CC BY
46
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ТОЛЕРАНТНОСТИ
Н.А. Коваль, Д.Н. Клоков
Koval N.A., Klokov D.N. The social and psychological character of tolerance. The article discusses the significance of tolerance in the world of today and proposes a definition of this social and psychological phenomenon.
Сложившаяся социально-политическая ситуация в мире поставила по существу человечество перед альтернативой: либо XXI век станет веком согласия и терпимости, либо он будет последним веком в истории цивилизации.
Традиции накопления идей толерантности имеют многовековую историю.
У древних мыслителей толерантность рассматривается в свете такого социального конфликта, как война. Например, Платон считал войну величайшим злом. По его мнению, когда-то существовал «золотой век», когда «люди любили друг друга и относились друг к другу доброжелательно» [1]. Подобной точки зрения придерживался и Геродот, утверждавший, что «никто настолько не безрассуден, чтобы предпочесть войну миру. Ведь во время войны отцы хоронят детей, во время же мира - дети отцов» [1, с. 11].
Э. Роттердамский отмечал, что «война сладка для тех, кто ее не знает». Г. Гроций считал войну единственным способом разрешения противоречий, где обе стороны убеждены в собственной правоте.
Несколько позже проблема толерантности стала рассматриваться на уровне близком к межличностному. Монтень в своих «Опытах» писал: «Мы, не признающие за суж-деньем своим право выносить приговоры, должны снисходительно относиться к самым различным мнениям, и если мы с ними не согласны, будем их все же спокойно выслушивать...». И дальше: «...Вместо того, чтобы раскрыть объятия, мы сжимаем кулаки <.. .> Нам следует иметь уши более стойкие и выносливые и не изнеживать их, слушая только учтивые слова и выражения» [2].
Наибольшее развитие идеи толерантности получили в ХУП-Х1Х веках, в эпоху Просвещения. Мыслители этого времени активно выступали против догматизма, религиозного фанатизма и религиозной нетерпимости, как следствия, «невежества и мракобесия». Вольтер в своих назидательных про-
поведях, апеллируя к Иисусу Христу, говорил, что тот не был нетерпимым: «...он общался с самаритянами, он не произнес ни единого слова против религиозного культа римлян, отовсюду теснивших его родину. Будем же подражать его терпимости и заслужим этим терпимое отношение к себе» [3].
Д. Локк отмечал, что каждый человек имеет полную и неограниченную свободу мнений и вероисповедания. В сочинениях «О веротерпимости» он писал: «Никого не следует заставлять отказаться от своего мнения или сменить его на противоположное, потому что на деле такое насилие не достигает цели, ради которой его применили. Оно не может изменить образа мыслей людей и способно лишь сделать их лицемерами» [4].
Однако вызывает сожаление тот факт, что даже «просвещенный» Локк не смог избежать противоречия в оценке терпимости, и следующее его утверждение никак не сочетается с им же провозглашенной «неограниченной свободой мнений и вероисповеданий». В этом же сочинении «О веротерпимости» он говорит, что «те, кто не признает существование божества, не имеют никакого права на терпимость, ибо для атеиста ни верность слову, ни договоры, ни клятвы, т. е. все, на чем держится человеческое общество, не может быть чем-то обязательным и священным, а ведь если уничтожить бога даже только в мыслях, то все это рухнет» [4, с. 125].
Данный пример наглядно демонстрирует, что можно провозглашать терпимость на словах, но гораздо труднее подчинить свое сознание идее толерантности. Действительно, нравственные евангельские заповеди (не укради, не убей и другие) проникнуты общечеловеческими ценностями, уважением и чувством сострадания к человеку, без соблюдения которых не может быть терпимости ко всему живому. Но терпимость не является «приватизированным» качеством и не связана всецело с религиозностью.
