CC BY
157
Проблема исследования социальности, выделения ее типологических, структурно-функциональных, динамических и иных характеристик актуализируется острее всего в периоды кризисов, распада уже концептуализированной философией социальности, вытеснения старой социальности новой [6, с. 302-317]. То есть она выходит на первый план именно тогда, когда становится насущной ревизия самих методологических оснований исследования общества [3]. Различные дисциплинарные направления по-разному откликаются на это требование социальной теории, как в динамическом, так и в содержательном смысле, каждое из них предлагает собственную проекцию проблемы и свой инструментарий (с вариантами ее решения) [4, с. 54-58]. Как результат -диверсификация концепта «социальность», оформление различных подходов к его содержательному наполнению, среди которых можно выделить по меньшей мере четыре основных: философский, культурологический, социологический и психологический.
Философский подход предлагает отталкиваться от системы общей взаимосвязи людей [7, с. 5-21]. Социологические трактовки социальности, как правило, сконцентрированы на описании институциональной системы общества и функциональной составляющей входящих в него индивидов. Российские культурологические и социологические экспликации концепта социальности строятся чаще всего на ролевой реализации индивида в обществе. Именно маркер того, насколько детерминирован или, напротив, автономен индивид в рамках социальных связей, по большей части фундирует (или удостоверяет) типологизацию социальной системы, в которой он действует [2, с. 309315].
Чаще всего авторы выделяют такие универсальные характеристики социальности, как «взаимозависимость», «взаимообусловленность», «совместное бытие людей», т. е. признают в качестве основной детерминанты общий смысл совместного бытия некоторой социальной общности [18, с. 137-151]. Однако нужно признать, что эти определения не раскрывают содержательный смысл понятия «социальность» в полной мере. Чем выше уровень абстракции выводимого определения социальности, тем менее содержательным и отражающим (согласно логическому закону) оно становится, более номинальным и требующим дополнительного качественного анализа, раскрывающего его сущность.
Поэтому философский анализ чаще всего требует междисциплинарной поддержки и в своем развернутом виде опирается еще как минимум на три дополнительные характеристики социальности: культурную, социально-структурную и социально-психологическую (последняя, как нам видится, в большей степени релевантна для анализа специфики индивида, а две первые больше подходят в описаниях функциональной характеристики больших социальных общностей). Однако это деление очень условно - оно отражает не реальную демаркацию индивида от общества, а лишь относительность макро- и микроуровня социального исследования.
Результирующей такого «четырехстороннего» анализа социальности становится возникновение своеобразной социально-теоретической матрицы социальных связей и состояний, позволяющей давать адекватные и многомерные характеристики как самого общества, так и отдельных индивидов и социальных групп, входящих в него. В этих характеристиках с необходимостью учитывается не только наличное состояние развернутой «сегодняшней» социальности, но и те потенциальные характеристики («социокультурные программы»), которые находятся в латентном виде в сознании индивида и общества [10, с. 70-74], всегда коррелируют с прошлыми состояниями общества.
Данные измерения составляют матрицу социальных связей, которая представляет собой систему вертикально и горизонтально выстроенных отношений. Интеграция, «сцепление» этих отношений в составе целого обеспечивается на основе действия принципа согласованного порядка [14, с. 26-29]. Данный принцип можно квалифицировать как состояние распределения связей между элементами системы, при котором усилия их взаимного отношения в составе целого обеспечивают ее устойчивость. Думается, что различные измерения социальности актуализированы неравномерно, в каждой социальной системе всегда есть доминирующие, имеющие самую высокую динамику. Остальные более зависимы от него и изменяют свои значения под влиянием доминанты экзогенных и эндогенных факторов, их взаимного системного взаимодействия в составе целого.
