CC BY
150
ИСТОРИЯ 2007. №7
СТАТЬИ
УДК 94(47)”10”(09)(045)
В.В. Пузанов
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ КОНСТРУКТЫ И ОБРАЗЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ В «ЖИТИИ ФЕОДОСИЯ»
Рассматриваются социокультурные образы «Жития Феодосия», представления о стране, власти, обществе, собственности. Анализируются возможности жития как источника для реконструкции картины древнерусской повседневности.
Ключевые слова: житие, Феодосий, власть, общество, страна, земля, город, волость, князь, бояре, монахи, рабы, вдовы, сироты, нищие, убогие, социальные категории, маркеры социального статуса, собственность, сёла.
На протяжении длительного времени вопросы о природе политического и общественного строя Древней Руси являлись ключевыми в отечественной историографии. Однако, несмотря на совершенствование методологии и методов исследований, на значительные результаты, достигнутые исследователями в данном направлении, наши представления о рассматриваемых явлениях остаются весьма несовершенными. Более того, если мы проанализируем историографию проблемы, увидим, что основные подходы к трактовке того или иного древнерусского института или явления сформировались еще в ХУШ-Х1Х вв. Выход из ситуации многие исследователи видят в изменении парадигмы исследования. В качестве одного из наиболее перспективных подходов следует отметить стремление ряда современных авторов рассматривать государственность и общество Древней Руси в соответствии с представлениями изучаемой эпохи. Однако подобный подход таит в себе и серьезные опасности для исследователя. Во-первых, попытка «подстраиваться» под мироощущения далеких предков, стремление их глазами посмотреть на современную им действительность эффектна с точки зрения исследовательской задачи, но не гарантирует достижения истинного знания. В любом случае это будет восприятие современным человеком восприятия человека древнего. Во-вторых, исследователи, реконструируя «восприятие современников», зачастую просто механически переносят «восприятие» одного-двух (и более) авторов на всех «современников». На наш взгляд, прежде чем вести речь о «восприятии современников», следует сначала конкретизировать этих «современников». Первым шагом на данном направлении должен стать анализ отдельных древнерусских произведений на предмет представления их автора
о стране, власти, обществе. Вторым - анализ и систематизация полученных результатов. Наконец, третий, наиболее сложный и ответственный этап исследований должен нас приблизить к ответу на вопрос о том, в какой степени реконструированное мировосприятие малой группы высшей интеллектуальной элиты коррелировалось с мировосприятием тех или иных социальных
слоев и общества в целом. В рамках первого этапа исследовательского проекта нами был осуществлен анализ основных древнерусских произведений. Одно из таких исследований, посвященное «Житию Феодосия», и представляем на суд читателя.
«Житие Феодосия» написано в 80-е гг. XI в. Нестором. Вопрос о византийских источниках жития и степени их использования изучен еще недостаточно1 . И хотя «исследователи обнаружили в Житии немало сюжетных мотивов, заимствованных из памятников переводной агиографии... можно говорить лишь о сходстве ситуаций». Повествование Нестора «не является набором традиционных агиографических шаблонов», широко использует «бытовые подробности и детали»2. Самостоятельность Нестора в «Житии Феодосия» проявляется в принципах построения произведения, типологии чудес, совершаемых Феодосием, в исторической достоверности описания взаимоотношений святого и князей и др.3 Житие содержит много бытовых и «казуальных» сюжетов, что придает ему не только особую информативную, но и художественно-эмоциональную ценность как источнику.
Если в «Чтениях о Борисе и Глебе» Нестор употребляет понятия и страна=земля, и земля =страна4, то в «Житии Феодосия» страна используется в значении Русская страна, Русская земля5 и один раз в значении Курская земля (или волость)6. Таким образом, понятие страна могло применяться, подобно и понятию земля, в отношении как Руси в целом, так и отдельной городовой волости. Это, в свою очередь, предполагает возможным использование страна и по отношению к промежуточной между ними структуре -отдельной земле1. Все же, в «Житии Феодосия» для обозначения отдельной земли с главным городом используется чаще понятие область8. При этом область и град могут выступать синонимами9. Кроме того, область используется в значении княжеское владение, земля того или иного князя10, а понятие княжеский стол может соответствовать понятию княжеская областьп. Таким образом, из сказанного следует, что в качестве синонимов могут выступать град, область, княжеский стол. Из совпадения значений град и княжеский стол происходит стольный град12. Поэтому изгнание из стольного града предопределяло и изгнание из области. Но сесть на столе (в стольном граде) можно было только после изгнания соперника из области. Так, вначале Изяслав «прогънанъ бысть от града стольнааго» Святославом и Всеволодом. Победители вошли в город, после чего «устрьмистася на прогънание брата своего, иже от вьсея тоя области отъгнаста того, и тако възвратистася въспять» и только после этого «единому седшю на столе томь брата и оть-ца своего, другому же възвративъшюся въ область свою»13. Показательна и такая деталь: в житии Киев часто заменяется просто градом и стольным градом. Для Нестора это - наш град14, тогда как, например, для матери Феодоси, «градъ свой» - Курск15.
В житии повествуется об отношениях Феодосия с тремя Ярославичами, прежде всего - Изяславом и Святославом. Симпатии Нестора и (по крайней мере, так в житии) Феодосия на стороне Изяслава. Одна из причин этого ле-
ИСТОРИЯ 2007. №7
жала в драматических событиях 1073 г., закончившихся изгнанием Изяслава братьями (Святославом и Всеволодом) и вокняжением в Киеве Святослава.
Раздор, случившийся «въ трьхъ кънязьхъ, братии сущемъ по плъти», конечно же, с точки зрения Нестора, следствие наущения лукавого16. Изгнав старшего Изяслава из «града стольнааго», победители послали за Феодосием, приглашая его к себе на обед, дабы приобщить его к своему неправедному делу17. Но надежды князей не оправдались. Феодосий резко осудил произошедшее. Святослав, с точки зрения Феодосия, «не по закону седъша на столе томь, и яко отьця си и брата старейшаго прогънавъша»18. Но права Изяслава, по мнению игумена, определялись не только старшинством, но и отцовским завещанием19. Отец поручил стол Изяславу, поэтому Святослав, вокняжив-шийся в Киеве «чресъ законъ», должен был, согласно представлениям преподобного, вернуть стол брату20. Не изменил своих взглядов Феодосий и после примирения со Святославом. В ектении он велел упоминать Изяслава «яко стольному тому князю и старейшю вьсехъ», а Святослава как «чресъ законъ седшю на столе томь», вначале вообще не упоминали, а потом стали упоминать вторым21.
Отношение самого Нестора к Изяславу и Святославу наглядно проявилось и в эпитетах, которыми он их наделяет. Изяслав - христолюбец, христолюбивый князь22, «владыко благый»23, благолюбивый24, боголюбец25, сложил голову за брата, по призыву Господню26. Святослава, после изгнания Изясла-ва, Феодосий в письме, посланном победителю, сравнивает с Каином и осуждает братоненавидение князя27. После примирения Феодосия с князем, в отношении Святослава используются выражения благый князь28, благый влады-ко29, благоверный30. Но и после этого, под пером Нестора, Изяслав - христо-любец, тогда как Святослав - благой31. Благоверный князь применяется в житии и в отношении Всеволода32.
За исключением понятия стольный князь и старейшю всех, Нестор в «Житии Феодосия» не наделяет князей эпитетами, связанными с характером и объемом княжеской власти (христолюбивым, например, может быть не только князь, но и некий человек33). Тем не менее, проблема княжеской власти, равно как и власти вообще, поставлена им достаточно четко. Это видно, прежде всего, на примере описания конфликта Феодосия и Святослава.
Власть князя велика, в его воле свобода и сама жизнь преподобного. Гнев князя страшен, подобен ярости льва: так, прочтя епистолию (послание) Феодосия, Святослав «яко львъ рикнувъ на првьдьнааго, и удари тою о землю»34. Создается ощущение полной беспомощности игумена перед князем. Однако, вероятно, это своеобразный литературный прием, нагнетающий ситуацию и щекочущий нервы читателю. На поверку оказывается, что князь не такой уж и всесильный, а печерский игумен отнюдь не беззащитен: как ни гневался князь на Феодосия, «не дьрьзну ни единого же зъла и скьрьбьна створити тому, видяше бо мужа преподобьна и правьдьна суща его»35. Конечно, Феодосий не простой человек, и опала его грозила князю как общественным недовольством, так и небесной карой. К тому же, Святослав нуждался в мире и дружбе с авторитетным игуменом. Последнему тоже, судя по
всему, не с руки была ссора с князем. И иноки, и бояре призывали Феодосия к смирению, указывая на всевозможные кары, готовые, де, по княжьему приказу обрушиться на его голову. Конечно, преподобный, по определению, не мог испугаться этих угроз, о чем с гордостью и говорит Нестор. Примирение игумена с князем Нестор объясняет просто: Феодосий, де, поняв, что не достиг обличениями цели, решил умолять князя, «да бы възвратилъ брата си въ область свою»36. Иначе говоря, Феодосий сменил гнев на милость, что сразу повлияло и на отношение автора жития к Святославу: «. Разумевъ благый князь тъ преложение блаженааго Феодосия от гнева и утешение, еже от обличения того, възрадовався зело.». Но, как сказал сам Феодосий, что его гнев, по сравнению с княжеской властью?37
К тому времени печерские иноки имели опыт столкновения с княжеской властью, причём в лице горячо любимого Феодосием и Нестором Изя-слава. Первый конфликт случился еще на начальном этапе формирования монастыря, когда монахи, во главе с Антонием, жили в пещере. Князь Изя-слав разгневался на иноков за пострижение своего слуги-скопца и сына боярина Иоанна, грозил чернецам заточением и разрушением пещеры. Но монахи на него нашли управу: под угрозой покинуть землю (и тем самым, по понятиям времени, лишить ее сакральной защиты, обрекая на различные беды и напасти) они заставили князя пойти на попятную. Три дня посланцы князя умоляли иноков, прежде чем те вернулись в свою пещеру «яко се некотории храбри от брани, победивъше супостата своего врага»38. Это был действительно триумф братии, и не случайно победные реляции Нестора выдержаны в такой «милитаризированной» и возвышенно-выспренной тональности: победа над князем приравнивалась победе над супостатом (дьяволом).
