CC BY
19
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ, НАЦИОНАЛЬНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ И ТЕХНОЛОГИИ
УДК 321.01
СОЦИАЛЬНЫЕ СМЫСЛЫ ОБРАЗОВ ВЛАСТИ
В ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ ПРОЕКТАХ РОССИЙСКОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
SOCIAL MEANING OF IMAGE OF POWER IN IDEOLOGICAL PROJECTS OF RUSSIAN HISTORICAL PROCESS
Образы власти, воплощенные в фигурах носителей властных полномочий и обусловленные идеологическими установками, меняются на каждом из этапов российской истории: князь, царь, император, президент. Они содержат в себе определенные социальные смыслы, особенности взаимоотношения власти и народа, демонстрируя историческую преемственность и своеобразие российского общества.
Ключевые слова: образ, власть, социальный смысл, идеология, Россия, исторический процесс, политический образ.
The paper shows how images of power embodied in public figures change according to ideological patterns at each stage of Russian history: prince, tsar, emperor, president. They contain certain social meaning, especially with regard to the relationship between authority and people and show historical continuity and identity of the Russian society.
Keywords: image, power, social meaning, ideology, Russia, historical process, political image.
Взаимоотношения российского общества и мысление реальности российского общества в власти всегда находились в центре социальной последовательности исторической эволюции и государственной политики. Целостное ос- вызвано необходимостью понимания внут-
кандидат философских наук, доцент кафедры философии и политологии, ССЭИ (филиал) ФГБОУ ВПО «РЭУ им. Г.В. Плеханова», г. Саратов
Cand. Sc. (Philosophy), associate professor of the department of philosophy and political science, Saratov socio-economic institute (branch) of Plekha-nov Russian University, Saratov
Сильнова Елена Ивановна
Silnova Yelena Ivanovna
e-mail: eis82@mail.ru
ренней сущности феномена власти, тенденций общественной жизни и нахождения консолидирующих оснований. Именно истинные образы социальной реальности способствуют концептуальному осмыслению общественного развития, концентрируют в себе проблемность социального бытия, отражают реальные социальные процессы и дают некую систему ориентиров человеческой деятельности.
Социальный образ связан с социальными смыслами, которые синтезируют и выявляют содержательное значение образа. Социальный смысл образа является способом ценностной интерпретации и обобщения совокупности существенных социальных характеристик, определяющих идеальное содержание, предназначение, значимость и целостность образа как социального феномена.
Смысловая динамика образов власти складывается из конкретных императивов русской жизни, которые нашли свое практическое претворение в своеобразии важнейших этапов сознательной исторической деятельности русского народа, основных идейных установках российской государственности. Каждый исторический этап жизни России характеризуется комплексом духовно-метафизических интересов и доминирующих идеологических тенденций и формирует свои образы власти, присущие именно данному историческому этапу в его конкретном временном измерении.
На Киевском этапе истории русское самосознание, испытавшее значительное воздействие христианско-византийской идеологической системы и воспринявшее ее символические формы в эмблематику своего духовного строя, развивалось в то же время по собственным канонам, следуя прежде всего языческим, семейно-родовым традициям связи народных масс с землей предков [3].
С самого начала государственности и далее в течение нескольких веков верховная власть на Руси была связана с образом князя. Источник царственности русских князей был в доблести, мужестве, силе. В Киевскую эпоху государственная власть еще не объединила земли в единое целое, живя различиями поместного существования. Функции удельного князя сводятся к хозяйствованию в своих землях и «стольных городах», а порядок наследования княжеского престола перемещает их по уделам. В этот период древнерусское сознание культивирует дух местной самобытности, региональной вольности, удельного сепаратизма. Бессилие отдельных княжений перед лицом врага доказало необходимость державного единства.
