CC BY
13
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ И ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ АЛЬМАНАХ*
Выпущенный институтом философии РАН альманах «Коллаж» является сборником текстов, «которые в совокупности дают представление о разнообразии идей, тем и методов современного философского поиска», говорится в аннотации к книге.
А.Сыродеева в статье «Локальность и современники» исследует новейшую социокультурную ситуацию. Термин «локальность» помогает описать целый ряд современных социокультурных тенденций: фрагментарность, дисконтинуальность, плюралистичность,
контекстуальность. «Локальность можно по праву считать настроением, характеристикой социокультурной атмосферы нынешнего исторического периода» (5, с.8). Феномен локальности автор статьи прослеживает на текстах Юрия Мамлеева, Ричарда Рорти и Зигмунта Баумана.
Ю.Мамлеев в небольшом прозаическом тексте «Многоженец» пишет о фрагментарности человеческого чувства. Американский философ Р.Рорти связывает локальность с нынешним этапом в развитии философской мысли, который автор статьи определяет как метафилософский. По мнению Рорти, в настоящее время «ничему не дано быть вечным и неизменным, свободным от детерминированности конкретным историческим контекстом и застрахованным от воздействия случайностей» (5, с.10). Философия, полагает Рорти, более не возвышается над специальными дисциплинами, не занимает
* Коллаж: Социал.-филос.-антропол.альманах/ Отв. ред. Кругликова В. А. - М., 1999. - 2. - 132 с.
16
привилегированного места в культуре. Р.Рорти склонен считать философа всего лишь представителем одной из литературных традиций. В текстах Р.Рорти о Ф.Ницше, М.Прусте, М.Хайдеггере и В.В.Набокове трудно разграничить разговор о стратегиях философствования от разговора о жизненных установках личности.
Р.Рорти - страстный приверженец локальности, он даже создал образ положительного героя нашего времени, либерала-ирониста. Р.Рорти, как и М.Пруст, рассматривает людей как создания случайных обстоятельств.
Польско-британский социолог З.Бауман называет случайность и эпизодичность характеристиками нынешнего социального контекста. Мир в котором мы живем, пишет Бауман, «представляется отмеченным фрагментарностью, дисконтинуальностью и отсутствием последствий» (цит. по: 5, с.13). Монография З.Баумана имеет показательное в этом отношении название - «Жизнь в фрагментах: очерки о постмодернистской морали», ибо ее автор демонстрирует глубину проникновения принципа фрагментарности в повседневную жизнь нашего современника (5, с.13).
В статье «От модернизма к постмодернизму via постмодернизм» Н.Маньковская обращается к эстетическому аспекту соотношения понятий, вынесенных в заголовок. Модернизм знаменует отключение от классической аристотелевско-винкельмановской и гегелевско-кантовской линии в истории эстетики. Каноном постмодернистской традиции становится отсутствие канона. Постпостмодернизм же выдвигает некоторые новые эстетические каноны, стремясь создать принципиально новую эстетическую среду. «Интерактивность -специфический признак виртуалистики как основного течения постпостмодерна... Превращение зрителя, читателя из наблюдателя в сотворца, влияющего на становление произведения и испытывающего при этом эффект обратной связи, формирует новый тип эстетического сознания» (3, с.22). Смешиваются роли художника и публики, сетевые способы передачи информации смещают традиционные пространственно-временные ориентиры. «Новая эстетическая картина виртуального мира отличается отсутствием хаоса, идеальной
17
упорядоченностью, сменившей постмодернистскую игру с хаосом» (3, с.23).
Говоря об эстетике и формах смысла вербальных текстов, Г.Польский утверждает, что смысл как чистое выражение располагается «между словами и предметами» (4, с.26). Смысл порождается в связывании двух серий - означаемой и означающей. Смысл является атрибутом вещей, о которых мы думаем или говорим, и функцией предложения, благодаря которой предложение получает «санкцию на существование через манифестацию, детонацию и сигнификацию» (4, с.27). Далее в статье излагается учение Мишеля Фуко о знаках (словах) и вещах, содержащееся в его книге «Слова и вещи» (М., 1997). Жиль Делёз в работе «Логика смысла» (М., 1995) провозглашает эстетику смысла-нонсенса, смысла-парадокса, который помещен вне категорий индивидуальное - личное, здравое - общезначимое.
