CC BY-NC-ND
99
Е.А. Лавренчук
СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ КАК ЭПИСТЕМИЧЕСКИЕ ОБЪЕКТЫ
Интеграция технологически опосредованных социальных связей в ткань повседневных коммуникаций привела к качественному ее изменению. Для анализа сложившихся коммуникативных структур в статье использованы работы современных экономистов (Ф. Хайек), социологов (Б. Веллман, Л. Фриман, Дж. Барнс) и философов (Н. Луман, К. Кнорр-Цетина). Эти исследования обозначили, на наш взгляд, начало поворота в экспертной оценке траекторий роста и типов сложности современной общественной коммуникации.
Ключевые слова: социальная сеть, аутопойезис, аккаунт, контент, эпис-темический объект, объект-центричность, медиапространство.
Мы определяем социальные сети как эпистемические объекты, или объекты знания, которые задают «из себя», а не извне, новые уровни сложности и настройки вновь обретаемой функциональности. К такому классу объектов, к примеру, относятся так называемые стенд-элоун блоги, комьюнити или форумы. Деятельность подобных конструктов знания, на первый взгляд, реализуется по заданным условиям коммуникации. Однако сколько-нибудь активное участие/соучастие субъекта-пользователя в функционировании объектов такого класса открывает новую проблемную область. Первая проблема - это непроясненный когнитивный статус новых объектов. Следует поставить вопросы: Этот объект потребляет знание (программный код, информационное наполнение), которое ему задает субъект? Да, это так. Объекты данного класса развиваются по вложенной в них заданной схеме, так, чтобы создатели заранее знали его цель и развитое, конечное состояние? Не совсем так. Кроме того, как выясняется, такие объекты могут сами продуцировать знание,
© Лавренчук Е.А., 2010
порой ставящее в тупик как пользователей, так и создателей. Главным образом последнее обстоятельство позволило Х.-И. Райнбергеру назвать подобные продуцирующие из себя знания объекты «эписте-мическими вещами»1.
Сложность эпистемического объекта такова, что его невозможно разложить на человеческие и технологические составляющие, которые стоят за всеми воспроизводимыми интернет-коммуникацией событиями. Внешне все выглядит так: интересующие нас сети - это системы, в которых коммуницируют пользователи, сидя перед экранами и пользуясь внешними устройствами - технологическими объектами. Пользователи проводят различия между «своими сетями» контактов и отношений, которые они могут считать подмножеством единой сети, и собственно социальной сетью. Однако последняя уже заключает в себе немалую долю анонимного поведения, «размытого» для понимания каждого включенного в нее субъекта. В таком виде социальные сети являются полем как для внутренней коммуникации, так и коммуникации выходящей за рамки интернет-пространства. Они не имеют однозначного определения в интернет-среде, и у них нет четких границ в социуме, они к тому же не могут быть представлены конкретными группами пользователей, выстраивающих систему коммуникационных актов. Это обстоятельство уже отмечалось2.
Подобное сопряжение социального устройства и сложной «тех-нологичекой реальности» на примере фондового рынка исследовала Карин Кнорр-Цетина. «Рынок состоит из отдельных сегментов и блоков знаний, визуализованных на экранах и искусно используемых трейдерами, - отмечает она. - В этом смысле "рынки-на-экране" являются конструктами знания, но это еще не эпистеми-ческие объекты. В нашей интерпретации объекты знания способны безгранично разворачивать свою сущность, и в этом смысле они прямо противоположны чистым инструментам и коммерческим товарам»3. Согласно предложенному К. Кнорр-Цетиной подходу, изображения, которые видят пользователи на своих экранах, не являются социальностью в полной мере, как и, соответственно, эпистемическими объектами. Но только все пользователи, их организация, исторически сложившиеся схемы медиакоммуникаций и технологические объекты могут являть собой единый конгломерат эпистемического объекта.
Социальные структуры интернет-коммуникации при всей разнородности составных элементов (конструктов знания) представляют собой сложные, но цельные объекты. Ключевой особенностью подобных систем является их меняющийся, разворачивающийся характер, их незавершенность и нетождественность самим себе.
Исходя из сказанного, следует разобраться в том, является ли незавершенность типологической характеристикой социальных сетей интернет-коммуникации. Пока же мы можем только констатировать два момента: 1) процесс их разрастания не может быть завершен до тех пор, пока существует сеть; 2) экспоненциальный рост числа пользователей интернет-сети подводит ее к такому порогу сложности, за которым осуществляется запуск ее аутопойезиса.