Пространство власти Древней Руси персонифицируется в образах первых князей-просветителей и устроителей Земли Русской: Владимира Красного Солнышка, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, первых великомучеников - князей Бориса и Глеба, олицетворяющих святость и религиозный дух русских людей. Русские князья были в первую очередь воинами - защитниками своей земли и затем - устроителями ее жизни. Воплощением воинского, богатырского «духа ратного» в ту героическую эпоху предстает великий князь Дмитрий Иванович. Источник царственности русских князей - в доблести, мужестве, силе. В целом, социальный смысл образа князя в Киевскую эпоху заключается в защите родной земли от внешней опасности и строительстве внутренних государственных основ.
Исторически реальным для власти и народа Киевской Руси явился выбор христианского религиозного мировоззрения в форме православия. Именно православие определило укоренение глубинных духовных интенций в религиозном сознании русского человека, открывая путь постижения божественного сущего и неся людям веру в абсолютную первичность и святость духовных начал, явленных в ипостаси Бога и Святого Духа. В период государственного и политического строительства утверждение христианства в качестве государственной религии Киевской Руси потребовало обоснования более высокого единства ее населения, чем уходящее в прошлое чувство общеславянского родства. Эту миссию выполнил митрополит киевский Иларион в сочинении «Слово о законе и благодати», в котором теоретически оформился идеал Святой Руси. Главным в «Слове» является мысль о построении государства с помощью приобщения к «благодати» - символу народного согласия, принципа миролюбия в межэтнических взаимодействиях, образу высшего духовного развития [4]. Миссия духовного лидерства и ореол просветительства возлагаются на великого князя как высшего представителя государственной власти. Введением христианства достигается невиданное ранее воспитание народа: отучение от родового эгоизма и приучение к государственному самопожертвованию. Через ценности христианства не только происходит усвоение высших духовных ценностей, но и набирает силу необходимая для того времени собирания русских земель идея политического единства в смысле подчинения частных целей общему делу, унификации местнических жизненных планов и осуществления идеи единства на уровне государственного строительства.
В Московский период русской государственности XV - XVI вв. формируется концепция «Москвы - Третьего Рима» [5], в которой последовательно проводится идейно-политическое обоснование Москвы как мировой державы и апология власти московских государей. Идея великой имперской столицы имела глубокое историческое основание в мифологеме «странствующего царства», наследующего историческую миссию Византии [1]. Образ царя как божьего наместника на земле подкрепляется в концепции «Москвы - Третьего Рима» принципом «цезарепапизма», который утверждает царскую власть как форму церковного служения и воспроизводит «панэтизм русского религиозного сознания» [7].
Исторические коллизии Смутного времени и церковного раскола XVII в. показали непрочность религиозного основания для продуктивного осуществления исторической практики, когда сакрализация царской воли служила теологическим оправданием неограниченного насилия государственной власти над народной массой, а идейные расхождения в вопросах церковной обрядности грозили привести к государственному расколу. Социальный смысл образа царя как защитника и покровителя на государственном уровне, проникнутый религиозным духом народа, обогащается смыслом духовного родительства, отсюда величание «царь-батюшка». Христиан-ско-этические ценности позволяют вывести образ властителя, характерные черты которого отвечали народным чаяниям объединения под эгидой государственной власти: благочестие, социальную справедливость и правду. Однако не стоит забывать и об особенностях традиционалистского сознания, легко мирящегося с «бесчеловечностью произвола», разрушающего естественно возникшее поле смыслов в человеческой деятельности и апеллирующего к деструктивным сторонам человеческой природы, «раболепно склоняющегося перед властью, ожидая от нее чудесного разрешения всех социальных коллизий» [11]. В итоге «безгласность» общества того времени, формальность Боярской думы, отсутствие «государственно образованных» управленцев в окружении царя, «стяжание» государственных полномочий и «премудрости» самодержавным правителем - все это способствовало поискам других смыслов власти и - в конечном итоге - собственных путей развития России в мировой истории.
В эпоху Великой России русская земля смогла возродиться к новой исторической жизни. Это воскрешение было связано с усилением объективных духовных факторов,
укреплением административных органов в управлении общественным воспроизводством, реформированием церковного уклада на основе восстановления чистоты православного канона как объективного символа христианской веры. Различные сферы традиционной жизни России приобретают в этот период мирской, светский характер. В Петровскую эпоху с ее ярко выраженной внешнеполитической направленностью и подражательными культурными нововведениями Россия предстает в качестве «прилежного ученика» ведущих европейских держав.
