CC BY
69
Общество: социология, психология, педагогика. 2021. № 12. С. 40-45. Society: Sociology, Psychology, Pedagogics. 2021. No. 12. P. 40-45.
Научная статья УДК 316.3
https://doi.org/10.24158/spp.2021.12.5
Социальный оптимизм и социальная активность молодежи: точки пересечения
Светлана Анатольевна Ильиных1, Анастасия Сергеевна Мельникова2
■^Новосибирский государственный университет экономики и управления «НИНХ», Новосибирск, Россия
1ili.sa@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-7109-4292
2Новосибирский государственный технический университет, Новосибирск, Россия, nastazi19@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-0958-4332
Аннотация. Статья посвящена изучению специфики проявления социальной активности группами студенческой молодежи, различающимися по степени социального оптимизма. Предварительный сущностно-содержательный анализ понятия «социальный оптимизм» на уровне теоретического знания проведен посредством обращения к вопросу удовлетворения материальных и духовных потребностей индивидов и социальных групп как к основе мотивации социальных поступков. В рамках исследования реализована кластеризация респондентов на группы в соответствии с уровнем социального оптимизма: «оптимисты», «умеренные» и «пессимисты». Установлено, что представители первых двух групп схожи в аспектах положительного восприятия действительности, уверенности в себе и результативности своих действий, вовлеченности в общественно-политическую жизнь города. «Пессимисты» характеризуются преобладанием пессимистического мироощущения, которое сопряжено не столько с пассивностью в социальном плане, сколько с предрасположенностью к реализации социальной активности при наличии определенных условий, ресурсов и возможностей. Сделан вывод о высоком потенциале обучающейся молодежи в плане достижения социально значимых целей и удовлетворения собственных социальных потребностей при условии положительного самовосприятия, позитивной оценки жизни в целом и собственных жизненных перспектив в частности.
Ключевые слова: социальный оптимизм, социальный пессимизм, социальная активность, кластерный анализ, студенчество, удовлетворение потребностей
Для цитирования: Ильиных С.А., Мельникова А.С. Социальный оптимизм и социальная активность молодежи: точки пересечения // Общество: социология, психология, педагогика. 2021. № 12. С. 40-45. https://doi.org/10.24158/spp.2021.12.5.
Original article
Social optimism and social activity of youth: points of intersection
Svetlana A. Ilyinykh1, Anastasya S. Melnikova2
^University of Economics and Management, Novosibirsk, Russia 1ili.sa@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-7109-4292 2Novosibirsk State Technical University, Novosibirsk, Russia, nastazi19@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-0958-4332
Abstract. The article reveals the study of the specifics of the manifestation of social activity by groups of students who differ in the degree of social optimism. A preliminary substantive analysis of the concept of "social optimism" at the level of theoretical knowledge was carried out by addressing the issue of satisfying the material and spiritual needs of individuals and social groups as the basis for motivating social actions. The study implemented clustering of respondents into groups according to the level of social optimism: "optimists", "moderates" and "pessimists". It is established that representatives of the first two groups are similar in aspects of positive perception of reality, self-confidence and effectiveness of their actions, involvement in the socio-political life of the city. "Pessimists" are characterized by the predominance of a pessimistic attitude, which is associated not so much with passivity in social terms, as with a predisposition to the realization of social activity in the presence of certain conditions, resources and opportunities. The conclusion is made about the high potential of the studying youth in terms of achieving socially significant goals and meeting their own social needs, provided they have a positive self-perception, a positive assessment of life in general and their own life prospects in particular.
Keywords: social optimism, social pessimism, social activity, cluster analysis, student body, satisfaction of needs For citation: Ilyinykh, S.A. & Melnikova, A.S. (2021) Social optimism and social activity of youth: intersection points. Society: Sociology, Psychology, Pedagogics. (12), 40-45. Available from: doi:10.24158/spp.2021.12.5 (In Russian).
