CC BY
39
УДК 316.4
ПРОФИЛЬ «АДАПТАЦИОННОГО СОЦИАЛЬНОГО САМОЧУВСТВИЯ» НАСЕЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ НАВЯЗЫВАЕМОГО РИСКА
Е.В. Шлыкова
На основе сравнительного анализа рассмотрены особенности «адаптационного социального самочувствия» в условиях вынужденной адаптации к навязываемому риску. В качестве эмпирической базы использованы результаты репрезентативных социологических опросов в двух поселенческих общностях. Определено место риска среди факторов, определяющих профиль «адаптационного социального самочувствия».
Ключевые слова: риск, адаптация к риску, социальное самочувствие.
Постановка исследовательской задачи. В современном обществе распространены ситуации, когда решения, связанные с риском, принимают одни субъекты (производители), а с неблагоприятными последствиями сталкиваются другие (потребители риска) - не имеющие возможности на эти решения повлиять. В таких случаях потребители риска испытывают длительное воздействие конкретного угрожающего фактора, навязываемого средой, который влияет на качество жизни и требует вынужденной адаптации. В ближайшей перспективе, на наш взгляд, распространенность таких ситуаций будет нарастать, так как «количество россиян, которые считают, что не могут влиять на принятие государственных решений в стране в целом или в их регионе, достигло 10-летнего максимума (87 и 81 % соответственно)» [1].
Как показывают результаты наших исследований, процесс вынужденной адаптации к риску связан с затратой специфических ресурсов [2]. В частности, нами зафиксированы низкие самооценки социального самочувствия и субъективного ощущения безопасности среды по тем индикаторам, которые коррелируют с ожидаемым негативным воздействием источника риска.
Мы предполагаем, что наблюдаемые тенденции выступают проявлением «адаптационного социального самочувствия» (используется понятие, разработанное Г.Д. Гриценко и представленное в [3]), отражающего субъективное восприятие населением конкретной жизненной ситуации. «Учитывая, что адаптационное социальное самочувствие всегда имеет конкретно временной и территориальный характер, то на каждом конкретном этапе развития социума отдельной территории необходимо выделить из всей совокупности слагаемых доминирующие в данный момент эмпирические индикаторы, а также факторы, играющие приоритетную роль в изменении социального самочувствия» [3].
Основная гипотеза, на проверку которой направлен анализ в статье, состоит в предположении о том, что одним из важных факторов, характеризующих «адаптационное социальное самочувствие», выступает
навязываемый риск, к которому вынуждено адаптироваться население. Для проверки гипотезы осуществим сравнительный анализ социального самочувствия и отношения к риску населения, проживающего в двух разных российских регионах, но в схожих ситуациях вынужденной адаптации к навязываемому риску.
Описание ситуаций риска и эмпирическая база анализа. Первая общность, отобранная для анализа, проживает в одном из регионов Центральной России. В этом регионе, по решению Правительства РФ, запланировано строительство рудодобывающих шахт, обогатительного комбината, хранилища отходов. Планируемые к разработке рудопроявле-ния известны давно, однако, в советский период было решено их не разрабатывать в силу сложности залегания, аграрного профиля региона и непосредственной близости охраняемых природных объектов. Сотрудники сектора проблем риска и катастроф Института социологии РАН (под руководством канд. филос. н. А.В. Мозговой) принимали участие в работе группы экспертов по проведению комплексной оценки целесообразности и возможных последствий планируемых разработок месторождений. По условиям нашего участия в данной работе, мы имеем право осуществлять научную оценку имеющейся у нас информации, не называя регион и участников событий.
По оценкам экологов, гидрогеологов, биологов, вследствие развития горнодобывающего производства в регионе возможно падение грунтовых вод, осушение пойм рек, перенос загрязняющих веществ, что неизбежно приведёт к нарушению условий обитания в охраняемых природных комплексах и их разрушению. Экономисты утверждают, что разработка рудопроявлений может привести к выводу элитных черноземов и сокращению вовлеченных в аграрный оборот сельскохозяйственных земель. Реализация проекта в регионе связана и с серьезными социальными последствиями: во-первых, неизбежна деградация окружающей среды; во-вторых, существует реальная угроза здоровью населения; в-третьих, перепрофилирование аграрного региона может привести к снижению уровня жизни, так как сельское хозяйство является главным источником средств существования населения. В регионе действует несколько общественных экологических организаций и движений, под эгидой которых проходят многотысячные митинги, пикеты и другие акции протеста против разработок месторождений. В протестное движение вовлечены активисты из числа населения данного региона, а также целого ряда пограничных областей. В настоящее время на месторождениях начаты геологоразведочные работы.
