CC BY
59
УДК 327
Ю. А. Михалёв, Д. А. Баранов
Михалёв Ю. А., кандидат политических наук, доцент; доцент кафедры политологии ИМО и СПН МГЛУ; e-mail: mihalevyri@ yandex.ru Баранов Д. А., аспирант Финансового университета при Правительстве РФ; e-mail: [email protected]
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ: МЕЖДУ ТРАДИЦИЕЙ И ГЛОБАЛИЗАЦИЕЙ
Результаты и последствия серии социально-политических кризисов 2011 г. на Ближнем Востоке и в Северной Африке продолжают оказывать серьезное влияние на современную геополитическую ситуацию, как в регионе, так и во всем мире. Одними из наиболее серьезных последствий стали военные конфликты в ряде стран, которые нанесли серьезный материальный ущерб, породили миграционный кризис и, помимо прочего, непосредственно затронули политические и экономические интересы Российской Федерации. В статье кратко рассматривается роль и место региона Ближнего Востока и Северной Африки в мировой геополитической системе, а также его особенности, существенные для раскрытия темы статьи. Особое внимание автор уделяет изложению системы факторов оказавших влияние на формирование и развитие социально-политических кризисов в государствах исследуемого региона и, в частности, противоречий которые они породили.
Ключевые слова: Ближний Восток; социально-политический кризис; «арабская весна»; фактор; «молодежный пузырь»; неолиберальные методы; исламизм.
Mikhalev Yu. A.
Associate Professor, Department of Political Sciences, Institute of International Relations and Social and Political Sciences, MSLU; e-mail: mihalevyri@ yandex.ru
Baranov D. A.
Postgraduate Student of Department of Political Science of Financial University under the Government of the Russian Federation; e-mail: [email protected]
SOCIAL AND POLITICAL CRISIS IN THE MIDDLE EAST: BETWEEN TRADITION AND GLOBALIZATION
The results and consequences of a series of socio-political crises of 2011 in the Middle East and North Africa, which have a serious impact on the current geopolitical situation, both in the region and around the world. One of the most
serious consequences were the military conflicts in a number of countries that caused serious material damage, caused a migration crisis and, among other things, directly affected the political and economic interests of the Russian Federation. The article deals with the role and place of the Middle East and North Africa region in the world geopolitics system, as well as its features, essential for the disclosure of the topic of the article.
The author pays special attention to the impact of factors influencing the formation and development of socio-political crises in the states of the region, in particular, the contradictions that they gave rise to.
Key words. Middle East; socio-political crisis; Arab Spring; factor; youth bubble; neoliberal methods; Islamism.
В 2011 г. на Ближнем Востоке произошли события, которые позднее стали повсеместно именоваться «арабской весной». Они затронули практически все арабские страны, за исключением Сомали, Джибути и Коморские острова и оказали влияние на дальнейшее политическое развитие, а в некоторых случаях полностью изменили существующие политические режимы.
Для государств Ближнего Востока протестные движения и акции (и их жестокое подавление) не являются исключительной редкостью, а после волны так называемых цветных революций смена правящего режима в результате массовых выступлений естественное веление времени, объективный процесс. Однако «арабская весна» по драматизму событий, специфическим формам политических действий и последствиям для всего региона Ближнего Востока и Северной Африки стала неординарным явлением.
Сам регион Ближнего Востока и Северной Африки с геополитической точки зрения уже долгое время считается одним из ключевых. Он обладает рядом особенностей, которые придают ему особую значимость среди других регионов мира. Каковы же причины развития региона, которые имманентно могут служить основой для возникновения кризисов?
Во-первых, по своему геополитическому положению он расположен на стыке трех крупнейших регионов: Европы, Азии и Африки. По этой причине почти все могущественные мировые державы в разные времена пытались установить контроль над ним, как правило, с применением военной силы. Так, за последние полвека число ближневосточных вооруженных конфликтов намного превышает их число в других регионах мира.