В данном случае под аутопойезисом структуры понимается процесс ее самостроительства (самоделания) и самовозведения новых уровней собственной сложности. Аутопойезис не сводится к сумме свойств системы и не проявляется как редукция предложенных извне (субъектом, группой экспертов и т. д.) требований. Иными словами, аутопойетическая система - это открытая, сама себя перманентно надстраивающая система. По сути, мы имеем дело с особыми следствиями эволюции сложности объекта или такого его наращения, которое провоцирует запуск его принципиально новых возможностей собственного роста «из себя самого» - автономности и саморазвития.
Можно констатировать, что сопряжение ряда коммуникативных структур глобальной сети Интернет спровоцировало становление социальных сетей. Таким образом, в глобальной сети Интернет появились принципиально новые образования - «социальные сети». Социальная сеть это не только программный сервис, площадка для групповых коммуникаций. Она представляет собой, с одной стороны, наличие большого числа субъектов, сопряженных с технологическими объектами интернет-коммуникации, а с другой - программное обеспечение, призванное регламентировать их взаимодействие. Взаимодействие между субъектами социальных сетей отражается в Интернете и представляет собой множество интерактивных многопользовательских веб-сайтов, контент (англ. content - содержание, наполнение, заливка) которых наполняется участниками сети. Здесь следует сделать еще одно различение. Так, аудитория телевизионного сериала социальной сетью не является, потому что внутри нее нет налаженных связей. Однако как только возникает соответствующая площадка, которая предоставляет аудитории возможность объединиться на основе интереса к сериалу, появляется одна из социальных групп, в сумме представляющих сеть.
Представленный тип социальной сети являет собой такой тип сложности структуры, в котором нет единого центра или единой точки роста, с одной стороны, и одного выделенного управляющего уровня - с другой. Отличается ли представленный таким образом разворачивающийся объект - социальная сеть - от традиционного,
преимущественно социокультурного ее описания и понимания? Для ответа на этот вопрос необходимо хотя бы кратко рассмотреть историю изучения социальных сетей.
Само понятие социальной сети впервые возникает в классической социальной философии модернити. К примеру, о некой «паутине отношений» писал в своей работе «Крупные города и духовная жизнь» Г. Зиммель, анализируя процессы влияния урбанизации на формообразования различных типов взаимодействия между людьми. Рассуждения о социальной структуре также можно встретить в «Принципах социологии» Г. Спенсера. Однако анализ социальных сетей оформился как ключевая техника социальных исследований только во второй половине ХХ в. Термин использовался в академических исследованиях таких областей, как антропология, биология, экономика, география, информатика и социолингвистика. Социологическую историю научных исследований сетей принято отсчитывать с 1930-х гг., когда Дж. Морено, основатель теории малых групп, опубликовал серию работ по социометрии. Окончательно термин был введен в 1954 г. социологом из манчестерской школы Дж. Барнсом в работе «Классы и собрания в норвежском островном приходе», вошедшей в сборник «Человеческие отношения». Дж. Барнс начал использовать термин систематически, чтобы обозначить образцы связей, традиционно используемые общественностью и описываемые социологами: малые группы (например, племена, семьи) и социальные категории (например, пол, этническая принадлежность)4. В работах британского социолога А. Радклифа-Брауна понятие «социальная сеть» приобрело определение, как некое упорядоченное объединение частей в целое, устойчивый паттерн отношений между людьми. В те же 1950-е гг. работы английских антропологов Дж. Барнса и Э. Ботт привлекли внимание множества других исследователей к более сложным социальным феноменам, связанным с принадлежностью к социальным сетям.
Вполне перспективно, с нашей точки зрения, было бы рассмотрение способов анализа сетей, которые были реализованы такими исследователями, как С.-Д. Берковиц, С. Боргэтти, Р. Берт, К. Карли, М. Эверетт, К. Фост, Л. Фримен, М. Грэноветтер, Д. Нок, Д. Крэкхардт, П. Марсден, Н. Маллинс, А. Рапопорт, С. Уоссермэн, Б. Веллман, Д. Вайт, и В. Харрисон5. Обратим внимание на некоторые аспекты предложенных подходов. Так, в истории анализа социальных сетей принято выделять несколько методологических подходов6. Один из них построен на отрицании положения о том, что группы - это стандартные блоки общества. В этом случае изучаются наименее коммуниктивно ограниченные социальные системы - от нелокальных сообществ до связей среди веб-сайтов. В рамках друго-
го подхода субъект уже не рассматривается как дискретная единица анализа сетей, интерес исследователей концентрируется главным образом на усложняющейся структуре связи между субъектами. Третий тип анализа рассматривает влияние социальных сетей на нормы общественных взаимоотношений. Он построен на критике позиции о стандартном влиянии социализации на все типы поведения субъекта. Кроме того, социальные сети также использовались в исследованиях экономического организационного взаимодей-ствия7. Эти исследования были направлены на изучение множества неофициальных связей, соединяющих руководителей, а также методов ассоциации и связи между отдельными служащими в различных организациях. Как показали исследования, социальные сети играют ключевую роль в координации властных взаимоотношений и весьма значительны при найме сотрудников. Сети предоставляют организациям возможности для сбора информации и позволяют создавать коридоры анонимной коммуникации при регулировании ценовой политики.
