Социокультурные образы «Чтения о святых мучениках Борисе и Глебе» Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

УДК 94(47)”10”(09)(045)

В.В. Пузанов

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ОБРАЗЫ «ЧТЕНИЯ О СВЯТЫХ МУЧЕНИКАХ БОРИСЕ И ГЛЕБЕ»

Рассматриваются социокультурные образы «Чтения о святых мучениках Борисе и Глебе», представления о стране, власти, обществе, собственности. Анализируются возможности произведения как источника для реконструкции картины древнерусской повседневности.

Ключевые слова: Чтение, Борис и Глеб, представления, власть, общество, страна, земля, город, область, социальные категории, вельможи, бояре, дружина, люди, горожане, вдова, убогие, соседи, старейшины.

Настоящая статья продолжает исследования представлений древнерусских авторов о стране, власти, социуме. Речь идет о системном анализе познавательных возможностей конкретного источника (1-й этап) с последующим сопоставлением полученных реконструкций (2-й этап). В рамках первого этапа проекта уже опубликованы результаты исследований «Житие Феодосия», «Слово о законе и благодати митрополита Илариона», «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру» Иакова Мниха1. Анализ произведений Борисоглебского цикла начинаем «Чтением о святых мучениках Борисе и Глебе» (далее - Чтение), которое было написано Нестором в 80-е гг. XI в.2

* * *

В Чтении, применительно к Руси, в основном используется понятие страна: Руская страна3, вся страна4, сея страна5, его (князя Владимира. -В.П.) страна6. Русь, как страна, состоит из множества стран1. Наряду с ними имеются иные и чужие страны8. По одному разу в качестве синонима понятия Руская страна используется вся Руская земля и земля сея9. О том, что Руская страна - единое целое, свидетельствует и география чудес святых Бориса и Глеба10. Княжеские владения обычно называются областями11, однако могут использоваться и понятия земля и страна. Текст не позволяет точно определить, считал ли возможным автор использовать понятия земля и страна только для обозначения владений великого князя киевского или допускал такую возможность и в отношении подручных ему князей. Так, применительно к владениям князя Владимира Святославича ни разу не используется область, но только земля и страна12. В то же время понятия земля, страна и область могли выступать в качестве синонимов: «...Немилосердыи тъ (Святополк. - В.П.)... и на прочюю братью въздвизаше гонения, хотя и вся изгубити и самъ единъ владети всеми странами. Нъ Богъ... не попусти оканьному тако сътворити, нъ потреби от земля сея. Крамоле бывшеи от людеи и изгнану ему сущю не токмо из града, нъ из области всея. Избежавше же ему въ страны чюжи и тамо жи-вотъ свои сконча и разверже»13. Здесь, как представляется, земля сея (т.е. вся Руская земля? - В.П.) = все страны = область всея. Впрочем, под областью

всея могли подразумеваться владения собственно Святополка, поскольку в полунощных странах (т.е. в своей области) правил Ярослав14. (Не будем забывать, что оставались в живых и другие сыновья и внуки Владимира15, о которых не упоминается в «Чтении», но о которых автор не мог не знать. Поэтому, фактически, все страны = все области.) Исходя из вышесказанного можно предположить, что в представлении автора «Чтения» Руская земля/страна состояла из отдельных стран/земель (историко-географических образований) и областей (княжеских владений). При этом два последних понятия могли совпадать16 и, скорее всего, совпадали. Анализ «Жития Феодосия»17, другого произведения Нестора, не противоречит данному предположению, но и не может подтвердить его наверное.

Для автора Чтения любовь к родной стране естественна. Поэтому Борис под пером Нестора готов умереть, но не намерен ни противиться старшему брату, ни бежать из своей страны: «Благословень Богъ! Не отъиду, ни отбе-жю от места сего, ни пакы супротивлюся брату своему, стареишому сущю; но яко Богу годе, тако будеть. Уне ми есть сде умерети, неже во инои стране»18. Таким образом, уважение к старшему брату, родовым принципам у Бориса сочетается с глубокой привязанностью к родной стране. Такая привязанность, видимо, была естественной и для большинства древнерусских людей. Не случайно тяжесть наказания, посланного Господом на Окаянного, в Чтении усиливается тем, что его «Богъ... потреби от земли сея», что он был изгнан в чужие страны, где умер, приняв там смерть люту. Не потому ли смерть люта, что она случилась в чужой стране? Для автора нет ничего горше, нет страшнее наказания, чем быть изгнанным из родной страны и умереть на чужбине. И судьба Святополка должна была самым действенным способом подействовать на сознание читателя, убедить его в том, что «быва-еть бо смерть грешнику люта».

О высоком чувстве русского патриотизма автора «Чтения» свидетельствует и сравнение сынов Израилевых с сынами рускими19.

Присутствует в Чтении и идея особой роли города. Помимо неопределенных городов, в Чтении фигурируют Киев и Вышгород. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что смерть Владимира не вела к автоматическому признанию великим князем старшего сына, в данном случае - Святополка. Для этого ему, прежде всего, нужно было прибыть в Киев раньше других возможных претендентов и сесть на отне столе: «...Святополкь и акы радуяся отне смерти, вседе на коня и скоро доиде Кыева града. И седе на столе отца своего, изволи волю желание сердца своего»20. Как тут не вспомнить ситуацию, описанную в Киево-Печерском патерике: «Посылает же Никита (Никита Затворник. - В.П.) ко Изяславу, яко: “Днесь убьен бысть Глеб Святославич в Заволочьи, скоро посли сына своего Святополка на стол Новугороду”»21. И здесь главным было первым явиться в город и сесть на освобожденный стол. Вероятно, перед нами явление, уходящее в глубокую языческую древность, связанное с представлениями о некой сакральной сущности первого: первопоселенца, первого, встретившегося в начале дня и, особенно, в начале года22 и т.п. Роль первого встретившегося (явившегося, завладевшего) отразилась в

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

гаданиях, сказках, преданиях. Случай с занятием княжеских столов - явление близкого порядка: первый представитель княжеского рода, явившийся в город после смерти княжившего там князя, мог восприниматься как посланный богом (богами), как носитель особого счастья/удачи. Данное явление хорошо накладывается на «темпоральную» теорию А.Я. Гуревича, согласно которой «в момент смерти правителя наступал временной хиатус, своего рода “дырка во времени”», предельно опасная для его подданных23. Следовательно, в этот самый опасный момент появление нового правителя воспринималось как благо, направленное на ликвидацию возникшей бреши во времени, на ликвидацию хаоса и восстановление порядка24.

Таким образом, город - средоточие власти. Для того чтобы вокняжить-ся, нужно было войти в город и сесть на княжом столе. Власть сосредоточена в городе даже тогда, когда там нет князя. Так, когда охотники нашли в пустынном месте тело Глеба, они сообщили «стареишине граду», который «посла известити христолюбцю Ярославу...»25.

Несмотря на то, что Киев - стольный град26, основное внимание Нестор уделяет Вышгороду, в котором лежат тела святых братьев и где «чюдеса

мьнога показа Богъ угоднику ради свою»27. Вышгород не просто «нарочитыи

28

град» - это святой град, выше всех славою вознесенный, поскольку имеет

заступников себе и целителей всем приходящим в лице св. Бориса и Глеба29.

О важности и всеобъемлющем значении города как основной формы организации русского общества свидетельствует, возможно, следующий пассаж: «Ратьныи же, яко же услышаша блаженаго Бориса, идуща с вои, бежаша, не дерзнуща стати блаженому. Таче дошедъ, блаженыи, умиривъ грады вся, възвратися вспять»30. О каких градах речь? Ведь у печенегов не было городов, да и до боевого соприкосновения с ними дело так и не дошло. Скорее всего, умиривъ грады вся здесь литературный топос, который (подобно въшедъ въ градъ, и седе въ к.-л. городе) применялся для маркирования победы того или иного князя. В данном случае - победы Бориса над печенегами, который их усмирил одним своим появлением.

Таким образом, умирить город = усмирить противника, тогда как сесть в городе = захватить власть не только в нем, но и в земле и волости.

Отношение автора Чтения к князьям и представление о характере их власти реконструируется как по эпитетам, применяемым к ним, так и по представленным нормативным моделям поведения. В описании крещения Руси и характеристике князя Владимира прослеживаются параллели со «Словом» Иларио-на31. Как и в Слове32, в Чтении Господь не оставил своим вниманием Русь,

33 34 35

пребывающую в язычестве33, также34 на Владимира сошло с небес озарение35, также36 князь крестился сам и велел креститься остальным37. Как и для Ила-риона38, для Нестора Владимир - второй Константин Великий39. Подобно Ила-риону, автор Чтения высоко оценивает не только Владимира-христианина, но и Владимира-язычника. Даже пребывая в язычестве («елинъ же верою»), Владимир «бе же мужь правдивъ и милостивъ к нищимъ и к сиротамъ и ко вдови-цамъ»40. После акта святого крещения князь Владимир (помимо милостивости к нищим) наделяется таким эпитетом как благоверный41.

Борис - святой42, блаженный43, милосердный, кроткий, смиренный44, праведный45, незлобивый46. Подобно отцу, Борис был милостив и творил ми -лостыню. Не случайно отец любил его, видя на нем благодать Божию47. Только к Борису применяется такое элитное качество, как мудрость, усиленное противопоставлением с его молодостью: «детескъ теломъ, а умомъ старъ»48.

Глеб - святой49, блаженный50. При этом Глеб в основном называется святым, а блаженым только в связке с Борисом. Тогда как Борис в основном блаженым, а святым - в связке с Глебом. Оба они страстотерпцы и Божьи угодники51.

Ярослав характерезуется как «мужь... праведенъ и тихъ, ходяи въ запо-ведехъ Божиихъ»52. В отличие от отца и святых братьев называется христо-любцем53. Это качество не связано с социальным статусом и владетельным значением князя, поскольку христолюбивыми могут быть и простые люди54.

Антиподом им представлен Святополк - окаянный55, законопреступ-ный56, немилосердный и льстивый57, грешник, окаянный сын58. Интересна в связи с этим сравнительная персонификация главных действующих лиц, которая о многом должна была говорить сведущему читателю: Владимир сравнивается (помимо упоминавшихся уже Константином Великим и Евстафием Плакидой) с Авраамом, Исааком, Яковом59; Борис с Иосифом, а Г леб - с Вениамином и Давидом60; Святополк называется вторым Каином61, уподобляет -ся Юлиану Отступнику62.

Как видим, Нестор не применяет к князьям эпитеты, характеризующие «элитные качества»: перечисленные качества - общехристианские, но не социальные, хотя некоторые из них (например, милосердие и нищелюбие), реализованные в княжой политике, могли наполняться социальным содержанием. Исключение, пожалуй, составляет упоминавшееся выше «детескъ теломъ, а умомъ старъ» применительно к Борису. Однако в общем контексте оно может восприниматься как качество человека, который встал на путь духовного подвига и укрепляется в этом чтением соответствующей литературы. Тем более, что данный текст близок к соответствующему тексту Жития св. Вацлава.

Житие св. Вацлава

«А Бог оказал княжичу Вацлаву большую милость. И так начал понимать латинские книги, как хороший епископ или ксендз... Однако не только в книгах разбирался. Преисполненный веры, он всем бедным (сЬу<!ут) благодеяние оказывал, нуждающихся (пи2пе) насыщал, поступая в соответствии с учением Евангелия: больных (петоспё) содержал, вдов не давал обижать, всех людей, бедных (сЬЫё) и богатых, миловал, все костелы золотом украсил»63.