Во-вторых, следует отметить, что в ходе исторического развития Ближний Восток являлся колыбелью и христианства, и мусульманства. В дальнейшем это стало почвой для религиозного «разлома» и возникновения противоречий.
В-третьих, регион составляют страны, отличающиеся друг от друга по уровню развития экономических отношений, социокультурным аспектам, специфике политических режимов и социальной организации общества.
В-четвертых, в результате открытия значительных запасов нефти в нескольких странах региона, роль Ближнего Востока в глобальной экономике выросла еще больше. При этом выраженная зависимость от нефтяной конъюнктуры обусловливает стратегическую экономическую нестабильность этих стран. Эта нестабильность оказывает влияние на возникновение и развитие современных социально-политических кризисных явлений в регионе наряду с внутренними и внешними геополитическими факторами.
Кроме того, процессы, происходящие в странах данного региона, неоднократно оказывали влияние на мировые геополитические тренды. В этой связи любые изменения в регионе часто сказываются на ситуации во многих странах мира, в том числе и в России.
Поэтому не случайно сегодня многие вышеперечисленные аспекты происходящих на Ближнем Востоке и в Северной Африке трансформаций и особенно их последствий стали предметом пристального внимания и скрупулезного анализа как с точки зрения ближайших, так и более отдаленных последствий в региональном и глобальном масштабе. Прежде всего речь идет об «арабской весне», под которой понимается волна демонстраций и путчей, прошедшая в арабском мире, обусловленных множеством взаимосвязанных глобальных, региональных и национальных факторов -как объективных (социально-демографических, экономических, политических, технологических, социокультурных и т. д.), так и субъективных (уровень притязаний, реализация потребности в политической свободе, самореализация, неудовлетворенность авторитарным политическим режимом, готовность к массовым акциям протеста, делегитимизация власти и др.) [Давыдов 2012].
В этом контексте логика дальнейшего анализа требует определения действующих причин, или, другими словами, факторов современных политических изменений на Арабском Востоке. Думается, выбор данных факторов должен определяться посредством
вычленения сфер общественной жизни, наиболее значимых для исследуемого района.
В первую очередь можно рассмотреть исторические факторы, к которым можно отнести ход исторических событий, в результате которых сложилась та или иная историческая реальность, отдельные исторические факты, имеющие особое символическое значение, и особенности историко-социального развития рассматриваемого государства или региона.
Для научного осмысления исторических предпосылок социально-политических кризисных явлений в ближневосточных социумах представляется возможным произвести краткую периодизацию новейшей истории Ближнего Востока с использованием подхода, предложенного отечественным исследователем Давидом Арутюновым, в рамках которого выделяются два основных этапа [Арутюнов... Электронный ресурс].
Первый этап связан с освобождением стран региона от колониальной зависимости. Он характеризовался достаточно высокой степенью единства всех основных слоев общества, сформировавшихся в странах региона на тот момент, при лидирующей и организующей роли мелкой буржуазии.
Второй этап развивался в условиях становления определенной модели капитализма в развивающихся странах. В 1970-е гг. в условиях краха модернизаторской концепции бюрократическая буржуазия (этакратия), почувствовав свою силу, пошла на активное сворачивание уступок нижним слоям общества и на новый этап взаимодействия с развитыми старнами. Параллельно сложившаяся в первые десятилетия независимости этакратия пошла на уступки крупному капиталу. В 1970-1980-е гг. между этими двумя фракциями правящего класса был достигнут компромисс, выразившийся в допуске крупного капитала во власть и учете его требований. В сочетании все эти процессы выразились в становлении периферийного варианта неолиберальных реформ. Наиболее ярким примером этого процесса стал Садатовский термидор» в 1970-е гг. в Египте.
