CC BY
292
Грозного и Курбского. Парадоксы Э. Кинана». Тем не менее, Э. Кинан впервые поставил проблему подлинности исторических источ-
ников, обосновывая свою позицию относительно достоверности «Ярлыка» хана Ахмата вескими аргументами.
Литература
1. Keenan E. The «Yarlyk» of Ahmed-xan to Ivan III. A new Reading. // International Journal of Slavic Linguistic and Poetics, XII. 1969.
2. ЛурьеЯ.С. Новонайденный рассказ о «стоянии на Угре» // Труды отдела древнерусской литературы. М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1962. Т. XVIII. С. 289—293.
3. Леонид, архимандрит. Два акта XV века с объяснительными к оным примечаниями // Известия Императорского Русского археологического общества. Т. 10. С. 269—274.
4. Базилевич К.В. Ярлык Ахмет-хана Ивану III // Вестник Московского государственного университета. 1948. № 1. С. 29—46.
5. Базилевич К.В. Внешняя политика централизованного Русского государства. Вторая половина XV века. М., 1952. С. 147.
6. Соколов П.И. Подложный ярлык хана Узбека митрополиту Петру // Русский исторический журнал. Кн. 5. 1918. С. 75—84.
7. Шмидт С.О. Описи царского архива XVI века и архива Посольского приказа 1614 года. М., 1960. С. 20, 24.
8. Карпов Г.Е. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымской и Нагайской и с Турцией. Вып. 1 (Сборник Императорского русского исторического общества, № 41) СПб., 1884. [РИО 41]; Вып. 2, СПб., 1895 [РИО 95].
9. Каган М.Д. Повесть о двух посольствах. ТОДРЛ. XI. С. 225.
10. РИО, 95. С. 205.
11. AnaniaszZajaczkowski and Jan Reychman. Zarys diplomatyki Osmansko-Tureckiej. Warsaw, 1955. Рp. 103—104.
12. W. Kotwicz. Formules initales des documents mongoles aux XIII et XVI ss. Rocznik Orientalistyczny. X. 1934. Рp. 131—157.
13. Каган М.Д. Легендарная переписка Ивана IV с турецким султаном как литературный памятник первой четверти XVII в. // ТОДРЛ. Т. 13. С. 247—272.
УДК 316.356.2
I СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ПРОФИЛАКТИКИ I НАСИЛИЯ В СЕМЬЕ
Мильшин Андрей Олегович, преподаватель, [email protected],
НОУСПО «Социально-правовой колледж», г. Брянск
Currently, there are many forms of social work on problems. Among them are support services for women and children, counseling, social and legal support, the establishment of integrated crisis centers for women of violence.
Анализируются различные формы социальной работы по проблемам насилия: службы помощи женщинам и детям, психологическое консультирование, социальная и правовая поддержка, создание комплексных кризисных центров помощи женщинам.
Key words: Assistance to disadvantaged women, family genogram, crisis centers for women
Ключевые слова: помощь неблагополучным женщинам, генограмма семьи, кризисные центры для женщин
Семья попадает в поле зрения социальных служб тогда, когда поведение членов семьи, их ценностные идеалы противоречат идеалам общества, в частности, когда в семье существует проблема насилия.
Институты оказания социальной помощи семье по предупреждению насилия одних ее членов над другими только складываются в контексте социального исторического опыта. Они немногочисленны, их усилия разрозненны,
они не обладают всем необходимым для профилактической работы комплексом средств социальной защиты, сказывается отсутствие развитой правовой основы их деятельности [3. С. 45]. Однако постепенно формируются принципы помощи неблагополучным семьям.
Применительно к семьям различных категорий клиентов используются различные технологии социальной работы. Виды и формы социальной помощи, цель которых — сохранение семьи как социального института в целом и каждой конкретной семьи, нуждающейся в поддержке, можно разделить на экстренные, то есть направленные на выживание семьи (экстренная помощь, срочная социальная помощь, немедленное удаление из семьи детей, находящихся в опасности), и профилактические, направленные на поддержание стабильности семьи, на социальное развитие семьи и ее членов [1. С. 88].
