CC BY
805
А.И. СОКОЛОВ
СОЦИАЛЬНО-РЕГУЛЯТИВНАЯ МИССИЯ ОБЫЧАЕВ И ТРАДИЦИЙ
Ключевые слова: обычай, традиция, обычное право, неписаные законы, привычки.
Процесс развития рода сопровождался формированием обычаев, в которых закреплялся достигнутый уровень отношений между членами общины. Их формирование и функционирование объясняются тем, что люди стремились к укреплению и неукоснительному соблюдению тех или иных социальных норм.
Обычаи и традиции передавались из поколения в поколение, воспитывали необходимые для семьи, общества привычки и выступали регуляторами поведения людей.
A I. SOKOLOV
THE SOCIAL-REGULATING MISSION OF CUSTOMS AND TRADITIONS
The process of kin development was accompanied by the formation of such customs in which the achieved level of relations between community members was strengthened. Their formation and functioning can be explained by the fact that people consciously strove for strengthening and strict observance of different social norms. Customs and traditions were inherited by other generations and at the same time cultivated the habits necessary for both family and society; they also were the human behavior regulator.
Единственным мерилом взаимоотношений в жизни наших далеких предков были неписаные законы. Родовые порядки были обычаями, имеющими силу закона. Процесс развития рода сопровождался формированием таких обычаев, в которых закреплялся достигнутый уровень отношений между мужчинами и женщинами, родителями и детьми. Новые типы родственных отношений и семьи требовали новые обычаи, которые вступали в борьбу со старыми порядками. Ныне существующие понятия мать, отец, сын, дочь, дед, бабушка, внук, племянник и т.д. представляют собой результат всемирноисторического нравственного прогресса.
Становление традиций и обычаев является естественным процессом. Их формирование и функционирование объясняются тем, что люди сознательно стремились к укреплению и неукоснительному соблюдению тех или иных социальных норм. Общество во все времена нуждалось в системе традиций и обычаев, в которых закреплялись сложившиеся и зарекомендовавшие себя формы общественных отношений в образе жизни людей. Для их образования необходим какой-то исторически определенный отрезок времени, в течение которого повторяющиеся формы деятельности людей, приобретали традиционный характер. Они передавались от поколения в поколение, воспитывали необходимые для семьи, коллектива, общества привычки и выступали конкретными регуляторами поведения людей. В возникновении традиции и обычаев, в их становлении и развитии преобладало сознательное начало. Они окружают человека от рождения и до последнего дня жизни, «придумать» или «отменить» которые отдельный человек не в состоянии. Истории не известно ни одного общества, которое не имело бы устойчивых обычаев и традиций.
Возрастание объема и усложнение деятельности людей, направленной на удовлетворение их потребностей, приводили к необходимости фиксировать знания, достижения практики в виде каких-то норм, традиций, которые содержали бы собранный воедино обобщенный опыт многих поколений людей. Поэтому они воплощали и накапливали в себе основу народной, житейской мудрости. Отличительная черта народной мудрости заключается в том, что она выступала в качестве своеобразного свода рецептов поведения в разных случаях жизни, выражала здравый смысл, фиксировала многократно проверенные сведения об обществе и человеке.
В истории человечества порядок общественной жизни поддерживался силой привычки, общественного мнения, традиций, авторитетом старейшин
рода, своего племени или определенного поселения людей, которые представляли общие интересы всех их членов. Они, как социальный институт функционирования общества, занимали важное место в системе регуляции образа жизни наших предков и выполняли свои функции только лишь при активной их поддержке общественностью. Правовые нормы функционировали только при поддержке их государством. Традиции диалектически связаны с социальными нормами.