Социально-философский анализ социальности отличается от культурологического или социологического. Поэтому считаем необходимым уточнить, какие формы совместного существования с помощью каких понятийных рядов мы можем описать, применяя, скажем, социокультурный подход. Социальный аспект социокультурной реальности может быть представлен таким образом: во-первых, как вертикальная и горизонтальная упорядоченность общества (социальная структура, институциональная и стратификационная диспозиция, функциональность-дисфункциональность социальных структур); во-вторых, упорядоченность социальных отношений (тип и особенности социальной коммуникации, интенсивность и тип социального обмена); в-третьих, рефлексия социальных порядков (норм) в общественном сознании (характеристика социальной системы с точки зрения «развития-стабильности-нестабильности-кризиса-деконструкции»); в-четвертых, динамика изменений социальной системы (на макроуровне - интенсивность и частота структурных трансформаций, на микроуровне - изменения индивидуального взаимодействия, удлинение или укорачивание социальной дистанции между людьми, изменения частоты индивидуальных горизонтальных или вертикальных контактов) [12, с. 45-48].
Культурный аспект социокультурной реальности указывает на такие атрибуты совместного человеческого существования, которые составляют содержание общественной жизни [16, с. 759-763]. Во-первых, это упорядоченность культурного пространства (целостность культуры, ее специализированный и обыденный уровни, специфика освоения и воспроизводства культурного опыта. Специализированный уровень вмещает в себя предметную область, содержание деятельности, технологии, язык и пр. Обыденный уровень содержит в себе типичные повседневные ситуации, содержание и специфику человеческой активности, привычки, ценности и порядки в бытовых отношениях между людьми, обыденный язык повседневного взаимодействия [15, с. 32-36]); во-вторых, содержание коммуникации (символические формы кодификации сообщений, способы их передачи, особенности понимания и эффективности информационного обмена, культурные различия участников коммуникации [11, с. 270-273]); в-третьих, обобщенная иерархия культурных уровней (панкультура, культурообразующая идея, остальные культурные и субкультурные единицы, культурный ареал, системные характеристики культуры, организованные по степени сложности); в-четвертых, культурная макродинамика (смена культурных парадигм: диалектика традиций-инноваций, вариабельность локальных и базовых культурных конфигураций, процессы культурной диффузии на уровне обыденных практик, закрепление/отвержение культурных образцов).
С помощью культурного аспекта описывается культурная микродинамика социокультурного пространства, с помощью социального аспекта очерчивается упорядоченность социальных отношений данной социокультурной среды. И то и другое измерение очень важно для определения стратегии исследования проблемы обыденного сознания, поскольку эти аспекты становятся основными компонентами исследования, объединенными общей логикой.
Взаимодополнительность социального и культурного аспектов в философской репрезентации социальности очевидна: исследователи периодически, по мере необходимости, обращаются к культурным аспектам общества (в исследовании норм, ценностей, культурных измерений социальной структуры и пр.). Теоретики культуры, в свою очередь, вынуждены обращаться к социальным характеристикам общества (институциональные особенности, социальное действие, формы коммуникации и т. д.). Существует также ряд междисциплинарных проблем индивидуальной и групповой социации, которые оказываются шире дисциплинарных рамок культурологии или социальной теории, а соответственно, требуют для своего разрешения междисциплинарной поддержки (например, в социальной теории невозможно адекватно описать общественные изменения без обращения к культурным детерминантам, в культурологии нельзя понять механизмы культурной диффузии, не рассматривая их в плоскости структурирования и формообразования социального взаимодействия).
Подобное понимание социальности приводит к нескольким важным выводам.
Во-первых, социальность представляется как особое, специфическое качество связей, обменов и зависимостей между индивидами и социальными группами, которые создают и многократно
воспроизводят некую исторически обусловленную модель социальных отношений, каждый день и час сообщая ей этим устойчивость и своеобразную уникальность сложившегося социального порядка.
Во-вторых, характеристика типов социальности может даваться исходя из единства четырех измерений, характеризующих несводимые друг к другу биологические, социальные, культурные и психологические особенности протекания социальных процессов и формирования социальных явлений. Причем, мы предполагаем, что каждая из этих четырех составляющих имеет собственную структуру, однако может быть охарактеризована как по «вертикали», так и по «горизонтали» интеграции социальной системы (которые в целом коррелируют и задают основу социального порядка).