В этой деятельности необходима более эффективная реализация принципов, частично практикуемых на местах. Среди них П.Д. Пав-ленок указывает следующие:
1) адресность профилактической и другой работы: необходимость работы именно с лицами и группами девиантного поведения, особенно с детьми, в семьях, на улице, в образовательных учреждениях и т. д.;
2) повышение эффективности использования выделяемых средств (здесь критерием может служить, например, уменьшение лиц с девиантным поведением, оздоровление обстановки в семье, в коллективе, на улице);
3) наступательный, опережающий характер работы: не лечить «социальные болезни», а предотвращать их, в том числе благодаря реализации соответствующей социальной политики государства, предусматривающей (и Международным законодательством, в частности) гарантии людям таких прав, как право на жилище (нередко люди остаются без квартиры при ее обмене, приватизации или даже лишаются жизни и т. д.), образование, воспитание, реальный механизм реализации этих гарантий, предусматривающий ответственность за нарушение законодательных норм самим государством, его исполнительными органами, школой, медицинскими и другими учреждениями;
4) усиление контроля над детьми, подростками, не посещающими школу, недопущение
незаконного исключения детей из образовательных учреждений;
5) дополнительную оплату труда специалистов, работающих с лицами и группами девиантного поведения (ее надо рассматривать как «вредное» производство с точки зрения воздействия девиантности на социально-психологическое самочувствие таких специалистов);
6) развитие социального творчества как альтернативы антиобщественным проявлениям;
7) организацию в целом здорового досуга населения, особенно детей и молодежи, в том числе по месту жительства [5. С. 209]. Существует множество направлений социальной работы по профилактике насилия: службы помощи женщинам и детям — жертвам насилия, психологическое консультирование по телефону доверия, очное психологическое консультирование, социальная поддержка, правовая поддержка, превентивные меры предупреждения домашнего насилия, проведение общественных кампаний по проблемам насилия и прав человека [4. С. 36].
Технологии коррекции семейных взаимоотношений многочисленны; их выбор определяется обстоятельствами конкретной социальной ситуации, включая характерологические черты клиентов, и личностными качествами специалиста по семейной терапии, его вкусами и предпочтениями. Со временем каждый опытный специалист по-своему трансформирует методики, создает собственную контаминацию из нескольких подходящих форм работы. Сущность всех применяемых средств — осуществление и закрепление тех изменений, которые будут способствовать желанной стабилизации семьи [1. С. 97]
Сложность и неоднозначность проблем, возникающих перед работниками социальных служб в связи с проявлениями фактов насилия в семье, предполагают серьезный и вдумчивый подход к поиску путей их решения. Множество связей и отношений, существующих в обществе, прямая и опосредованная взаимосвязь происходящих изменений, обусловленных сугубо определенными причинами, требует в каждом конкретном случае глубокого понимания их природы, характера и сущности, выявление которых и составляет суть социальной диагностики.
Эффективность решений любой социальной задачи или проблемы во многом зависит
от того, насколько точно была проведена диагностика, насколько объективно было оценено состояние социального объекта и насколько верно были выбраны ориентиры, нормативы диагностируемой сферы жизнедеятельности, использующиеся в качестве основы социального исследования и измерения [4. С. 36]
Далеко не все виды семейных дисфункций поддаются коррекции, это зависит не только от недостаточности или неадекватности усилий специалиста по семейной работе. Иногда можно с большой долей вероятности предсказать неблагоприятный прогноз будущего семейного союза еще до его заключения. Некоторые варианты проблем разрешимы на ранних этапах, но усложняются по мере откладывания их разрешения. Поэтому для социального работника должно стать правилом, что он только помощник, проводник в мир благополучия и не должен считать ситуацию безнадежной, как бы ни обострились отношения между членами семьи.
Объектом социальной поддержки могут быть семьи со всеми видами активности (активность, ограниченная активность, пассивность). Однако степень нуждаемости их в социальной поддержке различна, как различно и конкретное ее содержание. В целом можно утверждать, что объектом социальной поддержки должны быть лишь те семьи, которые действительно нуждаются в этом, прежде всего семьи пассивного типа, в наименьшей — обладающие собственным потенциалом разрешения кризисных ситуаций [1. С. 256]. С нашей точки зрения, это поощряет иждивенчество и «синдром жертвы» (этой семье все должны, все обязаны).
К технологиям, используемым в случаях семейной жестокости, относится и организация социальных приютов (гостиниц, убежищ), которые дают возможность женщинам и детям переждать в безопасном месте кризис семейной ситуации. Уже создано более 20 социальных убежищ по всей России для женщин, подвергшихся насилию.