В первую очередь необходимо отметить, что глубина и степень действия функции традиций и обычаев в разные исторические эпохи в жизни наших предков были неодинаковыми. Но люди с ними считались как с неписаной Библией народа. Социальные функции традиций и обычаев можно отнести к разряду духовных ценностей. Социальные нормы, выраженные в них, проходя через обыденное мировоззрение и закрепившись в нем, выступали мощным средством регуляции поведения человека и коллектива людей. В жизни наших далеких предков практически не было таких видов деятельности, которые не регулировались бы с помощью разнообразных и различных по значимости и важности социальных норм. Традиции и обычаи выступали в качестве своеобразного «моста», соединяющего все проявления поведения человека в семье, коллективе, обществе в связи с какими-то событиями и явлениями. Действительно, люди, выполняя те или иные обрядовые ритуалы, регулировали свое поведение и соблюдали особые нормы, присущие только этому событию. В это время они никакой другой деятельностью не занимались, так как иные действия, иное поведение людей осуждались общественным мнением.
Традиции и обычаи ориентировали человека на осуществление таких видов деятельности, без которых наши предки не смогли бы жить и выжить. Они учили, как вести себя в тех или иных ситуациях, переживать, держаться в коллективе своего рода, подчинялись его нормам и правилам, т.е. оказывали заметное влияние на уклад жизни людей, целых поселений.
В качестве регулятивных норм традиции и обычаи опираются на авторитет, их защищает сила общественного мнения, выступающего в качестве надежного защитника и хранителя. Если общественное мнение перестает защищать те или иные традиции, то они отмирают или превращаются в простые нормы общежития.
Анализ роли традиций как регуляторов общественной жизни требует их рассмотрения в тесной связи с общественным мнением. Последнее изначально придавало им социальный тонус, во многом определяло статус выполняемых им функций. При этом миссия общественного мнения двояка: оно может играть как деструктивную, так и конструктивную роль. Можно полагать, что ценность и значимость коллективного мнения определяются его созидательной потенцией. Тем не менее, нельзя выбрасывать за борт отрицательное, негативное начало в феномене общественного мнения. Оно как бы санкционирует распад той или иной традиционной формы, подчеркивает ее несовместимость и несоответствие с изменившимися обстоятельствами. Без такого вердикта со стороны общественного мнения отжившая свой век традиция еще длительное время будет цепляться за свое существование.
Более весомой представляется конструктивная миссия общественного мнения. Оно сопровождает традицию на всех этапах ее бытия, играя особо важную роль на стадии становления. Нарождающейся обрядности приходится сталкиваться с фактом существования укоренившейся традиции. Их соотношение принимает характер противоборства, в котором, естественно, особенно на первых порах, преимущество принадлежит действующей традиционной установке.
При таком положении вещей, утверждающаяся традиция нуждается в поддержке тех сил, которые заинтересованы как в исчезновении старых коррелирующих моделей, так и в появлении актуальных социальных регулятивов. Здесь со всей силой, вначале подспудно, а затем более рельефно сказывается роль общественного мнения. В процессе социальной регламентации как на макро-, так и на микроуровне под воздействием общественного мнения происходит смена регулятивов в сфере производства и быта, коллективного и индивидуального поведения.
Между традициями и общественным мнением существует тесная связь. Во-первых, определенные формы поведения и общения людей, поддержанные общественным мнением, закреплялись в традициях. Возникшая традиция выступала в качестве опоры для формирования и функционирования нового общественного мнения. Традиции, по сравнению с общественным мнением, имели большую самостоятельность и влияние, так как за ними стоял авторитет прошлых поколений.
Во-вторых, общественное мнение в образе жизни этноса имело огромный авторитет. Оно выполняло регулятивную функцию, так как в нем публично оценивалось поведение отдельного человека, социальных групп. Они не могли не считаться с оценкой, которая выражена в общественном мнении. Оно предписывало людям определенный образ действия через одобрение и порицание.
В-третьих, общественное мнение и традиции включались в систему социального регулирования как специфический вид информации для подрастающего поколения, которое испытывало не только влияние этих регуляторов, но и само не оставалось пассивным и активно участвовало в духовно-практической жизни общества.