© Ильиных С.А., Мельникова А.С., 2021
Мировые события первых десятилетий нового века, кризисные реалии (военно-политические противостояния, международные конфликты, террористические атаки, финансово-экономические кризисы, пандемия СОУЮ-19 и др.) неодинаково сказываются на жизни представителей разных социальных групп. Одни группы оказываются более защищенными морально-психологически, социально и финансово в сравнении с другими. В качестве одной из таких групп часто рассматривается молодежь вследствие наличия у нее таких качеств, как гибкость мышления и поведения, техническая подкованность, высокая социально-трудовая и пространственная мобильность, сравнительно высокий уровень физического здоровья, бодрость, жизнелюбие и оптимистичность. Причем именно оптимизм молодежи как личностный ресурс, «предрасположенность человека верить в свои силы и успех, иметь преимущественно положительные ожидания от жизни и других людей» (Арскиева, 2016: 170) играет особую роль в процессе формирования и становления личности как субъекта собственного и общественного развития, т. е. как субъекта социальной активности.
В рамках данной работы рассмотрена специфика проявления социальной активности группами студенческой молодежи, различающимися по уровню социального оптимизма.
Истоки зарождения понятий «оптимизм» и «пессимизм» и историю изучения соответствующих социальных явлений можно проследить в трудах В.Б. Колмакова (2013), А.Н. Круглова (2018), А. Саттара (2018), Н.А. Уточкина (2017) и др. В работах современников также раскрывается многообразие форм проявления пессимизма и оптимизма (Арскиева, 2016), анализируется изменение смысловой нагрузки рассматриваемых понятий в соответствии с трансформационными процессами, протекающими в обществе, и изменениями условий жизнедеятельности (Темницкий, 2016), исследуются модели оптимизма и пессимизма как измеряемых конструктов (Дитятев, 2011) и пр.
Спецификой социологической интерпретации изучаемого явления - оптимизма как качества личности и способа мировосприятия - выступает представление о нем как об основе мотивации социальных поступков, личностном свойстве, оказывающем влияние на выбор моделей поведения, ролевой позиции, способе формирования жизненных стратегий, выбора целей и средств их достижения. В этом смысле более корректно использовать понятие «социальный оптимизм».
Ш.Х. Боташева трактует социальный оптимизм как «систему социально-психических состояний субъекта, определяющую целенаправленность, ценностную избирательность его жизненных отношений с социальной реальностью и обеспечивающую как преобразовательную деятельность социальных изменений, так и конкретный этап развития общества и цивилизации»1. Такой подход говорит о наличии ресурсного потенциала социального оптимизма и в целом переводит оптимизм в разряд инструментальных ценностей на личностном и общественном уровнях.
В интерпретации Т.Н. Духиной социальный оптимизм представляется своеобразным благоприятным прогнозом возможности реализации индивидом своих потребностей в рамках общества (2014). Необходимость удовлетворения потребностей, в свою очередь, является ведущим мотивом активных действий человека. При этом социальный оптимизм со свойственной ему верой в прогрессивный характер развития общества ориентирован на преобразование социальной действительности. Понимание социального оптимизма как ресурса активности в аспекте осуществления социальных изменений предполагает реализацию социальной активности. Последнюю мы рассматриваем как «сознательную, определенным образом мотивированную и саморегулируемую деятельность субъекта, направленную на достижение социально значимых целей и удовлетворение его социальных потребностей» (Фролова, Николаева, 2010: 17). С учетом этого социальный оптимизм может трактоваться как социально-психологический фактор трансформации социальной реальности.
Таким образом, следует говорить о взаимообусловленности социального оптимизма и действий индивида, в том числе таких, которые можно идентифицировать как проявления социальной активности. Социальный оптимизм характеризуется позитивным само- и мироощущением, верой в собственные силы и возможностью реализации субъектной позиции в отношении своей жизни и жизни общества, удовлетворения своих потребностей, надеждой на лучшее будущее и убежденностью в прогрессивном характере развития общества. Указанные характеристики формируют потенциал социального оптимизма как фактора социальной активности, реализуемой по поводу удовлетворения потребности в преобразовании социальной реальности. Одновременно социальный оптимизм зависит от возможностей удовлетворения материальных и духовных потребностей в рамках общества и реализации творческого и социокультурного потенциала.
Для проверки теоретических положений в ноябре 2018 г. - феврале 2019 г. проведено социологическое исследование по теме «Студенчество сегодня». Метод исследования - анкетиро-
1 Боташева Ш.Х. Социальный оптимизм и пессимизм как философская антропогема : дис. ... д-ра филос. наук. Ставрополь, 2002. С. 268.
