CC BY
84ШЛЫКОВА Елена Викторовна, кандидат социологических наук, ведущий научный сотрудник, Институт социологии РАН, Москва
E-mail: shlykova70@yandex.ru Социальное настроение молодежи
в условиях повседневных рисков мегаполиса
Аннотация. Статья посвящена проблематизации риска как одного из факторов, определяющих социальное настроение молодежи в рискогенной среде мегаполиса. Эмпирической базой работы выступают данные социологического исследования, осуществленного сотрудниками сектора проблем риска и катастроф Института социологии Российской академии наук в 2015 г. по репрезентативной квотной выборке в городе Москве. Изучается соотношение показателя отношения к риску с «традиционными» показателями социального настроения. На основе анализа социологических данных выявляются актуализированные в сознании молодежи мегаполиса повседневные риски и обосновывается их «отражение» в оценках социального самочувствия, протестного потенциала и доверия к базовым властным институтам. Фиксируются основные черты социального настроения молодежи в условиях повседневных рисков мегаполиса — тревожность, основанная на актуализированных в сознании экологическом, физическом и психологическом рисках; самосохранение, обусловленное невысоким уровнем защищенности в сферах защиты от преступности и насильственных действий, охраны здоровья и окружающей среды на фоне негативной динамики здоровья и неудовлетворенности медицинским обслуживанием; склонность к протестной активности. Демонстрируется продуктивность включения показателя «отношение к риску» в анализ социального настроения и рассматриваются перспективы дальнейшего изучения социального настроения молодежи в предметном поле социологии риска.
Ключевые слова: социология риска, риск, социальное настроение, молодежь, мегаполис.
Shlykova Elena Viktorovna, Candidate of Sociology, Leading Researcher, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences,
Moscow, Russia E-mail: shlykova70@yandex.ru
The youth's social mood under condition
of everyday risks in the metropolis
Abstract. The article is devoted to the problematization of risk as one of the factors that determine the social mood of the youth in the risky environment of the metropolis. The empirical base of the research consists of the data of the sociological study carried out by researches of Sector of risk problems and disasters, Institute of sociology RAS, in 2015 on a representative quota sample in the city of Moscow with the financial support of RHSF within the research project No. 14-03-00139. Correlation between risk attitudes and «traditional» indicators of social mood is studied. Based on the analysis of sociological data everyday risks actualized in consciousness of youth of the metropolis reveals, and substantiate their «reflection»in assessments of social well-being, protest potential and trustto the basic power institutions. The main features of the social mood of youth under conditions of metropolis everyday risks are fixed — anxiety, based on environmental, physical and psychological risks are actualized in the consciousness; self-preservation, are explained by the low level of protection in the areas of protection against crime and violence, health and the environment on the background of negative dynamics of health and dissatisfaction with medical care; a tendency to protest activity. The productivity of the inclusion of the indicator «attitude towards risk» in the analysis of social mood is demonstrated. The perspectives for further studies of the young people social mood are shown in the field of sociology of risk.
Keywords: sociology of risk, risk, social mood, youth, metropolis.
Постановка исследовательской задачи и эмпирическая база анализа
С точки зрения социологии риска одной из важнейших характеристик среды выступает ее рискогенность. Социаль-
ные субъекты испытывают на себе влияние различных неблагоприятных факторов, действующих последовательно или одновременно, порождая так называемые повседневные риски. В условиях рискогенной среды актуализируются то одни риски, то другие, а процесс адаптации к ним приобретает перманентный характер.
Специалисты в области комплексной безопасности отмечают, что главной задачей ее обеспечения является сегодня «явный и непосредственный учет множественных (комбинированных) опасностей и угроз» [Кириллов, Клименко, Клименко, Мещерин 2014: 229], характерных в первую очередь для жителей мегаполисов из-за высокой плотности населения, усложнения технических и информационных систем, повышения удельной энергоемкости систем жизнеобеспечения, увеличения взаимозависимости различных подсистем современного общества и отсутствия традиции равномерного распределения городских поселений по территории [Кириллов, Клименко, Клименко, Мещерин 2014], что, безусловно, увеличивает число и масштабы возможных последствий современных рисков и усиливает уязвимость населения мегаполисов.
Вместе с тем для эффективного развития современных мегаполисов существенную роль играет «привлечение и удержание в городе "креативного класса" — молодежи, активно реализующей свой профессиональный и личностный потенциал» [Кружкова, Воробьева, Брунер 2016: 262], чему, как показывают результаты исследования, осуществленного коллегами, препятствуют различного рода риски [Кружкова, Воробьева, Брунер 2016].
Ведущий российский специалист в области изучения риска в молодежной среде Ю. А. Зубок подчеркивает, что риск как фактор, препятствующий социальному развитию молодежи, затрагивает жизненно важные сферы ее деятельности и вызывает рост ее активности [Зубок 2003]. Результаты наших собственных исследований показывают, что молодежь является одной из наиболее уязвимых к неблагоприятным воздействиям среды категорий населения, поскольку отличается ограниченностью ресурсов, составляющих адаптационный потенциал, и склонна к выбору протестной активности как способа адаптации к риску [Шлыкова 2016а]. В условиях ри-
ска целью адаптации становится достижение определенного статуса безопасности, а одним из формирующих этот статус факторов — социальное настроение[Мозговая, Шлыкова 2015].