Другое, видимо, более серьезное противостояние связано с событиями 1068 г., когда после поражения русских полков на Альте в Киеве вспыхнуло восстание, закончившееся изгнанием Изяслава и посажением на княжение Все-слава. Изяслав, восстановивший с помощью поляков власть, начал гневаться на Антония «изъ Всеслава». Ситуацию разрядил Святослав, люди которого ночью увезли Антония в Чернигов39. Однако Нестор в «Житии Феодосия» ничего не сообщает об этом конфликте Изяслава и Антония. Молчание книжника вряд ли было случайным: Нестор не хотел, видимо, бросать тень на князя Изяслава, а также, не исключено, и на самого Феодосия с братией. Судя по всему, «ворошить прошлое» было не в интересах ни иноков Киево-Печерского монастыря, ни княжеской власти. Мы ничего бы не узнали о конфликте, если бы не лапидарное известие ПВЛ и повторивший летопись Киево-Печерский патерик. На фоне всего этого отношение Святослава к печерской братии (как бы не относился к князю Феодосий и как бы не изображал его временами Нестор), судя по всему, было не в пример лояльнее и мягче.
В житии, в отличие от ряда других древнерусских сочинений, сакральные функции князя, практически, никак не проявляются. Но это, видимо, связано не с убеждениями автора, а с характером сюжета, в котором главную сакральную роль играет преподобный Феодосий и иноки, а князья «приземлены». Именно черноризцы обеспечивают благополучие земли, и именно их
ИСТОРИЯ 2007. №7
уход грозит земле бедами. Знаменательно, что осознает это не князь Изяслав, чьи действия, собственно, и спровоцировали желание Антония со товарищи уйти в другую землю, а княгиня40: «Послушай господи, и не гневайся. Яко тако же бысть и въ стране нашей, отъбежавъшемъ некоея беды ради чрьнь-цемъ, много зла створися въ земли той ихъ ради, нъ блюди, господи, да не тако въ области твоей будеть»41. Видимо, чем праведнее иноки, тем выше сакральная защита земли, тем больше чести и князю. Не случайно Святослав в свое время завидовал Изяславу, поскольку в его земле имелся такой светоч, как Феодосий42. Отсюда и все его меры, направленные на налаживание добрых отношений с Киево-Печерским игуменом.
Подобно простому смертному, князь может попасть в сети к врагу рода человеческого (как в случае со Святославом и Всеволодом, изгнавшими брата своего старейшего). Может он служить и орудием в руках Господа. Например, «по строю Божию», оказаться в нужный момент и в нужном месте, чтобы решить проблему с выбором места под новую церковь, как это произошло со Святославом. Показательно, что князь первым стал копать землю под фундамент храма (как бы сейчас сказали: «Заложил первый камень»)43. В последнем случае, возможно, слышны глухие отзвуки давних времен, когда сакральный правитель первым проводил пашенную борозду, борозду под святилище и т.п. Определенные сверхъестественные возможности князя проявляются в описании смерти Феодосия: в момент кончины преподобного Святослав увидел над монастырем огненный столп, и поэтому догадался, что блаженный умер. Показательно, что никто, кроме князя, того столпа не ви-дел44. Следовательно, несмотря на всю приземленность князей в житии, они, все-таки, не простые смертные даже по отношению к Господу.
Как видно из описания отношения Феодосия к конфликту Ярославичей, и он сам, и его «житиеписатель» Нестор легитимным при замещении княжеского стола считали отцовское завещание (отцовскую волю) и принцип родового старшинства. Вместе с тем, в житии, как само собой разумеющееся, присутствует указание на призвание князя тмутараканцами. Так, после смерти Ростислава, великий Никон «умоленъ бысть отъ людий техъ преити къ Святославу князю и молити и, да пустить къ нимъ сына своего, да сядеть на столе томь». Видимо, Никон являлся представителем от городской общины. Об этом позволяют судить следующие известия жития. Прибывшего из Тмутаракани Никона Феодосий просил остаться в Киево-Печерском монастыре. Никон пообещал вернуться, как только все устроит в своей обители, и сдержал слово: «. Дошьдъ бо съ князьмь Глебъмь острова того, и оному седшю на столе въ граде томь, Никонъ же възворотися въспять»45. Таким образом, Никон возвратился после того, как сел на столе князь Глеб. Тем самым он полностью выполнил возложенную не него миссию - доставил князя и, возможно, непосредственно участвовал в процедуре его посажения на тмутаракан-ский стол. Нестор, естественно, главное внимание уделяет игуменской составляющей миссии Никона, тогда как, вероятно, главной была политическая, о чем Нестор и проговаривается, когда говорит о связи возвращения
Никона с посажением на столе Глеба. Конечно, Никон, перед возвращением в Киев, не мог не устроить дел и в собственном монастыре.
Это известие показывает, что население Тмутаракани, несмотря на по-лиэтничность, признавало правителями русских князей46. Видим мы и пример участия церковных деятелей в политической жизни на Руси.
Князья, какими бы христолюбцами не были, приверженцы, прежде всего, ценностей сего мира. Чернецов они, конечно, чтили, но пострига своих слуг и представителей боярства, как видим из рассказа о княжеском скопце и Варлааме47, не одобряли. В житии очень образны зарисовки на темы княжеского быта, показывающие всю приземленность княжого бытия. Таковое, прежде всего, отличается необыкновенным материальным богатством. Все, что только можно представить в этом мире, можно найти во дворе княжем. По словам Изяслава, «вьсехъ благыихъ мира сего испълънися домъ мой». Одним из важнейших и престижных маркеров достатка и социального статуса являются обильные, разнообразные и дорогие яства48. Княжеская жизнь неотъемлема от развлечений, веселья. Так, однажды преподобный Феодосий, войдя в княжеские палаты, увидел пред Святославом множество играющих музыкантов: «овы гусльныя гласы испущающемъ, другыя же оръганьныя гласы поющемъ, и инемъ замарьныяпискы гласящемъ, и тако вьсемъ играю-щемъ и веселящемъся, якоже обычай есть предъ князьмь». Преподобный не удержался, чтобы не подначить князя. Сев рядом и смиренно опустив очи долу, он наклонился к Святославу и спросил: «То будеть ли сице на ономь свете?». Ярославич оказался восприимчив к критике со стороны Феодосия. Он, конечно, не отказался от услуг музыкантов. Но впредь, узнав о приходе блаженного, велел им прекращать игру49.
Кое-что из жития узнаем об организации княжеского дворцового хозяйства. Так, в доме Изяслава управлял всем («предръжа у него вся») некий скопец. Именно его пострижение и навлекло княжеский гнев на братию50. В доме князя Всеволода все хозяйство вела некая женщина, приславшая как-то в монастырь три воза, наполненных корчагами с вином51. Это был воистину щедрый подарок, свидетельствующий о небедном существовании таковых высокопоставленных слуг. Устами Феодосия, сочными мазками Нестор рисует образную картину из жизни рядовых дворцовых слуг (рабов по статусу), которые делают все, ссорясь, подсмеиваясь и переругиваясь, понуждаемые побоями со стороны старших над ними; «и тако же вься служьба и съ грехъмь сътваряеться»52.
Если во дворце князь изображается в окружении рабов, ему прислуживающих, и музыкантов, его развлекающих, то за пределами двора - в сопровождении бояр и отроков. Например, Изяслав, «егда хотяше поехати къ бла-женууму, тъгда распустяше вся боляры въ домы своя», приходя только с пятью-шестью отроками53. Святослав, получив, наконец-то, долгожданное приглашение Феодосия, «приде съ боляры въ манастырь,..»54 Увидев огненный столп, поднявшийся над монастырем, Святослав догадался о кончине Феодосия и сказал об этом «сущимъ съ нимь»55 и т.п.
ИСТОРИЯ 2007. №7
Князья мудры, обладают даром слова, о чем можем судить из следующих слов Нестора: «Многашьды же сего блаженаго князи и епископи хотеша того искусити, осиляюще словесы, нъ не възмогоша и акы о камыкъ бо при-разивъшеся отскакаху, ограженъ бо бе верою и надежею, еже къ Господу нашему Иисусу Христу, и въ себе жилище Святааго Духа сътвори»56. В данном случае Нестор пытается не принизить князей и епископов, но возвеличить самого Феодосия. Одолеть в искусстве словопрения князей и епископов, видимо, было не просто показателем высочайшей квалификации, но и благорасположения Божьего57. В этой связи красноречива и оппозиция: князья и епископы - преподобный Феодосий. Князья поставлены в один ряд с епископами, которые в силу своего чина должны были обладать и грамотностью, и умом, и даром красноречия. (Стоит ли удивляться после этого, что тот же Всеволод Ярославич «дома седя, изумеяше 5 языкъ»58)
Представители высшей знати в «Житии» скрываются под названиями вельможи и бояре. Причем эти понятия выступают как синонимы59. Бояре и вельможи тесно связаны с князем: они либо названы боярами того или иного князя60 (показательно, что в таком значении упоминаются бояре, а не вельможи), либо окружают князя (сопутствуют ему)61, либо едут к княжескому двору62, либо отправляются с ним на войну63. Вельможи и бояре выполняют роль посредников между находящимися в ссоре Святославом и Феодосием. Так, Феодосий, осуждал незаконное изгнание Изяслава перед приходящими к нему вельможами и велел передавать его слова князю. В свою очередь, «мно-зи приходящее» к нему бояре сообщали о сильном княжеском гневе и умоляли не противиться Святославу64.
