CC BY
56
СОЦИОЭКОСИСТЕМА «РУССКОЙ СИБИРИ > И СОВРЕМЕННЫЕ МИГРАЦИОННЫЕ ПОТОКИ1
SOCIO ECOSYSTEM OF “RUSSIAN SIBERIA” AND MODERN MIGRATION FLOWS
Б.Е. Андюсев B.E. Andyusev
Этнос, субэтнос, таксономы, симбиоз, «русско-сибирская народность», идентичность, «двойное самосознание», субэтнос старожилов Сибири, социоэкосистема «Русская Сибирь», положительное и отрицательное сальдо миграции.
Целью данной публикации является введение в историческую науку понятия «социоэкосистема» на основе историографического экскурса в вопрос об этнической идентичности русских старожилов Сибири по итогам взаимной адаптации как важному фактору возврата к положительному сальдо в миграционных процессах современной Сибири.
Ethnos, subethnos, taxons, symbiosis, "Russian-Siberian nationality", "double consciousness", identity, subethnos of old residents of Siberia, socio ecosystem "Russian Siberia", positive and negative balance of migration.
The purpose of this work is to introduce the concept "socio ecosystem” to historical science on the basis of historiographic perspective to the question of ethnic identity of Russian old residents of Siberia on the results of mutual adaptation as an important factor of return to the positive balance in migration processes of modern Siberia.
Освоение окраинных территорий и движение русского населения в основном на восток является одним из важных процессов в российской истории. В советский период бурное индустриальное развитие и естественный прирост населения поддерживали ежегодное существенное увеличение населения Сибири. Однако за последние полтора десятилетия из освоенной части Сибири и Дальнего Востока миграционный поток развернулся в направлении европейской части России. Сальдо межрегиональной миграции окончательно стало отрицательным для большинства восточных территорий страны.
На смену внутриэтнической миграции русских идет иноэтническая миграция из регионов Северного Кавказа, Средней Азии или зарубежного Китая. Поэтому наряду с массовой убылью русского населения в условиях миграционных процессов как для Сибири, так и всей современной России встает проблема сохранения / изменения этнической и социокуль-
1 Работа выполнена в рамках реализации «Программы стратегического развития КГПУ им. В.П. Астафьева на 2012 - 2016 гг.», проект № 06-3/12.
The development of the outlying areas and the movement of the Russian population mainly to the East are some of the key processes in Russian history. In Soviet times, the rapid industrial development and natural growth of the population supported a significant increase in the annual population of Siberia. But over the past decade and a half the migratory flow turned towards the European part of Russia away from the developed part of Siberia and the Far East. The balance of interregional migration finally became negative for most of the eastern territories of the country.
Intraethnic Russian migration is being replaced by the migration flows from other ethnic regions of the North Caucasus, Central AsiaorChina. Therefore, along with the mass diminution of the Russian population in conditions of migration processes for both Siberia and all modern Russia, there is a problem of saving / changing ethnic and sociocultural identity of migrants under the influence of systemic factors of the new environment. This process has the general context with the migrations that occurred in the history of Siberia in the period
турной самобытности мигрантов под воздействием системных факторов новой среды. У данного процесса общий контекст с имевшими место в истории Сибири как в период ее освоения в XVII—XIX вв., так и в течение всего XX в. Поэтому представляется крайне актуальным вопрос об итогах внутри- и межэтнического симбиоза культурных традицийтаксономов-мигрантов в новой среде.
Как сформировались новые этнические социумы в условиях миграций на новых территориях? Какие факторы взаимной адаптации влияли на складывание таксономических групп в условиях отрыва от «центральной зоны» материнского этноса?2 Каковы результаты межэтнических контактов на территории Сибири в сравнении с процессами внутриэтни-ческого симбиоза малых групп и материнского этноса? Поиск ответов на подобные вопросы заставляет нас на основе междисциплинарных методов изучить результаты взаимной адаптации в системе компонентов социума, ментальности, взаимодействия традиций и новаций и природно-хозяйственной экосистемы Сибири в исторической динамике XVII -XX вв.
Если миграционные процессы прошлого рассматривать с позиций традиционного подхода в отечественной истории, то русский этнос представлен как целостный, представители которого освоили Сибирь и составляли в XIX в. основную часть его населения. Однако сохранение этнической самобытности русских в инокультурной среде отмечалось лишь в отдельных локальных социумах сибиряков (например, «марковцев» в условиях Крайнего Севера). В подавляющем большинстве случаев адаптация завершалась приспособлением членов социума к системным факторам среды с существенной трансформацией традиционной культуры и самосознания. Формирование целостной социоэкосистемы стало итогом взаимной адаптации русского социума и экосистемы Сибири во взаимной трансформации их адаптентов. С одной стороны, сформировались «Русская Сибирь» и новый таксоном потомственных русских старожилов с иным самосознанием и самоидентификацией. Одновременно в социоэкосистеме «Русской Сибири» второй стороной предстает адаптировавшаяся к факторам материальной и духовной
Симбиоз-сочетание этносов, при котором каждый занимаетсвою экологическую нишу, свой ландшафт, полностью сохраняя свое национальное своеобразие. При симбиозе этносы взаимодействуют и обогащают друг друга... (см.: Сайт РГО. Субэтнос Л.Н. Гумилева. иК1_: http://www.rgo.ru/2011/01/subetnos-l-n-gumilyova/).
of its development in the XVIIth-XIXth centuries and during all XXth century. Therefore, the question about the results within the interethnic symbiosis of cultural traditions of taxon migrants in the new environment is extremely important.
How were new ethnic societies formed on new territories in the conditions of migration? What factors of mutual adaptation affected folding of taxon groups in the conditions of separation from the "central area" of maternal ethnos? What are the results of inter-ethnic contacts in Siberia compared with the processes of intraethnic symbiosis of small groups and maternal ethnic groups? Searching for the answers to these questions leads us to using interdisciplinary methods to examine the results of mutual adaptation in the system of society components, mentality, interaction of traditions and innovations and natural and economic ecosystems of Siberia in the historical dynamics of XVIIth-XXth centuries.
If migration flows of the past are considered in the view of the traditional approach in Russian history, Russian ethnic group is shown as complete. Its representatives developed Siberia and in the XlXth century they made up a bigger part of its population. However, the preservation of Russian ethnic identity in foreign cultural environment was noted only in some local Siberian societies (e.g. "markovs" in the far north). In most cases, the adaptation was complete through adjusting of society members to system environmental factors with a significant transformation of traditional culture and identity. The formation of the integrated socioecosystem was the result of mutual adaptation of Russian society and the ecosystem of Siberia in the mutual transformation of their adaptants. On the one hand, "Russian Siberia" and the new taxon of hereditary Russian old-timers with other self-awareness and self-identification was formed. Simultaneously in socioecosystem of "Russian Siberia" the other party is presented by the natural ecosystem of the region adapted to the factors of Russian material and spiritual culture in the overall dynamics of the processes of civilization symbiosis in the historical dynamics.