Анализ научной литературы показывает, что в широком смысле «социальное настроение» трактуется в соответствии с классическим определением Ж. Т. Тощенко: «социальное настроение есть целостная форма жизнеощущения, доминантная форма реально функционирующего общественного сознания и поведения, отражающая уровень, продолжительность и степень эмоционально-рационального восприятия индивидом, социальной группой и населением, различными организациями и институтами социальных установок, социальных целей и интересов, формирующихся под воздействием реальных экономических, политических и духовных процессов, и в потенции реализуемых (или нереализуемых) в практической деятельности» [Тощенко 1998: 32]. Опираясь на это понимание социального настроения, Ю. Н. Мазаев и Л. В. Макарова интерпретируют рассматриваемый феномен как «самоощущение индивида, состояние группы, массовое психосоциальное явление в социальной реальности и непосредственная реакция, характеризующая отношение социальных субъектов к социальной практике и условиям жизни» [Мазаев, Макарова 2016: 233]. Они формулируют методологические принципы его изучения: «Первый: социальное настроение как интегральная характеристика особого состояния индивида, группы или массы людей может быть изучено только опосредованно — через социальные и психические проявления в отдельных сферах жизнедеятельности субъекта. Второй: хотя социальное настроение целостно в своем проявлении, его изучение возможно только по отдельным составляющим, каждая из которых представлена определенной системой показателей» [Мазаев, Макарова 2016: 233]. Эта методология нашла отражение в методике оценки социального настроения, разработанной нами и заложенной в инструментарий опроса, на анализе результатов которого строится эмпирический раздел статьи. Для интерпретации данных в части характеристики социального настроения мы также используем и классификацию, разработанную Ю. Н. Мазаевым
и Л. В. Макаровой [Мазаев, Макарова 2016: 235-236], и сводим ее в таблицу 1.
Таблица 1
Классификация социальных настроений
Критерий Характеристика социальных настроений
По типу социальных ценностей и социальной самоидентификации — «настроения самосохранения» (здоровье, семья, благополучие) — «настроения самоутверждения» (богатство, романтика, самосовершенствование) — «настроения развития» (образование, работа, общение)
По типу поведенческих реакций — публичная правовая реакция; — латентная реакция делинквентного поведения; — открытая протестная реакция; — экстремальная реакция
По реакции носителей настроений на существующие риски и угрозы — оптимистический — пессимистический — уверенно-спокойный — напряженно-обеспокоенный (тревожный)
В современной социологии существует множество подходов к интерпретации и операционализации понятия социального настроения, демонстрируется и дискутируется продуктивность целого ряда эмпирических показателей [Станевич 2015]. В статье мы используем апробированные в собственных исследованиях показатели социального настроения: социальное самочувствие, протестная активность и протестный потенциал, доверие организациям, институтам и субъектам социальной среды.
В социальных науках сегодня уже практически общепризнанно, что «общество риска» формирует устойчивое катастрофическое массовое сознание, проявляющееся в тревогах, страхах, фобиях, которые влияют на социальные настроения. В связи с этим наблюдается тенденция к включению в исследования социальных настроений анализа страхов. Например, широкомасштабное изучение репертуара страхов россиян как формы эмоционального реагирования на кризисные явления в обществе [Россия на новом переломе... 2009] или мониторинг «индекса страхов» россиян, осуществляемый
ВЦИОМом [Индекс страхов... 2017]. С точки зрения социологии риска, «страх» и «риск» являются взаимосвязанными, но не рядоположенными понятиями. Риск представляет собой потенциальную возможность ущерба при наличии реального источника неблагоприятного воздействия и недостаточной защищенности субъектов от него и, в свою очередь, является источником страхов как одной из возможных реакций на риск. Исследования страхов, безусловно, позволяют выявить «болевые точки» в обществе, влияющие на социальные настроения, но в этом случае остаются за рамками реальные источники риска и уровень уязвимости социальных субъектов к ним. Тем не менее риски до сих пор являются малоизученным компонентом социальных настроений.
Основная гипотеза, на уточнение и развитие которой, направлен анализ в статье, состоит в предположении о том, что повседневные риски входят в число факторов, определяющих социальное настроение. В связи с этим в анализ социального настроения представляется целесообразным наряду с «традиционными» показателями включить «отношение к рискам». Разработанная нами общая схема анализа подразумевает выявление рисков, актуализированных в сознании молодежи мегаполиса, а затем — поиск их «отражения» в других показателях социального настроения. Такой подход к анализу данных позволит оценить продуктивность и перспективы включения показателя «отношение к риску» в анализ социального настроения, получить предварительные выводы и наметить дальнейший путь углубленного изучения связи социального настроения молодежи с повседневными рисками мегаполиса.
