CC BY
54
УДК 331.5
СОЦИАЛЬНОЕ САМОЧУВСТВИЕ РОССИЙСКИХ НЕФОРМАЛЬНЫХ РАБОТНИКОВ НА ЕВРОПЕЙСКОМ ФОНЕ
И.В. Донова
Кемеровский государственный университет (Кемерово, Россия)
Информация о статье
Дата поступления 10 сентября 2016 г.
Дата принятия в печать 25 ноября 2016 г.
Ключевые слова
Неформальная занятость, незарегистрированная занятость, социальное самочувствие
Аннотация. На основе данных Европейского социального исследования за 2012 г. осуществлен сравнительный межстрановый анализ показателей социального самочувствия наёмных работников с различными типами контракта (бессрочный договор, срочный трудовой контракт, устный договор). Выполнены расчеты дескриптивных показателей удовлетворенности трудовой ситуацией и субъективного социального самочувствия на ре-ференсных странах (включая Россию). На данных по 24 странам-участницам проведен дисперсионный анализ, который показал наличие значимой связи оценок социального самочувствия, типа трудового договора и показателя ВВП на душу населения. В странах с различным уровнем развития экономики влияние наличия трудового договора действует разнонаправленно, а сам фактор уровня экономического развития является значимым и для показателей удовлетворенности, и для распространенности практик бесконтрактного (незарегистрированного) найма. Подтверждается гипотеза, что неформальная занятость в странах с высоким уровнем жизни выполняет скорее функцию обеспечения приемлемого для индивида образа жизни, чем его выживания, и носит добровольный характер. Выявлено, что средние оценки удовлетворенности работой, жизнью в целом, социального уважения и положения в обществе значимо коррелируют со статусом найма в странах с наименьшими показателями ВВП на душу населения (в том числе в России). При этом российские наемные работники (и формальные, и неформальные) чувствуют себя по сравнению с зарубежными респондентами не лучшим образом. Тот факт, что значительная часть занятого населения не удовлетворена своим положением, независимо от того, является ли их занятость зарегистрированной или нет, отражает как уровень социальной напряженности в обществе, так и состояние институтов формального сектора, качество формальных рабочих мест.
SOCIAL WELL-BEING OF RUSSIAN INFORMAL WORKERS IN THE EUROPEAN BACKGROUND
I.V. Donova
Kemerovo State University (Kemerovo, Russia)
Article info Abstract. This article presents the results of a comparative analysis of social well-being of
Received hired workers with different types of contract, with the use of the European Social Survey data
September 10, 2016 (2012). We have made calculations of descriptive indicators of satisfaction with the labor situa-
tion and subjective social well-being in the reference countries (including Russia). Then there Accepted was conducted an analysis of variance for the 24 countries, which showed the fact of signifi-
November 25, 2016 cant correlation between estimates the social well-being, an employment contract and GDP
per capita. In countries with different economic development levels the employment contract is valid in different directions. The level of economic development as a factor is significant for indicators of satisfaction and for widespread presence of unregistered employment. It supports the hypothesis that informal employment in countries with a high standard of living rather provides of specific human lifestyle than his survival. It is shown that the average estimates of life and work satisfaction, respect and social status were significantly correlated with the status of the hiring in the countries with the lowest GDP per capita (including Russia). In comparison with foreign respondents Russian workers (both formal and informal) feel not good. Since a Keywords significant part of the employees is not satisfied with his position, regardless of whether or not
Informal employment, unregiste- is their employment formal, it represents the level of social tension in the society and a state of red employment, social well-being institutions in the formal sector.
© И.В. Донова, 2016
Введение. Неформальность в мире занятости уже много лет привлекает к себе пристальное внимание зарубежных и российских исследователей. Это обусловлено в первую очередь тем, что сегмент неформально занятых обнаружен в экономиках разных типов, он довольно широк и не имеет тенденции к сокращению. Именно в этой группе занятых концентрируются наиболее явные нарушения норм трудового права и социального страхования, а большая ее часть втянута в сферу не только неформальной, но и зачастую нелегальной экономики. Это существенно видоизменяет и разнообразит картину рынка труда, требует понимания особенностей неформальной занятости и выработки подходов к ее регулированию.