Естественно, встает вопрос, о каких боярах/вельможах здесь речь, о «дружинных», «земских» или о тех и других? Упоминание их в контексте с князем как будто склоняет к «дружинной версии». Об этом свидетельствует и такая деталь: в житии упоминаются по имени некоторые бояре Изяслава (наиболее, видимо, часто посещающие монастырь и особо щедрые по отношению к нему65), но не называются по именам бояре Святослава. Естественно, за столь короткий срок (около года)66 трудно было завести прочную дружбу с новоприбылыми. Правда, Феодосий, как мы видели, обличал Святослава пред вельможами и болярами, в связи с чем логично было бы предположить, что это старые знакомые, представители местной знати. Да и как обличать князя перед его дружиной? Все же данное обстоятельство не может свидетельствовать в пользу «земского» боярства. Феодосию ли, обличавшему князя в глаза, бояться было делать то же самое пред княжескими мужами? Кроме того, вряд ли ему грозила серьезная опасность со стороны князя и его людей. Да и могла ли опасность остановить преподобного, стоявшего, к тому же, одной ногой в могиле? Мог ли Феодосий пожертвовать долгими годами подвижничества в угоду минутной слабости на закате дней своих?
В житии вельможи и бояре - знатные люди. В нем упоминается только один способ приобретения данного социального статуса - происхождение. Наглядно это отражено в рассказе о Варлааме. Сын боярина Иоанна - боярин,
так как боярином является его отец67. Здесь, как и в целом в «Житии...», боя-рин=вельможа (знатный).
Помимо близости к князю, постоянной возможности доступа к нему, другой отличительной чертой вельмож и бояр является богатство. Не случайно поэтому озаботился своим спасением впечатлительный сын боярина Иоанна, когда дошло до его слуха слово Господне: «Удобее есть вельбуду сквозе иглине уши проити, нежели богату въ царствие небесное вънити»68. Бояре ходят в «боярских» одеждах, ездят на богато убранных конях, в окружении своих отроков69. Дома они окружены рабами и рабынями70. Бояре (и не только они, если посмотрим на судьбу Феодосия) как приверженцы богатств сего мира весьма негативно относятся к тому, чтобы представители их социальной среды, тем более - родные дети, уходили в монахи. Для предупреждения такового сценария они не останавливались перед довольно крутыми мерами. Но таковые не всегда помогали. Появлялись твердые в своих убеждениях люди, преодолевавшие сопротивление близких и осуждение представителей своего социального круга. Яркий пример - сын боярина Иоанна (в монашестве - Варлаам), чье упорство сломило волю отца, разрешившего ему покинуть свой дом. Уходившего оплакивали как мертвого: «Рабы и рабыня плакахуться господина своего и яко отъхожааше отъ нихъ, иде жена, мужа лишающися плакашеся, отьць и мати сына своего плакастася...»71. Да и жизнь не стояла на месте. Все глубже проникало христианство в толщи древнерусской жизни, все прочнее новое учение опутывало цепкими нитями своих приверженцев, в том числе и из высших слоев общества. В «Житии...», помимо Варлаама, упоминается также некий монах, пришедший из монастыря св. Мины, в прошлом - боярин72. Пройдет еще немного времени, и монашеский куколь оденет один из черниговских князей. Но это уже тема других произведений и другого исследования.
Конечно, постригались отдельные представители знати. В основной своей массе вельможи предпочитали приходить в монастырь за благословением и отдавать ему долю своих богатств73, а иногда и дарить села74. Часто они посылали братии продукты. Некоторым ничего не стоило послать три воза с хлебом, сыром, рыбой, чечевицей, пшеном, медом75. Впрочем, и в монашеской карьере социальный статус играл важную роль. Тот же Варлаам, например, был в качестве игумена взят Изяславом в построенный князем Дмитриевский монастырь76.
Все бояре и вельможи - богаты, но не все богатые - бояре или вельможи. Например, как-то в монастырь «...некъто от богатыихъ принесе къръча-гу» масла77. Конечно, можно допустить, что таковой был боярином/вельможей. Но это будет существенной натяжкой, поскольку: 1) Нестор должен был указать наиболее престижный статус дарителя, а статус, определяемый понятиями боярин и вельможа более социально престижен, чем статус, определяемый понятием богатый; 2) дар был принесен лично, а не послан. И уж ни в коем случае нельзя признать боярыней женщину, заправлявшую хозяйством в доме Всеволода. А ее дар (3 воза с вином!) - один из наиболее дорогих, из упоминаемых в житии78.
ИСТОРИЯ 2007. №7
Бояре, согласно житию, облечены властью. Властью, которой не могут противостоять монахи. Так, когда сын боярина Иоанна собирается принять постриг, Антоний говорит ему: «Блюди, чадо, къ кому обещаваешися и чий въинь хощеши бытии, се бо невидимо предстоятъ аггели Божии, приемлющее обещаниа твоя. Но егда како отець твой пришед съ многою властию и изведет тя отсюду, нам же не могущим помощи ти, ты же пред Богом явишися, якож ложь и отметникь его»79. И вправду, вскоре напал боярин Иоанн, как мы видели, на пещеру со многими отроками и увел сына. Однако не ясно, все ли бояре, с точки зрения автора жития, облечены властью? Иоанн ведь не просто боярин, а «прьвый у князя въ болярехъ»80.
Облачение властью - один из признаков (наряду со знатностью и богатством), общих для князей и боярства, сближающих до определенной, конечно, степени их. Однако более низкий статус боярства виден во всем, в том числе и в их окружении. Если князья окружены боярами и отроками, то бояре - отроками81. Отроки боярские фактически выполняют те же функции, что и княжеские. Они используются не только как эскорт, но и как дружина, способная выполнить любой приказ своего господина, не останавливаясь перед тем, чтобы разогнать монахов и насильно ворваться в монастырское по-мещение82. Но и сами бояре, как следует из сказанного, в окружении князя играют примерно ту же роль, что и отроки в их окружении.
Мотив злоупотреблений со стороны носителей власти присутствует в «Житии...». Так, Феодосий «многыимъ заступьникъ бысть предъ судиями и князи, избавляя техъ, не бо можахуть ни въ чемь преслушати его, ведуще и правьдьна и свята». О том, что речь идет о несправедливо обиженных, свидетельствует связь данного текста с предшествующим пассажем об убогой вдовице, обиженной судьей не по закону («бес правьды»). Феодосий «избави ту от насилия того». После разговора с игуменом судья вернул вдове неправед-
83
но отнятое .
Наряду с князьями, властелинами городов, боярами и вельможами, черноризцами, игуменами, епископами, попами84 упоминаются, традиционно, убогие и богатые, нищие, вдовицы (убогие вдовицы) и сироты, калеки, скор-бящие85. Особое внимание привлекают ряды: нищий, убогий, скорбящий, бедно одетый'’6; нищие, слепые, хромые, больные87. Такое сопоставление наталкивает на мысль о том, что на Руси нищета приравнивалась к физическим недостаткам. Это была особая разновидность болезни (действительно, ведь физически дееспособный человек своим трудом вполне мог самостоятельно скопить определенный достаток88). Наряду с убогими вдовицами и сиротами, это все люди слабые, нуждающиеся в защите. Одним из институтов, обеспечивающих обездоленным защиту, являлась церковь. Так, Феодосий построил близ монастыря двор, где давался приют «нищимъ и слепыимъ и хромыимъ и трудоватыимъ, и от манастыря подавааше имъ еже на потребу и от вьсего сущаго манастырьскааго десятую часть даяше имъ». В случае с десятиной заметна параллель с «Памятью и похвалой.» Иакова Мниха89, что наводит на мысли о достаточно широком распространении практики выделять десятую часть доходов на содержание нищих. Показательно, что Феодосий не
просто построил двор для больных и убогих, но и «цьркъвь възгради въ немь». Причем постройка двора и церкви взаимосвязаны. Возможно, это свидетельствует о практике содержания убогих и больных при храмах, о чем имеются намеки в других источниках90. Интересна и такая деталь: Феодосий был для вдовиц и убогих заступником, а для сирот - помощником91. Если это и топос, то отражающий, жизненные реалии. В житии, например, описывается конкретный случай, когда преподобный заступился за убогую вдовицу, обиженную судьей92. И случай этот не выходит за известные нам рамки древнерусской социально-правовой практики.
К кругу обездоленных житие относит и узников, которым Феодосий каждую субботу отправлял воз хлеба93. Таковых, следовательно, в Киеве было не один и не два. От подобной участи, видимо, никто не был застрахован, даже сам преподобный. Если верить Нестору, Святослав, возмущенный обвинениями Феодосия, угрожал ему заточением. Смерть в заточении, судя по всему, была обычной. Не случайно Феодосий, узнав, что князь хочет его «на
94
заточение. посълати», заявил, что радуется сему и готов принять смерть .