В эпоху Великой России деятельностное историческое пространство нации перемещается из Москвы в Петербург. Петербургский период истории русского народа заложил в основание общественного устройства идею «дер-жавности», которая воспроизводила в самосознании общества дух национально-государственного самоопределения, автономного развития на основе правовой регламентации социальных функций. Петербургский период российской истории с его канцелярско-город-ским, размеренно бюрократическим жизненным укладом стал воплощением безусловной власти закона в практической деятельности людей. В русском общественном мнении формировалось убеждение, что каждый должен служить общему благу, носителем и выразителем которого мыслилась абсолютная власть государя. Именно с эпохи Петра I понятия Отечества и царя отождествляются с единым целым - великой Россией. По замечанию Г.П. Федотова, «народ относился к царю религиозно. Царь не был для него живой личностью или политической идеей. Он был помазанником божиим, земным богом, носителем божественной силы и правды. По отношению к нему нет речи о своем праве или своей чести» [13]. Однако Петр I окончательно вырвал Россию из тисков религиозных ожиданий. «Положительное значение реформ Петра Великого в том, - писал В. С. Соловьев, - что через европейское просвещение русский ум открылся для понятий человеческого достоинства, права личности, свободы совести, без которых невозможно достойное существование и совершенствование» [10].
Петр подкрепил субъективные претензии русского общества на мировое, имперское величие приоритетом государственного блага и «общего дела» перед частными, субъективными задачами, верховенством общенациональных целей над личными, утверждением единомыслия людей в решении практических вопросов. При этом главным средством достижения национально-государственного блага
становится воинская спаянность действий людских масс, слаженность коллективных усилий, утверждение символом державного разума военной мощи страны, подчинение жизни людей задачам укрепления военного могущества государства. Итогом такой плановой перестройки России, начатой Петром I, стало ее превращение в военно-бюрократическое, полицейское государство. Известно, что реформы сопровождались резким разрывом с традиционными формами быта, искусственным насаждением образцов западного образа жизни. Главным смыслом эпохи великой России является имперская политика «собирания державы», путь войны и внешней экспансии.
Насущные потребности социально-экономического развития страны требовали применения принципиально новых форм управления и взаимодействия всех сфер жизни. В XVIII в. в России созрела необходимость ликвидировать национальную ограниченность путем усвоения положительных результатов европейского просвещения. В царствование Екатерины Великой наряду с внешнеполитическими успехами получают развитие духовные приоритеты, происходит внутренняя гармонизация общественной жизни, облагораживание гражданского строя России, духовное развитие русского народа, воспитание в нем духа согласия бытия и чувства гармонии. В образе просвещенной России уживается военная мощь государства и доминанты светской культуры. Развитие этических понятий, выражающих нравственный облик человека (таких как честь, достоинство, благородство, почет, долг, справедливость, добро, нрав, характер, поступок), в сочетании с формированием социально-правовых норм и категорий (таких как свобода, общество, гражданин, обязанность, мораль, закон, право) открывает становление особого национального самосознания русского народа в ходе созидания мира светской культуры. Система специального художественного образования, дух «изящных искусств» стимулируют развитие русской эстетической мысли, формируют среду ценителей прекрасного. Ритуал светской жизни, нравственная символика и эстетические знаки нового быта воздействуют на общественное сознание. Образ власти, воплощенной на данном этапе истории в фигуре императрицы, обогащается интенцией просвещенности. Воплощением имперского политического смысла просвещенной России является образ России-царицы, ассоциирующейся с самой императрицей.