Наше понимание неформальной занятости лежит в рамках так называемого «легалистского» подхода. Следуя этому подходу, ключевым признаком неформальности найма можно считать отсутствие формального (письменного) контракта, в котором констатируется факт наличия трудовых отношений между конкретным работником и работодателем. При этом контракт понимается расширительно и может существовать в различных предусмотренных законом формах - трудовой договор (срочный или бессрочный), запись в трудовой книжке, приказ о приеме на работу на основании личного заявления работника и даже гражданско-правовой договор. Таким образом, неформальный наём - это занятость, при которой наличие фактических отношений найма не задокументировано работодателем. По сути, неформальный наём наиболее адекватно описывается выражением «работа по устной договоренности». Неформальный характер такого найма, тем не менее, статистически и аналитически не исключает его из правового поля, а лишь указывает на специфику применения законодательных норм [1, с. 21-22].
Обзор литературы. Эмпирическая база исследований, в которых затрагивались различные аспекты неформальной занятости, расширялась в течение последних двух десятилетий. Сравнительный анализ разнокачественных эмпирических данных стимулировал исследователей находить, с одной стороны, новые сегменты и грани неформальной занятости, с другой - нащупывать точки соприкосновения, общие знаменатели, которые помогли бы интегрировать представления об этом явлении. Одной из таких объединяющих идей стал ана-
лиз социальных последствий неформальности, ее влияния на социальную стратификацию и социальное неравенство.
В первую очередь эмпирическим оценкам подверглись «объективные» показатели, дифференцирующие работников с разным статусом занятости - уровень заработных плат и доходов, объем социальных льгот и выплат, продолжительность рабочего времени и пр. Первые количественные оценки выгодности / невыгодности теневых отношений занятости российских работников стали возможными на основе данных репрезентативных опросов населения, проводимых Фондом общественного мнения, и Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (далее - RLMS-HSE) с 2000-2001 гг. Так, в исследовании влияния фактора неформальности на динамику неравенства заработков были получены результаты, подтверждающие предположения о крайне неоднозначных последствиях неформальности [2, с. 364-365]. По сравнению с наёмной занятостью в формальном секторе самозанятость, например, является более выгодным занятием. В то же время неформальная наёмная занятость не может служить более доходной альтернативой формальной занятости по найму, особенно для низкооплачиваемых работников: в нижнем сегменте неформальной занятости концентрируются «плохие» рабочие места, заполняемые работниками, которые были отвергнуты формальным сектором. Наши расчеты объемов социальных льгот и выплат для занятых по найму в корпоративном секторе показали, что неформально нанятые работники являются значимо «оштрафованной» группой по предоставлению социальных льгот, гарантированных Трудовым кодексом [3].
Социальные последствия неформальности имеют, кроме объективной составляющей, субъективное измерение. Помимо традиционного для социально-экономических исследований показателя удовлетворенности трудом, все чаще в аналитические работы включаются различные показатели общего субъективного восприятия индивидом собственной жизни (социальное самочувствие, субъективный социальный статус, социальное благополучие, subjective well-being). Эти понятия интегрируют различные аспекты взаимодействия человека и общества, отражают его субъективную оценку удовлетворенности жизнью, материальным по-
ложением, социальным и профессиональным статусом, безопасностью жизнедеятельности в самых широких контекстах. Включение в анализ положения работников этих показателей, не снимая методологических проблем интерпретации полученных результатов, дает более широкие возможности и для межотраслевых, и для межстрановых сопоставлений.
Однако в ряду используемых исследователями понятий, интегрирующих частные показатели субъективного благополучия, не всегда присутствует смысловая строгость, наблюдается известная вольность в определениях (так, в состав показателей социального самочувствия иногда включаются субъективные оценки здоровья). Тем не менее сложилась исследовательская традиция опоры на три веберовских измерения социальной стратификации - материальный статус, власть и уважение (соответственно формируются шкалы субъективного благосостояния, субъективной власти и субъективного уважения), - к которым обычно добавляется ряд уточняющих показателей (например, удовлетворенность текущим материальным положением, уверенность в его сохранении в ближайшем будущем). Соответственно, работы, основанные на оценках соотносительного положения индивида на социальной лестнице благосостояния и престижа, раскрывают специфику и динамику субъективного социального статуса [4], понимаемого как условный конструкт, отражающий восприятие индивидом собственного места в социальной иерархии. В других исследованиях в качестве «интегральных» показателей относительных выгод и недостатков неформальной занятости используются самооценки удовлетворенности жизнью и работой - в этом случае речь идет о субъективном благополучии [5]. Этот термин использует и ОЭСР, относя показатель субъективного благополучия, наряду с ВВП, к ключевым показателям качества жизни населения страны в целом [6]. С одной стороны, исследователями и политиками подчеркивается важность анализа именно показателей удовлетворенности жизнью и субъективного ощущения счастья для прогнозирования социальных конфликтов, с другой - дискуссионными остаются методы их измерения, особенно в сравнительной перспективе. Тем не менее здесь уже установлены определенные европейские и отечественные стандарты и традиции, а эмпирической базой исследований в последнее время все чаще ста-
новятся данные международных проектов -World Value Survey, European Social Survey, «Евразийский монитор» и др. [7-10].