вание. Тип выборки - многоступенчатая с применением гнездовой (серийной) выборки на последнем этапе отбора. Анализируемая совокупность - студенты вузов Новосибирска очной формы обучения по программам бакалавриата, специалитета, магистратуры (п = 438 чел.). Были опрошены обучающиеся Новосибирского государственного аграрного университета (НГАУ), Новосибирского государственного технического университета (НГТУ), Новосибирского государственного университета экономики и управления (НГУЭУ), Новосибирского государственного университета (НГУ), Сибирского государственного университета водного транспорта (СГУВТ).
В целях выделения групп респондентов, различающихся по уровню социального оптимизма, применен метод кластеризации к-средними. Выбор данного метода диктуется объемом выборочной совокупности и характером имеющейся эмпирической информации. В основу кластеризации положены следующие признаки: длительность пребывания во власти негативных эмоциональных состояний (нервозности, напряженности, беспокойства), удовлетворенность жизнью, степень уверенности в будущем.
По итогам процедуры сформированы три следующих кластера.
- Первый образован респондентами, которые редко испытывают негативные эмоции, довольны жизнью и с уверенностью и оптимизмом смотрят в будущее. Присвоенное кластеру наименование - «оптимисты». Его представители составили 45 % совокупности опрошенных.
- Второй сформирован респондентами, подверженными нервозности, раздражительности, тревоге, смотрящими в будущее со смешанным чувством, но при этом в целом удовлетворенными своей настоящей жизнью. Кластеру присвоено наименование «умеренные». Доля его представителей в исследуемой совокупности - 40 %.
- Третий включал респондентов, почти все время испытывающих негативные чувства и эмоции, недовольных своей жизнью, но смотрящих в будущее, аналогично представителям второго кластера, со смешанным чувством. Представители кластера, обозначенные как «пессимисты», составили 15 % выборочной совокупности.
Далее приведен анализ оценок, данных представителями разных кластеров имеющимся у них возможностям, ресурсам и опыту реализации социальной активности. Одна из ключевых характеристик социального оптимизма - позитивное восприятие действительности. Члены всех кластеров преимущественно положительно (в среднем 60 % ответов «пожалуй, удовлетворен» и «полностью удовлетворен» суммарно) оценили существующие в городе возможности для проведения досуга, самореализации в рамках творческой, волонтерской и спортивной деятельности. Такие условия проживания в городе, как функционирование сферы обслуживания, доступность образования, товаров и услуг, безопасность жизнедеятельности, возможности трудоустройства, самореализация в рамках общественной деятельности, удостоились в основном положительных оценок «оптимистов» и «умеренных» (в среднем 60 и 52 % соответственно), а также нейтральных и отрицательных оценок «пессимистов» (в среднем 64 % суммарно). Относительно остальных условий проживания (работы правительства города и области, правоохранительных органов, функционирования социальных программ, возможности трудоустройства, доступности жилья) «оптимисты» высказывались главным образом позитивно (в среднем 46 %), «умеренные» - нейтрально (в среднем 45 %), «пессимисты» -нейтрально или негативно (в среднем 47 и 33 % соответственно). Одинаково низко представители всех кластеров оценили возможности для отстаивания своих политических убеждений (в среднем 37 % ответов «пожалуй, не удовлетворен» и «совершенно не удовлетворен» суммарно).
Несхожесть суждений и взглядов представителей разных кластеров просматривается и в отношении их собственной личности. Так, около 70 % опрошенных «оптимистов» убеждены, что умеют поддерживать отношения со сверстниками своего и противоположного пола, тогда как доля таковых среди «пессимистов» и «умеренных» составила примерно 50 %. В противовес членам остальных кластеров не удовлетворены своими интеллектуальными способностями и внешним видом главным образом «пессимисты» (16 и 43 % соответственно). В ответах «умеренных» во всех случаях превалировали нейтральные и положительные оценки.
Исходя из понимания социального оптимизма как мироощущения, благоприятствующего активным действиям по реализации потребностей различного уровня, проанализированы жизненные цели и устремления молодежи (таблица 1). Ответы представителей всех кластеров схожи между собой. Среди ключевых жизненных целей: «обеспечить достойную жизнь своей семье, детям», «много путешествовать, видеть мир». При этом «оптимисты» чаще остальных высказывали желания «основать свое дело, свой бизнес», а «пессимисты» - «жить за границей». В этом могут просматриваться большая готовность к риску «оптимистов» и вера «пессимистов» в «лучшую жизнь» за пределами страны.