The purpose of this publication is the introduction of the notion "socioecosystem" to the study of history on the basis of the historiographical
культуры русских природная экосистема края в общей динамике процессов цивилизационного симбиоза в исторической динамике.
Целью данной публикации является введение в историческую науку понятия «социоэкосистема» на основе историографического экскурса в вопрос об этнической идентичности русских старожилов Сибири по итогам взаимной адаптации как важного фактора возврата к положительному сальдо в миграционных процессах современной Сибири.
В ходе беспрецедентно быстрого продвижения русских людей на восток с последующим хозяйственным освоением в XVII—XVIII вв. сибирские земли стали неотъемлемой частью Российского государства. Феномен русской колонизации сопровождался формированием населения на осваиваемых землях, обострением социопсихологических конфликтов, связанных с приспособлением к новым реалиям среды, трансформацией материальной и духовной культуры. Постепенно в течение многих поколений на территории сложилось «старожилое» население, воспринимавшее новый «о-евое-нный» край как новую малую родину.
К изучению и осмыслению особенностей этно-типа «русского сибиряка» («сибирского старожила»), его «приспособительной изменчивости» подвоз-действием системных факторов среды впервые обратились видные представители сибирской интеллигенции. Попытки углубленного изучения итогов адаптации и этнопсихологических характеристик русских старожилов одними из первых были комплексно представлены в научных и публицистических трудах А. П. Щапова, Г.Н. Потанина, Н.М. Ядрин-цева.
Оценивая решающую роль народной колонизации Сибири, Афанасий Прокопьевич Щапов попытался установить взаимосвязь факторов адаптации с особенностями культурных традиций русских сибиряков. Эмпирически обобщив типичные образы сибиряков-старожилов, стереотипы поведения, обычаи и традиции, он выделил русское старожильческое население в «особую русско-сибирскую народность». Данная этническая «народность», по его мнению, является результатом консолидации и взаимной ассимиляции русского и аборигенного населения [Щапов, 1865; 1870; 1872 и др.]. Работы А.П. Щапова и его идеи были достаточно высоко оценены современниками. О сибирском историке писа-
insight to the question concerning ethnic identity of Russian old-timers of Siberia on the results of mutual adaptation as an important factor in the return to surplus in migration processes of modern Siberia.
During the unprecedented rapid advance of Russian people to the East, followed by the economic development in the XVIIth—XVIIIth centuries Siberian lands became an integral part of the Russian state. The phenomenon of Russian colonization was accompanied by the formation of population in the developed lands, worsening of socio-psychological conflicts related to the adaptation to the new realities of the environment, transformation of material and spiritual culture. Gradually over many generations the population of "old- timers", who took the new developed land as a new small home, appeared in the territory.
Prominent representatives of the Siberian intelligentsia were the first to start studying and realizing the features of the ethnotype of "Russian Siberian" ("Siberian old-timer"), their "adaptive variability" under the influence of systemic factors of the environment. The first attempts to study the results of the adaptation and ethno-psychological characteristics of Russian old-timers in a more profound way were presented in academic and journalistic works of A.P. Schapov, G.N. Potanin, N.M. Yadrintsev.
Assessing the decisive role of the colonization of Siberia, Athanasius Prokopievich Shchapov tried to identify the interaction between the factors of adaptation and the features of the cultural traditions of Russian Siberians. Empirically having summarized the typical images of Siberians old-timers, the patterns of behavior, customs and traditions, he singled out Russian old-time people in "specific Russian-Siberian ethnos". In his opinion, this ethnic "nationality", istheresultof consolidation and mutual assimilation of Russian and native population [Shchapov, 1865,1870,1872andothers]. The works of A.P. Schapov and his ideas were quite highly regarded by his contemporaries. V. Vagin, N. Kozmin, P. Rovinsky, V. Storozhev and others wrote about the Siberian historian in their essays and memoirs. Giving their opinion, the authors did not ignore the position concerning the ethnic characteristics of Russian Siberian people; many of them supported it, but most of them refused
ли в очерках и воспоминаниях В. Вагин, Н. Козьмин, П. Ровинский, В. Сторожев и др. В своих оценках авторы не обошли вниманием и позицию об этнических характеристиках русских сибиряков, многие поддержали, но большинство уклонилось от критических оценок, ограничившись выводами о недостаточной изученности данного вопроса.
Полностью идеи и выводы А.П. Щапова во второй половине XIX в. поддержали и развили идеологи общественного движения «областников» и публицисты Н.М. Ядринцев и Г.Н. Потанин, которые растиражировали тезис о культурно-психологической самобытности сибирских старожилов.
В объемной и содержательной книге «Сибирь как колония» и во многих других публикациях
Н.М. Ядринцев углубил идеи А.П. Щапова и попытался подвести под них дополнительные «основания». Г.Н. Потанин, поддержав идею «русско-сибирской народности», сделал акцент на этнокультурных особенностях русских сибиряков вследствие «особого влияния» климата [Сайты-словари].
Стремление к выделению особенностей быта, традиций, религиозного сознания русских сибиряков находим в известных работах М.Ф. Кривошап-кина, Н.В. Латкина, А.А. Макаренко. На наш взгляд, следует особо отметить книгу П.М. Головачева «Сибирь: Природа. Люди. Жизнь», который, введя понятие «характер сибиряков», сделал вывод, что «старожильческое население Сибири» под воздействием «географических и исторических причин приобрело стойкие особенности в характере, в умственном складе и даже во внешнем облике» [Головачев, 1902, с. 142-143].
Исследователи советского периода иногда возвращались через анализ воззрений «областников» к описанию этносоциальных характеристик русского населения Сибири, но более в контексте выявления общих черт культуры русского народа и критических по отношению к А.П. Щапову. Большинство исследований советских историков выполнены в период устоявшихся в советское время критических оценок воззрений и выводов А.П. Щапова на этническую историю русской Сибири [Головачев, 1902].
Качественный прорыв в изучении русских Сибири был сделан по итогам экспедиционных антропологических исследований 1960 - 1964 гг. в работе «Русские старожилы Сибири: историкоантропологический очерк». До сих пор она остается
to give critical estimates, and presented only their conclusionsaboutthelackof knowledge of the issue.
In the second half oftheXIXth century the ideas and conclusions of A.P. Schapov were supported and developed by the ideologists of social movement of "regionalists" and publicists N.M. Yadrintsev and G.N. Potanin, who disseminated the thesis about the cultural and psychological identity of Siberian old-timers.