Эмпирической базой анализа выступают результаты исследования1, осуществленного сотрудниками сектора проблем риска и катастроф Института социологии Российской академии наук в 2015 г. по репрезентативной квотной выборке в городе Москве. Исследование носило разведывательный характер, и мы отдаем себе отчет, что представленные в
1 Исследование проведено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта № 14-03-00139 «Адаптационный потенциал как фактор формирования статуса безопасности социальных субъектов в условиях повседневных рисков» (2014—2015).
статье результаты являются скорее описательными, однако сложность поставленной проблемы и новизна предметного поля обязывают к постепенному наращиванию научного знания о них.
Из общего массива данных (100 анкет) выделена целевая группа — молодежь (возраст 18-29 лет), численность которой составляет 50 респондентов. Доля мужчин в целевой группе составляет 52%, женщин — 48%. Высшее или незаконченное высшее образование имеют 76% респондентов, среднее или среднее специальное — 22%, 2% — начальное или незаконченное среднее. Состоят в браке 30% опрошенных, 2% — разведены, 68% в браке никогда не состояли. Детей имеют 10% респондентов целевой группы. В сфере занятости к работающим себя отнесли 56% опрошенных, к учащимся и студентам — 38%; доля безработных в выборке составляет 6%.
Отношение молодежи к повседневным рискам мегаполиса
В процессе многолетней работы в области социологии риска нами апробирован ряд методик анализа отношения к риску, например [Мозговая 2011; Шлыкова 2016б]. В рамках статьи мы интерпретируем это понятие через субъективное ощущение безопасности среды; готовность принять риск; отношение к управлению риском и субъективное решение в ситуации риска. На основе этих показателей мы сможем судить об актуализации определенных повседневных рисков в сознании молодежи мегаполиса, ее установках на тот или иной тип поведения в условиях риска и отношении к практике принятия решений, связанных с риском.
Для выявления специфики актуализированных рисков нами разработана следующая схема анализа. Показатель «субъективное ощущение безопасности среды» позволяет выявить угрозы, осознаваемые как реальные источники риска; «готовность принять/не принять риск» указывает на ущербы, в отношении которых респонденты чувствуют себя незащищенными. В совокупности эти два показателя обусловливают актуализацию риска как возможности ущерба при наличии источника риска и незащищенности
от его неблагоприятного воздействия. На основе самооценок респондентов наличия тех или иных реальных угроз в данный момент их жизни измерим субъективное ощущение безопасности среды2, построим индекс безопасности среды и на базе значений индекса составим рейтинг3 угроз. Затем на основе самооценок респондентов готовности принять/ не принять тот или иной ущерб измерим готовность к принятию риска, построим индекс непринятия риска4 и на базе его значений составим рейтинг5 непринятия рисков по возможным ущербам. В соответствии с классификацией А. В. Мозговой6, каждая из рассматриваемых реальных угроз соотносится с различными типами риска (возможного ущерба), поэтому совпадение высоких рейтингов угроз и непринимаемых ущербов укажет на риск, актуализированный в сознании молодежи мегаполиса. Результаты процедуры представлены в таблице 2.
2 Индекс безопасности среды принимает максимальное значение, равное +1, если все респонденты в группе не ощущают ту или иную реальную угрозу; минимальное значение, равное —1, если все респонденты в группе ощущают ту или иную реальную угрозу; 0 — если доли ощущающих и не ощущающих угрозу равны. Чем выше значение индекса, тем более безопасной представляется среда.
3 Рейтинг угроз строится по возрастанию значения индекса: чем выше рейтинг, тем больше представляется угроза безопасности среды.
4 Индекс непринятия рисков принимает максимальное значение, равное +1, если все респонденты в группе не принимают тот или иной ущерб; минимальное значение, равное —1, если все респонденты в группе принимают тот или иной ущерб; 0 — если доли принимающих и непри-нимающих ущерб равны. Чем выше значение индекса, тем выше уровень непринятия риска.
5 Рейтинг непринятия ущербов строится по убыванию значения индекса: чем выше рейтинг, тем более неприемлем ущерб.
6 Потеря имущества, собственности — материальный ущерб; ухудшение, утрата здоровья — физический; стресс, потеря контроля над жизненной ситуацией — психологический; потеря работы, служебного положения, статуса — социальный; обесценивание человеческой жизни, игнорирование гуманистических идеалов — духовный; изменение жизненного уклада, слом планов — моральный; финансовые потери, утрата или обесценивание сбережений — экономический; дискомфорт от деградации окружающей среды — экологический [Мозговая 2001].