Чтения о святых мучениках Борисе и Глебе

Борис «исполнь благодати Божия, взимаше бо книгы и чтяше, бяше бо и грамоте наученъ. Чтяше же жития и мучения святыхъ» и молился Господу, дабы уподобил его ходить по стопам святых. «Бяше бо... детескъ теломъ, а умомъ старъ, многу же милостыню творя нищимъ и вдови-цямъ и сиротамъ. Бе бо и отець его тако милостивъ, яко же и на возехъ возити брашно по граду, и овощь, и

64

медъ, и вино...» .

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

Возможно, здесь разум (мудрость) - качества, необходимые для понимания священных книг. Однако в русском варианте более выражен княжеский аспект деятельности, что видно из продолжения сюжета («Бе бо и отець его тако милостивъ...» и далее). Пред нами еще одно свидетельство в пользу того, что в древнерусских источниках качества князя и князя-святого порой практически неразделимы.

В Чтении отсутствуют эпитеты, характеризующие характер и пределы княжеской власти. Некоторую информацию об этом можно почерпнуть из анализа сюжетной канвы текста. Так, указывается, что князь Владимир, «во-лодыи всею землею Рускою»65. О характере этого «владения» Русью можно составить смутные представления, опираясь на известия о раздаче князем областей своим сыновьям и о крещении Руси. В последнем случае Владимир предстает как достаточно самовластный правитель, который повелел всем креститься66 и которого никто ни из вельмож, ни из людей не ослушался. Правда, Нестор тут же нарушает такую самовластную идиллию князя крестителя: «Слышите чюдо, исполнь благодати, как вчера заповедая всемъ требу приносити идоламъ, а днесь повелеваеть хрьститися... Нъ и се чюднеи: заповеди бо ишедши... всемъ грядущимъ крьщению, ни поне единому супротивя-щюся, но акы издавьна научены, тако течаху, радующеся, къ крещению»67. Из этого следует (равно как из сравнений Владимира с Константином Великим и Евстафием Плакидой), что Нестор здесь пытался отметить не пределы власти князя, а неограниченные пределы милости Господа, сжалившегося над своим творением и не позволившего Руси погибнуть в обольщении идольском68. Этой то милостью Господней предопределены и княжеское распоряжение всем креститься, и его единодушное исполнение подданными. Таким образом, остается описание раздачи областей. Но и здесь в большей степени отражена власть отца над сыновьями, чем характер княжой власти. Собственно говоря, и в проповедуемой Нестором идее подчинения младших братьев старшим лежит та же идея, восходящая к кровнородственным принципам, о приоритете старших в родовой лестнице над младшими.

Правда, в Чтении митрополит называет Ярослава Мудрого царем69, упоминается и закон царский70, ради которого Борис вынужден был смириться перед отцовской волей. Вряд ли за этими терминами стояли какие-то политические реалии: Нестор, скорее всего, отдает дань высокопарному слогу, вписывая деяния русских князей в контекст деяний библейских правителей71.

В Чтении указывается на такие способы занятия княжеского стола, как посажение отцом сыновей, старшинство, захват силой. Именно последний вариант предлагают отцовские воины Борису, но князь его отвергает, отказываясь воспротивиться старейшему брату72. Кажется, для Нестора этот путь силового занятия княжого стола неприемлем, что следует из всего контекста произведения, восхваляющего подвиг младших князей, отказавшихся воспротивиться брату старейшему. Однако если в Сказании о Борисе и Глебе (далее - Сказание) и Повести временных лет (далее - ПВЛ) этот сюжет не противоречит главной идеологической канве произведения и всего цикла (Борис имел реальную возможность взять власть, но отказался, не желая под-

нять руку на брата, тем более старейшего73), то в «Чтении» ситуация иная. Создается впечатление, что Борис не был уверен в своих силах и не стал сопротивляться, тем самым обрекая себя на смерть, дабы спасти воинов от гнева Святополка и неминуемой гибели: «Си слышавъ блаженыи, по истине ми-лосердыи, пекыися о нихъ, акы братьи своеи, глагола имъ: “Ни, братие моя, ни, отци, не тако прогневаите господа моего брата, еда како на вы крамолу въздвигнеть. Нъ уне есть мне одиному умрети, нежели толику душь. Ни пакы смею противитися стареишому брату, еда како суда Божия не убежю. И молю вы ся, братия моя и отци, вы идете в домы своя, азъ же, шедъ, паду на ногу брату своему, егда како умилосердится на мя, аще бо мя увидить, не имать убити мене... ” И целова вся, и тако отпусти я» 74 Что здесь? Намек на то, что у Бориса была недостаточно сил, дабы противиться брату? Или на то, что Борис боялся гнева Божия («Ни пакы смею противитися стареишому брату, еда како суда Божия не убежю»). А может быть, перед нами своеобразный топос, содержащий мотив пожертвования ради братьев, за други своя? По мнению Н.И. Милютенко, «для Нестора чрезвычайно важно, что Борис и Глеб спасают свои дружины ценой собственной жизни». В другом месте она пишет: «Святой приводит только два довода: если начнется война, его люди могут погибнуть... На второе место он ставит долг перед старшим братом...»75.

Думается, в данном случае было бы неосторожно упрощать ситуацию и расставлять приоритеты по принципу первый-второй. Нестору с политической и религиозной точки зрения важно было подчеркнуть то, что Борис не воспротивился старшему брату и тем самым создал (неважно, реальный или воображенный) прецедент. Прецедент, прямо коррелирующийся с «рядом Ярослава» и канонизацией Бориса и Глеба, которая, в свою очередь, легитимировала этот «ряд». В то же время необходимо было обоснование самой канонизации, наличие факта святости. И Нестор создал таковой, представив Бориса и Глеба спасителями дружины (воев), которым угрожала смертельная опасность со стороны Святополка. Они тем самым, подражая Иисусу Христу, положили «душю Свою за люди Своя». В пользу такой трактовки свидетельствует не только весь контекст произведения, но и заключительный панегирик в честь святых, в котором в концентрированном виде отражен их подвиг: «Видите ли, братие, коль высоко покорение, еже стяжаста святая къ старшему брату. Си аще быста супротивилася ему, едва быста такому дару чюдес-ному сподоблена от Бога. Мнози бо суть ныне детескы князи, не покоряющееся стареишимъ и супротивящеся имъ, и убиваемы суть, ти не суть такои благодети сподоблени, яко же святая сия. Яко что бы святую сею чюднеи, еже в такои чти и в такои слав? Ти тако покорение имуща, яко же и на смерть предастася. Мы же ни мало имамъ покорения къ старейшинамъ, нъ овогда прекыи глаголемъ имъ, овъгда же укаряемъ я, многажды же супротивимся имъ. Нъ послушаите глаголемыхъ иже о святою. Егда же беста святая сия яко и онъ, егда не того же ли отца быста сына или во ине места? Того ради не су-противистася ему... Егда придоша послании на погубление ею, что отвещаста сущимъ с нима? Егда хотяста супротивитися имъ? Нъ токмо молястася, да не противятся имъ, нъ и въ дома своя повелеста имъ ити. Уняста бо сама за все

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

умерети, подражающа самого Владыку Господа нашего Исуса Христа, Иже “положи душю Свою за люди Своя”»76. Здесь, как видим, приоритеты расставлены следующим образом: покорность старшим; отказ от сопротивления кровному брату; смерть «за люди своя». При этом Нестор акцентирует внимание на том, что младшим князьям сопротивляться старшим не только не должно, но и бесполезно, поскольку это неугодно Господу. Данное обстоятельство и придает всей конструкции противоречивый характер. Автор Сказания (как и ПВЛ) поставит другие акценты: Борис имел возможность занять престол, но не пошел против старшего брата, отказавшись от славы земного мира в пользу славы мира небесного.

Таким образом, путь силового захвата неприемлем для Господа и, следовательно, для самого Нестора. О распределении отцом областей между сыновьями Нестор говорит как о вполне естественном явлении77. В то же время важное внимание уделяет обоснованию принципа старшинства: ведь основной лейтмотив подвига св. Бориса - непротивление брату старейшему, признание его власти78, несмотря на то что он знает о зловещих планах этого старейшего, а войско готово постоять за него. Показательно, что Святополк осуждается не за то, что занял киевский стол: автор, напротив, подчеркивает, что он «седе на столе отца своего», «седша на столе отчи»79. «Оканьныи сынъ» осуждается за то, что радовался смерти отца80, что хотел сгубить всех братьев, желая единоличной власти81.

Какой же способ из этих двух (отцовское завещание или принцип старшинства), с точки зрения автора «Чтения», является более легитимным? Думается, все же, первый. Не случайно Нестор особо подчеркивает наследственную преемственность Ярослава на отцовском столе, тем самым легитимируя его власть: «Ярославу, тогда столъ отца своего предержащю»82. Поэтому, если отец назначит по себе «царствовати» младшего, то старшие, судя по всему, должны покориться. Это следует, на наш взгляд, из прямых параллелей, проводимых Нестором с библейским сюжетом: «Он же (Святополк. -

В.П.) болми разгневася на блаженаго, мня, оканьныи, яко то хощеть по смерти отца своего столъ прияти. Сице бо бе при Осифе, бе бо рече, любяи Осифа Яковъ и Веньямина, бяста бо уна теломъ. И сего ради братья вельми гневаху-ся на нею, бе бо яко Осифъ хощеть над ними царствовати, яко же и бысть»83. Таким образом, воля отца священна. Хотя Нестор, судя по всему, предпочитает вариант, когда отец назначает по себе старшего сына, который будет им, говоря словами Бориса, «яко отець». Налицо параллель с «рядом Ярослава» ПВЛ: «...Се же поручаю в собе место стареишему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыев. Сего послушаите яко послушасте мене, да то вы будеть в

84

мене место» .

Закономерен вопрос: насколько эти пожелания Нестора совпадали с тогдашними политическими реалиями и были ли примеры назначения отцом младшего сына над старшими братьями? В отношении предшествующего времени что-нибудь определенное сказать трудно, поскольку не известно, например, регламентировались ли и каким образом отношения между сонаследниками до ряда Ярослава85. Исследователи высказывали предположения

о десигнации Владимиром Бориса86. Как бы там ни было, последующие попытки десигнации князьями младших сыновей закончились безрезультатно87. Не исключено, что рассуждения Нестора имеют сентенциозный характер: утверждают авторитетом Святого Писания необходимость полного подчинения отцовской воли. Выполнение последнего условия - необходимый атрибут положительного героя.

Базовые модели идеального князя представлены на примере Владимира (для старшего князя) и Бориса с Глебом (для младших князей). Антипод идеальному князю - Святополк. Но именно на фоне его черного портрета, светлые портреты отца и братьев получают идеальную завершенность. Характеристика Владимира лаконична, но достаточно содержательная и выполняет функции базовой для остальных. Князь справедлив и милосерден, независимо от того, пребывал ли в язычестве, или принял святое крещение88. Как отец он заботится о том, чтобы его сыновья вовремя женились, после чего наделяет их областями: «Благоверныи же князь, видя блаженаго Бориса преспевша верстою, въсхоте брак створити ему. ...Таче посла и потомъ... и на область Владимеръ, иже ему дасть, а святаго Глеба у себе остави, единаче бо бе унъ теломъ» 89. Из последнего сюжета, как будто, следует, что нормальным явлением считалось назначение княжича на стол после женитьбы (обычно знаменовавшей в средневековой Руси взросление), тогда как малолетние княжичи оставались с родителями90. Такому пониманию текста не противоречит то обстоятельство, что согласно Сказанию и ПВЛ Глеб получил стол в Муроме91: для нас важно не то, получил ли действительно Глеб княжеский стол или оставался с родителем, а литературно сконструированная Нестором со-ционормативная модель. И таких моделей в житийных сюжетах немало.