In the bulky and informative book "Siberia as a colony"andmanyotherpublicationsN.M.Yadrintsev deepened the ideas of A.P. Schapov and tried to bringthem undertheadditional "foundations". G.N. Potanin supported the idea about "Russian-Siberian ethnos" and emphasized the ethnic and cultural peculiarities of Russian Siberians due to the "special effect" of climate [Site Dictionaris],
The objective for the separation of the peculiarities of life, traditions, religious consciousness of Russian Siberians can be found in well-known works of M.F. Krivoshapkin, N.V. Latkin, A.A. Makarenko. In our opinion, the book by P.M. Golovachev "Siberia: Nature. People. Life" should be especially noted. He introduced the concept "Siberians character" and concluded that "old -timers of Siberia" under the influence of "geographical and historical reasons became resistant by character, mind and appearance" (Golovachev, 1902, p. 142-143].
The researchers of the Soviet period sometimes used the analysis of the views of "regionalists" to describe the ethno-social characteristics of the Russian population of Siberia, but mainly they did it in the context of identifying similarities of culture of the Russian people which were critical to the views of A.P. Shchapov. Most of the studies of Soviet historians at that period were carried out in established Soviet critical assessments of the views and findings of A.P. Schapov concerned the ethnic history of the Russian Siberia [Golovachev, 1902].
A significant breakthrough in the study of Russian Siberians was made on the basis of anthropological research expeditions in 1960 -1964 in the work "Old-timers of Russian Siberia: historical and anthropological essay". So far, it has remained a must-to read book for all Siberian historians. In contrast to "mere empiricism" of A.P. Schapov and his followers, the existence of physical
настольной книгой сибиреведов, В отличие от «простой эмпирики» А.П. Щапова и его последователей, было научно доказано наличие особенностей физического типа русских сибиряков-старожилов в локальных вариациях в зависимости от происхождения, климатической адаптации, изоляции и метисации. Поднят вопрос о локальных вариантах смешения русских с автохтонным населением, выделены антропологические типы локальных конвиксионных групп сибиряков. Авторы историкоантропологических очерков сделали вывод: «Русские Сибири, несмотря на то, что пришли из разных районов России и в одних случаях смешивались с местным населением, а в других нет, характеризуются некоторыми общими чертами... Но каждая категория русского сибирского населения имеет ... свойственные только ей черты» [Русские старожилы Сибири, 1973, с. 119].
В конце 1980-х гг. важной заслугой выдающегося сибирского историка М.В. Шиловского стал поворот от жесткой критики взглядов областников к независимому от идеологии анализу их научных достижений [Шиловский, 1989]. Данная тенденция продолжена в 1992 г. в коллективном труде группы ученых РАН «Этнопсихологические сюжеты: из отечественного наследия (Лад, мир, согласие, consensus)». На основе извлечений из книг областников о русских сибиряках и результатов полевых исследований этнографов, историков, филологов, культурологов, психологов впервые за последнее столетие сделана попытка согласования позиций об определенных этносоциальных особенностях русских сибиряков [Этнопсихологические сюжеты..., 1992]. Примечательно, что в последующие годы ученые признали в качестве важнейшей особенности этнической истории русских непрерывный процесс образования новых локальных групп, не прекращавшийся вплоть до первой четверти XX в.
Исследования этнической особенности русских сибиряков, которые начали сибиреведы XIX в. с работ А.П. Щапова, возобновились в 1990-е гг. Ученые обратились к глубокому изучению этносоциальных процессов в сибирском «обществе», культурных традиций, ментальности и этнической идентичности русских Сибири. Предметом изучения историков культуры и социальных историков, реализующих так называемый «регионально-управленческий подход», стали исторические процессы развития са-
features of the type of Russian Siberian old-timers in local variations depending on the origin, climate adaptation, isolation and cross-breeding was scientifically proved. The issue about local variants of mixing Russians with the aboriginal population was raised, the anthropologic types of local groups of Siberians were identified. The authors of the historical and anthropological essays concluded: "Despite the fact that Russian Siberians came from different regions of Russia, mixed with the local population in some cases and did not in the others, they are still characterized by some common features ... But each category of Russian Siberian population has its own specific features" [Russian old-timers of Siberia, 1973, p. 119].
In the late 1980-ies an important merit made by the famous Siberian historian M.V. Shilovsky was turning from harsh criticism of the views of regionalists to the analysis of their scientific achievments that was independent on the ideology [Shilovsky, 1989]. This trend was continued in 1992 in the collective work of the scientists of the RAS "Ethnopsychological subjects: from national heritage (Peace, harmony, consensus)". Based on the extracts from the books of regionalists of Russian Siberians and the results of field studies of ethnographers, historians, linguists, cultureexperts, psychologists, for the first time in the last century an attempt to coordinate the views concerning certain ethnosocial peculiarities of Russian Siberians [Ethnopsychological stories..., 1992].ltisnoteworthy that in the following years, scientists recognized the continuous process of the formation of new local groups as the most important feature of the ethnic history of Russians. This process did not stop until the first quarter of the XXth century. ThestudiesofethnicpeculiaritiesofRussianSiberians which had been started by Siberian historians of the XlXth century with the work of A. P. Schapov, revived in the 1990-ies. The researchers turned to a deep study of ethno-social processes in Siberian "society", culturaltraditions, mentality and ethnical identity of Russian Siberia. The subject of the study conducted by the cultural and social historians, implementing a so-called "regional-management approach", was historical development of self-awareness, working outdifferentforms of culture, including routineone.
The construction of the Siberian tract through
мосознания, выработки форм культуры, в том числе бытовой.
Со строительством Сибирского тракта на основе слияния населения отдельных локальных земледельческих районов в единое целое сформировалось единое сообщество, осознававшее себя частью русской нации. Результаты формирования новой адаптированной культуры имели комплексный характер: «...шла великая нивелировка, стирались взаимно острые углы - национальные, религиозные... Постепенно создавалась особая атмосфера Сибири, складывались новые обычаи, нравы, вкусы, верования, обычное право, костюмы, манеры питания, быт, язык» [«Былое»..., 1991, с. 59].
В отдельных источниках, датируемых последним десятилетием XVII в., встречается выражение «на Сибири мы сибиряки», что вполне свидетельствует о локальных проявлениях сибирской идентичности. И далее с 60-х гг. XVIII в. и вплоть до 90-х гг. XIX в. социум старожилов-сибиряков становится базовым субъектом-носителем образа жизни, нравов, традиций, определяющим идентификацию и региональное самосознание других этнических групп сибирского суперэтноса [Андюсев, 2004].
Кто такие старожилы? Этот вопрос был не менее важным в спорах историков. Если для А.П. Щапова и его последователей - потомственные представители «русско-сибирской народности», то для большинства советских историков - это ранние «за-сельщики», прибывшие сюда до реформы 1861 г. Всех остальных, прибывавших во второй половине XIX - начале XX вв., автоматически относили к переселенцам. Однако наши исследования уточняют, что старожилы были динамичной социальной группой, отражавшей процесс постоянного пополнения социума из числа переселенцев, прошедших хозяйственную, социальную и психологическую адаптацию в течение четверти века. Мы в своих работах исходили из посылки самих сибирских крестьян, причислявших к старожилам тех, кто прожил в общине не менее 25 лет [Андюсев, 2004, с. 201 - 231].