В результате массовые движения второго этапа уже существенно отличались от антиколониальной активности. Они проходили в условиях становления в развивающихся странах периферийного капитализма, опирающегося на сотрудничество с развитыми государствами и осуществляющего активное наступление на права
и привилегии нижних слоев общества. Первым примером подобной революции стали события в Иране в 1978-1979 гг. Уже тогда их отличали такие особенности, как противостояние в обществе по классовому признаку, большое значение организованного пролетариата, смещение центра борьбы в урбанизированные области. Основной протест был направлен против авторитарного режима, выступавшего как персонофикатор всей модели зависимого капитализма. В то же время важную роль сыграл религиозный элемент, который выступил в качестве объединяющей силы и общей платформы для борьбы в традиционном обществе.
Этот период закончился менее чем через два десятилетия в силу воздействия ряда причин, носивших структурный характер, важнейшими из которых были решение администрации Буша вторгнуться в Ирак в 2003 г., проведение соответствующей операции и последующая оккупация. Падение суннитского Багдада, имевшего достаточно сил и оснований уравновешивать шиитский Тегеран, вызвало напряженность в отношениях между суннитами и шиитами, которая проявилась в Ираке и позднее распространилась по всему региону.
Перечисленные особенности отношений на Ближнем Востоке проявились в ходе социально-политического кризиса 2011 г. Наиболее масштабные формы массовые протесты приобрели в наиболее развитых странах региона, применительно к которым можно говорить о формировании среднеразвитого капитализма - Тунисе и Египте. В то же время кризис наблюдался и в странах, в которых трансформационные процессы 1970-1980-е гг. не имели места или не получили развития. Это, прежде всего Ливия и Сирия, которые до распада СССР сохраняли особую модель экономики (наличие госсектора и широкой системы социальных гарантий) при включенности в мировое разделение труда. В 1990-2000-е гг. в регионе произошла определенная нивелировка, и в этих государствах также стали активно осуществлять реформы неолиберального толка, однако при сохранении в неприкосновенности авторитарной политической надстройки.
Менее ярко массовая активность была выражена в нефтедобывающих монархиях Персидского залива и в Марокко, где у правящих классов сохранялась большая свобода для экономического маневра, также большое значение имела иностранная рабочая сила
в ряде этих государств, что затрудняло консолидацию нижних слоев общества. Вместе с тем, несмотря на экономические реформы, а также вовлечение стран региона в глобальную экономическую систему, местное население осталось во многом ориентированным на традиционные ценности. Социальная и ценностная структура населения не прошли соответствующую трансформацию вслед за быстрой сменой экономических и политических моделей. Эта традиционность, вступив в конфликт с глобалистской повесткой, обусловила возникновение конфликта ценностей и ограничила влияние развитых государств и всей неолиберальной модели на рассматриваемый регион.
В ряде случаев традиционалистская реакция на либерализацию приобрела черты радикализма, которому арабские режимы в новых условиях противостоять были не готовы. В восприятии граждан одни политические лидеры были недосягаемы и коррумпированы, другие же - глубоко привержены религии и пользовались большим предпочтением. Трагедия 11 сентября 2001 г. заставила руководство США прийти к выводу о существовании связи между закрытыми обществами и появлением радикалов. Но реакция американской администрации (часто сводившаяся к настойчивым требованиям проведения местных выборов независимо от внутриполитической обстановки) обеспечила террористам и их сторонникам больше возможностей, чем прежде, для осуществления своих целей.
В условиях, когда конфликт между традиционализмом и глобализмом начал принимать всё более резкие черты и вызывать серьезное напряжение внутри социумов по всему региону, радикалы перестали испытывать какой-либо недостаток в источниках финансирования, вооружении, идеях и новобранцах. Появление новых средств информации, прежде всего спутникового телевидения, превратило арабский мир в «региональную деревню» и политизировало его. Многое из того, что показывают - сцены насилия и разрушений в Ираке, жестокое обращение с иракскими и мусульманскими заключенными, страдания людей в секторе Газа, на Западном берегу реки Иордан и теперь в Ливане - еще больше усилило у многих на Ближнем Востоке неприязнь к Соединенным Штатам. Вследствие этого ближневосточным правительствам всё труднее открыто сотрудничать с США, что также послужило ослаблению американского влияния на местные процессы.
