CC BY
21УДК 94(470)"1723"
И.З. Файзрахманов
Социально-экономическое положение лашманов (на примере анализа челобитных 1723 г.)
В статье исследуются информативные возможности таких источников, как челобитные для раскрытия социально-экономического и правового положения приписанного к Адмиралтейству сельского податного населения (лашманов). Отмечается необходимость привлечения массовых источников для полного выявления характерных «нужд» населения, занятого на заготовках корабельных лесов и в адмиралтейских работах.
Ключевые слова: лашманы, Казанское адмиралтейство, Поволжье, челобитная, 1723 год, служилые татары, заготовка корабельных лесов.
Расширение источниковой базы для изучения истории судостроения петровской эпохи, социально-экономического положения приписанного к Адмиралтейству населения продолжает оставаться актуальным. На наш взгляд, необходимо обратить внимание на такие источники, как челобитные. Челобитная являлась документом подданных государства, составленным в связи с теми или иными неудовлетворительными обстоятельствами в их социально-бытовой жизни, обязательно оформлялась на имя царя (императора), писалась на гербовой бумаге и, как правило, рассматривалась в местной канцелярии. В петровский период рост количества челобитных можно объяснить резким усилением роли государства, жесткой эксплуатацией и регулированием жизнедеятельности его подданных в самых различных сферах. Реформы Петра I привели к развитию делопроизводства, появлению многочисленных организаций, рассматривавших делопроизводственную документацию.
В этой связи большой познавательный интерес представляет документ петровской эпохи, отложившийся в фонде «Контора Казанского адмиралтейства. г.Казань» Российского государственного архива Военно-Морского Флота (РГАВМФ), - «Книга записная челобитным» за 1723 год (далее - «Книга...»), включающий опись поступивших челобитных от населения в Канцелярию у дел корабельных лесов в Казани (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.1-146). В этом новом государственном учреждении должны были решаться дела, относящиеся к заготовкам корабельных лесов, их охране и порядке использования, а также любые другие дела, если
1 Канцелярия была открыта в 1718 г. и действовала под различными названиями вплоть до 1728 г. («Канцелярия кабинетных и корабельных дел в Казани», «Канцелярия корабельных лесов»), в дальнейшем была переименована в Казанскую лесную контору (1728-1733 гг.), затем в Казанскую адмиралтейскую контору (1733-1830 гг.) (Лашманы, 2018, с.5).
они касались работников Казанского адмиралтейства и заготовщиков корабельного леса (лашманов).
Всего с 1 января по 31 декабря 1723 г. в канцелярию поступило более 1122 челобитных (абсолютно точное количество не было установлено, так как в описи есть пропуски). В документе приведено краткое содержание челобитных от представителей разных слоев населения, территориально проживавших (по административному делению на тот период) в Казанском и Свияжском уездах Казанской губернии, Алатырском уезде Нижегородской губернии, Симбирском уезде Симбирской провинции, Пензенском, Саранском и Керенском уездах Пензенской провинции, Касимовском и Темниковском уездах Шацкой провинции и некоторых др. Наибольшее количество челобитных поступило от приписанных к Адмиралтейству служилых татар, чувашей и мордвы, а также от ясачных и помещичьих крестьян, часть текстов исходила от работников и служащих Казанского адмиралтейства.
Целью данной статьи является изучение различных аспектов социально-экономического и правового положения приписанного к Адмиралтейству сельского податного населения (лашманов). Для достижения цели ставятся задачи дать представление о содержащейся массивной информации в «Книге...» за 1723 год и попытаться проанализировать различные вопросы, нашедшие отражение в челобитных приписанного к Адмиралтейству для заготовки корабельных лесов населения.
Вся информация о челобитных в «Книге.», как и полагается в петровское время, датирована и записана в хронологическом порядке2. В документе зафиксированы имена и фамилии челобитчиков, их сословное положение, место жительства, основное содержание просьбы или заявления, размеры пошлины3 за подачу челобитной. Кроме того, указывались имена и фамилии канцелярских служащих, на рассмотрение которых поступали жалобы. Отделения (столы), ведавшие делопроизводством, в казанской конторе по старинке именовались «повытьем». Больше всего челобитных поступило в повытье Ивана Скугаревского4. Имена других слу-
2 Порядок ведения делопроизводственной документации при Петре I начал жестко регламентироваться. Так, указ от 15 февраля 1717 г. предписывал на всех бумагах в присутственных местах писать дату написания челобитной, а канцелярским служащим отмечать в тех же челобитных дату ее подачи (ПСЗ-1, т.5, №3068, с.489). Сам формуляр челобитной был утвержден указом «О форме суда» от 5 ноября 1723 г. (ПСЗ-1, т.7, №4344, с.147, 150). При этом письменная форма волеизъявления челобитчика была основной.
3 С каждой подаваемой челобитной собиралась пошлина в размере 4 деньги (1 деньга была равна 0,5 коп.). Размер пошлины для челобитных был узаконен в 1700 г. (ПСЗ-1, т.4, №1743, с.2). Указанный размер пошлины действовал вплоть до 1763 г. (ПСЗ-1, т. 16, №11988, с.460).
