CC BY
13
УДК 101.1:316
Анастасия Валерьевна Голубинская, аспирант кафедры философии факультета социальных наук, ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» e-mail: golub@ioo.unn.ru
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ НЕРЕЛЕВАНТНОГО СОЗНАНИЯ
В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ
Статья посвящена философскому осмыслению феномена релевантности внутреннего мира человека и окружающего его мира в условиях современного общества, а именно - в условиях развитых способов и форм взаимодействия с виртуальной информационной средой. Показано, что в существующих темпах информационно-технологического прогресса ранее приобретённый человеком опыт быстро утрачивает свою актуальность, тем самым провоцируя разрывы в процессах трансляции социального бытия. Несмотря на недостаточное отражение феномена релевантности сознания в истории философского знания, автору удалось систематизировать становление этого термина и определить его основные концептуальные источники. В результате показана сложная и многомерная природа релевантности сознания человека и социокультурной среды, обозначены подходы к изучению таких релевантных связей, выявлены актуальные проблемные области возможного применения концепции.
Ключевые слова: релевантное сознание, релевантная культура, информационные технологии, информационное общество, информационная культура.
Темп изменений способов организации социального бытия настолько высок, что состояние адаптации становится перманентным, и человеку приходится беспрерывно осознавать и переосознавать окружающий мир. Социальная реальность, конструируемая при помощи современных информационных технологий, требует соответствующего человека, носителя соответствующего культурного кода, способного не только использовать, но и воссоздавать социальные практики нового типа, и участвовать в их дальнейшем преобразовании.
Современный отечественный философ В.Н. Шевчун в своём диссертационном труде высказывает точку зрения о том, что уже достигнутый уровень информатизации повседневного жизненного пространства человека и спектр возможных взаимодействий с современными информационными технологиями «здесь-и-сейчас» оказывает сильное воздействие на сознание человека [7]. В работе В.Н. Шевчуна, как и в работах многих других исследователей данного направления, затрагивается принципиально значимый социально-философский сюжет современности, и эта значимость определена самой сущностью переходного периода: человек может быть нерелевантным для эпохи, которой он принадлежит. Разумеется, применяя данный тезис к действительности, понятие «эпоха» следует толковать расширительно. Далеко не всё население мира, не всё население России и даже не всё население её центральных городов действительно приняло виртуально-информационный способ организации своей повседневной жизни. Однако дух настоящего времени устремлён к информационным технологиям, к виртуализации. Большинство школ перешло к виртуальной форме взаимодействия с родителями учеников (например, электронные
дневники), университеты развивают свою деятельность в сфере электронного образования, рынок вакансий наполнен предложениями виртуальных форм труда (веб-дизайнер, копирайтер, SEO-оптимизатор), государство лоббирует электронные формы взаимодействия с гражданами и призывает к борьбе с цифровым неравенством и развитию технологического оснащения даже самых отдалённых регионов. Формируется новая культура общества, культура «не для всех» - как минимум, потому что вхождение в неё требует определённых навыков и желания. Если выйти за пределы биологического дискурса и обратиться к философской семантике «homo sapiens», то «sapiens», как причастие от глагола «sapere», означает не привычное «разумный», а «понимающий». В описанных выше условиях наряду с потребителями и ценителями цифровых благ появляется человек «не понимающий», homo non sapiens, или нерелевантный той общественной жизни и тем социальным актам, которые формируют канву актуальной жизни человека и общества.
В общем смысле под релевантностью понимают способность соответствовать чему-либо, быть существенным для чего-либо. Представления о релевантности в контексте информационно-коммуникативной логики выражаются как смыслосо-ответствие между запросом и полученным в ответ сообщением. В нашем контексте это соответствие культурного кода и символических программ декодирования носителей культуры. Проблема релевантности в социально-философском контексте не нова. Она была детально разработана ещё в середине прошлого века А. Шюцом, который при помощи данного термина провёл линию между предвосхищениями (планами, целями) и опытом человека: прошлый опыт остаётся в нём в форме «осадка»
опыта наличного и формирует систему координат дальнейших действий, то есть действий релевантных [10], что в общем смысле совпадает с нашим пониманием термина. Носитель нерелевантного сознания воспринимает знаки без значения и оказывается неспособным к схватыванию глубинных смыслов культурных явлений (такая проблема детально описана у Ю.М. Лотмана [2]).