В связи с этим интересно рассмотреть взгляды на проблему терпимости французского философа-просветителя Д. Дидро. Дидро - противник монархии и христианской церкви и говорит о толерантности в контексте этих двух институтов. Нетерпимость, в особенности у государя, - отмечает Дидро, - придает важность самым незначительным по своему характеру поступкам. Нетерпимость становится источником всевозможных обвинений и всяческой клеветы. Нетерпимость приводит к отстранению от должностей и к назначению на должности, тогда как это должно происходить лишь по заслугам. Нетерпимость рождает злобные доносы и сеет ненависть среди подданных. Нетерпимость ограничивает умы и увековечивает предрассудки. Нетерпимость всегда враждебна истине и выгодна лишь лжи [5].
Основной причиной и постоянным провокатором нетерпимости Дидро считает религиозную веру. «Повсюду я вижу ненависть, - пишет он, - ненависть магометянина к христианину, ненависть католика к протестанту. Я знаю, что нет такого уголка в мире, где различие в религиозных воззрениях не орошало бы землю кровью. Люди не станут мудрее в этом отношении и не достигнут согласия, ибо дорожат этими заблуждениями больше, нежели своей жизнью. Перелистайте историю всех народов земли: везде религия превращает невинность в преступление, а преступление объявляет невинным» [5]. Сегодня рассуждения Дидро выглядят как пророчество.
Для психологии важен тот факт, что именно он первый определил терпимость как свойство характера, а не как преходящее свойство разума. «Люди склонны презирать того, кто думает иначе, чем они, - отмечает Дидро. - От этого недостатка нас могут спасти лишь известная душевная мягкость и величайшая снисходительность» [5]. Сочинения Д. Дидро проникнуты особым «человеческим духом», гуманизмом и интересны в этом отношении не только социальным психологам.
Исследовал толерантность и известный немецкий философ О. Шпенглер. Выясняя сущность этого явления, он отмечал, что существенное в нем так и останется незамеченным, пока оно будет рассматриваться с точки зрения доводов «за» и «против». Шпенглер говорит о религиозности терпимости: «Легкомысленные люди любят приводить антич-
ную веротерпимость как укор для христианской. Но слово «веротерпимость» само по себе ничего не говорит. Только «зачем, по отношению к чему и для чего» определяют все. Кто, например, плохо скрытое за словом либерализм равнодушие к предметам религии... принимает за веротерпимость...» [6]. Он тонко подмечает, что мало кто способен проявлять терпимость в существенном, «поскольку под терпимостью разумеется настоящий отказ, а не положительно выражение религиозной творческой силы» [6, с. 586].
Несомненный интерес в осмыслении толерантности как психологического феномена представляют взгляды русских религиозных философов XIX-XX веков.
Н.О. Лосский, рассуждая о терпимости, подмечает, что она - весьма редкое явление, а вот ее противоположность - нетерпимость -обволокла мир. Нравственные обязанности определены к членам своей семьи, своего народа, своей религии, и отменяются в отношениях с людьми «других категорий». Лосский пишет о распространении шовинистического национализма, который проявляется «не столько в положительных чувствах к нему (к народу), сколько в ненависти к другим народам» [7]. Нетерпимость проникает во все государственные институты и становится государственной идеологией, следовательно, подкреплена законом. Лосский отмечает: «...стали считаться допустимыми и даже похвальными такие поступки как утаивание научных открытий ради обеспечения преимуществ своему народу, замалчивание чужих культурных заслуг, помещение в школьных учебниках сведений, возбуждающих ненависть или пренебрежение к другому народу, потворство или даже содействие террористическим организациям против правительства другого народа и так далее. Среди таких массовых настроений нужна исключительная нравственная чуткость, чтобы видеть зло ненависти к людям иной расы или другого государства. Поистине святою была Жанна д’Арк, которая во время войны, совершая подвиг героического патриотизма, в то же время проявляла любовь к врагам» [7, с. 87].