Следующей важной группой факторов являются социальные факторы. Под социальным фактором может подразумеваться некая движущая сила развития общества; явление или процесс, устанавливающий те или иные социальные изменения. В качестве социального фактора выступает прежде всего деятельность людей по выстраиванию системы социальных отношений с учетом привычных, исторически сложившихся схем социального взаимодействия.
В результате ускоренного развития и быстрого вовлечения стран региона Ближнего Востока и Северной Африки в глобальный экономический уклад социальная структура и общество не могли не претерпеть изменений, затронувших в той или иной степени большинство государств региона.
Первоначальные социальные изменения были непосредственно связаны с освобождением от колониальной зависимости и экономическим подъемом в этих странах. Развитие промышленности, урбанизация и распространение образования способствовали значительному по масштабам перемещению населения из деревни в город, образованию новых социальных групп, а также расширению и трансформации ранее существующих. Особый интерес представляет формирование обширного бюрократического аппарата, ставшего не только средством усиления контроля над обществом со стоны авторитарных режимов, но и возможностью трудоустройства для образованной молодежи, которая одновременно привязывала ее экономически к текущей политической власти.
Значительную роль в социальных трансформациях занимают демографические процессы. Помимо роста населения важное значение приобретают возрастные показатели. Так, к 2010 г., примерно 60 % населения арабского мира находилось в возрасте до 30 лет [Дхиллон... Электронный ресурс], а более обширный общий регион Ближнего Востока и Северной Африки уступал только Экваториальной Африке. То, что произошло в регионе, демографы называют «молодежный пузырь». В определенной степени, он может быть отнесен на счет успехов государств региона. Исторически, «молодежные пузыри» возникают как одна из стадий процесса перехода от общества, характеризуемого высокими показателями рождаемости и смертности, к обществу, характеризуемому низкими показателями рождаемости и смертности.
Такого рода «молодежный пузырь» обычно сопровождает повышение качества жизни. Если данная трансформация происходит постепенно, то «молодежный пузырь» не возникает. Но развитие государств региона Ближнего Востока и Северной Африки носило неравномерный, ускоренный характер, спровоцированный масштабным вовлечением в мировую экономику и внедрением новых экономических моделей. Развитие систем здравоохранения и повышение уровня продовольственной обеспеченности населения за счет средств, полученных благодаря сырьевой ренте, обеспечили массированное повышение рождаемости и одновременное снижение детской смертности.
В результате во многих государствах региона сформировались значительные слои молодого населения, которое не могла вместить экономика, отягощенная неэффективными методами управления и последствиями мирового экономического кризиса. Это создало условия, в которых социальная интеграция и самореализация значительной части молодежи была затруднена. Другими словами, имея определенные амбиции, молодежь не имела возможности занять соответствующую позицию в обществе, обеспечить себе материальную устойчивость для формирования семьи, что в традиционном обществе является важнейшим маркером социального благополучия.
Таким образом, социально-экономическая неустроенность значительного слоя молодежи создала дополнительные предпосылки к развитию кризисных явлений. К тому же обострились противоречия, связанные с социально-экономическим неравенством, а существующие режимы перестали удовлетворять политическим ожиданиям населения, что предопределило нарастание конфликтного потенциала в государствах региона.
Другой группой факторов, которые выступили в тесной взаимо связи с социальными и политическими причинами и оказали значительное влияние на развитие ситуации в регионе, стали экономические факторы. Среди них следует особо отметить интеграционные экономические процессы на раннем этапе развития экономик стран региона Ближнего Востока и Северной Африки и активное продвижение неолиберальных экономических методов на более позднем. Неолиберализм это рыночный подход к экономике, в котором роль государства сводилась к минимуму, одновременно с сохранением его роли гаранта нравственных ценностей
общества. Обычно его ассоциируют с именами Рональда Рейгана в Соединенных Штатах и Маргарет Тэтчер в Великобритании, но корни неолиберализма лежат в 1970-х гг. В это время США заняли агрессивную позицию в отношении развивающихся стран, выдвигавших экономические требования с целью обрести больший контроль над сырьевыми ресурсами.