Базой анализа выступают результаты эмпирического исследования в этой общности, осуществленного в конце 2013 года при методическом участии сотрудников сектора проблем риска и катастроф. Формировалась многоступенчатая репрезентативная квотная выборка. Основой послужили сведения о генеральной совокупности, взятые по данным
Федеральной службы государственной статистики на 1 января 2012 г., конкретно: база данных показателей муниципальных образований [4]. Квотирование осуществлялось по следующим признакам: тип поселения (город или село), пол, возраст. Общий массив респондентов составил 394 анкеты.
Вторая общность, отобранная для анализа, проживает на острове Сахалин. В 1994 году компания «Сахалинская энергия», Правительство РФ и Администрация Сахалинской области заключили соглашение о разработке и поэтапном освоении Пильтун-Астохского и Лунского месторождений нефти и газа в рамках проекта «Сахалин-2». Оба месторождения расположены на шельфе, в 13-16 км от северо-восточного побережья острова Сахалин. Момент опроса пришелся на период между первым и вторым этапами запуска проекта, когда началась добыча на Астохской площади Пильтун-Астохского месторождения с помощью морской нефтеперерабатывающей платформы «Моликпак», а через три года планировалось уже комплексное освоение обоих месторождений, включающее «подготовку углеводородов на объединенном береговом технологическом комплексе, транспортировку нефти и газа по наземным нефтегазопроводам протяженностью 800 км, с севера на юг острова, производство сжиженного природного газа» [5]. По оценкам экологов, налицо потенциальная опасность для населения и негативное воздействие этого проекта на природу острова Сахалин и прилегающих акваторий. Трубопроводы для перекачки нефти и газа из шельфа пересекают нерестовые речки и ручьи, пути миграции диких животных и домашних оленей. Вместе с тем, трасса сухопутных трубопроводов пролегает в зонах 8-9 балльной сейсмичности и пересекает тектонические разломы различных типов [6]. При дноуглубительных работах происходит выемка грунта и его сброс в центральную часть Анивского залива - возможно негативное влияние на морское биоразнообразие, что угрожает сокращению численности или даже исчезновению краснокнижных видов, в частности серых китов [7]. При очевидной экономической выгоде осуществления шельфовых проектов для России в целом эксперты ставят под сомнение их экономическую целесообразность для населения острова Сахалин [8]. В частности, возможное снижение морского биоразнообразия неизбежно приведет к убыткам и сокращению традиционно ведущей отрасли экономики Сахалинской области - рыболовства [9]. Перепрофилирование региона связано и с целым рядом негативных социальных последствий: во-первых, возможна деградация окружающей природной среды из-за разливов нефти в акватории и разрывов трубопроводов на сейсмически опасной территории; во-вторых, развитие шельфовых проектов приведет к сокращению лимитов и уловов рыбы в прибрежном рыболовстве, а строительство нефтепроводов - к повреждению охотничьих угодий и оленьих пастбищ. Наиболее тяжелыми эти последствия оказываются для коренных народов Сахалина (нивхи,
нанайцы, ульта, эвенки), ведущих в большинстве своем традиционное натуральное хозяйство, основанное на прибрежном рыболовстве, охоте, оленеводстве и собирательстве [6] - возможна потеря основных источников средств существования и культурных традиций природопользования. Под эгидой действующих на Сахалине общественных организаций «зеленых» на протяжении многих лет (в том числе и в момент опроса) проводятся акции протеста против реализации проектов нефтедобычи на шельфе планируемым способом, в том числе сходы коренных народов, пикетирование объектов нефтегазодобычи и подъездных дорог к ним, сбор подписей граждан, судебные разбирательства.