Таблица 1 - Жизненные цели и устремления представителей разных кластеров,
% опрошенных
Вариант ответа Кластер
«Оптимисты» «Умеренные» «Пессимисты»
Получить хорошее образование 13 11 8
Всего добиться своим трудом 9 10 10
Жить за границей 5 5 9
Заработать большие деньги 9 8 9
Сделать карьеру 10 10 10
Основать свое дело, свой бизнес 10 7 8
Добиться власти 3 1 1
Развлекаться, приятно проводить время 4 6 5
Обеспечить достойную жизнь своей семье, детям 16 16 17
Много путешествовать, видеть мир 12 12 11
Приносить пользу людям, обществу 6 8 6
Испытывать острые ощущения 1 1 1
Отделиться от родителей и стать независимым 2 4 5
Другое 1 1 0
Основные помехи реализации жизненных планов, отмеченные представителями всех кластеров, также примерно одинаковы (таблица 2): низкие материальные возможности, недостаточное трудолюбие, лень, неуверенность в себе, собственных силах. В качестве препятствия «пессимисты» чаще остальных отмечали семейные обстоятельства. «Оптимисты» выделяются убежденностью в том, что «ничего не мешает, чего хочу - того добьюсь». Такие результаты подтверждают правомерность приписывания оптимистам внутреннего (интернального) локуса контроля, когда индивид берет ответственность за происходящие в жизни события на себя, а пессимистам - внешнего (экстернального), предполагающего перекладывание ответственности на других людей и обстоятельства.
Таблица 2 - Мнения представителей разных кластеров о том, что мешает или может помешать в будущем выполнению их жизненных планов, % опрошенных_
Вариант ответа Кластер
«Оптимисты» «Умеренные» «Пессимисты»
Низкие материальные возможности 10 13 12
Слабое здоровье 4 4 6
Отсутствие собственного жилья 4 5 6
Недостаточное трудолюбие, лень 12 11 9
Политика государства 9 8 8
Низкий культурный уровень 1 1 2
Семейные обстоятельства 2 1 4
Нестабильная обстановка в стране 9 7 8
Недостаток силы воли, упорства 5 7 5
Неудачный выбор профессии 3 5 5
Невысокое качество образования 2 3 2
Безынициативность, ненастойчивость 5 5 5
Отсутствие личных связей с нужными людьми 8 8 7
Неуверенность в себе, собственных силах 10 10 11
Недостаточная родительская поддержка 0 1 2
Нет ясных целей в жизни 6 6 5
Ничего не мешает, чего захочу - того добьюсь 10 3 2
В целом близость ответов респондентов на вопросы, касающиеся жизненных целей и проблем в их достижении, говорит о высокой однородности рассматриваемой социальной группы, в том числе в плане понимания жизнеобеспечивающих факторов (образования, карьеры, достойного дохода) и следования некой моде на жизненные цели (например, путешествия как способ познания мира и самого себя), одинаковой оценке реальности с точки зрения эффективности и ограничений использования тех или иных ресурсов.
Далее подробнее рассмотрены потребности, удовлетворяемые посредством реализации социальной активности как способа выражения субъектной позиции индивида в отношении достижения социально значимых целей. Стремление к саморазвитию и творческой самореализации является одним из основных стимулов активной общественной деятельности представителей всех кластеров (примерно 15 % ответов в каждом кластере). Вместе с тем схожую ценность для респондентов имеет перспектива получения опыта работы, в то время как первое место по ответам занял вариант «знакомство с нужными людьми» (в среднем 14 и 21 % ответов в каждом
кластере соответственно). Это говорит о прагматизме участников исследования. Последний из указанных вариантов ответа оказался наиболее значимым для «оптимистов» (25 %), которые также чаще остальных отмечали «стремление развивать лидерские качества» (13 %). «Пессимисты» чаще представителей других кластеров выделяли потребность в дружеских отношениях (9 %). Принесение пользы окружающим как цель общественной деятельности назвали в среднем 8 % членов каждого кластера.
