CC BY
12РАЗДЕЛ 1.
ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ ТУВИНСКОГО
ОБЩЕСТВА
УДК 394.31 DOI: 10.24412/2686-9624-2021-7-10
СОЦИАЛЬНЫЕ ОБЩНОСТИ И СОЦИАЛЬНЫЕ СВЯЗИ ТУВИНЦЕВ В XIX —
НАЧАЛЕ XXI В.
Ламажаа Ч. К.
Аннотация. В статье представлена периодизация этносоциальной жизни тувинцев, в основе которой лежат особенности внутреннего деления тувинцев на общности, связанные родством, родственными связями, и соответствующей родовой идентичности. На протяжении XIX, ХХ и XXI веков менялись социальные условия для функционирования этих общностей, сама родовая идентичность меняла свои акценты.
Ключевые слова: тувинцы, Тува, социальная общность, социальные связи, социальная политика, аал, род, родственные связи
SOCIAL COMMUNITIES AND SOCIAL TIES OF TUVANS IN THE XX — EARLY
XXI CENTURY.
Lamazhaa Ch. K.
Annotation. The article presents the periodization of the ethnic and social life of Tuvans, which is based on the peculiarities of the internal division of Tuvans into communities connected by kinship, kinship ties, and the corresponding generic identity. The social conditions for the functioning of these communities changed during the XIX, XX and XXI centuries, the generic identity itself changed its accents also.
Keywords: Tuvans, Tuva, social community, social ties, social policy, aal, gender, kinship ties
Проблематика социальных общностей у тувинцев, характера их социальных связей остается важнейшей исследовательской темой как в тувиноведении, так и в обществознании, направленном на изучение современной социальной жизни этнических общностей.
Мы можем рассматривать следующие периоды этносоциальной жизни тувинцев с определенными особенностями: традиционный (с середины XVIII в. до начала XX в.), советский (1930-1990 гг.) и кризисно-архаизационный (1990-2010 гг.). В 2010-х годах, очевидно, появился и продолжает развиваться новый период.
Традиционный период. Многовековой этногенез тувинцев обусловил сложный состав этноса, в котором насчитываются тюркоязычные племена, монголоязычные, а также самодийские и кето-тунгусоязычные [Маннай-оол, 2004: 119], а особенности социально-политической истории региона — замедленный характер формирования этноса [там же: 124]. Эти же факторы также повлияли на сохранность родоплеменного деления тувинцев вплоть до XIX в., когда маньчжурские административные реформы стали менять родоплеменное деление тувинцев на территориальное и соответственно — особенности их идентификации [История Тувы, 2001: 266-273; Дулов, 1956: 116], что и привело в общем к окончательному формированию этноса.
Тем не менее, хошуны (основные единицы административного деления во времена маньчжурского правления) состояли из сумонов и арбанов, которые
объединяли, как правило, близких родственников, сородичей [Потапов, 1969: 43; История Тувы, 2001: 273]. Значимость социальных связей тувинцев была основана на правилах аальной общины — аала [История Тувы, 2001: 273], прежде всего традиционного типа, когда общность была на кровном родстве семей. Это обусловило формирование широкой системы терминологии родства в тувинском языке [Кара-оол, 2006]. Помимо этого, также были и аалы типа соседских общин, а также аальные байские хозяйства. В целом хозяйственная деятельность любого типа аалов подразумевала существенные внутренние экономические связи, различные формы взаимопомощи, круговую поруку, обычаи делиться охотничьей добычей и пр. [История Тувы, 2001: 274]. Идентификация «своих» основывалась на том, что эти «свои» жили рядом. И вся социальная культура была «привязана» к определенной территории, разворачивалась на знакомом пространстве. Картина мира с ее членением на зоны (свое пространство — свои люди, чужое пространство — чужие люди) имеет древние корни и ее общие характеристики известны для тюркоязычных народов всего региона Южной Сибири.