Когда в 1973 г. производители нефти получили контроль над ценами и правом собственности на нефть - действия, которые привели к повышению цен на нефть, стагнации и инфляции в экономиках развитых стран - Соединенные Штаты ответили, резко осудив любое политическое вмешательство в рыночные отношения. Долговой кризис 1980-х гг., который повлиял на большинство развивающихся стран, предоставил США прекрасную возможность поддержать новую парадигму: государства, которые незадолго до этого доказывали свои экономические права, теперь были вынуждены обращаться к международным финансовым организациям с просьбами облегчить долговые нагрузки.
Финансовые организации пошли им навстречу, однако за это пришлось заплатить определенную цену. В обмен на списание долгов и доступ к капиталам от международных кредитных организаций, таких как МВФ и Всемирный банк, государствам пришлось предпринять немедленные шаги по стабилизации своих экономик, а затем и более долгосрочные меры по обеспечению фискального здоровья. Эксперты МВФ и Всемирного банка потребовали от государств сократить расходы, либерализовать торговлю, сбалансировать бюджеты, устранить контроль цен, разрегулировать бизнес, приватизировать государственные предприятия, продав их тем, кто предложит самую высокую цену и прекратить всеобщие субсидии на потребительские товары. Взамен всеобщих субсидий международные кредитные организации предложили ввести государственные субсидии, предназначенные только для беднейших слоев населения. Другими словами, правительства должны были сами демонтировать систему, обеспечивавшую консенсус между властью и народом.
Неолиберальные методы были впервые применены в арабском мире в декабре 1976 г., когда Египет получил от МВФ кредит на 450 млн долл. США и отсрочку по своим внешним долгам, составлявшим 12 млрд долл. Взамен Египет урезал товарные льготы на 123 млн долл. и прямые субсидии на 64 млн. Результатом подобных
действий стали два дня кровавых мятежей, в которых погибло от 80 до 100 протестующих и еще около 1 200 были арестованы. Похожие «бунты против МВФ» произошли в Марокко (1983), Тунисе (1984), Ливане (1987), Алжире (1988) и Иордании (1989, 1996) после того, как МВФ попытался ввести особые условия по займам и гарантиям по займам.
После этого правительства государств, затронутых финансовыми проблемами, приостановили реформы, а МВФ скорректировал свои требования. Государства начали вновь внедрять неолиберальные меры только в конце 1980-х гг., после «потерянного десятилетия», не ознаменовавшегося экономическим ростом. В Египте экономические реформы начались в 2004 г., когда было избрано «правительство бизнесменов». Ливия начала первую волну приватизации в 2003 г. и дополнила ее сокращением льгот годом позже. В распространении неолиберализма в регионе участвовал не только МВФ: Саудовская Аравия и Сирия, например, добровольно применили меры, ассоциирующиеся с неолиберализмом. Саудовская Аравия сделала это, чтобы вступить в ВТО, а Сирия - как часть бесплодных усилий по вступлению в Европейско-Средиземноморскую зону свободной торговли. Тот факт, что подобные требования к кандидатам на вступление вообще существовали демонстрирует глобальное доминирование неолиберальной экономической парадигмы.
В большинстве государств общий эффект неолиберальной политики состоял в наложении импровизированной рыночной экономики на неэффективную командную экономику. А некоторые меры оказали эффект, отличавшийся от задуманного. Приватизация, например, привела не к капитализму, а скорее к варианту «кумовского капитализма», из-за того, что лояльные к режиму лица воспользовались своим доступом к власти, чтобы получить право собственности на продаваемые государственные активы. Так, в Египте друг сына президента получил контроль над 60 % сталелитейной промышленности, а в Сирии двоюродный брат президента завладел гигантам мобильной связи «Syriatel», которому принадлежало 55 % рынка.