Базой анализа выступают результаты репрезентативного социологического опроса, проведенного сотрудниками сектора проблем риска и катастроф Института социологии РАН в ряде населенных пунктов острова Сахалин летом 2000 года. Для формирования выборки остров Сахалин был «разделен» на четыре части: Северо-Восток, Юг-Юго-Запад, Северо-Запад, Южно-Сахалинск. В каждом из районов методом экспертной оценки были выбраны типичные населенные пункты городского и сельского типа со сравнимым количеством населения. В каждом из отобранных населенных пунктов на базе избирательных списков формировались репрезентативные бесповторные случайные выборки. Общий массив респондентов составил 500 анкет.
С точки зрения социологии риска, обе рассматриваемые социальные общности характеризуются схожей ситуацией риска. Имеет место потенциальная возможность нанесения им ущербов одинаковой природы - деградация окружающей природной среды, угроза утраты здоровья и слом привычного образа жизни населения. Характерные для обеих социальных общностей устойчивые протестные настроения свидетельствуют о восприятии населением ситуации как реального риска и указывают на недостаточную защищенность социальных общностей от неблагоприятного воздействия источников риска. Поскольку решения в первом случае о разработке месторождений, во втором - о развитии нефтедобычи на шельфе принимались без учета мнения населения, риск для рассматриваемых социальных общностей является навязанным, а новые непривычные условия, характеризующие ситуацию, требуют вынужденной адаптации.
Для «чистоты» сравнительного анализа из обоих массивов данных мы отобрали по одной целевой группе. Критерии отбора - однотипность населенного пункта (город численностью порядка 10000 человек), его непосредственная близость к источнику риска (около 20 км), однородность по полу и возрасту. В результате процедуры отбора целевых групп их численность составляет 71 респондент (из региона Центральной России) и 60 респондентов (с северо-востока Сахалина).
Перед тем, как перейти непосредственно к сравнительному анализу «адаптационного социального самочувствия» выделенных целевых
групп в условиях навязываемого риска, считаем целесообразным пояснить основные понятия, на базе которых строится анализ.
Определение основных понятий. Социальное самочувствие является комплексным показателем комфортности в среде и отражает «эмоционально-оценочное отношение индивидов к тем процессам, которые характеризуют конкретную социальную реальность в конкретный период времени» [3]. «Социальное самочувствие», с одной стороны, является важнейшим ресурсом адаптации, с другой - выступает показателем степени адаптированности в различных сферах общественной жизни [10]. Как уже отмечалось, в научный оборот введено понятие «адаптационное социальное самочувствие» [3], отражающее взаимозависимость социальной адаптации и социального самочувствия, которое как эмпирический показатель позволяет измерить состояние социального самочувствия в момент изменения условий среды под воздействием конкретного фактора. В нашем случае таким фактором выступает навязываемый риск. Социальные субъекты характеризуются различиями в характере восприятия и оценок риска, для анализа специфики которых мы используем комплексный показатель отношение к риску [11]. Важно отметить, что в последнее время как специалисты в области социологии риска, так и социологи широкого профиля сходятся во мнении о том, что личная защищенность входит во «внутреннюю структуру социального самочувствия» [12, с. 115]. В связи с этим целесообразно включить в анализ социального самочувствия показатель «отношение к риску» наряду с неоднократно апробированными в наших исследованиях «традиционными» показателями социального самочувствия, а именно: самооценками удовлетворенности жизненными условиями, защищенности от неприятных событий, оценками состояния и динамики здоровья.
Результаты сравнительного анализа целевых групп. Формулировки вопроса об оценке удовлетворенности жизненными условиями в анкетах в рассматриваемых общностях различались. В сахалинском массиве оценка удовлетворенности жизненными условиями осуществлялась по 10 позициям по 10-балльной оценочной шкале; в центральной России - по 18 позициям по 5-балльной оценочной шкале. Для сравнительного анализа уровня удовлетворенности шкалы преобразованы в трехбалльные следующим образом: «низкий уровень удовлетворенности» соответствует значениям 1, 2, 3 по 10-балльной шкале и 1, 2 - по 5-балльной; «средний уровень» - 4, 5, 6 и 3 соответственно; «высокий уровень» - 7, 8, 9, 10 и 4, 5. Сравнение осуществлялось по жизненным условиям, отраженным в обеих анкетах. Построим индекс удовлетворенности жизненными условиями для каждой из целевых групп и по массивам в целом. Результаты процедуры представлены в табл. 1.