В состав подготовки княжичей входило, судя по всему, обучение грамоте и чтение священных книг: «Бе же Глебъ велми детескъ, а блаженыи Бо-рисъ въ разуме сы, исполнь благодати Божия, взимаше бо книгы и чтяше бя-ше бо и грамоте наученъ»92. Из данного сюжета, как уже отмечалось выше, не ясно, должен ли был князь уметь грамоте либо речь идет о качествах будущего святого, исполненного благодатью Божьей. С одной стороны, можно понимать текст таким образом, что Борис, в отличие от совсем маленького Глеба, не только все понимал, но и успел научиться грамоте. С другой стороны, грамотность как одно из проявлений Божьей благодати, как одно из средств узнать о подвигах святых и поревновать им. Скорее всего, грамотность, равно как и мудрость, качество и князя, и святого.

Борис - хороший сын и брат. Примером для него служит отец, которому он стремится подражать «многу милостыню творя нищимъ и вдовицямъ и сиротамъ»93. Как послушный сын он покорно и благоговейно выполняет волю отца. Показателен эпизод, когда Владимир посылает Бориса с войском на печенегов: «Блаженыи же падъ, поклонися отцю своему и облобыза честнеи нозе его, и пакы вставъ, обуимъ выю его, целоваше съ слезами. Тако изыде с вои на ратьныя»94. Перед нами идеальная нормативная модель поведения в типичной ситуации сына по отношению к отцу. Другой эпизод показывает, как должно вести себя сыну тогда, когда отцовская воля расходится с его

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

собственными стремлениями, пусть даже такими высокими, как пойти по стопам святых. Когда Владимир «видя блаженаго Бориса преспевша верстою, въсхоте брак створити ему... Блаженыи же худе рачаше о томъ, но умолен бывъ отъ бояръ, да не ослушается отца, створи волю отцю». Конечно, «се же блаженыи створи не похоти ради телесныя... но закона ради царьскаго и послушания ради отца». Поставив во главу угла выполнение закона царского и послушание отцу, Борис соответственно ведет себя, как представляется, и управляя вверенною ему отцом областью, и возглавляя поход против печенегов. Здесь опять идеальная нормативная модель поведения: хороший князь (в данном случае - Борис) кроток и милостив по отношению к своему народу95

96

и грозен для врагов, которые пугаются одного его имени , и от которых он защищает свой народ97.

Один из важных критериев, характеризующих Бориса как хорошего сына и положительного героя, - любовь отца: «Любляше же я отець, видя на ею благодать Божию»98. В условиях сильных родовых традиций воля старшего в роде, отца над детьми, являлась абсолютной и не могла оспариваться. Поэтому нелюбимые дети были виновны в том, что нелюбимы. Такая ситуация, думается, была знакома и понятна людям того времени. Нестор же ищет обоснование ей в библейской традиции, сравнивая Бориса с Иосифом, Глеба - с Вениамином, а роль библейского «старшего брата» отводит Святополку. Не обошлось и без врага рода человеческого: «Видя бо врагъ даную ему (Борису. - В. П.) благодать от Бога, милосердие ко всемъ, не терпя того, врагъ влезе въ брата ему стареишаго, хотя тем ъ восхватити животъ его от зем-ли.»99, за то, что тот любим отцом, «мня оканьный, яко то хощеть по смерти отца своего столъ прияти»100. Показательно поэтому, что тела хороших сыновей, Бориса и Глеба, «положиша... у церкви святого Василия»101 - небесного

патрона Владимира Святославича, а Святополк погиб смертью лютой в чу-

102

жих странах .

Как младший брат и князь Борис чтит старшего брата, который, по его воззрениям, после смерти Владимира должен заменить ему отца. Поэтому искренне радуется тому, что Святополк занял опустевший отчий стол: «Слышавъ же, яко братъ ему стареишии на столе сидить отчи, възрадовася, рекыи: “Сии ми будеть яко отець”»103. Особенно красноречивы оппозиции: Борис - «идяше же путемь своимь, яко овьця незлобиво, не помышляше никоего же зла на брата своего»; Святополкъ - «Бе же немилосердыи тъ послал с лестию к блаженному... Нъ ни тако обратися на милосердие къ брату своему, но мышляше, како или кымъ образомъ погубити и»104; Борис, узнав о смерти отца, молится об упокоении души его, а Святополк - радуется105; «Блаженому же идущю къ брату своему, никоего же зла помышляющю в сердьци своемь, иже бы прияти от брата своего. Нъ оканьный не токмо и мышляше на нь зло, нъ и погубить его посылаше. Блаженый же путемъ своимъ идяше, радуяся, иже брат ему стареи на столе отчи селъ. Оканьныи же печаловашеся, слышавъ брата грядуща к себе, и того ради погубить его посылаеть»106. Поэтому когда «неции» возвестили Борису о планах Святополка в отношении его, он не поверил: «Како се можеть быть истина. Или вы не весте, яко аз мнии есмь, не противенъ есмь брату

своему старейшому сущю?»107. Через два дня Борису пришла новая весть о планах Святополка и о бегстве Глеба. Но даже в этой ситуации он не изменяет избранному курсу: Борис готов умереть, но не намерен противится старшему брату или бежать из своей страны, демонстрируя тем самым не только уважение к старшему брату и родовым принципам, но и глубокую привязанность к 108

родной стране .

Борис достойно принимает смерть. Помолившись на заутрене, он «це-лова вся», «възлеже на одре своемъ» и сказал посланным от Святополка убийцам: «Влезъше, братие, скончаите волю пославшаго вы»109. Далее Нестор вкладывает в уста истекающего кровью Бориса знаменательные слова, обращенные к Господу: «Благодарю Тя, Владыко Господе Боже мои, яко сподобил мя еси недостоинаго съобщнику быти страсти Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа. Посла об единочаднаго Сына Своего в миръ, его же безаконьнии предаша на смерть. И се азъ посланъ бысть от отца моего, да спасу люди от супроимвящихся ему поганъ, и се ныне уязвенъ есмь от рабъ отца своего»110. Тем самым подвиг князя Нестор уподобливает подвигу Христа, а посланных Святополком убийц приравнивает к распявшим Христа.

Если Борис пытается подражать Владимиру, то Глеб - Борису111. Братья неразделимы и в служении Господу, и в исполнении его заповедей, и в отношении Святополкова гнева: «Не токмо же на блаженаго Бориса гневашеся, но и на блаженаго Глеба. Блаженая же того не веста, нъ пребыста в поученьи Божиихъ словесъ, милостыню творяща убогымъ, и нищимъ и вдовамъ, яко не имети у себе ничто же»112. Поэтому, погубив Бориса, Святополк сразу же принимается за Глеба, посылая на него убийц. И в смерти (в отличие от Сказания и ПВЛ) братья похожи: Глеб, подобно Борису, отпустил находившихся при нем воинов с той же целью - избежать пролития крови неповинной113. Подобно Борису, перед смертью Глеб пел псалмы. Различие: Подвиг Бориса уподоблен подвигу Христа, а подвиг Глеба - подвигу святых мучеников, в частности Захарию: «Святыи же Глеб молчаше, акы агня незлобиво, всь бо умъ имяше к Богу», и воззрел на небо: «Господи мои, Иисусе Христе, услы-ши мя в часъ сеи и сподоби мя причастнику быти святыхъ Твоихъ». Как в древности «в сии день Захария заколенъ бысть предъ требником твоимъ, и се ныне азъ закланъ быхъ предъ Тобою, Господи»114. Показательно и следующее свидетельство иерархии святых: Борис в свой последний миг молится Богу Отцу и называет себя причастником Христа; Глеб молится Богу Сыну, и называет себя причастником святых его, сравнивая себя с Захарией. Однако в завершающем Чтение панегирике святым, Нестор не только о Борисе, но и о Глебе пишет как о подражателе Иисуса Христа115.

В качестве положительного героя среди старших сыновей Владимира выступает Ярослав. В соответствии с правилами жанра Нестор в Чтении умалчивает о конфликте его с отцом, известном по другим источникам, акцентируя внимание на легитимности его княжения: «По умертвии оканьнаго прия власть блаженую братъ, именемъ Ярославъ, и тъ же бе стареи блаже-ную. Бе мужь тъи праведенъ и тихъ, ходяи въ заповедехъ Божиихъ»116.

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

Легитимация власти Ярослава заключалась и в том, что он озаботился увековечиванием памяти святых.

В древнерусской книжной традиции, как уже не раз отмечалось117, порой трудно разделить функции святого и князя. Задача существенно усложняется, когда князь одновременно является и святым. Особенно наглядно сакральное значение князя для земли и народа предстает на примере Владимира Святославича: именно на князя Владимира падает Божий выбор118 и именно князь становится орудием Божьей воли в деле крещения Руси119.

Сакральная функция князя проявляется и в храмостроительстве, и в причастности к установлению новых религиозных праздников, и, в известной мере, в деле материального обеспечения церкви. И здесь Владимир был объектом подражания не только для Бориса, но и для Ярослава. Показательно, что в Чтении рассказ об устройстве Ярославом храма в честь святых и связанных с этим торжественных и административных мероприятиях (организация пира, раздачи милостыни, распоряжение относительно содержания построенной церкви) очень близок к рассказу ПВЛ о строительстве Владимиром Десятинной церкви:

Владимир

«Володимеръ видевъ церковь свершену, вшедъ в ню и помолися Богу... И помолившюся ему, рекъ сице: “Даю церкви сеи святеи Богородици от именья моего и от градъ моихъ десятую часть”... И створи праздникъ великъ въ тъ день боляром и старцемъ людским, и оубогим раздая именье много» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 124; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 108-109).

Ярослав

После освящения построенной церкви и литургии: «Створи же христолюбець пиръ великъ, празд-никъ святою, не токмо боляромъ, нъ и всемъ людемъ, паче же нищимъ и всемъ вдовицамъ и всемъ убогымъ, повеле же и от имения своего даяти имъ...Таче потом христолюбець, шед в столныи град, повеле властелину града того даяти от дани церкви святою десятую часть» (Чтения. С. 384-386).

Такое сходство может объясняться не только стремлением книжника сопоставить деяния Ярослава с деяниями отца, но и сходством событийного сюжета в отношении строительства, наверное, любого храма: принятие решения о строительстве, завершение строительства, освящение, литургия, пир и раздача милостыни, решение вопроса о материальном обеспечении храма120. Что касается параллелей в описании милосердных деяний Владимира, Бориса, Г леба и Ярослава, то они могли объясняться как стремлением автора показать соответствующую преемственность деяний Ярослава с деяниями отца-крестителя и святых братьев, так и литературным топосом: добрый князь должен быть милосердным и творить неустанную милостыню. Десятая часть от даней на церковь, вероятно, шла на содержание не только духовенства и храма, но и нищих и убогих при храме121. Правда, в рассказе об исцелении хромого убогого говорится о том, что он «пребываше у церькви свя-

тою, яко единъ отъ убогыхъ, и вси хрьстьяне приходяще даяхуть ему пищю и еже на потребу телесную»122. Здесь, как будто, нет намека на «централизованное» содержание нищих и убогих при храме. Возможно, такового действительно не было, возможно, автор просто о нем не сообщает (как о чем-то само собой разумеющемся), стремясь подчеркнуть христианскую добродетель прихожан церкви св. братьев. Кроме того, мы не можем утверждать наверное, давалась ли десятина от дани храму после смерти Ярослава. В Чтении лишь сообщается о том, что Изяслав, узнав о завершении строительства новой церкви в честь святых братьев, «посла къ властелину града того, рекыи: “Даю имъ от дани княжи украсить церковь”»123. Но о судьбе десятины из приведенного отрывка судить невозможно. Другое дело, что в любом случае храм в той или иной степени участвовал в обеспечении обездоленных, пытавшихся найти при нем приют.