B.C. Соловьев в «Оправдании добра» всячески отстаивал и подчеркивал необходимость гуманного, «доброго», терпимого отношения к другому, осуждал национальную нетерпимость, негативные стереотипы и связанные с ними предрассудки. «Высший
нравственный идеал, - пишет Вл. Соловьев, -требует, чтобы мы любили всех людей, как самих себя, но так как люди не существуют вне народностей... то мы должны любить все народности, как свою собственную» [8]. Этой заповедью В. Соловьев утверждает позитивный патриотизм, свободный от «зоологических свойств народного эгоизма или национализма, становящийся основою и мерилом для положительного отношения ко всем другим народностям сообразно безусловному и всеобъемлющему нравственному началу».
В отношении к другим народностям (и вообще к «другим») В. Соловьев предлагает руководствоваться известным принципом: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой». Это общее правило альтруизма. Оно «вовсе не предлагает материального или качественного равенства всех субъектов. Такого равенства не существует в природе, и требовать его было бы бессмысленно. Дело идет не о равенстве, а лишь о равном праве на существование и развитие своих позитивных сил. Дикий папуас имеет такое же право существования в своей сфере, какое имели Франциск Ассизский или Гете -в своей. Уважать это право мы должны одинаково во всех случаях» [8, с. 169].
«Врагом» терпимости, по Соловьеву, является эгоизм, характеризуя который, он пишет: «Между своим Я и другими существами утверждается здесь безусловная противоположность, непроходимая бездна. Я - все для себя и должен быть всем для других, но другие сами по себе ничто, и делаются чем-нибудь лишь как средство для меня; моя жизнь и благополучие есть абсолютная цель, жизнь и благополучие других допускаются лишь как орудие осуществления моей цели, как необходимая среда моего самоутверждения. Я - единое средоточие, а весь мир -только окружность...» [8, с. 116]. Отсюда -эгоист не может быть способным к терпимости, благодаря которой только и существует мир.
Идеей толерантности пронизаны все сочинения H.A. Бердяева, который данный феномен рассматривал в контексте свободы. Свобода - это не просто и не столько вольность собственных поступков. Так, диктаторы и тираны очень любят свободу для себя, но отрицают ее для других. Истинную же свободу, по Бердяеву, проявляет тот, кто утверждает ее для другого. И самым верным мерилом, которым можно измерить свободу,
является веротерпимость - «явление редкое, -пишет Николай Александрович, - если понять его в глубине». Терпимость это не индифферентный скептицизм. В работе «Царство Духа и царство Кесаря» Бердяев отмечал: «Нетерпимость обыкновенно связывали с сильными религиозными верованиями и в нетерпимости национальной или революционно-социальной видели перенесение религиозной веры на другие сферы. Крайняя форма нетерпимости есть фанатизм. Люди терпеливые представляются теплопрохладными. Это поверхностное суждение. Фанатизм, то есть предельная форма нетерпимости, есть утеря внутренней свободы. Фанатика порабощает идея, в которую он верит, она сужает его сознание, вытесняет очень важные человеческие состояния, он перестает внутренне владеть собой. Фанатик не может установить никакой связи между идеей, которой он одержим, и свободой. И это даже в том случае, если он делается одержимым идеей свободы. Нетерпимость, смягченная форма фанатизма, есть всегда также сужение сознания, есть непонимание множественности и индивидуальности жизни. Истина требует свободы, свободы для того, кто открывает истину, и свободу для других. Веротерпимость связана с тем, что истина бесконечна, открывает бесконечный путь, и превращение истины в конечность, что есть нетерпимость и фанатизм, есть в сущности измена истине. Нетерпимые и фанатики бывают обыкновенно страшно ортодоксальны, все равно какие - католики, православные, марксисты, - и в ортодоксальности этой происходит окостенение веры, прекращение движения жизни. Спор означает терпимость, его не приемлют ортодоксы. Терпимость, которая не будет индифферентизмом, есть движение в бесконечность. И ни один человек не может себя считать обладающим полнотой и завершенностью истины» [9].
