CC BY
16
«СОЦИАЛЬНОЕ» СКВОЗЬ ПРИЗМУ «КУЛЬТУРНОГО»: В ПОИСКАХ АДЕКВАТНОЙ ОПТИКИ
Ирина Марковна БЫХОВСКАЯ,
доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой культурологии, социокультурной антропологии и социальных коммуникаций Российского государственного университета физической культуры, спорта, молодежи и туризма e-mail: kafedra_311@mail.ru
Проблема соотношения «социального» и «культурного» несомненно, может быть отнесена к непреходящим темам для осмысления. Тем более, что вопрос этот - не просто теоретический, а вполне практический, связанный и с осмыслением себя в этом мире (личностный уровень), и с пониманием и оценкой другого / других (групповой и социе-тальный уровни).
Несомненно, именно культурология обеспечивает такого рода «оптику» для взгляда на социальное - не по частностям, не по сегментам, а целостность контекстуального взгляда; взгляд - сопряжение многих составляющих, что позволяет сконструировать эту «культурную линзу» как для отдельного индивида, так и для группового субъекта познания и проектирования.
Итак, есть философия культуры, есть культуроведческий блок и, наконец, есть собственно культурологическое знание, которое по отношению к указанным двум выступает как своего рода теория «среднего уровня», где эмпирический материал «встречается», сопрягается с концептуальными схемами. Проблема использования «культурной» линзы при изучении социального пространства чрезвычайно актуальна не только в исследовательском, но и в образовательном пространстве.
Ключевые слова: культурология, философия культуры, общество, культуроведение.
The problem of correlation between "social" and "cultural" can undoubtedly be referred to as "evergreen" topics for reflection. Moreover, this question is not just theoretical, but very practical, and associated with the comprehension of ourselves in this world (personal level), and understanding and assessment of the other / other (group and societal levels). Undoubtedly, cultural studies provides this kind of "optics" for a look at social - not on particulars, not in segments, and contextual integrity glance; look - conjugation of many components, which allows to construct this "cultural lens" for the individual and for the group subject knowledge and design.
Now, there's philosophy of culture, there are cultural unit and, finally, there is actually cultural knowledge in relation to these two acts as a kind of theory of the "middle level", where the empirical material is "Dating", interfaced with conceptual schemes. The problem of using "cultural" lenses in the study of social space is extremely important not only in research but also in the educational space.
Key words: cultural studies, philosophy of culture, society, Culturology.
Научный анализ культуры как особого предмета рассмотрения давно находится в центре внимания известных учёных, таких, как А.И. Арнольдов и его коллеги. Акцентировка на «социальной полезности культуры» позволяла сразу обозначить определенную аргументацию "pro" в отношении складывающегося нового социально-гуманитарного направления в научных исследованиях.
Осмысление проблемы «социальной полезности» культуры тесно связано с разработкой вопроса о социальном и культурном пространствах, их соотношении и сопряжении, а также с вопросом о возможностях и необходимости взгляда на «социальное» сквозь призму «культурного». Остановимся на некоторых измерениях этой связки.
Обращение к заявленной теме рождает, как минимум, несколько важных вопросов:
- надо ли смотреть на социальное сквозь призму культурного и, если да, то зачем?
- Существует ли запрос на такое «смотрение» (социально востребовано собственно социальное, а культурная призма - нужна ли? )?
- Если говорить о поиске адекватной оптики такого рода «смотрения», то, естественно, требуется и уточнение самого смысла этой адекватности - адекватность кому? Чему?
- Еще один аспект связан собственно с субъектом этой деятельности, т.е. с тем, кто может и хочет использовать соответствующие «линзы» культуры для взгляда на социальное пространство.
Конечно, это - лишь некоторое весьма абстрактное древо вопросов, которые обретают свою конкретику, получают ответы с разной смысловой нагрузкой и содержательным «нутром», в зависимости от конкретного времени и социальных обстоятельств, от аксиологического наполнения пространства, в котором рассматривается эта проблема.
Тем не менее, выделим некоторые общие позиции, позволяющие различить пространство социального и ту его проекцию, которая образуется при использовании соответствующей «культурной» оптики.