Сакральная функция князя проявляется и в том, что Ярослав, наряду с митрополитом, становится инициатором религиозного праздника в честь Бориса и Глеба. Причем митрополит только советует князю построить церковь и установить день памяти святых, тогда как решение должен принимать князь: «Архиепископъ... глаголя къ христолюбцю: “Лепо ли бы намъ, благо-верныи царю, церковь во имя ею възградити и уставити день, во нь же праз-новати има”». Совет князю показался благим, и «устависта же христолюби-выи Ярославъ и преподобныи митрополитъ Иоанъ въ день на всяко лето праздьникъ творити има.»124. Таким образом, сам митрополит подобные решения принимать не мог. И хотя они формально принимаются от лица светского и церковного владык, преимущество в принятии решения остается за князем.

Строительство церквей - неотъемлемая часть княжой деятельности, подобно такой, как распределение областей между сыновьями: «Христолюби-выи же Ярославъ княжи в та лета многа въ правоверьи и растроивъ сыны своя кождо ихъ на свою область. Създа же и великую церковь святую Софью и ины многы церкви, иже и доныне суть. Поболевъ же мало», умер, «поручивъ столъ свои стареишему сыну своему Изяславу»125. Сакральный аспект деятельности князя заключается и в том, что он лично выбирает место под постройку храма. Так, Изяслав, «призвавъ стареишину древоделямъ, повеле ему

церковь възградити въ имя святою, назнаменовавъ же место близъ ветхыя

126

церкви перваго места» .

Показательно, что к князю, как и к Господу, обращаются «владыко»127. Особый интерес представляют отношения между Ярославичами. Больше всего Нестор уделяет внимание Изяславу, деяния которого по отношению к святым родичам во многом повторяют действия отца: построил церковь и перенес в новый храм мощи. Особо подчеркивается, что «многа чудеса створи Богъ на месте томъ святыма Своима страстотерпцама, яко же и на первемь месте...»128. Создается впечатление, что Изяслав построил новую церковь не столько потому, что старая обветшала129, столько потому, чтобы заручиться поддержкой святых. То, что чудеса продолжались и на новом месте, свидетельствовало о том, что Борису и Глебу инициатива Изяслава пришлась по

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

нраву. Изяслав называется боголюбцем130 и благоверным, Всеволод - бого-любцем, а Святослав - просто братом Изяслава. При этом Святослав и Всеволод фигурируют только в рассказе об освящении новой церкви и переносе в нее святых мощей, когда митрополит, взяв руку блаженного Бориса, «благослови ею благовернаго князя Изяслава, потомъ же брата его Святослава, и оста ноготь единъ на главе его, на благословение ему, потом же пакы бого-любець Всеволода, тако и вся; потом же вся люди»131.

То обстоятельство, что Нестор обделяет эпитетом Святослава, может свидетельствовать о не вполне доброжелательном его отношении к этому князю. Показательно, что в Житии Феодосия Нестор не употребляет никаких эпитетов ни по отношению к Святославу, ни по отношению к Всеволоду (не упоминает даже их имена), пока ведет речь о междоусобном конфликте и изгнании ими старшего брата Изяслава из Киева. Пока Нестор описывал конфликт Святослава и Феодосия, разгоревшийся по поводу изгнания старшего Ярославича, он также не использовал никаких эпитетов по отношению к князю (разве что, осуждал его братоненавидение) и даже не называл его имени, используя просто понятие князь. Но после того, как Нестор отметил примирение Феодосия со Святославом, он начинает, наряду с просто князь, использовать благый князь, благый владыко, благый князь Святославъ, благоверный князь Святославъ132.

Тем не менее Нестор, при всей сложности своего отношения к Святославу, не умолчал о своеобразном благословлении князю от св. Бориса. Действительно, Борис его особо выделил из всех Ярославичей, оставив на голове свой ноготь. Не исключено, что Святослав мог истолковать это как благо-словление на Киев. Как бы там ни было, вскоре он, при помощи Всеволода, изгнал Изяслава с великокняжеского стола. Не случайно впоследствии Святославичи проявляли особое усердие в почитании Бориса и Глеба. Эта история, видимо, получила широкую огласку и особенно ярко описана в «Сказании чудес Бориса и Глеба» 133.

Среди князей, приехавших на освящение церкви, построенной в честь святых Изяславом, существует своя иерархия: «Беша же вернии князи из об-ластии своихъ и инии мнози пришли изъ областии своихъ, детескъ суще»134. Вернии (старшие) здесь, видимо, Ярославичи, а детескъ суще (младшие) - их сыновья, сидевшие в выделенных им волостях (областях).

За исключением князей, портреты представителей социальных верхов на страницах Чтения отсутствуют, а сведения о них имеют характер кратких литературных клише. Это характерно как в отношении бояр, так и духовенства. Боляре и вельможи в Чтении, судя по всему, используются как синонимы135. Боляре окружают князя и выступают в роли советников136. Обширен, но малоинформативен перечень духовенства: митрополит, архиепископ, епископы, игумен, прозвутеры, попы, дьякон, черноризцы, весь клирос церковный и весь причт церковный, вся церковникы137.

Напротив, Чтение выгодно отличается от других дошедших до нас сочинений рассматриваемого времени (в которых в основном представлены

сведения о социальных верхах и низах) тем, что содержит значительный пласт сведений о простом свободном населении.

Основную массу свободных составляли люди, противопоставляемые как вельможам, так и убогим138. В то же время в определенных случаях понятие люди может использоваться в широком смысле, покрывая не только собственно людей (основную массу свободного населения), но и нищих, вдовиц и убогих139, и боляр140. Упоминаются также верни людие141 (в смысле - верующие в истинного Бога и Господа Иисуса Христа142); мужи - свободные мужчины143, гражане144, суседи (в данном случае те же гражане)145, древодели. Последние, судя по всему, объединены в ремесленную корпорацию (сотня? артель?), поскольку имеют своего старейшину. С этой корпорацией князь (сначала Ярослав, потом - Изяслав) заключает договор (контракт) на сооружение церкви146.

Особый интерес представляет упоминание старейшины градского. В Чтении старейшина назван властелином града Вышгорода147: Упоминается также старейшина того града, у которого охотники нашли тело Глеба148, и старейшины некого града, осудившие двух вышеупомянутых узников. В последнем случае понятия старейшина и судья используются как синонимы149. Трудно сказать, свидетельствовало ли употребление данного термина во множественном числе («беша мужи осужени от стареишинъ града») о том, что в городе могло быть несколько старейшин. Несмотря на то, что термин старейшины имеет литературное происхождение150, за ним должен был стоять какой-то реальный социальный институт. Согласно предположению П.В. Лукина, «у восточных славян поздние термины литературного происхождения» типа старейшины «вытеснили реально существовавшие понятия, обозначавшие» некогда прослойку «недружинной “племенной” знати» типа «“старший” или “староста”»151. У Нестора, как и в других произведениях домонгольского периода, «старейшина», вероятно, просто «главный»152. В рассматриваемом случае поэтому речь может идти и о представителях администрации разного ранга, назначаемых князем, и о неформальном лидерстве, основанном на знатности происхождения, богатстве и непререкаемом авторитете, и об общинных старейшинах разного ранга. Не исключено, что перед нами собирательное название лиц, облаченных властью. Ведь и люди, возглавлявшие ремесленные корпорации, как видно из указания на старейшину древоделей, тоже назывались старейшинами.

На низу социальной лестницы в группе свободных находятся нищие, сироты, вдовицы, болящие, убогие. Характерны связки: нищие, сироты и вдовицы 153, убогие, нищие и вдовицы154, болящие и нищие155. При этом во второй группе, как видим, вместо сирот фигурируют убогие. Естественен соблазн признать в данном случае тождественность понятий убогие и сироты. Правда, вести речь об этом можно лишь на уровне предположений, поскольку содержание текста исключает твердые выводы. Особый интерес представляют казусы, связанные с чудесами св. Бориса и Глеба. Так, был «человекъ некто немъ, бе же нога его уята от колена. То пребываше у церькви святою, яко единъ отъ убогыхъ, и вси хрьстьяне приходяще даяхуть ему пищю и еже на

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

потребу телесную». Другим источником его пропитания, было попрошайничество на пирах: «Въ единъ же день пиру сущю у некыхъ домовитыхъ, иде и сии тамо, что взяти от нихъ, еже на кормлю себе. И шедъ въ домъ, седяше предъ храмомъ, въ немъ же бе пиръ творимъ». Однако этот источник не был надежным. В тот раз, например, «слугы же, мимо ходящее, не даша ему ничто же, и тъ пребысть не яды»156.

Перед нами убогий, нашедший, подобно другим сотоварищам по несчастью, приют при церкви157. Кажется, что он является инородным элементом в системе социальных связей, ущербным и малозащищенным. Это проявляется наглядно в его поведении: придя во двор домовитых, дающих пир, он садится скромно перед домом, напоминая о себе лишь присутствием. Он чужой на этом пире жизни, жалкие крохи которого могут облагодетельствовать его руками дворовой прислуги, обслуживающей веселье. Положение последней представляется более надежным и защищенным: за высоким господским забором слуга подвластен лишь господину, который его не только накажет, но и при необходимости защитит. И если дворня в воле господина, то убогый у обочины пира всецело зависит от дворни, которая может смилостивиться и дать кусок-другой, а может и высокомерно не замечать «мимо ходяще». Впрочем, мир не без добрых людей: когда с убогим случился припадок, они, приняв это за бесовское наваждение, отнесли его в церковь святых и положили у дверей158.

Другой рассказ, полученный Нестором, по его уверению, «из первых рук», вводит нас в микромир древнерусской вдовы. В один из дней автор шел по некоему делу в град и повстречал женщину, пришедшую из другого города, которая поведала ему свою непростую историю. По ее словам, в день св. Николая она не пошла со всеми в церковь, а «вземши дело свое, начать дела-ти», несмотря на предупреждения и укоризны других женщин. Внезапно въехали во двор «трие мужи... единъ старъ, а два уна обаполъ его». На их вопрос, как она посмела обидеть св. Николая работой в его день и отказом пойти в церковь, женщина ответила: «Аз есмь жена вдова, убога, да достоить ми де-лати и несть ми требе въ церковь ходити». Тогда юноши, по приказу старца, разметали ее «храм до полу», а сам старший выбросил, взяв за правую руку, женщину из дома, «и бысть яко мертва. Суседи же видеша ю тако лежащю, вземше, несоша ю въ храмину ину», поскольку ее дом разрушили святые. Долго она лежала «не можаше ни очию възвести, ни устнама двигнути», не принимая пищи, кроме воды и молока, которые соседи вливали ей ложкою, раздвинув губы. На мясопустную неделю больную отнесли в церковь св. Николая, где за нее прочли молитву... Вдова прозрела, встала на ноги, стала принимать пищу. Однако правая рука оставалась усохшей. Тогда женщина, наслышавшись о чудесах св. Бориса и Глеба, пришла в город, где лежали их мощи, и молилась в их церкви день и ночь. Ее настойчивость была вознаграждена. «Внезапу» во время молитвы в притворе, «испадоста еи златии колци, иже ношаше въ ушию своею, и котишися, легоста у ракы святою. Иже, взем-ше, даша нищимъ». После этого ее усохшая рука исцелилась159.