Видимо, в силу особенности житийного жанра, с одной стороны, сюжета (вращающегося вокруг Феодосия, вследствие социального происхождения и выполняемых святительских функций связанного, в первую очередь, с представителями крайних полюсов общества) - с другой, на страницах жития практически не фигурируют представители основной массы свободного населения - людей. Они не только обезличены95 - таковых вообще трудно вычленить в тексте. Вот, например, на монастырский двор к Феодосию приходят желающие принять постриг. Среди таковых, естественно, были и простые свободные, ведь он не прогонял «ни убога, ни богата»96. «Многыимъ», как мы помним, Феодосий «заступьникъ бысть предъ судиями и князи.»97. Здесь также могли быть все категории свободных, а не только убогие или богатые. Но, опять же, сказать что-нибудь определенное сложно. Более конкретны страньници, с которыми пытался уйти Феодосий в паломничество98. Это, прежде всего, свободные люди, отправляющиеся по святым местам. В то же время среди таковых могли затереться и рабы, посылаемые господами вместо себя, о чем имеются смутные сведения в иностранных источниках99.
Иногда в житии рисуется картинка с конкретного события, несущая не только информацию об определенной социальной группе, но и об общественных и бытовых реалиях той далекой эпохи. Здесь все - от чудесного, до суровой прозы жизни. Вот под пером Нестора материализуются «купьци на возехъ съ бремены тяжькы», следующие по дороге в Киев100. Вот Феодосий направляется «къ делателемъ, иже беша цьркъвь зижюшеи»101. А вот просто человек некий, христолюбивый и богобоязненный, проезжающий ночью по горке, возвышающейся над монастырем, узревший чудесное видение, о чем и поведал, как истинную правду, одному из иноков102. Имеется пример и массового видения чуда, которое Господь «показа. человекомъ близь» монастыря «живущемъ»: «Въ едину бо нощь слышаша гласъ бещисльно по-ющихъ». Слышавшие этот глас, не один и не двое, а многие, встали с постелей своих и вышли на высокое место полюбопытствовать. Они увидели яр-
ИСТОРИЯ 2007. №7
кий свет над монастырем и множество иноков, выходящих из старой церкви и направлящихся с иконой св. Богородицы к месту, куда впоследствии Фео-
103
досий перенесет монастырь .
И опять свидетельство грубой материальности мира, где правит бал физическая сила: пелену чудесных видений и образов «прорывают» некие, стерегущие свои дома, застукавшие «на горячем» ночных разбойников. Схватив
104 1т-
непрошенных гостей, они их ведут связанными в город, к судье . Кто эти суровые люди, сохранившие свои дома от разграбления? Понятно, что не бояре и вельможи105, и что события разворачивались не в городе106. Скорее всего, это волощане, общинники, как пострадавшие от разбойников, так и помогающие им доставить преступников по назначению и принять участие в судебном разбирательстве (кто - истцом, кто - послухом, а кто - видоком).
Другой сюжет жития мимоходом бросает взгляд на политическую активность жителей далекой Тмутаракани. Великий Никон после смерти тмута-раканского князя Ростислава «умоленъ бысть отъ людий техъ преити къ Святославу князю и молити и, да пустить къ нимъ сына своего...»107.
Но и «духовная» сторона общественной деятельности, если верить Нестору, не была чужда древнерусскому населению. Так, когда Феодосий с братьей искали место для строительства новой церкви, «въ начатъкъ же тако-вааго дела събьрася множьство людий», и одни предлагали одно место под храм, а другие - другое, пока князь Святослав, увидевший «многъ народъ»,
не подъехал, и не разрешил проблему, пожертвовав на такое благое дело свое
108
поле .
Наконец, сразу же после кончины Феодосия, «акы не от коего божьст-вьнааго явления, подвижеся верныихъ множьство, и съ усердиемь сами при-доша и беша предъ враты седяще и ожидающе.». Иноки же затворили ворота и никого не пускали, по повелению блаженного, сидели у тела его, ожидая «донъдеже разидутся людие... Беша же и боляре мнози пришьли, и ти предъ враты стояще»109. В последнем сюжете, пожалуй, единственный раз в житии встречается достаточно четко выраженная оппозиция люди - боляре.
Таким образом, в житии фигурируют и свободные, и несвободные (рабы, слуги). Из свободных понятийно обозначаются только верхи общества (князья, бояре, вельможи) и низы (убогие, нищие, вдовицы, сироты, больные). Один раз, правда, названы купцы. Конечно, можно предположить, что все, кто не назван здесь боярами или вельможами, относятся к массе простого свободного населения. В древнерусских источниках для обозначения основной массы свободного люда обычно применяются понятия - муж, человек, людин, люди - либо, как встречается в житии, неопределенны - некии, мно-гыи, верьныи, аще кто, вься приходящая и т.п.
Как бы там ни было, основная масса свободного люда (средний слой, если так можно выразиться) только обозначена либо подразумевается. Причины, как уже отмечалось, следует искать как в особенностях жанра и сюжета произведения, так и в реалиях жизни Феодосия и главных героев его жития. Верхи общества находились в наиболее интенсивных контактах друг с другом и окружавшими их слугами. Для Феодосия, в силу выполняемых им
религиозных и общественных функций, наиболее важно было общаться с иноками, князьями и вельможами/болярами, с одной стороны, вдовицами, сиротами, нищими, убогыми и больными - с другой. Конечно, только этими социальными слоями не исчерпывался круг общения преподобного. Но контакты с князьями и вельможами были важны Нестору, чтобы показать высокий социальный статус игумена. Привлекали внимание автора и богатые пожертвования со стороны этих лиц. В житии нет сюжетов, связанных с пожертвованиями, в которых фигурировало бы что-то похожее на «лепту бедной вдовы». Это все достаточно солидные приношения. Конечно, внимание к таковым определяется не только, и даже не столько корыстолюбием монахов. Нестора они интересуют, прежде всего, как показатель авторитета Феодосия, эффективности деяний игумена и братии монастыря, воздействия их на об-щество110 и как иллюстративный материал для демонстрации его чудес и правильности наставлений (словом, для решения и дидактических задач). Наконец, для Нестора, и если верить последнему, для Феодосия и всей братии, материальное благополучие (согласно житию, складывавшееся, прежде всего, из таких пожертвований) - важный внешний индикатор Божьего благоволения к Феодосию, монастырю и братии111.
Обездоленные привлекали внимание Нестора в том плане, чтобы показать заботу Феодосия о них (важный элемент христианского благочестия). Кроме того, вдовицы, сироты, убогие и больные являлись наиболее благодатной социальной почвой для проповеди и произрастания побегов христианской веры. Создается впечатление, что, если не принимать во внимание князей, бояр и вельмож, ядром постоянного контингента обращавшихся к Феодосию были обездоленные: «И бысть въдовицямъ заступьникъ и сирыимъ помощьникъ и убогыимъ заступьникъ и, съпроста рещи, вься приходящая, уча и утешая, отпущааше, убогыимъ же подавая, еже на потребу и на пище тем»112 и др. Такое положение дел вполне объяснимо. Христианство не пустило еще глубоких корней в народе. Наиболее христианизированными оказались верхи общества, в силу своего господствующего социального статуса, предусматривавшего приверженность господствующей религии, и низы -наименее социально защищенные, шедшие под покровительство князя и церкви, естественно, вследствие этого, равно как и в силу своего бедственного положения, наиболее восприимчивые к христианству.
«Житие Феодосия» является ценным источником с точки зрения характеристики маркеров социального статуса в Древней Руси. Интерес в этой связи представляет уже рассказ о происхождении и детстве блаженного.
Феодосий, согласно житию, родился в г. Васильеве, недалеко от «града стольнааго» Киева. Отец его состоял на княжеской службе, как следует из того, что он, по повелению князя, переселился в Курск113. Родители не относились к высшему кругу «вельмож»114, однако были достаточно состоятельными людьми. У них имелось, по крайней мере, одно село и рабы115. О состоятельности свидетельствует и большое вознаграждение, которое мать обещала всякому, за известие об ушедшем из дома сыне116.
ИСТОРИЯ 2007. №7
Как бы там ни было, человеку его достатка и его социального круга было зазорно заниматься физическим трудом117 и ходить в бедных одеждах118. В то же время, судя по всему, считалось вполне почетным для отрока из свободной семьи прислуживать властелину града и собиравшимся у него на праздничный пир городским вельможам. Например, мать Феодосия, ревностно следившая за тем, чтобы чадо ее недостойным поведением не нанесло урон родовой чести, сама посылала сына «на служение вьсемъ бо града того вельможамъ, . възле-жащемъ на обеде у властелина»119. Кроме того, человек должен был общаться в своем социальном и возрастном кругу. Поэтому поведение Феодосия, избегавшего игр со сверстниками, являлось девиантным120. В то же время грамотность, по крайней мере, знание религиозной литературы, не входило в число обязательных добродетелей той социальной среды, которую представляли родители Феодосия. Показательно, что Феодосий попросил их отдать его «на учение божьствьныхъ книгъ»121. Сами они до этого не додумались, из чего следует, что данное умение почитали не столь уж и важным для поддержания чести и достоинства рода, о которых так заботились.
Что неприлично для одной социальной группы, напротив, может быть социально высокозначимым для другой. Так, один и тот же род занятий Феодосия считался неприемлемым для его социальной среды и высоко престижным с точки зрения иночества. В монастыре за особое прилежание и трудолюбие, готовность помочь собрату, за покорность и смирение Феодосия все любили и почитали122, то есть почитали за то, за что укоряли в миру.
Важным маркером социального статуса человека в эпоху, когда писалось житие, являлась одежда. Тому встречаем в нем немало примеров. Так, мать Феодосия пыталась заставить сына снять старую и залатанную одежду и облачиться «въ одежю светлу». По ее словам, своим видом он позорил себя и свой род. Непослушание отрока ее приводило в ярость, и она осыпала его тяжкими побоями123. «Властелинъ града», полюбив отрока и пытаясь приблизить его, подарил ему «одежю светьлу». Феодосий отдал ее нищим и опять облачился в лохмотья. Тогда тот подарил ему еще более красивую одежду, но и ее постигла та же участь124. Даже в монастырях встречали по одежке. Придя в Киев, Феодосий обошел все монастыри, но нигде не был принят: «Они же видевъше отрока простость и ризами же худами облечена, не рачиша того
125
приятии» .