В-четвертых, регулятивная роль традиций, общественного мнения объясняется еще и тем, что они связаны не только с конкретным содержанием деятельности, но и через обряды и ритуалы раскрывали формы, способы осуществления их жизнедеятельности в тех или иных жизненных ситуациях.
В-пятых, общественное мнение и традиции выражали в едином психологическом сплаве убеждения, волю и чувства людей. В диалектике общественного мнения и традиций общее умонастроение людей неизбежно передавалось другим людям, создавая специфическое психологическое состояние их сознания. В системе этой диалектики наиболее устойчивыми и действенными являлось те социальные регуляторы, которые захватывали не только сферу чувств, но и сферу разума, т.е. в их сознании возникало логическое обоснование суждений, позиций и отношение людей в процессе их жизнедеятельности.
В-шестых, возникнув, традиции имели некоторую самостоятельность по отношению к породившим их условиям. Но они нуждались в поддержке со стороны общественного мнения. Такова диалектика общественного мнения и традиций. Итак, важнейшими социальными регуляторами жизни этноса выступали социальные нормы, выраженные в общественном мнении, традициях. В совокупности они составляли определенную систему, обеспечивающую их жизнедеятельность.
Традиции и обычаи узаконивали, санкционировали те действия, которые служили целям упрочения и дальнейшего устойчивого развития социальной системы. Они удерживали образцы мысли и поведения своих предков, выполняя основные их функции в жизнедеятельности этноса, приобщали новое поколение к духовным и материальным ценностям предков, освоению бытия на основе их смыслонесущих образований.
Традиции и обычаи служат важным средством управления социальной деятельностью и регулирования образа жизни людей. Необходимо рассмотреть понятие «регулирование» и некоторые его принципы. Регулирование человеческой деятельности осуществляется посредством традиций.
Регулирование отношений в обществе касается, прежде всего, способа осуществления жизнедеятельности людей, т.е. образа их жизни. Люди в своей повседневной жизни не могут осуществлять совместную деятельность, общение, не руководствуясь определенными общественными установками, так как социальная регуляция поведения людей обусловлена потребностями их жизнедеятельности. Традиции и общественное мнение выступали в качестве внешних регуляторов, которым люди обязаны были подчиняться как члены социальной общности. Внутренние регуляторы - идеалы, цели, осознанный общественный долг, совесть и т.п. - являются самыми главными, основными качествами в сознании человека. Они выступали основой для соблюдения и выполнения внешних регуляторов. Внешние и внутренние регуляторы всегда связаны между собой и питают друг друга духовными ценностями. Если те или иные нормы и правила, общественные установки отвечали интересам людей, то они выполнялись без каких-либо принуждений, так как начинали действовать сознание и чувство общественного долга, личной ответственности, т.е. самые глубокие внутренние побудители.
В.П. Алексеев и А.И. Першиц, исследующие историю первобытного общества, отмечают: «Многообразие социальных отношений в плане их регулирования можно условно свести к отношениям личности и общества, личности и коллектива, ибо в них и через них проявляются взаимосвязи потребностей, интересов, идеалов, целей, жизненных ориентаций, социальных установок, позиций и т.д. общества и личности, коллектива и личности, т.е. отношения личного и общественного. Субъект управления (общество, социальная группа, коллектив), регулируя отношения общества и личности, воздействует на ее внутренний мир, ее образ мыслей, чувства, волевые устремления» [1, с.126].
Социальное регулирование можно представить в виде определенной совокупности элементов, участвующих в нем. К элементам социальной регуляции образа жизни относятся: «1) социально-психологические субъекты и объекты регулирования социального поведения; 2) цели социально-психологического регулирования; 3) средства и формы социально-психологического регулирования; 4) уровни социально-психологического регулирования» [1, с.123].
