CC BY
63
УДК 316.4
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ СИБИРИ*
Земфира Ивановна Калугина
Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, 630090, Россия, г. Новосибирск, пр-т Лаврентьева 17, главный научный сотрудник, тел. (383)330-33-51, e-mail: [email protected]
В докладе анализируются социальные тренды сибирских регионов, свидетельствующие об отсутствии благоприятных условий и ресурсов, необходимых для развития человеческого капитала, о слабости среднего класса и изъянах социальной политики, являющиеся предикторами замедленного экономического развития региона.
Ключевые слова: экономическое развитие, человеческий капитал, социальные тренды, социальная политика.
*
THE SOCIAL TRENDS OF THE SIBERIAN REGIONS
Zemfira I. Kalugina
Institute of Economics and Industrial Engineering of the Russian Academy of Sciences, Siberian Branch 17, Ac. Lavrentiev Ave. 630090, Russia, Novosibirsk, chief research fellow, Phon. (383) 330-33-51, e-mail: [email protected]
The report analyzes the social trends of the Siberian regions, indicating a lack of favorable conditions and resources necessary for the development of human capital, the weakness of the middle class and the flaws of social policy, is a predictor of sustained economic development.
Key words: economic development, human capital, social trends, social policy.
Переход к постиндустриальному обществу, характеризующийся сменой доминирующих технологических укладов, предъявляет высокие требования к работникам, развитию человеческого потенциала. Субъекты экономической деятельности должны быть способны не только освоить новые технологии и технику, но и продуцировать новые идеи и подходы к экономической деятельности, быть готовыми к изменению стереотипов поведения и образа жизни. Сопряженность экономического и социального развития в современных условиях очевидна. Игнорирование этого факта, проявляющееся в изъянах социально-экономической политики государства, обусловливает появление социальных рисков и угроз. Каждая эпоха имеет собственный портфель социальных рисков, угрожающих экономическому развитию.
К ним, на наш взгляд, относятся:
• ресурсный дефицит воспроизводства человеческого капитала;
* Доклад подготовлен по материалам исследований, проводимых в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН №35 «Экономика и социология науки и образования». Субпроект: «Социальные и экономические инвестиции в науку и образование Сибири как условие модернизации» (Кординаторы проекта д.с.н. З.И. Калугина, д.э.н. Г.А. Унтура).
• низкие социальные расходы государства, не компенсирующие недостаток индивидуальных вложений в развитие человеческого капитала;
• несправедливая распределительная политика государства, обусловившая гигантское социальное расслоение общества и определившая узость среднего класса в социально-экономической структуре населения как опоры модерниза-ционных процессов;
• неэффективная институциональная система, не стимулирующая инвестиционную деятельность бизнеса и модернизацию действующих производств и не создающая объективных предпосылок для расширения среднего класса.
Анализ показал, что динамика развития человеческого потенциала в Сибири за последние 12 лет была положительной, но совокупные и частные индексы развития человеческого потенциала здесь были заметно ниже средне российских показателей. К концу первого десятилетия 2000-х годов безусловным лидером среди сибирских регионов по уровню развития человеческого потенциала являлась Томская область (ИРЧП=0,850, 7-е место в рейтинге регионов РФ). На протяжении всего наблюдаемого периода области удалось уверенно превосходить средне российскую планку. Это обусловлено, в первую очередь, самыми высокими в Сибири индексами образования (0,955 против 0,918 в РФ), что можно объяснить наличием в регионе престижных учебных заведений и размещением на ее территории научных учреждений Сибирского отделения Академии наук. Индекс дохода в области был также выше республиканских, но темпы его прироста были ниже средних. ВВП на душу населения составлял в Томской области 19064 долл. США, а индекс дохода - 0,876, в РФ соответственно - 18869 и 0,875. Но ожидаемая продолжительность жизни в регионе была ниже среднего российского уровня: 68,06 лет против 68,87 лет.
Еще два сибирских региона - Красноярский край и Омская область - входят в тройку лидеров СФО и десятку регионов России с высоким уровнем человеческого развития. ИРЧП в этих регионах равен 0,834. Красноярский край опережал среднероссийские показатели по уровню дохода, а Омская область по уровню образования и ожидаемой продолжительности жизни. Таким образом, среди сибирских регионов нет ни одного, который опережал бы средне республиканский уровень по всем составляющим ИРЧП [1, с. 142-143].