Говоря о симбиозе (межэтнических контактах) русских старожилов и автохтонов, отметим, что последние исследования красноярского историка A.C. Хромых подтверждают уникальность факторов межэтнического и межцивилизационного фронтира в сибирской истории [Хромых, 2012]. Не противостояние, а взаимная социокультурная адаптация лежит
the merger of the population of some local agricultural areas into a single unit led to forming a community, which treated themselves as a part of the Russian nation. The results of forming a new adapted culture were complex: "... there was a great leveling, mutually sharp edges - national, religious - were erased ... A special atmosphere of Siberia was gradually being formed, new customs, habits, tastes, beliefs, laws, costumes, manners of eating, everyday routine, language appeared" ["The Past", 1991, p. 59].
In some sources, dated by the last decade of the XVIIth century, we can find the expression "we are Siberians in Siberia", which is the evidence of local manifestations of Siberian identity. And then from the 60-ies of the XV11 Ith century up to 90-ies of the XlXth century the society of Siberian old-timers became the basic subject - the bearer of a way of life, customs, traditions, defining identification and regional consciousness of other ethnic groups of Siberian superethnos [Andyusev, 2004].
Who are old-timers? This issue was not less important in the discussions of historians. If A.P. Schapov and his followers took them as hereditary representatives of "Russian-Siberian ethnos", the majority of Soviet historians considered old-timers to be early "settlers" who came here before the reform inl861. All the rest, who arrived in the second half of theXIXth - early XXth centuries were automatically attributed to the settlers. However, our studies clarify that old-timers were a dynamic social group, reflecting the process of continuous refilling of the society with the settlers, who experienced the economic, social and psychological adaptation during a quarter of the century. In our works we base our assumptions on the ideas of Siberian peasants, who referred to old-timers only those who lived in the community for at least 25 years [Andyusev, 2004, p. 201 - 231].
Speakingofthe symbiosis (interethniccontacts) of Russian old-timers and aboriginals, we shall note that recent studies of the Krasnoyarsk historian A. Khromykh confirm the uniqueness of factors of interethnic and intercivilizational frontier in the Siberian history [Khromykh, 2012]. Sociocultural adaptation but not opposition is the basis of this symbiosis. FollowingA.P.Schapov, modern historians find many pragmatic borrowings in the process
в основе данного симбиоза. Как и А.П, Щапов, современные историки, усматривая «инакость» культурных традиций русских и автохтонов, находят множество прагматичных заимствований в процессе взаимной адаптации. Взаимно усваивались языки, множественные элементы материальной культуры, многие обычаи, включая религиозные верования и обряды. Известный исследователь населения Сибири Ф.Ф. Болонев делает вывод: «Русские старожильцы Забайкалья, так называемые "сибиряки"... сохраняя в своем быту и культуре общерусские традиции, создавая новые, многое заимствовали у своих новых соседей...». В данном случае, хотя речьидето Забайкалье, эта тенденция характерна для основных районов Сибири [Болонев, 1998, с. 19].
Позиция теории «русско-сибирской народности по Щапову» ныне практически не поддерживается в среде ученых-профессионалов. Во-первых, исследования, проводимые методами демографической статистики, доказали незначительность «местного» компонента смешанного этнического типа у русских на большей части территории. Во-вторых, на смену теории «особой народности» в иной плоскости этнокультурной классификации утверждается позиция «таксономической единицы внутри русского этноса». В работах советских этнографов, и в первую очередь Ю.В. Бромлея, выработался классический тезис о том, что этнос имеет таксономическую структуру, выраженную в совокупности субэтнических и кон-виксионных этнографических групп. При этом на суб-этническом уровне, наряду с общностью культуры, системой ценностей, у его представителей имеется двойное самосознание в региональной идентичности по отношению к таксономической группе и одновременно принадлежности материнскому этносу [Бромлей, 1984, с. 53]. Таким образом, выделение субэтноса в качестве таксономической этнической единицы подкрепило точку зрения о русских сибиряках как «старожильческом субэтносе».
В настоящее время учеными выделяются основания, которые учитываются при определении параметров субэтноса: это исторические факторы, проживание на определенной территории, наличие комплекса социокультурных особенностей, религиозных воззрений, языка и двойного самосознания. Следовательно, актуальной задачей стало выявление наличия двойного самосознания у русских сибиряков на основе научных методов изучения тра-
of mutual adaptation discovering "otherness" of cultural traditions of Russians and aboriginals. The language, multiple items of material culture, many customs, including religious beliefs and practices were mutually adopted. The famous researcher of Siberian population F.F. Bologna concluded: «Russian old-timers of Transbaikalia, so-called "Siberians" ... keeping in their life and culture General Russian traditions, creating new ones, borrowed much from their new neighbors ..." In this case, although we talk about Transbaikalia, the trend is typical for the main areas of Siberia [Bolonev, 1998, p. 19].
In fact the position of the theory of "Russian-Siberian ethnos according to Schapov" is not supported among scientists and experts now. First of all, the researches carried out by the methods of demographic statistics showed the insignificance of the "local" component of the mixed ethnic type of Russians in most of the territory. Secondly, the theory of "special national character" is replaced by the idea about "taxonomic unit within the Russian ethnic group" in a different plane of ethnocultural classification. The Soviet ethnographers, especially U.V. Bromley, developed a classical thesis about the fact that ethnicity has a taxonomic structure, expressed in the mix of subethnic and ethnic groups. In this case the representatives of the subethnic level have double consciousness in the regional identity in relation to the taxonomic group and also belonging to maternal ethnicity along with common culture and values [Bromley, 1984, p. 53]. Thus, the selection of subethnos as a taxonomic ethnic unit reinforced the point of view concerning Russian Siberians as "old-timer subethnic group".
Currently, the scientists are identifying the foundations, which are accounted for when the parameters of subethnos are determined: these are historical factors, living in a certain area, presence of thecomplex of sociocultural characteristics, religion, language and double consciousness. Consequently, the actual task is to identify the presence of double consciousness in Russian Siberians on the basis of scientific methods of studying traditional consciousness, ethnic identity which can be both ethnicand subethnic. We believethatour researches have made a particular contribution to solving the problem of self-identification of Siberian peasants andconsequently contributed to strengthening
диционного сознания, этнической идентификации как этнической, так и субэтнической. Мы считаем, что наши исследования внесли определенный вклад в решение проблемы самоидентификации сибирских крестьян и на основе этого способствовали укреплению позиций теории «сибирского старожильческого субэтноса» [Андюсев, 2004, с. 231-248].