Пользователи могут определить для себя значимость социальных сетей по формам поддержки, которые они встречают в них. Важно также обратить внимание на то, что ограниченные и закрытые сети в этом плане оказались менее полезными, чем сети с возможностями для расширенных свободных связей (слабых связей). Открытые сети с большей вероятностью могут предложить своим участникам новые идеи и возможности, нежели их закрытые аналоги. Другими словами, группа субъектов, коммуникация которых не выходит за рамки собственной организации, не сможет использовать сеть для новых возможных коммуникаций или иного приобретения знания. В противоположность у пользователей со связями в открытых сетях есть возможность наладить коммуникацию с другими социальными мирами, что способствует открытию доступа к более широкому диапазону знания. Для отдельного успеха пользователям лучше иметь связи во множестве сетей, а не многие связи в пределах единственной сети. Точно так же люди могут иметь влияние или действовать как брокеры в пределах их социальных сетей, соединяя две сети, которые непосредственно не связаны8.
Несмотря на относительную стройность и однообразность способов передачи информации, типы построения коммуникативных взаимодействий в социальных сетях могут быть весьма разнообразными, и это зависит от совпадения множественных факторов использования субъектами конструктов знания. В зависимости от условий возникновения ими могут быть: коммуникации, разделенные временными рамками; коммуникации с определенным или неопределенным числом участников; коммуникации письменные,
визуальные или письменно-визуальные и т. д. Так, Н. Луман еще в 1997 г. прогнозировал появление подобных коммуникативных систем. «Если благодаря письменности, - писал он, - осуществляется пространственное (а тем самым и временное) расцепление таких коммуникативных компонентов, как сообщение и понимание, то для компьютера оказывается возможным применить расцепление и в отношении предметного измерения смысла коммуникации. Что может вырасти из этого - пока не постижимо даже самой изощренной спе-куляции»9. Однако уже сегодня благодаря новым эпистемическим системам прочерчиваются контуры медиакоммуникаций, предоставляющих свободу в любых измерениях коммуникативного акта.
В утверждении Ф. Хайека относительно экономического хозяйства о том, что рынок не производит предметов, а передает информацию о них, довольно точно проиллюстрирована природа исследуемых нами объектов: «Жизненно важная функция, которую играет распространение информации, ускользает от людей, подверженных механицистским и сциентистским предрассудкам. Они принимают фактическую информацию о физических объектах как само собой разумеющееся и не обращают внимания на роль, которую играет относительная редкость различного рода предметов при определении их ценности»10. Обусловлено это тем, что процесс материализации объектов знания в социальных сетях непрерывен, эти объекты постоянно приобретают новые качества и изменяют уже имеющиеся. В этом проявляется их сложность как эпистеми-ческих объектов. Как объекты эпистемические социальные сети имеют необходимую сложность для своего развития уже в самом своем становлении. Притом особенно динамично процесс разрастания социальной сети происходит на ранних этапах развития, после чего развитие переходит в стадию стагнации и замещается «внутрисетевыми» процессами, такими как создание локальных групп или усовершенствование настроек профиля. Но как системы с большим числом взаимодействий социальные сети подвержены энтропии, когда пользователи или уничтожают некогда созданные ими аккаунты, либо перестают ими пользоваться, и те переходят в режим «застывшего времени». «Угасанием» развития социальной сети в таком случае можно считать уменьшение роста создаваемых аккаунтов, а «сворачивание» социальной сети начинается тогда, когда процесс «угасания» превосходит процесс создания новых аккаунтов. Большинство сетей используют свои механизмы защиты от подобных процессов. К примеру, социальная сеть с блоговой структурой «Живой журнал» дает возможность пользователю восстановить уничтоженный им аккаунт в течение месяца. Другая сеть «В контакте» позволяет восстановить удаленный аккаунт в любой
момент. Такая возможность сводит на нет существующую функцию удаления аккаунта, если по желанию пользователя аккаунт может быть восстановлен подобно мифическому Фениксу. Однако процесс «сворачивания» социальной сети не говорит о том, что сама коммуникация в ней прекратится. Да, интенсивность коммуникативных актов будет уменьшаться, но коммуникация будет сохраняться до тех пор, пока не исчезнут все аккаунты социальной сети. Подобное устройство означает, что социальные сети в равной мере определяются своим текущим состоянием и тем, чем они еще не стали, но могут стать. Также из этого описания видно, что они не являются целиком самими собой, так как они не могут быть четко заданы, и их границы не могут быть изначально очерчены, как у других сложно организованных технологических объектов.