Советский период. Социальная политика советского типа, которая начала разворачиваться в Тувинской Народной Республике во главе с С. К. Тока с 1930 г. и развивалась далее в русле эволюции советского государства (в который Тува вошла в 1944 г.), считается кардинальной и в ряде случаев даже радикальной. Это была силовая мобилизация советского типа, когда государство формировало новый — прогрессивный — тип советского человека и, в том числе избавляло народы от «темного прошлого». Кочевые народы в этом случае переводили на оседлость, им прививали «прогрессивный» образ жизни [Ламажаа, 2011: 68-85]. Расселение тувинцев в стационарных жилищах, формирование совхозов, образование, работа в определенных отраслях экономики в соответствии с новыми профессиями — всё это привело к тому, что прежние родовые группы распались. Их члены разъехались и пространство социальной культуры локальных групп в виде конкретной местности (место-пространство) потеряло свою прежнюю значимость. Там остались жить лишь отдельные семьи животноводов.
Родственные группы, помня об общем месте исхода, место-пространстве, которое их единило, все же сохранили и, возможно, даже укрепили связи. Пространство социальной культуры «растянулось» в географическом смысле, став регион-пространством. В конце 1970-х гг., в период «развитого социализма», социологи зафиксировали материальную взаимопомощь тувинцев-родственников: сельские жители оказывали своим родным в городе помощь сельхозпродуктами, а те — предметами культурно-бытового назначения, одеждой, обувью, деньгами [Очерки социального ... , 1983: 79]. И, как выяснилось совсем недавно, эта же стратегия взаимопомощи домохозяйств родственников — сельчан и горожан — сохранилась и до сегодняшнего дня [Социально-стратификационные ... , 2020: 85, 87-88].
Ш. Степанофф отмечал, что парадоксальный результат коммунистической политики был связан с русской системой фамилий в жизни тувинцев, которая позволила «заморозить» систему широких родственных групп в представлениях людей, поскольку фамилии были присвоены в соответствии с «родовой» принадлежностью [Степанофф, 2009: 131-132].
Кризисно-архаизационный период. По окончании советской политики Тува вместе с остальными постсоветскими территориями, с российскими регионами, оказалась вовлеченной в реформационный процесс. Однако кризис реформирования на всем постсоветском пространстве привел к разворачиванию ответного социального механизма — процессу архаизации, когда люди в отсутствие социальных гарантий, в условиях экономического кризиса, политической неустойчивости и отказа от прежней идеологии стихийно обратились к архаическим социальным связям, социальным институтам, позволявшим им выживать в сложных условиях. Этот процесс охватил все сферы жизни общества, в политической области он выразился в расцвете клановости во власти. Он выразился в актуализации деления тувинцев на различные общности, прежде
всего локальные, территориальные, основанные и на старых делениях родоплеменных групп [Ламажаа, Намруева, 2018].
Обращение к стратегии взаимопомощи общин, поддержание связей между родственниками у тувинцев на регион-пространстве также стало одним из проявлений архаизации. В 1990-е годы обмен продуктами питания, непродовольственными товарами, наличными деньгами между городскими и сельскими тувинцами стал одним из важнейших средств для выживания. По дорогам республики активно курсировал транспорт для перевозки людей, продуктов, товаров. Тема связи между родственниками, взаимопомощи стала как никогда актуальной и в значительной степени семейные торжества (праздники стрижки детей, свадьбы, юбилеи), также как и похороны, стали проводиться для сбора средств одной семье силами расширенной семьи родственников.
Живучесть родственных отношений, родовой идентичности, их восстребованность в постсоветское время объясняется тем, что, как пишет М. В. Монгуш, «роль родственных отношений в прошлом у тувинцев носила абсолютный характер, социальные взаимодействия у них всегда основывались на родстве» [Монгуш, 2010: 165].
Современный период. Улучшение социально-экономической ситуации по всей стране в 2000-е годы, а также появление нового пространства для связей между людьми, который образовался благодаря мобильной связи, беспроводному Интернету — онлайн-пространства, или пространство потока — способствовали тому, что социальная культура тувинцев получила дополнительное поле, более обширное, чем регион-пространство, в целом нивелирующее географическую основу пространства. А 2020 год, год начала пандемии COVГО-19, вынудивший человечество разрывать социальные связи для предотвращения распространения опасного вируса, способствовал еще большему его освоению [Ламажаа, 2021]. Разумеется, социальные связи не перешли полностью в онлайн. Освоенность тувинцами этого пространства, в том числе и для поддержания родственных связей, лишь показывает, что сами эти связи продолжают быть актуальными и важными для людей.