Рассказ, изобилующий «мелкими бытовыми подробностями»160, уникален, поскольку в древнерусских источниках практически не отложилась информация о жизни простых свободных людей. Вдова работает в церковный праздник, считая работу важнее посещения храма. Будучи парализованной и лишенной жилья, она взята на попечение соседями, которые за ней ухаживали и кормили с ложки. Соседи же снесли ее в церковь и заказали молебен во здравие, благодаря чему она очнулась и начала выздоравливать. Перед нами механизм социальной реабилитации, реализуемый в рамках городской (вероятно - уличанской) общины, заботившейся о своих несостоятельных членах. Вдова свободно передвигается из города в город. Ни у автора, ни у его читателя не возникает вопроса, откуда у убогой вдовы золотые сережки161. Видимо, в этом не было тогда ничего необычного. Ведь она, хотя и называет себя убогой, не нищая. Более того - противопоставлена нищим: «Иже, вземше, даша нищимъ». Ее статус отличается от статуса выше упоминавшегося убогого, жившего при церкви святых Бориса и Глеба. Убогий полностью беззащитный, поскольку не является ни членом общины, ни даже слугой какого-либо господина. Вдова, с одной стороны, не защищена, так как лишилась мужа и, видимо, не имеет (по крайней мере, рядом) родственников, а с другой строны - защищена, поскольку является членом общины. Не потому ли она называет себя убогой, что лишена защиты мужа и родственников? Или это просто литературный топос? Ведь так себя она называет, когда пытается оправдаться перед святыми.

Наконец, перед нами интересный срез общественных настроений. Видимо, в обществе было широко распространено мнение, согласно которому простым людям в праздники достойно работать, а не ходить в церковь. Поведанная Нестором история должна была отвратить паству от подобных заблуждений, показать, какая кара может постигнуть ослушников. Автор разъясняет и суть проступка вдовы: работа в день памяти святого наносила ему оскорбление (обиду)162. Тем самым, фактически, работа в церковный праздник приравнивалась к уголовному преступлению, рассматривавшемуся, согласно Русской Правде, как нанесение обиды тому или иному лицу.

В Чтении, в отличие от Сказания, не упоминается дружина163: в соответствующем сюжете о походе Бориса речь идет только о воях, отроках и слугах164. Вои готовы не только защитить Бориса, но и с помощью оружия посадить его на киевском столе165. Отроки, напротив, никакого сопротивления не оказывают. Лишь один слуга своим телом, а не оружием, пытается закрыть Бориса166.

В сюжете с Глебом упоминаются не вои, а некие «иже беша съ свя-тымъ» и отроки. Первые, увидев приближающийся корабль с преследователями, «взяша оружие своя, хотяща противитися имъ». От этого их отговорил Глеб, «блюдя ихъ, да некако и тыхъ погубять и пролиють кровь неповиньну. Уняше бо святыи единъ за вся умрети, и сего ради отпусти я, самъ же съ от-рокы в кораблеци посреде рекы пловы»167. В отношении отроков, оставшихся с Глебом, Нестор также применяет «иже беша»168, однако первые и вторые «иже беша», несомненно, существенно разнятся. Отроки, в полном соответ-

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

ствии с моделью поведения отроков Бориса, остаются с князем, но даже намерений сопротивляться не выказывают. Они лишь бросают весла, «сетую-щеся и плачущееся по святомь»169.

И вои, и «иже беша съ святымъ» суть свободные и воины. Отроки -несвободные слуги. Не случайно отроки и слуги у Нестора в данном случае -синонимы. Не потому ли первых и Борис, и Глеб, отправляют от себя прочь, дабы не губить невинные души, а отроков оставляют. Возможно, здесь пережитки языческих представлений (отроки должны были прислуживать князю и в ином мире), а, возможно, о них как о несвободных особо не заботились. Показательно, что в Чтении не говорится об избиении посланными от Свято-полка убийцами отроков Бориса и Глеба, за исключением одного, закрывшего господина собственным телом. Может быть, отрокам как несвободным при соответствующем поведении смерть особо не грозила?170 Будучи невольными, они из одной неволи попадали в другую.

Помимо князей, отроки упоминаются у старейшины града. Когда охотники нашли тело Глеба нетленным, то сообщили «стареишине граду. Он же шедъ съ отрокы, видевъ же святаго, светяшеся яко молнии. И ужасенъ бывъ стареишина; повеле слугамъ своимъ на месте томъ стрещи святого тела, дондеже посла известити христолюбцю Ярославу.»171. И здесь отроки и слуги - синонимы.

Более сложно для понимания известие об отроке старейшины Вышго-рода: «стареишина бо града того име отрокъ хромъ». Это мог быть как раб, так и кто-либо из свободных домочадцев несовершеннолетнего возраста. В пользу последнего предположения свидетельствует то обстоятельство, что этот «отрокъ хромъ», «пришедъ, моляшеся у ракы святою, и пребываше день и нощь, молящеся»172. Вряд ли бы рабу было позволено отлынивать от работы, уделяя все время молитве (если, конечно, господин его не был чрезвычайно добр). Не исключено, впрочем, что «пребываше день и нощь, моляще-ся» - литературный штамп.

Как бы там ни было, последнее известие наглядно показывает полисе-мантичность понятия отрок.

Используется в Чтении и литературное раб, причем в переносном значении (если, конечно, не идет речь о невольных слугах князя, выполнявших в силу своего статуса самые грязные поручения)173.

В Чтении, как и в Сказании, в соответствии с древнерусскими литературными канонами и обыденными представлениями слуги являются отражением своих господ. У Святополка они неистовые174, звероподобные (дикие звери)175, нечестивые и беззаконные176, и, естественно, окаянные177. Особо показательна игра слов, когда оканьныи, бросив в пустынном месте тело убиенного Бориса, отидоша ко оканьному178. Впрочем, окаянные слуги могут быть и у положительного героя: речь идет о поваре св. Глеба, уподобившемся Иуде179. Образцом же доброго слуги являлся отрок (в отличие от Слова, не

называемый по имени), закрывший своим телом господина от разящего ору-

180

жия и удостоившийся за это в иной жизни носить свечу пред святыми .

Отдельный интерес представляет упоминание об узниках, намекающее на определенную их дифференциацию: св. братья «многы же суще въ узахъ и въ погребехъ свободиста»; «многы, сущая въ железахъ и въ погребехъ, избависта, не токмо въ граде томъ единомъ, но и на всихъ местехъ»181. Отсюда как будто следует, что сущая в узах и сущая в погребех - не одно и то же182. Нельзя, однако, исключать, что это литературный топос. Сюжет с мужами, осужденными старейшинами града и освобожденными чудесным вмешательством Бориса и Глеба, свидетельствует о том, что посаженные в погреб были закованы в железо183.

Отдельно следует остановиться на упоминаниях о дани, платившейся с Вышгорода великому князю Киевскому. Из них следует, что собирал ее старейшина града, и что вышгородцы платили дань, а не дары, собираемые в полюдье184 А между тем Вышгород с волостью располагаются рядом с Киевом, на территории «Русской земли» в узком смысле этого слова. Справедливости ради следует сказать, что в тексте прямо не говорится о том, с вышго-родцев ли бралась эта дань. Из него уверенно лишь следует, что дань предназначалась киевскому князю, а передавал ее старейшина Вышгорода. Поэтому нельзя отрицать возможности того, что дань взималась только с волощан, а, может быть, и с других, не коренных полянских территорий. «Русские грады» участвовали в сборе и перераспределении дани с завоеванных территорий185. А.А. Горский, проанализировав известия Константина Багрянородного и ПВЛ, пришел к выводу, что в X в. «собранная киевскими дружинами дань... с древлян и, возможно, лендзян» концентрировалась в Вышгороде186. Возможно, такой порядок (либо элементы его) сохранялся и в первой половине XI в. Дань, предположим, собиралась наместниками киевского князя и поставлялась в старые пункты сбора, где имелась для этого соответствующая инфраструктура. С этих уже пунктов она могла быть затребована в любой момент в Киев либо с места отправлена на рынки Византии или Востока.

Все же, думается, что в вышеприведенных случаях речь шла о дани в пользу великого князя с Вышгорода как центра волости и пригорода Киева.

По воззрениям того времени, каждый святой особо мог помогать в той стране, куда назначил его Господь. Например, когда один слепой человек «не в коемь граде» приходил к церкви св. Георгия и молился ему, прося о прозрении, Георгий явился ему во сне и сказал: «Что яко тако вопиеши ко мне? Но аще хощеши прозрети, иди къ святыма Борису и Глебу, и тои створять тя прозрети, тема бо дасться от Бога благодать целбная въ стране сеи»187.

Еще интересные детали к древнерусской повседневности: на Руси особое расположение к человеку проявлялось в том, что с ним целовались при встрече и прощании. Особой, вежливой формой обращения, независимо от социального статуса, были, в зависимости от возраста того, к кому обращались, «брат» и «отец». Характерно, что так Борис обращается не только к своим воинам, но и к посланным к нему убийцам.

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

* * *

Распространено мнение, что Чтение уступает по литературным достоинствам «Сказанию о Борисе и Глебе»188. Данное обстоятельство способствовало тому, что произведение Нестора уступало по популярности Сказанию и среди читателей в Древней Руси, и среди исследователей. Однако с точки зрения анализа представленных в нем нормативных моделей, позволяющих реконструировать социокультурные реалии того времени. Для нас в данном случае важны не литературное достоинство обоих произведений и даже не историческая достоверность описываемых в них событий, а нормативные модели, позволяющие рекоструировать представления авторов Чтения и Сказания о стране, власти и социуме, с точки зрения интересов данного исследования оно представляется более интересным и информативным.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См.: Пузанов В.В. Социокультурные конструкты и образы повседневности в «Житии Феодосия» // Вестн. Удм. ун-та. 2007. № 7. Сер. «История». С. 3-28; Он же. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск, 2007. С. 487-528.

2 См.: Милютенко Н.И. Святые князья-мученики Борис и Глеб. СПб., 2006. С. 250. Историографию изучения и издания списков Чтения см.: Бугославский С.А. Текстология Древней Руси. Т. 2. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Г лебе / сост. Ю.А. Артамонов. М., 2007. С. 63-72. Источники Чтения см.: Бугославский С.А. Указ. соч. С. 261-303; Милютенко Н.И. Указ. соч. С. 256-269. Вопрос о времени возникновения произведений Борисо-Г лебского цикла, их источниках и взаимоотношении далек от окончательного решения. Новое исследование на эту тему см.: Михеев С.М. «Свято-полкъ с^де в Киев^ по отци»: Усобица 1015-1019 годов в древнерусских и скандинавских источниках. М., 2009.

3 «.Оста же страна Руская въ первеи прельсти идольскыи...» (Чтение о житии и по-гублении блаженую страстотерпцю Бориса и Глеба // Милютенко Н. И. Указ. соч. С. 358. Далее - Чтение).

4 «Нача мыслити на праведнаго, хотяше бо оканьныи всю страну погубити и владети единъ» (Там же. С. 364).

5 Борису и Глебу «бо дасться от Бога благодать целбная въ стране сеи» (Там же. С. 394).

6 Когда Владимир болел, «въ страну его приидоша ратнии» (Там же. С. 366).