Часто при включении в состав анализируемых показателей как субъективных оценок статуса и удовлетворенности работой, так и удовлетворенности жизнью в целом, образом жизни, самооценки уровня счастья, стресса и депривации обобщающая оценка носит еще одно название - «социальное самочувствие». Этот термин получил новое прочтение в социально-экономических исследованиях, утратив изначальную «психологическую» нагружен-ность, и стал использоваться в качестве интегральной характеристики реализации жизненной стратегии и образа жизни.
В фокусе данной статьи - субъективный аспект социальных последствий одной из составляющих современной неформальной занятости - неформальной занятости по найму.
В последние годы российскими исследователями предпринимались небезуспешные попытки выявить взаимосвязь типа занятости (формальной или неформальной) с заработками и уровнем благосостояния семей [11], удовлетворенностью различными сторонами работы и жизни [5; 12], а также субъективным социальным самочувствием неформально занятых. Так, А. Зудиной на основе данных RLMS-HSE был проведен анализ динамики средних самооценок социального статуса различных категорий неформальных работников за период 2000-2010 гг., а также их сравнение с аналогичными показателями формальных работников, безработных и представителей экономически неактивного населения [4]. Автором подчеркивается, что положение человека в социальной структуре общества во многом определяется его позициями в сфере труда, но само качество трудовой жизни не сводится только к денежным индикаторам, и анализ необходимо дополнить субъективными оценками удовлетворенности трудом и жизнью в целом. Указывается, что использование таких самооценок позволяет подвергнуть дополнительной проверке гипотезу о том, что деление занятости на неформальную и формальную в России сопряжено с формированием системы социального неравенства. Представленные в работе результаты регрессионного анализа привели автора к заключению, что значимые различия в представлении собственного статуса между формальными и неформальными работниками
в России отсутствуют в части удовлетворенности материальным положением и возможностями самообеспечения, однако неформалы ощущают себя значительно более бесправными и менее уважаемыми по сравнению с формальными работниками. А. Аистов и Л. Леонова, более подробно анализируя наёмную занятость, также эмпирически подтвердили связь незарегистрированной занятости по найму со значимым ухудшением самооценок удовлетворенности жизнью и работой [5].
Эмпирическая база и результаты исследования. В настоящей статье предпринимается попытка дескриптивного и дисперсионного анализа удовлетворенности различными аспектами трудовой и личной жизни работников, занятых на основе контрактов различного типа (в том числе и на основе устного найма), на материалах еще одного мониторинга - Европейского социального исследования (European Social Survey, далее - ESS) за 2012 г. (6-я волна). Данные этого исследования позволяют проводить также и межстрановые сопоставления. Между тем следует отметить, что кор-
ректные сопоставления результатов анализа характеристик работников и их работы в ESS с аналогичными показателями, полученными на основе данных RLMS-HSE, вряд ли возможны (в силу некоторых методических различий в дизайне этих исследований и формулировках вопросов).
Для анализа были отобраны респонденты в возрасте от 15 до 72 лет, которые в 2012 г. имели оплачиваемую работу и при этом указали, что на своей основной работе являются наёмными работниками. Среди занятых по найму по признакам срочности и формализации трудового контракта в ESS выделяются: 1) оформленные на постоянную работу по бессрочному трудовому договору, контракту; 2) работающие по контракту или трудовому договору, оформленному на определенный срок или на выполнение конкретного вида работ; 3) вообще официально не оформленные на работе. Расчеты доли работников с соответствующим видом контракта для всех стран - участниц ESS-2012 (данные взвешены) представлены в табл. 1.
Страна Постоянная работа по бессрочному трудовому договору, контракту, % Работа по контракту или трудовому договору, оформленному на определенный срок или на выполнение конкретного вида работ, % Работа без контракта или трудового договора, только устный договор, % Показатель ВВП на душу населения по паритету покупательной способности на декабрь 2012 г.
