CC BY
72
УДК 316
Р. И. Зинурова, Ф. Ф. Фатыхова
СОЦИАЛЬНОЕ САМОЧУВСТВИЕ МОЛОДЕЖИ ЭТНИЧЕСКИХ ГРУПП: СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ
Ключевые слова: социальное самочувствие, молодежь.
В статье анализируется понимание социального самочувствия представителей этнических групп молодежи с точки зрения ученых.
Keywords: social well-being, youth.
The paper deals with the meaning of the content of social well-being based on the scientists' points of view.
Трансформационные процессы, движимые новыми представлениями об общественном устройстве, обусловили изменения во всей системе общественных отношений, в положении различных категорий молодежи, их роли и месте в обществе. Как формирующийся субъект общественных отношений молодежь включалась в меняющееся общество, оказываясь на стыке противоречий, встречаясь с множеством социальных проблем на пути ее интеграции в общество. В фокусе внимания современной социологии молодежи находится, с одной стороны, изучение ее характеристик как субъекта общественных отношений с учетом глубинных процессов общественной трансформации в их взаимосвязи и взаимообусловленности. С другой - собственный жизненный мир молодежи как индивидуальная и групповая конструкция.
Молодежь рассматривается как социально-демографическая группа, которой присуща способность быстрого принятия и усвоения нового, освоения социального опыта старших поколений. Специфика данной возрастной группы состоит в незавершенности её становления, приобретении и изменении собственного социального статуса и формировании идентичности. Молодежь одновременно выступает и как объект социального воздействия со стороны общества и как становящийся субъект общественного воспроизводства.
Молодежь, объединенная возрастными особенностями, не представляет собой единой группы по базовым социальным параметрам. Молодые люди с разным уровнем доходов, характером занятости, семейным положением различаются материальными возможностями, ценностными ориентациями, духовными потребностями, образом и стилями жизни. Молодежь имеет признаки социальной группы в той мере, в какой они сконструированы данным сообществом для данного уровня социальных отношений и с учетом требований, выдвигаемых культурой (иными словами, идущими от социального и культурного опыта предыдущих поколений и выступающих как культурная норма, образец, как непреодолимая сила менталитета народа) [1].
Человеку свойственны самые разнообразные потребности, к удовлетворению которых он стремится, совершая те или иные действия, вступая в разнообразные социальные связи. К включению в ту или иную систему социальных связей люди относятся избирательно - одни связи, отношения являются для них приоритетными, другие - отвергаются по причине неактуальности, непринятия и пр. Но как у отдельного человека, так и у группы людей имеется потребность принадлежать к какой-либо общности.
В настоящее время проблематика идентичности является актуальной, так как трансформация социальных отношений заставляет по-новому ставить вопросы о взаимоотношениях субъекта и социальной группы. Появление новых социальных групп, слоев, новая иерархия давно сложившихся ведет к необходимости для каждого человека искать свое новое место в обществе.
Повышение или понижение статуса группы, к которой относится человек, не может не сказаться на его ощущении жизни. С другой стороны, группа, членом которой я являюсь, с которой идентифицирую себя, может, способствовать либо препятствовать реализации моих притязаний, моего личного потенциала. Успешность жизни человека — это и успешность индивидуальной судьбы, и успешность группы. Самочувствие человека может зависеть от того, какое положение занимают группы, с которыми он себя идентифицирует. Если статус группы высок, она занимает стабильное положение, то индивид, являющийся ее членом, может социально «чувствовать себя лучше». И наоборот - индивид может иметь позитивное социальное самочувствие, а его группа - в целом нет, и это оказывает обратное влияние.
Индивиды стремятся слиться с общностями и группами, которые помогут сократить тревожность, защитят их жизненные интересы перед лицом реальной или мнимой опасности ущемления существенных потребностей иными группами. Идентификация обусловлена так называемой «оценкой возможностей» индивида и сопровождается социальной атрибуцией: индивид приписывает себе, связывает со своим Я определенные интересы и смыслы.
Социальная идентичность предполагает, что индивид помещен в пространство межгрупповых отношений. Из чего следует, что социальные группы, общности не только носители придаваемой реальности и своим поступкам смыслов, но и деятели, воспроизводящие в повседневной практике те или иные способы восприятия и поведения.