Общественно-политическая жизнь города вызывает интерес главным образом у «оптимистов» и «умеренных» (по 28 % в каждом кластере), среди «пессимистов» 22 % интересующихся. При этом противоположный ответ («нет, интереса не вызывает») чаще давали «умеренные» (26 %) в сравнении с таковыми «пессимистов» и «оптимистов» (по 18 %). Схожая ситуация наблюдается с представлениями респондентов о значимости деятельности общественных молодежных организаций: необходимость и эффективность их функционирования отмечали чаще «оптимисты» и «пессимисты», в то время как отрицали их действенность и вклад в развитие гражданского общества или затруднились с оценками в основном «умеренные».
Около 20 % представителей каждого кластера участвуют в деятельности тех или иных молодежных объединений, неформальных групп, клубов. Не участвуют и не хотят - около половины «умеренных» и «оптимистов», в то время как 43 % «пессимистов» не участвуют, но хотели бы. Чаще всего (в среднем свыше 15 % опрошенных в каждой группе) респонденты отмечали факт своего участия в деятельности таких общественных молодежных организаций, как студенческие объединения (профсоюз студентов, бизнес-инкубатор, клуб интеллектуальных игр и др.), институты студенческого самоуправления (студсовет, студенческий актив и др.), спортивные, туристические, морские клубы, авто-, авиаклубы. «Оптимисты» чаще других указывали на наличие членства в молодежных политических союзах, партиях, парламенте, участие в молодежных движениях (13 %), в то время как «пессимисты» обычно упоминали военно-патриотические объединения, поисковые отряды (9 %), неформальные группы (в том числе фанатские объединения) (16 %), а также творческие коллективы (музыкальные группы, КВН и др.), наряду с «умеренными» (по 13 % каждого кластера).
Однозначную готовность к реализации какого-либо проекта ради общего блага в вузе, городе, по месту жительства, в студенческой группе высказали около трети «пессимистов» и «оптимистов», в то время как аналогичная доля «умеренных» указала на категоричное нежелание этим заниматься. Ожидают материального вознаграждения при этом каждый пятый из «умеренных» и «пессимистов» и 15 % «оптимистов». Также «пессимистам» больше свойственна нерешительность в действиях («хотелось бы, но не знаю к кому обратиться»). При этом среди назвавших свои проекты по 43 % «оптимистов» и «умеренных» и 14 % «пессимистов». Направления деятельности у представителей всех кластеров оказались схожими: помощь бездомным животным, проблемы экологии, межнациональных отношений, борьба с вредными привычками на уровне общества.
Безусловную результативность даже незначительных активных действий граждан декларируют в основном «оптимисты» (35 %). Примерно такая же доля «пессимистов» считают, что отдельный человек мало что может и нужно собрать единомышленников. «Умеренные» отметили необходимость больших усилий (26 %), материальных вложений и активизации связей и знакомств (17 %). О тщетности любых действий и невозможности повлиять на решение общественных проблем также чаще других говорили «умеренные» (12 %), в то время как «пессимисты» продемонстрировали склонность к фатализму, отмечая вариант «все решено без нас» (12 %).
Таким образом, социальную активность реализуют представители всех кластеров, но в разных сферах и формах, что не позволяет говорить о социальной пассивности «пессимистов». Взгляды и суждения последних не отличаются категоричностью («хотел бы предложить проект ради общественного блага, но не знаю, к кому обратиться»), практики социальной активности в том или ином формате они реализуют, потребность в коммуникации и построении дружеских отношений им также присуща, а значит, общее преобладание в данной группе пессимистического мироощущения сопряжено не столько с пассивностью в социальном плане, сколько с перспективой активности при наличии определенных условий, ресурсов и возможностей.
По итогам исследования можно констатировать наличие высокого потенциала студенческой молодежи в плане достижения социально значимых целей и удовлетворения собственных социальных потребностей при условии положительного самовосприятия, позитивной оценки жизни в целом и собственных жизненных перспектив в частности. Кроме того, молодые люди обладают возможностью отстаивания своих взглядов и убеждений, а также убежденностью в способности контролировать собственную жизнь и оказывать влияние на социальную жизнь.
Список источников:
Арскиева З.А. Исследование оптимистического и пессимистического мировосприятия студентов // Мир науки, культуры, образования. 2016. № 4 (59). С. 169-171.