В качестве объекта социально-психологического регулирования выступают личность, ее поведение. Но и сама личность с ростом ее сознательности, ответственности и общественного долга начинает выступать в роли субъекта регулирования образа жизни людей, т.е. человек является объектом - субъектом регулирования. Традиции содержат в себе правила и нормы поведения людей. Социальные нормы выражают общественную необходимость, требования общества к поведению человека, представляют собой «сгусток» общественной воли, поэтому выступают в качестве регуляторов жизнедеятельности людей. Они выступали в качестве идеалов, т.е. моделей должного, задающего конечные ориентиры индивидуальной деятельности данного конкретного субъекта.
Люди в своей повседневной жизнедеятельности, в связи с теми или иными событиями, фактами всегда испытывают какое-то определенное состояние сознания, т.е. то одобряют, то осуждают, радуются или грустят и возмущаются, принимают или отвергают и т.д. Они, испытывая то или иное состояние сознания, свои или чужие поступки, сверяют с социальными нормами, традициями и общественным мнением, существующими в данном коллективе или в этносе целом. В образе жизни наших предков эти нормы соблюдались и выполнялись в качестве неписаного закона.
Как известно, человеческое сообщество не может обойтись без социальной регуляции. Последняя вызывается к жизни рядом факторов. Среди них нужно отметить принципиально иной, свойственный лишь человеческому обществу тип отношений как в рамках социума, так и к миру в более широком контексте. Этот способ отношения к миру, активно деятельностный, преобразующий. Его сущностной основой служит труд, который предполагает наличие осознанной цели, осмысленного общения и обмена. Итак, в самой глубокой основе внутренняя регуляция, точнее саморегуляция социального организма, заложена в деятельностной природе общества, практически-преобразующем отношении к миру.
Другим фактором, порождающим регулятивный социальный механизм, является коллективный совместный характер человеческой деятельности. Понятно, что это требует согласования действий планирования по отдельным этапам и стадиям, формулировки общих задач. Без этого трудно рассчитывать на успех, продвижение вперед. В этом плане регуляция предполагает соотнесение поставленной цели с имеющимися средствами ее реализации, предвидение результатов действий.
Еще одним фактором, акцентирующим регуляцию как социально необходимый феномен, становится сложный и противоречивый характер человеческих отношений. Уже в самом первом приближении общество предстает как сложнейшая совокупность, в канве которой обнаруживается разветвленная сеть различных социальных общностей, начиная от малых, насчитывающих в буквальном смысле слова единицы, и кончая большими социальными общностями, численность которых составляет миллионы. Любопытно, что при этом практически невозможно встретить таких представителей рода человеческого, которые входили бы лишь в одну единственную социальную группу.
В силу своей многокачественности и необычайного разнообразия, отношения между отдельными индивидами, между ними и социальными общностями, между разными социально-историческими общностями ставят многочисленные проблемы, одной из самых насущных среди которых становятся упорядочение, отлаживание, оптимизация связей на межличностном и групповом уровнях. Формы и каналы социальной регуляции, их механизм прорабатывались на протяжении веков, при этом шел естественный процесс отбрасывания устаревших моделей регуляции и утверждения новых, как правило, более совершенных.
В ряду регулятивных форм с самого начала видное место заняли обычаи и традиции. Обычай - это нечто сложившееся в рамках какой-то определенной формации и выступающее элементом социальной регуляции в ее рамках. Когда же обычай переходит границы этой формации, передается следующим поколениям, обретает межформационный статус, он становится традиционным явлением. То есть, в отличие от обычая, передаваемого от поколения к поколению в рамках отдельной формации, традиция всегда связана с трансляцией от эпохи к эпохе, от одного типа цивилизации к другому.
Сложившись в самой седой древности, обычаи приняли на себя бремя упорядочения связей между родами и племенами, сородичами и соплеменниками. В эту эпоху родовые обычаи по сути были первозданными формами регуляции, родившимися в лоне архаичной мозаики отношений. Они справлялись со своей миссией в условиях первобытности, по сути дела, сами по себе, без помощи иных форм социальной корреляции. Их авторитет всесторонне поддерживался силой общественного мнения, престижем старейшин. При той неразвитости связей, регламентация коллективной жизни посредством обычного права, традиционных норм, срабатывала без каких-либо сбоев.