Чехия 81,2 17,9 0,9 26,870
Словакия 84,1 14,4 1,5 25,190
Финляндия 75,0 23,3 1,7 40,420
Венгрия 82,7 15,2 2,1 21,530
Швеция 82,8 15,1 2,1 45,240
Швейцария 87,3 10,4 2,3 57,020
Германия 81,2 16,4 2,4 44,670
Бельгия 80,4 16,7 2,9 42,140
Словения 77,1 20,0 2,9 28,240
Эстония 84,5 12,1 3,4 23,750
Нидерланды 78,9 17,7 3,4 46,620
Болгария 75,5 20,1 4,4 15,160
Норвегия 83,8 11,7 4,5 66,910
Дания 83,2 11,6 5,2 44,560
Испания 68,6 25,8 5,6 32,490
Польша 65,5 28,7 5,8 22,390
Россия 78,0 14,3 7,7 23,240
Таблица 1
Распространенность контрактов различного типа по данным ESS
Окончание табл. 1
Страна Постоянная работа по бессрочному трудовому договору, контракту, % Работа по контракту или трудовому договору, оформленному на определенный срок или на выполнение конкретного вида работ, % Работа без контракта или трудового договора, только устный договор, % Показатель ВВП на душу населения по паритету покупательной способности на декабрь 2012 г.
Великобритания 76,5 13,3 10,2 37,270
Португалия 71,4 17,4 11,2 26,350
Косово 51,4 31,5 17,1 -
Исландия 64,8 17,6 17,6 36,650
Ирландия 56,0 20,1 23,9 37,350
Израиль 49,1 13,2 37,7 30,830
Кипр 46,7 13,3 40,0 31,650
Итого 76,6 17,0 6,4
Примечание. Рассчитано автором по данным ESS, 6-я волна, 2012 г., N = 21 921 (http://www.europeansocialsurvey.org/ data/round-index.html), кроме: данные Всемирного банка за 2012 г. (http://data.worldbank.org/).
Как видим, 16 из 24 стран - участниц ESS демонстрируют не очень широкое распространение практик устного найма - менее 6 %. Среди них как процветающие страны Северной Европы и Скандинавии, так и относительно слабые экономики Болгарии, Польши, Эстонии. Россия по данным опроса ESS занимает место чуть выше среднего показателя. Среди стран с уровнем неоформленности занятости от 10 до 18 % оказались такие контрастные страны, как Великобритания, Косово, Португалия. Наиболее высокие показатели уровня бесконтрактного найма демонстрируют Ирландия, Израиль и Кипр, что является отражением либо специфического характера трудового регулирования, либо особой структуры занятости в этих странах. Таким образом, между уровнем развития страны и уровнем неоформленного найма связи не выявлено.
В целях упрощения восприятия сравнительных межстрановых данных можно прибегнуть к отбору референсных стран. Для этого список стран - участниц ESS 6-й волны был отсортирован по возрастанию показателя доли занятых на условиях устного найма. В результате сортировки и сравнения со средним показателем по массиву были сформированы следующие группы стран:
1) с показателем «неоформленности» ниже 3 % (вдвое меньше среднего показателя) -9 стран;
2) с показателем «неоформленности» от 3 до 6 % - вплоть до величины средней по массиву - 7 стран;
3) с «повышенными» по сравнению со средней показателями доли занятых на условиях незарегистрированного найма, включая Россию на нижней границе этого интервала (7,7 %) - 5 стран;
4) три страны с наиболее высокими показателями неоформленности отношений найма (более чем в 4 раза превышающими среднюю) - Ирландия, Израиль, Кипр.
Отметим однако, что каждая из этих групп не очень однородна по характеру распределения занятых по видам контракта. Так, во второй группе (с довольно низкими показателями «неоформленности») находятся и Дания, Норвегия и Эстония с преобладанием бессрочного трудового договора (83-84 % занятых), и Польша с Испанией, в которых каждый четвертый работает на условиях срочного договора. Поэтому в каждой группе были отобраны страны с различными типами распределений занятых по типам трудового договора, которые и выступили в качестве референсных (в табл. 1 выделены полужирным).
Вопросник 6-й волны ESS содержит несколько вопросов, прямо или косвенно характеризующих удовлетворенность респондента работой и тем временем, которое она занимает в его жизни. В табл. 2 представлены средние
значения оценок, которые были даны респондентами при ответах на вопросы «Принимая во внимание все стороны Вашей работы, скажите, насколько Вы удовлетворены своей нынешней работой?», а также «Насколько Вы удовлетворены соотношением времени, которое тратите на работу и посвящаете другим
сторонам Вашей жизни?». Оценки (в баллах) рассчитаны по группам работников, в целях удобства и краткости для анализа взяты только две крайние группы - работающие на условиях бессрочного трудового договора и без формального договора вообще.