Таблица 2
Индексы и рейтинги субъективного ощущения безопасности среды и непринятия рисков молодежью мегаполиса
Реальные угрозы / возможные ущербы Значения индекса безопасности среды Рейтинг угроз Значения индекса непринятия рисков Рейтинг непринятия ущербов
Потеря имущества, собственности 0,72 VI 0,32 VI
Ухудшение, утрата здоровья 0,12 III 0,64 III
Стресс, потеря контроля над своей жизненной ситуацией 0,16 IV 0,64 III
Потеря работы, служебного положения, статуса 0,44 V 0,28 VII
Обесценивание человеческой жизни 0,44 V 0,92 I
Изменение жизненного уклада, слом планов 0,16 IV 0,42 IV
Финансовые потери, утрата или обесценивание сбережений 0,04 II 0,36 V
Деградация окружающей природной среды -0,12 I 0,68 II
Наиболее угрожающими факторами рискогенной среды мегаполиса для молодежи выступают деградация окружающей среды, финансовые потери и ухудшение, утрата здоровья. Наиболее неприемлемыми оказались такие ущербы, как обесценивание человеческой жизни; деградация окружающей природной среды; ухудшение, утрата здоровья; стресс, потеря контроля над своей жизненной ситуацией. Результаты сопоставления высоких рейтингов угроз и непринятия ущербов указывает на актуализацию в сознании молодежи мегаполиса
экологического, физического и психологического рисков, т.е. в их основе молодежь видит реальные угрожающие источники и чувствует недостаточную защищенность от их неблагоприятного воздействия.
Специалисты в области рисковой коммуникации и управления риском утверждают, что в нашей стране распространена управленческая практика, когда «решение о строительстве производственных объектов, разведке и разработке недр, промышленной добыче и обработке полезных ископаемых принимают органы власти — федеральной и региональной, ... местное сообщество (население территории размещения), как правило, из процесса принятия решений исключено, что и вызывает акции протеста» [Зорина, Мозговая 2016: 76]. Однако одним из важных условий для достижения определенного статуса безопасности в ситуации риска является учет интересов всех ее участников [Мозговая, Комарова 2004]. Для оценки отношения к управленческой практике принятия решений, связанных с риском, респондентам предлагалось выразить свое согласие/несогласие с рядом суждений (табл. 3).
Таблица 3
Отношение молодежи мегаполиса к практике принятия решений, связанных
с риском (в % к количеству опрошенных)
Суждения Согласны Колеблются Не согласны Итого
Если риск небольшой, его можно не согласовывать с населением 24 24 52 100
Принимая решения, связанные с риском для здоровья населения и среды обитания, власти учитывают интересы населения 20 24 56 100
Более половины респондентов уверены в том, что власти не учитывают интересы населения при принятии решений, связанных с риском для здоровья и среды обитания, а также считают необходимым даже небольшой риск согласовывать с населением. Наблюдаемая тенденция свидетельствует о противоречии между нежеланием молодежи мегаполиса быть «жертвой риска», ее стремлением участвовать в принятии ре-
шений в ситуациях риска и распространенной управленческой практикой. Разрешение подобных противоречий, «вызванных дисфункциями социальных институтов или воспринимаемых молодежью как необоснованные притеснения, приводит к появлению в ее отношении к окружающей действительности и, соответственно, в поведении экстремальных признаков» [Зубок 2015: 66] и может изменять ее уровень доверия организациям, институтам и субъектам социальной среды.
Для оценки установок на определенный тип поведения в условиях рисков респондентам предлагалось ответить на про-жективный вопрос о специфике их выбора в ситуации, когда рядом с местом проживания появляется объект с вредным производством (свалка, автомойка, нефтеперерабатывающий завод и т.п.), которое может причинить ущерб здоровью, имуществу, окружающей среде (рис. 1).
32
128
1 Осознанно Осознанно Не принимая Не принимая Не принимая примут жизнь в примут жизнь в внутренне внутренне внутренне условиях риска, условиях риска, жизнь в жизнь в жизнь в
так как не верят надеясь на то, условиях риска, условиях риска, условиях риска, в возможность что ситуация смирятся с будут активно переселятся в разрешения разрешится ситуацией протестовать другое место ситуации сама собой
Рис. 1. Выбор типа поведения в условиях риска (в % к количеству опрошенных)
Как показывают данные на рисунке 1, в условиях риска здоровью, имуществу, окружающей среде 32% респондентов собираются активно протестовать, 40% готовы смириться с ситуацией, 28% — мигрировать. Полагаем, наблюдаемые различия в поведенческих установках молодежи мегаполиса могут быть обусловлены разными типами отношения к Роди-
не, зафиксированными И.А. Халий, а именно: (1) желанием активно защищать «свою» среду, поскольку планируют продолжать здесь жить; (2) отсутствием стремления улучшить жизнь здесь и сейчас, так как не верят в возможность этого в принципе или не располагают достаточными ресурсами и (3) планированием дальнейшей жизни в более благоприятной и перспективной среде [Халий 2017]. Стремление молодежи мегаполиса защищать «свою» среду связано с протестной активностью, рассмотрению которой посвящен раздел статьи ниже.
Выявленные тенденции в целом позволяют сделать вывод о том, что по реакции на существующие риски и угрозы характер социального настроения молодежи в рискогенной среде мегаполиса является «напряженно-обеспокоенным (тревожным)» (в соответствии с указанной выше классификацией социальных настроений) и основывается на актуализированных в сознании экологическом, физическом и психологическом рисках. Мы полагаем, что тревожный характер социального настроения молодежи мегаполиса отражается и в других показателях, отобранных для анализа, а именно: социальном самочувствии, протестной активности и протестном потенциале, доверии организациям, институтам и субъектам социальной среды.