Положение существенно изменилось при переходе к первой классовой формации. Произошли коренные перемены в социальности, появились связи
принципиально иного типа, вытеснялись родовые отношения, распадалось общество, которое не знало отчуждения, эксплуатации, разительных противоречий между различными общностями. В этих изменившихся условиях традиционные формы регулирования стали уступать место новым механизмам социальной регламентации.
Возникновение государства и права, усиливающаяся социальная поляризация, классовое расслоение привели к разрушению первобытных схем упорядочивания жизни общества, основанных на принципах примитивного равенства, произвели крупные коррективы на всей системе регулирования общественных отношений. В сложившейся обстановке стали необходимы такие регулятивные механизмы, которые могли выполнить несравненно больший объем регулирующих функций, охватывать новые сферы социальной корреляции, регламентировать отношения между социальными слоями с несовпадающими интересами, специфическим строем жизни, образом мышления. Постепенно на традиционную обрядность стали наслаиваться новые, уже нормативные акты, санкционированные и закрепленные всей мощью государственной власти. Институт права, его законы и нормы отныне выступали главными регуляторами социальных отношений, инструментом общественного контроля и стабилизации отношений, нормализации жизни.
В процессе исторического развития, однако, произошли любопытные явления: родовые принципы и способы регуляции, несмотря на натиск правовых норм и правил, продолжали сохранять свое значение. Это наводит на мысль о том, что отдельные человеческие ценности, возникшие еще в недрах архаического общества, затем как бы переживают века, обрастая в каждой из последующих эпох специфическими чертами. Ценность и способность адаптации в изменившихся условиях этих традиционных форм объясняются тем, что целый комплекс социальных связей, особенно в рамках семьи, других малых и средних групп будет извечно регулироваться механизмами традиционного характера. Пожалуй, это и понятно: как теоретический уровень общественного сознания не может вытеснить обыденный и принять на себя его миссию, так, собственно, и регламентация межличностных и групповых контактов через обычаи и традиции остается для многих сторон повседневного бытия незаменимой.
Следует подчеркнуть, что с появлением мировых религий к архаической, языческой традиционности стали примешиваться религиозно-конфессиональные заповеди. Так, со становлением цивилизации возникает более сложная цепь регулятивных начал, разветвленная система общественной и групповой коррекции. Во многих случаях произошло переплетение древней обрядности с конфессиональной, что в общем затруднило выявление истинного места и роли традиционности.
В этом плане обращает на себя внимание и то, что в социальной регуляции все больший акцент стал делаться на нравственной стороне. Нормы морали и религиозные ценности то и дело принимают традиционный характер, как бы освящаясь соответственно с общественным мнением именем Бога.
В современном мире основными социальными регуляторами продолжает оставаться та же триада: нормы права, обычаи и традиции, религиозные заповеди. Их регламентирующий потенциал колебался в зависимости от сферы общественной жизни, социальной и возрастной группы, профессионального статуса, интеллектуального уровня людей. Естественно, что соотношение этих способов упорядочивания отношений в социальной сфере подвижно. При этом, представляется, что общей тенденцией выступает нарастание регулятивного заряда традиционных явлений.
Регулятивная функция традиций в разных пластах бытия и деятельности проявляется специфично, отличается своеобразными чертами. Дело в том, что это зависит как от характера той или иной жизненной сферы, так и от того, в какой мере традиция выступает монопольным регулятором в многообразных формах и типах общественных отношений.
Уже в условиях первобытного стада людей возникает необходимость в некотором регулировании и упорядочении добычи и распределения средств существования, обусловленная факторами коллективного труда и совместного общежития; начинают зарождаться наиболее ранние предпосылки формирования социальных норм первобытного общества. Этими предпосылками могли быть в первую очередь некоторые варианты поведения людей, которым они следовали при добыче и распределении пищи, защите от животных и природных стихий. В условиях аморфных коллективов, каковыми считаются первоначальные человеческие группы [1, с.140], эти варианты поведения могли существовать недолгое в исторических рамках время и теряться, могли появляться новые их вариации. Важен сам факт появления потребности в каком-либо урегулировании коллективных форм поведения и закрепления некоторых их вариантов на этой самой ранней стадии становления общества и зарождения общественных отношений.