Постоянными аутсайдерами на шкале человеческого развития в России на протяжении всего периода наблюдения оставались республики Тыва, Алтай и Читинская область (ныне Забайкальский край), занимая 80, 77 и 73 места в рейтинге регионов страны по уровню развития человеческого потенциала. Уровень развития человеческого потенциала в Тыве отстает от РФ примерно на 15 лет: жители Тывы в среднем живут меньше чем остальные россияне более чем на 8,5 лет, индекс дохода, также как и индекс образования в Тыве и в Республике Алтай самые низкие в России. При этом среднедушевые доходы населения здесь были ниже величины минимального потребительского бюджета. Это говорит о том, что население этих регионов не имеет возможности воспроизводить свой человеческий потенциал даже на самом минимальном уровне за счет собственных ресурсов. Эти республики представляют собой по существу зоны
социального бедствия и истощения человеческого капитала. Подобные региональные различия вряд ли можно признать справедливыми и обоснованными.
Проведенные нами исследования позволяют сделать вывод о том, что существенное отставание Сибири по уровню человеческого развития обусловлено дефицитом ресурсов для индивидуального инвестирования в развитие человеческого потенциала и недостаточными социальными расходами государства [2]. Достаточно сказать о масштабах бедности в регионах Сибири. Так, в 2009 году уровень бедности колебался здесь от 15,5% (Омская область) до 32,2% (республика Алтай) и только в Кемеровской области уровень бедности был ниже средне российского. Разрыв в уровне и качестве жизни в регионах Сибири остается и поныне. По данным государственной статистики за 2011 год среднемесячные душевые денежные доходы сибиряков были примерно в 1,3 раза ниже среднероссийского уровня и в 1,6 раза ниже, чем в Центральном федеральном округе: 16344,0 руб. против 20702,7 руб., и 26573,8 руб. соответственно. Самыми низкими душевыми доходами располагали жители Тывы, Алтайского края, республики Алтай и Хакасии: соответственно, 11049,9, 12374,5, 13815,4 и 13907,0 руб. [3, с. 58]. Доходы ниже минимального потребительского бюджета не могут обеспечить воспроизводство и развитие человеческого потенциала, а также способствовать формированию среднего класса в указанных регионах.
Россия могла бы достичь больших успехов в развитии человеческого потенциала, если бы государственные расходы на образование и здравоохранение были увеличены до уровня развитых стран. Так, за период 2006-2009 гг. Россия тратила на эти цели по 5,4% от ВВП, в то время как в США расходы на образование и здравоохранение были на уровне 16,2%, во Франции - 11,7%, в Германии - 11,3%, в Канаде - 10,9%, в Норвегии - 9,7%, в Японии - 8,3% от ВВП. В среднем по группе стран с очень высоким уровнем человеческого развития государственные расходы на образование составили 11,9% ВВП, а общие расходы на здравоохранение - 11,2%. В группе стран с высоким ИЧР, куда входит и Россия, соответственно, 6,5 и 6,7%. [4, с. 162, 163, 165].
Суровые природно-климатические условия Сибири, отдаленность от Центра, мест рекреации и отдыха требуют значительно больших затрат чем в европейской части России. Существующий районный коэффициент далеко не полностью возмещает дополнительные затраты сибиряков. Меры, которые принимает правительство по введению льготных тарифов на авиаперевозки для жителей Дальнего Востока и некоторых регионов Сибири также не решают проблему существующих асимметрий. Расчетная величина прожиточного минимума не соответствует реальной стоимости жизни в Сибири.
Неслучайно поэтому все сибирские регионы (за исключением Омской и Новосибирской области) имеют более низкие показатели долголетия, здесь расположены зоны экстремально высокой смертности. В Тыве индекс долголетия варьировался в годы наблюдения от 0,487 до 0,584. В 2009 году ожидаемая продолжительность жизни была здесь самая низкая в России и составляла -60,4 лет. Основная причина высокой смертности населения - недопустимо низкий уровень жизни, неблагоприятные природно-климатические условия, сложная экологическая ситуация, низкая социальная и территориальная доступность
качественных медицинских услуг и зон отдыха. Динамика ожидаемой продолжительности жизни сибиряков (табл.2) свидетельствуют о том, что население находится в социальном шоке примерно четыре-пять лет после очередных общественных катаклизмов (шоковая терапия и переход к рынку в начале 1990 -х гг., дефолт 1998 г., финансово-экономический кризис 2008 г.).