Спецификой экономических проблем стал продовольственный кризис в некоторых странах региона. В то время как правительства старались избежать вмешательства в рынки для изменения цен или манипуляций курсом валют, населению пришлось в одиночку столкнуться с колебаниями цен на продукты на международном
рынке. В дополнение к этому неолиберальные меры, которые вынудили правительства отказаться от всеобщих субсидий на продукты питания и заменить их целевыми субсидиями для беднейших слоев населения, подорвали продуктовую безопасность широких групп населения. В 2007 г. из-за повышения цен на продукты начались хлебные бунты по всему региону, от Марокко и Алжира до Йемена, Иордании, Ливана и Сирии. Имея выбор между недовольством населения и недовольством МВФ, правительства предпочли последнее и увеличили зарплаты в государственном секторе. Один только Египет потратил 3 млрд долл. США на продовольственные субсидии.
Отдельной группой факторов, обладающих собственным измерением и важностью, можно считать политические факторы. Особенности политических систем и режимов, установившихся в странах Ближнего Востока и Северной Африки, сыграли значительную роль в процессах, приведших к «арабской весне» и событиям, последовавшим вслед за ней.
Политические системы арабских стран во второй половине XX - начале XXI вв. представляли собой сложное «переплетение» государственных структур, политических партий, организаций и неформальных течений общественно-политического характера. Кроме того, большую роль в политической жизни арабских стран играют традиции и институты, не входящие непосредственно в политическую сферу (обычное право, религиозные общины, кланы), которые образуют мощный фонд социально-экономического, исторического, политического, культурного и религиозного наследия.
Поэтому почти в каждой из стран региона сформировались специфические формы и способы функционирования государственных институтов власти, политических партий и всех политических систем в целом. Вместе с тем при всех особенностях исторического и внутриполитического развития, общей чертой для многих государств региона Ближнего Востока и Северной Африки стала особая президентская форма правления с гипертрофированной властью главы государства. По содержанию такая форма правления значительно отходит от традиционной модели сильной президентской республики, закрепляя своего рода «сверхпрезидентскую» республику с ее откровенной системой персонификации государственной власти и руководства обществом [Политические
системы ... 2007]. Во многом именно такая модель стала причиной того, что лидеры этих государств не могли переложить ответственность за череду политических, экономических и социальных проблем на какие-либо другие государственные институты или политические силы и оказались в фокусе недовольства как элит, так и народных масс.
Также важно понимать, что значительное влияние на внутреннюю политическую повестку государств Ближнего Востока и Северной Африки начали оказывать иностранные международные и гуманитарные организации, при поддержке которых формировался отрицательный образ правящих режимов и политической системы этих государств. Примером может служить оценка политической ситуации в арабских государствах в одном из регулярных отчетов ООН: «Существует значительный разрыв между Арабскими государствами и другими регионами в вопросах прямого участия в управлении. Волна демократизации, которая трансформировала систему управления в большей части Латинской Америки и Восточной Азии в 1980-х гг. и Восточную Европу, и значительную часть Центральной Азии в конце 1980-х - начале 1990-х гг., почти не коснулась арабских государств. Этот дефицит свободы препятствует гуманитарному развитию и является одним из наиболее болезненных проявлений отставания в политическом развитии» [Программа развития ООН... Электронный ресурс].
В настоящий момент в регионе существует ряд политических и экономических объединений, таких как Лига арабских государств (Arab League) и Совет по сотрудничеству стран Персидского залива (Gulf cooperation Council); региональные фонды развития, такие как Арабский валютный фонд (Arab Monetary Fund) и Арабский фонд социального и экономического развития (Arab Fund for Social and Economic Development). При этом, несмотря на значительное число интеграционных проектов и объединений, их реальное влияние на внутреннюю ситуацию стран-членов остается ограниченным.