Поэтим признакам русское население в Сибири можно подразделить на старожилов (старожилов-чалдонов XVII- середины XVIII вв.), новожилов-самоходов (прибывавших до последней четверти XIX в.) и переселенцев-«новоселов» рубежа - начала XX в. в основном из западных, южных и центральных губерний Российской империи.
На крайнем северо-востоке Сибири из смешения с коренными народами Сибири и Дальнего Востока возник ряд своеобразных групп старожилов: якутяне- жители ямщицких селений пор. Лена; камчадалы- на Камчатке; калымчане- пор. Калыма; затундренские крестьяне, живущие «за тундрой» на севере Енисейской губернии и в Якутии. Русскоустьинцы, потомки северорусских поморов-мореходов, именовались по своему главному поселению -Русское Устье на р. Индигирка. Ветвь русских сибиряков марковцы (из села Марково в устье р. Анадырь) [Бережнова, 2003, с. 339]. Среди старожилов могут быть отдельно выделены казаки и старообрядцы, потомки ранних переселенцев из районов Европейского Севера и Приуралья.
В XVII- начале XVIII вв. казаки были одним из наиболее массовых сословий Сибири, оказавшим существенное влияние на формирование единого сибирского старожильческого субэтноса. Несколько сплоченных старожильческих групп создали крестьяне-старообрядцы («поляки», «семейские», «кержаки») [Болонев, 2001].
На основе краткого экскурса в историографию русских старожилов Сибири от А.П. Щапова до современных исследователей мы пришли к выводу о необходимости рассматривать данный субэтнос в единстве с генезисом природно-географической и иноэтнической среды (экосистемы). Понятие «система» определяется как совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом и образующих определенную целостность, единство. Для системы характерно не только наличие связей и отношений между образующими ее элементами (определенная организованность), но и нераз-
the position of the theory of "Siberian old-timer subethnos" [Andyusev, 2004, p. 231-248].
On these grounds Russian population in Siberia can be divided into old-timers (old-timers-Chaldons of the XVIIth century - the middle of the XVIIIth century), new settlers-self-comers (arriving up to the last quarter of the XlXth century) and migrants-"new settlers" of the border and the beginning of the XXth century, mainly from western, southern and central provinces of the Russian Empire.
Inthefar north-eastern Siberia from mixing withthe aboriginals of Siberia and the Far East, a number of distinctive groups of old-timers appeared: Yakuts -the residents of yamschik villages along the river Lena; Kamchadals living in Kamchatka; Kolyms living along the river Kolyma; overtundra peasants living out of "tundra" in the north of the Yenisei province and in Yakutia. Russian Ustye-ethnos, who were the descendants of North Russian sailors, were called by their main settlement - Russian Ustye on the Indigirka river. A branch of Russian Siberians was called Markovs (from the village Markovo at the mouth of the Anadyr river) [Berezhnova, 2003, p. 339]. Cossacks and Old Believers, descendants of the early settlers from the areas of the European North and the Urals can be individually marked among old-timers.
In the XVIIth - early XVIIIth centuries Cossacks were one of the most popular classes of Siberia, who had a significant influence on the formation of a single Siberian old-timer subethnos. A few consolidated old-timer groups were created by peasants-Old Believers ("Poles", "Semeyskie", "Kerzhaki") [Bolonev, 2001].
On the basis of a short introduction to the historiography of Russian old-timers of Siberia starting from A.P. Schapov up to contemporary scientists, we have found it necessary to consider this subethnos in the unity with the genesis of natural geographic and other ethnic environment (ecosystem). The concept "system" is defined as a set of elements which are in related and connected with each other and form a certain integrity, unity. A system is characterized by not only the existence of connections and relations between the elements which form it (specific organization), but also by indissoluble unity with the environment; relating to the environment the system shows integrity.
рывное единство со средой, во взаимоотношении с которой система проявляет целостность.
В данном системном единстве адаптация подразумевает «способность системы для самосохранения приводить себя по принципу обратной связив соответствие со средой», одновременно при-родно-ландшафтная среда изменяется «по принципу обратной связи в соответствии с воздействием адаптирующей культуры. Согласно концепции А. Тойнби, на «вызовы» природно-ландшафтной среды и этнического окружения субэтнос русских сибиряков находил «ответы» в интеграции, единстве и устойчивости не через покорение края, а в приведении своей культуры и самосознания в соответствие с факторами среды [Тойнби, 1991, с. 106-141]. Это позволило создать новую социогеографическую систему «Русская Сибирь». Данное явление в науке как устойчивая самовоспроизводящая система обычно характеризуется понятием «социоэкосистема».
Социоэкосистема - целостная и неразрывная совокупность компонентов взаимно адаптированного приспособления материальной и духовной культуры социума и экоприродной среды обитания в связях и динамике их функционирования.
Проведенный нами поиск в различных словарях по слову «социоэкосистема» показал, что не только нет единых дефиниций, но и данное понятие не применяется в исторической науке, употребляется в основном социальными экологами и частично социологами [Сайты-словари].
Вместе с тем этноисторические, адаптивные процессы, связанные с освоением сибирского края русскими и генезисом новой таксономической общности «русских старожилов» в XVII—XIX вв., настоятельно требуют введения понятия «социоэкосистема» в историческую науку.
Непрерывное количественное введение новаций в виде микроаномалий в традиции, элементы культуры, уклад жизни, в стереотипы ментальности русских сибиряков в итоге сопровождалось переходом количества в новое качество. Одновременно подобные микроаномалии воздействовали на экосистему среды, что на определенном этапе вступило в системный резонанс с достижением баланса взаимных изменений. Согласно выводам Л .Н. Гумилева, данный процесс занимает около 150 лет (в Приени-сейской Сибири до 1760-х гг. -А.Б.) [Андюсев, 2004, с. 63- 88]. При этом изменение сознания сопрово-
ln this systemic unity adaptation means "the ability of the system to bring itself into line with the environment for self-preservation on the basis of feedback", while the natural landscape environment changes "on the basis of feedback under the influence of adapting culture". According to the concept of Arnold Toynbee, reflecting to the "challenges" of natural landscape environment and ethnic surroundings, the subethnos of Russian Siberians found the "answers" in integration, unity and stability not through the conquest of the region, butinbringingtheircultureandidentityin compliance with environmental factors [Toynbee, 1991, p. 106-141]. It allowed creating a new sociogeographic system "Russian Siberia". This phenomenon in science as a stable self-reproducing system is usually characterized by the concept "socioecosystem".
Socioecosystem is an integral and inseparable set of components of mutual adaptation of material and spiritual culture of the society and econatural habitat in the relations and dynamics of their operation.
We carried out a search for the word "socioecosystem" in different dictionaries. It showed that there are no single definitions of this word. Besides, this definition is not used in History, but used mainly by social ecologists and sometimes by sociologists [dictionary websites].