Стэнфордская философская энциклопедия для понимания концепта релевантного сознания отсылает к трудам Дж. Тонони, исследователя сознания как пограничного для философии и нейробиологии феномена. Релевантность как качество сознания у Тонони определяется совокупностью информационных отношений [9]. Релевантное сознание стоит понимать как показатель взаимности связей общественного бытия и индивидуального сознания: чем более восприимчиво сознание к актуальным явлениям и процессам общественного бытия, тем более оно релевантно. Если представить, что каждое понимаемое событие образует некий узел, который как бы закрепляется в его сознании, то релевантность сознания бытию могла бы быть выражена количеством таких узлов. Однако количественный подход имеет существенный недостаток в том, что рано или поздно он приводит к вопросу «релевантно - это сколько?», дать ответ на который невозможно. Максимально близкое к ответу на этот вопрос исследование представлено в лингво-ког-нитивной теории, а именно - в коллективном труде Д. Шпербера и Д. Уилсона. Их модель оценки релевантности базировалась на двух показателях: обработка и контекст [8]. Кратко представляя их выводы, можно отметить, что релевантность тем выше, чем меньше умственных усилий необходимо для обработки информационного события и чем больше контекста познающее сознание способно вынести из акта взаимодействия с внешней средой. Мы бы предложили включить в этот перечень такой критерий, как реакция. Носитель культурно-релевантного сознания должен быть способен адекватно оценивать и соответствующе реагировать на информационные акты. Однако такие показатели тоже не поддаются подсчёту, в связи с чем количественный подход к релевантности оказался не применимым на практике.
Термин «релевантного сознания» в отечественной философской науке наиболее подробно раскрыт в трудах философа А.Д. Похилько. Как он поясняет, термин «релевантность» по отношению к сознанию позволяет зафиксировать адекватную трансформацию относительной самостоятельности и активности общественного и индивидуального сознания, то есть его жизненную конкретность, практическую истинность [4]. В первую очередь, он даёт простую и точную формулу понимания ключевого термина: релевантность сознания - это его «социокультурная уместность» [4, с. 15]. Так, А.Д. Похилько отмечает:
«Отчетливее всего сущность проблемы социокультурной релевантности сознания проявляется в интерпретации автономности сознания как духовного формообразования, которое, отходя от конкретного отражения бытия, возвращается к конкретным образам окружающей действительности, для удовлетворения потребностей личности, достижения его жизненно важных ценностей» [5, с. 65]. Нам бы хотелось сделать акцент на природе релевантности как особого типа связи: релевантное сознание стоит понимать как показатель взаимности внутренних и внешних связей, и чем более восприимчиво сознание к актуальным явлениям и процессам общественного бытия, тем более оно релевантно.
Сдвиг в системе релевантностей человека в условиях меняющегося общества неизбежен и в то же время драматичен: символические программы мышления, мировоззренческие установки, интерпретации окружающего мира и своего места в нём, заложенные и сформированные в сознании человека на этапах его становления, утрачивают релевантность в более короткие сроки, чем сроки продолжительности жизни.