Исторический экскурс позволяет увидеть, что несмотря на изменения социальной политики в регионе значимость социальных связей родственных групп у тувинцев сохранилась и они продолжают определять особенности этносоциальной жизни в Туве.
Список литературы:
Дулов В. И. Социально-экономическая история Тувы. XIX — начало XX в. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1956.
История Тувы / под ред. С. И. Вайнштейна, М. Х. Маннай-оола. -Новосибирск: Наука, 2001. - Т. 1.
Кара-оол Л. С. Термины родства и свойства в тувинском языке. - Кызыл: РИО ТывГУ, 2006.
Ламажаа Ч. К. Тува между прошлым и будущим. - СПб.: Алетейя, 2011.
Ламажаа Ч. К. Социальная культура тувинцев и онлайн-пространство // Новые исследования Тувы. - 2021, № 2. - С. 115-129. DOI: https://www.doi.org/10.25178/nit.2021.2.10
Ламажаа, Ч. К., Намруева, Л. В. Субэтнические дифференциации российских этносов (на примере калмыков и тувинцев) // Новые исследования Тувы. - 2018, № 2. -С. 206-226. DOI: https://www.doi.org/10.25178/nit.2018.2.11
Маннай-оол М. Х. Тувинцы. Происхождение и формирование этноса. -Новосибирск: Наука, 2004.
Монгуш М. В. Один народ: три судьбы. Тувинцы России, Монголии и Китая в сравнительном контексте. - Осака: Национальный музей этнологии, 2010.
Очерки социального развития Тувинской АССР / Бойко В. И. и др. - Новосибирск: Наука, 1983.
Потапов Л. П. Очерки народного быта тувинцев. - М.: Наука, 1969.
Социально-стратификационные процессы в Республике Тыва / З. Т. Голенкова и др.; отв. ред. З. Т. Голенкова, Ю. В. Голиусова, П. Е. Сушко. М.: ФНИСЦ РАН, 2020. https://doi.org/10.19181/monogr.978-5-89697-332-4.2020
Степанофф Ш. Метаморфозы родства у тувинцев // Этнографические исследования. - 2009, № 4. - С. 129-145.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Ламажаа Чимиза Кудер-ооловна, доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Центра политологии и политической социологии Института социологии ФНИЦС РАН, г. Москва, Россия. E-mail: lamazhaa@tuva.asia
INFORMATION ABOUT THE AUTOR
Lamazhaa Chimiza Kuder-oolovna, Doctor of Philosophy, Leading Researcher, Center for Political Science and Political Sociology, Institute of Sociology of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences. Moscow, Russia. Email: lamazhaa@tuva.asia
УДК 316.444 DOI: 10.24412/2686-9624-2021-10-14
ПОТЕНЦИАЛ ТРУДОВОЙ МОБИЛЬНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ РЕСПУБЛИКИ
ТЫВА1
Голиусова Ю. В.
Аннотация. В статье отражены результаты социологического исследования, проведенного в мае 2021 года в Республике Тыва. Главной целью является оценка потенциала социальной и трудовой мобильности населения сквозь призму миграционного потенциала. Результаты опроса показали, что потенциал трудовой миграции населения из республики значительный. Также выявлены возможные причины потенциальной миграции населения за пределы республики.
Ключевые слова: население, миграционный потенциал, трудовая мобильность, рынок труда, социальные проблемы.
THE POTENTIAL OF LABOR MOBILITY OF THE POPULATION OF TYVA
Goliusova Yu. V.
Annotation. The article reflects the results of a sociological study conducted in May 2021 in Tyva. The main goal is to assess the potential of social and labor mobility of the population through the prism of migration potential. The results of the survey showed that the potential of labor migration of the population from the republic is significant. The possible reasons for the potential migration of the population outside the republic are also identified.
Keywords. Population, migration potential, labor mobility, labor market, social problems.
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ, проект 20-511-44011М0НГ_а.