Особенно показательна история с сыном боярина Иоанна. Задумав принять постриг, он «одевъся въодежю светлу и славьну», сел на коня и в окружении своих отроков приехал к Антонию. Потом же «снемъ съ себе одежю болярьскую и положи ю пред старцемь, и також коня, сущаа въ ютвари, и постави пред нимь», сказав: «Се вся, отче, красьнаа прельсть мира сего суть, и якоже хощеши, тако сътвори о них, азъ бо уже вся си презрех и хощу мних быти и с вами житии в Печере сей, и к тому не имам възвратитися в дом свой». После этого его постригли, облачили «въ мнишескыя ризы» и нарекли Варлаамом126. Здесь одежда светлая и славная является синонимом одежды боярской127. Да и в целом в житии светлые одежды являются непременным атрибутом вельмож и бояр. Более того, из текста следует, что снятие бояр-
ских одежд (наряду с отказом от коня и от дома) символизировало отказ от прежнего социального статуса, равно как и постриг с переодеванием в «мни-шескую» одежду знаменовал переход в новый - монашеский статус. Показательно, что отец новопостриженного, боярин Иоанн, пытается вернуть сыну прежний социальный статус через переодевание. Явившись со своими отроками к пещере, он разогнал «святое стадо» и, выведя сына из пещеры, «таче съньмъ съ него святую мантию, въврьже ю въ дьбрь, такоже и шлемъ спасения, иже бе на главе его. И тъгда же и облече въ одежю славьну и светьлу, якоже е лепо боляромъ». Варлаам сорвал и отшвырнул боярские одежды. Разгневанный отец велел его облачить силой, связать руки и в таком виде провести через город к своему дому. Вряд ли мы ошибемся, если предположим, что переодевание символизировало возвращение юноши в прежний социальный статус и в светскую жизнь. Проведя его через весь город и придав ритуалу публичность, Иоанн как бы лишал сына возможности «отыграть назад» и вернуться в монастырь. Новое «рождение» сына Иоанн пытается закрепить трапезой (обильные трапезы, пиры - еще один символ знатности) и как знак полного возврата в мир - супружеской постелью. Однако Варлаам
«ничьсоже вкуси отъ брашьна» и не поддался на искушения своей жены, все-
128
ми силами пытавшейся заставить его исполнить супружеский долг , и таким образом вернуть себе мужа, а роду - сына.
Наглядным примером того, что о социальном статусе судили «по одежке», является следующий случай. Феодосий был у князя Изяслава далеко от города и задержался допоздна. Князь, желая, чтобы преподобный, возвращаясь ночью в монастырь, спал, а не трудил ноги, повелел отвезти его на телеге. В пути возница, обратив внимание на одежду Феодосия, принял его за простого монаха и предложил игумену поменяться местами: самому лечь в телегу, а преподобному сесть на коня129. И только под утро, когда увидел, как почтительно кланяются его спутнику встречные бояре, стал осознавать свою ошибку130.
Эпизод показательный и в другом плане: отрок (раб) не вполне прилежно выполняет приказание своего господина, князя Изяслава, и не очень почтительно относится к монаху, заставляя последнего фактически выполнять свою работу слуги (то есть - раба). Здесь и низкий престиж монашества в обществе, и неоднозначность института рабства, порождавшего, помимо прочего, достаточно дерзкие и даже наглые элементы, отдельные из которых вполне могли поднять руку на свободного (от чего сурово предостерегает Русская Правда).
Не только вышеозначенный отрок, но и всякий, не знавший Феодосия, глядя на его одежду, не признавал в нем преподобного игумена, принимая за простого черноризца131. Следовательно, даже в монашеской среде одежка играла важную роль для маркировки иерархии. Человека, как следует из жития, чтили ради дорогих нарядов и светлых одежд и ради большого богатства. И лишь для немногих, таких как Феодосий, например, делали исключение132. Феодосий даже в бедной одежде оставался великим: «Не бо его чьстяху чьстьныихъ ради пърътъ, или светьлыя одежа, или имения ради мъногаго,нъ
ИСТОРИЯ 2007. №7
чистаго его ради жития и светьлыя душа, и поучение того мъногыихъ, яже кыпяхуть Святымь Духъмь от усть его. Козьлины бо тому беахуть, яко мно-гоценьная и светьлая одежа, власяница же, яко чьстьная и цесарьская багъря-ниця, и тако, темь величаяся, ходяше и житиемь богоугодьно поживъ» 133. Здесь противопоставление: козлиная шкура - светлые (боярские?) одежды; власяница - царская (княжеская) багряница. Противопоставление истинных и вечных ценностей, духовных - мирским, временным и ложным; царства небесного - царству мира сего. Таким образом, Феодосий как представитель мира истинных ценностей и царства небесного добился почтения не меньшего чем цари и вельможи, не облачаясь в светлые одежды, не материальным богатством, а духовной сущностью. Феодосий не изменил себе и перед лицом
г “ «134
смерти, велев братии похоронить его в той одежде, в которой умрет .
Нестор всячески пытается утвердить читателя в мысли, что не одеждой определяется значимость и ценность человека. Но принимает это положение он скорее умом, нежели сердцем, не менее других удивляясь тому, как Феодосий нарушал сложившиеся в обществе каноны в отношении социальной значимости одежд. О важном значении одежды как социального маркера свидетельствует и пассаж Нестора, ставящий бедно одетого в один ряд с нищим, убогим и скорбящим135 - то есть фактически неполноценным человеком136.
Социальный статус подчеркивался и приветствием: определенный статус, видимо, предполагал соответствующий поклон. Особым поклоном встречали князя. Например, когда Святослав с боярами прибыл в КиевоПечерский монастырь, Феодосий с братией вышли навстречу «и поклоньше-мася, якоже е лепо князю.», а князь - поцеловал блаженного137. Отдельным поклоном приветствовали вельмож. Когда сын боярина Иоана прибыл с отроками к братии, чтобы принять постриг, они вышли и поклонились ему «яко есть лепо велможам». При этом монахи кланяются первыми, а вельможа в ответ138. Но игумен, тем более такой, как преподобный Феодосий, не просто монах. Он сам заслуживает особое уважение, в том числе и со стороны знати. Поэтому вельможи/бояре, встречавшиеся на пути Феодосия, издали его узнавали, сходили с коня и кланялись139. И князья оказывали должное почтение игумену и братии. Изяслав, например, никогда не въезжал на монастырский двор верхом, а спешивался у ворот. Как-то ему пришлось смиренно ждать, пока привратник не спросил разрешения у игумена открыть ворота140. Святослав, когда ему сообщали о приходе Феодосия, выходил и встречал преподобного «предъ двьрми» своего дома141.
Во времена написания жития, как следует из текста, важным показателем высокого социального статуса, самостоятельности стало обладание селами. Были они и у родителей Феодосия. Одно, вероятно, находилось недалеко от города, и туда Феодосий, вместе с рабами, ходил трудиться142. Вполне возможно, что это было, собственно, не село, а загородный участок земли143.
Однако, судя по всему, у них имелось и настоящее село-усадьба, куда мать Феодосия уехала как-то на длительное время, чем и воспользовался блаженный, бежав в Киев144. Не исключено, впрочем, что в первом случае упоминается то же самое село, а Феодосий мог вместе с рабами отлучаться
туда на несколько дней. Мы не знаем, проживала ли в этом селе постоянно какая-то челядь (к которой в сезон сельскохозяйственных работ присоединялась челядь, живущая при господах в городе), или село обрабатывалось наездом из города. Как бы там ни было, Б.А. Романов, наверное, был недалек от истины, когда, описывая хозяйство Киево-Печерского монастыря, замечал: «... Феодосий ведь ... с детства рос в обстановке структурно такого же родительского хозяйства и быта»145. Конечно, масштабы хозяйства Феодосиевых родителей были скромнее.
О том, что обладание селами в середине XI в. (по крайней мере, в Среднем Поднепровье и прилегающих районах) не было такой уж редкостью, свидетельствуют увещевания Феодосия к братии. Умоляя их отступиться от пороков и пойти «по пути Господню», он несколько перефразирует известное место Евангелия (Мф. 19,29)146: «Аще кто не оставить отьца и матере, и жену, и детий, и селъ мене ради Еуанглия, несть ми достоинъ»147.
Вряд ли здесь села - простая калька с Евангелия, учитывая как переработку текста автором, так и распространенный мотив села в житии. Но даже простая калька должна была быть понятна древнерусскому читателю, современнику Нестора. Видимо, не так уж редки были монахи, оставившие в мирской жизни села, равно как и потенциальные иноки-вотчинники, на которых рассчитывал преподобный. Рассчитывал он, видимо, и на другое. Житие, повествуя о том, как князья и бояре исповедывались в грехах Феодосию и приносили в монастырь «отъ имений своихъ», замечает: «Друзии же и села въда-ваюче...»148. Когда бояре и иноки предупреждали Феодосия о том, что Святослав намеревается его заточить, и просили не гневить князя, преподобный ответил: «Се бо о семь вельми ся радую, братие, яко ничьсоже ми блаже въ житии семь: еда благодатьство имению лишение нудить мя? Или детий отлучению и селъ опечалуеть мя?...»149. Здесь фактически обозначены три ценности «мира сего»: богатство (в общем значении - владение материальными ценностями), дети (семья) и села. Все эти пассажи свидетельствуют о значительной ценности сел во времена написания жития. Причем, вероятно, не столько в смысле материальном, сколько в плане престижности. Этим, видимо, и объясняется разведение понятий имение и село. Ведь село тоже имение, но, судя по всему, особое, дающее особый статус150.