Таблица 2
Показатели удовлетворенности трудом и соотношением рабочего и нерабочего времени, баллы
Показатель Тип трудового договора Испания Венгрия Ирландия Норвегия Россия Исландия
Удовлетворенность работой (0 - «совершенно не удовлетворен»; 10 - «полностью удовлетворен») Бессрочный договор 7,49 7,07 7,29 7,94 6,69 8,05
Без договора 7,46 7,31 7,00 7,79 5,41 7,25
Удовлетворенность соотношением затрат времени на работу и другие стороны жизни (0 - «совершенно не удовлетворен»; 10 - «полностью удовлетворен») Бессрочный договор 6,35 6,40 6,52 7,07 6,07 7,33
Без договора 6,75 7,15 6,72 7,28 5,10 6,86
Примечание. Рассчитано автором по данным ESS, 6-я волна, 2012 г., N = 21 921 (http://www.europeansocialsurvey.org/ data/round-index.html).
Как видим, все категории российских работников - и формальные, и неформальные -оценивают свою удовлетворенность трудом ниже, чем представители других стран - участниц ESS, в особенности северяне (исландцы и норвежцы). Неформальные работники везде, кроме Венгрии, в меньшей степени удовлетворены своей работой, чем трудоустроенные на условиях бессрочного контракта, однако для россиян эта тенденция выражена более ярко (разница в оценках превышает 1 балл). Особый интерес представляют оценки работниками своей удовлетворенности соотношением времени, которое посвящено работе и другим сторонам жизни. Здесь «неформалы» из всех стран, кроме Исландии и России, находятся в более благоприятном положении, чем работающие на условиях бессрочного договора. Степень удовлетворенности неформально занятых россиян на целый балл ниже, чем формально трудоустроенных соотечественников. Возможно, это объясняется тем, что неформальная работа российских респондентов лишена гибкости и свободы выбора режима труда, а незарегистриро-ванность найма зачастую носит вынужденный
характер. На связь низкой удовлетворенности жизнью и работой с недобровольным характером неформальной занятости указывается в исследовании, основанном на данных RLMS-HSE [4], однако дизайн опросника ESS не позволяет проверить эту гипотезу.
Впрочем, сопоставление ответов респондентов на вопросы о том, насколько интересно им то, что они делают, или как часто они полностью погружены в то, что делают, а также о выраженности энтузиазма по отношению к своим занятиям, сколь-либо существенных и устойчивых зависимостей от страны или типа контракта работников не выявлено. Неформальные работники в большинстве стран (кроме России и Исландии) даже демонстрируют большие показатели заинтересованности и энтузиазма, чем работники со срочным трудовым контрактом.
Обратимся теперь к самооценкам субъективного социального статуса и показателям социального самочувствия, привязанным к типу трудового контракта (формально занятые бессрочно, неформально занятые на условиях устного договора) (табл. 3).
Таблица 3
Показатели субъективного социального статуса и социального самочувствия, средние баллы
Показатель Тип трудового договора Испания Венгрия Ирландия Норвегия Россия Исландия
Самооценка положения на социальной лестнице (10 - «на самой верхушке общества»; 0 - «в самом низу общества») Бессрочный договор 5,55 4,74 5,88 6,56 4,64 6,16
Без договора 5,27 4,33 5,43 6,09 4,65 5,49
Субъективное ощущение уважения, исходящего от социального окружения (0 - «совсем нет»; 6 - «в очень большой степени») Бессрочный договор 4,89 4,49 4,64 4,97 4,27 4,69
Без договора 4,62 4,47 4,50 4,93 4,31 4,37
Удовлетворенность жизнью в целом (0 - «совершенно не удовлетворен»; 10 - «полностью удовлетворен») Бессрочный договор 7,19 5,86 6,78 8,22 5,89 8,07
Без договора 7,02 4,88 6,74 8,22 5,71 7,82
Самооценка степени счастья (0 - «очень несчастливы»; 10 - «очень счастливы») Бессрочный договор 7,69 6,40 7,17 8,24 6,32 8,33
Без договора 7,87 5,47 7,20 8,11 6,24 7,97
Примечание. Рассчитано автором по данным ESS, 6-я волна, 2012 г., N = 21 921 (http://www.europeansocialsurvey.org/ data/round-index.html).
Как видим, степень удовлетворенности жизнью в целом практически не коррелирует со статусом найма, это показывают данные по всем странам, включая и Россию. Отметим, впрочем, что абсолютная величина этой удовлетворенности у российских и венгерских респондентов ниже, чем в остальных исследуемых странах. То же самое, впрочем, характерно и для самого эфемерного показателя - «уровня счастья» (здесь россияне и венгры чуть дальше от абсолютного счастья, чем норвежцы и исландцы). Российские респонденты, по самоощущению, находятся ниже представителей других стран и на социальной лестнице, причем на одной ступеньке стоят как защищенные контрактом работники, так и неформалы. Шкала вопроса о субъективном ощущении уважения, исходящего от социального окружения, имеет меньшую размерность (0-6 баллов), и различия между странами и группами занятых практически не прослеживаются.