Следующий этап в развитии первобытного общества - эпоха родовой общины, пришедшая на смену первобытному стаду в результате постепенной трансформации последнего в более организованное и прочное объединение людей - род. Эта трансформация происходила вследствие постепенного развития коллективной формы труда и упрочения социальных связей между членами праобщины. Члены рода в отличие от членов первобытного стада осознавали родственную связь между собой. Данное обстоятельство в сочетании с развитием коллективного способа ведения первобытного хозяйства способствовало оформлению понятия общей собственности рода прежде всего на хозяйственную территорию и получаемую с нее добычу, на орудия труда. С этой же эпохой связывают появление института экзогамии, а затем ранних форм брака и семьи. С формированием родовой общины усиливалась и необходимость в более подробном урегулировании значительно усложнившихся отношений внутри родовой общины. Какое-либо нарушение более или менее устоявшегося порядка коллективной трудовой деятельности и распределения добычи, нерациональное использование некоторых ограниченных источников средств существования, конфликты между отдельными членами ставили под угрозу и жизнь, и безопасность всей общины. Поэтому, как справедливо отмечал Л.Г. Морган, в родовой общине появляется «зародыш управления», который «должен быть прослежен через последовательно развивающиеся формы этого учреждения вплоть до установления политического общества» [3, с. 6]. Основным органом власти и управления, имевшим место в период родовой общины, считается собрание всех взрослых ее членов, на котором обсуждались и решались все жизненно важные вопросы, избирались старейшины и военные предводители. Следовательно, социальное регулирование осуществлялось на основе волеизъявления самого общества и, как утверждают исследователи первобытной истории, уже существовавших в то время социальных норм общества [1, с. 203].
Какова же сущность социальных норм эпохи родовой общины? Основополагающие факторы развития того периода - коллективный труд и совместная жизнь - обусловливали необходимость некоторого регулирования порядка добычи и распределения средств существования. Возникшие из этой потребности некоторые варианты поведения людей внутри коллектива могли в последующем осознаваться ими как полезные и быть повторяемы. Эти полезные, по мнению членов праобщины, варианты поведения могли стать по прошествии некоторого
времени наиболее ранними нормами поведения людей, которые в последующем, с усилением социальных связей внутри праобщины и постепенным ее переходом в родовую общину могли передаваться в качестве положительного жизненного опыта следующим поколениям, т.е. закрепиться в форме обычаев. В исторической и юридической литературе выражение социальных норм эпохи родовой общины в форме обычаев приводится в качестве общеизвестного факта. Но наряду с этим положением в научной литературе советского периода закрепилось в свое время утверждение о «мононормативном» характере социальных норм эпохи родовой общины, т.е. обычаев. По утверждению М.А. Супатаева: «...обычай выступал как универсальная, всеобщая форма выражения социальных норм (религиозных, нравственных и т.д.)» [4, с. 11]. О «мононормативной» природе социальных норм первобытного общества впервые высказался А.И. Першиц, а также некоторые современные авторы, придерживающиеся той точки зрения, что «...обычаи догосудар-ственного общества... были одновременно и нормами общественной жизни, и нормами первобытной морали, и ритуальными и обрядовыми правилами» [5, с. 37].
Вместе с тем В.П. Алексеев и А.И. Першиц, отмечая выражение социальных норм эпохи родовой общины в форме обычаев, оговаривались, что это были, прежде всего, «...правила разделения труда, сотрудничества, распределения, взаимопомощи, экзогамии» [1, с. 205], а уровень общественного сознания в ту пору был «еще слишком неразвитым, чтобы дифференцироваться в различные, четко разграниченные сферы, которые возникли позднее, в процессе усложнения человеческой деятельности» [1, с. 214-215]. Здесь под «сферами, возникшими позднее», следует понимать, конечно же, религиозные и нравственные представления людей, являющиеся одними из основных составляющих элементов развитого общественного сознания. Согласно последним исследованиям ученых, проведенным в области обычного права, обряд и обычай - суть разные явления, имеющие различную природу и вызванные к жизни для выполнения различных функций.