Социальное (цивилизационное) Культурное
Однозначность, Относительная гомогенность Неоднозначность (погранично сть, диалогичность...) Контекстуальность
Адаптивность, функциональность Сделанный выбор, сконструированность (креатив)
Внешний регулятор деятельности Внутренний регулятор деятельности
Подражание, воспроизводство, Следование стандарту, конформизм Наличие адекватных знаний, обеспечивающих умение и желание анализировать, выбирать
Уточнение специфики такого рода оптики возвращает нас к важному (и уже не раз обсуждаемому) вопросу о сосуществовании различных «этажей» в познании культуры, среди которых собственно культурологический имеет свое пространство, не посягая еще на чье-то.
Вопрос о вариантах структурирования разнопрофильного знания о культуре периодически актуализируется и пополняется новыми предложениями, но и сегодня представляется обоснованным и вполне эвристичным тот, на который мы ориентировались и который отстаивали в небольшой книжке «Культурологические опыты», изданной почти 20 лет назад [1]. Для краткости, ограничимся упоминанием о трех основных блоках в системе знания о культуре. Это - философия культуры, наиболее абстрактное, обобщенное знание о культуре, своего рода мета-теория культуры. Это - культуроведческий этаж, который включает в себя множество частнонауч-ных дисциплин, ориентированных не на изучение феномена культуры в целом, а на познание отдельных форм и видов культуры, на детальный сбор и анализ фактологического материала. К такого рода дисциплинам могут быть отнесены, к примеру, искусствознание, религиоведение, литературоведение, история культуры и др.
Термин «культуроведение» использовал в начале 90-х в названии своей книги Ю.В. Рождественский, тем самым подтолкнув к размышлениям о соотношении «культурологии», «культуроведения» и вообще о необходимости типологизации множества разных наук о культуре. Отметим, кстати, что проблемой систематизации научного знания, классификацией наук со времен Б.М. Кедрова никто всерьез не занимается. А жаль - современные науковедческие концепции в этой области были бы крайне полезны и для обсуждения проблемы систематизации наук о культуре.
Да, культурология сама не добывает фактологию, за что ее иногда сравнивают с растением-паразитом; она пользуется огромным количеством самых разных эмпирических данных, добываемых именно культуроведческими науками, и соотнося их (естественно, не всякий раз) с концептами, разрабатываемыми философским знанием. При всей ориентации культурологического знания на широкий охват конкретно-эмпирического материала, речь здесь идет не просто об «общей крыше» для различных культуроведческих фактов, а о порождении нового, интегративно-типологизирующего, объяснительного системного знания о культуре.
Благодаря такого рода соотнесенности и становится возможным сквозь «частную» проблему, изучаемую в рамках той или иной конкретной науки (к примеру, стиля живописи, обычаев какого-либо народа, идеологам сознания отдельной эпохи и т.п.), увидеть проявление некоторых общих для культурного процесса закономерностей, тенденций, воспроизводимых в новых «одеждах» традиций, с одной стороны, и особенность, отличительные черты каждого из частных феноменов (в сравнении с иными или некоторой общей тенденцией) - с другой. Изучаемые конкретные явления хозяйственной, политической, образовательной и любой другой области культуры «вписываются» таким образом в более широкий контекст той или иной культурной эпохи в целом - и выявляется, к примеру, общность аксиологических и семантических оснований в архитектуре и одежде в рамках этой эпохи, сопряженность совершенно далеких, на первый взгляд, явлений, с единым мировоззренчески-смысловым контекстом (то, что блестяще продемонстрировано, скажем, в культурологических - пусть не по названию, но по сути - работах М.М.Бахтина).
Конечно, восприятие одного и того же явления представителями разных научных блоков будет неизбежно разное, но всегда - взаимодополнительное. Скажем, возь-
мем такое крайне условное понятие, как «восточная культура» - условное уже потому, что даже не специалисту понятно: есть японская, есть корейская, есть тайская и т.д. культуры, которые очень серьезно отличаются друг от друга. И, тем не менее, при определенных обстоятельствах, в том числе, в культурологическом контексте используется это условное понятие «восточная культура», которое, скажем, сопоставляется с понятием «западная культура». Кстати, вызывая этим рассуждением потенциальный огонь критики со стороны профильных специалистов, все же отметим, что и само понятие «востоковед» имеет, вероятно, не только обозначение географической направленности интереса, но и ту самую «профильность».