По мнению Карпухина О.И., усваивая поведенческие стандарты доминирующих социальных отношений, молодой человек может определить границы своей внешний идентификации лишь в рамках массовой культуры, унифицирующей его духовные потребности, выводя их в основном в рекреативную сферу. Подобная внешняя идентификация носит конформистский характер, она не всегда переходит в самоидентификацию, обретение индивидом осознанных убеждений и ценностных ориентации, определяющих его социальную роль [2]/
У молодых людей идентификация, как правило, имеет транзитный, переходный характер, при этом идентичность не опирается на ближайшую среду, а ищет в меняющемся социуме новые формы. Для них значительную роль играют идентификационные механизмы, удовлетворенность местом работы и отношение к будущему. Реалии, с которыми сталкивается современная молодежь, весьма изменчивы. Резкое изменение социальной ситуации в России, ценностных ориентиров и установок нарушает уровень социальной идентичности, снижает возможность социальной адаптации. Прогностическая модель поведения в жизненных планах молодежи уступает место сиюминутной прагматике. Молодые люди вынуждены сопоставлять, выбирать, создавать новые общности, ориентируясь на совпадение личных ценностей предлагаемыми тем или иным сообществом. Индивид признает сообщество «своим» не только потому, что он разделяет его цели, но и потому, что способы их достижения для него морально приемлемы. Кроме того, ситуация структурной и ценностно-мировоззренческой неопределенности подкрепленная переживаниями людьми потери своего статуса, открывает широкое поле для манипулирования общественным сознанием и коллективным поведением.
Были изучены различные виды возможных идентичностей [3]. Полученные результаты наглядно демонстрируют с кем и в какой степени россияне испытывают чувство общности (с кем они себя, прежде всего, отождествляют, идентифицируют в рамках групповых идентификаций). Выделили 5 идентификаций, которые часто испытывали свыше половины респондентов: люди, разделяющие те же взгляды на жизнь; товарищи по работе или учебе; люди того же поколения; люди той же профессии и рода занятий; люди той же национальности.
Еще задолго до жарких споров между субстанционалистами и конструктивистами в социологии была известна теперь широко применяемая «теорема Томаса»: «Если люди определяют ситуации как реальные, то они и являются реальными по своим последствиям». Большинство людей сохраняют представление, что народы существуют как этнокультурные
общности; соответствующим образом эти люди себя и идентифицируют. Социологическими исследованиями в различных проектах фиксировалось, что идентификация с этнической общностью является одной из достаточно устойчивых и массовых идентичностей [4].
Так в проекте «Посткоммунистический национализм, этническая идентичность и регулирование конфликтов» для изучения уровня этнической идентичности авторы использовали тест Куна-Макпартленда: интервьюируемого просят ответить на вопрос «Кто я?», совсем не упоминая об этнической идентичности. На репрезентативных выборках было установлено, что, как правило, этническая идентичность не является первостепенной, она уступает так называемым базовым идентичностям (отец, мать, дочь, сын, мужчина, женщина, профессия и т.п.) [5].
Изучая распространенность и интенсивность этнической идентичности (допускается, что она может быть высокой, средней, низкой или вообще отсутствовать), авторы задавали вопрос: про кого человек мог бы сказать «это - мы». Вариант ответа «люди моей национальности» «паковался» среди других, очевидно значимых идентичностей: «люди моего поколения», «люди того же достатка, как и я» и т.п. Ответы на этот вопрос фиксировали, что большинство людей иногда или часто идентифицируют себя с людьми той же, что и сами, национальности. Но встречались и люди, которые не имели такой идентификации [6].
В нашем исследовании понятие «этническая группа» используется нами в значении этнической категории, сформированной по принципу соотнесения с ней на основе тех или иных признаков [6]. «Естественно в таком значении этническая группа не представляет собой общности с жесткими социальными связями. Они могут быть не только различными по силе и сферам деятельности людей, но и просто номинальными. Мы осознаем, что какая-то часть людей, вошедших в категорию «этническая группа», могла вообще не быть включенной в этнические связи и не испытывать в этом потребности или не осознавать их» [6].