4 Скугаревский Иван Сергеевич - подьячий Канцелярии у дел корабельных лесов в Казани, а затем канцелярист Казанской лесной конторы. Родовое имение
жащих казанской канцелярии, занимавшиеся аналогичными делами: Лукь-ян Матвеев, Андрей Скугаревский, Андрей Андреев, Иван Власьев (Власов), Михаил Рожков (Там же, л.1-146).
В значительной части челобитных поднимались следующие вопросы: разрешение пользоваться заповедным лесом на домовые нужды; владение и пользование поместными землями; прием в рекруты вместо челобитчиков другого человека («наймита»); строительство церкви, мельниц, кожевенного «завода»; неплатежи заемных денег, незаконные порубки заповедных лесов, грабежи и побои. Из всего перечисленного в количественном отношении превалировали челобитные о разрешении пользоваться заповедным лесом на домовые нужды и о незаконных порубках заповедных лесов, что с учетом недавних жесточайших указов Петра I о запрете рубить корабельные леса и о наказаниях за самовольную порубку, представляется закономерной реакцией населения5.
В «Книге.» мы отдельно выделили 293 челобитных, принадлежащих служилым татарам, чувашам и мордве, и рассмотрели эту группу документов более подробно (см.: Приложение 1).
В количественном отношении подавляющая часть челобитчиков ходатайствовала об освобождении (отставке) от работ по заготовке корабельных лесов (245 документов). При этом в каждой челобитной могла содержаться просьба об отставке от одного до нескольких человек. Причины отставки были различными. В 87 случаях канцелярский работник не стал записывать причины такой просьбы. 76 челобитчиков выразили желание исключить из нарядов умерших, еще 23 - старых и больных. Среди препятствовавших участию в заготовке корабельных лесов болезней назывались: дряхлость, слепота, глухота, скорбь, падучая скорбь, ожог тела. В некоторых случаях указывались подробности обстоятельств смерти или искалечения. Напри-
находилось в д. Скугаревка Симбирского уезда (ныне с. Скугаревка Тереньгуль-ского р-на Ульяновской обл.).
5 Указом от 27 мая 1720 г. все леса по обе стороны Волги - на 50 верст и ее притоков - Камы, Вятки, Суры и др. - на 20 верст были объявлены заповедными, установлена смертная казнь за незаконную вырубку (ПСЗ-1, т.6, №3593, с.200-202). Указ от 17 января 1722 г. запрещал рубить дуб не только в заказных рощах, но и в любом другом месте. Нарушителей закона ждали суровые наказания: штраф по 15 рублей за каждое корабельное дерево, а за прочие леса - по 10 рублей за дерево. За большое количество порубок наказывали вырезанием ноздрей и ссылкой на каторгу (ПСЗ-1, т.6, №3967, с.654-656). В последующем эти законы были смягчены: за самовольную рубку заповедных лесов - пойманных штрафовали, максимальное наказание составляло 10 лет каторги или же били кнутом и высылали на галерную работу на 20 лет (ПСЗ-1, т.6, №4028, с.200-202; именной указ от 6 июня 1722 г.); штраф за незаконную рубку одного дерева был снижен до 5 рублей. Смертная казнь применялась лишь в случае умышленного поджога корабельного леса (ПСЗ-1, т.7, №4379, с. 174-181; инструкция обер-вальдмейстеру от 3 декабря 1723 г.).
мер, служилый татарин д. Ибра Алатской дороги Казанского уезда Байте-рячка Асаналеев просил о «выключении» от работы задавленного намертво валом Иртушки Абдрязякова (Там же, л. 110). Служилый татарин с. Каменный Брод Темниковского уезда Давыд мурза Уразов просил «об отставке ево от работы карабельных лесов, понеже он обжегся» (Там же, л.74об.). Примечательно, что в документах ни разу не было упомянуто слово «недуг», столь характерное для письма того времени.
Как известно, в 1719 г. была проведена первая ревизия. Наряды на корабельную работу среди приписанного к Адмиралтейству населения определялись согласно ревизским сказкам. Однако неполнота материалов 1719 г. вынудила власти провести повторный учет. Итоговые результаты первой ревизии были зафиксированы в Генеральной ревизии 1722 г., в которой отдельной строкой записывались умершие за последние 3 года лица мужского пола, а также лица с увечьями. Тем не менее при определении нарядов на работу умершие и увечные по-прежнему были включены в общие списки. Именно поэтому в 1723 г. Канцелярия у дел корабельных лесов была завалена челобитными служилых татар, чувашей и мордвы с просьбами освободить их от повинности по заготовке корабельных лесов за умерших, увечных и престарелых родственников и односельчан. Как мы можем убедиться на примерах, подобные челобитные фактически оставались без рассмотрения - умершие числились в списках, за «мертвых душ» приходилось отрабатывать до наступления следующей ревизии. Например, в челобитной служилого татарина д. Каратай Арской дороги Казанского уезда Илмеметя Утякова от 1 июля 1723 г. содержалась просьба о «выключении» от работы умершего его сына Ибрашки (Там же, л.73об.). Тот же Ибрашка Илмаметев значился умершим в ревизских сказках второй ревизии за 1748 г., но в них годом его смерти указан 1729 г. (РГАДА, ф.350, оп.2, д.1157, л.63)6.