Кто же работает над обоснованием, развитием понятия «восточная культура»? С точки зрения конкретного, фактологического наполнения — японисты, кореисты и т.д., которые своим трудом обеспечивают заполнение «ячеек» в этой матрице. Со своих позиций - историки, анализирующие, например, динамику развития, влияние этих культур на том или ином историческом этапе развития какой-либо конкретной страны и т.п. А какая наука рассматривает само понятие «восточной культуры», основания для ее выделения среди других, особенности ценностных оснований, символических форм представления этих ценностных оснований, регулятивных нормативов, имеющих, при всех вариациях, некоторый «общий знаменатель»? Если мы возьмем книги специалистов-востоковедов, то там не данная проблема, в общем-то, является предметом для разработки. Более того, вероятно, для специалистов этого профиля, смотрящих на данные феномены «изнутри», скорее всего, сама постановка вопроса будет некорректной (зато в этих книгах мы найдем замечательно интересную информацию об отдельных культурах, глубокие интерпретации, анализ, уходящий в глубину, к предыстории явления, события и т.п.). Но для специалиста-культуролога, находящегося в другом контексте, рассматривающего данные культуры как бы «извне» и опирающегося на конкретику, добытую японистами, китаистами, кореистами.... (за что спасибо им огромное!) такого рода типологизация и ее результат в виде понятия «восточная культура» является во многих случаях вполне правомерной и, более того, - необходимой.
По отношению к уровню конкретно-научного знания, культурология выполняет роль своего рода «системы координат», в которой становится возможным реальное соотнесение отдельных культуроведческих дисциплин между собою, акцентирование как их специфики, так и степени и характера сопряженности с другими родственными науками. Такой подход, на наш взгляд, не только не ослабляет позиций отдельных научных и образовательных дисциплин, но, напротив, придает каждой из них новый, дополнительный смысл, порождаемый эффектом интеграции, взаимоположенности, превращающей ту или иную частную дисциплину в неотъемлемую составную часть процесса постижения культуры, обладающую своей, четко отрефлексированной сферой компетенции и потому особой значимостью для других составляющих этого процесса.
Рассматривая вопрос о специфике культурологического знания, хотелось бы еще раз вернуться к соотношению таких характеристик, как интегративность культурологического знания, с одной стороны, и междисциплинарность научного исследования, с другой. Безусловно, это две разные вещи и, конечно, все это достаточно хорошо прописано в науковедении. Возвращаемся к этому лишь потому, что в использовании этих терминов применительно к культурологическому познанию нередко возникает явная путаница.
В силу уже не раз обсужденных обстоятельств, культурология произросла из разных корней и, естественно, впитала в себя многое из того, что было накоплено в со-
ответствующих областях науки. Это вовсе не означает, что после своего выделения, институционализации, наука культурология (а культурологи все же, как известно, настаивают на самостоятельности своей научной дисциплины) является чем-то таким междисциплинарным. Вообще, если таким образом подходить к вопросу, то немного мы найдем наук, которые не отпочковывались от других, не являлись продуктом дифференциации научного знания и не находились под влиянием смежных областей. Если это принимать за критерий, то почти всякое знание должно быть обозначено как междисциплинарное. «МЕЖ-дисциплинарность» означает отсутствие собственной научно-дисциплинарной принадлежности. Если мы меж чего-то там находимся, значит, мы не самостоятельная научная дисциплина и не научная дисциплина вообще.
Это, конечно, требует более развернутой аргументации, но здесь лишь еще раз подчеркнем - если применять эту характеристику к культурологии как системе знания, то говорить о ней, как о самостоятельной науке, совершенно неправомерно (с чем, повторюсь, мы абсолютно не согласны). Конечно, здесь имеется в виду интегра-тивность культурологического знания (что давно устоялось), которая неправомерно легко, необоснованно отождествляется весьма часто с междисциплинарностью.
Понятие же междисциплинарности «работает», когда мы говорим не о науке культурологии в целом, а когда мы спускаемся на уровень конкретного исследования. Скажем, при изучении массовой культуры, того или иного ее аспекта, нельзя не прибегнуть к использованию принципа междисциплинарности. Необходимо использовать социальную психологию, научные данные об особенностях, механизмах восприятия тех или иных явлений, причем восприятия, характерного для конкретной аудитории, учитывающего особенности определенных социокультурных групп. Если в контексте этой проблемы, скажем, тинэйджеры или, напротив, лица «третьего возраста», то, естественно, будут важны релевантные задаче блоки знания, накопленные психологами. Скорее всего, потребуется и социологическое знание. Если указанные вопросы изучаются где-то в национальном регионе, потребуются и знания, которые дают этнологи и т.п. учитывая многофакторность практически любого социокультурного явления, его конкретное исследование, в той или иной мере, должно быть междисциплинарным. И это совершенно не то же самое, что утверждение о культурологии как о междисциплинарной науке.