В-третьих, подобная методологическая модель исследования социальности должна включать в себя не только структурный и функциональный, но и динамический аспект, который лучше всего отражает особенности быстрого изменения современного общества, его «текучести», постоянной трансформации и возникающих в связи с этим рисков [8, с. 196-202].
В-четвертых, современному исследователю свойственно многовариантное, альтернативное представление социальности. Философский подход предполагает выявление сложной взаимосвязи различных типов социальных коммуникаций, а также интерсубъективной смысловой структуры, т. е. ценностей и жизненных смыслов, конституирующих изучаемый социальный организм. Он требует сложного сочетания как социально-структурного (социологического), так и культурологического и социально-психологического анализа, поскольку современная социальность представляет собой причудливую констелляцию различных типологических черт традиционного, индустриального и постиндустриального (или же информационного) общества [9, с. 43-46], в рамках которого появляется «особый искусственный мир виртуальной реальности, в свою очередь, конструирующий нового человека» [5, с. 14-18]). В результате образуется относительно устойчивая социальная целостность. Поэтому в основе социального мышления современного человека - причудливое сочетание традиционалистского, модернистского и постмодернистского архетипов восприятия социальной реальности [1, с. 67-73], изучение которого требует сложного междисциплинарного подхода. При этом фрагментарно-мозаичное, децентрированное социальное мышление современного человека проявляется в социально-гуманитарных науках (в экономике, например, это представления о кластерах [17, с. 64-71], а в педагогике - компетентностный подход [13, с. 102-106]).
Литература
1. Бакланов И. С. Тенденции социальной динамики и когнитивные процессы: на пути к обществу ультрамодерна // Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2008. № 4.
2. Бакланов И. С., Яценко А. Л. Роль социальных сетей в процессах глобализации // Личность. Культура. Общество. 2010. Т. 12. № 4.
3. Бакланова О. А. Тенденции социальной философии: западный и российский опыт осмысления постмодернизма // Философия права. 2011. № 5.
4. Бондаренко Н. Г. Новые образы взаимосвязи теоретического и практического в современной социальной философии // Вестник Ставропольского государственного университета. 2012. № 1.
5. Верещагин В. Ю. Русская культурная идентичность: инновационный традиционализм // Философия права. 2011. № 1.
6. Гречко П. К. Новая социальность: опыт интерпретации // Вопросы социальной теории. 2009. Т. 3.
7. Гречко П. К. Парадигмальная эвристика complexity в современном социально-гуманитарном познании // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер. Философия. 2012. № 1.
8. Душина Т. В., МикееваО. А. «Общество риска» как репрезентативная модель современного социума // Личность. Культура. Общество. 2009. Т. XI. № 4.
9. Гончаров В. Н. Концепция «информационного общества»: социально-философский анализ // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2009. № 1.
10. Камалова О. Н. Исследование эмоций и интуиции в современной философии и науке // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2007. № 6.
11. Колосова О. Ю. Жизненный мир личности и социальная реальность // Вестник СевероКавказского гуманитарного института. 2013. № 2.
12. Микеева О. А. Анализ парадигмальных оснований социокультурного подхода в социальном познании // Научная мысль Кавказа. 2009. № 1.
13. Плугина М. И., Шалагина В. А. Формирование психологической компетентности субъектов образовательного процесса // Интеграция образования. 2007. № 1.
14. Похилько А. Д. Основания социальной самодетерминации // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2010.№ 3.
15. Похилько А. Д. Топология встречи // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Сер. Общественные науки. 2003. № 4.
16. Ромах О. В., Лапина Т. С. Социальность как качество культуры // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. 2011. Т. 104. № 12.
17. Татаринова И. П., Шевцова В. В., Говердовская Е. В. Кластер как интегративная категория // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2012. № 3.
18. Шмерлина И. А. Социальность и проблема смысла: к выработке междисциплинарного понятия // Эпистемология и философия науки. 2009. Т. 21. № 3.