6 Есть и некоторые другие похожие несоответствия дат в рассматриваемой «Книге...» 1723 года и в ревизских сказках второй ревизии 1748 г. Так, в челобитной служилых татар д. Тюгелбаево (Бездна) Ногайской дороги Казанского уезда Стенки Янбаева и Янки Курмашева от 5 июля 1723 г. содержится просьба о «выключке» от работы умерших Таринки Таубатырева и Биктемирки Янкина (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.76об.). В ревизских сказках 1748 г. первый значится наряженным в Баку в 1723 г., оттуда не вернулся, а второй записан умершим в 1724 г. (РГАДА, ф.350, оп.2, д.1157, л.95об., 97). Но, как известно, отправка 5000 служилых татар в Баку состоялась в 1724 г., а не в 1723 г. В челобитной служилого татарина д. Большие Тиганы Ногайской дороги Ахметя Тарасова от 16 июля 1723 г. содержалась такая же просьба о «выключке» от работы умерших татар Кармыша Карабаева, Бикметки Биктеева и Калейки Саферова (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.84). Эти же работники в ревизских сказках второй ревизии значатся умершими: первый - в 1724 г., второй - в 1728 г., третий - в 1722 г. (РГАДА, ф.350, оп.2, д.1157, л.104об., 106, 118). Подобные несоответствия дат в документах можно объяснить только неточностью сведений в ревизских сказках.
В 17 челобитных крестьяне просили освободить от работ по заготовке корабельных лесов, взамен обязываясь платить по 2 рубля в денежном эквиваленте (точно так же, как это было предусмотрено в Воронежской губернии). Распространенными были просьбы об исключении от работ по заготовке корабельных лесов пропавших без вести родственников и односельчан (13 случаев), беглых людей (9 фактов), рекрутированных в армию (6 фактов). Приведем несколько примеров. Служилый татарин д. Алпаро-во Ногайской дороги Казанского уезда Мосейка Абрамов просил, чтобы с их деревенских людей не требовали наряда за своих же беглых людей в Уфимском уезде, которые были обратно возвращены, но снова сбежали (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.39). Служилый мордвин д. Куроедовка Симбирского уезда Жадей Аркаев подал челобитную о «неспрашивании его в работу корабельных лесов» вместо беглого нанятого им новокрещена Никиты Лаврентьева (Там же, л.4об.). Служилый татарин д. Верхний Чепкас Горной стороны Ногайской дороги Казанского уезда Бимет Утеев просил об освобождении от работы корабельных лесов своего работника -ясачного чуваша Ирезейку Илентеева из д. Имет, который в материалах переписи значился в его дворе, «а ныне явился при полку в салдатех в Казани» (Там же, л.98).
Как можно убедиться из вышеприведенных примеров, среди выполнявших «корабельную работу» имелись ясачные крестьяне, нанимавшиеся к служилым татарам, чувашам и мордве, при этом некоторые из ясачных в переписи были написаны вместе со служилыми и фактически выполняли эту работу. В «Книге.» зафиксировано четыре случая «о выключении из работы работников, которые написаны на ясак». Естественно, такое могло произойти при желании самих ясачных людей отказаться от работы и подачи соответствующей челобитной. Так, ясачный татарин д. Мрали Ар-ской дороги Казанского уезда Канышка Юнусов просил о «неспрашивании с него в работу корабельных лесов работника» (Там же, л.59об.). В данном случае он сам, будучи ясачным татарином, нанимался на работу вместо служилого, с него же почему-то, вероятно, по неведению, спрашивали работника, а не с того служилого татарина, который его нанимал.
Мы выделили в отдельную группу 3 челобитные служилых татар с просьбой не высылать их на работы по заготовке корабельных лесов вместо наемных ясачных работников, которые проживали вместе с ними. Стоит оговориться, что одна из этих челобитных подавалась сторонним лицом - служилый татарин д. Уренбаш Симбирского уезда Дюсей Бекте-кеев сообщал о проживании в доме его односельчанина Ижбулатки Ишме-тева ясачного мордвина Алмяша Висканова с детьми, которые были приписаны к «корабельной работе», несмотря на то, что не состояли в служилом сословии (Там же, л.139). Сложно сказать, чем мотивировался человек, подавая челобитную, и чего хотел этим добиться. В другом случае служилый татарин д. Шихирдан Горной стороны Ногайской дороги Казанского уезда Калим Телметев просил «о неимании с него в работу кара-
бельных лесов за ясашного чювашенина Иренкейку» (Там же, л.11). Здесь так же не вполне ясно, на чем основывалась надежда челобитчика в удовлетворении просьбы - он как служилый татарин сам и должен был выполнять «корабельную работу». Мотив обращения служилого татарина д. Мочалей Симбирского уезда Калметя Ураева более понятен - он добивался, чтобы с него не спрашивали за черемиса Бориску Мишкина, который временно проживал у него во время работы по заготовке корабельных лесов, а спрашивали с того двора, в котором этот работник был написан -с татарина той же деревни Тоймета Кабищева (Там же, л.57об.).
В челобитных выявлено две просьбы об освобождении от «корабельных работ» из-за бедности («за скудостью») - кажется, весьма своеобразная причина для отставки (Там же, л.99). В текстах зафиксирован еще один специфический довод для освобождения от «корабельных работ» -казанский слободской служилый татарин Ахмет Байгузин просил освободить его от работ в обмен на безвозмездно поставленную чернилу в Канцелярию правления корабельных лесов (Там же, л.17). Кроме того, в 4-х челобитных причиной для освобождения от работы указано малолетство работника. При этом в качестве ответчика чаще всего назывались организаторы отправки работников на «корабельную работу». Так, служилый бобыль д. Бикбулатово Пензенского уезда Мустайка Байбулатов жаловался на сотника Нурмаметя Курмашева за наряд неподходящего по возрасту его малолетнего сына Ураская, «о чем бьет челом и напред сего и о допросе по тому делу сторонних людей» (Там же, л.67). Челобитная служилого татарина д. Труевских Вершин Саранского уезда Айдара Анисимова была направлена против выборного Уразая Айдарова «с товарыщи» за то, что они заставляли работать его брата недоросля (Там же, л.113об.). Последние два случая можно рассматривать как жалобы на злоупотребления местных властей. В последующем (особенно к 1760-м гг.) жалобы лашманов на чиновников, злоупотребляющих полномочиями, выросли многократно (см.: Лашманы, 2018, с.54-94).
Кроме вышерассмотренных челобитных с просьбами о полной отставки от «корабельной работы», в «Книге...» зафиксировано 3 документа об освобождении от чрезмерных нарядов по причине двойного написания работников в переписи. Служилый чуваш д. Мамечерово Симбирского уезда Мамечерка Маметев обращался с просьбой об исключении из «корабельной работы» своего шурина Пектемирки Ягилдина, который числился в ревизских сказках двух деревень и был вынужден наряжаться на работу за двоих (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.66об.). Трудно сказать, решались ли подобные вопросы оперативно после обращения и решались ли вообще. Однако официально от двойного написания в ревизских сказках можно было открепиться только в следующую ревизию. Например, в слу-жилотатарской деревне Большие Тиганы Ногайской дороги Казанского уезда было выявлено четыре случая повторного написания людей в ревиз-
ских сказках первой ревизии, исключить их из списков удалось только во время проведения второй ревизии (РГАДА, ф.350, оп.2, д. 1157, л.110).
В «Книге.» значится 8 случаев самовольного ухода с корабельной работы наемных людей. На них, как правило, жаловались наниматели -служилые татары. Но и среди наемных работников большей частью были служилые татары (в шести случаях из восьми). При этом как наемные работники, так и их наниматели чаще всего проживали в одних или в соседних населенных пунктах. Самовольный уход заключался в отлучке от работы раньше положенного времени. Служилый татарин д. Кадомка Ала-тырского уезда Кадей Алтынбаев жаловался на служилого татарина д. Семеновская Башкиртку Степанова, который им был нанят на работу, но «неотжив до сроку сошел» (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.145). Невыполнение положенного объема работы наемными людьми оборачивалось значительными убытками для самих нанимателей. Так, служилый татарин д. Янбулатова Зюрейской дороги Казанского уезда Аит Ермаков «с товары-щи» насчитали 22 рубля убытков (Там же, л.118об.).
В то же время некоторые наемные работники сами подавали челобитные с требованиями о выплате недоплаченных сумм за их работу -всего выявлено 4 таких факта. Три челобитчика были в ясачном, один в служилом сословиях. Ясачный татарин д. Кульга-Куюк Галицкой дороги Казанского уезда Килмаметка Иштяков жаловался на казанских слободских служилых татар - на десятника «Тохтамыша Уразаева с товарыщи в неплатеже по найму их в годовой работе у карабельных лесов родных заработных денег четырех рублев» (Там же, л.36).
Челобитные затрагивали различные аспекты жизнедеятельности крестьян, в том числе и не связанные с заготовкой корабельных лесов. В 3-х документах содержались просьбы служилых татар о разрешении им отлучиться с места жительства в Уфимский уезд для сыска беглых людей. Так, казанские слободские служилые татары Кутла Московов и Сеин Кутлин «били челом» отпустить одного из них в Уфимский уезд «для сыску беглых татар» (Там же, л.9). Другой казанский слободской служилый татарин Мукминка Аблаев просил не начислять штрафных денег за позднее возвращение из Уфимского уезда (Там же, л.33). Бывшие в бегах в Уфимском уезде, но обратно вернувшиеся 4 челобитчика ходатайствовали об определении их обратно на работу корабельных лесов. Например, служилый татарин д. Новый Мочалей Алатырского уезда Михаил Михалкин просил, чтобы его определили на работу по заготовке корабельных лесов с последующим проживанием в д. Майтяк Симбирского уезда (Там же, л.54).
В первые десять лет после приписки крестьян к Адмиралтейству наряды по заготовке корабельных лесов были продолжительными - работа длилась и по полгода, и круглый год. Естественно, лашманам необходимо было следить за состоянием собственного хозяйства в деревне. 3 челобитные посвящены «отпуску» их домой раньше срока. Так, Роман мурза Тимофеев сын князь Мангушев из д. Ломаты Алатырского уезда хлопотал
«об отпуску ево челобитчика для нынешней деловой поры в дом ево» (Там же, л.98). Челобитная датирована 23 августа 1723 г., можно догадаться, что князь имел в виду страдную пору.
Еще 2 челобитчика ходатайствовали отпустить их с работы по торговым делам. В челобитной казанского слободского служилого татарина Ермака Нуркина речь шла о разрешении отпустить его «для торга» на Ма-карьевскую ярмарку (Там же, л.63об.). Другой служилый татарин просил такое же разрешение для поездки его в Астрахань с товаром (Там же, л.113об.). Вышеназванные примеры свидетельствуют, что, несмотря на обременения новыми повинностями и налогами, торговая деятельность для служилых татар оставалась в приоритете.
Некоторым приписанным к Адмиралтейству крестьянам, наоборот, как-то удавалось избегать корабельной повинности, что вызывало недовольство их соседей (выявлено две жалобы). Так, например, служилый татарин д. Айдарово Пензенского уезда Давыд Айдаров жаловался на своих односельчан Бибарису мурзу Бибаеву и Бараку Симакову, которые не работали с ним на заготовке лесов и никого вместо себя не нанимали (Там же, л.2об.).
В случаях возникновения крайне тяжелых непредвиденных обстоятельств некоторые служилые татары не были в состоянии оплачивать государственные сборы. Так, после пожара, случившегося в городе Касимов, местные служилые татары, которым был назначен денежный платеж вместо работы в корабельных лесах, просили об освобождении от сбора в связи со случившимся несчастьем (Там же, л.4об.). Похожий случай произошел с казанскими слободскими служилыми татарами Ибрашем Утягано-вым и с четырьмя его товарищами, которые добивались дополнительной отсрочки от работ по заготовке корабельных лесов «за оскудением от пожару» (Там же, л.30).
Тексты челобитных содержат ценнейшую информацию о семейно-бытовых проблемах местных жителей. В них наиболее ярко проявляются личностные начала, так как их содержание в подавляющем количестве случаев касается отдельных людей, при этом факты из их жизни часто передаются в личностной окраске, события описываются с точки зрения личного восприятия челобитчика. Так, служилый татарин д. Малые Чилны Казанского уезда Калейка Сюлеев просил выдать ему калымных денег, не полностью оплаченных женихом (Там же, л.5-5об.). Другой служилый татарин из д. Унса Саранского уезда Зелейка Бектемиров ходатайствовал допросить служилого же татарина д. Уст-Узы Пензенского уезда Любайку Итеева, уведшего с поля его родную сестру (вероятно, произошло похищение невесты) (Там же, л.8об.). Аналогичный случай произошел в д. Умызу Саранского уезда с дочерью Девляши Айбулатова. Отец обвинил татарина той же деревни Резяпку Ураева в краже своей дочери Назии (Там же, л.53об.). Другой служилый татарин д. Красный Остров Алатырского уезда Девят Мамаев, наоборот, требовал от своей дочери Девкезилки вый-
ти замуж (Там же, л.9об.). К семейно-бытовым проблемам можно отнести темы еще 3-х челобитных о побоях и краже. Например, казанский слободской служилый татарин Абдул Надыров пожаловался на татарку Ураксал-танку Иштерякову за разгром его огорода и устройство «бойни» (Там же, л.69). Похожих примеров можно привести много.
В челобитных крестьяне-лашманы нередко жаловались на своих же односельчан. Например, служилый татарин д. Кадомка Алатырского уезда пожаловался на служилого татарина той же деревни Уразая Дуева, который, в отличие от остальных, не выдал «подможных» денег на отправку в Санкт-Петербург определенных с их деревни людей на плотничью работу (Там же, л.1). Отметим, что особые наряды по строительству Петербурга для служилых татар и чувашей впервые были узаконены в указе Петра I от 12 мая 1708 г. казанскому воеводе Н.А. Кудрявцеву (Письма, 1918, с.165). Указ предусматривал набор 5 тыс. татар, чувашей и черемис и отправку их на строительные работы в Петербург. Обеспечивать работников продовольствием и «подможными» деньгами на дорогу должны были сельские общества. Такая отработочная повинность рассматривалась как своеобразная замена воинской повинности. Вскоре высылки служилых мурз и татар Казанской, Азовской и Нижегородской губерний на строительные работы в Петербурге стали ежегодными и, как известно, продолжались вплоть до их приписки к Адмиралтейству в 1718 г. (Файзрахманов, 2014, с.108-113). Данный источник доказывает, что высылка служилых татар в столицу на строительные работы была продолжена и в последующие годы.
Содержание некоторых документов раскрывает проблемы во взаимоотношениях между татарскими мурзами и их крестьянами. Так, ясачный татарин д. Средняя Атня Алатской дороги Казанского уезда Кадырмамет-ка Абдюушев пожаловался на Калея мурзу Ишмурзина князя Яушева из д. Кошар за увоз у него хлеба. Сам Яушев считал, что он отбирает положенный оброк у своего крепостного (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.58об.). С одной стороны, мурзы Яушевы считали себя владельцами земель и крестьян, что подтверждалось царскими грамотами, тем не менее, постепенное низведение некогда привилегированного положения татарских мурз до состояния ясачных крестьян в петровский период только набирало обороты. Мурзы постепенно теряли владельческие права на своих дворовых. Отсюда идут корни непризнания дворовыми людьми своих прежних хозяев (см.: Файзрахманов, 2016, с.255-263). Со своей стороны, лашманы (служилые татары) также подавали челобитные, заступаясь за своих подопечных. Например, Халей мурза князь Яушев из той же д. Кошар пожаловался на дворянина Ивана Черникова Онучина, который, по его мнению, незаконно вел розыск в отношении его дворового человека, содержавшегося во время следствия в тюремном дворе (РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.78об.). В данном случае мы можем говорить о патронатном отношении хозяина, заступавшегося за своего дворового.
Описываемые в челобитных ситуации, требовавшие административно-правового регулирования, касались самых различных сторон жизнедеятельности людей. К примеру, в челобитной служилого татарина д. Алпа-рово Ногайской дороги Бекбулата князя Булатова сообщалось о находившемся в бегах шурине Калмете Мамееве из д. Демкино, который был застрелен во время облавы (Там же, л.118). О пересмотре налогообложения ходатайствовал крестьянин д. Ромодан Ногайской дороги Казанского уезда Салтанка Янгулов, обвинив комиссара Дмитрия Аристова в незаконном сборе с него банных денег (Там же, л.143). Служилые татары д. Муслю-мово Ногайской дороги во главе с Муслюмом мурзой Муратовым просили передать им по указу наливную мельницу на речке Бахте (Там же, л.80). Сотник из д. Шанталы Ногайской дороги Ураз Кайбердин просил об отставке его с должности (Там же, л.95).
В еще одной челобитной касимовский татарин Ногай Танатаров с товарищами ходатайствовали об уменьшении наполовину причитающихся с них денежных сборов, по сравнению с другими же касимовскими служилыми татарами, обосновывая это тем, что они раньше «служили в холопстве у Касимовского царевича» (Там же, л.79об.). Имеется единичный случай ходатайства для освобождения от податей за умерших отцов -служилые татары д. Шелдовиц Керенского уезда Женгай Ишмаметев, Те-мир Павлов просили «о невзятье с них за умерших отцов их всяких податей» (Там же, л.99). Так же всего одна челобитная поступила от приписанных к Адмиралтейству крестьян о разрешении пользоваться заповедным лесом на домовые нужды - от других крестьянских сословий таких просьб было бесчисленное количество.
В редких челобитных, адресованных в Казанскую контору корабельных лесов, были задействованы работники Казанского адмиралтейства. Так, вдова солдата Ивана Беспалова Агафья Иванова пожаловалась на мачтового дела мастера Семена Чернавского, который, по ее мнению, держал в качестве домовой прислуги ее дочь Лукерью Иванову, не имея на то крепостных прав (Там же, л.76). В ряде челобитных поднимался вопрос о выплате жалованья. Канатного дела ученики Анисий Леханов, Герасим Никифоров просили выдать им денежное и хлебное жалованье без вычета, вероятно, часть жалованья должна была быть вычтена по каким-то причинам (Там же, л.81). В челобитной корабельного подмастерья грека Кос-тянтина Иванова речь шла о выдаче ему денежного жалованья с 1 сентября 1722 г. по 1 сентября 1723 г. (Там же, л.82об.). Находившийся при делах корабельных лесов кузнец Иван Смородин просил прибавку к жалованью (Там же, л.118).
В заключение можно отметить, что челобитные как исторический источник требуют дальнейшего изучения. Они - важнейший источник для изучения повседневного быта населения. Челобитные расширяют наше представление о происходивших исторических событиях в социокультурном плане - в определенной степени раскрывают социокультурную среду,
на фоне которой происходили события. Их содержание разнообразно и отражает широкий спектр проблем разных категорий населения. Кроме того, в челобитных имеется достаточно большой информационный потенциал для реконструкции жизни общества и его взаимодействия с государством. В рассмотренном источнике, помимо прочего, они отражают новые явления, связанные с началом строительства в Казанской губернии морского флота и с заготовками корабельных лесов, социально-бытовые аспекты жизнедеятельности лашманов. Челобитные свидетельствуют о тяжелом материальном положении, социальной и правовой незащищенности лашманов, обремененных государственными повинностями и ограниченных многочисленными запретами. «Книгу.» с записями о челобитных за 1723 год можно рассматривать как массовый источник, позволяющий с большой степенью полноты выявить характерные «нужды» населения за конкретный год.
Приложение 1
Классификация содержания лашманских челобитных в Канцелярию корабельных лесов (1723 г.)
(Составлено по: РГАВМФ, ф.237, оп.1, д.16, л.1-146)
№ Содержание челобитных Кол-во
1а. Отставка от работы корабельных лесов (причины не указаны) 87
1б. Отставка от работы корабельных лесов (причины указаны) - всего 158 В том числе по следующим причинам:
1. Смерть («чтоб за умерших в работу карабельных лесов не спрашивать», «о выписке из книг умершаго от работы карабельных лесов», «об исключении из работы карабельных лесов умершего», «о выключении из работы задавленного намертво валом») 76
2. Старость и болезни, в том числе: - Старость («за старостью из работы карабельных лесов выключить») - всего 13 - Старость и слепота («об отставке от работы карабельных лесов за старостью и за слепотою») - всего 2 - Старость и скорбь («об отставке за старостью и за скорбью от работы карабельных лесов») - всего 2 - Старость и дряхлость («об отставке за старостью и за дряхлостью от работы карабельных лесов») - всего 1 - Слепота («об отставке за слепотою от работы карабельных лесов») - всего 1 - Скорбь («об отставке за скорбью от работы карабельных лесов») -всего 1 - Падучая скорбь («о выключке за падучею скорбью») - всего 1 23
- Слепота и глухота («об отставке за слепотою и за глухотою») -всего 1 - Ожог тела («об отставке ево от работы карабельных лесов, понеже он обжегся») - всего 1
3. Замена натуральной повинности по заготовке корабельных лесов денежным налогом («чтоб вместо работ корабельных лесов платил указные деньги с человека 2 рубли») 17
4. Пропажа без вести («о выключении из работы пропалого», «об отставке от работ без вести пропавшего», «об исключении от работ без вести пропавшего») 13
5. Бегство («о неспрашивании в работу карабельных лесов за беглого», «чтоб за высланных из Уфимского уезду служилых татар, которые вторично бежали, их деревенских людей в работу карабельных лесов не спрашивать», «об отставке от работ карабельных лесов беглого») 9
6. Отдача в рекруты («о выключении из работы карабельных лесов работника ясашного чювашенина, которой по переписи написан во дворе у него челобитчика, а ныне явился при полку в салдатех в Казани», «об исключении от работ работника, который отдан в рекруты», «об исключении из работы взятого в рекруты», «на приемыша, который бежал и нанялся в рекруты») 6
7. Исключение нежелающих дальше продолжать работу по заготовке корабельных лесов ясачных работников, которые фактически выполняли эту работу вместо приписанных к Адмиралтейству служилых людей («о выключении из работы работников, которые написаны на ясак», «о не спрашивании с ясашного татарина в работу карабельных лесов работника») 4
8. Просьбы служилых татар не высылать их на работы по заготовке корабельных лесов вместо наемных ясачных работников, которые проживали вместе с ними («о неимании с служилого татарина в работу карабельных лесов за ясашного чювашенина», «чтоб за чере-мисина, который написан во дворе у другого татарина, а у него челобитчика жил на время в работу карабельных лесов не спрашивать», «в житье у него ясашного мордвина с детьми, которые к работе написаны») 3
9. Бедность («об отставке за скудостью») 2
10. В обмен на безвозмездную поставку чернил («чтоб ему ставит в канцелярию правления карабельных лесов чернил безденежно, а ево б от работы карабельных лесов отставили») 1
11. Жалобы на привлечение к работе по заготовке корабельных лесов несовершеннолетних («о неимании в работу карабельных лесов за малолетством», «в наряде в работу неположенного малолетнего», «об отставке ево за малолетством от работы карабельных лесов», «на выборного с товарыщи, что они заставливали работать недоросля») 4
2 Об исключении лишних нарядов по заготовке корабельных лесов с дважды написанных в ревизских сказках лашманов («о выключении из работы карабельных лесов ., которой написан в работу в дву в 3
деревнях», «чтоб ево к работе числить в один ряд, понеже он написан вдвоя», «чтобы работу у карабельных лесов работать в один ряд, понеже написан в дву деревнях»)
3 Побег наемных работников от работы по заготовке корабельных лесов («о допросе ... в побеге от работы карабельных лесов, которой по найму до сроку не отработал», «в невыработании по найму до сроку у работы корабельных лесов», «в побеге по найму от работы от заготовности на морские суда лесов», «по делу (отлучившегося) в наемном наряде в работу недоросля», «в не работе по найму у карабельных лесов», «на служилого татарина, которой у него нанят в работу и неотжив до сроку сошел») 8
4 Требования наемных работников доплатить им все положенные выплаты за работу по заготовке корабельных лесов («о допросе служилого татарина в неплатеже ему за работу у карабельных лесов достальных денег», «в неплатеже по найму их в годовой работе у карабельных лесов родных заработных денег четырех рублев», «в заработных у работы карабельных лесов в деньгах») 4
5 Отлучка с места жительства в Уфимский уезд для сыска беглых людей («об отпуску из них одного человека в Уфимской уезд для сыску беглых татар», «о неимании с него за пересрочку, что он отпущен был в Уфимской уезд и на срочное число не явился штрафных денег», «об отлучке в Уфимский уезд для сыску беглых») 3
6 Просьбы определить в работу корабельных лесов людей, бывших в бегах в Уфимском уезде, но обратно вернувшихся («определить в работу карабельных лесов», «о определении ево в работу карабель-ных лесов, понеже выслан от Уфинского уезду») 4
7 Просьбы отпустить в дома с работ по заготовке корабельных лесов раньше срока («об отпуске их служилых татар», «об отпуску их ис Казани для работы карабельных лесов в домы на месяц», «об отпуску ево челобитчика для нынешней деловой поры в дом ево») 3
Просьбы отпустить с работы по торговым делам («об отпуску ево для торгу на Макарьевскую ярмонку и о даче ему проезжаго указу», «об отпуске в Астрахань с товаром») 2
8 Жалобы на уклоняющихся от лашманской работы («не работают и напред в работе не были», «в неработании у карабельных лесов») 2
9 Пожары («о неимании с них положенных вместо работы карабель-ных лесов денег для пожарного раззорения», «чтоб им за оскудением от пожару в работе карабельных лесов дать сроку») 2
10 - Семейно-бытовые вопросы («о допросе в неотдаче достальных калымных денег», «о допросе в увозе с поля сестры ево челобитчи-ковой», «о повелении идти замуж дочере», «в краже дочери ево») -всего 4 - Побои («в потраве в огороде овощу и в боево», «о бое») - всего 2 - Кража («об увозе сена другим татарином») - всего 1 7
11 Жалоба на односельчанина, не участвовавшего в сборе общественных денег («неотдача подможных денег за Санкт-Петербургскую посылку в плотнишную работу») 1
12 - Жалоба ясачного татарина на отобрание мурзой князем Яушевым у него хлеба («в приезде к нему в дом и в увозе хлеба») - Покровительство своего дворового человека мурзой князем Яу-шевым («на дворянина в неправом розыску дворового человека ево, которой держится на тюремном дворе по розыскному делу») 2
13 Непредвиденная смерть («о застреленном на поимке шурине ево») 1
14 Жалоба на незаконный сбор денег («на комиссара во взятье с него банных денег») 1
15 Передача водяной мельницы («о даче им указу ... на речке Бахте наливной мельницы») 1
16 Отставка сотника («об отставке ево из сотников») 1
17 Просьба касимовских татар уменьшить наполовину причитающийся с них денежный сбор («об определении их в Касимовской татарской слободе половинным окладом против служилых татар, которой оклад положен на них вместо работы карабельных лесов») 1
18 Освобождение от податей за умершего («о невзятье с них за умерших отцов их всяких податей») 1
19 Разрешение пользоваться заповедным лесом на домовые нужды («о даче на домовые нужды лесов») 1
Итого 293
Источники и литература
1. Лашманы в строительстве российского флота: сборник документов и материалов / сост., автор предисловия, примечаний, научно-справочного аппарата И.З. Файзрахманов. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2018. 584 с.
2. Письма и бумаги Петра Великого. Петроград, 1918. Т. 7. Вып. 1.
3. ПСЗ-1. Т. 16. № 11988.
4. ПСЗ-1. Т. 4. № 1743.
5. ПСЗ-1. Т. 5. № 3068.
6. ПСЗ-1. Т. 6. № 3593.
7. ПСЗ-1. Т. 6. № 3967.
8. ПСЗ-1. Т. 6. № 4028.
9. ПСЗ-1. Т. 7. № 4344.
10. ПСЗ-1. Т. 7. № 4379.
11. РГАВМФ. Ф. 237. Оп. 1. Д. 16.
12. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1157.
13. Файзрахманов И.З. История Казанского адмиралтейства (1718-1830 гг.) / науч. ред. И.К. Загидуллин. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2014. 264 с.
14. Файзрахманов И.З. Взаимоотношения татарских помещиков и их дворовых людей во второй половине XVIII - первой половине XIX в. (на примере рода Яушевых) // Средневековые тюрко-татарские государства. Вып. 8. Казань, 2016. С. 255-263.
И.Щ. Фэйзрахманов
Лашманнарныщ ижтимагыш-икътисади хэле (1723 елгы челобитныйларны анализлау мисалында)
Мэкалэдэ Адмиралтействога беркетелгэн салым тYлЭYче авыл халкыныц (лашманнарныц) ижтимагый-икьтисади h9M хокукый хэлен ачыклау максатында челобитная дигэн чыганакнын мэгьлумати мемкинлеклэре тикшерелэ. Корабль урманнарын эзерлэYДЭ hэм Адмиралтейство эшлэрендэ мэшгуль халыкныц типик "ихтыяжларын" тулы ачыклау ечен масса^лэм чыганакларны жрлеп итY зарури-лыгы билгелэнэ.
Ачкыч сузлэр: лашманнар, Казан адмиралтействосы, Идел буе тебэге, челобитная, 1723 ел, йомышлы татарлар, кораб урманнарын эзерлэY.
I.Z. Faizrakhmanov Socio-economic status of lashmans (on the example of the petitions of 1723)
The article explores the informative possibilities of such sources as petitions for disclosing the socio-economic and legal status of the rural taxable population assigned to the Admiralty (lashmans). The need to attract mass sources for the complete identification of the characteristic "needs" of the population employed in the harvesting of ship scaffolding and in the admiralty works.
Keywords: the lashmans, Kazan Admiralty, the Volga region, the petition, 1723, service Tatars, harvesting of ship scaffolding.
Информация об авторе:
Файзрахманов Ильшат Завдатович - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела новой истории Института истории им. Ш. Мард-жани АН РТ (г. Казань); e-mail: [email protected]
Фэйзрахманов Илшат ^эудэт улы - тарих фэннэре кандидаты, ТР ФА Ш. Мэрждни исемендэге Тарих институтыньщ яца тарих бYлеге елкэн фэнни хезмэткэре (Казан шэhэре).
Faizrakhmanov Ilshat Z. - Candidate of Historical Sciences, Senior Scientific Researcher of the Department of New History, Marjani Institute of History of Tatarstan Academy of Sciences (Kazan).