Aiong with that, ethnohistorical, adaptive processes, connected with the development of Siberia by Russians and the genesis of a new taxonomic community of "Russian old-timers" in the XVIIth—XlXth centuries urgently require the introduction of the concept "socioecosystem" in historical science.
The continuous quantitative introduction of innovations in the form of microanomalies in traditions, elements of culture, way of life, in the stereotypes of mentality of Russian Siberians was eventually accompanied by the transition of a quantity to new quality. At the same time similar microanomalies impacted the ecosystem of the environment, that at some point came into system resonance with achieving the balance of reciprocal changes. According to the conclusions of L.N. Gumilev this process takes about 150 years (in the Yenisei Siberia until 1760. -A.B.) [Andyusev, 2004, p. 63-88]. The change of consciousness was
ждалось микроаномальными изменениями исторических, природно-экологических, этноментальных, социокультурных ментальных ценностей русских переселенцев. Опираясь на выводы К. Леви-Стросса, подчеркнем, что ценностная ментальная «структура бинарных оппозиций» в сознании русских старожилов не только позволила адаптироваться ко всем объектам окружающего мира, но и ввела факторы внешней среды в систему позитивных ценностей «о-свое-нного» мира [Кукушкин, Столяренко, 2000, с. 144]. Следовательно, в социоэкосистеме «Русская Сибирь» в качестве равных компонентов присутствуют социокультурная среда старожильческого социума, адаптированная ментальность и самосознание, новая материальная среда и адаптированная природная экосистема.
Таким образом, введение в историческую науку понятия «социоэкосистема» позволит решить ряд задач:
согласование позиций по вопросу об этносоциальной идентификации русских старожилов Сибири в их споре «от Щапова» до современности;
решение проблемы «географического детерме-низма» и устранение противоречий в согласовании точек зрения по факторам своеобразия локальных особенностей истории Сибири;
важнейшим компонентом социоэкосистемы предстает ментальность (традиционное сознание) русских сибиряков в динамике развития и трансформаций в контексте величайших событий XX века;
изучение проблем истории, этнопсихологии, исторической географии, этнографии в комплексе на основе междисциплинарных методов позволит существенно расширить круг вопросов и глубину познания прошлого;
концепция Сибири как целостной социоэкосистемы позволит выйти на комплексное, системное влияние на экономические и социальные факторы с проектированием положительных динамик в экономике и положительного сальдо в миграционных процессах.
Во все времена в социоэкосистеме «Русская Сибирь» важное место занимали духовно-ментальный и социокультурный компоненты, потенциал цивилизационных ценностей как востребованное условие выживания и развития в экстремальных условиях края.
На рубеже ХХ-ХХ1 вв. с опорой на сугубо
accompanied by microanomal changes of historical, natural, environmental, ethnomental, sociocultural mental values of Russian immigrants. Based on the findings of Lévi-Strauss, we emphasize that the value-mental "structure of binary oppositions" in the minds of Russian old-timers allowed adapting to all the objects of the world and also introduced environmental factors in the system of positive values of developed world [Kukushkin, Stolyarenko,
2000, p. 144]. Consequently, sociocultural environment of the society of old-timers, adapted mentality and identity, new material environment and adapted natural ecosystem are present in the socioecosystem of "Russian Siberia" as equal parts Thus, the introduction of the concept "socioecosystem" to the study of history will solve a number of problems:
coordination of positions on the issue of ethnosocial identification of Russian old-timers of Siberia intheirdispute "from Schapov"to modernity;
solution of the problem "geographical determinism" and elimination of contradictions in harmonizing views on thefactors of diversity of local features of Siberian history;
an essential component of socioecosystem is the mentality (traditional consciousness) of Russian Siberians in the dynamics of development and transformation in the context of the greatest events of the twentieth century;
studying the problems of history, ethnopsychology, historical geography, ethnography in the complex by means of interdisciplinary methods will significantly expand the scope and depth of knowledge of the past;
the concept of Siberia as a holistic socioecosystem will allow reaching a complex, systemic impact on economic and social factors to design positive dynamics in the economy and positive balance in migration progresses.
At all times in the socioecosystem of "Russian Siberia" spiritual and mental and sociocultural components, the potential of civilizational values have taken an important place as a demanded condition for survival and development in the extreme conditions of the region.
At the turn of the XXth-XXIth centuries relying on a purely rational and pragmatic economic and social factors in the modern system of
рационально-прагматические экономические и социальные факторы в современной социоэкосистеме Сибири превалирует отрицательная динамика в развитии этносоциальных и демографических характеристик. Впервые за четыреста лет население огромного края не растет, а быстро сокращается. В основном уезжают новые переселенцы, которые в середине и второй половине XX в. приехали осваивать «целину», на стройки «коммунизма», за высокими заработками.
Статистические данные доказывают, что за последние два десятилетия лишь отдельным локальным территориям удается иметь небольшое положительное сальдо миграции (Кемеровская, Новосибирская области), но более половины (Восточная Сибирь, Алтайский край) имеют устойчивое превышение оттока населения над его притоком.
Таблица Динамика миграционных процессов в коэффициентах прироста / убыли по регионам Сибири и Дальнего Востока во второй половине XX в. (на 10000 населения) [Численность составов..., 2000]
Регион Годы
1979-1988 1989-1998
Западно-Сибирский 58 18
Восточно-Сибирский 5 -21
Дальневосточный 45 -102
После распада СССР Сибирский федеральный округ потерял 349,3 тыс. человек, а Дальневосточный - 820 тыс. В перетоках населения СФО имеет отрицательный баланс со всеми федеральными округами, кроме Дальневосточного, а ДФО - со всеми без исключения [http://www.bankfax.ru/news/53615/].
По мнению профессора А.О. Бороноева, «многие не успели адаптироваться к климатическим, пространственным и культурным условиям Сибири и сохранили родственные и другие связи со своей «малой родиной, местом рождения и образования». Опасность данной ситуации в том, что это происходит на территории, которая производит 80 % энергоресурсов страны, 70 % нефти, 90 % газа, 65 % угля [Бороное8, 2002, с. 18].
Как никогда, современная цивилизация показывает, что мощным катализатором в решении социально-экономических проблем выступает «че-
socioecosystem of Siberia negative trend in the development of ethnosocial and demographic characteristics prevails. For the first time for four years, the population of the big region is not growing but rapidly declining. Mostlythe new immigrants are leaving who arrived in the middle and second half of the twentieth century to master "new ground", to build "communism", to earn big money.
Statistics show that over the past two decades, only separate local areas can have a small positive migration balance (the Kemerovo Region, the Novosibirsk Region), but more than a half of them (Eastern Siberia, the Altai Territory) have a sustained outflow of the population exceeding its inflow.