Следует остановиться и на скрытых конфликтных семьях, работа с которыми возможна только при выявлении внутрисемейного конфликта. Работа с конфликтной семьей или семьей, эмоциональный климат в которой неудовлетворителен, начинается, как правило, после заявления одного из супругов, хотя
иногда поводом для констатации серьезных внутрисемейных проблем могут быть наблюдения школьного или социального педагога, детского врача, выявившего отрицательные психосоматические последствия семейной напряженности для здоровья детей. Социальная работа с семьей начинается с тщательного изучения действительной семейной проблемы, о которой супруги чаще всего имеют неверные представления, ознакомления с особенностями личностей супругов, их семейных и брачных установок. Возникшие трудности могут быть обусловлены любой из названных причин. Социальные технологии работы с перечисленными проблемными семьями могут заключаться в проведении индивидуальных бесед и интервью, групповой психотерапии или игровой терапии.
Специалисты отмечают, что осознание реальной семейной проблемы имеет не только диагностическое, но и терапевтическое значение, поскольку обнаруженное и осознанное затруднение заставляет членов семьи пересмотреть свое поведение.
Одна из многосторонних и рекомендуемых специалистами методик — построение генограммы семьи. Это проективная методика построения схемы семейной истории, создаваемой по определенным правилам и отражающей взаимоотношения в поколениях прародителей, родителей и в самой исследуемой семье. В ходе создания генограммы вместе с семейным терапевтом и при его участии члены семьи, возможно, практически не общавшиеся в течение длительного времени, вовлекаются в единую деятельность, дополняя друг друга. Итоговая картина обладает значительной информативностью: можно засвидетельствовать, например, негативную биологическую предрасположенность либо наличие врожденных личностных проблем.
Анализ проведенной диагностики и сама диагностическая деятельность должны помочь клиентам осознать и признать необходимость изменения их семейных взаимоотношений, укоренить мотивацию для длительной, терпеливой и сложной работы, направленной на са-моизменение, преодоление собственных нежелательных стереотипов. Однако существующие методики манипулятивного воздействия на личность, не желающую привлечь свои собственные транформационные возможности, не продуктивны [1. С. 94].
Одним из перспективных направлений последнего времени мы считаем создание комплексных кризисных центров помощи женщинам, испытывающим или испытавшим прежде насилие в семье.
Кризисные отделения для женщин, переживающих насилие, должны функционировать на базе территориальных центров социальной защиты населения. Основной целью создания такого центра является оказание психологической, юридической, педагогической, социальной и других видов помощи женщинам и детям, находящимся в кризисном и опасном для физического и душевного здоровья состоянии.
К основным задачам центра относятся:
• изучение насилия как общественной проблемы и разработка стратегии оказания помощи семье совместно с государственными и неправительственными организациями;
• создание условий, направленных на мобилизацию собственных возможностей и внутренних ресурсов для преодоления сложных жизненных ситуаций;
• разработка и внедрение социально-психологических программ, направленных на предупреждение домашнего насилия;
• разработка реабилитационных программ для женщин и детей;
• проведение информационно-просветительской и образовательной работы по проблеме насилия среди различных категорий жителей; привлечение различных государственных органов.
Центр должен строить свою деятельность, по меньшей мере, по двум основным направлениям.
1. Изучение социальных истоков и закономерностей проявления домашнего насилия (работа с архивными материалами, изучение теоретических материалов, обработка статистических данных, социологические опросы и др.).
2. Своевременная индивидуальная помощь женщинам и детям, переживающим домашнее насилие, нуждающимся в экстренной и систематической помощи. Основными видами деятельности могут
быть: реабилитационная, профилактическая и исследовательская.
В своей деятельности сотрудники центра должны безоговорочно руководствоваться
принципами анонимности, конфиденциальности, двухсторонней ответственности сотрудников центра и клиента, профессиональной настойчивости, объективности, уважения прав клиента, не нанесения ущерба, позитивно ориентированной активности.