Таблица 1
Удовлетворенность жизненными условиями (индекс)
Регион Центральной Сахалин
России
Жизненные условия Целевая По мас- Целевая По масси-
группа сиву в целом группа ву в целом
Жилищные условия 0,71 0,63 0,54 0,44
Питание 0,6 0,55 0,08 0,05
Условия для отдыха
и проведения досуга 0,31 0,21 -0,23 -0,07
Ситуация на работе 0,62 0,5 0,32 0,34
Материальная обеспеченность 0,51 0,37 -0,13 -0,21
Медицинское обслу-
живание 0,14 0,13 0,12 0,13
Состояние здоровья 0,27 0,47 0,32 0,44
Примечание. Индекс удовлетворенности принимает максимальное значение, равное +1, если все респонденты в группе ставят высокие оценки удовлетворенности тому или иному жизненному условию; минимальное значение, равное -1, если все респонденты в группе ставят низкие оценки удовлетворенности тому или иному жизненному условию; 0 - если доли высоких и низких оценок равны. Чем выше значение индекса, тем выше уровень удовлетворенности тем или иным жизненным условием.
С высокой степенью вероятности можно предположить, что наблюдаемые между массивами в целом различия в уровне удовлетворенности жизненными условиями, относящимися к «бытовой обустроенности» (жилье, питание, материальная обеспеченность, условия для отдыха и ситуация на работе), связаны с ростом благосостояния населения России в целом в течение тринадцати лет, разделяющих замеры. Практически равные значения индекса удовлетворенности медицинским обслуживанием в обеих целевых группах и по массивам в целом указывают на примерно одинаковый уровень обеспокоенности этими жизненными условиями. Сравнительный анализ значений индекса удовлетворенности состоянием здоровья показывает, что респонденты из обеих целевых групп в значительно меньшей степени удовлетворены состоянием своего здоровья по сравнению с массивами в целом.
Осуществим сравнительный анализ состояния и динамики здоровья. Оценки состояния здоровья в каждой из целевых группах по сравнению с массивами в целом различаются следующим образом: в группе из региона Центральной России оценивают свое здоровье как плохое 17 % респондентов (12 % по массиву в целом); на Сахалине - 29 % (23 % по массиву в
целом); доля оценивающих свое здоровье как хорошее - 39 и 23 % (37 и 26 % по массивам в целом) соответственно. Таким образом, по сравнению с массивами в целом доли респондентов, считающих свое здоровье плохим, несколько выше в каждой из целевых групп.
Ниже на рис. 1 представлены результаты сравнительного анализа самооценок негативной динамики здоровья («здоровье ухудшилось») респондентов целевых групп и массивов в целом.
52
44 44
37
регион Центральной России Сахалин
■ Целевая группа ■ По массиву в целом
Рис. 1. Самооценки негативной динамики здоровья (в % к количеству опрошенных в каждой целевой группе
и по массивам в целом)
Доли отмечающих ухудшение своего здоровья за 2-3 года в целевых группах выше, чем в массивах в целом. Вместе с тем, большинство респондентов из обеих целевых групп связывают негативную динамику здоровья с воздействием неблагоприятных экологических факторов (открытый вопрос в анкетах). Данные позволяют констатировать, что одной из особенностей профиля «адаптационного социального самочувствия» в условиях навязываемого риска является относительно невысокий уровень удовлетворенности состоянием здоровья на фоне его негативной динамики.
Для измерения самооценок уровня защищенности респондентам предлагалось высказаться по 22 (на Сахалине) и 23 (в регионе Центральной России) позициям с формулировками неприятных событий и определить, насколько защищенными от каждого из событий они себя ощущают: полностью, частично, совсем не защищенными. Для анализа данных мы сочли целесообразным сгруппировать все неблагоприятные события по шести «сферам жизни», защищенность в которых они могут нарушать: 1) охрана здоровья (отказ в бесплатной медицинской помощи, неправильный диагноз и лечение); 2) права человека (дискриминация по признаку пола, возраста, преследования по национальному признаку, за религиозные убеждения, за политические взгляды); 3) защита от преступности и насильственных действий (ограбление квартиры; нападение хулиганов; ор-
120
ганизованная преступность; военные действия с последующим переселением); 4) занятость (неприятности в профессиональной деятельности, безработица); 5) охрана окружающей среды (экологическое бедствие, радиационное облучение, отравление вредными веществами в продуктах, стройматериалах, сбрасываемыми в воду, воздух); 6) общее социальное настроение (бедность и бездомность, одиночество, ощущение, что жизнь зашла в тупик). Построим индекс незащищенности для каждой из «сфер жизни» для целевых групп и массивов в целом. Результаты процедуры сведены в табл. 2.