Table
Dynamics of migration in the coefficients of increase / decrease in the regions of Siberia and the Far East in the second half of the XXth century (per 10,000 people)
1979-1988 1989-1998
West-Siberian 58 18
East-Siberian 5 -21
Far East 45 -102
After the collapse of the USSR Siberian Federal District lost 349.3 thousand people, and the Far East lost 820 thousand people. In population overflows SFO has a negative balance with all federal districts, except the Far East, and the Far Eastern Federal District does with all without exception [http://www.bankfax.ru/news/5361].
According to Professor A.O. Boronoev, "many did not have time to adapt to environmental, spatial and cultural conditions of Siberia and kept family and other ties with their small motherland, place of birth and education". The danger of this situation is thatthis is happening intheterritorythat produces 80 % of the country»s energy, 70 % of oil, 90 % of gas, 65 % of coal [Boronoyev, 2002, p. 18].
More than ever, modern civilization shows that "human factor",or so called "national idea" that unites society, is a powerful catalyst in solving socio-economic problems. We support the view of Professor A.O. Boronoev that now there is a need for in-depth examining of territorial and ethnic subjectivity and integrated approach to studying the
ловеческий фактор», т. н. «национальная идея», объединяющая общество, Мы поддерживаем мнение профессора А.О. Бороноева, что настала необходимость углубленного изучения территориальной этнической субъективности и комплексного подхода к изучению феномена «русских старожилов Сибири» как особого «этнографическоготипа» [Тамже, с. 23]. Для этого имеются позитивные основания. Например, поданным социологического исследования Н.В. Сверкуновой, в Иркутской области около 90 % опрошенных, составляющих различные социальные слои и национальности, относят себя к сибирякам. Выделяя ценности в картине мира современных сибиряков, видим, что 77,7 % иркутян утверждают, что существует «сибирский характер» и почти 90 % из них идентифицируют себя с людьми, имеющими этот характер. Из всех опрошенных 58,5% утверждают, что они обладают «сибирским характером» [Сверкунова, 2002, с. 201].
Еще в середине XIX в. генерал-губернатор Западной Сибири П.Д. Горчаков писал: «Бесспорно, что сибиряки гордятся своей родиной, к коей привязаны более внутренних обывателей (т. е. жителей Центральной России), что они с излишеством ценят ее изобилия, удобства». Сибирские просторы, красота ландшафтов, «изобилия и удобства» привязывали к себе человека. Чем труднее борьба за выживание, тем более человек ценил труд и его результативность. «Русско-сибирская» социоэкосистема была создана трудом многих поколений старожилов, и обращение к прошлому может стать важным фактором возрождения патриотизма. Патриотизм по-сибирски - это верность традициям, благодаря которым последующие поколения адаптированы к суровым условиям, обычаям и правилам поведения в обществе. Современные потомки, как старожилы, так и «новожилы», и поздние переселенцы едины на основе признания себя сибиряками и психологического восприятия края в качестве малой родины, «сибирской социоэкосистемы».
Библиографический список
1. Андюсев Б.Е. Традиционное сознание крестьян-старожилов Приенисейского края 60-х гг. XVIII—90-е гг. XIX вв.: Опыт реконструкции: монография. Красноярск, 2004.
2. Бережнова М.Л. Группы русских Сибири // История. Культура. Общество: Междисциплинарные подходы: в 2 ч. М., 2003.
phenomenon of "Russian old-timers of Siberia" as a special "ethnographic type" [Boronoev, 2002, p. 23] There are positive grounds for that. For example, according to the survey of N.V. Sverkunova in the Irkutsk Region, nearly 90% of the respondents, making up various social strata and nationalities, identified themselves as Siberians. Highlighting the values in the worldview of modern Siberians, we see that 77.7 % of natives of Irkutsk claim that there is a "Siberian character" and almost 90% of them identify themselves with the people who have this character. 58,5% of all the respondents state that they have "Siberian character" [Sverkunova, 2002, p. 201].
In the middle of the XlXth century Governor General of Western Siberia P.D. Gorchakov wrote: "There is no doubt that Siberians are proud of their home, which they tied to more than inland inhabitants (i.e., the people of Central Russia), that they appreciate its wealth and conveniences a lot". Siberian vastness, the beauty of landscapes, "wealth and conveniences" tied man to themselves. The harder the struggle for survival was, the more man appreciated their labor and results. "Russian-Siberian" socioecosystem was established by the labor of many generations of old-timers; adressing to the past may be an important factor for the revival of patriotism. Patriotism in a Siberian way means keeping to the traditions due to which the next generations easily adapt to severe conditions, customs and rules of behavior in society. Modern descendants, both old-timers and "new-timers", and later immigrants are united on the basis of admittingthemselves as Siberians and psychological perception of the region as a "small" motherland, "Siberian socioecosystem".
Bibliographical list
1. Andyusev B.E. Traditional consciousness of peasants old-timers of theYenisei Region of 60-ies of theXVI Nth -90-ies of theXIXth centurie: Experience of reconstruction: monograph / Kranoyar. State. Ped. Univ. Krasnoyarsk, 2004.
2. Berezhnova M.L. Group of Siberia Russians //
History. Culture. Society: Interdisciplinary
approaches: in 2 parts. M., 2003.
3. BolonevF.F. From experience of ethnographic studying of the Russian population of Siberia // Russians of Siberia. Novosibirsk, 1998.
3. Болонев Ф.Ф. Из опыта этнографического изучения русского населения Сибири // Русские Сибири. Новосибирск, 1998.
4. Болонев Ф.Ф. Старообрядцы Алтая и Забайкалья: опыт сравнительной характеристики. Барнаул,
2001.
5. Болтухин Н.П. Вопросы социально-экономического развития Сибири XVI - XIX вв. в трудах А.П. Щапова. Томск, 1958.
6. Бороноев А.О. «Сибирство» как форма территориальной идентичности // Сборник по итогам научно-практической конференции «Российская ментальность: опыт изучения, результаты, достижения». СПб., 2002.
7. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии. М.,1984.
8. «Былое», неизданные номера журнала. Л., 1991. Кн. 1.
9. Гельфман A.A. Взгляды А.П. Щапова на исторический процесс русской истории. М., 1958.
10. Головачев П.М. Сибирь: Природа. Люди. Жизнь. М., 1902.
11. Гудошников М.А. А.П. Щапов // Будущая Сибирь. Иркутск, 1931.
12. Гудошников М.А. А.П. Щапов о колонизации Сибири. Томск, I960.
13. Козьмин H.H. А.П. Щапов, его жизнь и деятельность. Иркутск: Типография И.И. Макушина, 1902.
14. Кукушкин B.C. Русские старожилы Сибири: историко-антропологический очерк. М.: Наука, 1973.
15. Кукушкин B.C., Столяренко Л.Д. Этнопеда-гогика и этнопсихология. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000.
16. Население России. 1999. Седьмой ежегодный демографический доклад. М., 2000. С. 145.
17. Нужды Сибири // Сборник к 80-летию со дня рождения Г.Н. Потанина. Томск: Типо-Литография Сиб. Тов-ва Печатного дела, 1915.