Центр в плане оказания помощи женщинам — жертвам насилия может располагать следующими возможностями:
• изоляция агрессивного лица по медикосоциальным показаниям в случае его невменяемости и недееспособности в сочетании с высокой социальной опасностью (психические заболевания, эпизодические острые расстройства сознания, обусловленные алкогольной или наркотической интоксикацией);
• изоляция агрессивного лица по уголовноправовым показаниям;
• содействие в организации наркологической помощи на льготных или общих условиях (в зависимости от экономического состояния семьи);
• вариативная по формам психологическая помощь: на дому и в стационаре; детям и взрослым; семье или отдельным ее членам; индивидуально или в группе; коррекционно-реабилитационная работа (работа с психотравмами, хроническим стрессом и т.д.) и социально-педагогическая (обучение новым моделям поведения, трансляция альтернативных социальных ценностей и установок) и пр. Конкретные технологии взаимодействия психолога и клиента определяются конкретными мотивами агрессивно-жестокого поведения индивида (месть; закрепившиеся деструктивные способы эмоциональной разрядки; психологическая, идеологическая или иная личностная несовместимость, перерастающая в открытый антагонизм; попытка перевоспитания; и даже защита детей со стороны отца от мнимой или реальной опасности со стороны матери в семье);
• оказание экономической поддержки семье, если экономический фактор признается значимым для нормализации психологического климата семьи;
• применение методов административноправового давления, ультимативных форм воздействия со стороны РОВД, трудового коллектива; применение угрозы лишения родительских прав.
Содействие в организации бракоразводного процесса, размена жилплощади, обретении прав на жилплощадь, получения дополнительной жилплощади для разъезда.
Пока на практике встречается ряд сложностей:
• информация от пострадавшей женщины может оказаться не вполне достоверной (желание свести счеты, психические расстройства, невольные преувеличения, отсутствие рефлексии собственного поведения, неправильная интерпретация поведения другого и т. п.);
• размытость критериев насилия (под насилием иные женщины могут иметь в виду следующее: «два раза замахнулся», «отказывается от какой-либо хозяйственно-бытовой помощи», «в агрессивной форме требует встреч с ребенком», «душевнобольная свекровь изводит подозрениями и упреками»);
• потребность в помощи с одновременной тенденцией к утаиванию всей полноты информации («это моя личная жизнь»);
• амбивалентное отношение женщины к происходящему: одновременная привязанность и ненависть к агрессору, что порождает непоследовательность в оценке ситуации, чередование жалоб на агрессора попеременно с его защитой, требование помощи с последующим отказом от нее;
• необращение за помощью или избегание ее (предпочитают не выносить вопрос на обсуждение, пытаясь справиться с проблемой самостоятельно; пускают процесс разрешения ситуации на самотек, надеясь, что проблема разрешится спонтанно; не знают в принципе, к кому можно обратиться за помощью, кроме милиции; не доверяют в этом вопросе социальному работнику в силу относительной новизны специальности, и по старинке обращаются прямо в милицию; считают ситуацию безнадежной и не пытаются справиться с ней; адаптируются к ситуации, то есть свыкаются с ней (зачастую движимые чувством глубокой привязанности к агрессивному члену семьи); не считают происходящее чем-то сверхъестественным; по-своему оправдывают действия мужа, сына или других агрессивных по отношению к ней лиц, находя для них оправдания (также по причине привязанности); не видят проблемы в принципе;
• в каждом конкретном случае необходима помощь, ориентированная одновременно и на защиту интересов ребенка;
• оказываемая психологическая помощь во многих случаях наталкивается на низкий интеллектуальный и культурный уровень пострадавшего лица, что в сочетании с непластичным возрастом зрелого человека существенно снижает возможность психологической коррекции, достаточной для преодоления проблемы.
Кроме перечисленных, есть и еще ряд сложностей, поэтому точная статистика насилия практически невозможна. Основная проблема выглядит как совокупность следующих показателей: недостаточность профессионального опыта + непривычность специальности для населения + патриархально-функциональное отношение к женщине как особенность национального менталитета (жена — та, кто стирает, гладит, готовит, рожает, ухаживает за детьми, ходит на рынок, шьет и вяжет, нередко зарабатывает на всю семью и пр.).