Сам Киево-Печерский монастырь имел не одно село. Нестор использует выражение «в одном из сел», «одно из сел» (значит, было не одно) и т.п. Так, как-то пойманных разбойников, по словам Нестора, вели мимо одного монастырского села151. В одном же из самих монастырских сел поймали разбойников, пощаженных потом Феодосием152. В каком-то монастырском селе (видимо, располагавшемся неподалеку от монастыря) у Феодосия имелась скрытная пещерка, куда игумен тайно уходил молиться в дни поста и пребывал в ней до Вербной недели153. Из другого (а, может быть, из одного из уже упоминавшихся) села пришел монастырский инок, поведавший о бесах, заведшихся в хлеву154. Следовательно, часть монахов жила по монастырским селам. Правда, села эти были небольшими, представляя собой, судя по всему, огороженные дворы. Так, один из связанных разбойников, которых вели в
ИСТОРИЯ 2007. №7
город к судье, проходя мимо одного монастырского села, «покывавъ главою на село то, глаголааше якоже “неколи въ едину нощь придохомъ къ двору тому, разбой хотяще творити и поимати вься сущая, и видехомъ градъ сущь высокъ зело, яко не мощи намъ приближатися емь”»155. Таким образом, здесь село=двор. Большинство сел, видимо, были такими же: огороженная загородная усадьба в которой проживал кто-то из челяди (возможно, даже сезонно). Хозяева же с основной массой челяди жили на городском дворе. Сельхозугодья в таких селах, по большей части, обрабатывались наездом. Показательно, что перед смертью Феодосий «повеле събрати вьсю братию и еже въ селехъ или на ину кую потребу шьли и, вься съзъвавъ, начать казати тиуны, и при-ставьникы и слугы, еже пребывати комужьдо въ порученей ему службе.»156. Таким образом, монахи уходили в села на определенное время. Но, видимо, не проживали там постоянно. За исключением, может быть, тиунов и приставников, управлявших селами и руководившими челядью (здесь - слугами). Тот же Феодосий в отрочестве, как уже упоминалось, ходил с рабами работать на село157.
В рассматриваемое время горожане были тесно связаны с сельским хозяйством. Прилегающие к городу земли, наиболее удобные для земледелия, были поделены между ними. Впрочем, какие-то свободные земли в середине XI столетия в окрестностях Киева еще можно было отыскать. Так, Феодосий присмотрел недалеко от пещеры свободное место, достаточное для размещения монастыря. В 1062 г. он с братией переселился из пещеры в новопостро-енную обитель158. Видимо, свободное место окрест еще имелось, поскольку впоследствии Феодосий не только расширил пределы монастыря159, но и построил рядом двор с церковью для нищих и больных160. Свободные места сохранялись и в 1070-е гг. Однако удобных и обширных, на которых можно было бы разместить большой хозяйственный либо церковный комплекс, видимо, уже не было. Показательны события, связанные с поиском братией нового места для монастыря и строительства каменной церкви во имя св. Богородицы. На закладку церкви собралось множество народа, и мнения о том, где построить церковь, разделились. Впрочем, очевидное для всех, наиболее подходящее место поблизости от монастыря имелось - но это было княжеское поле. Видимо, вся эта толпа недвусмысленно «толклась» возле него, и в итоге добилась своего. Проезжавший мимо, «по строю Божию», Святослав, увидев множество народа, не мог не поинтересоваться, «чьто творять ту». Узнав суть дела, князь, «яко от Бога подвиженъ показа темъ место на своемь поли», веля там строить церковь. Святослав не только проявил обязательную для князя догадливость и щедрость, но и первым, после соответствующей молитвы, стал копать землю161.
Интересное дополнение к данному сюжету содержится в «Житии Ав-раамия Смоленского», написанном в первой половине XIII в. и испытавшем на себе влияние «Жития Феодосия», в том числе и в рассказе о выборе места для монастыря. Однако в смоленском произведении содержатся интересные подробности по истории хозяйства горожан и топографии околоградской местности конца XII - первой половины XIII в. Так, когда епископ Игнатий за-
думал создать каменную церковь и монастырь, он нашел подходящее ровное место за городом, «и скупи ограды овощныя окрестъ его»162. Иными словами, наиболее подходящее место оказалось занято горожанами под огороды и епископу пришлось их скупать. Эти огороды, как следует из произведения, являлись собственностью не уличанских общин, а горожан (Игнатий скупи огороды, что, как представляется, подразумевает отношения со многими субъектами правообладания, а не с одним). Вполне вероятно, что за городом имелись не только огороды, но и хлебные поля горожан. Эти участки, села в значении поля163, могли обрабатываться как силами самих горожан, так и их челяди. Наиболее состоятельные могли иметь и загородные села-дворы.
Как и другие произведения средневековой поры, «Житие Феодосия» свидетельствует о многих опасностях, подстерегавших тогда человека. Причем не в экстремальных условиях, а в обычной рутинной повседневности. Много хлопот доставляли разбойники164. Дабы обезопасить себя и имущество, монахам приходилось ограждаться от внешнего мира высокой стеной и устанавливать охрану. Несоблюдение этих условий грозило нападением разбойников. Это могла быть достаточно большая банда, способная, по уверению Нестора, перебить всех иноков165.
Еще более доступны для грабежа были села. Но и здесь иноки и их челядь не дремали. Нестор с умилением рассказывает, например, как Феодосий пожалел разбойников, схваченных в одном из монастырских сел166. Кроме того, села, как и монастырь, охраняли и внеземные силы. Подобно твердой стене, ограждала монастырские села от разбойников молитва, о чем автор жития поведал в двух ракурсах: рассказав о творимой Феодосием по ночам оградительной молитве и проиллюстрировав ее действенность бесхитростным рассказом одного разбойника, чьи планы поживиться ночью в одном из монастырских сел разбились о вышеозначенную сакральную защиту167. Житие ничего не говорит о том, использовали ли простые граждане магические приемы для ограждения своих усадеб. Но о том, что «расслабляться» никому не приходилось, свидетельствует рассказ о «стрегущиихъ» свои дома, которые (прямо таки в полном соответствии с предписаниями Русской Правды) схватили группу ночных разбойников, связали и повели в город к судье168.
Серьезная опасность подстерегала путников169. Так, Феодосий, не знавший дороги в Киев170, отправился туда за купеческим караваном, держась от него поодаль, чтобы не попасться на глаза купцам, ехавшим «на возехъ съ бремены тяжькы». С наступлением сумерек купцы становились на становище, а Феодосий устраивался на ночлег самостоятельно, так, чтобы не открыть своего присутствия, и не потерять купцов из виду. Но вернемся к опасности: она, кажется, разлита повсюду. Опасность подстерегает купцов, заставляя их объединяться в группы. Это обеспечивало им защищенность. Конечно, не абсолютную, но особенно наглядную на фоне незащищенности Феодосия, охраняемого только Богом171. Феодосию, видимо, следовало опасаться не только разбойников, для которых одинокий путник представлял легкую добычу, но и самих купцов. Молодой, физически крепкий мужчина, путешествующий один, вдали от дома являлся соблазнительной добычей, которая не-
ИСТОРИЯ 2007. №7
плохо оплачивалась на невольничьем рынке. Свидетелей преступления на трактах, как правило, не бывает. Проданный даже в соседнюю землю человек вряд ли когда сыщется родными. У купцов же было гораздо больше вариантов распорядиться живым товаром. А заметать следы они умели. Это у них «профессиональное качество». Не потому ли Феодосий не попадался купцам на глаза, боясь, в то же время, потерять их из виду. Блаженный то, как мы помним, не знал дороги в Киев.
Интересны и другие штрихи к портрету эпохи. Путешествие Феодосия из Курска в Киев длилось три недели172 (к вопросу о скорости движения купеческих караванов). Интенсивность движения на дорогах, даже ведущих в столицу, была крайне низкой. Поэтому спутников было найти нелегко, а когда они находились, то воспринимались как посланные Господом173. Впрочем, тогда все свершалось «по приключаю Божию».
Но главная угроза, конечно же, исходила от врага рода человеческого. Она подстерегала всех и повсюду. Даже монастырь не всегда служил здесь надежным прибежищем. Через его высокие заборы, через суровые уставы, посты и молитвы проникали извечные спутники человека - пороки: любодеяние, воровство, клевета, пустословие, ссоры, пьянство, обжорство, брато-ненавидение (с которыми приходилось бороться Феодосию)174. Линия открытых боевых действий буквально проходила по монашеским кельям, в которых бесы пытались искусить остававшихся наедине иноков175. Сказанное - не в укор монахам. Не удивительно, что пороки проникали в их среду: они ведь пришли из мира, да и не могли полностью порвать с миром. Удивительно, что многие справлялись с этими пороками, противостояли «бесовским наваждениям».
Не забыты в житии и евреи, к которым, якобы, тайно по ночам уходил Феодосий и жарко спорил с ними о Христе, «коря же и досажая темъ, и яко отметьникы и безаконьникы техъ нарицая». Если верить Нестору, Феодосий ожидал, что после такой проповеди примет от иудеев смерть176. Однако обошлось. Трудно сказать, насколько опасны были такие проповеди, да еще совершаемые тайно. Вполне возможно, что кто-нибудь «попроще» Феодосия мог поплатиться за них жизнью. Но насколько искренни были ожидания мученической смерти Феодосием? Думается, Нестор здесь явно сгущает краски, вводя в житие важный агиографический элемент - миссионерскую деятельность (диспут с иноверцами), связанную (связанный) с риском для жизни. Поскольку Феодосий за пределы Руси не отлучался (собственно, основная деятельность его прошла в Киеве и его окрестностях), не доносил слово Господне до диких языческих народов, не сталкивался в жарких схватках с «латинянами» и т. п., Нестор нашел ему искомое опасное миссионерское поприще прямо в Киеве. Возможно, какие-то прения с иудеями и имели место. Но вряд ли бы кто из них рискнул поднять руку на Феодосия: это могло закончиться печально для всей иудейской общины Киева. И ее представители не могли не понимать этого.