В советский период образ царя-батюшки и отца народов ментально переносится на вер-
ховного обладателя властных полномочий -генерального секретаря ЦК КПСС. Наличие патронажно-покровительственных отношений обнаруживает зависимость людей от государства («великий друг наш и отец»). В образе верховного держателя власти акцентируется сверхчеловечность («гений всех времен и народов»). Появляется новое обращение к высшему политику - «товарищ» - как соратнику по организации партийной работы. Единство российского человека и власти в партийно-государственной системе представляло собой некий символ веры советского времени, поскольку от его имени проходил любой партийный съезд и общественное мероприятие («народ и партия едины»).
В советскую эпоху, по мнению М.С. Вослен-ского, советское общество представляло собой, с одной стороны, правительствующую и руководящую элиту («номенклатуру»), с другой -«трудящихся», основную массу населения [2]. Мессианский миф об особом предназначении России в мире соединился с верховным культом военизированного тотального государства и политикой глобального противостояния страны «капиталистическому окружению». В сознании людей сохраняется также идея былой имперской державности. В умонастроении советской элиты циркулирует комплекс большевизма, нацеленный на интернационализацию в мировом масштабе.
В целом, Россия в советскую эпоху ассоциируется с идеей порядка, строгой нормативности и иерархизации, которая распространялась в коллективном сознании на конкретных носителей власти в обществе, поддерживающих этот порядок. Образ генерального секретаря характеризуется монументальностью и торжественностью. Однако, по мнению П. А. Сапронова, этот образ со стороны самой власти не был окончательно конституирован, определен и завершен [8]. В советский период наблюдается типичная для власти тенденция оторванности человека элиты от повседневных нужд рядового гражданина, более того -от реальности, пребывания в искусственно созданном для себя мире, удобном и безопасном.
Образы власти, с помощью которых выстраивается современный политический дискурс, фиксируют и отражают те представления о политических институтах и об участниках политического взаимодействия, которые формируются в пространстве публичной политики и признаются самими носителями образов как значимые. И.С. Семененко отмечает, что если политическая идентичность утверждается в первую очередь в соотнесении со значи-
мыми идеологическими установками, то ее символическая репрезентация в сфере публичной политики - политический имидж -формируется путем соотнесения представлений о носителе имиджа с его идеальным видением [9]. Высшим представителем политической и государственной власти современной России является президент - фигура, к которой стянуто внимание и экспектации всего общества, автоматически ассоциирующаяся с провозглашаемым политическим курсом.
Имидж политика в России создается под влиянием устоявшихся ожиданий, которые отражают укорененные в национальных архетипах представления об идеальном носителе властных полномочий - о князе, царе, об императоре. Учитывая присущую национальной политической культуре высокую степень персонификации властных отношений, признаем, что имидж лидера есть ключевая составляющая образа власти.
Какой же смысл воплощает в себе образ президента сегодня? Дело в том, что образ государственной власти и вместе с ним фигура первого лица в России на протяжении веков мыслились на сугубо этической основе и связывались с идеей справедливости - вопреки утверждениям Н. Макиавелли. Содержание политического сознания россиян структурировано так, что базисные ценности: порядок, закон, благосостояние, добродетель - интегрированы в идеал справедливости и соотносятся с ним. Поэтому в России люди часто покорно переносят жизненные испытания, выпадающие на долю каждого человека, но им гораздо труднее покориться страданиям, вызванным несправедливыми, с их точки зрения, решениями властей. Приоритет духовно-нравственных качеств государственного лидера перед институтами власти является устойчивой чертой политического менталитета россиян.
А.Л. Стризое характеризует образ современного политика, возникающего в поле коммуникативного политического взаимодействия, как «образ посредника, судьи в конфликте и одновременно партнера по диалогу, своеобразного публичного собеседника». Основной чертой такого политического деятеля является «не место в иерархии или структуре, не доступ к власти», а «открытость и творчество в общении, авторитет и ответственность, талант понимания житейской простоты и государственной сложности» [11]. П. А. Сапронов видит президента как «гражданина среди граждан», который одновременно и правит гражданами, и отвечает перед ними за свое правление [8]. Помимо социальных основа-
ний, считает В.Б. Устьянцев, символ-имидж лидера связан с психологической перестройкой личности. Этот имидж не может быть произвольным и по своей информационной емкости должен соответствовать образу государственного деятеля, сформировавшемуся в психологическом пространстве массы. В образе политического лидера как главы государства должны быть представлены «желаемые для политической психологии электората черты элитарности и простоты, строгости и требовательности, способности к инновациям и развитого чувства долга». Точная метафора «железной маски» характеризует созданный имидж политического лидера, ставшего президентом и превращающегося в символ национального возрождения [12].