Социальная защита женщин от насилия в семье должна осуществляться специалистами Центра с учетом накопленного опыта в преодолении вышеперечисленных сложностей, что обусловливает ряд следующих принципов деятельности:
• реагирование на жалобу должно быть максимально оперативным, чтобы не запустить ситуацию и застать момент, пока женщина решительно настроена на получение помощи со стороны социальной службы;
• специалистам следует организовать доверительные отношения с семьей, разъяснить свои функции, полномочия и реальные возможности;
• информация должна быть перепроверена посредством опроса максимально большого числа причастных лиц или свидетелей, а при необходимости — с привлечением психолога-диагноста, чтобы снять элемент субъективного и ошибочного восприятия ситуации;
• личность агрессивного лица должна быть проверена на вменяемость и дееспособность, в случае отсутствия которых и при наличии социально опасных моментов поведения лицо изолируется в соответствующий стационар, и в соответствии со ст. 73 Семейного кодекса РФ может
идти речь об ограничении родительских прав соответствующего лица с формулировкой «по обстоятельствам, от родителей не зависящим»;
• факты уголовного преступления, подтверждаемые жертвой насилия, должны быть немедленно переданы в соответствующие правоохранительные органы;
• если поведение агрессивного лица представляет реальную угрозу здоровью и жизни ребенка, то в соответствии со ст. 77 Семейного кодекса РФ, социальная служба имеет основание и должна изъять ребенка из семьи и поместить его в реабилитационный центр, а при фактах физического и психического насилия над ребенком, хронического алкоголизма, наркомании и др., в соответствии со ст. 69 Семейного кодекса РФ, есть основания и для лишения родительских прав;
• если по показаниям психолога имеет смысл временно изолировать ребенка из семьи, то при наличии возможностей это рекомендуется семье сделать (временно поместить к родственникам);
• если внутрисемейная ситуация разрешима без привлечения психиатрической экспертизы и изоляции, не может или не желает быть разрешаема на уголовно-правовом уровне, то оставшиеся возможные направления работы с семьей должны реализоваться в следующем порядке, максимально ориентированном на сохранение семьи:
а) следует попытаться решить проблему на личностно-психологическом или социально-психологическом уровнях (помощь в разрешении глубинных личностных проблем и осознании каждым своих реальных потребностей, с целью преодоления амбивалентного отношения к проблеме; посредничество в разрешении конфликта с привлечением нарколога, психотерапевта, сексопатолога и др.);
б) при неэффективности вышеизложенного применяются меры административно-правового давления;
в) оказывается содействие в организации бракоразводного процесса и разъезда как крайний вариант;
• сопутствующая экономическая поддержка семьи не должна служить положительным подкреплением агрессивным взаимоотношениям в семье и должна быть соразмерна встречным шагам семьи по нормализации отношений, но это очень сложно реализовать на практике (дети хотят есть вне зависимости от того, договорятся взрослые между собой или нет);
• при благоприятном исходе ситуации семья должна наблюдаться еще несколько месяцев во избежание рецидива.
Создание центров помощи членам семьи, подвергающимся насилию, должно снизить психоэмоциональную напряженность у женщин и детей, даст им возможность прийти в себя, возможно и начать новую жизнь. Однако такие инновации требуют весьма значительных финансовых, материальных затрат и очень хорошо подготовленных специалистов.
Для предотвращения насилия в семье главным направлением работы должна стать общесоциальная и индивидуальная профилактика, охватывающая, в первую очередь, подрастающее поколение. Важно, чтобы системы школьного и дошкольного образования были неотъемлемым компонентом программ по предупреждению семейного насилия. В перечень мер, направленных на профилактику семейного насилия входят: формирование социальнокультурных навыков в семейных отношениях, разъяснение взаимных прав и обязанностей членов семьи, обучение «мирным» способам разрешения конфликтов и информирование о допустимых законом путях и методах самообороны [2. С. 133].
Мы считаем, что очень многое зависит от культурного уровня населения. Поэтому при центрах желательно открыть, условно говоря, «Школу будущих супругов», «Школу молодых супругов», «Школу молодых родителей». Эти подразделения центра помогут предупредить многие семейные проблемы.
Литература
1. Демушкина О.П. Социальная работа. Рн/Д, 2004. 256 с.
2. Закирова В.М. Развод и насилие в семье — феномены семейного неблагополучия. М., 2002. 133 с.
3. Ильяшенко А.Н. Борьба с насильственной преступностью в семье. М., 2003. 176 с.
4. Кашликова Т.В. Насилие в семье как социальная проблема // Сборник материалов научно-практической конференции «Мир семьи». Брянск, 2004. 36 с.
5. ПавленокП.Д. Социология: Избранные работы 1991—2003 гг. М., 2003. 209 с.