Таблица 2
Индекс незащищенности
Регион Центральной Сахалин
«Сферы жизни» России
Целевая По масси- Целевая По масси-
группа ву в целом группа ву в целом
Охрана здоровья 0,5 0,4 0,5 0,4
Защита от преступ-
ности и насиль-
ственных действий 0,4 0,5 0,4 0,4
Занятость 0,2 0,3 0,3 0,2
Права человека 0,1 0,2 0,1 0,2
Охрана окружающей среды 0,8 0,7 0,8 0,6
Общее социальное
настроение 0,1 0,3 0,2 0,3
Примечание - Индекс незащищенности принимает максимальное значение, равное 1, если все респонденты в группе чувствуют себя совсем незащищенными в той или иной «сфере жизни» по всем неблагоприятным событиям, ей соответствующим. Чем выше значение индекса, тем более незащищенными являются респонденты.
Результаты сравнительного анализа значений индекса незащищенности, представленные в табл. 2, показывают, что наиболее незащищенными респонденты обеих целевых групп чувствуют себя в сферах охраны окружающей среды и здоровья. Наблюдаемая тенденция на фоне незначительных отличий незащищенности в остальных «сферах жизни» позволяет утверждать, что еще одной особенностью профиля «адаптационного социального самочувствия» в условиях навязываемого риска является незащищенность населения в сферах охраны окружающей среды и здоровья. Полагаем, что это может быть связано со спецификой ожидаемых последствий от навязываемого исследуемым общностям риска, а именно: негативным влиянием промышленных разработок месторождений в регионе
Центральной России и шельфовых проектов на Сахалине на окружающую природную среду и здоровье населения. Для обоснованных выводов далее осуществим сравнительный анализ отношения респондентов из целевых групп к разработке месторождений и шельфовым проектам, как источникам конкретного риска.
Данные, которыми мы располагаем, позволяют интерпретировать отношение к источникам риска через 1) уровень информированности респондентов об их наличии; 2) оценку их влияния на жизнь населения регионов в целом и жизнь самих респондентов.
Абсолютное большинство респондентов из обеих целевых групп (порядка 90 %) в той или иной степени информированы о планах промышленного освоения месторождений (в регионе Центральной России) и шельфовых проектов (на Сахалине). В ходе опроса респондентам предлагалось оценить влияние развития рассматриваемых проектов (источников риска) на жизнь населения региона в целом и их собственную жизнь. Полученные результаты представлены на рис. 2.
■ регион Центральной России
Улучшит Не изменит "Ухудшит Улучшит Не изменит Ухудшит
Жизнь населения региона Жизнь самих респондентов
Рис. 2. Оценка влияния источников риска на жизнь населения региона в целом и самих респондентов (в % к количеству опрошенных в каждой целевой группе)
Данные, представленные на рис. 2, позволяют утверждать, что в ситуации навязываемого риска респонденты склонны к положительным оценкам влияния источников риска на жизнь населения региона в целом и к нейтральным или негативным оценкам этого влияния на их собственную жизнь. На первый взгляд этот вывод может показаться парадоксальным: ведь респонденты являются жителями регионов и, признавая положительное влияние рассматриваемых проектов на жизнь населения регионов в целом, должны соотносить это с влиянием на собственную жизнь. Для обоснования полученного вывода мы имеем
возможность осуществить дополнительный анализ оценок позитивного влияния на жизнь населения на массиве из Центральной России и негативного - на сахалинском массиве.