Значимость Сибири в развитии экономики страны, острота демографической ситуации и первоочередность задач по развитию человеческого капитала с необходимостью ставят вопрос о создании благоприятных условий для проживания и труда в суровых природно-климатических условиях, а также снижению потребности в живой рабочей силе на основе внедрения высокотехнологичных производств. И если природный фактор является неустранимым, то меры социальной политики, направленные на компенсацию дополнительных расходов, связанных с более высокими затратами сибиряков на отопление, одежду, питание, транспортные расходы и др., могут способствовать выравниванию условий проживания в разных регионах страны. Однако ныне применяемый районный коэффициент лишь частично выполняет выравнивающую функцию, а отставание Сибири по темпам роста заработной платы и других денежных доходов населения, лишь закрепляют ранее сформировавшуюся необоснованную социально-территориальную дифференциацию в уровне и качестве жизни, что отрицательно сказывается на настроениях и миграционных планах сибиряков.
Неблагоприятные условия жизни в сочетании с суровыми природно-климатическими условиями формируют отношение жителей к Сибири и усиливают их миграционные настроения. Из всех опрошенных жителей Новосибирской области примерно 7% высказали готовность уехать на постоянное место жительство в другие регионы страны. Причем среди жителей малых городов и сельской местности, желающих покинуть Сибирь, было примерно вдвое выше по сравнению с жителями мегаполиса - соответственно: 9,3, 8,4 и 4,7%. Анализ выявил также более высокую долю потенциальных мигрантов среди высокообеспеченных и высокообразованных групп населения, а также среди молодежи.
К непривлекательным сторонам жизни сибиряки относят оторванность от Центра, предпочитаемых мест отдыха, которая усугубляется дороговизной транспортных услуг и низкими доходами населения. Как следствие - низкая территориальная мобильность населения. По нашим данным, за последние 5 лет более 60% респондентов не выезжали за пределы Новосибирской области. Между тем контакты с родственниками, друзьями, коллегами рассматриваются в настоящее время в качестве важного показателя качества жизни населения. Как показали исследования социологов А.А. Анисимой и О.Г. Ечевской, осознание наиболее острых проблем развития региона и источников этих проблем формирует негативную протестную идентификацию сибиряков в политической, культурной и общественной жизни. Возможные пути выхода из сложившейся ситуации респонденты видят по-разному. Одни из них, как было уже показано, рассматривают варианты отъезда из Сибири. Другие, в случае, если колонизация региона и депривация населения будут закрепляться, не исключают реализацию различных форм протеста. Третьи говорят о необходимости развития
институтов федеративного государства и стремлении к «истинному федерализму», что предполагает активное участие жителей в решении проблем региона и отсутствие серьезных барьеров на пути реализации региональных инициатив и региональной идентичности [5].
Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод о том, что регионы Сибири с позиции человеческого развития представляют собой неоднородные территории. Контрасты настолько велики, что создается впечатление, что речь идет не о разных субъектах СФО, а об отдельных государствах. В Сибири представлены как территории-лидеры, демонстрирующие высокие качественные характеристики населения и успехи экономики, так и территории-аутсайдеры, занимающие наиболее низкие позиции в рейтинге регионов России по уровню человеческого развития. Это касается, в первую очередь, автономных республик и округов, где проживают коренные народности Сибири. В целом за последние 12 лет все сибирские регионы имели положительную динамику, но темпы развития были недостаточны для качественного прорыва в социальной сфере.
Вызовы времени требуют новаторской государственной политики, позволяющей противостоять рискам и неравенству. Главным ориентиром современной социальной политики должно стать разумное сочетание государственных социальных расходов и индивидуального инвестирования в здоровье, образование, культуру, предполагающее смену индивидуальных мотивационных ориентаций с выживания на развитие.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2011. Модернизация и развитие человеческого потенциала. М., 2011.
2. Калугина, З.И. Ресурсный дефицит развития человеческого потенциала как угроза модернизации // Регион: экономика и социология. - 2011. - №1. - С. 50-70.
3. Социально-экономическое положение Сибирского федерального округа в 2011 году. - М., 2012. - 83 с.
4. Доклад о человеческом развитии 2011. Устойчивое развитие и равенство возможностей: лучшее будущее для всех [электронный ресурс] // http://hdr.undp.org/en/media/HDR_2011_RU_Complete.pdf.
5. Анисимова, А.А., Ечевская, О.Г. Сибирская идентичность как фактор устойчивого развития Сибири // ЭКО. - 2013. - № 1. - С. 58-76.
© З.И. Калугина, 2013