Также были рассмотрены ответы респондентов из России и еще пяти референсных стран на вопросы о степени согласия с утверждениями относительно отношения к себе и к будущему, к ценности жизненных занятий и возможностей управления своей жизнью (локуса контроля). В сложной мозаике мироощущений
респондентов, которая складывается из сопоставления дескриптивных показателей по этим признакам, довольно сложно выделить ведущий фактор влияния - страновая принадлежность или наличие трудового контракта. Да, российские «бесконтрактники» немного реже смотрят в будущее с оптимизмом, чуть хуже к себе относятся и чаще могут назвать себя неудачниками, но разница с формально трудоустроенными россиянами невелика - около 5 п.п., а общая направленность ответов во многом совпадает с остальными странами из анализируемого списка, кроме Венгрии и, по некоторым вопросам, Норвегии. Венгерские респонденты вне зависимости от статуса занятости демонстрируют драматически низкие показатели самооценки и даже возможностей выбора образа жизни, норвежцы «отличились» по одной из ситуативных характеристик самооценки (26 % временами чувствуют себя неудачниками). Российские же работники (причем неформальные более выраженно) существенно реже респондентов из других стран склонны согласиться с тем, что их деятельность ценна и нужна людям (в разной степени согласны с этим утверждением 67 % формальных работников из России и, для сравнения, около 90 % исландцев, ирландцев и норвежцев). Можно предположить, что
такие результаты - отражение глубокого моти-вационного кризиса, особенно широко проявляющегося в России в сфере наёмного труда.
Для определения статистической достоверности различий средних оценок по показателям удовлетворенности между странами с учетом типа контракта может быть использован двухфакторный дисперсионный анализ (метод обобщенной линейной модели). Всего в анализируемом массиве оказалось 21 592 чел. из 23 стран - участниц ESS (без учета Косово). В качестве факторов (эффектов), которые могут оказать влияние на оценки удовлетворенности, были взяты переменные:
1) фактор 1 - группы стран, сформированные по показателю ВВП на душу населения по ППС (четыре квартальные группы);
2) фактор 2 - тип трудового договора (бессрочный договор или отсутствие договора).
В процессе дисперсионного анализа проверяется несколько гипотез. Две из них связаны с предположениями о влиянии факторов на средние оценки зависимой переменной (показателей трудового и социального самочувст-
вия), а третья - о взаимном влиянии факторов друг на друга (фактор 1-2).
Результаты анализа приведены в табл. 4.
Практически все факторы оказывают значимое влияние на оценки удовлетворенности (Р < 0,05). Детальный анализ различий средних оценок по квартильным группам стран и видам трудового договора (графики профилей) позволяет дать содержательное описание полученных данных. Так, в странах нижнего квартиля (в него входят Болгария, Эстония, Венгрия, Польша, Словакия и Россия) практически по всем приведенным показателям наблюдаются наиболее выраженные разрывы в средних оценках между формальными и неформальными работниками, и абсолютные значения самих этих оценок наиболее низкие по всем квартильным группам. Подобным образом (оценки неформалов ниже, чем оценки формально занятых на постоянной основе), но при общем более высоком уровне удовлетворенности, ведут себя респонденты из стран третьего квартиля (Бельгия, Дания, Великобритания, Ирландия, Исландия и Финляндия).