Что для нас важно в понимании терпимости Н. Бердяева? - Последняя его фраза о том, что никто не имеет абсолютной истины. Дело в том, что именно это заблуждение -«я точно знаю, поэтому только я прав (я красивее, я умнее, я добрее, я способнее...), а ты нет» - является основной причиной нетерпимости.
Да, действительно, очень трудно терпимо относиться к другому - конкуренту на право обладания истиной. В этом признавался и сам Н. Бердяев: «В отношении к людям
у меня была довольно большая личная терпимость, я не склонен был осуждать людей, но она соединялась с нетерпимостью. Я делался нетерпим, когда затрагивалась тема, с которой в данный момент связана была для меня борьба» [9, с. 345].
Те же законы работают и в разрешении проблемы национальной нетерпимости. Всегда оказывалось, что воевать можно лишь потому, что мы лучше. Кто виноват в ужасе войны? «Весь человеческий мир», - отвечает Бердяев. «Нравственно достойнее на себя взять ответственность за зло войны^ а не возлагать все целиком на другого. Нравственно предосудительно слишком уж себя считать лучше другого, в другом видеть злодея и на этом основании оправдывать свою борьбу с ним» [9, с. 163].
Суммируя все вышеизложенное, приходим к выводу, что в истории науки мыслители и исследователи подходили к вопросу о толерантности в большей степени с позиции индивида, рассматривая его как личностный способ отражения и освоения окружающего мира. Толерантность предстает как вариативность восприятия других, окружающего мира, как принятие индивидуальных различий других. Это подтверждается и проделанным нами семантическим анализом данного понятия.
В словаре иностранных слов «толерантность» означает «терпимость, снисходительность к кому- или чему-либо» [10]. В другом издании определяется как «терпимость, допущение» [11]. '
В словарях русского языка термин толерантность заменен словом терпимость, что не проясняет сущности описываемого явления: «Терпимость - терпимое отношение к кому-либо, чему-либо» [12]. Д. Ушаков также определяет терпимость как способность «терпеть что-нибудь чужое, мириться с чужим (мнением, характером и т. п.)» [6, с. 691].
В. Даль просто отмечает, что существует «терпимость вер, разных исповеданий... личных убеждений» [2, с. 498].
В новейшем справочнике по социальной психологии отмечено: «Терпимость — социально-психологическая черта, способность личности или общества относиться непредвзято к мнению группы, отличающемуся от распространенных стереотипов» [13]. Но и в этом определении не раскрывается сущность обсуждаемой проблемы. Смысловая тавтология не ведет к понимаю феномена терпимо-
сти. То, что толерантность - это способность «терпеть», это и так ясно, а в чем психологическая сущность данного явления, каковы основные виды толерантности? По мнению американского политолога М. Уолцера, нужно говорить о 5-ти разновидностях толерантности. Первая из них - уходящая как раз своими корнями в практику религиозной терпимости Х\Л-ХУП веков - это отстраненно-смиренное отношение к различиям во имя сохранения мира. Так, на протяжении веков люди продолжают убивать друг друга, а затем наступает спасительная стадия изнеможения, которую Уолцер и называет терпимостью. Второй возможной установкой является позиция пассивности, расслабленности, милостивого безразличия к различиям. Третья вытекает из «своеобразного морального стоицизма» - принципиального признания того, что и «другие» обладают правами, даже если их способ пользования этими правами вызывает неприязнь. Четвертый выражает открытость в отношении других, любопытство, возможно, даже уважение, желание прислушиваться, учиться. И последнее в данном ряду - восторженное одобрение различий, одобрение эстетическое, при котором различия воспринимаются как культурная ипостась огромности и разнообразия творений Божьих либо природы; или же это одобрение функциональное, при котором различия рассматриваются как неотъемлемое условие расцвета человечества [6].