Попробуем проиллюстрировать данный тезис. Средняя продолжительность жизни в России по расчетам на 2015 год составляет более 70 лет. За последние 70 лет мир повседневной жизни человека изменился значительнее, чем когда-либо. Если говорить о России, то большинство изменений пришлись на последние 10-15 лет, начиная от перехода персональных компьютеров в разряд предметов многофункционального ежедневного пользования и заканчивая разработкой экзоскелета. Сегодняшний мир развивается в разы быстрее, чем поколения сменяют друг друга. Исследователь Э. Тоффлер представил всю историю человека в виде поколений, сменяющих друг друга каждые 62 года: «если последние 50 000 лет существования человека разделить на отрезки жизни приблизительно в 62 года каждый, то окажется около 800 таких отрезков жизни. Из этих 800 полных 650 прошли в пещерах. Только за последние 70 таких отрезков жизни стало возможным эффективно передавать информацию от одного поколения к другому благодаря письменности. Только в последние шесть отрезков жизни массы людей увидели печатное слово. Только за последние четыре стало возможным измерить время с любой степенью точности. Только в последние два кто-то где-то использовал электрический двигатель. И подавляющее большинство всех материальных благ, которыми мы пользуемся в повседневной жизни в настоящее время, были придуманы в течение настоящего, 800-го отрезка жизни» [6, с. 26]. Такой своеобразный индекс показывает быстроту ускорения прогресса и способность человека адаптироваться к новым условиям. Если мы используем данные на 2015 год и ограничимся достижениями в одной области технического развития, скажем,
в области мобильных коммуникаций, то современное поколение провело:
- 16 % жизни между появлением социальной сети Facebook и отметкой в 1,32 миллиарда её постоянных пользователей;
- 13 % жизни между внедрением технологии 3G, признанием её несовершенства и внедрением технологии 4G;
- 60 % жизни с момента поступления в продажу первого мобильного телефона, 32 % - с момента продажи первого коммуникатора, 25 % жизни -с первого смартфона;
- 14 % жизни с появления первого смартфона iPhone и всего 6 % жизни пришлось на период с презентации одной из их моделей до признания её «морально устаревшей» и снятия с производства.
Очевидно, что большинство из этих ключевых для молодёжи событий проходит незамеченным для поколений старшего возраста, не оставляет шюцев-ского «осадка» в опыте, хотя и выступает важным фактором формирования сознания для более молодого населения. Человек, не успевая сформировать фиксированные нормативные социальные установки, получает сообщения о том, что они нерелевантны. Он «испытывает постоянный стресс, не успевая «переключаться» в собственное уникальное бытие, переопределяться из «социального субъекта» в качество «человека антропологического» и реализо-вывать себя в этом формате», - отмечает Д.В. Еры-шов [1, с. 2].
Таким образом, наличный опыт человека, построенный на «осадках» опыта прошлого, оказывается нерелевантным для достижения его целей.
Отметим ещё одну важную деталь о сущности релевантности сознания социокультурной среды. Релевантность - это не просто момент появления связи как событие, а нечто, имеющее природу метасобы-тия, то есть серии возникающих связей, которые опираются на ранее возникшие связи. Это означает следующее. Изначально мы обратились к количественному подходу в поиске границы релевантности, который при всей своей практической неприменимости позволяет сделать важное заключение: единичной связи между познающим субъектом и социокультурной средой (в нашем случае - конкретно с виртуальной информационной средой) не достаточно. Таким образом, релевантность требует некоторой событийной основы - «я понимаю происходящее, так как понимаю предшествующее». Приведём примеры, которые отражают эту характеристику: чтобы понять преимущества и недостатки технологии мобильной связи LTE, нужно знать преимущества и недостатки технологий предыдущих поколений, чтобы понять преимущества и недостатки открытости знания нужно знать преимущества и недостатки изобилия пропаганды и тотального контроля информации, чтобы понять преимущества и недостатки рыночной экономики, нужно знать преимущества и недостатки
экономики плановой, чтобы понять преимущества и недостатки островной жизни, нужно знать преимущества и недостатки жизни на континенте и так далее относительно любого индивидуально- и социально-значимого явления.
Итак, на данном этапе становится возможным сделать как минимум два вывода.
Во-первых, существует некая связь между сознанием и средой, выражающаяся через способность сознания понимать и оценивать социокультурные явления периода (релевантность). Культура в целом, а особенно такие её фрагменты, как виртуальная информационная среда, создаются кем-то и для кого-то. Особенность эта выражена в том, что, в отличие от «посюстороннего» культурного пространства, для того, чтобы быть носителем «цифровой», «виртуальной» культуры, недостаточно быть просто «здесь и сейчас». Общий хронотоп в контексте современной социальности перестаёт быть исчерпывающим критерием для схожего типа мышления. Напротив, расстояние де-факто перестаёт играть значение. «Быть здесь-и-сейчас» - не то же самое, что «жить здесь-и-сейчас», так как релевантность сознания виртуальной информационной среде требует опыта взаимодействия с ней.