7 «Святыи Глебъ», узнав о коварных замыслах Святополка, решил бежать «на полу-нощьныя страны, сущю иному тамо брату святую» (Там же. С. 366); «...Уведевъ оканьныи тои, яко на полунощныя страны бежалъ есть святыи Глебъ...» (Там же. С. 372); Святополк «и на прочюю братью въздвизаше гонения, хотя и вся изгубити и самъ единъ владети всеми странами» (Там же. С. 376).

8 «Уне ми есть сде умерети, неже во инои стране» (Там же. С. 370); «...Приходяще изъ иноя страны варязи» (Там же. С. 378); «Избежавше же ему въ страны чюжи...» (Там же. С. 376).

9 «Бысть... князь въ тыи годы, володыи всею землею Рускою» (Там же. С. 360); «...Богъ... не попусти оканьному тако сътворити, нъ потреби от земля сея» (Там же. С. 376).

10 «Симъ же образомъ многы, сущая въ железахъ и въ погребехъ, избависта, не токмо въ граде томъ единомъ, но и на всихъ местехъ» (Там же. С. 386-388). То есть, в других местах страны Руской поскольку «Борису и Глебу... бо дасться от Бога благодать целбная въ стране сеи» (Там же. С. 394).

11 «Пусти же благоверным князь сыны своя когождо на свою область, яко же далъ имъ самъ» (Там же. С. 362); «Таче посла и потомъ отець и на область Владимеръ, иже ему дасть... Блаженыи же Борисъ многа показа милосердие во области своеи...» (Там же. С. 364); «Христолюбивыи же Ярославъ... растроивъ сыны своя кождо ихъ на свою область»; «Беша же вернии князи из областии своихъ и инии мнози пришли изъ об-ластии своихъ, ...детескъ суще...» (Там же. С. 388). Область, как следует из текста, дается великим князем, который таким образом делится властью, а не страной.

12 «Бысть... князь... володыи всею землею Рускою» (Там же. С. 360); Когда Владимир болел, «въ страну его приидоша ратнии» (Там же. С. 366).

13 Там же. С. 376.

14 «Святыи Глебъ» пытался бежать «на полунощьныя страны, сущю иному тамо брату (речь о Ярославе. - В.П.) святую» (Там же. С. 366).

15 Например, Судислав Псковский, Мстислав Тьмутараканский, сыновья Изяслава Полоцкого.

16 «Таче посла и (Бориса. - В.П.) потомъ отець и на область Владимеръ....» (Чтение. С. 364). Здесь область Владимирская соответствует Владимирской земле.

17 См.: Пузанов В.В. Социокультурные конструкты...

18 Чтение. С. 370.

19 Пророк Давид погубил иноплеменника, избавив от поругания «сыновъ Израилевъ», а святой Г леб (Давид), вышел против дьявола, погубил его и тем спас от поругания «сыновъ рускыхъ» (Там же. С. 364).

20 Там же. С. 366.

21 Древнерусские патерики: Киево-Печерский патерик: Волоколамский патерик / отв. ред. А. С. Демин. М., 1999. С. 37.

22 Особенно значимой роль первого была на стыке временных потоков: смена суток, смена года, грань веков и тысячелетий и т.п.

23 Гуревич А.Я. «Время вывихнулось»: поругание умершего правителя // Одиссей. Человек в истории. 2003. С. 221-241; Он же. Конец света или карнавал? Ответ М. А. Бойцову // Там же. С. 250-255.

24 Ср.: Мономах, после смерти Святополка; Юрьевичи и Ростиславичи - после гибели Андрея Боголюбского.

25 Чтение. С. 376.

26 «...Святополкъ... скоро доиде Кыева града. И седе на столе отца своего...» (Там же. С. 366); «Честьное же тело его (Бориса. - В.П.) ...несоша въ градъ... Вышегородъ, еже есть от Кыева, града столнаго...» (Там же. С. 372); Изяслав, «подалъ же... от имения доволное на възграждение церкви, и тако отъиде в столный градъ» (Там же. С. 388).

27 Там же. С. 376.

28 Там же.

29

См. ниже.

30 Чтение. С. 366.

31 На концептуальную близость Слова и Чтения давно обратили внимание исследователи (см., напр.: Воронин Н.Н. «Анонимное» сказание о Борисе и Глебе, его время, стиль и автор // Труды отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1957. Т. 13. С. 13, 14).

32 Слово о законе и благодати митрополита Илариона (далее - Слово)// Библиотека литературы Древней Руси (далее - БЛДР). Т. 1. ХІ-ХІІ века. СПб., 2000. С. 26, 38-40

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

(«Вера бо благодетнаа по всеи земли простреся и до нашего языка рускааго доиде». -Там же. С. 38).

33 Чтение. С. 358-360.

34 «...Приде на нь посещение Вышняаго, призре на нь всемилостивое око благааго Бога, и въсиа разумъ въ сердци его...» (Слово. С. 44); «Поистине бысть на тебе блаженство Господа Исуса...» (Там же. С. 46) и др.

35 «Бысть бо, рече, князь въ тыи годы, володыи всею землею Рускою, именемь Владимеръ. ... Сему Богъ спону некаку наведе створи быти ему христьяну, яко же древле Плакиде» (Чтение. С. 360).

36 «... Заповедавъ по всеи земли и креститися.» (Слово. С. 44).

37 «Таче потомъ всемъ заповеда вельможамъ своимъ и всемъ людемъ, да ся крьстять во имя Отьца и Сына и Святаго Духа» (Чтение. С. 360).

38 «Подобниче великааго Коньстантина.» (Слово. С. 48-50).

39 «Се вторыи Костянтин в Руси явися» (Чтение. С. 360).

40 Евстафий Плакида, которому в свое время было Божие видение стать христианином и с которым сравнивается Владимир, характеризуется Нестором, со ссылкой на его житие, как «мужь праведенъ и милостивъ» (Чтение. С. 360).

41 «Пусти же благоверныи князь сыны своя когождо на свою область...» (Там же. С. 362). «Благоверныи же князь, видя блаженаго Бориса преспевша верстою, въсхоте брак створити ему»; «Уведевъ убо то, благоверныи отець ихъ...» (Там же. С. 364); «...Нача болети благоверныи отець има (...) Умре отець его благоверныи князь Владимеръ...» (Там же. С. 366).

42 «Таче быша сынове мнози у Владимера, в них же беста святая сия.» (Там же. С. 362); «Оканьныи же поваръ не поревноваше оному, иже бе палъ на святомъ Борисе...» (Там же. С. 374); «Се же написахъ азъ грешныи о житии и погублении святую блаженую страсто-терпцю Бориса и Глеба» (Там же. С. 378).

43 «Бе же Глебъ велми детескъ, а блаженыи Борисъ въ разуме сы...». «Сице видяще блаже-ная отца тако творяща, боле утверждастася на милостыню» (Там же. С. 362); «Благовер-ныи же князь, видя блаженаго Бориса преспевша верстою, въсхоте брак створити ему. А блаженыи же... створи волю отцю. Се же блаженыи створи не похоти ради телесныя... Блаженыи же Борисъ многа показа милосердие во области своеи... Бе бо блаженыи кро-токъ и смиренъ». «Уведевъ убо то, благоверныи отець ихъ, пославъ, приведе к себе блаженаго Бориса...»; Святополк «же болми разгневася на блаженаго...» (Там же. С. 364) и др.

44 «Блаженыи же Борисъ многа показа милосердие во области своеи, не точью же к убо-гымъ, нъ и къ всимъ людемъ, яко же всимъ чюдитися милосердию его и кротости. ... Бе бо блаженыи кротокъ и смиренъ» (Там же. С. 364).

45 Святополк «нача мыслити на праведнаго...»; «Уведевъ убо то, благоверныи отець ихъ... приведе к себе блаженаго Бориса, блюдыи, да некако пролиеть кровь праведнаго» (Там же. С. 364).

46 «Идяше же... яко овьця незлобиво, не помышляше никоего же зла на брата своего» (Там же. С. 368).

47 Борис «многу же милостыню творя нищимъ и вдовицямъ и сиротамъ. Бе бо и отець его тако милостивъ, яко же и на возехъ возити брашно по граду, и овощь, и медъ, и вино, и спроста рещи, все, еже на потребу болящимъ и нищимъ, и проповеднику глаголющу с прошениемъ: “Егда кто болить кто где?” Сице видяще блаженая отца тако творяща, боле утверждастася на милостыню. Любляше же я отець, видя на ею благодать Божию» (Там же. С. 362).

48 Там же. С. 362.

49 «Таче быша сынове мнози у Владимера, в них же беста святая сия.» (Там же. С. 362); «...Святыи Глебъ восхоте отбежати на полунощьныя страны... Святыи Глебъ... тако отъ-

беже...» (Там же. С. 366); «И о томъ уведевъ оканьныи тои, яко на полунощныя страны бежалъ есть святыи Глебъ...». «...И узреша иже беша съ святымъ напрасно корабле исхо-дяще на ня...» (Там же. С. 372);. «Се же святыи моли я, блюдя ихъ... Уняше бо святыи единъ за вся умрети...» (Там же. С. 374) и др.

50 Святополк гневался «не токмо на блаженаго Бориса... но и на блаженаго Глеба» (Там же. С. 366); «...Прия власть блаженую братъ, именемъ Ярославъ, и тъ же бе стареи блаже-ную» (Там же. С. 376); «Се же написахъ азъ грешныи о житии и погублении святую блаженую страстотерпцю Бориса и Глеба» (Там же. С. 378).

51 «...Чюдеса мьнога показа Богъ угоднику ради свою. (Там же. С. 376.); «Се же написахъ азъ грешныи о житии и погублении святую блаженую страстотерпцю Бориса и Глеба» (Там же. С. 378); «...Колми паче Богу лепо явити христолюбивым людемъ телу угоднику Своею». «Исповеда ему (митрополиту Иоанну. - В.П.) христолюбивыи князь вся, яже о святою блаженою страстотерпцю Божию Бориса и Глеба» (Там же. С. 380); «И въ едину нощь предста ему святая страстотерпца Христова Борисъ и Глебъ...» (Там же. С. 382); «.. .Многа же чюдеса показа Богъ на месте томъ святыма Своима страстотерпцема» (Там же. С. 386) и др.

52 Там же. С. 376.

53 «Повеле же христолюбивыи князь изискати тело святаго Глеба... Стареишина... посла известити христолюбцю Ярославу» (Там же. С. 376.); «Потомъ же стареишина (Вышго-рода. - В.П.)... шедъ къ христолюбцю Ярославу... Исповеда ему (митрополиту Иоанну. -

B.П.) христолюбивыи князь вся, яже о святою блаженою страстотерпцю...» (Там же.

C. 380); «.Властелин градныи, шедъ къ христолюбивому Ярославу (...)Архиепископъ же...глаголя къ христолюбцю...» (Там же. С. 382-384); «Христолюбивыи же князь укра-си церковь 5 верх... Он же (Иоанн. - В.П.)... иде въ преже реченыи града, купно съ христо-любивымъ Ярославомъ...»; «Устависта же христолюбивыи Ярославъ и преподобныи митрополитъ Иоанъ...праздьникъ творити.»; «Створи же христолюбець пиръ великъ... Таче потом христолюбець, шед в столныи град...» (Там же. С. 384); Старейшина града «отпусти я (узников. - В.П.) съ миромъ, и възвести вся си христолюбцю Ярославу» (Там же. С. 386); «Христолюбивыи же Ярославъ княжи в та лета многа...» (Там же. С. 388).