В статье Жана-Марка Лашо «Коллаж/Монтаж» (2, с.57-63) утверждается, что, начиная с 10-х годов ХХ в., ни одно из искусств не избегает принципа коллажности. Многообразные коллажные и монтажные эксперименты, отвергая любые доктрины и нормативные модели, воплощаются в новаторских произведениях, бросающих вызов правилам классического искусства. «Коллажные и монтажные произведения смешивают конкретную действительность и волшебство... близкое и далекое, несовременное и актуальное, отождествимое и странное» (2, с.58). Ж.-М.Лашо называет имена основателей и продолжателей эстетики коллажа/монтажа: Макс Эрнст, Всеволод Мейерхольд, Эрвин Пискатор, Сергей Эйзенштейн, Луис Бунюэль, Джеймс Джойс, Джон Дос Пассос, Жан-Люк Годар и многие другие. Авторы коллажей и монтажей неустанно трудятся над созданием странных калейдоскопов, движимых смутной логикой. Деструкция и реконструкция характеризуют процесс производства коллажного произведения, которое является не прозрачным и простым, а двусмысленным и сложным. Коллажист и монтажник создают произведения, которые вместо отражения действительности вытесняют таковую, смещают ее и даже как бы порождают новую действительность.
18
Согласно формулировке философов Филиппа Лаку-Лабарта и Жан-Люка Нанси, фрагментарное произведение не расширяет «границы смысла - высказанного и представимого», не уменьшает или устраняет хаос, а напротив, создает его или способствует дезорганизации (цит. по:
2, с. 63).
«Проблема цены или ценности жизни всегда рассматривалась в этике и антропологии как одна из важнейших, поскольку связывалась с пониманием цели и смысла человеческого существования», пишет А.Захаров в статье «Цена жизни» (1, с.83). И сегодня эта проблема приобретает особую значимость, ибо цена жизни в современной России падает, что проявляется во множестве фактов. «Цена жизни есть некоторый интегральный критерий для оценки социальной действительности» (1, с.85). В обществе существует некий стихийный механизм, который регулирует цену жизни отдельной особи. В антропологии обычно выделяют два основных типа ценностного отношения к проблеме жизни и смерти: 1) языческий, доперсоналистский и 2) формулирующий в условиях цивилизованного общества.
Язычники были убеждены, что смерть означает начало нового этапа жизни - в загробном мире, которая не отличается от «здешней», земной жизни. Цена жизни у них определялась обычным правом и законами кровной мести для земляков и сородичей и деньгами - для чужеземцев и рабов. «Чужестранцев и рабов могли приносить в жертву богам, «своих» же - никогда (1, с.86). Кодекс царя Хамураппи, Русская правда, франкские правды являются наглядными образцами такого отношения к жизни.
Цивилизованный тип отношения к жизни и смерти налагает запрет на человеческие жертвоприношения, ибо монотеистическими религиями персоналистского характера жизнь провозглашается высшей ценностью.
А.Захаров далее анализирует проблему цены жизни как проблему социальной антропологии, определяющей смысловые стороны человеческой деятельности. М.Фуко, Ж.Делёз, Ф.Гватари, Ж.Бодрийяр понимают современную технологию механизма поддержания общественной витальности, как механизм, характерный именно для ХХ века, эпохи массовой индустриализации.
19
В настоящее время исследователи указывают на распространение пуерилизма, т.е. несерьезного, легкомысленного отношения к жизни, которое характерно для культуры современного индустриального общества. Ведь в электронной «виртуальной реальности» вопрос о смерти как бы снимается с повестки дня: «За одну и ту же жизнь вы можете «прожить» несколько разных «жизней», причем меняя их попеременно» (1, с.89-90).