На уровне межличностных отношений данное «одобрение» проявляется не только в признании существования другого как личности, признания его «права на самоопределение», свободу, непохожесть на себя, но и утверждение в другом человечности. Может показаться, что здесь ни о какой толерантности речи быть не может, ибо как можно говорить о терпимости того, что мною одобряется? Если я хочу, чтобы другой находился здесь, в этом обществе, вместе со мной, то, значит, я не просто терпимо отношусь к различиям, но и поддерживаю факт их существования. Тем не менее, толерантность есть, так как само одобрение существования различий не означает вовсе, что я непременно поддерживаю ту или иную конкретную разновидность различий. Одобряя наличие у другого своего мнения и своих убеждений, человек может оставаться верен своим убеждениям, не разделяя верований и не копируя образ поведения другого.
При полной справедливости утверждения о том, что в основе всякой толерантности лежат права человека, для психологов большую ценность и больший интерес представляет рассмотрение структуры толерантности, ее социально-психологической характеристики. Так, A.B. Васильев говорит о субъективном и объективном факторах толерантности. Объективный фактор содержит конкретный поступок, «конкретно значимое для общества, социальной группы или отдельного индивида какое-либо знание». Субъективный же фактор связан с «оценкой данного события через призму определенных интересов: политических, нравственных, эстетических, религиозных ценностей» [14].
Г.В. Платонов и А.Д. Косичев относят толерантность к «морально-психическому блоку духовности», фиксируемого в нравственных категориях добра и любви [15].
Однако эти факторы и отношения не вскрывают самого содержания толерантности, которое можно понять только на основе анализа проявлений толерантности.
Терпимость, требуя особой духовной стойкости, качественно отличается от банального равнодушия: быть терпимым, значит сохранять собственную веру и убеждения, в то же время находя в себе силы терпеть веру и убеждения других, которые могут быть прямо противоположными. Таким образом, зная, что толерантность - это «направление ума равно отличное от равнодушия» [16], можно заключить, что одними из составляющих толерантности являются жалость, сочувствие и сострадание (как антиподы равнодушия). В повседневной жизни толерантность часто рассматривается как отношения неравенства, при котором являющиеся объектом терпимости группы и индивиды ставятся, к сожалению, в униженное положение. Толерантность к другому есть проявление силы; быть терпимым - значит мириться с собственной слабостью. Противоречие это становится просто невыносимым. Но терпимость - это не уступка, снисхождение или потворство. Терпимость означает уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявления человеческой индивидуальности. Именно поэтому уважение - базовый компонент характеристики толерантности. И мы должны стремиться к лучшему -не просто к терпимости, но и к взаимному
уважению. Однако, хотя взаимное уважение и является одной из составляющих толерантности, оно отнюдь не всегда присутствует в ней, а если и присутствует, то не всегда надолго.
Люди по своей природе различаются по внешнему виду, речи, положению, поведению и ценностям. Только терпимость делает возможным существование этих различий, различия же в свою очередь обусловливают необходимость терпимости.
В содержание толерантности, как составные элементы, входят понятия добра и альтруизма. Толерантность обусловливает наличие если не всех, то большинства морально-психических качеств, фиксируемых в нравственной категории добра. Это все те качества, которыми должна обладать духовно богатая личность. Толерантность невозможна без эмпатии. Понимаемая как «осознание эмоционального состояния другого человека и способность разделить его опыт» [13, с. 622], именно эмпатия часто делает толерантность возможной. Как феномен межличностного контакта эмпатия непосредственно регулирует взаимоотношение людей. В процессе эмпатического взаимодействия формируется система ценностей, которая в дальнейшем определяет поведение личности по отношению к другим людям. Эмпатия является основой уважительно-толерантного отношения к другому, а не просто терпения от безысходности.