54 «...Колми паче Богу лепо явити христолюбивым людемъ телу угоднику Своею» (Там же. С. 380).

55 Святополк «нача мыслити на праведнаго, хотяше бо оканьныи всю страну погубити и владети единъ» (Там же. С. 364); «...Оканьныи сынъ Святополкъ и акы радуяся отне смерти, вседе на коня и скоро доиде Кыева града» (Там же. С. 366); «...Оканьныи, си ли слышалъ, что рече богъ Каину о убиистве брата своего?... Ты же не токмо, оканьный, гне-ваешися на брата своего, но и посылаеши на нь... Оканьный печаловашеся, слышавъ брата грядуща к себе...» (Там же. С. 368); «И о томъ уведевъ оканьныи тои, яко на полунощныя страны бежалъ есть святыи Глебъ...» (Там же. С. 372) и др.

56 «...Святыи Глебъ... тако отбеже от законопреступнаго брата» (Там же. С. 366).

57 «Бе же немилосердыи тъ послал с лестию к блаженному... Видите ли, братие, немило-сердие оканьного? Видите ли втораго немилосердие Каина явльшася? ... Ооканьныи, си ли слышалъ, что рече богъ Каину о убиистве брата своего?» (Там же. С. 368); «...Бе бо немилосердыи тъ послалъ на блаженаго, да и погубять» (Там же. С. 370); «О немилосердие оканьнаго!» (Там же. С. 372); «Си слышавъ, немилосердыи тъ не сжалиси о томъ», а решил всех братьев погубить (Там же. С. 376).

58 «Бываеть бо смерть грешнику люта...» (Там же. С. 376); «...Оканьныи сынъ Святополкъ и акы радуяся отне смерти...» (Там же. С. 366).

59 Там же. С. 364, 368.

60 Там же. С. 364.

61 «Видите ли втораго немилосердие Каина явльшася?» (Там же. С. 366).

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

62 «Бываеть бо смерть грешнику люта, мнози бо глаголють в мраце его видевше суща тако, яко же и Ульяния законопреступнаго» (Там же. С. 376).

63 Prvni slovanska legenda о sv. Vaclavu (Vostokovova redakce) // Staroslovenske legendy cskeho puvodu. Nejstarsi kapitoly z dejin cesko-ruskych kulturnich vztaha Praha, 1976. S. 69.

64 Чтение. С. 362.

65 Там же. С. 360.

66 «Таче потомъ всемъ заповеда вельможамъ своимъ и всемъ людемъ, да ся крьстять во имя Отьца и Сына и Святаго Духа» (Там же. С. 360).

67 Там же. С. 360-362.

68 «Нъ егда самъ Владыка Г осподь нашь Исусъ Христосъ благостию Своею призри на свою тварь, не дасть бо имъ погибнути въ прелести идольстеи... милосердоваша о Сво-емъ создании...» и т.п. (Там же. С. 358-360).

69 «Лепо ли бы намъ, благоверныи царю, церковь во имя ею възградити и уставити день, во нь же празновати има» (Там же. С. 384).

70 «Се же блаженыи створи не похоти ради телесныя, не буди то, но закона ради царь-скаго и послушания ради отца» (Там же. С. 364).

71 Для сравнения: «И сего ради братья вельми гневахуся на нею, бе бо яко Осифъ хо-щеть надъ ними царствовати, яко же и бысть» (Там же. С. 364).

72 «Таче отвещаша сущии с нимъ вои, иже беша ходиле на ратныя, бе об их акы до 8 тысящь вси же во оружии, глаголаша ему: “Мы, о владыко, предании есмы благымъ отцемъ твоимъ в руце твои. Идемь или съ тобою, или едини, и тако того нужею ижде-немь из града, а тебе же въведемъ, яко же преда насъ тебе благы отець твои”» (Там же. С. 370).

73 «Онъ же имъ отъвещаваша: “Не буди ми възяти рукы на брата своего и еще же и на старейша мене, его же быхъ имелъ, акы отьца”» (Сказание о Борисе и Г лебе (далее -Сказание) // БЛДР. Т. 1. С. 334); «Онъ же рече: “Не буди мне взняти рукы на брата своего стареишаго. Аще и отець ми оумре, то сь ми буди въ отца место”» (Полное собрание русских летописей (далее - ПСРЛ). Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1997. Стб. 132; ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 1998. Стб. 118).

74 Там же. С. 370.

75 Милютенко Н.И. Указ. соч. С. 270, 271.

76 Чтение. С. 396.

77 «Таче быша сынове мнози у Владимера. Пусти же благоверныи князь сыны своя когождо на свою область, яко же далъ имъ самъ» (Там же. С. 362); «Таче посла и (Бориса. - В.П.) потомъ отець и на область Владимеръ, иже ему дасть.» (Там же. С. 364); «Христолюбивыи же Ярославъ княжи в та лета многа въ правоверьи и растро-ивъ сыны своя кождо ихъ на свою область... Поболевъ же мало» представился «по-ручивъ столъ свои старейшему сыну своему Изяславу...» (Там же. С. 388).

78 «Слышавъ же, яко братъ ему стареишии на столе сидить отчи, възрадовася, рекыи: “Сии ми будеть яко отець”»; «Блаженый же путемъ своимъ идяше, радуяся, иже брат ему стареи на столе отчи селъ» (Там же. С. 368); Когда «неции» возвестили Борису о планах Святополка в отношении его, он не поверил: «Како се можеть быть истина. Или вы не весте, яко аз мнии есмь, не противенъ есмь брату своему старейшому су-щю?» (Там же. С. 368-370). См. также вышеприведенный «панегирик» св. братьям.

79 Там же. С. 366.

80 Там же.

81 «...Хотя и вся изгубити и самъ единъ владети всеми странами» (Там же. С. 376). По словам А.П. Толочко, «общественной мыслью Руси самовластье как будто бы не поощрялось. По крайней мере, в большинстве случаев стремление к нему осуждалось» (Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 73-76).

82Чтение. С. 376.

83 Там же. С. 364.

84 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 161; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 150.

85 См.: Назаренко А.В. Порядок престолонаследия на Руси Х-Х11 вв.: наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типологические наблюдения) // Из истории русской культуры. Т. 1 (Древняя Русь). М., 2000. С. 504, 505.

86 Там же. С. 512, 513.

87 Там же. С. 513, 514.

88 «Бысть бо, рече, князь въ тыи годы, володыи всею землею Рускою, именемь Влади-меръ. Бе же мужь правдивъ и милостивъ к нищимъ и к сиротамъ и ко вдовицамъ, елинъ же верою» (Чтение. С. 360); Борис хотя был «детескъ теломъ, а умомъ старъ, многу же милостыню творя нищимъ и вдовицямъ и сиротамъ. Бе бо и отець его тако милостивъ, яко же и на возехъ возити брашно по граду, и овощь, и медъ, и вино, и спроста рещи, все, еже на потребу болящимъ и нищимъ, и проповеднику глаголющу с прошениемъ: “Егда кто болить кто где?” Сице видяще блаженая отца тако творяща, боле утверждастася на милостыню» (Там же. С. 362).

89 Там же. С. 364.

90 Это не значит, конечно, что последних, в случае необходимости, не могли посадить на областном столе, как это было, судя по всему, например, с самим Владимиром, посланным отцом в Новгород (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 69; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 57).

91 Сказание. С. 286; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 121; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 105.

92 Чтение. С. 362. См. также выше.

93 «Сице видяще блаженая отца тако творяща, боле утверждастася на милостыню» (Там же. С. 362).

94 Там же. С. 366.

95 «Блаженыи же Борисъ многа показа милосердие во области своеи, не точью же к убогымъ, нъ и къ всимъ людемъ, яко же всимъ чюдитися милосердию его и кротости»

(Там же. С. 364).

96 «Ратьныи же, яко же услышаша блаженаго Бориса, идуща с вои, бежаша, не дерзну-ща стати блаженому» (Там же. С. 366).

97 «И се азъ посланъ бысть от отца моего, да спасу люди от супротивящихся ему по-ганъ...», - говорит Борис (Там же. С. 372).

98 Там же. С. 362.

99 Там же. С. 362-364. Согласно Сказанию враг поймал Святополка в сети, узнав о его замыслах! (Сказание. С. 332). Таким образом, в Сказании в роли активного начала выступает Святополк, а в Чтении - враг рода человеческого.

100 Чтение. С. 364.

101 Там же. С. 372, 376.

102 Там же. С. 376.

103 Там же. С. 368.

104 Там же. С. 368.

105 Там же. С. 366-368.

106 Там же. С. 368.

107 Там же. С. 368-370.

108 См. выше.

109 Чтение. С. 370-372.

110 Там же. С. 372.

111 Когда Борис читал жития святых и молился Иисусу Христу, дабы сподобил его ходить по стопам святых мучеников, «сице же ему молящуся по вси часы, а святыи Глебъ

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

послушаше его, седя и не отлучашеся от блаженаго Бориса, но с нимъ день и нощь по-слушаше его» (Там же. С. 362).

112 Там же. С. 366.

113 «Се же святыи моли я, блюдя ихъ, да некако и тыхъ погубять и пролиють кровь непо-виньну. Уняше бо святыи единъ за вся умрети, и сего ради отпусти я... » (Там же. С. 374).

114 Там же. С. 374.

115 «Уняста бо сама за все умерети, подражающа самого Владыку Господа нашего Ису-са Христа, Иже “положи душю Свою за люди Своя”» (Там же. С. 396).

116 Там же. С. 376.

117Как убедительно показал А.П. Толочко, князь, по древнерусским представлениям -«Imago Christi, он рождается для аналогичной миссии: страстей и жертвы». Его смерть, неважно мученическая или нет, «является жертвой, искуплением грехов земли». Поэтому «князь по своему предназначению почти святой, неважно, канонизированный или нет». Не случайно «в панегириках в отношении многих князей находим формулы, свойственные житийному жанру» (Толочко О.П. Русь: держава i образ держави. КиЦв 1994. С. 24-27).

118 «Сему Богъ спону некаку наведе створи быти ему христьяну, яко же древле Плаки-де... Явление Божие быти ему крьстьяну створи же...» (Чтение. С. 360).

119 «Таче потомъ всемъ заповеда вельможамъ своимъ и всемъ людемъ, да ся крьстять во имя Отьца и Сына и Святаго Духа. Слышите чюдо, исполнь благодати(.) Се вторыи

Костянтин в Руси явися......Всемъ грядущимъ крьщению, ни поне единому супротив-

лящюся» (Там же. С. 360-362).

120 В сходном ключе описывается и строительство церкви в честь святых Изяславом. См.: Там же. С. 380-390. Подобных сюжетов можно найти множество и в других сочинениях, начиная от Святого Писания.

121 См.: ПузановВ.В. Древнерусская государственность... С. 526, 539.

122 Чтение. С. 390.

123 Там же. С. 388.

124 Там же. С. 384.

125 Там же. С. 388.

126 Там же. Ср.: Святослав в Житии лично указывает место для церкви на княжом поле (см.: Пузанов В.В. Социокультурные конструкты... С. 19).

127 «Мы, о владыко, предании есмы благымъ отцемъ твоимъ в руце твои», - говорят воины Борису (Чтение. С 370).

128 Там же. С. 388-390.

129 Если верить параллельному тексту Сказания чудес Бориса и Глеба, прошло не так уж и много времени - 20 лет (Сказание чюдесъ святою страстотьрпьцю Христову Романа и Давида (далее - Сказание чудес) // Милютенко Н.И. Указ. соч. С. 324. Церковь могла обветшать за такой короткий срок в том случае, если был плохо положен либо вовсе отсутствовал фундамент.