Порядка 40 % респондентов из целевой группы региона Центральной России склонны разделять позитивные оценки влияния промышленных разработок месторождений на экономическое развитие и решение социальных проблем в регионе в целом. Оценивая конкретные возможности позитивного влияния промышленных разработок на жизнь населения, респонденты из региона Центральной России отметили следующие: создание новых рабочих мест (99 %), вложения в инфраструктуру (93 %), финансирование социальных программ (80%), вложения в охрану окружающей среды (65 %), развитие промышленности (77 %), финансовые поступления в казну (89 %), развитие «глубинки» (58 %). Как видно, подавляющее большинство респондентов связывают позитивное влияние промышленного освоения месторождений на экономическое развитие региона в целом; доли тех, кто считает возможным развитие «глубинки» и совершенствование охраны окружающей среды, существенно ниже.
Как уже отмечалось, опрос на Сахалине проводился в период между запусками первой и второй очереди шельфовых проектов, то есть мы имели возможность получить оценки населением реальных последствий влияния источника риска. Большинство респондентов из сахалинской целевой группы чувствуют неблагоприятное влияние состояния окружающей среды на свое здоровье (70 %). Отмечают, что за 2-3 года, предшествующих опросу, ухудшилось качество воды (73%), изменился товарный вид (язвы, уродства) у рыбы и морепродуктов (88 %), появился непривычный запах и вкус у рыбы и морепродуктов (75 %). О случаях массовой гибели морских и речных организмов известно 63% опрошенных в целевой группе. Вместе с тем, 44 % респондентов подчеркивают, что гибель рыбы и морепродуктов в прибрежной зоне станет для них катастрофой: «без прибрежного рыболовства мы просто умерли бы с голоду» (27 %); «это разрушение жизненного уклада - рыболовство для нас не только источник существования, но и культура, традиции, история» (17 %).
Одним из исходных положений анализа в статье является утверждение о том, что в обеих рассматриваемых социальных общностях имеет место схожая ситуация навязывания риска с возможными однотипными ущербами. На этом основании можно сделать вывод, что наблюдаемые тенденции свидетельствуют об отражении «эколого-экономического противоречия» [13] в сознании населения: признавая на вербальном уровне экономическую выгоду развития рискогенных проектов для регионов в целом, в реальности население, проживающее в непосредственной близости от источников риска, сталкивается с их негативным влиянием на окружающую природную среду и свое здоро-
вье. Таким образом, одной из особенностей «адаптационного социального самочувствия» в условиях навязываемого риска выступает негативное отношение к источникам риска, связанное с ощущением угрозы их неблагоприятного воздействия на окружающую природную среду и здоровье населения.
Резюме. В условиях навязывания риска важными особенностями «адаптационного социального самочувствия» являются низкий уровень удовлетворенности состоянием здоровья на фоне его негативной динамики; высокий уровень незащищенности населения в сферах охраны окружающей среды и здоровья; нейтральное или негативное отношение к источникам риска, основанное на ожидании их неблагоприятного воздействия на окружающую природную среду и здоровье; а риск, к которому вынуждено адаптироваться население, выступает фактором, определяющим профиль «адаптационного социального самочувствия».
Выявленная специфика «адаптационного социального самочувствия», на наш взгляд, является следствием распространенной в нашей стране практики принятия решений о размещении рискогенных производств, основанной на приоритете интересов экономического развития над интересами сохранения пригодной для жизни среды обитания. Известно, что «всемирный индекс счастья» наряду с традиционными показателями социального самочувствия включает в себя и оценку состояния окружающей среды. Составители рейтинга стран по «всемирному индексу счастья» подчеркивают, «что в тех странах, где упор делается на развитие производства, а с ним на экономический рост, люди, как правило, счастливее не становятся, так как экономические теории, которых придерживаются власти этих государств, не имеют ничего общего с жизнью реальных людей» [14, с. 41-42].
В связи с вышесказанным полагаем, что изучение негативного опыта и отказ от принятой практики размещения рискогенных производств может стать фактором существенного улучшения социального самочувствия населения и рейтинга России по «всемирному индексу счастья». Новый механизм принятия решений о размещении вредных промышленных объектов, способных нанести ущерб природной среде и здоровью населения, должен основываться на поиске баланса экономических интересов и интересов сохранения среды обитания, а также на строгом контроле над соблюдением этого баланса. Социологическим сопровождением процесса принятия решений о размещении рискогенных производств на конкретной территории может служить обеспечение рисковой коммуникации между участниками возможной ситуации риска: представителями властных структур, руководителями предприятий, участниками общественных организаций, экспертами и населением. Контроль над процессом реализации принятых решений может осуществляться на основе мониторинговых социологических замеров профиля
«адаптационного социального самочувствия» населения, испытывающего непосредственное неблагоприятное влияние источников риска.