Существенное влияние на развитие ситуации на Ближнем Востоке также принадлежит политико-коммуникационным факторам. Быстрое развитие систем массовой коммуникации в регионе сделало их значимым фактором в политике арабских государств. Так,
следует отметить появление популярных арабоязычных СМИ, таких как спутниковый телевизионный канал «Аль-Джазира», который начал свое вещание в 1996 г. и остается одним из наиболее популярных новостных источников в регионе. Во время египетского восстания, многие египтяне получали от находящегося в Катаре телеканала больше новостей, чем из любого другого источника.
Исторически Ближний Восток был одним из регионов, где влияние иностранных держав на политические процессы было весьма существенным. В частности, с момента окончания Второй мировой войны и на всем протяжении «холодной войны» США постоянно поддерживали свое присутствие в регионе, считая его жизненно важным для своих национальных интересов. Реализация последних осуществлялась в основном за счет поддержки союзных авторитарных режимов и курирования одного из ключевых американских союзников - Израиля. После окончания «холодной войны» акценты американской политики несколько сместились. Так традиционные союзники продолжали получать американскую помощь и поддержку, при этом и новые государства были втянуты в орбиту американской политики. Однако в дальнейшем их благополучие и устойчивость перестали быть критически важными для США.
Одними из специфических являются религиозные факторы. Содержание этой группы факторов непосредственно связано с толкованием ислама и, в частности, с распространением исламского радикализма, или исламизма.
Роль исламистов в политических процессах на Ближнем Востоке в последнее десятилетия существенно возросла. Главной целью исламистских организаций является реисламизация исламских обществ, впавших в джахилию (араб. АлААЬа. ), т. е. возвращение к вере мусульманских сообществ, испорченных Западом. Тактика исламистов по распространению своей идеологии в мусульманском мире разнообразна. Ее объектом становятся практически все стороны жизни. В Египте, Иордании, Марокко, Пакистане, Турции исламисты участвуют в работе профсоюзов, принимают активное участие в студенческой общественной жизни, порой даже выступают на сцене самодеятельных театров. Идеология исламизма имеет потенциал к широкому распространению во всех слоях и группах общества. Сегодня последователи исламизма составляют
меньшинство, но имеется устойчивый тренд к его росту. Между тем исламизм как идеология и практика не имеет строго определенной формы и привязан к конкретным, социокультурным, политическим и иным реалиям того или иного мусульманского общества.
Волну исламизма, охватившую в настоящее время многие мусульманские общества, некоторые исследователи связывают с неолиберальной глобализацией [Семедов 2009], которую считают причиной социально-экономического, политического и идейного кризисов глобального характера. Ряд специалистов определяет глобализацию как процесс растворения национальных экономик в единой глобальной капиталистической экономике. Этот процесс, как показывает практика, не только обеспечивает лучшее взаимодействие транснациональных корпораций, более свободное перемещение капиталов, но и действует как сила, имеющая разрушительные социальные и политические последствия [Брега, Копылов 2014].
Периодически исламистами декларируются в качестве целей не только «очищение» ислама на территории традиционно исламских государств, но и объединение мусульманских общин по всему миру. Исламисты «попытались сформировать конфедерацию своих единомышленников во многих мусульманских странах и обществах за счет того, что во многих европейских странах и США значимой частью населения являются крупные мусульманские диаспоры» [Грегорян 2004]. По мнению автора, предложенный американским ученым В. Грегоряном термин «конфедерация», хотя и выглядит не самым подходящим, но вполне может быть использован для научного описания сложившейся реальности. В самом деле, в результате действий исламистов образовалось идейное братство, конфедерация, т. е., с одной стороны, нечто аморфное, с другой -пространство взаимодействующих друг с другом единомышленников [Малашенко 2006].