Расхожий вариант понимания ценности жизни предлагает телереклама и популярные журналы («Космополитен», «Лица» и др.). «Это - так называемый «комплекс Барби»: не грусти, живи проще, живи сегодняшним днем, будь богатым, будь знаменитым, развлекайся!» (1, с.92). Борьба за повышение цены жизни, заключает автор, могла бы объединить многих людей и не обязательно в фиксированных организационных формах.
Эстетика прагматизма, пишет американский философ К.Хаскина, -«это развивающаяся традиция философии искусства ХХ в., тесно связанная с более широкими проблемами философского прагматизма» (6, с.109). Классики философии американского прагматизма - это Ч.Пирс, У.Джеймс, Д.Дьюи, но только Дьюи писал развернутые эстетические труды. Его книга «Искусство как опыт» (1934) считается главным текстом эстетики прагматизма. Основное понятие «Искусства как опыта» Д.Дьюи - само понятие опыта, которое наделено на аксиологическом и феноменологическом уровнях чертами развернутого повествования. Это буквально жизнь в ее полноте. Опыт характеризуется инструментальной и финальной фазами, а также имеет потребительское качество. «Искусство возникает, когда потребительский опыт с выраженной степенью эстетического качества ведет благодаря деятельности субъекта, к производству в дальнейшем подобных опытов не просто для субъекта, но и для других людей (6, с .112).
В наше время в англо-американских трудах по философии искусства прагматизм Д.Дьюи снова стал объектом усиленного внимания, особенно после публикации книги Ричарда Рорти «Философия и зеркало природы» (1979).
Говоря о постмодернизме в статье «Архитекторы-постмодернисты и мы», М.Шульц (Чили) напоминает, что этот феномен культуры в
20
особенности проявил себя в области искусства, искусствознания и эстетики. Интерес к анархии, т.е. отсутствие принципов, привел к переплетению тенденций и подходов. Но в ситуации анархии развиваются и некоторые позитивные ценности. Постмодернизм в архитектуре родился из стремления к синкретизму, множественности (коллаж стилей) «в противовес утопическому пуризму архитектурного модернизма» (7, с.122).
В книге «Язык архитектуры постмодерна» Чарлз Дженкс называет архитектуру, использующую минимум материала и геометрию прямого угла, моновалентной (здания из стекла и бетона, повсеместно символизирующие офисы и похожие друг на друга). Между тем, индивиду нужно частное, интимное, свое. Человеку не может быть хорошо на витрине, он не хочет слишком выставляться. Отсюда шторы и непрозрачные стекла. Это серьезная проблема, которая связана с благополучием индивида или группы индивидов в обществе. «Речь идет о связях между архитектурой, психологией, антропологией, социологией и другими дисциплинами» (7, с.124).
Каким же образом в архитектуре стремятся вернуть ценности утраченного прошлого? В последние годы появились жилые дома, банки, торговые центры, офисы частных предприятий и даже колледжи или фабрики, чьи фасады напоминают упрощенные фасады храмов классической Греции. Кварталы жилых домов имитируют английский или французский сельский стиль XVIII века. Даже в многоэтажных домах «парадигма Корбюзье» (параллелепипеды с прямыми линиями и углами) заменяется изогнутыми стенами и балконами.
Словом, время и пространство пересоздаются в новом свете. Принцип соответствия и единообразия утрачивает актуальность. В постройках последних лет вновь появились дорические греческие колонны после длительного периода интернационального стиля, когда они считались устаревшими и не возводились (7, с.129).
Список литературы
1. Захаров А. Цена жизни// Коллаж: Социал.-филос. и филос.-антропол. альманах. - М.,
1999. - 2. - С.83-97.
2. Лашо Ж-М. Коллаж/ Монтаж. - Там же, с. 57-63.
21
3. Маньковская Н. От модернизма к постмодернизму via постмодернизм. - Там же, с.18-25.
4. Польский Г. Об эстетике и форме смысла вербальных текстов. - Там же, с.26-39.
5. Сыродеева А. Локальность и современники. - Там же, с.7-17.
6. Хаскинз К. Эстетика прагматизма. - Там же, с.109-120.
7. Шульц М. Архитекторы-постмодернисты и мы. Там же, 121-132.
Т.А. Фетисова
22