Отметим еще раз, что в этих пассажах нет каких-то принципиально новых позиций - они были более подробно изложены и аргументированы в ряде более ранних публикаций [2]. Однако, вновь и вновь, на разного рода конференциях, «круглых столах», обсуждениях поднимаются эти проблемы, а потому приходится к ним снова и снова возвращаться. Апология культурологии явно не исчерпала себя.
К примеру, обращаясь на одном из обсуждений к представленной нами позиции о статусе и специфике культурологии (примерно той, что здесь была изложена выше), прозвучал такой вопрос: «Получается так - чтобы изучать восточную культуру, совсем не обязательно быть культурологом. Можно быть историком, этнографом и т.д. Для того, чтобы изучать массовую культуру, совсем не обязательно быть культурологом. Для этого есть социологи и прочее. Какую же культуру надо изучать, чтобы быть культурологом?». Этот вопрос достаточно типичный, а потому его выделим и немного прокомментируем.
Прежде всего, следует еще раз акцентировать (имея в виду обозначенный аспект проблемы), что культуролог вообще не обязательно изучает «культуру» в том понимании, которое подразумевалось в этом вопросе. Для различения культурологии и других наук, действительно, важно, не что я изучаю, а как я изучаю. Бахтин говорил
о том, что гуманитарий может начать исследование с чего угодно — с топора, с качелей и т.д. С другой стороны, специалист, изучающий культуру, отдельные культурные явления, процессы, - это совсем не обязательно культуролог, если говорить о специфике науки, а не о наличии «культурного объекта». Скажем, свои проблемы, аспекты выделяет при изучении культуры (например, библиотек, театров и пр.) экономист (вспомним про экономику культуры); психолог, этнолог и др., отнюдь не превращаясь, в силу только лишь объекта «культура», в культуролога. С другой стороны, если изучать, например, экономическую деятельность, но именно с точки зрения ее аксиологических, ценностно-регулятивных, нормативных оснований, выявляя характер влияния на нее культурных традиций, особенности используемого символического ряда, то это будет работа культуролога, изучающего экономику, а совсем не экономиста.
Таким образом, на вопрос «Какую культуру надо изучать, чтобы быть культурологом?» правильный, с нашей точки зрения, ответ - любую, т.к. «быть или не быть» (культурологом) не зависит от того, что мы изучаем, а сопряжено, прежде всего, с тем, как мы это изучаем. Оборотная сторона этого же вопроса - «Кто может изучать культуру?», и ответ здесь - представитель любой научной специальности (если говорить о научном познании), но используя свою особую «лупу» для решения своих, имманентных специфике конкретного научного поля, общих проблем и частных задач.
Все более значимым становится вопрос о соотнесенности культурологических дисциплин с социальным контекстом и о соответствующих основаниях профилирования этого комплекса учебных дисциплин. К числу тех тенденций общественного развития, которые в значительной мере задают эти ориентиры и в каком-то смысле детерминируют образовательный вектор движения культурологических дисциплин, могут быть отнесены такие, как: а) усложнение социально-культурной дифференциации в российском обществе и связанное с этим увеличение разнообразия видов социально-культурной практики; б) регионализация общественной жизни, что определяет рост значимости регионального компонента в образовании культурологического профиля и в преподавании культуроведческих дисциплин при одновременном возрастании значимости сохранения единого научно-образовательного пространства (своего рода центробежность vs центростремительности); в) увеличение и изменение характера зон социальной напряженности, социальных проблемных полей, что не может быть безразличным для содержательного наполнения, профилирования культурологического образования, для неизбежного выделения приоритетов и акцентирования тех или иных проблемных блоков (это, например, анализ этнокультурных процессов, межкультурных коммуникаций, маргинальных культур, культуры предпринимательства и др.).
В заключение отметим еще раз, что проблема соотношения социального и культурного - сквозная, не уходящая, требующая своего анализа на каждом новом витке общественного развития - ведь как первое, так и второе обладают очевидной подвижностью, склонностью к смещению акцентов и смыслов, а значит, выступают как постоянно открывающийся новыми измерениями объект исследовательского интереса.
Список источников
1. Быховская И.М., Александрова Е.Я. Культурологические опыты. М., 1996.
2. Культурология: фундаментальные основания прикладных исследований / Под
ред. И.М. Быховской. М.: Смысл, 2010.