***
Показательно, что большинство упоминаемых в житии социальных терминов имеют книжное происхождение. Исключение - князья, отроки, купцы. Правда, отдельные книжные понятия накладывались на реальные, порождаемые жизнью социальные персонажи (сироты, вдовицы. убогие...), другие, постепенно становились социальной реальностью Древней Руси. Речь идет не только о терминах, обозначавших разные категориях духовенства, но и, например, о понятии бояре, которое впоследствии не только будет обозначать конкретную социальную группу, но и станет нарицательным в речевом обиходе.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Абрамович Д.И. К вопросу об источниках Несторова жития Феодосия Печерского // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. СПб., 1898. Т. 3. Кн. 1. С. 243-246; Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.). 2-е изд., испр. и доп. : Пер. с нем. А.В. Назаренко / Под ред. К.К. Акентьева. СПб., 1996. С. 209-210.
2 Творогов О.В. Нестор // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1. ^-первая половина XIV в.) / Отв. ред. Д.С. Лихачев. Л., 1987. С. 275.
3 См.: Конявская Е.Л. Авторское самосознание древнерусского книжника (XI- середина XVв.). М., 2000. С. 43-46.
4 Чтения о святых мучениках Борисе и Г лебе. Древнерусский текст // Древнерусские княжеские жития / Сост., вступит. ст., подгот. текстов, коммент., пер. В.В. Кускова. М., 2001.
5 «.. .Яко и въ стране сей такъ сий мужь явися и угодникъ Божий» (Житие Феодосия // Библиотека литературы Древней Руси (далее - БЛДР). Т. 1. XI-XП века. СПб., 2000. С. 352); Господь «не попусти» Феодосию «отъити отъ страны сея, егоже и-щрева ма-терьня и пастуха быти въ стране сей богогласьныихъ овьць назнамена...» (Там же. С. 358); Ефрем скопец отправился в Константинополь в один из монастырей, а «после-же же изведенъ бысть и въ страну сию и поставленъ бысть митрополитъмь въ городе Переяславли» (Там же. С. 374); Варлаам отправился в Константинополь, закупил все необходимое для своего монастыря «и тако поиде на конихъ в страну свою. Идый же путьмь и уже в странахъ своихъ си, въпаде въ недугъ лютъ» (Там же. С. 386).
6 «И заповедано бысть по всей стране той.» (имеется в виду Курская земля, даже, вернее, для того времени - Курская волость) (Там же. С. 364).
7По традиции, в нашей историографии зачастую такие земли не вполне правильно называют княжествами. И.Я. Фроянов типологически относит их к городам-государствам.
8 В разгар конфликта между Изяславом и иноками отрок сообщил князю, что Антоний и «иже съ нимь отходить от града сего въ ину область» (Там же. С. 372); Стефан, ставший игуменом по смерти Феодосия, впоследствии был поставлен епископом «въ Володимирьскую оболость» (Там же. С. 388).
9 См. выше, где Антоний и «иже съ нимь отходить от града сего въ ину область» [выделено нами. - В.П.] (Там же. С. 372).
10Княгиня Гертруда предупреждает Изяслава: «Послушай господи, и не гневайся. Яко тако же бысть и въ стране нашей, отъбежавъшемъ некоея беды ради чрьньцемъ, много зла створися въ земли той ихъ ради, нъ блюди, господи, да не тако въ области тво-
ей будеть» (Там же. С. 372); Сятослав со Всеволодом «устрьмистася на прогънание брата своего, иже от вьсея тоя области отъгнаста того... И единому седшю на столе томь брата и отьца своего, другому же възвративъшюся въ область свою» (Там же.
С. 420); Святослав прежде завидовал Изяслав, который «такого светильника имать в области своей, якоже споведаше, слышавъ лт того, черноризьць Паьлъ, игуменъ сый от единого манастыря, сущиихъ в области его» (Там же. С. 420-422); Феодосий слезно умолял Святослава, «да бы възвратилъ брата си въ область свою» (Там же. С. 422).
11 Святослав со Всеволодом «устрьмистася на прогънание брата своего, иже от вьсея тоя области отъгнаста того... И единому седшю на столе томь брата и отьца своего, другому же възвративъшюся въ область свою» (Там же. С. 420).
12 В Житии упоминается один стольный град - Киев (Там же. С. 354, 420). Святый градъ - Иерусалим (Там же. С. 386).
13 Там же. С. 420.
14 «И пришьдъше от Кыева и поведаша ей, яко... видехомы и въ нашемь граде ходя-ща...» (Там же. С. 364).
15 Там же. С. 368.
16 Там же. С. 418-420, 424.
17 «... Причетатися неправьдьнемь томь съвете» (Там же. С. 420).
18 Там же. С. 420.
19Правильнее вести речь о том, что Святослав, с точки зрения Феодосия, нарушил отцовскую волю.
20 Там же. С. 424.
21 Там же.
22 Там же. С. 384-386, 388, 390, 400, 402, 412, 420.
23 Там же. С. 386.
24 Там же. С. 410.
25 Там же. С. 420
26 Там же. С. 410-412. - Имеется в виду гибель Изяслава в 1078 г. в сражении на Не-жатине ниве.
27 Там же. С. 420.
28 Там же. С. 422, 424.
29 Там же. С. 422.
30 Там же. С. 332.
31 «... Обаче же пьрьвое христолюбьца, ти тъгда сего благаго» (Там же. С. 424).
32 Там же. С. 408.
33«...Якоже и человеку некоему христолюбиву и боящюся Бога.» (Там же. С. 414).
34 Там же. С. 420.
35 Там же.
36 Там же. С. 422.
37 «Чьто бо, благый владыко, успеть гневъ нашь еже на дьрьжаву твою» (Там же. С. 422). - Впрочем, в этом заявлении Феодосия слышны нотки лукавства. Игумен хорошо знал цену себе и своего «гнева».
38 Там же. С. 370-372.
39 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 193; Киево-Печерский патерик // Древнерусские патерики: КиевоПечерский патерик: Волоколамский патерик / Отв. ред. А.С. Демин; Изд. подг. Л.А. Ольшевская, С.Н. Травников. М., 1999. С. 78.
40 Согласно языческим представлением княгиня олицетворяла землю.
41Житие Феодосия. С. 372.
42 Там же. С. 420-422.
43 Там же. С. 424.
44«Сего же инъникътоже виде, нъ тъкъмо князь един, и якоже от того разумети преставление блаженаго.» (Там же. С. 432).
45 Там же. С. 388.
46 Возможно, прежде всего, представителей черниговского дома, в соответствии с рядом Ярослава.
47 См. выше.
48 «Многашьды бо рабомъ моимъ устроившим различьная и многоценьная брашь-на...» - говорит князь Изяслав (Житие Феодосия. С. 402).
49 Там же. С. 422. - Надо сказать, что в свое время Феодосий уже победил бесов, поднимавших в его пещере страшный шум, как будто одни ехали на колесницах, другие били в бубны, а третьи дудели в сопели (Там же. С. 380-382). В случае со Святославом была очередная, пусть и малая, победа над бесами.
50 Там же. С. 370-372.
51 Там же. С. 406-408.
52 Там же. С. 402.
53 Там же. С. 384, 412.
54 Там же. С. 422.
55 Там же. С. 432.
56 Там же. С. 426.
57 «... Ограженъ бо бе верою и надежею, еже къ Г осподу нашему Иисусу Христу, и въ себе жилище Святааго Духа сътвори».
58 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 246.
59 Житие Феодосия. С. 370, 392, 420 и др.
60 «Въ то же время иже бе прьвый у князя въ болярехъ имьньмь Иоанн» (Там же. С. 368); «Сицево же чюдо... пакы виде единъ от боляръ христолюбьця Изяслава. [...] И се же пакы инъ боляринъ того же христолюбьця идый неколи съ князьмь своимь хри-стольбьцьмь на ратьныя...» (Там же. С. 400)
61 Там же. С. 384, 422.
62 Феодосий возвращался от Изяслава в монастырь. «Таче же уже зорямъ въсходя-щемъ и вельможамъ едущемъ къ князю.» (Там же. С. 392).
63 Там же. С. 400.
64 Там же. С. 421.
65 Киевских бояр Феодосий не мог не знать.
66 22 марта 1073 г. Святослав вокняжился в Киеве, а 3 мая 1074 г. Феодосий умер (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 182, 188; Житие Феодосия. С. 432).
67 Там же. С. 368-374.
68 Там же. С. 368.
69 Там же. С. 370, 372, 400.
70 Там же. С. 374.
71 Там же.
72 Там же.
73 Там же. С. 378, 384, 400.
74 Там же. С. 384.
75 Там же. С. 406.
76 Там же. С. 366-368.
77 Там же. С. 410.
78 Там же. С. 406-408.
79 Там же. С. 370.
80 Там же. С. 368.
81 Там же. С. 370, 372, 400.
82 Там же. С. 370-374.
83 Там же. С. 426.
84 «...Прозвутеръ от града.» (Там же. С. 406); «...Многашьды же и прозвутеръ молитву творить.» (Там же. С. 412).