Таблица 4
Результаты одномерного дисперсионного анализа (оцененные маргинальные средние, оценки эффектов межгрупповых факторов)
Средние оценки удовлетворенности, баллы ь Л ^
£ « S ^
Показатель удовлетворенности Тип договора Нижний квартиль (в т. ч. РФ) 2-й квартил\ 3-й квартил\ Верхний квартиль о ^ ^ § ит чк аа о ^ ^ § ит у « а а О S a § ^ S а « на ^ ^
Удовлетворенность Бессрочный договор 7,03 7,52 7,68 7,72 0,000 0,000 0,001
работой Без договора 5,96 7,03 7,16 7,63
Удовлетворенность Бессрочный договор 6,35 6,84 7,00 6,85
соотношением за-
трат времени на работу и другие Без договора 5,46 6,43 6,93 7,26 0,000 0,003 0,000
стороны жизни
Удовлетворенность Бессрочный договор 6,12 7,03 7,78 7,93 0,000 0,000 0,004
жизнью в целом Без договора 5,45 6,83 7,29 7,77
Самооценка степе- Бессрочный договор 6,65 7,34 7,92 7,99 0,000 0,000 0,000
ни счастья Без договора 6,11 7,45 7,55 7,55
Самооценка поло- Бессрочный договор 5,08 5,69 6,13 6,40
жения на социальной лестнице Без договора 4,48 5,73 5,50 5,79 0,000 0,000 0,000
Субъективное ощу- Бессрочный договор 3,94 4,16 4,36 4,50
щение уважения, исходящего от соци- Без договора 3,90 4,17 4,11 4,33 0,000 0,000 0,001
ального окружения
Картина ответов опрошенных из стран верхнего квартиля (Швейцария, Германия, Нидерланды, Норвегия, Швеция) выглядит довольно пёстро: по показателям удовлетворенности работой и жизнью в целом формальные и неформальные работники практически неразличимы, зато удовлетворенность «неформалов» соотношением рабочего и нерабочего времени значимо выше, чем аналогичные оценки занятых на условиях постоянного контракта. Это - еще один аргумент в пользу предположения, что неформальная занятость в странах с высоким уровнем жизни выполняет скорее функцию обеспечения приемлемого для индивида образа жизни, чем его выживания, и носит добровольный характер. Отметим, тем не менее, что по трем оставшимся показателям (самооценки степени счастья, положения на социальной лестнице и субъективного ощущения уважения, исходящего от социального окружения) респонденты-неформалы из самых развитых стран демонстрируют также более низкие оценки по сравнению с работниками, занятыми на условиях формального бессрочного контракта.
Довольно интересной выглядит ситуация с опрошенными из стран второй квартильной группы (Кипр, Испания, Португалия, Словения, Чехия, Израиль). Здесь по всем показателям удовлетворенности, не связанным с текущей работой, неформальные работники дают или максимально близкие к остальным респондентам оценки (удовлетворенность жизнью в целом), или даже незначительно превышающие их (самооценки положения на социальной лестнице, уважения и особенно - счастья).
Заключение. В целом остается открытым вопрос о причинно-следственных связях не-
формальной занятости и социального самочувствия работников. Образовательные и возрастные характеристики работников, занятых на основе контрактов любого типа, могут оказывать существенное влияние на общее жизненное настроение. В свою очередь, неформальная занятость, будучи, как показывают исследования [3], лишь эпизодом в трудовой биографии многих работников, определяет главным образом уровень удовлетворенности ситуацией в сфере труда, не всегда затрагивая оценки других сторон жизни.
Тем не менее наличие трудового договора является довольно существенным фактором, влияющим на оценки субъективного социального самочувствия работников. При этом в странах с различным уровнем развития экономики это влияние разнонаправленное, а сам фактор уровня экономического развития является значимым и для показателей удовлетворенности, и для распространенности практик бесконтрактного найма.
Средние оценки удовлетворенности работой, жизнью в целом, социального уважения и положения в обществе значимо коррелируют со статусом найма в странах с наименьшими показателями ВВП на душу населения (в том числе в России). При этом российские наемные работники (и формальные, и неформальные) чувствуют себя по сравнению с зарубежными респондентами не очень хорошо. Тот факт, что значительная часть занятого населения не удовлетворена своим положением независимо от того, является ли их занятость формальной или нет, отражает как уровень социальной напряженности в обществе, так и состояние институтов формального сектора, качество формальных рабочих мест.
Литература
1. Нуреев Р. М., Ахмадеев Д. Р. Классификация неформальной занятости и методы ее оценки // TERRA ECONOMICUS. - 2015. - № 13. - С. 14-29.
2. В тени регулирования: неформальность на российском рынке труда : моногр. / под ред. В. Е. Гимпельсона, Р. И. Капелюшникова ; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». - М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2014.
3. Варшавская Е. Я., Донова И. В. Неформальный наем в корпоративном секторе (где и чем заняты те, кого не видно сверху) // Мир России. - 2013. - № 4. - С. 148-174.
4. Зудина А. А. Неформальная занятость и субъективный социальный статус: пример России // Экономическая социология. - 2013. - Т. 14. - № 3. - С. 27-63.
5. Аистов А. В., Леонова Л. А. Удовлетворенность жизнью и работой, связь с незарегистрированной занятостью : препринт WP15/2011/04 / Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». -М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2011.
6. How's Life? Measuring well-being. - OECD Publishing, 2011. - URL : http://www.oecd-ilib-rary.org/economics/how-s-life-2015_how_life-2015-en (дата обращения: 8.09.2016).
