания, а на опровержение старых теорий в пользу новых, а также запрещение использования «метода от противного» в конкретной научно-исследовательской программе.
Также следует сказать о том, что по Лакатосу, научно-исследовательская программа проходит две стадии: прогрессивную и регрессивную. В прогрессивной стадии главную роль играет положительная эвристика, а в регрессивной — отрицательная.
Итоги. Социокультурные основания знания (познания).
Все представленные учёные признавали огромную роль социокультурного фактора. Так, Т. Кун определяя парадигму, исходил главным образом из исторического и социального контекстов, И. Лакатос также не игнорировал данных положений. Что касается Л. Флека, то, несомненно, его история с сифилисом так и отсылает нас к социокультурным основаниям, а К. Поппер, говоря о фальсификации, также не обошел стороной данный вопрос. Главным обстоятельством, которое не позволило постпозитивизму продолжить свою жизнь является то, что все они считали, что возможно некоторое априорное знание. Постпозитивисты, несмотря
на различие их воззрений, считали, что объект истинен сам по себе, а не истинно только восприятие и возможности человека. Постпозитивизм, критикуя логический позитивизм, унаследовал у него априорный характер объекта. Несмотря на то, что постпозитивизм и опровергал опыт, верификацию и наблюдение, он всё же не смог отказаться от концепции стандартной науки, хотя и рассматривал её несколько под другим углом.
Список литературы
Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / / Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. Пер. с нем. Перевод М.С. Козловой и Ю.А. Асеева. М.: Изд-во «Гносис», 1994 - 612 с
Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975. 256 с.
Малкей М. Наука и социология знания. М.: Прогресс, 1983. 252 с.
Моркина Ю.С. Социальный конструктивизм Д. Блура / / Вопросы философии, №5. 2008. С.154-159.
Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогрес, 1983, 420 с.
Порус В.Н. Научный реализм / / Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009. 1248 с.
Флек Л. Возникновение и развитие научного факта: Введение в теорию стиля мышления и мыслительного коллектива. Составл., предисл., перевод с англ., нем., польского яз., общая ред. Поруса В. Н. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. 220 с.
Mulkay M. Action and belief or scientific discourse? A possible way of ending intellectual vassaladge in social studies of science // Philosophy of the Social Sciences. 1981. V.11. P.163-171.