Как доказывает К.А. Алимжан, отождествление этих явлений, имевшее место в советской науке, необходимо признать безосновательным и в области обычного права следует говорить только об обычаях [2, с. 47]. Исходя из этого обстоятельства, можно заключить, что в сфере социального регулирования значение имеет только обычай. Поэтому утверждение о том, что обычаи эпохи родовой общины являлись «одновременно» моральными нормами, а тем более их отождествление с ритуалами и обрядами, выглядит несостоятельным. Появление религиозных и моральных представлений в первобытном общественном сознании имело, конечно же, свое отношение к функционированию обычаев, но нельзя утверждать, что эти представления явились причиной формирования собственно каких-либо норм обычаев. Социальные нормы эпохи родовой общины, выражавшиеся в форме обычаев, изначально складывались в сферах практической жизни первобытного общества: хозяйственной, родственной, брачной, семейной, военной, общественно-властной; другими словами, основной функцией складывавшихся обычных норм явилось регулирование межличностных общественных отношений в указанных практических сферах жизни общества. Следовательно, обычные нормы являются наиболее древним видом социальных норм, и зачатки их складывались на самой заре истории развития общества. Справедливым является заключение К.А. Алимжана, что под обычаем следует понимать институт, состоящий из совокупности тех пли иных обычных норм. Развитие их происходило вместе с развитием самого общества, поскольку, как уже было показано, обычаи явились порождением этого общества. С эволюцией социальных отношений, появлением их новых сфер в жизни первобытного общества формировались и новые нормы обычаев [2, с. 54].
Если наиболее ранние нормы обычаев возникли в сферах коллективной трудовой деятельности, распределения добытой пищи и других средств существования, то со временем ими стали охватываться сферы коллективной (общей) собственности на территорию и орудия труда, зародившихся и развивавшихся родственных, брачных, семейных, общественно-властных и других отношений.
Соблюдение норм обычаев, т.е. реализация с их помощью социального регулирования, происходило, как считается, в силу привычки, выработанной в процессе многократного повторения и передачи норм поведения от поколения к поколению. Но сами процессы повторения и передачи этих норм поведения осознавались полезным, целесообразным, необходимым делом для жизни общины, а значит, и каждого ее члена. Отмеченные основополагающие факторы развития эпохи первобытного человеческого стада, продолжавшие играть такую роль и в развитии родовой общины - коллективный труд и совместная жизнь, обусловили еще важнейший признак первобытно-родового строя - совпадение жизненных интересов общины и отдельного человека, ее члена. Отдельно взятый человек к тому же только мог быть членом общины, без вхождения в общину никто не мог выжить. Таковыми были требование и условие жизни в первобытную эпоху развития общества.
Но в литературе справедливо отмечается, что соблюдение норм обычаев, или, говоря по-другому, действие обычных норм, обеспечивалось также принятием определенных мер воздействия в отношении тех, кто их нарушал. Видимо, противоречивость развития человеческого общества проявлялась уже в то далекое время, а сказать точнее, на самой заре развития этого общества. Не все складывалось идеальным образом, надо думать, и в условиях первобытнородовой общины, все члены которой имели фактически равное положение. В отношении нарушителей установленных в обществе норм поведения принимались довольно жесткие меры воздействия, угроза наступления которых оказывала на людей так называемое психологическое принуждение к соблюдению принятых в обществе правил поведения. Решение же о применении физического принуждения исходило от органов родовой, т.е. общественной, власти и приводилось в исполнение ими же, или, говоря другими словами, самим обществом принималось принудительное решение, им же оно исполнялось.