В исследовании социального самочувствия важная роль принадлежит механизмам идентификации, поскольку формирование определенного типа социального самочувствия происходит в процессе индивидуального и социального сравнения.
В концептуальную схему исследования, проведенного под руководством Л.М. Дробижевой, вписывался блок проблем, характеризующих социальное самочувствие. Для социального самочувствия большую роль играет, как известно, даже не само социальное положение человека, а его представление о своем статусе [6].
Социальное самочувствие русских и татар диагностировалось в исследовании по ряду критериев:
- удовлетворенность жизнью;
- удовлетворенность в трудовой сфере;
- успешность деятельности этнической группы в различных видах деловой активности;
- ближайшие жизненные перспективы, в том числе в отношении и доступа к власти.
Социальное самочувствие молодежи является обобщенным индикатором ее реакции на
социальные процессы, происходящие в обществе. Интегральная оценка восприятия ее собственного благополучия в основных сферах жизнедеятельности.
Социальное самочувствие определяется степенью удовлетворения социальных потребностей, производных от наличия в обществе количества и качества материальных и духовных благ, их производства и распределения. Такой подход к измерению одного из важнейших показателей благополучия людей позволяет давать разностороннюю оценку восприятия молодежью своего положения в обществе, его социальное самочувствие, показатели которого рассматриваются нами в двух ракурсах - объективном и субъективном [7].
Объективный уровень включает в себя различные аспекты эмоционально-оценочного отношения индивидов к реально существующим общественным возможностям и измеряется через достаточность / недостаточность объективных условий для реализации молодежных притязаний. Субъективный уровень отражает оценку индивидом благополучия собственной
жизни и измеряется через удовлетворенность / неудовлетворенность личными жизненными достижениями [8].
Проведенный методологический анализ позволил определить социальное самочувствие молодежи этнических групп как социальное явление, обусловленное спецификой конкретной социокультурной среды; совокупность оценок молодежью этнических групп благополучия в основных сферах жизнедеятельности, отражающая соотношение социальных (в том числе этнокультурных) потребностей и степени их удовлетворения, а также своего социального положения в сравнении с другими социальными и этническими группами.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научноисследовательского проекта РГНФ («Социальное самочувствие молодежи этнических групп в регионах Российской Федерации (на примере Республики Татарстан), проект № 11-03-00288а.
Литература
1. Луков, В. А. Особенности молодежных субкультур в России / В. А. Луков // Социологические исследования. - 2002. - № 9. - С. 79-88.
2. Карпухин, О.И. Самооценка молодежи как индикатор её социокультурной идентификации // Социологические исследования. - 1998. - № 12. - С. 92.
3. Российская идентичность в социологическом измерении: Аналитический доклад. - М., 2007. http://www.isras.ru/analytical_report_Ident_2.html
4. Thomas W.I., Znaniecki F. The Polisch peasant in Europe and America. Vol. 1. No. 4. Knopf, 1918. P. 79.
5. Дробижева, Л.М. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость // Россия реформирующаяся / Отв. ред. Л.М. Дробижева. М.: Институт социологии РАН, 2002. С. 220221; Дробижева Л.М., Аклаев А.А., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 1990-х гг. М.: Мысль, 1996; Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1999.
6. Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / Авт. проекта и отв. ред. Л.М. Дробижева. - М.: Academia, 2002. - С. 17.
7. Зинурова, Р.И. Экстремизм в мировом пространстве: теоретико-методологический аспект / Р.И. Зинурова, А.Р. Тузиков // Вестник Казан. технол. ун-та. - 2011. - Т. 14, № 17. - 276 с.
8. Зинурова, Р.И. Социология и психология межкультурного взаимодействия: учебное пособие / Р.И. Зинурова, Ф.Ф. Фатыхова. - Казань: Изд-во Казан. гос. технол. ун-та, 2008. - 596 с.
© Р. И. Зинурова - д-р социол. наук, проф. каф. социальной работы, педагогики и психологии КНИТУ, rushazi@rambler.ru; Ф. Ф. Фатыхова - асп. той же кафедры.