Во-вторых, обретение сознанием релевантности - это динамическое метасобытие. Это означает, что релевантность приобретается и как бы «под-питывается» самой собой, то есть требующими релевантности актами взаимодействия со средой. Релевантность сознания в общем смысле требует непрерывного сосуществования, соразвития сознания и среды. В таком контексте понятие релевантных связей выражает взаимное соответствие двух динамичных систем. С одной стороны, это меняющаяся под воздействием сознания социокультурная среда. С другой стороны, это само сознание, утрачивающее релевантность вне взаимодействия со средой. Таким образом, опыт является ключевым фактором релевантности сознания виртуальной информационной среде.
В условиях префигуративного механизма трансляции культуры [3] разница между людьми становится всё более очевидной: в поисках актуальных знаний молодые больше не обращаются к старшим, напротив, старшие поколения не всегда способны без помощи справиться с выполнением простых социальных актов вроде отправки электронного письма или регистрации в системе государственных услуг. В то время как международное право обращается к проблемам прав человека в онлайн-среде и к включению доступа в Интернет в перечень потребностей человека (а для некоторых групп населения - базовой потребностью), фактически значительную часть мирового населения составляют люди, для которых такая потребность кажется абсурдной. В России устранение цифрового неравенства является одним из ведущих направлений
социальной политики, реализуемой Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации, и в то же время значительная часть населения остаётся не заинтересованной в переходе к виртуальным способам осуществления социальных актов: около четверти населения с доступом к сети просто не имеют желания её использовать (эти данные находятся в открытом доступе на официальном сайте Российской Академии Электронных Коммуникаций). И в большей степени драматичным является вывод о том, что обеспечение комфортного социального бытия для этой части
населения рассматривается только как её перевод в категорию пользователей независимо от того, способны ли подобные инновации вписаться в систему нерелевантного мировоззрения. Очевидно и то, что за устранением технического «неравенства» последуют принудительные переходы к виртуальным формам социальных действий. Так, в качестве дальнейшего развития поднятой нами темы может быть предложена разработка социологического и статистического инструментария, а также социально-психологических программ по смягчению преодоления порога релевантности.
Литература
1. Ерышов, Д.В. Социокультурные детерминанты нормативного сознания и деятельности социального субъекта: дис. ... канд. филос. наук: 09.00.11 / Ерышов Дмитрий Владимирович. - Армавир, 2015. - 167 с.
2. Лотман, Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. - Санкт-Петербург: Искусство-СПБ, 2004. - 557 с.
3. Мид, М. Культура и мир детства / М. Мид. - Москва: Наука, 1988. - 359 с.
4. Похилько, А.Д. Социокультурная автономия сознания / А.Д. Похилько // Вестник Ставропольского государственного университета. - 2005. - № 41. - С. 31-39.
5. Похилько, А.Д. Социокультурная автономность сознания: философско-антропологическое измерение: дис. ... д-ра филос. Наук: 09.00.13 / Похилько Александр Дмитриевич. - Ставрополь, 2007. - 350 с.
6. Тоффлер, Э. Шок будущего / Э. Тоффлер. - Москва: Издательство ACT, 2002. - 557 с.
7. Шевчун, В.Н. Новая социальная реальность в контексте становления информационно-коммуникационных технологий: дис. ... канд. филос. наук: 09.00.11 / Шевчун Владимир Николаевич. -Ростов-на-Дону, 2013. - 148 с.
8. Шпербер, Д. Уилсон, Д. Релевантность / Д. Шпербер, Д. Уилсон // Новое в зарубежной лингвистике. -1988. - № 13. - С. 212-233.
9. Consciousness [Электронный ресурс] / Stanford Encyclopedia of Philosophy. - Режим доступа: https:// plato.stanford.edu/entries/consciousness/ - (дата обращения: 12.02.2017).
10. Schütz, A. On multiple realities / A. Schutz // Philosophy and Phenomenological Research. - 1945. -Vol. 5 (4). - pp. 533-576.