130 «...Боголюбец Изяславъ... моли архиепископа... да шедъ, принесеть мощи святую в церковь» (Там же. С. 388).

131 Там же. С. 390.

132 Житие Феодосия Печерского // БЛДР. Т. 1 (далее - Житие). С. 418-424, 432. (См. : Пузанов В.В. Социокультурные конструкты...).

133 Правда, там речь идет о ногте Г леба.

134 Чтение. С. 388. Смысл, однако, существенно изменится, если примем за основной вариант- «детеск несуще» (см.: Древнерусские княжеские жития / сост., вст. ст., подгот. текстов, коммент., пер. В.В. Кускова. М., 2001. С. 106).

135 «Таче потомъ всемъ заповеда вельможамъ своимъ и всемъ людемъ, да ся крьстяп>...» (Чтение. С. 360); «Он же (митрополит. - В.П.), ту абие поимъ попове, и дьяконы и всь при-четъ церковныи, иде въ преже реченыи градъ, купно съ христолюбивымъ Ярославомъ и съ велможами»; «Створи же христолюбець пиръ великъ, праздникъ святою, не токмо боля-ромъ, нъ и всемъ людемъ...» (Там же. С. 384).

136 «...Блаженыи... умолен бывъ отъ бояръ, да не ослушается отца...» (Там же. С. 364).

137 Там же. С. 380-388.

138 «Таче потомъ всемъ заповеда вельможамъ своимъ и всемъ людемъ, да ся крьстять...» (Там же. С. 360); Блаженыи же Борисъ многа показа милосердие во области своеи, не то-чью же к убогымъ, нъ и къ всимъ людемъ...» (Там же. С. 364).

139 Кажется, в таком смысле можно трактовать следующую фразу: «Створи же христолюбець пиръ великъ, праздникъ святою, не токмо боляромъ, нъ и всемъ людемъ, паче же нищимъ и всемъ вдовицамъ и всемъ убогышъ, повеле же и от имения своего даяти имъ» (Там же. С. 384).

140 Митрополит, взяв руку блаженного Бориса, «благослови ею благовернаго князя Изясла-ва, потомъ же брата его Святослава... потом же пакы боголюбець Всеволода, тако и вся; потом же вся люди» (Там же. С. 390). Здесь понятие вся люди должно включать всех, от

убогих и нищих, до боляр/вельмож.

141 Увидев, что загорелась церковь, «верни людие изнесоша вся сущая въ неи...» (Там же. С. 380); Князь Ярослав, построив и украсив церковь во имя святых, повелел написать иконы св. Бориса и Глеба, чтобы «вернии людии... с верою и любовию поклоня-щеся има...» (Там же. С. 384);

142 Иоан. 20: 27; Деян. 10: 45 и др. См.: Полный церковно-славянский словарь / сост. протоиерей Г. Дьяченко: Репринтное воспроизведение издания 1900 г. М., 2005. С. 116.

143 «В некоемъ граде беша мужи осужени от стареишинъ града того и всажени въ по-гребъ» (Чтение. С. 386).

144 «И того услышавше гражане, приходяще, съ страхомъ покланяхуся у гроба святою» (Там же. С. 380).

145 «Суседи же видеша ю тако лежащю, вземше, несоша...» (Там же. С. 392).

146 Ярослав «же повеле древоделямъ приготовить древо на сограждение церкви...» (Там же. С. 384); Изяслав «призвавъ стареишину древоделямъ, повеле ему церковь възградити въ имя святою» (Там же. С. 388).

147 «Потомъ же стареишина, иже бе властелинъ граду тому, шедъ къ христолюбцю Ярославу...» (Там же. С. 380); «Таче потом христолюбець, шед в столныи град, повеле властелину града того даяти от дани церкви святою десятую часть» (Там же. С. 384-386).

148 Там же. С. 376. См. выше.

149 «В некоемъ граде беша мужи осужени от стареишинъ града того и всажени въ по-гребъ». Увидев их освобожденными чудесным образом, стражники «възвестивше судьи» о случившемся, который, выслушав узников, «отпусти я съ миромъ» (Чтение. С. 386).

150 См.: Завадская С.В. К вопросу о «старейшинах» в древнерусских источниках XI-XIII вв. // Древнейшие государства на территориии СССР: 1987 г. / отв. ред. А.П. Новосельцев. М., 1989. С. 36-42; Она же. О «старцах градских» и «старцах людских» в Древней Руси // Восточная Европа в древности и средневековье / отв. ред. Л.В. Череп-нин. М., 1978. С. 101-103.

151 Лукин П.В. Нарочитые мужи и старцы. О терминологии славянской «племенной знати» // Россия и Удмуртия: история и современность: Материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 450-летию добровольного вхождения Удмуртии в состав Российского государства. Ижевск, 20-22 мая 2008 г. / сост. и общ. ред. В.В. Пузанова и А.Е. Загребина. Ижевск, 2008. С. 333-339.

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 2

152 Завадская С.В. К вопросу о «старейшинах».... С. 37, 38.

153 «Бысть бо княз... именемь Владимеръ. Бе же мужь правдивъ и милостивъ к ни-щимъ и к сиротамъ и ко вдовицамъ...» (Чтение. С. 360); Борис «многу же милостыню творя нищимъ и вдовицямъ и сиротамъ» (Там же. С. 362).

154 Борис и Глеб «милостыню творяща убогымъ, и нищимъ и вдовамъ...» (Там же. С. 366); «Створи же христолюбець пиръ великъ... не токмо боляромъ, нъ и всемъ людемъ, паче же нищимъ и всемъ вдовицамъ и всемъ убогымъ...» (Там же. С. 384).

155 «...Все, еже на потребу болящимъ и нищимъ...» (Там же. С. 362).

156 Там же. С. 390.

157 Ср. с Житием. См.: Пузанов В.В. Социокультурные конструкты... С. 11, 12.

158 Чтение. С. 390-392.

159 Там же. С. 392-394.

160 Бугославский С.А. Указ. соч. С. 281.

161 Этот вопрос возникал у современных исследователей («у бедной сухорукой вдовы оказываются золотые сережки...), видевших в этом эпизоде одно из доказательств «противоречивости» изложения Нестора о сухорукой вдове (см., напр.: Воронин Н.Н. Указ. соч. С. 16). Вряд ли с такой постановкой вопроса можно согласиться. Напротив, фабула сюжета гораздо логичнее, чем в параллельном сюжете из Сказания чудес.

162 «О жено, како сме приобидети отца нашего Николу въ день его делающе, въ церковь не идущи?» - вопрошают у вдовы Борис и Глеб (Чтение. С. 392).

63 Дружина используется в значении друзья, товарищи, применительно к спутникам варяга, которому обожгло огнем ноги на могиле святых. О чем пострадавший и «возьвести дружине своеи» (Там же. С. 378-380).

164 Владимир «посла сына своего Бориса, давыи ему множество вои»; Борис, ушедший «с вои на ратьныя», не знал о смерти отца. «Ратьныи же, яко же услышаша блаженаго Бориса, идуща с вои, бежаша...» (Там же. С. 366); «.Отвещаша сущии с нимъ вои, иже беша ходиле на ратныя, бе бо их акы до 8 тысящь вси же во оружии...»; Борис «отпусти» воев, «а самъ съ отрокы пребысть на месте томъ... Нощи же сущи, повеле слу-гамъ своимъ принести свещю, и вземъ книгы, нача чести» (Там же. С. 370); «...Единъ от престоящихъ ему слугъ паде на немь, они же и того пронизоша.» (Там же. С. 372).

165 «Мы, о владыко, предании есмы благымъ отцемъ твоимъ в руце твои. Идемь или съ тобою, или едини, и тако того нужею ижденемь из града, а тебе же въведемъ, яко же преда насъ тебе благы отець твои» (Там же. С. 370).

166 Убийцы напали на Бориса «акы звери дивии», пронзив его сулицами. «...Единъ от престоящихъ ему слугъ паде на немь, они же и того пронизоша.» (Там же. С. 372).

167 Там же. С. 372-374.

168 «...А иже беша о святомъ корабли, то положе весла, седяще, сетующеся и плачущееся по святомъ» (Там же. С. 374).

169 Там же. С. 374.

170 Святополк дает указание слугам убить тех из окружения Бориса, кто окажет сопротивление: «Аще ся вы кто противить, то и того съ нимъ погубите» (Там же. С. 368).

171 Там же. С. 376.

172 Там же. С. 382.

173 Раненный Борис обращается к Господу, сравнивая свой подвиг с подвигом Иисуса Христа, и жалуется, что «уязвенъ есмь от рабъ отца своего» (Там же. С. 372).

174 «Он же то посла слугы своя погубити, избра мужи неистовыя...» (Там же. С. 368).

175 «...Послании беша идуще, рикающе акы зверие дивии, поглотити хотяще праведь-наго» (Там же. С 370); «И они же акы звери дивии, нападоша на нь....» (Там же. С. 372); «Оканьнии же тии... устремишася по немь, акы зверие дивии» (Там же. С. 374).

2009. Вып. 2 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ

176 «Нечестивии же... не дерзнуша напасти на праведнаго, не попусти имъ Богъ, дон-деже конча заутренею». Борис «отверзь уста своя къ безаконьникомъ...» (Там же.

С. 372); «...И повелеша тому нечестивии заклати Глеба святаго...» (Там же. С. 374).

177 «Оканьнии же тии... устремишася по немь, акы зверие дивии» (Там же. С. 374).

178 «Оканьныи же тии изнесоша тело святаго, повергоша в пустыне подъ кладою. И тако отидоша ко оканьному» (Там же. С. 376).

179 «Оканьныи же поваръ не поревноваше оному, иже бе палъ на святомъ Борисе, нъ уподобися Июде предателю...» (Там же. С. 374).

180 «Видевъ же с нима и отрока иже бе палъ на блаженемь Борисе, свещю несюща предъ святыма» (Там же. С. 382).

181 Там же. С. 386-388.

182 Ср. в Сказании: «въ тьмьницахъ и въузахъ» (Сказание. С. 346).

183 «В некоемъ граде беша мужи осужени от стареишинъ града того и всажени въ по-гребъ». По воле святых «спадоша железа с нихъ» (Чтение. С. 386).

184 Ярослав «повеле властелину града того даяти от дани церкви святою десятую часть» (Там же. С. 384-386); Изяслав «посла къ властелину града того, рекыи: “Даю имъ от дани княжи украсить церковь”» (Там же. С. 388).

185 Имеются ввиду города, входившие в состав «Русской земли», в узком смысле слова. См.: Пузанов В.В. Древнерусская государственность... С. 260-275 и др.

186 Горский А.А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004.

С. 60.

187 Чтение. С. 394.

188 См.: Дмитриева Л.А. Сказание о Борисе и Глебе // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1. (XI - первая половина XIV в.) Л., 1987. С. 398; Она же. Сказание о Борисе и Глебе. Комментарии // БЛДР. Т. 1. С. 528, 529.

Поступила в редакцию 25.06.09

V.V. Puzanov, candidate of history, associate professor

Socio-cultural images in «Lecturing on the holy martyrs Boris and Gleb»

The article deals with the socio-cultural images of «Lecturing on the holy martyrs Boris and Gleb» and its views on the land, power, society and property. The author analyses «Lecturing.» as a source for reconstruction of old-Russian everyday life.

Пузанов Виктор Владимирович, кандидат исторических наук, доцент ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»,

426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская,1 (корп.2)

E-mail: vvpuzanov@gmail. com