Список литературы
1. Ноль влияния. 24.08.2016 // Левада-Центр. URL: http://www.levada.ru/2016/08/24/nol-vliyaniya/ (дата обращения: 06.09.2016).
2. Мозговая А. В., Шлыкова Е. В. Социальные ресурсы и адаптация к риску: выбор стратегии (на примере социальной общности в ситуации конкретного риска) // Социологическая наука и социальная практика. 2014. № 4(8). С. 25-49.
3. Гриценко Г.Д. Социальное самочувствие и социальная адаптация: соотношение понятий // Universum: Общественные науки. 2014. № 6 (7). [Электронный ресурс]. URL: http://7universum.com/ru/social/archive/item/1419 (дата обращения: 07.06.2016).
4. База данных показателей муниципальных образований. 2012. // Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: http://www.gks.ru/free doc/new site/bd munst/munst.htm (дата обращения: 06.10.2012).
5. Сахалин-2 // Официальный сайт «Газпром». URL: http://www. gazprom.ru/about/production/projects/lng/sakhalin2/ (дата обращения: 05.09.2016).
6. Мурашко О., Крикуненко Е. Развитие событий на Сахалине. // URL: http: //ansipra.npolar.no/russian/items/sakhalinr.html (дата обращения: 05.09.2016).
7. Катыс М. Нефтедобыча на шельфе Сахалина // Радио Свобода. Архив 1997-2004. URL: http://www.svoboda.org/a/24197599.html (дата обращения: 06.09.2016).
8. Бакланов П.Я., Мошков А.В. Структурные трансформации хозяйства в тихоокеанском регионе России // Экономика региона. 2016. Т. 12. Вып. 1. С. 46-63.
9. Жариков А.Е. Проблемы взаимодействия нефтегазового и рыбопромышленного комплексов на шельфе // Азиатско-тихоокеанский регион: Экономика, политика, право. 2009. № 2. С. 66-71.
10. Козырева П.М. Процессы адаптации и эволюция социального самочувствия россиян на рубеже XX-XXI веков. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2004. 320 с.
11. Шлыкова Е.В. Отношение к риску как дифференцирующий фактор выбора способа вынужденной адаптации // Спутник ежегодника «Россия реформирующаяся» Выпуск 2 - 2015. [Электронный ресурс]: сб. науч. ст. / ИС РАН. Электрон. текст. дан.(28,4 Мб). М.: ИС РАН. 2016. 1 электр. опт. диск, 12 см.
12. Колесникова О.Н., Чуканова Т.В., Артюхина В.А. Социальное самочувствие и безопасность населения региона: некоторые результаты мониторингового исследования // Вестн. Алтайс. науки. 2015. № 1. С. 114-118.
13. Мозговая А.В., Шлыкова Е.В. Эколого-экономическое противоречие: социальный конфликт или согласие // Социальное согласие в современном мире / отв. ред. Г.М. Денисовский. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2000. С. 112-119.
14. Осинский И.И., Бутуева З.А. Социальное самочувствие: понятие, факторы формирования и показатели измерения // Вестн. Бурят. гос. ун-та. 2015. № 14. С. 38-45.
Шлыкова Елена Викторовна, канд. социол. наук, ведущий науч. сотр., shlykova 70@yandex. ru, Россия, Москва, Институт социологии РАН
PROFILE OF "ADAPTIVE SOCIAL WELL-BEING" OF THE POPULATION IN THE CONDITIONS IMPOSED ON RISK
E.V. Shlykova
The article is based on the comparative analysis of the peculiarities of the "adaptative social well-being" under conditions of forced adaptation to imposed risk. The results of representative sociological surveys in two communities are used as an empirical basis. The place of risk is defined among the factors of the "adaptive social well-being" profile.
Key words: risk, adaptation to risk, social well-being.
Shlykova Elena Viktorovna, candidate of sociological science, leading researcher, shlykova70@yandex.ru, Russia, Moscow, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences
