CC BY
79
СТАТЬИ
В.И. Бакланов, Р.С. Осин
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА В СОВРЕМЕННОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ
Аннотация
В статье дается комплексный обзор и анализ основных трактовок советского общества в современной общественно-политической и социально-философской мысли. Советский период отечественной истории является первой попыткой в столь масштабных объемах построить бесклассовое общество. В условиях кризиса, сопровождающегося ростом социального неравенства, указанный опыт не может не вызывать интерес у представителей науки и практики, а потому является актуальным для поисков моделей современного развития. Изучение многообразных трактовок советского общества в социально-философской и политологической литературе, поможет лучше понять многообразие противоречий советского общества, избежать совершенных ошибок и применить позитивные практики того времени сегодня.
В статье анализируются различные методологические направления в исследовании советского общества, рассматриваются как немарксистские трактовки советского общества (либеральная, государст-венническая), так и многообразные марксистские и околомарксистские школы. Рассматривая разнообразные концепции советского общества, в работе дается их критический анализ, выявляются в каждой из трактовок того исторического периода свои методологически сильные и слабые стороны.
В работе сделаны выводы о том, что наиболее сильной методологической позици-
V. Baklanov, R. Osin
SOCIO-PHILOSOPHICAL DIMENSION OF SOVIET SOCIETY IN MODERN SOCIAL THOUGHT
Abstract
The article provides a comprehensive review and analysis of the main interpretations of Soviet society in modern sociopolitical and socio-philosophical thought. The Soviet period of Russian history is the first attempt to build a classless society on such a large scale. In the context of the crisis, accompanied by the growth of social inequality, this experience can not but arouse interest among representatives of science and practice, and therefore is relevant for the search for models of modern development. The study of various interpretations of the Soviet society in the socio-philosophical and political science literature will help to better understand the diversity of contradictions of the Soviet society, avoid mistakes and apply positive practices of that time today.
The article analyzes various methodological directions in the study of the Soviet society, examines both non-Marxist interpretations of the Soviet society (liberal, statesman), and various Marxist and near-Marxist schools. Considering various concepts of Soviet society, the paper provides a critical analysis of them, and identifies each of the interpretations of that historical period its methodological strengths and weaknesses. The paper concludes that the strongest methodological positions are those that consider the Soviet society as transitional ("early socialism", "foundations of socialism", etc.), which does not exclude the
ей являются те, которые рассматривают советское общество как переходное («ранний социализм», «основы социализма» и пр.), что не исключает использование и других методологических течений для исследования советского общества и других обществ советского типа, имевших место в истории.
Ключевые слова:
социализм, марксизм, коммунизм, гуманизм, капитализм, тоталитаризм, демократия.
use of other methodological trends for the study of Soviet society and other Soviet-type societies that took place in history.
Key words:
socialism, marxism, communism, humanism, capitalism, totalitarianism, democracy.
Советское общество - уникальный период в мировой и отечественной истории. Впервые идеи построения бесклассового общества, которые ранее считались утопическими, стали реализовываться в масштабах крупнейшего государства в мире. Неудивительно, что советский период до сих пор вызывает множество споров в научных кругах. Исследователи еще не пришли к единому мнению относительно прогрессивности или реакционности советского общества в целом.
Актуальность обращения к Советскому прошлому обусловлена тем, что в СССР успешно решались многие проблемы, вставшие перед Россией и странами постсоветского пространства сегодня. Это и обеспечение высокого уровня социальной защищенности населения, высокие темпы экономического роста, одна из лучших в мире систем бесплатного образования [14, с. 360-365] и многие другие достижения. К сожалению, многие из этих достижений утрачены в современной России и других постсоветских государств. Для успешного дальнейшего развития, очевидно, придется использовать, в том числе и советский опыт, если ставить задачу организовать современную конкурентоспособную систему. С другой стороны, многие негативные черты советского общества, приведшие в свое время к его демонтажу, воспроизводятся и в современной российской действительности. Это и бюрократизм, и слабое развитие демократических институтов, элементы цензуры в СМИ и многое другое. Без преодоления этих негативных черт, вряд ли возможно движение в направлении социального прогресса.
В нашей статье мы рассмотрим некоторые основные трактовки советского общества, которые сложились в отечественной современной социально-философской мысли. На наш взгляд, критическое рассмотрение этих трактовок поможет выработать объективную научную методологию исследо-
вания советского общества и преодоления многих противоречий обществ постсоветского типа.
Советское общество в социально-философском осмыслении эпохи «перестройки».
Нынешний этап развития общественной мысли в России, с нашей точки зрения, следует вести со времен «перестройки», потому что тогда были заложены основные направления идеологических и политических направлений современности. Под видом идеологической ширмы «реформирования социализма» в «перестройку» боролись между собой различные, порой, взаимоисключающие концепции дальнейшего развития и реформирования советского общества [20].
В условиях провозглашенной «гласности», формальная приверженность марксизму сохранялась, однако возможность более свободно дискутировать стала порождать разнообразные оценки советской действительности. В публицистике и научной литературе того времени все чаще можно было встретить противопоставление теории и практике марксизма. Сами идеи социализма пока еще не подвергались сомнению, но их реализация в советском обществе оценивалась все более критично по мере продвижения «перестройки». ^алинский период оценивался преимущественно в негативном свете из-за имевших место быть массовых репрессий и сворачиванию социалистической демократии. Несмотря на то, что многие проблемы советского общества, стали публично обсуждаться, к сожалению, во многом эти обсуждения носили не менее конъюнктурный и политически ангажированный характер, чем работы по проблемам теории социализма предыдущих лет. Просто то, за что раньше было принято «одобрять» советский строй, теперь стали подвергать обструкции. Вместе с тем, в «перестройку» попадались и довольно глубокие научные социально-философские исследования, осмысливавшие пройденный Советским Союзом путь. Ослабление политической цензуры создало условия в том числе и для относительно свободного научного и творчески марксистского осмысления советской действительности. Так, в те годы в литературе стали актуализироваться идеи раннего Маркса об отчуждении и положительном гуманизме (Платонов С.), вообще тема человека вышла на первый план в научной и публицистической литературе, марксистские исследования все более обращались к гуманистическому аспекту социализма. Данные темы не утратили своей актуальности и сегодня. К сожалению, советские общественные науки не всегда обращали должное внима-
ние на гуманистический аспект марксистского учения, отчего у многих складывалось представление о марксизме как о застывшей схеме, где есть только производительные силы и производственные отношения. Маркс не зря подчеркивал, что главной производительной силой является человек. Развивать производительные силы означает не только развивать технику, но и развивать самого человека, повышать его культурный уровень, формировать всесторонне развитую гармоничную личность нового общества. Собственно, одна из основных задач коммунистического переустройства общества это задача создания нового человека. Именно поэтому, обращение к гуманистической стороне марксистского учения в «перестройку» во многом восполнило пробел в изучении теоретического наследия марксизма. Также продолжали звучать и голоса защитников советского социализма с традиционно коммунистических позиций (можно вспомнить небезызвестное письмо Н.А. Андреевой «Не могу поступаться принципами»). Впрочем, эта точка зрения не была господствующей в научной и публицистической литературе тех лет, более того, упомянутое письмо Нины Андреевой вызвало много критических замечаний, было объявлено «антиперестроечным манифестом», хотя в самом письме нет никаких «антиперестроечных» мотивов. Н.А. Андреева призывала объективно относиться к своей истории и критиковала радикальные нападки на сталинский период истории советского государства, признавая, в тоже время и имевшие место быть в те годы трудности. Данное письмо, несмотря на то, что не нашло поддержке в кругах интеллигенции, отражало настроения широких масс трудящихся Советского государства, которые в значительной своей массе без энтузиазма воспринимали тенденциозные публикации радикального антисталинского толка.
На исходе «перестройки», когда становилось очевидным, что речь идет не о «совершенствовании социализма», а о реставрации капитализма, появились и более радикальные в своих оценках советского социализма публикации. Так, к примеру, А.С. Ципко прямо писал в своей работе «Истоки сталинизма» о том, что речь должна идти не просто о «деформациях сталинизма», а о его закономерном порождении левым радикализмом как таковым. Автор ставил вопрос не о том, что есть «хороший социализм» и «плохой сталинизм», а об отказе от леворадикальной традиции в принципе. Подобные взгляды носили более последовательно-антикоммунистический характер и идеологически обосновывали необходимость возврата к капитализму куда
лучше, чем наивно-романтизированные мечтания о «социализме с человеческим лицом».