85 Феодосий пек просфоры, а вырученные деньги «дадаяше нищимъ»(Там же. С. 358); Феодосий отдал нищим одежду, подаренную ему властелином города (Там же. С. 362); Феодосий принимал всех, желающих стать монахами, не «отревааше ни убога, ни богата» (Там же. С. 380); «.Некъто от богатыихъ принесе къръчагу» масла (Там же. С. 410); «И бысть въдовицямъ заступьникъ и сирыимъ помощьникъ и убогыимъ заступьникъ и. вься приходящая, уча и утешая, отпущааше, убогыимъ же подавая, еже на потребу и на пище тем. [...]...Сърете и того убога въдовиця, яже бе от судии обидима.» (Там же. С. 426).
86 «Таково бо бе милосердие. Феодосия, аще бо видяше нища или убога, въ скорби суща и въ одежи худе, жаляашеси его ради.» (Там же. С. 406).
87 «И сего ради створи дворъблиз манастыря своего и цьркъвь възгради въ немь. ту же повеле пребывати нищимъ и слепыимъ и хромыимъ и трудоватыимъ, и от мана-стыря подавааше имъ еже на потребу и от вьсего сущаго манастырьскааго десятую часть даяше имъ» (Там же. С. 406).
88 Например, некий слабый духом инок, неоднократно покидавший обитель и опять возвращавшийся, тканием полотна «сътяжал имения мало, бе бо платьна делая.» (Там же. С. 404).
89 Иаков Мних. Память и похвала князю русскому Владимиру, како крестися Воло-димеръ, и дети своя крести, и всю землю Рускую от конца до конца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимера // БЛДР. Т. 1. С. 318.
90 См. напр.: Сказание о чудесах святых страстотерпцев Христовых Романа и Давида. Древнерусский текст // Древнерусские княжеские жития. С. 74.
91 См. примеч. 85.
92
См. выше.
93 Житие Феодосия. С. 406.
94 Там же. С. 420.
95 Большинство бояр и вельмож в житии обезличены, что уж говорить о простых лю-
9д6ях.
96 Феодосий принимал всех, желающих стать монахами, не «отревааше ни убога, ни богата» (Житие Феодосия. С. 380);
97 Там же. С. 426.
98 Там же. С. 358.
99 По словам Гельвазия Тильберийского, писавшего свой труд в начале XIII в., когда души кого-нибудь из рутенов «коснется желание странствовать, [тот] своих рабов, которых у них множество, посылает для выполнения этого, даруя им свободу взамен положенного на совершение путешествия труда» (Гельвазий Тильберийский. Императорские досуги // Матузова В.И. Английские средневековые источники IX-XШ вв.: тексты, перевод, комментарии. М., 1979. С. 66).
100Житие Феодосия. С. 362-364.
101 Там же. С. 426.
102 Огненный столп исходящий из купола монастырской церкви к горке, на которую вскоре Феодосий перенесет местопребывание монастыря (Там же. С. 414-416).
103 Там же. С. 416-418.
104 Там же. С. 418.
105 Нестор бы об этом, по своему обычаю, не преминул отметить. К тому же, вряд ли бы бояре лично стерегли свои дома и лично конвоировали схваченных разбойников по дороге в город.
106 Они направлялись со схваченными разбойниками в город, минуя одно из монастырских сел.
107Житие Феодосия. С. 388.
108 Там же. С. 424.
109 Там же. С. 432.
110 «Темьже убо слышаше князи и боляре доброе ихъ житие прихожааху къ великуу-му Феодосию, исповедающе тому грехы своя, иже велику пользу приимъше бо оттого, отъхожааху, ти тако пакы приношааху ему нечьто мало отъ имений своихъ на утешение братии, на състроение манастырю своему. Друзии же и села въдаваюче на попечение имъ» (Там же. С. 384).
111 Перед смертью Феодосий сказал братии: «Обаче о семь разумейте дьрьзновение мое, еже къ Богу: егда видите вься благая умножающаяся въ манастыри семь, ведите, якл близь владыки небесьнааго ми сущю. Егда ли видите скудение сущее и вьсемь умаляющееся, тъгда разумейте, яко далече ми Бога бытии и не имуща дьрьзновения молитися к нему» (Там же. С. 430).
112 Там же. С. 426.
113Там же. С. 354.
114 По словам Нестора, Господь не избрал пастыря (в данном случае - Феодосия) «отъ властелинъ градъ» (Там же. С. 354).
115 Там же. С. 356, 362.
116 «И заповедано бысть по всей стране той, аще къде видевъше такого отрока, да пришедъше възвестите матери егои велику мьзду приимуть о възвещении его» (Там же. С. 364).
117 Феодосий вместе с рабами ходил работать на село, пек просфоры в церкви, что вызывало осуждение со стороны окружающих и гнев матери, полагавшей, что таким поведением Феодосий наносит урон чести рода (Там же. С. 356-360).
118 См. ниже.
119Житие Феодосия. С. 362.
120 Там же. С. 356.
121 «Къ си же и датися веля на учение божьствьныхъ книгъ единому от учитель; яко-же и створи. И въскоре извыче вся граматикия...» (Там же . С. 356).
122 Там же. С. 376. Ср.: С. 388-390 и след.
123 «Глаголаше бо ему, яко “тако ходя, укоризну себе и роду своему твориши”» (Там же. С. 356).
124 Там же. С. 360-362.
125 Там же. С. 364.
126 Там же. С. 370.
127 См. также ниже.
128Житие Феодосия. С. 362-364.
129 Любопытное свидетельство о способе управления лошадьми, запряженными в телегу: «кучер» управлял ими не вожжами, а восседая верхом на лошади.
130 Там же. С. 392.
131 Там же. С. 426.
132 Не все, конечно. «Мнози несмыслении» попрекали преподобного Феодосия его худой одеждой, издевались над ней (Там же. С. 390).
133 Там же. С. 426.
134 Там же. С. 430.
135 «Таково бо бе милосердие. Феодосия, аще бо видяше нища или убога, въ скорби суща и въ одежи худе, жаляашеси его ради.» (Там же. С. 406).
136 См. выше.
137 Там же. С. 422.
138 «.Он же пакы поклонися имъ до земля» (Там же. С. 370).
139 Там же. С. 392.
140 Там же. С. 384-386.
141 Там же. С. 422.
142 «... Якоже исходити ему с рабы на село и делати съ всякыимь съмирениемь» (Там
1ж43е. С. 356).
143 Село в значении поле, пашня (См.: Словарь русского языка Х1-ХУП вв. Вып. 24 (Се-Скорый) / Гл. ред. Г. А. Богатова. М., 2000. С. 47-48).
144 «По сълучаю же Божию отъиде мати его на село, и якоже пребыти ей тамо дьни мъногы» (Житие Феодосия. С. 362).
145 Романов Б.А. Люди и нравы древней Руси: Историко-бытовые очерки Х1-Х111 вв. 2-е изд. М.; Л., 1966. С. 158.
146 «И всякъ, иже оставитъ домъ, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, имене моего ради, сторицею пршметъ и животъ вечный наследитъ» (Мф. 19, 29.). Ср.: «Аще кто грядеть ко мне, и не возненавидитъ отца своего и матерь, и жену и чадъ, и братию и сестръ, еще же и душу свою, не можетъ мой быти оученикъ» (Лук., 14, 26); «Иже любитъ отца или матерь паче мене, несть мене достоинъ: и иже любитъ сына или дщерь паче мене, несть мене достоинъ» (Мф. 10, 37).
147 Житие Феодосия. С. 382.
148 Там же. С. 384. - Это был прозрачный намек для недогадливых обладателей богатств и сел.
149 Там же. С. 420.
150 Трудно сказать, насколько связывалось в это время обладание селом с понятием «вотчина», родовое гнездо. Не исключено, что варяги способствовали привитию у нас «моды» на одаль/вотчину.
151 Там же. С. 418.
152 Там же. С. 406.
153 Там же. С. 418.
154 Там же. С. 412.
155 Там же. С. 418.
156 Там же. С. 426.
157 «.Исходити ему с рабы на село и делати съ всякыимь смирениемь» (Там же. С. 356).
158 Там же. С. 369.
159 Там же. С. 399. - А может быть, еще при строительстве обители монахи прибрали землицы с запасом.
160 Там же. С. 406.
161 Там же. С. 424.
162 Житие Авраамия Смоленского // БЛДР. Т. 5. XIII век. СПб., 2000. С. 52.
163 См. примеч. 146.
164Житие Феодосия. С. 398-400, 406, 418.
165 Там же. С. 398-400.
166 Там же. С. 406.
167 Там же. С. 418. - См.также выше.
168 Там же. С. 418. - Один из которых и рассказал собратьям по несчастью о своих неудавшихся планах ограбить монастырское село.
169 Не случайно Иларион ставил в один ряд рабство, плен, заточение, сухопутный путь и плавание (Иларион. Молитва // БЛДР. Т. 1. С. 56).
170 «Не ведый же пути.» (Житие Феодосия. С. 362).
171 Там же. С. 362-364.
172 Там же. С. 362-364.
173
«Не ведый же пути, молящееся богу, дабы обрелъ съпутьникы. И се по приключаю Божию беша идущее путьмь темь купьци.» (Там же. С. 362).
174 Там же. С. 382-384 и др.
Там же. С. 380-382, 392-394 и др.
176 Там же. С. 418.
Поступила в редакцию 25.10.06
V. V. Puzanov
Socio-cultural constructs and images of mentality in «Zhitiye of Theodosius»
The article deals with the socio-cultural images of «Zhitiye of Theodosius», its views on the land, power, society, property. The author analyses «Zhitiye.» as the source for reconstruction of old-Russian mentality.
Пузанов Виктор Владимирович
ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск
ул. Университетская, 1 (корп. 2)
E-mail: puzanov@udm. ru