Дитятев А.Ю. Концепция жизненных сил человека как методологическая основасоциологического изучения феноменов оптимизма и пессимизма в современном обществе // Мир науки, культуры, образования. 2011. № 4-2 (29). С. 198-203.
Духина Т.Н. Социальный оптимизм и социальный пессимизм в оценке социального самочувствия сельских жителей // Вестник АПК Ставрополья. 2014. № 2 (14). С. 222-226.
Колмаков В.Б. Феномен оптимизма // Вестник Воронежского государственного университета. Сер.: Философия. 2013. № 1 (9). С. 40-56.
Круглов А.Н. Проблема оптимизма у Канта: возникновение спора // Кантовский сборник. 2018. Т. 37, № 1. С. 9-24. https://doi.org/10.5922/0207-6918-2018-1 -1.
Саттар А. Основы критической метафизики А. Шопенгауэра // Философская антропология. 2018. Т. 4, № 2. С. 117-151. https://doi.org/10.21146/2414-3715-2018-4-2-117-151.
Темницкий А.Л. Социокультурные факторы оптимизма современной молодежи России // Социологическая наука и социальная практика. 2016. Т. 4, № 4 (16). С. 19-35. https://doi.org/10.19181/snsp.2016.4.4.4760.
Уточкин Н.А. Оптимизм как научная проблема в структуре гуманитарного знания // Известия Воронежского государственного педагогического университета. 2017. № 1 (274). С. 210-212.
Фролова Н.А., Николаева А.А. Социальная активность современной российской молодежи. Орел, 2010. 124 с.
References:
Arskieva, Z.A. (2016) Research of optimistic and pessimistic world views of students. MirNauki, Kultury, Obrazovaniya. (4), 169-171. (In Russian)
Dityatev, A.Y. (2011 ) The concept of vital forces of the person as a methodological basis of sociological studying of phenomena of optimism and pessimism in a modern society. Mir Nauki, Kultury, Obrazovaniya. (4-2), 198-203. (In Russian)
Dukhina, T.N. (2014) Social optimism and social pessimism in the assessment of social well-being of rural residents. Agricultural Bulletin of Stavropol Region. (2), 222-226. (In Russian)
Frolova, N.A. & Nikolaeva, A.A. (2010) Social activity of modern Russian youth. Orel, OreLGTU. (In Russian)
Kolmakov, V.B. (2013) The phenomenon of optimism. Proceedings of Voronezh State University. Series: Philosophy. (1), 40-56. (In Russian)
Krouglov, A.N. (2018) Kant and the problem of optimism: origins of the debate. Kantian Journal. 37 (1), 9-24. Available from: doi:10.5922/0207-6918-2018-1-1.
Sattar, A. (2018) The foundations of Schopenhauer's critical metaphysics. Philosophical Anthropology. 4 (2), 117-151. Available from: doi:10.21146/2414-3715-2018-4-2-117-151. (In Russian)
Temnitskiy, A.L. (2016) Social and cultural factors of the optimism of the youth in Russia. Sociologicheskaja nauka i so-cial'naja praktika. 4 (4), 19-35. Available from: doi:10.19181/snsp.2016.4.4.4760. (In Russian)
Utochkin N.A. (2017) Optimism as a scientific problem in the structure of humanitarian knowledge. Izvestia VGPI. (1), 210-212. (In Russian)
Информация об авторах С.А. Ильиных - доктор социологических наук, профессор, зав. кафедрой социологии Новосибирского государственного университета экономики и управления «НИНХ», Новосибирск, Россия.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=331427
А.С. Мельникова - старший преподаватель кафедры социологии Новосибирского государственного университета экономики и управления «НИНХ», старший преподаватель кафедры социологии и массовых коммуникаций Новосибирского государственного технического университета, Новосибирск, Россия.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=793065
Information about the authors S.A. Ilyinykh - D.Phil. in Social Science, Proffessor, Head of the Department of Sociology, Novosibirsk State University of Economics and Management, Novosibirsk, Russia. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=331427
A.S. Melnikova - Senior Lecturer, Department of Sociology, Novosibirsk State University of Economics and Management, Senior Lecturer, Department of Sociology and Mass Communications, Novosibirsk State Technical University, Novosibirsk, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=793065
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 30.11.2021 ; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 08.12.2021 ; Принята к публикации / Accepted for publication 23.12.2021.