На последнем XXVIII съезде КПСС произошло открытое политическое и идеологическое столкновение сторонников и противников перехода к рыночной экономике. По характеристики ряда исследователей, данный съезд продемонстрировал явный разрыв с социализмом [21, р. 215]. Действительно, партийное руководство использовало XXVIII съезд для официального закрепления курса на переход к рыночной системе. Но такой переход встречал и сопротивление коммунистических элементов в уже фактически переставшей быть к тому моменту коммунистической КПСС. Противники перехода к капитализму на том съезде утверждали, что «насильственное вопреки объективным процессам лечение социализма капитализмом повлечет за собой не повышение производства и уровня жизни, а их неизбежное падение, вызовет широкий социальный протест, приведет к тяжелым страданиям народа» [4, с. 607]. Эти слова были отражены как заявление «меньшинства» съезда.
Читая эти строки сегодня, с высоты прошедших 30 лет, в независимости от отношения к коммунистической идеологии, становится понятно насколько негативные прогнозы «меньшинства» последнего XXVIII съезда КПСС оказались пророческими для стран постсоветского пространства. Тут справедливо можно задать вопрос: а правильно ли был сделан переход к рыночной экономике, если все негативные прогнозы противников этого перехода сбылись с поразительной точностью? Все ли было учтено и на должном уровне продумано? Стоило ли вообще ломать социалистическую систему и переходить к капиталистическому способу производства? [17, с. 130]. Ответ на все эти вопросы сегодня также не может быть дан однозначно. В обществе до сих пор сильна дискуссия относительно правильности выбора пути развития, сделанного руководством страны три десятка лет назад. С определенной точностью сегодня можно утверждать, что последствия перехода к рыночной экономике действительно оказались трудными для экономики стран постсоветского пространства и большинства населения этих стран. К сожалению, негативные последствия перехода к капиталистическому способу производства не преодолены до сих пор.
Реставрация капитализма, которой завершилась «перестройка», не могла не оказать серьезного воздействия и на оценку советского общества в социально-философской и политологической мысли. Марксистская позиция из «единственно верной», на какое-то время отошла на периферию. Речь
идет, прежде всего, о 1990-х годах, когда развал СССР для многих казался «железным» аргументом неэффективности социализма как такового. Многие охотно приняли идеи Ф. Фукуямы о «конце истории», венцом которой является капиталистическая экономика и демократическая политическая система по западному образцу. Однако уже с середины нулевых годов (в особенности после кризиса 2008 года) и по сию пору заметен рост интереса к марксизму, подтверждением чего является рост марксистских публикаций, переиздания трудов классиков марксизма и проведение масштабных научных конференций, посвященных 100-летию Великой Октябрьской революции и 200-летию Маркса в 2017 и 2018 годах. Причем интересно то, что последние несколько лет, рост интереса к марксизму затронул именно молодежь, то есть тех людей, которые или вовсе не застали советское общество, либо успели в нем пожить в глубоком детстве. Выражается это в росте марксистских кружков, а также марксистских каналов на УоиТиЬв с огромным числом подписчиков, чего еще несколько лет назад было сложно себе представить. Открытие центра современных марксистских исследований в МГУ им. М.В. Ломоносова несколько лет назад также свидетельство того, что марксизм выходит из периферии современной гуманитарной мысли. В условиях же относительной академической свободы, дискуссий с другими парадигмами, современный марксизм имеет все шансы завоевать достойные позиции в общественных науках.
Если говорить о социально-философском измерении советского общества немарксистской мысли, то здесь можно выделить два направления: либеральное и консервативно-патриотическое.
Советское общество в современной неолиберальной мысли.
С неолиберальных позиций в России советское общество рассматривалось такими исследователями как Е.Т. Гайдар, С.С. Алексеев, В.С. Нерсе-сянц, С.А. Караганов, Ю.С. Пивоваров, А.С. Ципко, и др.
С точки зрения либералов, советское общество оценивается как «тоталитарное», ключевыми особенностями которого являются: однопартийная политическая система, господство обязательной коммунистической идеологии и полный контроль государства и партии над всеми сферами жизни общества. Данная система рассматривается либералами как «отклонение» от «нормального» и «цивилизованного» пути развития. При этом критерии «нормальности» и «цивилизованности» чаще всего определяются весьма
смутно в виде набора определенных стандартов «демократии», принятых в западных странах. Либеральные идеологи постсоветской России подчеркивают подавление демократических свобод в советском обществе, навязывание «единственно верной» коммунистической идеологии, но не видят многих позитивных достижений той общественной системы.
Часто представители как российской, так и западной либеральной интеллигенции отождествляют советское общество с фашистским и нацистским. Как правило, знак равенства подводится через категорию «тоталитаризма». Авторы сравнивают две системы и на основе ряда внешне похожих принципов (сильное государство, одна партия, одна идеология и т.д.) делают вывод о том, что советское общество и немецкое общество времен правления Гитлера однотипны по своей сути. Отсюда данными представителями наиболее крайних кругов либеральной интеллигенции приветствуются идеи запрета коммунистической идеологии и коммунистических организаций, поддерживается также и международное осуждение режимов «сталинизма» и «гитлеризма».
Касаемо анализа причин развала СССР, либеральная парадигма считает, что Советский Союз «распался» закономерно под давлением исключительно внутренних противоречий, связанных с «неэффективностью социалистической плановой системы», отсутствии конкуренции и институтов демократии в западном их понимании. Влияние внешних сил, при этом, либо вовсе отрицается, либо явно недооценивается. Плодотворную альтернативу развития страны представители либеральных течений представляют в качестве проекта, воспроизводящего образцы и параметры западной либерально-рыночной идеологии [13, с. 8].
Если оценивать данную трактовку советского общества, то, несмотря на ее явное господство в 1990-е годы, в настоящее время среди современных обществоведов она перестала быть доминирующей, хотя и продолжает оставаться довольно влиятельной и распространенной. На наш взгляд, данная позиция довольно уязвима для критики и вряд ли может выступать методологической основой исследования советского общества и других обществ советского типа.
Во-первых, неолиберальный подход рассматривает советское общество идеологически и политически предвзято. Возвеличивая его недостатки, порой действительно имевшие место быть, при почти полном забвении прогрессивных сторон советского общества, либеральная интерпретация явля-
ется односторонней и не позволяет продвинуться вперед в научном осмыслении советского общества. В рамках этой интерпретации западный капитализм почти всегда означает социальный прогресс, при этом авторы не замечают его пагубных сторон для большинства человечества. Советское же общество рассматривается как однозначный регресс, при этом не учитывается ни тот старт, с которого начинали строить социализм, ни те внутренние и внешние противоречия, ни общий исторический фон.
Во-вторых, неолиберальный подход дает метафизическое социально-философское измерение советскому обществу. Рассматривая советское общество исключительно с точки зрения канонов западного капитализма и западной демократии, игнорируя как специфику развития российского общества до Октябрьской революции, так и специфику становления советского общества, а главное, сами каноны буржуазной демократии, которые складывались веками в ходе ожесточенной классовой борьбы, неолиберальный подход не позволяет нам взглянуть на процессы диалектически с точки зрения развития реальной истории. Либеральные каноны западной демократии здесь берутся вне времени как «раз и навсегда данные», «вечные» истины, а советское общество как абсолютное зло «тоталитаризма».
В-третьих, в корне несостоятельна распространенная в современной либеральной среде точка зрения, отождествляющая советский и нацистский типы общества как разновидности «правого» и «левого» «тоталитаризма». Представители данного подхода опять же впадают в метафизическое сравнение ряда внешних признаков, без раскрытия их конкретно-исторической, социально-классовой и идейно-политической сущности. Если в случае СССР мы имели попытку построить бесклассовое общество на базе общественной собственности на средства производства, в идеологии развивали идеи дружбы народов и пролетарского интернационализма, а человек труда был высшей ценностью общества, то в нацистской Германии именно крупная частная собственность, открытая диктатура финансового капитала сопряженная с культивированием идей национального превосходства стали главными. Очевидно, что общего здесь ничего нет и быть не может. Сторонники же неолиберального подхода рассматривают систему политических институтов государственного принуждения в вакууме, не видя, что эти институты могут выражать интересы разных классов и разных векторов развития. Либеральный взгляд на советское общество удачно разобран в статье А.И. Фурсова «О некоторых западных теориях "реального социализма"» [18,
с. 83]. С другой стороны в идеи запрета коммунистической идеологии, разделяемой многими либералами, видна определенная двойственность. С одной стороны либералы выступают за равноправие, за возможность каждому человеку придерживаться тех убеждений, которые ему близки, но с другой стороны, как дело касается коммунистической идеологии, либералы перестают быть либеральными и выступают сторонниками максимально жестких и репрессивных мер. На наш взгляд, в этом видна политика двойных стандартов, в которой либералы неоднократно были замечены. Справедливости ради отметим, что не только они.
В-четвертых, рассмотрение социалистической экономики как «неэффективной», а рыночной как эффективной спорно с исторической точки зрения. Если сравнить экономический рост первых двух десятилетий после Октябрьской революции и уже почти трех десятилетий после реставрации капиталистических отношений, то эффект окажется отнюдь не в пользу рыночной модели. Конечно, вопрос о взаимоотношении рыночных и плановых методов регулирования экономической жизни является дискуссионным и выходит за рамки статьи, тем не менее, представляется преждевременным списывать плановую социалистическую экономическую модель как «неэффективную».
Вместе с тем, при наличии указанных выше недостатков и научной несостоятельности либеральной критики советского общества, сам факт проблем, связанных с недостаточной реализацией политических прав и свобод в СССР имел место быть (пусть и не в таких масштабах, как считают либерально настроенные исследователи). Наличие цензуры, бюрократизм, чрезмерное сосредоточение власти в руках руководства КПСС на определенном этапе стали тормозом развития общественных наук, социалистической демократии и социалистического способа производства в СССР. Эти негативные явления советской действительности было бы неправильно отрицать, их нужно изучать. Все указанные недостатки советской системы нуждаются в комплексном непредвзятом научном исследовании и социально-философском осмыслении, чего современная либеральная парадигма сделать не может в силу своей политической ангажированности.
Советское общество в государственно-патриотической мысли современности.
Кроме либерального подхода в рамках в рамках немарксистской мысли существуют и другие трактовки советского общества. Условно эти трактовки можно назвать государственно-патриотическими (или консервативно-патриотическими). Основная их особенность состоит в том, что не разделяя марксистский взгляд на развитие общества, авторы данного подхода рассматривают советское общество как один из выдающихся этапов развития России. К представителям данной точки зрения можно отнести А.А. Зиновьева, С.Г. Кара-Мурзу, Н.Я. Лактионову, А.И. Фурсова.
Чаще всего авторы, разделяющие данную точку зрения, рассматривают советское общество как социалистическое, применяя к нему разнообразные эпитеты. Так, например А.А. Зиновьев употреблял термин «реальный коммунизм», историк А.И. Фурсов - «исторический коммунизм» [19], С.М. Кара-Мурза предпочитал термин «советская цивилизация». Позитивная оценка советского общества является общим для авторов данной традиции. Однако, стоит отметить, что в отличие от марксистских школ, представители условного государственно-патриотического спектра, позитивно оценивают советский опыт не за реализацию теории марксизма, а за отход от нее. Советский период выступает здесь не этапом мировой коммунистической революции, а составной частью тысячелетней российской истории. Просто теперь российская цивилизация существовала не в форме Российской империи, а в форме СССР. Марксизм представители этого направления критикуют и достижения Советского Союза связывают не с торжеством, а с отходом от марксизма. Например, известный историк и публицист Кара-Мурза, считает, что Октябрьская революция произошла не благодаря, а вопреки марксистскому учению [12]. Похожий взгляд, противопоставляющий сталинскую экономическую политику и марксизм присутствует у экономиста В.Ю. Катасонова, считавшего практические действия И.В.Сталина правильными и эффективными, а марксистское учение ошибочным [8, с. 10]. Основной ошибкой Сталина, по мнению Катасонова, было то, что он так и не смог «разделаться с марксизмом» и опереться на православную религию. Весьма интересно то, что данный автор в экономических вопросах строительства социализма стоит на вполне марксистских позициях: поддерживает сталинский вектор на преодоление товарного производства, критикует реформы Косыгина-Либермана, выступает против идей «рыночного социализма» как несовместимых с социали-
стическим способом производства. Но марксизм как комплексное учение В.Ю. Катасонов не разделяет, и успехи СССР связывает не с марксизмом, а с практической политикой И.В. Сталина, которая, по мнению Катасонова, отталкивалась от нужд общества, а не марксистских постулатов.
В том же ключе рассуждал известный и выдающийся философ А.А. Зиновьев. Советский период он оценивал как «вершину эволюции русской идеи». А.А. Зиновьев считал, что советский период был естественным продолжением многовековой истории России и являлся вершиной ее прогресса [6], но все это он не связывал с реализации марксистских установок. Как раз наоборот, А.А. Зиновьев считал, что опыт реального коммунизма лишь по некоторым признакам может быть похожим на «марксистский проект» [5, с. 222].
В противоположность либеральной мысли, которая зачастую игнорирует внешнеполитический фактор влияния Запада на развал СССР, представители консервативно-патриотического фланга, напротив, считают именно внешний фактор информационной войны запада против СССР главной причиной развала СССР [11, с. 67]. На наш взгляд подобный подход также не приближает нас к пониманию становления, развития и гибели советского общества. Ведь если все дело в информационной войне, в предателях внутри страны, то возникает вопрос, почему советское общество оказалось не в состоянии справиться с западом в информационной войне, почему допустило выдвижение «предателей» на ключевые посты и др.?
Если же подводить итог рассмотренному государственно-патриотическому подходу к советскому обществу, то у него есть как свои плюсы, так и недоработки. Если говорить о достоинствах, то оно, на наш взгляд, заключается в том, что представители этого подхода в принципе считают советское общество вершиной развития России как государства и цивилизации, а отсюда советское общество рассматривается ими как одна из серьезных альтернатив нелиберальной экономической модели, которую часто пытаются выставить «безальтернативной». Заслуживает поддержки и разбор отдельных исторических мифов о советском обществе, полемика с представителями неолиберальной мысли в общественном пространстве.
Но вместе с тем, государственно-патриотический подход к советскому обществу остается в гносеологическом смысле совершенно неспособным противопоставить неолибералам внятного ответа на вопрос о сущности со-
ветского общества и причинах его крушения. Отсюда ряд недостатков, которые, на наш взгляд, присущи данному подходу.
Во-первых, это неприятие сторонниками данного подхода материалистического понимания истории. Отказ от исторического материализма приводит сторонников данного подхода к непониманию сущности советского общества, его интернационального значения, движущих сил развития советского социализма, а также его внутренних противоречий.
Во-вторых, принципиально не верным, на наш взгляд, является рассмотрение советского общества как одной из форм развития российской цивилизации. Бесспорно, советский период отечественной истории нельзя отрывать от всей тысячелетней истории страны, но важно видеть не только преемственность, но и разрыв. СССР - это продолжение и, одновременно, отрицания предшествующей России. Продолжение в том смысле, что тот общественный строй, который сложился в СССР, явился разрешением противоречий предшествующей системы. Кроме того, в СССР нашли продолжения лучшие революционные традиции России. Но по существу СССР был отрицанием Российской Империи. Причем, что важно понимать, отрицалось в СССР именно имперское начало, связанное с национальным неравенством, претензиями на мировое господство и пр. С другой же стороны, Советский Союз задумывался как прообраз новой мировой советской республики, отсюда новое государство по своей сущности было не абстрактно российским, а именно пролетарским и, что не менее значимо, интернациональным. СССР выступал в роли отечества для всех трудящихся всего мира, неспроста VII Конгресс Коминтерна в своих решениях отражал задачу защиты СССР как отечества трудящихся всего мира. В этом продолжении-отрицании СССР предшествующей России и состоит диалектика исторического развития. Более того, если бы СССР по принципам своей организации не был бы антиимперским образованием, то вряд ли можно было рассчитывать на столь быстрое объединение республик в 1922 году.
В-третьих, сторонники государственно-патриотического подхода не обращали достаточного внимания на классовую сущность советского общества. Отсюда сегодня представители данного подхода часто акцентируют внимание на символической, внешней стороне успехов советского общества, игнорируя классовую сущность этих успехов. Зачастую такие акценты используются в политических целях сплочения населения вокруг правящей элиты. Известны идеи необходимости преодоления идеологического раскола
на «белых» и «красных». Но проблема заключается в том, что без классового подхода раскол этот не преодолеть, поскольку разногласия по историческим вопросам являются отражением объективно существующего социально-классового раскола в обществе. Если ставить задачу преодоления идеологического раскола по историческим вопросам, то необходимо в первую очередь, совершенствовать социально-экономическую политику, как минимум принимать практические меры сглаживания социального неравенства, ведь именно оно является основной причиной идеологического раскола в российском обществе.
В-четвертых, крайне слабым представляется объяснение развала СССР исключительно геополитическими факторами. Бесспорно информационная война, ведомая Западом против СССР, внесла свой вклад в развал страны, но понять глубинные причины, почему новая социалистическая система не смогла устоять перед давлением мирового капитала, возможно лишь исследуя внутренние противоречия советского общества, что возможно сделать на базе широкого использования материалистического понимания истории. Как справляется с ответами на вопрос о сущности и причинах гибели советского общества современная марксистская мысль? Рассмотрим этот вопрос ниже.
Социально-философское измерение советского общества в современной марксистской мысли.
Разберем подробнее основные социально-философские трактовки системы общественных отношений, сложившихся в СССР.
1) Советское общество - социалистическое общество. Данного подхода придерживается ряд видных ученых и общественных деятелей постсоветской России (В.А. Тюлькин, М.В. Попов, Е.Ф. Солопов, А.С. Казённов, В.А. Ацюковский, В.П. Огородников, В.Н. Ембулаев, и др.).
Среди авторов данного направления современного марксизма общим является признание Октябрьской революции социалистической, а общества, построенного в СССР к сер. 1930-х гг. социалистическим в марксистском понимании социализма. Приверженцы данного подхода справедливо аргументируют социалистический характер советского общества наличием общественной собственности на средства производства, общественных фондов потребления, плановой экономики и власти советского типа.
Однако первая фаза коммунизма не означает полный коммунизм, отсюда, с точки зрения данного подхода, на протяжении всей низшей фазы коммунизма идет постоянная борьба нарождающегося коммунизма и «родимых пя-
тен капитализма». В экономической сфере в период социализма идет борьба за преодоление элементов товарности и утверждение бестоварного способа производства, основанного на безраздельном господстве общественной собственности на средства производства; в социальной сфере идет борьба за построение бесклассового общества; в политической сфере борьба с бюрократизмом и за поголовное вовлечения трудящихся в управление; в идеологической сфере идет непрерывная борьба коммунистической и буржуазной идеологии в сознании трудящихся. Важно понимать, что если со стороны государственной власти, строящей социализм, не ведется сознательной классовой борьбы за утверждение полного коммунизма, то система неизбежно скатывается в капитализм, потому что в отличие от капиталистического способа производства, коммунистическая формация не возникает стихийно, а складывается в результате сознательной деятельности общества.
Исходя из понимания социализма как процесса борьбы за полный коммунизм, советское общество рассматривалось как общество, в котором борются две тенденции: коммунистическая и капиталистическая. Реставрация капитализма и ее причины выводятся из временного поражения коммунистической тенденции. Причины же поражения сторонники данного подхода видят либо в субъективном факторе управления (предательство, внешнее влияние), что характерно лишь для отдельных представителей данного направления, к примеру, (Н.А. Андреевой или Т.М. Хабаровой), либо к факторам, которые сами требуют своего объяснения. Так, к примеру, ряд исследователей (М.В. Попов, А.С. Казённов) считают причиной реставрации капитализма отказ руководства КПСС от диктатуры пролетариата, что нашло свое выражение в решениях на XXII съезда КПСС и заигрывание рыночными методами управления экономикой, особенно после реформы Косыгина. И с этой оценкой трудно не согласиться, однако возникает вопрос: почему в руководстве социалистического государства оказались такие слабые в теоретическом отношении кадры, а в самой партии не нашлось тех, кто мог бы повлиять на проводимую политику? Очевидно, что сводить все к ошибкам и «отходу от марксизма» явно недостаточно для объяснения такой проблемы как реставрация капиталистического способа производства в СССР.
События 1991 года авторы данной точки зрения расценивают как контрреволюцию, приведшую к реставрации капиталистических отношений.
Несомненным достоинством данного подхода является изучение социализма с исторической точки зрения. История не дала нам другого «правиль-
ного» социализма. А тот социализм, который был, явился порождением тех условий, которые сложились в первой половине ХХ века. Бесспорно, что эти условия скорректировали некоторые предсказания Маркса, но по существу социалистический способ производства в СССР действительно существовал.
С другой стороны принципиально верным представляется рассмотрение социализма и его опыта строительства в СССР как процесса непрерывной борьбы. На наш взгляд, именно в таком понимании социализма заключается ключ к пониманию логики революции, так и контрреволюции, которая в итоге победила в конце ХХ века.
Но данный подход не лишен и определенных недостатков. Так, рассматривая советское общество как полностью построенную низшую фазу коммунизма, авторы данного подхода иногда игнорируют элементы переходного периода, которые продолжают сохраняться и на низшей стадии коммунизма. Более того, без понимания переходности советского общества трудно понять и логику борьбы внутри него. Ведь победа рыночных сил была не случайной, а имела опору в системе производственных отношений, которые социалистическими были не во всем (сохранение теневой экономики, заигрывание с рыночными методами управления после «косыгинской реформы» и пр.). Не достаточно, по нашему мнению, авторы данного направления уделяют внимания соотношению формального и реального обобществления, сводя обобществление («непосредственно общественное производство») к простому огосударствлению экономики социалистическим государством. Тем не менее, указанные спорные места данного подхода, на наш взгляд, не дают повода усомниться в его методологической и гносеологической пригодности для исследования советского общества.
Еще один подход к социально-философскому измерению советского общества в рамках современного марксизма является точка зрения, что в СССР был построен неполный социализм. Данная позиция близка по своему содержанию к предшествующей, рассматриваемой нами трактовки советского общества как социализма, но имеет и свои особенности, связанные с рассмотрением советского общества не как законченной низшей фазы коммунизма (социализма), а как общества переходного от капитализма к социализму типа. Стоит отметить, что переходный характер советского общества признают как некоторые представители ортодоксально-марксистских школ сталинского толка, так и некоторые троцкистские и неомарксистские течения. Примечательно, что переходный характер советского общества призна-
вали такие разные и даже противоположные политические фигуры прошлого как Л.Д. Троцкий и его последователь польский историк Исаак Дойчер, с одной стороны, так и ближайший соратник Сталина - В.М. Молотов, с другой.
Современными российскими авторами, считающими советское общество обществом не до конца вышедшим за рамки переходного от капитализма к социализму периода, являются такие исследователи как Н.О. Архангельская, Л.С. Беляев, Р.И. Косолапов, А.И. Колганов, Ф.Н. Клоц-вог, Б.Ю. Кагарлицкий, С.Н. Мареев, Ю.К. Плетников и др.
Авторы данного направления подчеркивают, что становление реального социализма пошло в тяжелых условиях, во многом, не предвиденных классиками марксизма и большевиками. Социалистическая революция победила в отсталой стране, что требовало от нее не только непосредственно продвигать страну к социализму, но и доделывать сверхбыстрыми темпами многое из того, что в других странах создавалось капитализмом столетиями. Прежде всего, речь идет об индустриализации. Кроме этого, социализм пришлось строить в условиях не свершившейся мировой революции. Страна победившей Октябрьской революции превратилась в осажденную мировым капиталом крепость. Данное положение требовало с одной стороны, максимально быстро догонять передовые страны в индустриальном развитии, а с другой развивать непосредственно социалистические отношения в усеченном виде, не позволяя полностью раскрыться преимуществам социалистической системы хозяйства. В первую очередь речь идет о вынужденной необходимости использовать элементы товарных отношений, свернуть ряд элементов советской демократии. Все это приводило к тому, что обобществление во многом продолжало оставаться формальным, а не реальным. Социализм в СССР авторы данного направления признают, но как социализм неразвитый с неизжитыми элементами переходного периода, а потому неустойчивый в длительной исторической перспективе.
Различные авторы этого направления используют разные термины для описания сущности советского общества. Ряд исследователей используют довольно удачную, на наш взгляд, категорию - «ранний социализм» (И.М. Братищев, В.А. Вазюлин, Ф.Н. Клоцвог, Р.И. Косолапов) [3, с. 351]. Точность данной категории, с нашей точки зрения, заключается в признании советского общества все-таки социалистическим, но при этом сам характер социалистических отношений трактуется как «ранний», то есть недоразвитый, что подразумевает признание сохраняющихся серьезных элементов пе-
реходного периода. Близкой оценкой советского общества является позиция Л.С. Беляева, который квалифицирует общественный строй, сложившийся в СССР как «начальный период становления социализма» [1, с. 191]. Другие исследователи (преимущественно неортодоксального направления) предпочитают трактовать советское общество как не до конца пройденный переходный от капитализма к социализму период. Например, А.И. Колганов, исходит из того, что советское общество является переходным или даже «промежуточным» обществом между капитализмом и социализмом [9, с. 382]. Похожую позицию занимает и политолог левого толка Б.Ю. Кагарлицкий, отрицающий социалистический характер советского общества.
Авторы данного подхода по-разному оценивают перспективы выживания советского общества в противостоянии с капитализмом. Тем не мене, общее для них заключается в том, что советское общество не до конца вышло за рамки переходного периода. Надо сказать, что данную трактовку разделяют и некоторые представители ортодоксального марксизма. В частности, Р.И. Косолапов в своих работах неоднократно также отмечал переходный характер советского общества [10, с. 539].
Разница в трактовках «ранний социализм», «первоначальный этап социализма», «основы социализма» или «не до конца пройденный переходный период» не является принципиальной и носит по большей части терминологический характер. В главном же все вышеприведенные трактовки совпадают, а именно: советский общественный строй признается социалистическим лишь отчасти, одновременно советский общественный строй квалифицируется как переходный. Тем не менее, с нашей точки зрения, просто фиксирование переходного характера советского общества менее удачна, чем его оценка как «раннего социализма». Дело в том, что элементы переходности и определенная многоукладность присутствуют в любом обществе. Нет ни одного в истории примера, когда тот или иной способ производства существовал бы в чистом виде. Но выделение той или иной формации в марксизме базируется на определении решающего способа производства. Когда мы говорим о советском обществе, то характеристика его исключительно как переходного периода, без подчеркивания одновременно его социалистического характера приводит к тому, что теряется основная суть тех общественных отношений, которые проходили свое становление в СССР. Конечно, господствующими были отношения социалистические, по крайне мере, если брать способ производства материальных благ. В тоже время это не означает из-
живания переходности. Но переходный период бывает различным. Так, например, период, когда в стране реализовывалась новая экономическая политика, был тоже переходным периодом от капитализма к социализму. Но это был начальный этап перехода, когда частнособственнический сектор еще был силен. Период 1930-50 гг. тоже полностью не смог преодолеть многие элементы переходности (в первую очередь сохранявшееся товарное производство между двумя формами общественной собственности). Однако, очевидно, что в 1930-50 гг. экономика развивалась по плану, общественный сектор был тотально господствующим и качественно этот этап переходного периода существенно отличался от того, который мы имели во времена нэпа. Именно поэтому, для того, чтобы не просто фиксировать изменения, но и подчеркивать их качественную сторону, с нашей точки зрения, правильнее говорить, если речь идет о советском обществе после середины 1930-х гг., о «раннем социализме» или об «основах социализма». Подобные формулировки показывают качественный скачок, достигнутый в советском обществе, одновременно фиксируя незавершенность этого скачка, сохранение переходности. Трактовка же просто «переходного периода» размывает его первоначальный этап, когда еще открыто существовал частнособственнический сектор и завершающийся этап переходного периода, который мы имели в 1930-50 г., когда общественный сектор стал господствующим и почти единственным.
События конца 1980-начала 1990-х гг. рассматриваются как порожденная, прежде всего внутренними противоречиями, реставрация капитализма. Это не означает, что авторы данной позиции полностью игнорируют влияние информационной войны, но определяющим рассматривают именно внутренние противоречия советского общества. Главным образом, советское общество, по мнению авторов данного подхода, слишком долго остановилось на этапе формального обобществления, в СССР не достаточно разрешалась проблема преодоления отчуждения трудящихся от управления посредством их поголовного вовлечения в работу Советов, не разрешались задачи становления бесклассового общества. Кроме этого, советское руководство часто пасовало перед рыночными методами управления, боялось двигаться вперед.
Симптоматичной оказалась пресловутая «косыгинская реформа». Бесспорно, что институты плановой системы, сложившиеся в 1930-50-х гг. не могли адекватно работать в условиях 1970-80-х гг. И здесь перед руково-
дством советского государство встал выбор: или развивать дальше централизованное планирование, совершенствуя общественную собственности на средства производства посредством внедрения новых технологий в планирование экономики или сделать уступки рынку. Первый подход предлагал академик В.М. Глушков. Данный путь требовал действительно революционного подхода в хозяйствовании, изживание рутинных форм ручного труда, демократизации советской политической системы и автоматизации планирования, что также могло сократить бюрократический элемент. Второй путь, позже названный реформой Косыгина-Либермана, заключался в расширении самостоятельности предприятий, выдвижении прибыли отдельного предприятия как главного показателя эффективности, в общем и целом, этот путь означал медленный отход в сторону рынка. Это не могло не привести к ослаблению централизованной системы планирования, ослабления общественной собственности на средства производства с одной стороны, а с другой, усиления местничества и групповых интересов отдельных предприятий. Вопреки доводам западных советологов и их последователей из либерально-ориентированных исследователей в России о чрезмерной «централизации» и «всесилии партийного бюрократического контроля» [24, р. 152-159], многие исследователи приходят к противоположным выводам (например, Н.О. Архангельская, Р.И. Косолапов). С их точки зрения, в СССР часто не хватало реальной централизации производства, а обобществление часто носило формальный характер. Это выражалось в таких деструктивных для социалистической экономики процессах как рост теневой (фактически прока-питалистической) экономики, социальном расслоении, в конечном счете, росте отчуждения трудящихся от управления государством и, следовательно, общественной собственности.
Несомненными достоинствами рассмотрения советского общества как переходного является диалектическое исследование его базисных противоречий. Среди авторов данного подхода мы видим попытку избежать догматизма и схематизма, попытку выявить логику становления коммунистической формации и ее конкретно-исторические формы, имевшие место в СССР. Именно понимание советского общества как переходного дает ключ к объяснению таких нехарактерных для социализма, в том его виде как он мыслился классиками, явлений как теневая экономика, консервация разделения труда на умственный и физический, управленческий и исполнительский и пр.
К условным недостаткам данного подхода можно отнести недостаточно точную теоретическую выработку соотношения уже достигнутого социализма и переходного периода, многообразия форм и этапов переходности, которые продолжают сохраняться в рамках первой фазы коммунистического общества. Точное теоретическое разграничение переходного периода и первой фазы коммунизма может позволить лучше понять качественное отличие первой фазы коммунистической формации. Действительно, можно ли говорить уже о социализме, если имеется товарное производство, классы (пусть и неантагонистические) и пр. В этом направлении, на наш взгляд, стоит вести специальные исследования.
Деформированный социализм. Еще одной трактовкой советского общества является положение о том, что социализм в нем, может быть и был построен, но этот социализм не соответствует тем представлениям о нем, которые в него вкладывали классики марксизма, а потому данный социализм правильнее называть «деформированным», «мутантным», «государственным», «казарменным» и т.д. Так или иначе, разделяющими данный подход авторами являются такие исследователи как: А.В. Бузгалин, М.Б. Конаршев, В.М. Межуев, Б.Ф. Славин.
С позиции данного подхода, в советском обществе на определенном этапе его развития, под влиянием как внешних, так и, прежде всего, внутренних сил, произошли деформации базовых социалистических принципов. Главным образом речь идет о сворачивании социалистической демократии, практике массовых репрессий и утраты социализмом в СССР своей главной -гуманистической сущности. Социализм, перестав быть демократическим, превращается в некое «отклонение» от намеченного пути, а потому становится «деформированным», «бюрократическим» или «казарменным». Представители данного подхода, как правило, негативно относятся к И.В. Сталину его теоретическим взглядам и практическим мерам строительства социализма, связывают утрату советским социализмом своей гуманистической сущности с периодом «сталинизма», вместе с тем, саму идею социализма, Октябрьскую революцию 1917 года и ленинский период развития оценивают положительно. Здесь налицо похожая картина на большинство публикаций времен «перестройки», противопоставлявшие марксизм и его ленинский этап «сталинизму». Разница в том, что если в те годы многие исследователи и общественные деятели под вывеской борьбы за «демократический социализм» намеренно способствовали восстановлению капитализма, то предста-
вители современного аналогичного взгляда, как правило, позиционируют себя искренними сторонниками марксизма.
Наиболее последовательно законченно данная позиция выражена в гипотезе «мутантного социализма» профессора А.В. Бузгалина. Который считает, что мутациями в советском обществе были господство бюрократических методов планирования, государственно-капиталистическая эксплуатация и отчуждение работников от средств производства в сфере отношений собственности. Общественная собственность, таким образом, носила во многом формальный характер. При этом, на другой стороне медали автор гипотезы «мутантного социализма» справедливо отмечает наличие социальных гарантий для человека труда и достижения в культуре [2, с. 319]. В области распределения, Бузгалин видит противоречие между бюрократическими привилегиями номенклатуры и уравниловкой с одной стороны, и ростками коммунистического отношения к труду, с другой [2, с. 319]. При этом зачастую «ростки коммунизма» трактуются как явления, существовавшие «вопреки» сталинизму и бюрократической системе в целом.
На наш взгляд, гипотеза «мутантного социализма», выдвинутая А.В. Бузгалиным имеет как свои сильные, так и слабые стороны, но браться за основу все-таки не может.
Во-первых, бесспорно сильной стороной гипотезы «мутантного социализма» является попытка диалектически подойти к советской реальности. Автор не мажет черной или белой краской общественный строй, сложившийся в СССР, а пытается показать, что в нем от «ростков свободы», а что от отчуждения. В этом смысле подход к советскому социализму как периоду борьбы двух тенденций, на наш взгляд, принципиально верен.
Во-вторых, к сожалению, при правильном исходном пункте, гипотеза «мутантного социализма» не выдерживает до конца последовательное проведение материалистической диалектики к исследованию общественных явлений. Проще говоря, гипотезе «мутантного социализма» не хватает материалистического понимания истории. Ведь, называя мутациями реально сложившийся в СССР общественный строй, мы должны показать социализм без «мутаций», но такого пока история не знает. Следовательно, «настоящего», «не мутантного» социализма пока нигде нет. Но в таком случае, мы следуем идеалистической методологии. Вместо того, что бы соотносить теорию с практикой, исследовать практику в том виде, каком она сложилась, мы объявляем практику «мутацией» лишь на том основании, что в теории
сложилось иначе. Гипотеза «мутантного социализма» была бы оправданной в случае, если бы мы имели другие «немутантные» практики социализма. Но, увы, таковых пока нет.
В-третьих, сам А.В. Бузгалин верно замечает, что мутация социализма была порождением своего времени, и что другой строй в тогдашней России имел мало шансов. Ну а если мутация была безальтернативной, то правомерно ли вообще применять данный термин, который явно затемняет суть вопроса?
В-четвертых, вызывает споры трактовка Бузгалиным и его сторонниками «сталинизма» как однозначно негативного явления. Не углубляясь в данную тему, которая сама может претендовать на отдельное исследование, отметим лишь тот факт, что достижения советской страны, в том числе и трудовой и воинский героизм, стали возможны именно благодаря проводимой в 1930-е годы экономической политике, заложившей основу для будущего здания социализма в СССР. К этой политике можно относиться по-разному и наука еще не пришла к единым оценкам, но то, что ее неправомерно противопоставлять экономическому и культурному подъему советского государства, представляется очевидным. Вся сложность и противоречивость становления коммунистической формации в СССР заключалась в том, что трудовой героизм, высокий рост экономической мощи и культуры осуществлялись не вопреки «сталинизму» или «бюрократизму», а благодаря им. Те жесткие методы управления, практиковавшиеся в 1930-50-е годы позволили создать материально-техническую базу нового общественного строя, провести культурную революцию, что заложило основы дальнейшего развития Советского Союза. Но вся сложность заключается и в том, что эти же явления, породившие колоссальный социальный прогресс, заложили условия для реставрации капиталистических порядков. Без жестких методов управления СССР бы не добился тех экономических, культурных и политических успехов и вряд ли бы выдержал испытание Великой Отечественной Войной. Но именно эти жесткие меры управления, свертывание советской социалистической демократии, создали опасные условия отчуждения человека труда от власти и собственности. С другой стороны сверхцентрализация 1930-50-х гг. консолидировала управленческий слой в обособленную от остального общества социальную группу - номенклатуру. Именно поэтому речь важно вести не о «мутации» социализма, а о противоречивой роли государства и сверхцентрализованного управления в те годы.
Советское общество не было социалистическим. Отрицание социалистического характера советского общества широко распространено в традициях западного марксизма. Так, к примеру, М. ван дер Линдена считает, что традиционные ортодоксальные марксистские категории неспособны объяснить советское общество [23, р. 317], потому достаточно глубоко изучил исследования западной традиции современного марксизма. Мы же рассмотрим лишь наиболее часто встречающиеся в современной российской социально-философской мысли трактовки, отрицающие социалистический характер советского общества.
Среди отрицающих наличие социализма в СССР точек зрения, наиболее распространены следующие: в СССР был государственный капитализм; в СССР не было ни капитализма, ни социализма, а сложилась разновидность политарного (азиатского) способа производства; в СССР возникло сверхгосударственное или суперэтатистское общество.
СССР - государственный капитализм. Данная трактовка советского общества как государственного капитализма восходит к западным марксистам. В частности, Т. Клиф, Р. Дунаевская и др. трактовали советское общество как общество государственного капитализма. Другой разновидностью подобной позиции были идеи последователей Мао Цзедуна и Энвера Ходжи. В рамках этого подхода советское общество после Сталина трактовалось как государственно-капиталистическое, а ХХ съезд объявлялся «контрреволюционным переворотом». Несмотря на то, что представители как западной троцкистской, так и сталинистской (маоизм и ходжаизм) традиции во многом заслуженно критиковали советский строй, бросается в глаза идеализм обеих трактовок. Представители как одного так и другого направлений в общественной мысли ведут отсчет становления государственного капитализма в СССР в зависимости от своих политических предпочтений. У одних государственный капитализм связан со «сталинским термидором», у других с «переворотом Хрущева», но суть методологии одна: вместо изучения противоречивых тенденций, мы имеем дело с политическими оценками и ярлыками. Собственно говоря, полемика между КПК и КПСС о генеральной линии международного коммунистического движения во многом носила политический характер и отражала соперничество двух стран, тем не менее, в ней содержится и немало интересного с точки зрения теоретического спора двух направлений в рамках марксизма. Если говорить о проработанных исследованиях, то несомненный интерес представляет работа немецкого маоиста В.
Диккута «Реставрация капитализма в СССР». Несмотря на спорные выводы, в работе собрано большое количество фактического материала и точно показаны многие негативные тенденции в развитии позднесоветского общества.
В среде отечественных исследователей советское общество трактуется как государственный капитализм у таких ученых как А.В. Соловьев, А.А. Здоров, М.И. Воейков и др. С их точки зрения, в советском обществе на место капиталиста частного встал капиталист коллективный - государство. Рабочий класс оставался пролетариатом, продававшим свою рабочую силу не частному капиталисту, а коллективному капиталисту, организованному в государство, соответственно, никуда не делась и эксплуатация человека человеком. Рабочий остался наемным рабочим, а государство, эксплуатируя рабочий класс, выкачивало из него прибавочную стоимость. Господствующим классом нового советского общества выступал, с точки зрения одних авторов директорский корпус предприятий (А.В. Соловьев), с точки зрения других класс государственной буржуазии - номенклатура (А.А. Здоров).
На наш взгляд, тезис о государственном капитализме в СССР не выдерживает критики и не может рассматриваться как методологическая основа для изучения СССР.
Во-первых, прибавочный продукт в советском обществе возвращалась трудящимся через общественные фонды потребления. При капитализме он уходит в форме прибавочной стоимости классу капиталистов. Не зря Сталин в работе «Экономические проблемы социализма в СССР» писал о некорректности категории «прибавочная стоимость» применительно к советской действительности.
Во-вторых, сам характер производства в советском обществе носил плановый характер и общественный характер. Конечно, были определенные элементы товарности, была теневая экономика, что свидетельствовало о не до конца преодоленном переходном периоде. Но в целом, все общество было организовано по принципу единой фабрики, все производство было взаимосвязано в единый народно-хозяйственный комплекс, чего нет в условиях капиталистического способа производства.
В-третьих, на место стихийным рыночным законам во многом пришло сознательное регулирование экономики со стороны государства через пятилетние планы. Несмотря на то, что планирование иногда давало сбои, что планы (особенно в позднесоветский период) часто корректировались, в целом экономическая система социализма развивалась по плану, а указанные
недостатки подчеркивают незавершенный переходный период, а не государственный капитализм.
В-четвертых, стремление к прибыли не было основной целью производства, иначе бы не существовали планово убыточные предприятия. Основная цель производства состояла в обеспечении полного благосостояния и всестороннего развития всех членов социалистического общества.
В-пятых, в СССР не было разрешенной частной собственности, разрешенного легального капитала. Неспроста часть партийной номенклатуры поддержала переход к рыночным реформам. Если бы в СССР существовал уже государственный капитализм, а место капиталистов занимала бы так называемая «государственная буржуазия», то в этом не было бы нужды. В том то и дело, что номенклатура, хоть и являлась правящим социальным слоем, но не являлась господствующим экономически классом общества. Для того, что бы таковым стать, ей требовалось обзавестись собственностью на средства производства, чего не позволял сделать общественный строй, сложившийся в СССР. Можно и нужно говорить о капиталистических тенденциях в СССР, которые проявляли себя во всех сферах жизни общества. Капиталистическая тенденция действительно была, и она противостояла коммунистической тенденции, поскольку социализм по своей природе является процессом борьбы тенденций вплоть до наступления полного коммунистического общества в его высшей фазе. Но говорить о государственном капитализме как о сущности советского общества, на наш взгляд, неправильно.
СССР - политарный способ производства. Концепция, согласно которой, СССР это разновидность политарного («азиатского») способа производства еще одна точка зрения в рамках современной марксистской и околомарксистской мысли, которая отрицает наличие социализма в СССР. Наиболее известным ее отечественным представителем является Ю.И. Семенов.
Под политаризмом Ю.И. Семенов понимал способ производства, основанный на государственной общеклассовой частной собственности как на средства производства, так и на личности производителей. В этой системе класс эксплуататоров и государственный аппарат (по крайне мере его ядро) совпадали [15, с. 142].
Проводя историческую аналогию, Ю.И. Семенова, считал, что советское общество не было ни капиталистическим, ни социалистическим, ни переходным, а являлось разновидностью так называемого «политарного способа производства». В своей концепции политарного способа производства
Ю.И. Семенов выделял два основных типа политаризма: агрополитаризм и индустриополитаризм. Агрополитаризм был свойственен для агргарных обществ. Он существовал и восточных деспотиях древности. Индустриополи-таризм является такой разновидностью политарного способа производства, которая встречается в индустриальных странах. С точки зрения концепции Семенова, советское общество было индустриополитаризмом, то есть разновидностью политарного способа производства. Социалистический характер советского общества в данной концепции отрицается полностью, поскольку, по мнению Семенова, не произошло освобождения труда [15, с.143]. Отношения эксплуатации человека человеком никуда не делись, просто место буржуазии пришло государство как коллективный собственник и коллективный эксплуататор, а все остальное общество было (в первую очередь, трудящиеся классы) было зависимыми от государства и работали на государство, но не на себя, так как государство представляло не политическую организацию пролетариата, а самостоятельный господствующий класс. Таким образом, с точки зрения Ю.И. Семенова, советское государство не было выразителем воли рабочего класса, а выступало коллективным эксплуататором, поэтому и социализма в СССР быть не могло.
С нашей точки зрения, сопоставление советского общества с восточными деспотиями прошлого как однотипных типов общества (политарных способов производства) некорректно. Данный подход игнорирует различия в классовой сущности государства восточных деспотий и Советском Союзе. На основе сугубо внешних сходств (господство государственной собственности), делается вывод об однотипности этих двух общественных систем, несмотря на то, что азиатский способ производства и советское общество были порождены различными условиями, как и политика этих государств носила совершенно различный характер. Государственная собственность отрывается от своей социально-классовой и экономической основы и превращается во вневременную силу, действующую всегда с одинаковой логикой, в то время как мы знаем, что это не так. Существует множество видов государственной собственности, и сама государственная собственность всегда обслуживает интересы господствующего в государстве социального класса, отсюда на протяжении истории государственная собственность в разные периоды играла разную роль и способствовала продвижению или торможению разных производственных отношений.
Советское общество - суперэтатистское общество. Отечественным представителем этого направления мысли является А.Н. Тарасов.
С его этой точки зрения, СССР нельзя классифицировать с позиции «капитализм-социализм». Советское общество не являлось посткапиталистическим, а было параллельным капитализму в рамках одного способа производства. Под суперэтатизмом Тарасов понимал безраздельное господство государства, которое превратилось в коллективного эксплуататора и собственника средств производства. Суперэтатистское общество состоит из трех классов: рабочих, крестьян и класса наемных работников умственного труда, который при ближайшем рассмотрении оказывается состоящим из двух крупных подклассов: управленческого аппарата и интеллигенции [16].
Как и в теории политарного способа производства данный подход, на наш взгляд, грешит метафизическим надклассовым пониманием государства как вневременной и внесоциальной категории. С точки зрения теории суперэтатизма любое государство это всегда инструмент консервации отчуждения и эксплуатации. Советское общество рассматривается в рамках таких подходов в односторонне-негативном ключе и частично смыкается с либерализмом, влияние которого в современной России постепенно исчерпывает свой творческий и пропагандистский потенциал [12, с. 149-162].
Вместе с тем, сама проблема соотношения государственной и общественной собственности в Советском Союзе имелась. Как известно, не всякая государственная собственность является общественной. Здесь все зависит от классовой сущности государства, если оно буржуазное, то государственная собственность выступает как коллективная собственность класса капиталистов, то есть как коллективная частная собственность. Аналогично и восточные деспотии, в которых государство было главным собственником, выступали государственными формами эксплуатации. Если же государство социалистическое, то есть ставит задачей установление социалистических отношений, то собственность такого государства выступает формой общественной собственности. Но это в теории. Вся проблема заключается в том, что общество, беря в свои руки собственность на средства производства, объективно в своем первоначальном виде делает эту собственность государственной, так как других инструментов обобществления еще не выработано. Но простое огосударствление даже социалистическим государством собственности на средства производства это еще формальное обобществление. Что бы обобществление стало реальным, необходимо два условия: во-первых, само
производство должно носить общественный характер, то есть функционировать как единая фабрика. Во-вторых, государство должно не только формально, но и фактически отражать интересы большинства населения, а для этого крайне важно сохранение институтов социалистической советской демократии. Если эти институты сворачиваются (а в СССР их пришлось в известной степени свернуть), то создается угроза превращения государственной собственности из общественной в корпоративную собственность господствующего социального слоя управленцев, а затем и в частную собственность. Задача социалистического государства, следовательно, состоит в том, что бы систематически посредством институтов социалистической демократии вовлекать поголовно население в управление, в противном случае, государственная собственность будет общественной лишь отчасти, формально. Поэтому, несмотря на несогласие с позицией Семенова, сама проблема, поставленная в его подходе относительно роли государственной собственности и ее соотношения с собственностью общественной, важна и требует специального исследования.