18. Потанин Г.Н. Климат и люди Сибири // Томские губернские ведомости. 1865. № 17.
19. Сайты-словари: URL: http://ru.wikipedia.org/ wiki/Special:Search?search; http://slovari.yandex.ru/dict/ gl_social/article/14013/140 l_3462.htm; http://mega. km.ru/search/srch_new.asp; http://dic.gramota.ru/
20. Сверкунова H.В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования. СПб., 2002.
4. Bolonev F.F. Old Believers of the Altai and Transbaikalia: experience of comparative characteristics. Barnaul, 2001.
5. Boltukhin N.P. Issues of socioeconomic development of Siberia of the XVIth-XIXth centuries in the works of A.P. Schapov. Tomsk, 1958.
6. Boronoyev O.A. "Sibirstvo" as a form of territorial identity // Collection of the results of scientific and practical conference "Russian mentality: learning experience, results, achievements". SPb., 2002.
7. Bromley Yu.V. Contemporary problems of ethnography. M., 1984.
8. "The Past", unreleased issuesofthemagazine. L. 1991. Vol. 1.
9. Helfman A.A. Views of A.P. Schapov on the historical process of Russian history. M., 1958.
10. Golovachev P.M. Siberia: Nature. People. Life. M., 1902.
11. Gudoshnikov M.A. A.P. Shchapov // Future Siberia, Irkutsk, 1931.
12. Gudoshnikov M.A. A.P. Shchapov the colonization of Siberia. Tomsk, 1960.
13. Kozmin N.N. A.P. Shchapov, his life and work. Irkutsk: Typography of 1.1. Makushina, 1902,
14. Kukushkin V.S. Russian old-timers of Siberia: historical and anthropological survey. M., 1973.
15. Kukushkin V.S. Stolyarenko L.D. Ethnopedagogy and ethnopsychology. Rostov-on-Don: Phoenix, 2000.
16. The population of Russia in 1999. The 7th annual demographic report. M., 2000. p. 145.
17. Needs of Siberia // Collection for the 80th anniversary of the birth of G.N. Potanin. Tomsk, Printing Office of Siberian Printing Association, 1915.
18. Potanin G.N. Climate and people of Siberia //Tomsk regional news. 1865. № 17.
19. Site dictionaries: URL: http://
ru.wikipedia.org/wiki/Special:Search?search; http://slovari.yandex.ru/dict/gl_social/ article/14013/1401_3462.htm; http:// mega. km.ru / search / srch_new.asp; http://dic.gramota. ru/
20. Sverkunova N.V. Siberian regional identity: experience of the survey. SPb., 2002.
21. Storozhev B. O. Works of AP Schapov: in 3 volumes. SPb., 1906. Vol. 1-3.
21.Сторожев В. О Сочинениях А.П. Щапова: в Зт. Спб., 1906.Т. 1-3.
22. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991.
23. Хромых A.C. Сибирский фронтир: встреча цивилизаций от Урала до Енисея(ПоследняятретьXVI -первая четверть XVII века): монография / отв. ред. Г.Ф. Быконя; Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева. Красноярск, 2012.
24. Численность, состав и движение населения в РСФСР. М.: РИИЦ Госкомстата РСФСР, 1991. С. 46 -47.
25. Шиловский М.В. Сибирские областники в общественно-политическом движении в конце 50 - 60-х гг. XIX века. Новосибирск, 1989.
26. Щапов А.П. Естественно-психологические условия умственного и социального развития русского народа // Отечественные записки. 1870. № 3,4.
27. Щапов А.П. Историко-географические заметки о Сибири // Известия Восточно-Сибирского Отделения Русского Географического Общества. 1873. №2.
28. Щапов А.П. Историко-географические и этнографические заметки о сибирском населении // Известия Восточно-Сибирского Отделения Русского Географического Общества. 1872. № 3.
29. Щапов А.П. Историко-этнографическая организация русского народонаселения // Русское Слово. 1865. № 1,2,3.
30. Щапов А.П. Сельская оседло-инородческая и русско-крестьянская община в Кубинско-Ленском краю // Известия Восточно-Сибирского Отделения Русского Географического Общества. 1875. № 3,5 -6.
31. Щапов А.П. Сибирское общество до Сперанского // Известия Восточно-Сибирского Отделения Русского Географического Общества. 1873. Т. 4, 5.
32. Щапов А.П. Социальные потребности Сибири накануне реформ //Сибирь. 1876. № 3,4.
33. Этнологические особенности сибирского населения // Томские губернские ведомости. 1865. № 16-23.
34. Этнопсихологические сюжеты: из отечественного наследия (Лад, мир, согласие, consensus). М., 1992.
35. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. Спб., 1882.
36. URL: http://www.bankfax.ru/news/53615/
22. A.J. Toynbee. Study of History. M., 1991.
23. Khromykh A.S. Siberian frontier: meeting of civilizations from the Urals to the Yenisey (last third of the XVIth - XVIIth century): monograph / chief editor G.F. Bykonya, Krasnoyarsk. State. Ped. Univ. named after V.P. Astafiev. Krasnoyarsk, 2012.
24. Number, structure and migration of the population in the RSFSR. M. RIITS of Goskomstat of RSFSR, 1991. P. 46 - 47.
25. Shilovsky M.V. Siberian regionalists in the socio-political movement in the late 50-ies- 60-ies of the XlXth century. Novosibirsk, 1989.
26. Shchapov A.P. Natural and psychological conditions of mental and social development of the Russian people // Domestic notes. 1870. № 3, 4.
27. Shchapov A.P. Historical and geographical notes about Siberia // Proceedings of the East-Siberian branch of the Russian Geographical Society. 1873. № 2.
28. Shchapov A.P. Historical, geographical and ethnographic notes about Siberian people // Proceedings of the East-Siberian branch of the Russian Geographical Society. 1872. № 3.
29. Shchapov A.P. Historical and ethnographic organization of Russian nation // Russian word. 1865. № 1, 2, 3.
30. Shchapov A.P. Rural settled non-Russian and Russian peasant community in the Cuban-Lena Region // Proceedings of the East-Siberian branch of the Russian Geographical Society. 1875. № 3, 5-6.
31. Shchapov A.P. Siberian society before Speransky // Proceedings of the East-Siberian branch of the Russian Geographical Society. 1873. V. 4, 5.
32. Shchapov A.P. Social needs of Siberia before the reforms // Siberia. 1876. № 3, 4.
33. Ethnologicalfeaturesof Siberian population //Tomsk regional news. 1865. № 16-23.
34. Ethnopsychologicalsubjects:from national heritage (Peace, harmony, consensus). M., 1992.
35. Yadrintsev N.M. Siberia as a colony. SPb., 1882.
36. URL: http://www.bankfax.ru/news/53615/