Особо следует отметить роль мусульманских общин в Европе, ведущих обособленный образ жизни, игнорирующих и не приемлющих европейские нравы и образ жизни, постоянно вступающих в религиозно-идеологические конфликты с коренным населением той или иной западной страны. Мусульманские диаспоры представляют большой интерес для исламистов. Идеологическая обработка молодежи ведется в легальных и нелегальных культурных
центрах, мечетях, издательствах и благотворительных организациях, которые входят в институциональные структуры исламистов [Почта 2008].
В настоящее время исламизм стал наиболее значительным политическим течением, опирающимся на религию. Иначе данное течение можно интерпретировать как радикальный политический ислам. В определенной мере он является попыткой поиска альтернативны западному глобализму, стратегией выживания исламского общества, которую можно реализовать посредством экстремистских методов. В современном мире исламизм и, как следствие, радикализм и терроризм являются одним из определяющих векторов в международной политике. Сегодня исламизм уже представляет собой целостную доктрину, имеющую теоретические и исторические основания, адекватные для мусульманского общества цели и задачи, разветвленную институциональную структуру, значительно число последователей, а это позволяет назвать исламизм «активной и глобальной идеологией» [Петрухина 2011].
Итак, рассмотрев основные группы факторов, влияющие на ситуацию в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, можно констатировать, что кризисный потенциал данного региона обусловлен чрезвычайно противоречивым ходом исторического развития и влиянием множества внутренних и внешних факторов. Взаимопроникновение этих, нередко антагонистичных друг другу, факторов - прогрессивной глобалистской повестки и местного консервативного традиционализма - вылилось в формирование в регионе Ближнего Востока и Северной Африки ситуации перманентного кризиса. Непрерывное нарастание напряжения как на внутреннем уровне, так и в мире, привело к объединению конфликтов в отдельных странах в общий социально-политический кризис всего региона.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Арутюнов Д. Истоки и будущее кризиса в регионе Ближнего Востока
и Северной Африки. URL: regnum.ru/news/polit/1428270.html Брега А. В., Копылов И. А. Транснационализация политической элиты и влияние этого процесса на суверенитет государства // Власть. 2014. № 11. С. 77-83.
ГрегорянВ. Ислам. Мозаика, а не Монолит [Islam. A mosaic, not a Monolith]. Вашингтон, 2004. С. 78 (in Eng.).
Давыдов А. А. Арабские революции 2011 года: системная диагностика // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: Арабская весна 2011 г. / ред. А. В. Коротаев, Ю. В. Зинькина, А. С. Ходунов. М. : ЛКИ, 2012. С. 174-187.
Дхиллон Н. Ближневосточный молодежный пузырь: Вызов или Возможность? [«Middle East Youth Bulge: Challenge or Opportunity?»]. URL: www.brookings.edu/on-the-record/middle-east-youth-bulge-challenge-or-opportunity (in Eng.)
Малашенко А. В. Исламская альтернатива и исламский проект. М. : Весь мир, 2006. С. 67-72.
Петрухина А. А. Теория и практика исламизма // Вестник РУДН. Серия: Политология. 2011. № 2. С. 105-108.
Политические системы и политические культуры Востока / под ред. А. Д. Воскресенского. 2-е изд. перераб. и доп. М. : ACT : Восток-Запад, 2007. 829 с.
Почта Ю. М. Ислам и политика: учеб. пособие. М. : РУДН, 2008. С. 78.
Программа развития ООН. Арабский фонд экономического и социального развития. Доклад о развитии в арабских странах 2002. [Arab Human Development Report 2002]. URL: hdr.undp.org/sites/default/files/ rbas_ahdr2002_en.pdf (in Eng).
Семедов С. А. Ислам в политике: идеология и практика. М. : Экон-Информ, 2009. С. 172.
Синчук Ю. В. Россия и основные геополитические силы в современном мире // Геополитика и безопасность. 2012. № 3 (19). С. 60-65.
Харичкин И. К. О понятии «политическое управление» // Вестник университета (Государственный университет управления). 2012. № 4. С. 99-103.