Социальное самочувствие молодежи мегаполиса
Под социальным самочувствием мы понимаем комплексный показатель комфортности в среде, отражающий «эмоционально-оценочное отношение индивидов к тем процессам, которые характеризуют конкретную социальную реальность в конкретный период времени» [Гриценко 2014]. Социальное самочувствие в статье интерпретируется через неоднократно апробированные в наших исследованиях показатели: самооценки удовлетворенности жизненными условиями, защищенности от неприятных событий, оценки состояния и динамики здоровья.
Оценка удовлетворенности жизненными условиями осуществлялась по 18-ти позициям по 5-балльной оценочной
шкале (табл. 4). В ходе анализа шкала удовлетворенности преобразована в трехбалльную следующим образом: «низкий уровень удовлетворенности» соответствует значениям 1 и 2; «средний уровень» — 3; «высокий уровень» — 4 и 5. Построим индекс удовлетворенности7 жизненными условиями молодежи в ситуации повседневных рисков мегаполиса. Результаты процедуры представлены в таблице 4 по возрастанию значений индекса удовлетворенности.
Таблица 4
Удовлетворенность жизненными условиями молодежи в ситуации повседневных рисков мегаполиса (индекс)
Значения индек-
Жизненные условия са удовлетворенности
Ситуация в стране 0,22
Работа коммунальных служб 0,24
Медицинское обслуживание 0,26
Работа полиции 0,35
Материальная обеспеченность 0,36
Жилищные условия 0,54
Возможность реализовать себя в профессии 0,6
Состояние здоровья 0,66
Приобретение одежды 0,68
Ситуация на работе 0,68
Получение образования и знаний, которые необходимы Вам, детям 0,68
Отдых в период отпуска 0,7
Общение с друзьями 0,78
Ваше положение, статус в обществе 0,78
То, как складывается Ваша жизнь 0,78
Питание 0,82
Отношения в семье 0,82
Возможность проведения досуга 0,84
7 Индекс удовлетворенности принимает максимальное значение, равное +1, если все респонденты в группе ставят высокие оценки удовлетворенности тому или иному жизненному условию; минимальное значение, равное —1, если все респонденты в группе ставят низкие оценки удовлетворенности тому или иному жизненному условию; 0 — если доли высоких и низких оценок равны. Чем выше значение индекса, тем выше уровень удовлетворенности тем или иным жизненным условием.
В ситуации повседневных рисков мегаполиса на фоне общей достаточно высокой удовлетворенности личными жизненными условиями фиксируется низкий уровень удовлетворенности молодежи ситуацией в стране в целом и работой государственных служб.
Для измерения самооценок уровня защищенности респондентам предлагалось высказаться по 23-м позициям с формулировками неприятных событий и определить, насколько защищенными от каждого из событий они себя ощущают: полностью, частично, совсем не защищенными. Для анализа данных мы сочли целесообразным выбрать и сгруппировать неблагоприятные события по пяти «сферам жизни», защищенность в которых они могут нарушать: (1) охрана здоровья (отказ в бесплатной медицинской помощи, неправильный диагноз и лечение); (2) права человека (дискриминация по признаку пола, возраста, преследования по национальному признаку, за религиозные убеждения, за политические взгляды); (3) защита от преступности и насильственных действий (ограбление квартиры, нападение хулиганов, организованная преступность, военные или иные действия с последующим вынужденным переселением, действия террористов); (4) занятость (неприятности в профессиональной деятельности, безработица); (5) охрана окружающей среды (экологическое бедствие, радиационное облучение, отравление вредными веществами в продуктах, стройматериалах, сбрасываемыми в воду, воздух). Построим индекс защищенности8 для каждой из «сфер жизни». Результаты процедуры сведены в таблицу 5 по возрастанию значений индекса защищенности.
В условиях рискогенной среды мегаполиса молодежь характеризуется невысоким уровнем защищенности во всех рассматриваемых «сферах жизни», кроме защиты прав человека. Данные, представленные в таблице 5, показывают, что общий уровень защищенности в сфере защиты от преступности и насильственных действий снижают самооценки защищенности от
8 Индекс защищенности принимает максимальное значение, равное + 1, если все респонденты в группе чувствуют себя полностью защищенными в той или иной «сфере жизни» по всем неблагоприятным событиям, ей соответствующим. Чем выше значение индекса, тем более защищенными являются респонденты.
Таблица 5
Индекс защищенности молодежи мегаполиса в условиях повседневных рисков
«Сферы жизни» и соответствующие им неблагоприятные события Доля высоких самооценок защищенности, % Значения индекса защищенности
«Защита от преступности и насильственных действий»
Ограбление квартиры 22 0,2
Нападение хулиганов 20
Действия организованной преступности 16
Военные или иные действия с последующим вынужденным переселением 30
Действия террористов (взрывы домов, в транспорте, захват заложников) 12
«Охрана здоровья»
Отказ в бесплатной медицинской помощи 34 0,21
Неправильный диагноз и лечение 8
«Охрана окружающей среды»
Экологическое бедствие 20 0,22
Радиационное облучение 42
Отравление вредными веществами в продуктах 14
Воздействие вредных веществ, содержащихся в стройматериалах 28
Отравление вредными веществами, сбрасываемыми в воду, воздух 6
«Занятость»
Неприятности в профессиональной деятельности, работе 20 0,26
Безработица 32
«Права человека»
Дискриминация по признаку пола, возраста 54 0,58
Преследования по национальному признаку 66
Преследования за религиозные убеждения 60
Преследования за политические взгляды 52
террористов и организованной преступности. В сфере охраны здоровья — от возможности неправильного диагноза и лечения; в сфере охраны окружающей среды — самооценки защищенности от отравления вредными веществами, сбрасываемыми в воду, воздух, а также содержащимися в продуктах питания.