Существование санкций в отношении нарушителей и послужило в свое время причиной введения термина «мононорма» для обозначения первобытных социальных норм. В.П. Алексеев и А.И. Першиц писали, что данное обстоятельство, т.е. принятие санкций, не позволяет применить понятие морали к действовавшим в родовой общине нормам [1, с. 205]. К тому же с современной научной точки зрения моральные нормы возникли значительно позже времени зарождения обычаев. В.П. Алексеев и А.И. Першиц, видимо, не могли обозначить социальные нормы родовой общины с обычными нормами, поскольку пришлось бы тогда признать, что нормам обычаев присущи правовые признаки, из чего логически вытекало бы догосударственное формирование права. Устанавливая происхождение права в результате развития первобытного общества, можно утверждать, что принудительное социальное обеспечение было присуще действию обычных норм, которые и стали основой первоначальной формы права - обычного права.
Развитие обычного права как систем социальной регуляции и первоначальной формы было обусловлено также развитием судебно-третейской деятельности. Как отмечает К.А. Алимжан, «...правовой признается норма, которая может рассматриваться с возможностью вынесения решения» [2, с.58]. Рассмотрение норм применительно к конкретным делам и спорам с принятием решений на их
основе и составляет суть судебной деятельности. Судебное рассмотрение, наряду с принуждением, обеспечивающим реализацию принятого решения, в родовой общине осуществлялось органами общественной власти, которые занимались также отправлением других общественно-управленческих функций -хозяйственных, военных, культовых. С дальнейшим развитием общественной системы отправление судебных полномочий становится прерогативой отдельных, обособившихся от выполнения других функций, органов и лиц.
Говоря о праве, возникающем ранее появления государственной организации, можно утверждать, что право сформировалось на основе обычных норм. Основной функцией обычных норм общества, как и у появившихся впоследствии собственно правовых норм государства, было регулирование общественных отношений. Следует действительно признать, что первоначальной формой права, сформировавшейся в первобытнообщинную эпоху развития общества, явилось обычное право. Обычай выступил своего рода источником права, в котором выражалась и закреплялась та или иная совокупность обычных норм - наименьших структурных составляющих обычного права, а в соответствии с тем, что определенная совокупность обычных норм является регулятором той или иной области общественных отношений, можно говорить о делении обычного права на отдельные отрасли. Основной их функцией, как и других, последующих форм права, явилось регулирование зарождающихся и получающих свое развитие общественных отношений. Кроме этой основной функции развивающиеся общественные отношения первобытной эпохи нуждались в охранительных и объединительных способностях обычного права. Справедливо считая обеспеченность принуждением основным признаком права вообще, любой его формы, необходимо уяснить, что этот признак свойствен и обычному праву. Только принуждение к соблюдению норм права не обязательно должно исходить лишь от государства, оно может быть и непосредственно общественным, в чем можно убедиться на примере обычного права.
Литература
1. Алексеев В.П. История первобытного общества / Алексеев В.П., Першиц А.И.. М.: Высшая школа, 1990. 349 с.
2. Алимжан К.А. Обычное право как форма права / К.А. Алимжан. Алматы: Гылым, 1999. 154 с.
3. Морган Л.Г. Древнее общество и исследование линий человеческого процесса от дикости через варварство к цивилизации / Л.Г. Морган. Л.: Изд-во института народов севера ЦИК СССР, 1934. 350 с.
4. Супатаев М.А. Обычное право в странах Восточной Африки / М.А. Супатаев. М.: Наука, 1984. 117 с.
5. Теория государства и права: учебник / под ред. В.М. Корельского, В.Д. Перевалова. 2-е изд., изм и доп. М.: Норма: Инфра-М, 2000. 596 с.
СОКОЛОВ АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ родился в 1974 г. Окончил Чувашский государственный университет. Соискатель кафедры философии и методологии науки Чувашского университета. Область научных интересов -обычаи и традиции этносов, их роль в формировании обычного права.