7. Карабчук Т. С., Сальникова Д. В. Объективное и субъективное благополучие: опыт сравнительного анализа стран Центральной Азии, России и Беларуси // Социологические исследования.
- 2016. - № 5. - С. 96-109.
8. Зеликова Ю. А. Субъективное благополучие пожилых людей (кросс-национальный анализ) // Социологические исследования. - 2014. - № 11. - С. 60-69.
9. Андреенкова Н. В. Сравнительный анализ удовлетворенности жизнью и определяющих ее факторов // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2010.
- № 5. - С. 189-215.
10. Karabchuk T., Soboleva N. Informal employment and life satisfaction in Europe: evidence from ESS data // Südosteuropa. - 2014. - Vol. 62. - № 4. - P. 397-419.
11. Лукьянова А. Л. Неравенство заработков: фактор неформальности (2000-2010 гг.) // Экономический журнал Высшей школы экономики. - 2013. - Т. 17. - № 2. - С. 212-238.
12. Beuran M., Kalugina E. Social exclusion and the informal sector: the case of Russia. - 2005. -URL : https://www.researchgate.net/publication/228682878_Social_exclusion_and_the_informal_sector _the_case_of_Russia (дата обращения: 8.09.2016).
References
1. Nureev R.M., Akhmadeev D.R. Classification of the informal employment and the methods of its assessment. TERRA ECONOMICUS, 2015, no. 13, pp. 14-29. (in Russian).
2. Gimpelson V.E., Kapeliushnikov R.I. (Eds.) V teni regulirovaniya: neformal'nost' na rossiiskom rynke truda [In the Shadow of Regulation: Informality in the Russian Labour Market], Moscow, NIU VShE Publ., 2014.
3. Varshavskaya E., Donova I. Informal employment in the corporate sector (where and what do those who are invisible from above). Universe of Russia, 2013, no. 4, pp. 148-174. (in Russian).
4. Zudina A.A. Informal Employment and Subjective Social Status: The Case of Russia. Economic Sociology, 2013, Vol. 14, по. 3, pp. 27-63. (in Russian).
5. Aistov A.V., Leonova L.A. Udovletvorennost' zhizn'yu i rabotoi, svyaz's nezaregistrirovannoi zanyatost'yu [Life and Job Satisfaction: its Connection to Unregistered Employment], Working paper series WP15/2011/04, Moscow, VShE Publ., 2011.
6. How's Life? Measuring well-being, OECD Publishing, 2011, available at: http://www.oecd-ilibrary.org/economics/how-s-life-2015_how_life-2015-en (accessed September 08, 2016).
7. Karabchuk T.S., Salnikova D. Objective and subjective well-being: a comparative analysis of Central Asian countries, Russia and Belarus. Sociological Studies, 2016, no. 5, pp. 96-109. (in Russian).
8. Zelikova Yu.A. Successful ageing or when age is joy. Subjective well-being of seniors: a cross-national analysis. Sociological Studies, 2014, no. 11, pp. 60-69. (in Russian).
9. Andreenkova N.V. Comparative Analysis of Satisfaction with Life and Determining Factors. The Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes Journal, 2010, no. 5, pp. 189-215. (in Russian).
10. Karabchuk T., Soboleva N. Informal employment and life satisfaction in Europe: evidence from ESS data. Südosteuropa, 2014, Vol. 62, no. 4, pp. 397-419.
11. Lukiyanova A.L. Earnings inequality and informal economy in Russia (2000-2010). HSE Economic Journal, 2013, Vol. 17, no. 2, pp. 212-238. (in Russian).
12. Beuran M., Kalugina E. Social exclusion and the informal sector: the case of Russia, 2005, available at: https://www.researchgate.net/publication/228682878_Social_exclusion_and_the_informal_ sector_the_case_of_Russia (accessed September 08, 2016).
Сведения об авторе
Донова Инна Вениаминовна - старший преподаватель кафедры менеджмента им. И. П. Поварича Адрес для корреспонденции: 650043, г. Кемерово, ул. Красная, 6 E-mail: [email protected]
About the author
Donova Inna Veniaminovna - Senior Lecturer of Management Department
Postal address: 6 Krasnaya st., Kemerovo, 650043, Russia
E-mail: [email protected]
Для цитирования
Донова И. В. Социальное самочувствие российских неформальных работников на европейском фоне // Вестн. Ом. ун-та. Сер. «Экономика». 2016. № 4. С. 159-169.
For citations
Donova I.V. Social well-being of Russian informal workers in the European background. Herald of Omsk University. Series "Economics", 2016, no. 4, pp. 159-169. (in Russian).