В этой связи необходимо развести понятия терпимость (толерантность) и терпение, которые часто отождествляют. Так, широко нынче известный политтехнолог Д. Ольшанский писал: «Терпение - это средство психологической самозащиты. Наше терпение - из двух истоков. С одной стороны, оно идет от лени, иждивенчества... Это глубочайшая социальная пассивность и отсутствие осознанных собственных, личных интересов... С другой стороны, наше терпение все еще держится на страхе» [17] и далее: «Бывает терпение от уверенности. Восточная пословица учит: собака лает, а караван идет. Другой вариант - терпение от безысходности. Оно возникает в тех случаях, когда люди начинают понимать: делай, не делай что-то - все равно не поможет» [17, с. 13]. Сказанное позволяет отчетливо увидеть разницу двух понятий. Их психологическая сущность не одна и та же, хотя оба понятия определяются как «социально-психологическая черта личности» [13].
Понятие «терпение» по смыслу ближе к фатализму, проявляющемуся в характерном поведении личности при отсутствии выбора, когда личность не может осуществлять те ценности, которые должна была бы осуществить. Толерантность же - это сознательная модель поведения и в этом качестве является безусловной ценностью. Толерантность не возникает от безысходности, к ней не применимы слова типа «терпило», которые часто соотносят с терпением. Толерантность - это не способ достижения «лучшего удела», а скорее самоактуализация личности, способ завоевания внутренней свободы, необходимой для того, чтобы осуществлять добро. Считаем, к содержанию толерантности можно отнести еще и самоограничение, и великодушие, и открытость, и дружелюбие, и справедливость, и ряд других качеств, имеющих соответствующий удельный вес в содержании нравственной категории.
Таким образом, учитывая все вышесказанное, можно дать следующее определение толерантности как целостного психологического явления, содержанием которого является гуманное, терпимое отношение к личностному, национальному и культурному многообразию. Это принятие индивидуально-психологических различий другого как ценности.
1. Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Конфликтология: Учебник. М., 1999.
2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1978-1980. Т. 4.
3. Вольтер Ф. Философские сочинения. М., 1988. С. 398.
4. Локк Д. Сочинения: В 3 т. Т. 3. М., 1988.
5. Дидро Д. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., 1986.
6. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. IV. М., 1940.
7. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991.
8. Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1990.
9. Бердяев H.A. Судьба России. Самопознание. Ростов н/Д., 1997.
10. Словарь иностранных слов. М., 1982. С. 498.
11. Краткий словарь современных понятий и терминов. М., 1995.
12. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984. С. 690.
13. Крысько В.Г. Социальная психология: словарь-справочник. Мн.-М., 2001.
14. Васильев В.A. II Социально-гуманитарные знания. 2000. № 3. С. 249-262.
15. Платонов Т.В., Косичев АД. II Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1998. № 2. С. 3-32; № 3. С. 16-33.
16. Энциклопедический словарь. Т. XXXIII. С.-Пб., 1901. С. 61.
17. Ольшанский Д. //Звезда. 1991. № 3. С. 12-14.
ИДЕНТИЧНОСТЬ: ДИНАМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
А.И. Аверьянов
Averyanov A.I. Identity: its dynamic aspect. The article looks at the scientific category of identity and its dynamic aspect from a psychological angle.
Идентичность — одна из интереснейших категорий современной науки, в том числе психологической. Обращение к ней огромного количества ученых обусловлено прежде всего желанием разобраться в том, что происходит с человеком в начале нового столетия, когда мир переживает информационный бум, глобальные изменения во многих сферах человеческой жизнедеятельности (и прежде всего - ценностной), когда он ввергнут во всеобщую неразбериху, неопределенность и растерянность. В полной мере это относится и к российскому обществу, живущему вот
уже более десяти лет в ситуации социальноэкономической, политической, идеологической и иной нестабильности. Всегда, а особенно в условиях нестабильности, в период общественных катаклизмов человеку необходимо иметь опору, нечто стабильное. Эту опору одни люди ищут в Боге (религии), другие -в традиционной культуре, третьи - в ком-то другом (друге, супруге, родителях), иные - в самом себе. Известно, что для этого следует хорошо изучить, знать и доверять «опоре». Поиск человеком своей идентичности по сути и является поиском опоры в самом себе.