Здоровье является важным индикатором, связанным с социальным самочувствием и входящим в комплексный показатель социального настроения. Для анализа здоровья респондентов в ходе исследования измерялись самооценки состояния здоровья, динамики здоровья за 2—3 года и особенности идентификации респондентов по «шкале самосохрани-тельного поведения».
«Шкала самосохранительного поведения» представляет собой одиннадцатибалльную оценочную шкалу, на которой «0» означает «люди, пренебрегающие своим здоровьем», «10» — «люди, сконцентрированные на своем здоровье». Выбор респондентом той или иной позиции на этой шкале отражает его отношение к собственному здоровью. На рисунке 2 представлено распределение самооценок отношения к здоровью молодежи мегаполиса в условиях повседневных рисков.
0 1 2 3 4 5 б 7 8 9 10
0- Люди, пренебрегающие своим здоровьем 10- Люди, сконцентрированные на своем здоровье Рис. 2. Распределение самооценок отношения молодежи к здоровью по «шкале самосохранительного поведения» в рискогенной среде мегаполиса (в % к количеству опрошенных)
Кофигурация распределения самооценок по «шкале самосохранительного поведения» показывает, что половина респондентов склоняются к высоким оценкам своего отношения к здоровью (7, 8 и 9 баллов), более трети (40%) — к средним (4, 5 и 6 баллов), доля скорее пренебрегающих здоровьем незначительна (10%). Таким образом, для молодежи, проживающей в рискогенной среде мегаполиса, здоровье представляет собой важную ценность. Молодежь мегаполиса характеризуется достаточно высокими оценками состояния здоровья (14% — «очень хорошее здоровье», 56% — «хорошее», 24% — «неплохое» и 6% — «плохое»). Однако более трети респондентов отмечают негативную динамику своего здоровья в последние 2—3 года (36% — «здоровье ухудшилось»).
В соответствии с указанной выше классификацией, наблюдаемые тенденции указывают на «самосохранительный» характер социального настроения молодежи мегаполиса по типу социальных ценностей и социальной самоидентификации. Невысокий уровень защищенности респондентов в сферах защиты от преступности и насильственных действий, охраны здоровья и окружающей среды на фоне негативной динамики здоровья и неудовлетворенности медицинским обслуживанием коррелируют с выявленными нами актуализированными рисками и подтверждаются выводами, полученными коллегами. Так, в ходе изучения репертуара страхов студентов, обучающихся в вузе мегаполиса, на основе полученных от респондентов оценок «потенциально опасных угроз» Н. П. Нарбут и И. В. Троцук утверждают, что 57% опрошенных боятся потерять своих близких, а 34% — заболеть неизлечимой болезнью [Нарбут, Троцук2013: 74] «именно потому, что оценивают как высоко вероятные в нашей стране террористические угрозы (81%), разгул преступности, коррупции и беззакония (более 70%), последствия мирового экономического кризиса, который существенно повлияет на уровень безработицы, бедности и разгул преступности (70%), политический экстремизм, стихийные бедствия, военные действия, массовые эпидемии, радиационные, техногенные и экологические катастрофы, ядерную войну (свыше 60%)» [Нарбут, Троцук 2013: 75].
Протестная активность и протестный потенциал молодежи мегаполиса
Под протестной активностью в статье понимается реакция на текущую ситуацию, специфика которой состоит в активных действиях, направленных на выражение недовольства существующим положением дел. Протестная активность формируется посредством развития протестного потенциала — субъективной готовности участвовать в акциях протеста при определенных условиях.
Для оценки протестной активности используется показатель, отражающий фактическое участие в акциях протеста, протестного потенциала — самооценки мотивов, побуждающих к активным действиям. В активных действиях (митинги, пикеты, забастовки, голодовки) в защиту своих прав, свобод, позиций на момент опроса уже участвовали 18% респондентов. Вместе с тем 88% опрошенных утверждают, что существуют мотивы, которые смогли бы побудить их к активным действиям в защиту собственных интересов, позиций, идеалов (рис. 3).
75
Резкое ухудшение
здоровья, собственного или близких
Религиозные или политические убеждения
Разрушение природной среды, гибель животных
Невозможность содержать себя, семью, обнищание
Рис. 3. Мотивы, побуждающие молодежь мегаполиса к активным действиям в защиту собственных интересов, позиций, идеалов(в % к количеству ответивших, что есть такие мотивы)
Как показывают данные на рисунке 3, молодежь в условиях повседневных рисков мегаполиса в большей степени готова
активно действовать по социально-экономическим мотивам и вследствие ухудшения здоровья. Считаем необходимым привести данные о протестном потенциале москвичей, совпадающих по времени с моментом нашего опроса. Весной 2015 г., по данным Левада-Центра, москвичи демонстрировали наибольший протестный потенциал по стране. При этом вполне возможными считали экономические протесты 47,7% москвичей и были готовы выйти сами 17,9%. В столице почти столь же велики были ожидания политических демонстраций: 43,6% их ждут и 15,2% готовы принять участие [Протест пошел... 2015]. Как видно, протестный потенциал молодежи мегаполиса, по сравнению с москвичами в целом, по социально-экономическим и политическим мотивам, существенно выше. К сожалению, мы не обнаружили данные о протестном потенциале москвичей по мотивам ухудшения здоровья и деградации окружающей среды и не можем провести сравнительный анализ, но с высокой степенью вероятности предполагаем, что протестный потенциал молодежи мегаполиса по этим мотивам тоже окажется выше.
Наблюдаемые тенденции соответствуют выявленным актуализированным в сознании молодежи рискам и подтверждаются результатами наших предшествующих исследований: протестная активность в ряде случаев формируется в условиях риска как ответ на неблагоприятное воздействие среды, проявление недостаточной защищенности от этого воздействия [Шлыкова2015].
В соответствии с выбранной классификацией социальное настроение молодежи в рискогенной среде мегаполиса носит латентный протестный характер, а высокий уровень про-тестного потенциала, в сравнении с москвичами в целом, позволяет предположить, что при усилении негативных воздействий среды вполне могут быть ожидаемыми и открытые протестные реакции именно в молодежной среде.
Доверие организациям, институтам и субъектам социальной среды
Доверие, с одной стороны, выступает важным ресурсом адаптации [Козырева 2011], в том числе к риску [Мозговая, Шлыкова 2014], с другой — «доверие к власти способно быть
значимым регулятором форм протестной активности молодежи, включая наиболее крайние — экстремистские формы» [Зубок 2015: 72]. Для оценки уровня доверия организациям, институтам и субъектам социальной среды построим индекс доверия9 (табл. 6).
Таблица 6
Доверие молодежи мегаполиса организациям, институтам
и субъектам социальной среды (индекс)
Организации, институты, Значения
субъекты социальной среды индекса доверия
Представители муниципальной власти -0,2
Суды -0,06
Полиция 0
Учреждения здравоохранения 0,14
Армия 0,22
Церковь -0,08
Органы соцзащиты 0,2
Благотворительные организации, фонды 0,12
Друзья 0,78
Семья, родные 0,92
Как показывают данные таблицы 6, респонденты характеризуются низким уровнем институционального доверия (в отличие от межличностного). Причем самый низкий уровень доверия молодежь демонстрирует в отношении муниципальной власти, что может являться дополнительным фактором роста протестной активности в рискогенной среде мегаполиса, т.е. есть увеличивает вероятность перехода социального настроения в фазу открытой протестной реакции и, как уже отмечалось выше на базе выводов Ю. А. Зубок, даже в экстремистскую форму.
9 Индекс доверия принимает максимальное значение, равное +1, если все респонденты в группе полностью доверяют той или иной организации, институту, субъекту. Индекс доверия принимает минимальное значение, равное —1, если все респонденты в группе совсем не доверяют той или иной организации, институту, субъекту; индекс равен 0, когда доли доверяющих и недоверяющих в группе равны. Чем выше значение индекса, тем выше уровень доверия той или иной организации, институту, субъекту.
Резюме
Мы осознаем, что за рамками статьи остались определение основных типов социальных настроений молодежи мегаполиса, оценка масштабов их распространенности, самооценки преобладающего настроения; недостаточно изучены факторы формирования социальных настроений. Однако выявленные в результате разведывательного анализа тенденции позволяют сделать предварительные выводы о характере социального настроения молодежи в условиях повседневных рисков мегаполиса и наметить пути углубленного его изучения в предметном поле социологии риска.
Социальное настроение молодежи в рискогенной среде мегаполиса:
• характеризуется повышенной тревожностью, основанной на актуализированных в сознании экологическом, физическом и психологическом рисках;
• имеет «самосохранительный» характер, обусловленный невысоким уровнем защищенности в сферах защиты от преступности и насильственных действий, охраны здоровья и окружающей среды на фоне негативной динамики здоровья и неудовлетворенности медицинским обслуживанием. Причем зафиксированные нами и тревожность, и незащищенность в этих сферах нашли подтверждение в результатах исследования репертуара страхов, осуществленного коллегами [Нарбут, Троцук 2013];
• носит латентный протестный характер при наличии факторов, способствующих при определенных условиях его переходу в открытую и даже экстремистскую форму.
Выводы, полученные в статье, безусловно, требуют дополнительной проверки и для молодежной среды могут быть обоснованы разными способами: за счет мониторинговых замеров в мегаполисе на более объемной репрезентативной выборке; сравнительного анализа с социальными настроениями молодежи из других типов поселений или с другими возрастными категориями; включения в анализ дополнительных показателей социального настроения.
Предложенный в статье подход к анализу отношения к риску в ряду факторов, определяющих социальное настроение, позволяет как минимум зафиксировать в сознании актуализированные риски, а именно: выявить реальные источники возможного ущерба и оценить степень защищенности от них, а также зафиксировать их «отражение» в других показателях социального настроения. Разработка эмпирических методик и аналитических процедур, раскрывающих специфику этого «отражения», представляется нам главной задачей дальнейшей работы над очерченной в статье проблематикой.
ЛИТЕРАТУРА
Гриценко Г. Д. Социальное самочувствие и социальная адаптация: соотношение понятий [Электронный ресурс] // Universum: Общественные науки. 2014. № 6 (7). URL: http://7universum. com/ru/social/archive/item/1419 (дата обращения: 05.01.2017). Зорина А. Е., Мозговая А. В. Ответственность власти и населения в условиях риска: фактор доверия // Социологическая наука и социальная практика. 2016. № 1. С. 71—92. Зубок Ю. А. Доверие в саморегуляции молодежного экстремизма // Знание. Понимание. Умение. 2015. № 4. С. 63—77. Зубок Ю. А. Теоретические и прикладные проблемы социального развития молодежи в обществе риска // Безопасность Евразии. 2003. № 3. С. 124-141. Индекс страхов [Электронный ресурс] // ВЦИОМ. URL: http:// wciom.ru/news/ratings/indeks_straxov/ (дата обращения: 20.02.2017).
Кириллов И. А., Клименко С. В., Клименко А. С., Мещерин С. А. Комплексное обеспечение безопасности систем высокой ответственности в мегаполисах: от управления риском к управлению стойкостью // Инноватика и экспертиза. 2014. Вып. 1 (12). С. 227-237. Козырева П. М. Доверие и его ресурсы в современной России.
М.: Институт социологии РАН, 2011. 172 с. Кружкова О. В., Воробьева И. В., Брунер Т. И. Инновационные возможности мегаполиса и риски их реализации: молодежь в городской среде // Бизнес. Образование. Право. Вестник Волгоградского института бизнеса. 2016. № 2 (35). С. 261-267.
Мазаев Ю. Н, Макарова Л. В. Социальные настроения: методология исследования проблемы // Материалы Афанасьевских чтений. 2016. № 1 (14). С. 232-238.
Мозговая А. В. Измерение риска в социологии: методология, методы, результаты // Риск: исследования и социальная практика / Под ред. А. В. Мозговой. М.: Институт социологии РАН, 2011. С. 40-58.
Мозговая А. В. Социология риска: возможности синтеза теории и эмпирического знания // Риск в социальном пространстве / Под ред. А. В. Мозговой. М.: Институт социологии РАН, 2001. С. 9-37.
Мозговая А. В., Комарова В. А. Социологическое обеспечение рисковой коммуникации // Риск: социологический анализ, коммуникация, региональное управление / Под ред. А. В. Мозговой. М.: Институт социологии РАН, 2004. С. 143-155.
Мозговая А. В., Шлыкова Е. В. Социальные ресурсы и адаптация к риску: выбор стратегии (на примере социальной общности в ситуации конкретного риска) // Социологическая наука и социальная практика. 2014. № 4. С. 25-49.
Мозговая А. В., Шлыкова Е. В. Факторы формирования статуса безопасности в условиях острых и повседневных рисков // Социологическая наука и социальная практика. 2015. № 4. С. 52-73.
Нарбут Н. П., Троцук И. В. Репертуар страхов российского студента: по материалам эмпирического проекта // Вестник РУДН. Серия Социология. 2013. № 4. С. 66-78.
Протест пошел [Электронный ресурс] // Левада-Центр. 02.03.2015. [веб-сайт^ЯЬ: http://www.levada.ru/2015/03/02/ protest-poshel/ (дата обращения: 20.02.2017).
Россия на новом переломе: страхи и тревоги / Под ред. М. К. Горшкова, Р. Крумма, В. В. Петухова. М.: Альфа-М, 2009. 160 с.
Станевич А. Ю. Социальное настроение: методология и методы социологического исследования // Вестник МГЛУ 2015. Вып. 2 (713). С. 207-219.
Тощенко Ж. Т. Социальное настроение — феномен современной социологической теории и практики // Социологические исследования. 1998. № 1. С. 21-34.
Халий И. А. Патриотизм в России: опыт типологизации // Социологические исследования. 2017. № 2. С. 67—74.
Шлыкова Е. В. Адаптация молодежи к риску: ограниченность ресурсов и протестная активность // Путь науки. 2016. № 4 (26). С. 154-157.
Шлыкова Е. В. Отношение к риску как дифференцирующий фактор выбора способа вынужденной адаптации [Электронный ресурс] // Спутник ежегодника «Россия реформирующаяся» Вып. 2. 2015. М.: ИС РАН, 2016. 1 электр. опт.диск.URL: http://www.isras.ru/files/File/publ/ Shlykova_Otnoshenie_k_risku_2015.pdf (дата обращения: 20.02.2017).
Шлыкова Е. В. Потенциал протестной активности молодежи в условиях риска: анализ случая // Вестник Института социологии. 2015. № 13. С. 117-136.