Итак, фигура президента по-прежнему остается для российского общества символом социальной справедливости. В. Б. Устьянцев в предвидении перспектив политической власти в XXI в. считает, что будет преобладать образ политического лидера, демонстрирующего демократизм, способность к правильным решениям, взаимодействию с различными институтами государственной власти и политическими движениями. Так, в президентских посланиях В.В. Путина самоопределение русского народа видится как «полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром» [6]. Вместе с тем акценты делаются на конкретизации содержания идей «великой и сильной России», «державы», «суверенной демократии», «инновационного общества». Ключевыми в политическом дискурсе выступают социально «заостренные» для жизни общества понятия, такие как «справедливость», «свобода», «нравственность», «правда», «достоинство», «патриотизм». Важно, «чтобы политик, возводимый в ранг символа национального возрождения, не оставался лишь символом, а становился гарантом экономической и политической стабильности и устойчивого порядка», - подчеркивает В.Б. Устьянцев [12].
В целом, социальные смыслы образов власти на протяжении российской истории выражаются в таких характеристиках, как защита, забота, покровительство, духовное родитель-ство, государственное строительство, духовно-политическое лидерство, государственное служение, просветительство, справедливость, патриотизм.
Содержание облика России в ее национальной истории часто варьировалось в зависимости от соотношения сил российского общества и власти, что проблематизирует способность российского общества стать самостоятельной
социально-политической силой, могущей на равных противостоять власти и противопоставлять ей свои творческие инициативы, наладить сотрудничество «верхов» и «низов» в стране. Важнейшая из проблем, обуславливающих столь мучительное историческое продвижение страны по пути модернизации, -постоянный и неодолимый конфликт интересов общества и власти в процессе преобразований. Интерес общества - сохранение собственной культурной и цивилизационной идентичности, возможностей контроля над ходом мо-дернизационных процессов в своей стране. Интерес власти - эффективность преобразований, отвечающих потребности роста государственной мощи адекватно внешнеполитическим вызовам современности и обеспечивающих формирование соответствующих механизмов мобилизации внутриполитических ресурсов страны. Условием эффективной модернизации является способность общества и
власти достигать взаимоприемлемых компромиссов по следующей схеме: общество выдвигает инициативы, власть создает условия для их успешной реализации. В России на всем протяжении соответствующего исторического периода реализации такого условия не наблюдалось. Видимо, дальнейшее развитие политической ситуации сосредоточится на направлении выработки взаимовыгодных компромиссов общества и власти.
Фундаментальное значение для перспектив российского общества имеет также способность его политической и научной элиты к адекватной рефлексии над идущими долговременными процессами, стратегическому мышлению в области мировоззренческой интеграции, понимания исторической ответственности за судьбу страны и сохранение социокультурного потенциала российского общества.
Библиографический список (References)
1. Бердяев Н.А. Русская идея. М.: Правда, 1990. С. 49 - 50.
Berdyayev N.A. (1990) Russkaya ideya. [The Russian idea.] M.: Pravda.
2. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: «Советская Россия» совм. с МП «Октябрь», 1991. С. 240.
Voslenskiy M.S. (1991) Nomenklatura. Gospodstvuyushchiy klass Sovetskogo Soyuza. [Nomenclature.The ruling class of the Soviet Union.] M.: «Sovetskaya Rossiya» sovm. s MP «Oktyabr'».
3. Гореликов Л.А., Лисицына Т.А. Русский путь: в 3 ч. Ч. 3. Великий Новгород, 1999. С. 12.