Еще одной отличительной чертой социальных сетей, указывающей на их эпистемическую сущность, является вариативность управления медиаконтентом. Несмотря на то что часть открытых сетей в Интернете представляет действительную альтернативу электронным СМИ, их структуры сильно отличаются. В отличие от средств массовой информации социальные сети построены в виде системы, источником информации в которой может быть каждый ее узел. Соответственно влияют на содержание и размещение информации в ней сами потребители, которые в то же время являются и ее источниками. Контент социальных сетей в Интернете может выглядеть так же, как и контент средств массовой информации, только природа его построения носит принципиально иной, сетевой характер. Подтверждение эффективности подобного размещения контента мы можем видеть в современной информационной политике многих СМИ. К примеру, крупная американская газета «USA Today» обновила свой сайт, добавив в его основу часть функциональности социальных сетей. Новая версия usatoday.com ввела рейтинг статей, который на главной странице выводит список популярных материалов. В таком случае порядок статей определяется уже не главным редактором, а самими читателями. Новая сетевая система позволяет читателям просмотреть списки наиболее посещаемых, комментируемых или рекомендуемых статей. Но в существенно большей степени приближает СМИ к социальной сети, конечно, возможность создания читателями своих блогов, которую уже вводят многие электронные СМИ. Среди других наиболее популярных новшеств - появление тегов, благодаря которым можно быстро прочесть статьи, отмеченные общими ключевыми словами, и возможность добавления читателями друг друга в «друзья». Так же происходит и влияние социальных сетей на печатные СМИ. Примером подобного влияния может служить еженедельный
журнал «Б5», который посвящен событиям, обсуждаемым в сфере интернет-блогов и социальных сетей. Его содержание построено по аналогии с веб-страницами, где расставляются теги и приводятся ссылки на электронные адреса в статьях.
В перспективе мы можем выделить единое для социальных и политических сетей стремление участников использовать ресурс своей взаимосвязанности для достижения целей. Несмотря на большое количество участников сети - политических или социальных -все они в своей деятельности так или иначе будут преследовать совместные интересы. Но всегда следует помнить, что в социальных интернет-сетях этот процесс замыкается и замыкает пользователя «на себя». В этом случае, может быть, самой важной задачей является не столько «перехват управлением», сколько нахождение инструментов «тонкой подстройки». Конечно же, в процессе общения участников социальной сети может возникать и множество побочных целей, которые будут решаться с той или иной степенью успешности, но при всем этом траектория развития всей социальной сети будет формироваться и определяться внутри самой системы и даже точнее, - самой системой.
Примечания
Rheinberger H.-J. Experiment, Difference, and Writing: I. Tracing Protein Synthesis // Studies in the History and Philosophy of Science. 1992. Vol. 23. №. 2. P. 305-331.
Лавренчук Е. Аутопойезис социальных сетей интернет-коммуникаций // Вестник РГГУ. 2009. № 12. Серия «Философия. Социология». С. 48. Кнорр-Цетина К., Брюггер У. Рынок как объект привязанности: исследование постсоциальных отношений на финансовых рынках // Социология вещей. М.: Территория будущего, 2006. С. 184.
Barnes J. Class and Committees in a Norwegian Island Parish // Human Relations. № 7. London School of Economics, University of London, 1954. P. 39-58. Freeman L. The Development of Social Network Analysis. Vancouver: Empirical Press, 2006. P. 24.
Wellman B, Berkowitz S. Social Structures: A Network Approach. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. P. 34.
Wasserman S, Faust K. Social Network Analysis: Methods and Applications. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 74. Scott J. Social Network Analysis. London: Sage, 1991. P. 83. Луман Н. Медиакоммуникации. М.: Логос. 2005. С. 143.
Хайек Ф. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М.: Новости, 1992. С. 161.
4