Литература
1. Беляев Л.С. Очерки политической экономии социализма. Иркутск: Сибирская книга, 2013.
2. Бузгалин А. В., Булавка Л.А., Колганов А.И. СССР: оптимистическая трагедия. Москва: ЛЕНАНД, 2018.
3. Вазюлин В.А. Логика истории: Вопросы теории и методологии, изд. стереотип., Москва: ЛЕНАНД, 2019.
4. Выступление Тюлькина В.А. // XXVIII съезд Коммунистической партии Советского Союза, 2-13 июля 1990. Стеногр. отчет. Т. 2. Москва: Политиздат, 1990.
5. Зиновьев А.А. Логическая социология. Изд. 2-е, дополненное. Москва: Издательство Московского Гуманитарного университета, 2003.
6. Зиновьев А.А. Интервью: «Советская государственность была вершиной эволюции русской идеи». URL: http://manekin.narod.ru/zinov.htm (дата обращения 10.03.2020).
7. Кара-Мурза С.Г. Социализм и коммунизм в России: история и перспективы. URL: http://novsoc.ru/s-kara-murza-sotsializm-i-kommunizm-v-rossii-istoriya-i-perspektivyi/ (дата обращения 10.02.2020).
8. Катасонов В.Ю. Экономика Сталина / Отв. ред. О.А. Платонов, Москва: Институт русской цивилизации, 2014.
9. Колганов А. И. Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки». Изд. 2-е перераб и доп. Москва: ЛЕНАНД, 2018.
10. Косолапов Р.И. Социализм: К вопросам теории. Изд. 3-е. Москва: ЛЕНАНД, 2015.
11. Лактионова Н.Я. Реабилитация советского периода как необходимое условие укрепления российской государственности // Социализм после социализма. Новый интеллектуальный вектор / Под ред. М.И. Воейкова. СПб.: Алетейя, 2011.
12. Матюхин А.В. Роль идеологии в общественных преобразованиях // Обозреватель-Observer. 2017. №4.
13. Матюхин А.В. Современный российский либерализм: конец проекта? // Журнал политических исследований. 2017. Том 1. №3.
14. Панин Е.В., Рыбина М.В. Высшее образование в условиях мульти-культурализма и советский опыт создания системы образования для национальных меньшинств: // Известия Московского государственного технического университета МАМИ. 2012. Т. 3. №2(14).
15. Семенов Ю.И. Политарный («азиатский») способ производства: сущность и место в истории человечества и России: Философско-исторические очерки. Изд. 3-е, стереотипное. Москва: ЛЕНАНД, 2019.
16. Тарасов А. Суперэтатизм и социализм. URL: http://scepsis.net/library/id_102.html (дата обращения 12.02.2020).
17. Трушков В.В. Сталин как теоретик. Москва: Мир философии, 2019.
18. Фурсов А.И. О некоторых западных теориях «реального социализма» // Знание. Понимание. Умение. №3. 2014.
19. Фурсов А.И. Теоретико-методологические проблемы развития системы исторического коммунизма. URL: http://rikmosgu.ru/publications/3559/4349/ (дата обращения 10.02.2020).
20. Ernest Mandel: Beyond Perestroika. The Future Gorbachev's USSR.Verso, London-N.Y., 1989.
21. Ludo M. L'URSS etlacontre-revolution develours Antwerp: EPO, 1991.
22. Nove А. The Economics of Feasible Socialism Revisited, Harper Collins Academie, 1991
23. Van der Linden M. Western Marxism and the Soviet Union. A Survey of Critical Theories and Debates Since 1917. Brill: Leiden-Boston, 2007.
24. Ellman M. The Fundamental Problem of Socialist Planning // Oxford Economic Papers. 1978. Vol. 30. №2.
References
1. Belyaev L.S. Ocherki politicheskoi ekonomii sotsializma. Irkutsk: Sibirskaya kniga, 2013.
2. Buzgalin A. V., Bulavka L.A., Kolganov A.I. SSSR: optimisticheskaya tragediya. Moskva: LENAND, 2018.
3. Vazyulin V.A. Logika istorii: Voprosy teorii i metodologii, izd. stereotip., Moskva: LENAND, 2019.
4. Vystuplenie Tyul'kina V.A. // XXVIII s"ezd Kommunisticheskoi partii Sovetskogo Soyuza, 2-13 iyulya 1990. Stenogr. otchet. T. 2. Moskva: Polit-izdat, 1990.
5. Zinov'ev A.A. Logicheskaya sotsiologiya. Izd. 2-e, dopolnennoe. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo Gumanitarnogo universiteta, 2003.
6. Zinov'ev A.A. Interv'yu: «Sovetskaya gosudarstvennost' byla vershinoi evolyutsii russkoi idei». URL: http://manekin.narod.ru/zinov.htm (data obrashcheniya 10.03.2020).
7. Kara-Murza S.G. Sotsializm i kommunizm v Rossii: istoriya i perspektivy. URL: http://novsoc.ru/s-kara-murza-sotsializm-i-kommunizm-v-rossii-istoriya-i-perspektivyi/ (data obrashcheniya 10.02.2020.).
8. Katasonov V.Yu. Ekonomika Stalina / Otv. red. O.A. Platonov, Moskva: Institut russkoi tsivilizatsii, 2014.
9. Kolganov A. I. Put' k sotsializmu: proidennyi i neproidennyi. Ot Oktyabr'skoi revolyutsii k tupiku «perestroiki». Izd. 2-e pererab i dop. Moskva: LENAND, 2018.
10. Kosolapov R.I. Sotsializm: K voprosam teorii. Izd. 3-e. Moskva: LENAND, 2015.
11. Laktionova N.Ya. Reabilitatsiya sovetskogo perioda kak neobkhodimoe uslovie ukrepleniya rossiiskoi gosudarstvennosti // Sotsializm posle sotsializma. Novyi intellektual'nyi vektor / Pod red. M.I. Voeikova. SPb.: Aleteiya, 2011.
12. Matyukhin A.V. Rol' ideologii v obshchestvennykh preobrazovaniyakh // Obozrevatel'-Observer. 2017. №4.
13. Matyukhin A.V. Sovremennyi rossiiskii liberalizm: konets proekta? // Zhurnal politicheskikh issledovanii. 2017. Tom 1. №3.
14. Panin E.V., Rybina M.V. Vysshee obrazovanie v usloviyakh mul'tikul'turalizma i sovetskii opyt sozdaniya sistemy obrazovaniya dlya natsional'nykh men'shinstv: // Izvestiya Moskovskogo gosudarstvennogo tekhniche-skogo universiteta MAMI. 2012. T. 3. №2(14).
15. Semenov Yu.I. Politarnyi («aziatskii») sposob proizvodstva: sushchnost' i mesto v istorii chelovechestva i Rossii: Filosofsko-istoricheskie ocherki. Izd. 3-e, stereotipnoe. Moskva: LENAND, 2019.
16. Tarasov A. Superetatizm i sotsializm. URL: http://scepsis.net/library/id_102.html (data obrashcheniya 12.02.2020).
17. Trushkov V.V. Stalin kak teoretik. Moskva: Mir filosofii, 2019.
18. Fursov A.I. O nekotorykh zapadnykh teoriyakh «real'nogo sotsializma» // Znanie. Ponimanie. Umenie. №3. 2014.
19. Fursov A.I. Teoretiko-metodologicheskie problemy razvitiya sistemy istoricheskogo kommunizma. URL: http://rikmosgu.ru/publications/3559/4349/ (data obrashcheniya 10.02.2020).
20. Ernest Mandel: Beyond Perestroika. The Future Gorbachev's USSR.Verso, London-N.Y., 1989.
21. Ludo M. L'URSS etlacontre-revolution develours Antwerp: EPO, 1991.
22. Nove A. The Economics of Feasible Socialism Revisited, Harper Collins Academie, 1991
23. Van der Linden M. Western Marxism and the Soviet Union. A Survey of Critical Theories and Debates Since 1917. Brill: Leiden-Boston, 2007.
24. Ellman M. The Fundamental Problem of Socialist Planning // Oxford Economic Papers. 1978. Vol. 30. №2.