Gorelikov L.A., Lisitsyna T.A. (1999) Russkiy put': v 3 ch. Ch. 3. [The Russian way: 3 volumes. Vol. 3.] Velikiy Novgorod.
4. Иларион, митрополит Киевский. Слово о законе и благодати // Златоструй: Древняя Русь. X - XIII вв. М., 1990. С. 107.
Ilarion, mitropolit Kiyevskiy. Slovo o zakone i blagodati (1990). [Hilarion, metropolitan of Kiev. Word on Law and Grace.] // Zlato-struy: Drevnyaya Rus'. X - XIII vv. Moscow.
5. Послание старца Филофея к великому князю Василию // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV - первая половина XVI вв. М.: Художественная литература, 1984. С. 441.
Poslaniye startsa Filofeya k velikomu knyazyu Vasiliyu (1984). [Message of the elder Philotheusto the Grand Duke Vasily.] // Pamyatniki literatury Drevney Rusi. Konets XV - pervaya polovina XVI vv. M.: Khudozhestvennaya literatura.
6. Путин В.В. Россия: Национальный вопрос // Независимая газета. 2012. 23 янв.
Putin V.V. Rossiya: Natsional'nyy vopros (2012). [Russia: National question.] // Nezavisimaya gazeta. 23.01.2012.
7. Рожков В.П. Альтернативы мировоззренческого выбора. Саратов: Изд-во СГУ, 2012. С. 106, 111.
Rozhkov V.P. (2012) Al'ternativy mirovozzrencheskogo vybora. [Alternatives of the ideological choice.] Saratov: Izd-vo SGU.
8. Сапронов П.А. Власть как метафизическая и историческая реальность. СПб.: «Церковь и культура», 2001. С. 578, 645.
Sapronov P.A. (2001) Vlast' kak metafizicheskaya i istoricheskaya real'nost'. [Authority as metaphysical and historical reality.] SPb.: «TserkoV i kul'tura», 2001.
9. Семененко И.С. Образы и имиджи в дискурсе национальной идентичности // Полис. 2008. № 5. С. 7 - 18.
Semenenko I.S. (2008) Obrazy i imidzhi v diskurse natsional'noy identichnosti. [Images in the discourse of national identity.] // Polis. № 5. S. 7 - 18.
10. Соловьев В.С. Византизм и Россия / Соловьев В.С. Соч: в 2 т. Т. 2. Чтения о богочеловечестве. Философская публицистика. М.: «Правда», 1989. С. 587.
Solov'yev V.S. (1989) Vizantizm i Rossiya / Solov'yev V.S. Soch: v 2 t. T. 2. Chteniya o bogochelovechestve. Filosofskaya publitsistika. [Byzantium and Russia: in 2 vol. Vol. 2: Reading about God-manhood. Philosophical journalism.] M.: «Pravda».
11. Стризое А.Л. Политика и общество: Социально-философские аспекты взаимодействия. Волгоград: Изд-во Волгоградского гос. ун-та, 1999. С. 98, 166.
Strizoye A.L. (1999) Politika i obshchestvo: Sotsial'no-filosofskiye aspekty vzaimodeystviya. [Politics and Society: Social and philosophical aspects of interaction.] Volgograd: Izd-vo Volgogradskogo gos. un-ta.
12. Устьянцев В.Б. Человек, жизненное пространство, риски: Ценностный и институциональный аспекты. Саратов: Изд-во СГУ, 2006. С. 115, 116.
Ust'yantsev V.B. (2006) Chelovek, zhiznennoye prostranstvo, riski: Tsennostnyy i institutsional'nyy aspekty. [Human, living space, risks: Moral and institutional aspects.] Saratov: Izd-vo SGU.
13. Федотов Г.П. Судьба и грехи России: избр. ст. по философии русской истории и культуры. М.: «Даръ», 2005. С. 19.
Fedotov G.P. (2005) Sud'ba i grekhi Rossii: izbr. st. po filosofii russkoy istorii i kul'tury. [Fate and sins of Russia: readings on the philosophy of Russian history and culture.] M.: «DAR», 2005.
